Дмитрий Лысков: Это программа «ОТРажение». И вот что мы будем обсуждать прямо сейчас. Ольга Арсланова: А обсуждать мы будем в первую очередь ваш взгляд на наши цены. Пишут нам на SMS-портал: «В магазин ходишь, как в музей, – это из Москвы. – Прошелся, посмотрел на цены, выходишь с хлебом и пачкой масла. На большее не хватает пенсии». «Цены растут каждый день. Баночка кофе – 500 рублей, – Ленинградская область. – Пачка чая – 350». И сообщение из Краснодарского края: «Были на рынке – цены просто кошмар! Можно матом?» Нет, матом нельзя. Дмитрий Лысков: Нет, в эфире нельзя. Ольга Арсланова: Тем более что ситуацию видите не только вы, но и, естественно, российское правительство, которое собирается внимательно следить за ценами в магазинах. Об этом заявил премьер-министр Михаил Мишустин. Действительно, есть проблема повышения цен. Но есть еще и другая – покупатели очень часто стали сталкиваться с ложными ценниками в магазинах, то есть когда в торговом зале цена указана одна, а на кассе пробивается другая. То есть явно кто-то пользуется вот этой сложной ситуацией. Дмитрий Лысков: Ну, может, они не успевают переписывать ценники. Ольга Арсланова: Может быть, может быть. Дмитрий Лысков: Ну правда. Не будем пока никого обвинять. Ольга Арсланова: Тем не менее есть жалобы, и 14% жалоб в Роспотребнадзор сейчас связаны как раз с такой ситуацией. Дмитрий Лысков: Как покупателю отстоять свои права? А особенно учитывая, что теперь магазинам разрешили не выдавать бумажные чеки. Ведь мы привыкли, что если на руках нет документа, то и доказать ничего нельзя. Вот сейчас выслушаем мнения экспертов. И у нас в студии Георгий Остапкович, директор Центра конъюнктурных исследований ВШЭ. Здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Георгий Остапкович: Здравствуйте, здравствуйте. Дмитрий Лысков: Георгий Владимирович… Ольга Арсланова: Давайте посмотрим на одну историю только, проиллюстрируем. Есть жалобы, в частности такие, о которых мы узнали от нашей зрительницы. Жительница Рязани Инна Самсакова взяла пряники по скидке, а на кассе выяснилось, что они стоят на 20 рублей больше. Мелочь, как говорится, но осадочек все равно остался. Персонал заявил, что акция закончилась, и они просто не успели обновить информацию на витрине. Вот давайте послушаем, что сама Инна рассказала, как все это было, ее комментарий. Инна Самсакова, обманутый покупатель: Как обычный покупатель, конечно, я считаю, что это незаконно. Это очень неудобно обычному покупателю – разбираться в цене, сравнивать штрих-коды. Все должно быть доступно. Человек пришел в магазин не ломать голову, а приобрести себе нужный товар по нужной цене. Ольга Арсланова: Через неделю история повторилась. На этот раз, кроме пряников, Инна прихватила еще и желтый ценник с указанной скидкой, который предъявила кассиру. Уже опытный человек. Знала, что делать. Покупка в этот раз дешевле обошлась. Но ложные ценники в торговых сетях – это, конечно, проблема не только Рязани, о которой мы сейчас рассказываем, на это жалуются люди и в других городах. Если с вами такое происходило, тоже позвоните и расскажите. Конечно, будем говорить не только об этих историях, а вообще о ценах, о росте цен, о том, почему такие случаи происходят. Дмитрий Лысков: Но в первую очередь я бы хотел сейчас прямо спросить у Георгия Владимировича. Вчера премьер Мишустин сказал, что Правительство будет очень внимательно следить за ценами в магазинах. Ну, по-моему, просто так следить бессмысленно, да? Наверное, какие-то меры планируют принимать? Георгий Остапкович: Ну, кто будет со стороны влиять на изменение цен? В первую очередь это ФАС. Если она видит, что это монопольная торговля… Ну, условно говоря, у вас один магазин стоит в радиусе пяти километров или трех километров – ну, ясное дело, что он будет ставить там любые цены. А если у вас стоять пять, десять магазинов в радиусе трех километров, то, наверное, все-таки с учетом конкуренции цена будет… Дмитрий Лысков: …дешевле. Георгий Остапкович: Ну, просто иначе тогда не продадут. А если, как у нас иногда бывает в Подмосковье, большой регион, и на 80 тысяч населения до восьми часов работают пять, семь, восемь магазинов, а после восьми работает один – «Универсам 24». Люди возвращаются из Москвы и, естественно, на вечер они что-то покупают. Ну, он может, если у него нет конкуренции, он может ставить цены… Ольга Арсланова: А что такое «нет конкуренции»? Это вообще в современной России реально? Смотрите, сколько у нас магазинов, сколько сетей. Ну, они же не могут все сговориться. Бери там, где дешевле. Георгий Остапкович: Нет, не сговориться. Вот Москва – вроде бы высокодоходный город, да? То есть здесь можно ставить цены большие, высокие. Москва занимает третье или четвертое место по доходам среди наших регионов российских. Но в Москве конкурентная торговля. Вы взяли, а через 200 метров у вас магазин, вы перешли дорогу и купили в другом магазине по более дешевым ценам. А, я говорю, если в радиусе трех километров стоит один магазин, то у него конкуренции нет. Дмитрий Лысков: Но, с другой стороны, Георгий Владимирович, вот из Татарстана пишут: «ФАС вообще ничего не делает, только констатирует». Ну, справедливости ради, у нас на программах тоже были представители Антимонопольной службы, которые говорили: «Ну а что мы можем? У нас есть определенные полномочия. Мы же не можем…» Георгий Остапкович: Согласен, согласен. Дмитрий Лысков: То есть инструментария не хватает, хорошо. Из Самарской области прямо сейчас пишут: «Как Правительство контролирует цены? Следит, как они выросли в два раза?» А есть вообще механизмы-то какие-то? Георгий Остапкович: Вы знаете, такие механизмы при наших размерах страны практически невозможны. ФАС не может в Москве, в Нижних Мымырях, я не знаю, в Миндюкино и в Благовещенске ездить и контролировать цены. Ну, это просто… Тогда им нужно иметь численность, как в российской армии или как численность охранников. Ольга Арсланова: А тут главный вопрос, Георгий Владимирович… Вот почему мы про эти ценники желтые, какие-то непонятные, рассказали, к которым есть у людей вопросы, и связали это с общим ростом цен? Потому что сейчас главный вопрос, который всех волнует: цены растут, потому что это объективные какие-то проблемы с логистикой, с поставками, с санкциями, или потому что кто-то на каком-то отрезке удачно этим пользуется, удачно пользуется общей обстановкой? И собственно ценники эти – это частная история вот такого использования. Дмитрий Лысков: Взять сахар, ну просто сахар. Ну не могли скупить весь сахар со всех товарных запасов в течение двух дней! А он как пропал с 24-го числа, так… И сколько там было дел возбуждено той же самой ФАС? Это что? Это не спекуляция? Георгий Остапкович: Дмитрий, ну давайте так. Не будем обвинять сейчас в спекуляции. В торговле в основном работают добросовестные люди. Все-таки это один из самых древнейших видов деятельности – торговля. Еще, как говорится, Иисус Христос гонял… Дмитрий Лысков: Говорят, что журналистика – вторая. А торговля – третья, значит? Георгий Остапкович: Да, третья. Ну, после охотников и собирателей образовалась потом уже торговля. Нельзя их прямо обвинять. Ну конечно, в семье не без урода, но не только в торговле. Ну извините, и в производстве автомобилей, и в производстве ботинок всегда… Ольга Арсланова: И в журналистике тоже. Дмитрий Лысков: Вы совершенно правы. Мы ни в коем случае огульно-то всех обвинять… Даже мысли такой не было! Георгий Остапкович: Конечно, используют схемы. Ну и потом, вы извините… Сахар? Во-первых, я вам скажу, что в ажиотажный спрос на сахар вошло 20–25% населения, и они смели это. Дмитрий Лысков: Это масштабно, но. Георгий Остапкович: Понимаете, это стратегический продукт длительного пользования. Сахар, гречка, крупа, кофе тоже. Поставить на антресоль… Правда, потом оно тебе будет на голову падать, но все равно ты как-то чувствуешь себя психологически… И я не обвиняю этих людей. Во-первых, у них какая-то историческая память, что они все время попадают в этот форс-мажор. Потом, к сожалению, еще нет вот такого полного доверия. Если правительство говорит, что с сахаром не будет никаких проблем, то некоторые категории говорят: «Ага, значит, надо бежать за сахаром». Понимаете? К сожалению… Дмитрий Лысков: Л – значит «логика», да. Георгий Остапкович: Вот такая логика срабатывает. И потом, люди еще находятся в когнитивном диссонансе от ковида, они еще оттуда не вышли, а им новый форс-мажор предъявили. Понимаете? Ольга Арсланова: Да, люди расшатаны, это правда. Георгий Остапкович: Я просто к чему с начала разговора? Конечно, часть – это были мошеннические схемы, а часть – ну, просто им сахарозаводчики выставили такие прайс-листы. Дмитрий Лысков: Я просто к чему тоже завел об этом разговор? Много сообщений у нас на SMS-портале про спекулянтов, которых нужно преследовать и так далее. Георгий Остапкович: Спекуляция у нас не наказывается. Ольга Арсланова: У нас рыночная экономика. Дмитрий Лысков: Да. Вот как отделить бизнес от спекуляции, пусть даже на уровне риторики? Георгий Остапкович: Вы знаете, при объективном содействии, при хорошем адвокате вряд ли вам удастся сказать, что это спекуляция. «Да, я хочу закупиться на два года. Да, на два года. У меня семья – восемь человек. Меня сосед попросил». Ольга Арсланова: И имеет право. Георгий Остапкович: Все! «Поэтому я и купил 25 килограммов сахара». И попробуй ты докажи. Да это невозможно доказать! Это ажиотажный спрос. А когда начинается ажиотажный спрос, то, как писал отец-основатель современной экономики Адам Смит в 17-й главе, предприниматель сразу ставит повышенные цены, ну, если у него сметают с полок. «Ну, я же нормальный человек». Дмитрий Лысков: Спрос определяет предложение. Георгий Остапкович: «Ну-ка давай! Какие 60 рублей за килограмм? Давай под сотню ставь!» И все. Ольга Арсланова: А тем более мы тут должны понимать, что бизнес это делает не только из жадности, а потому, что если у него раскупили все сегодня, то ему нужно больше ресурсов потратить на то, чтобы это привезти в большем объеме завтра. Георгий Остапкович: Правильно. И он действует… Ведь как розница заполняет свои склады? Она знает примерное месячное потребление людей и под него привозит 48 килограммов сахара, не больше. Это на месяц. Ну, я условную цифру, конечно, говорю. Дмитрий Лысков: Ну да, конечно. Георгий Остапкович: А у него за неделю эти 48 килограммов убрали. Значит, он должен доставлять, новая логистика, складировать на складах, с оптовиками договариваться по новому контракту. Понимаете, это издержки. Я же не могу, если я продаю 48 килограммов, отоваривать склад на 300 килограммов. И вот эти цепочки… Дмитрий Лысков: То есть это определенный баланс, да. Георгий Остапкович: Конечно. Дмитрий Лысков: Он балансируется туда, сюда. Георгий Остапкович: У каждой торговой сети… Дмитрий Лысков: У нас есть телефонный звонок – Наталья из Липецкой области. Наталья, здравствуйте. Ольга Арсланова: Добрый день. Зритель: Здравствуйте, уважаемые ведущие Дмитрий, Ольга и Владимир Георгиевич. Георгий Остапкович: Здравствуйте. Дмитрий Лысков: Георгий Владимирович. Ну ничего страшного. Зритель: У меня пожелание, которое бы я хотела, чтобы вы передали нашему Правительству. Пусть цены будут больше, все отрегулирует рынок. Но самое главное, чтобы это было в магазинах. Не надо нам того, чтобы у нас не было, допустим, того же кусочка масла для ребенка, за которым надо ехать ночь в Москву, а потом возвращаться ночью обратно. Понимаете, главное, чтобы это было, пусть и дороже. Рынок отрегулирует сам. Вот какие у нас цены? Я неделю назад купила по скидке масла килограмм – 900 рублей. Буквально две недели назад оно было 800 рублей/килограмм. Хлеб у нас две недели назад стоил 140 рублей/килограмм, пшеничный, а сейчас он стоит 144 рубля. Ну, повышение. Но главное, чтобы это было. Я боюсь, если сделают фиксированные цены, то это исчезнет из магазинов. Ольга Арсланова: Спасибо. Дмитрий Лысков: Наталья, спасибо вам за обращение. Я просто приоткрою вам небольшую завесу тайны. Я практически уверен, что даже в Правительстве смотрят наш телеканал, поэтому вы сами сейчас и обратились в прямом эфире. Ольга Арсланова: А то они не знают… Дмитрий Лысков: Ну а почему же не выслушать глас народа? Ольга Арсланова: Спасибо, Наталья. Дмитрий Лысков: Спасибо. Ольга Арсланова: И спасибо всем, кто присылает нам ценники из своих магазинов на наш номер WhatsApp (он тоже указан сейчас на нашем экране). Я попрошу показать мой компьютер. Нам прислали… Это такая сеть эконом-класса в Сочи. Масло подсолнечное – 229 рублей. И зрительница еще присылала треску, по-моему, консервы – 400 рублей. Вот такие цены, которые мы еще месяц назад представить себе не могли. Георгий Остапкович: Да. Ольга Арсланова: В частности, еще сообщение от нашей зрительницы, она пишет: «Пришла в магазин, была швабра, – просто швабра в Обнинске, в магазине, в Подмосковье, недалеко от Москвы, – она стоила 450 рублей, а теперь стоит 800 рублей». Вот давайте, с точки зрения рыночной экономики, которая оказалась, конечно, в условиях форс-мажора, но тем не менее, объясним на примере этой швабры, почему она подорожала в два раза, если у нас курс рубля… Дмитрий Лысков: Я думаю, в ней импортный ворс. Ольга Арсланова: Вот что? Курс рубля у нас все-таки сейчас вернули к какому-то человеческому состоянию. Георгий Остапкович: Ну, про курс рубля – это отдельный разговор. Ольга Арсланова: Да? Георгий Остапкович: Давайте не опираться на курс рубля. Ольга Арсланова: Вот что? Дмитрий Лысков: Давайте не опираться на курс. Вот швабра почему подорожала вдвое? Георгий Остапкович: Курс рубля сегодня чисто символический, так сказать. Значит, давайте… Про швабры или про что? Ольга Арсланова: Ну давайте про швабру. Дмитрий Лысков: Про швабру, про швабру. Георгий Остапкович: Про швабру. Какое формирование цены? Во-первых, торговля – это отрасль, которая ничего не производит, ничего не строит, не сеет, не пашет, не лечит, не учит, понимаете, но она занимается очень большой социальной деятельностью. Дмитрий Лысков: Распределением. Георгий Остапкович: Она доставляет товар до конечного потребителя. Не было бы торговли, вот вы бы, Дмитрий, захотели пивка попить и поехали бы на пивной завод и там купили ящик пива. Дмитрий Лысков: Цистерну сразу. Георгий Остапкович: Да, цистерну. Дмитрий Лысков: И начал бы продавать. Георгий Остапкович: Или на сахарный завод и купила бы Ольга там… А это очень серьезное и сложное дело – торговля. Вы понимаете? К чему я говорю, что они не сеют, не пашут, не строят? Они получают на реализацию какой-то товар, и вот этот товар… Вам швабру раньше давали вот те производители швабр (а у нас очень много производителей швабр), условно говоря, за 300 рублей. И они ставили наценку – ну сколько там? – 30%. И поэтому 300 рублей. Теперь производители швабры делают за 700 или за 800 рублей… ну, за 700 рублей. И он не может за 400 рублей поставить швабру. У него наценка примерно одна и та же – от 20 до 100%, в зависимости от продукции, в зависимости от товара. И он ориентируется на прайс-лист, по которому ему дают на реализацию. Понимаете? И если швабры, как и сахар, пользуются таким же спросом, он может сам увеличить с 300 до 800. Но я не думаю, что они… Поэтому наценка, скорее всего та же, но просто новый ценник поставили. Дмитрий Лысков: Ну, это в идеальном варианте. Я уверен, что практически в 100% случаев так все и работает в торговле. Георгий Остапкович: Так работает. Дмитрий Лысков: Но нельзя исключить и самого простого: человек посмотрел на тревожные новости и просто поднял в два раза цену на швабры. Георгий Остапкович: А он ее не купит. Тревожные новости? Во-первых, торговля зависит, полностью зависит… У них конечный потребитель – это население. Значит, он зависит от реальных располагаемых денежных доходов. А в этом году, скорее всего (может быть, я буду не прав), доходы упадут. Если доходы падают, платежеспособность населения уменьшается, ну разве может тогда позволить себе человек купить швабру за 800 рублей? Он же должен соразмерять. Он может на нее поставить и 5 тысяч, но у него никто не купит. Дмитрий Лысков: Тоже справедливо. Ольга Арсланова: Нет, а потом, Георгий Владимирович, ладно еще швабра. Она и год там простоит, и два, рано или поздно кто-нибудь да купит. А вот с продуктами? Тут совершенно очевидные вещи. Если продукт, у которого есть срок годности, будет слишком дорогим, так его невыгодно вообще выставлять, получается, на полку по этой цене, если его никто не купит. Георгий Остапкович: Ну, они балансируют спрос и предложение. Ольга Арсланова: Понятно. Георгий Остапкович: Основное, из чего строится цена – это спрос и предложение. Это еще Альфред Маршалл, тоже один из классиков экономики, он делал такой «крест Маршалла»: именно в этой точке сходится цена. И, как правило, вся торговля работает согласно «кресту Маршалла». Потому что если они поставят дороже – у них не купят. А если они поставят дешевле – у них упадет рентабельность и они просто обанкротятся. Поэтому все ищут… А считают очень просто. Вот на тысячу единиц тебе дали товара. Значит, сколько должен стоить этот товар? Я считаю. Доставка нужна? Складские нужны? Я не знаю, еще что-то… Оплата труда нужна? В зависимости от магазина… Может быть, когда я захожу в магазин, у меня при входе девочка и мальчик из Гнесинки, девочка на арфе играет, мальчик, я не знаю, на виолончели. И это все входит… Дмитрий Лысков: …в стоимость. Георгий Остапкович: А потом я говорю: «Ага, мне нужно 300 единиц». И на тысячу у меня товара. Значит, я ставлю 30% наценку. Вот мои издержки, я их перебиваю. Дмитрий Лысков: У нас есть еще один телефонный звонок – Галина из Ульяновска. Галина, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вот у меня к вашему эксперту вопрос. У нас магазины в шаговой доступности друг от друга. В одном магазине песок стоит (900 грамм) 93 рубля, а в другом магазине песок стоит 73 рубля. А поставщик, сахарный завод один и тот же. Разница в чем? Георгий Остапкович: Я не понял, а в чем проблема? Ну идите в тот магазин, где стоит 70. Ольга Арсланова: Может, там тростниковый или… Георгий Остапкович: Нет-нет, он может быть один. Просто одни магазины работают с оборота, то есть они, чтобы быстрее продать и больше оборот был, они ставят меньше цены. А другие никуда не торопятся, берут мало товара и ставят дорогую цену. Так это делается во всем мире. Зачем же идти в магазин, где он стоит 90? Дмитрий Лысков: Оля, а давай подключим к нашему разговору представителя ритейла. Ольга Арсланова: Да, да. Отлично! Дмитрий Лысков: Сергей Илюха, член правления Российской ассоциации экспертов рынка ритейла. Здравствуйте, Сергей Александрович. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Сергей Александрович, здравствуйте. Сергей Илюха: Добрый день. Ольга Арсланова: И мы продолжаем смотреть, зрители присылают ценники. Знаете, мне кажется, целую рубрику можно из этого сделать. Вот смотрите: сайра (это Приморье) почти за 400 рублей. Вот сейчас, может быть, покажут наши режиссеры. Покажите, пожалуйста. И еще меня поразило, были груши, груши «Конференция», российские… Сейчас я попробую найти, если получится. Нет, пока не найду, просто расскажу. Дмитрий Лысков: Ну, в любом случае, Сергей Александрович… Ольга Арсланова: По 600 рублей. Дмитрий Лысков: Сергей Александрович, вот скажите, пожалуйста, как формируются цены… Ольга Арсланова: …в том числе на эти российские продукты. Дмитрий Лысков: Да, на российское. В Приморье, господи, где «Доброфлот» и добывает ту же самую сайру. Ольга Арсланова: Да. То есть груша «Конференция», предположим, в марте-апреле за 600 рублей – ну, еще ладно. Но с сайрой непонятно. Сергей Илюха: Вы знаете, торговля работает как? Мне очень понравился ваш сегодняшний эксперт. Первый, кто не говорит, что ритейлеры – враги, и совершенно правильно экономически все рассказывает. То есть нельзя продать товар дороже, чем его готовы купить. И нет смысла продавать его дешевле, чем ты его купил, потому что надо окупать свои издержки. Соответственно, по цепочке идет. Если поставщик поднял цены, то и ритейлер поднимает цены. Если покупатель не покупает, то ритейлер снижает цены. Соответственно, есть норматив какого-то ценообразования. Скажу честно, он по разным категориям разный. И по тем категориям, которые в большом количестве продаются, это не более 30% в крупных сетях. Соответственно, ритейлер балансирует между тем, за сколько он купил, за сколько он может продать, чтобы не потерять свою рентабельность, чтобы окупить свои издержки. Вот так вот и формируются цены. То есть как уж на сковородке, извините, крутимся, для того чтобы, в общем-то, и покупателя не потерять, и в минус не уйти. Дмитрий Лысков: Сергей Александрович, ну многие годы мы даже в программе обсуждали, что наценка, наценка, вот это страшное слово, что ритейл немножечко, так скажем, играет с наценками, иногда и до 100% она доходит, а иногда и повыше встречается. Сейчас эта проблема решена наконец? Сергей Илюха: А это не проблема. Есть товары, которые вы покупаете повседневно. Вот как женщина предыдущая сказала: в одном магазине сахар – 65, в другом – 90. Она идет в магазин, где 65. Если же, допустим, это более обеспеченный человек, для которого цена – не главное, то он идет в магазин, где за 90, потому что он знает, что там сахар будет, там высокий сервис, там он достаточно хорошего качества, если, допустим, разных заводов. То есть покупатель сам определяет, что он может купить. Есть такая группа товаров, как товары импульсного спроса – то есть те, которые мы не мониторим, как крупы, сахар, яйца те же. Допустим, захотел я какую-нибудь шоколадку интересную, новая появилась. И мне не важно, сколько она стоила до этого. Мне не важно, сколько она стоит сейчас. Я определяю – хочу я ее или не хочу. Если я ее захотел, то я ее куплю как покупатель. И в этом случае, даже если ритейлер наценит на нее 100%, какая-то группа покупателей ее купит, потому что она готова это сделать. То есть если на какой-то товар делается наценка 100% и его покупают – значит, ритейлер договорился с покупателем, и именно такая цена считается справедливой. Ольга Арсланова: Но, Сергей Александрович, смотрите, в условиях дефицита… А он с учетом ограничений импорта будет возникать, с учетом разрыва логистических цепочек, поиска новых поставщиков, это все время займет. В общем, некий дефицит будет возникать в том или ином сегменте. Можно ли говорить о том, что при таких условиях ценообразование будет честным? Потому что тут всегда есть желание подзаработать: «Все равно этого мало. Ну что же, вам очень нужно – платите больше». Сергей Илюха: Вот тут четвертый аспект возникает. То есть здесь тоже рыночный механизм. Если товар оказывается в дефиците, то ритейлер помимо того, за сколько купил, за сколько продать, как окупить свои издержки, начинает думать о том, что он сделает, когда у него товар кончится, и за сколько он сможет купить следующую партию. И вот здесь иногда идет переоценка для того, чтобы попридержать товар. То есть если сахар поставить по 50 сейчас, то его сметут, но следующую партию можно будет купить за 70, условно. Если он ставит по 90, как второй магазин, то он, возможно, выбрал стратегию такую: «У меня всегда будет сахар. Я не буду рисковать, что я куплю его дороже, чем продам». А когда соседний магазин, который по 65 ставит, допродаст, все равно все придут ко мне, купят у меня сахар. Может быть, будут ругать, но зато я буду иметь имидж магазина, в котором все есть». Поэтому здесь ажиотаж накладывает свои очень большие отпечатки и на стратегию ценообразования, и просто на работу с товарными запасами. Ольга Арсланова: Да, спасибо вам. Дмитрий Лысков: Ну что же, спасибо большое. Георгий Владимирович, вопрос к вам… Ольга Арсланова: Взятки гладки, да? Дмитрий Лысков: Ну, получается, да. Мы просто все время слышим (сейчас просто этого больше), что ФАС возбудила дело по сговору в той-то сфере, в той-то сфере, в той-то сфере. А здесь мы проговорили и с вами, и с представителем ритейла. И все, оказывается, саморегулируется, так нормально, никаких даже причин нет… Георгий Остапкович: Ну, я согласен с Сергеем Александровичем. Ну конечно, претензии можно предъявить. Но я еще раз говорю: это и к производителям обуви можно, и к металлургам предъявить какие-то схемы. Дмитрий Лысков: Что характерно, ФАС и против металлургов возбуждала дела, конечно. Георгий Остапкович: Ну о чем речь? Наверняка сейчас… Вот вы же начали с чего? Что проблема с ценниками, да? Дмитрий Лысков: Мы сейчас к ней подойдем тоже. Георгий Остапкович: А, мы подойдем? Я просто… Дмитрий Лысков: Нет-нет, мы… Георгий Остапкович: Ну конечно, вы, Дмитрий, правильно сказали, что, может, они забыли, не успели. Ну, наверное, процентов восемьдесят забыли. Но процентов двадцать наверняка поставили… То есть это схема. Причем вы закону о потребителях имеете право, если вы зафиксировали глазами этот ценник, они обязаны принять по этой цене. Но другое дело, что сейчас пересчет. Если ты по карте покупаешь – то ли вернется, то ли не вернется на карточку. Там целая система! Дмитрий Лысков: И там возникает еще дополнительная история. Вот сейчас у нас есть телефонный звонок… Ольга Арсланова: Хабаровск. Дмитрий Лысков: Из Хабаровска Владимир. Здравствуйте. Зритель: Да, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте, уважаемые ведущие, уважаемые зрители. Из Хабаровска вам никто не звонит, поэтому решил… Дмитрий Лысков: С удовольствием вас слушаем! Зритель: Хочу поделиться своим случаем таким же, подобным. Я тоже приобретал в магазине кофе, вроде бы и цена меня устраивала. Подойдя на кассу, мне насчитали – и я вижу, что сумма совершенно не та. Я поинтересовался и так далее, вернулись к ценнику. И девушки сказали, что они забыли поменять ценник. Ну, как везде, видимо. Ну, посчитали мне по старой цене, по ценнику реальному. Что я хочу еще сказать? У меня еще друг в Томске проживает, и он тоже делился такой ситуацией. То есть это, видимо, повсеместно. Дмитрий Лысков: Действительно есть такая проблема, да. Спасибо вам огромное за ваш звонок. Ольга Арсланова: Спасибо. Дмитрий Лысков: А к нам сейчас по видеосвязи присоединяется Яна Бондаренко, специалист по защите прав потребителей. Яна Сергеевна, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Яна Бондаренко: Да, здравствуйте. Дмитрий Лысков: Яна Сергеевна, что делать в таких ситуациях? Куда бежать и жаловаться, я не знаю, чего требовать? Яна Бондаренко: Я рекомендую в этом случае, если магазин не удовлетворяет требование добровольно, то оставить комментарий в книге отзывов и жалоб, которая есть в каждом магазине. И там уже потребовать то, что потребитель желает. Ну, в данном случае это либо перерасчет, либо отказ от сделки, соответственно, возврат товара и возврат денежных средств. В этом случае, если магазин не отвечает, не реагирует на жалобу, то тогда уже можно жаловаться непосредственно в Роспотребнадзор. Дмитрий Лысков: А какие результаты может возыметь жалоба в Роспотребнадзор? Яна Бондаренко: Вы знаете, они, как правило, действительно реагируют на данные жалобы, проводят проверку. И если проверка подтверждает доводы заявителя, то тогда привлекают к ответственности непосредственно продавца. Дмитрий Лысков: Вот! Это принципиальный момент, Яна Сергеевна. Потому что Федеральная налоговая служба приняла решение временно не штрафовать магазины за невыдачу кассового чека якобы из-за возможного дефицита ленты для кассовых аппаратов. Правда, как говорится в публикации, так и не нашли этого дефицита, но на всякий случай, по крайней мере пока, штрафовать не будут. И каким образом тогда доказывать несоответствие? Как жаловаться? Яна Бондаренко: Я бы хотела обратить внимание, что я говорю про Роспотребнадзор. То, что налоговая отказалась от штрафов – это другой орган. Дмитрий Лысков: А с чем идти в Роспотребнадзор? Чека-то нет. Яна Бондаренко: В доказательство того, что была совершена покупка, достаточно предоставить… привести двух свидетелей, которые подтвердят, что покупка была совершена. Ольга Арсланова: В общем, родственников берем. Дмитрий Лысков: Понятно. Ну да, нужно ходить в магазин с двумя свидетелями. Спасибо большое. Ольга Арсланова: Есть Свидетели Иеговы, а есть свидетели покупок. Спасибо. Дмитрий Лысков: Слушай, вообще это мысль – ходить в магазины по трое, чтобы потом, в случае чего, жаловаться… Ольга Арсланова: И сахар нести удобнее. Дмитрий Лысков: И сахар нести удобнее, да. Георгий Владимирович, вы хотели добавить? Ольга Арсланова: Спасибо большое, Яна Бондаренко. Георгий Остапкович: По поводу чеков – это вы абсолютно правильно говорите. Но по требованию вам обязаны дать чек. То есть если человек уже ожидает, что он идет в каждый магазин, а там одни мошенники, то он будет требовать у каждого… И они обязаны вам дать чек. Конечно, все это очень сложные схемы. Еще можно обратиться в арбитражный суд в Стокгольме… Ольга Арсланова: В Гаагский трибунал, да. Георгий Остапкович: И на несколько лет затянуть. И за это время… Решать нужно на месте. Ольга Арсланова: Георгий Владимирович, с другой стороны, я понимаю сейчас праведный гнев наших зрителей, которые подозревают и ритейл в завышении, в таких нарушениях. Но, может быть, сейчас не время обострять? Мы понимаем, что какие-то проверки плановые будут проходить, это нормально. Но, с другой стороны, жестить тоже нельзя, потому что сейчас такое время. Георгий Остапкович: Ну, вы знаете, если мы не начнем жестить, не начнем контролировать… Я согласен, сейчас нужно… Ольга Арсланова: Ну, бизнес сейчас выживает как можно, Георгий Владимирович. Георгий Остапкович: Сейчас нужно переходить к НЭПу, то есть давать полную свободу людям и малым предприятиям, особенно торговле. Дмитрий Лысков: Инициатива. Георгий Остапкович: «Ребята, торгуйте, но в пределах разумного». Если отпустить, то… У нас настолько инициативные! У нас самые предприимчивые предприниматели в мире! Понимаете, они могут сотворить все, что хочешь, но в пределах опять же разумного. Вот я уверен, что сейчас что начнется? Во-первых, сейчас пойдет большая шринкфляция (первая – «ш»). Ольга Арсланова: Что это? Георгий Остапкович: Шринкфляция? Ольга Арсланова: Шринк? Георгий Остапкович: Это хоть и смешное слово, но оно абсолютно экономическое. Вы можете загуглить. Вы берете литровую бутылку пива, а вам наливают 850 грамм, то есть в литровую бутылку. Ольга Арсланова: Ага! Дмитрий Лысков: Понятно. Георгий Остапкович: В полукилограммовый пакет муки или гречки – 450 грамм. Цена почти та же или минимально увеличена. Яйца – будут не десяток, а три рядка по три яйца, девять штук. Зефир – сделают больше коробку, но положат вместо шести зефирин пять. Дмитрий Лысков: Зефирок меньше. Георгий Остапкович: И пошло-поехало! Сейчас мы вернемся к ситуации, которая была два года назад, когда вы ходили в Москве, приходите, а вам говорят: «Ой, нет связи с банком, давайте кэш, давайте наличные». Смотришь. Какое число? 28-е, 29-е, 30-е. Ольга Арсланова: Вот оно что! Георгий Остапкович: Значит, им нужно расплачиваться со своими. Значит, им нужна чистая лента, чтобы там не прошел безналичный расчет. Потом эту ленту смахнем, рассчитаемся конвертно со своими работниками, уйдем от налога по фонду оплаты труда – и все с флагами! То есть – перейдут к неформальной деятельности, ну, может быть, в пределах разумного, я надеюсь. Дмитрий Лысков: Сейчас уже переходят. Георгий Остапкович: И переходят. Дмитрий Лысков: Я все чаще сталкиваюсь с тем, что: «А не можете ли вы банковским переводом оплатить?» Георгий Остапкович: В форс-мажорные времена при инфляции 20% это, как показывает историческая экономическая практика такие процессы временно всегда происходят. Дмитрий Лысков: Георгий Владимирович, спасибо вам за разъяснения, за разговор о том, что происходит. Ольга Арсланова: Спасибо. Очень интересно! Дмитрий Лысков: Георгий Остапкович, директор Центра конъюнктурных исследований ВШЭ, был сегодня в нашей студии.