Оксана Галькевич: Итак, уважаемые друзья, первым делом самолеты. Буквально накануне в Подмосковье закончился один из крупнейших авиафорумов мира – наш, российский МАКС-2017.Это место демонстрации высоких технологий в области авиастроения. Константин Чуриков: Еще, конечно, место деловых встреч: авиастроители со всего мира в этом году… По данным Минпромторга, на авиасалоне в Жуковском были заключены контракты на 400 миллиардов рублей, что заметно выше, кстати, показателей прошлой выставки. Одной из крупнейших сделок стал договор на поставку компании "Аэрофлот" 20 самолетов Сухой Суперджет 100, а еще был контракт на 16 лайнеров МС-21 для перевозчика RedWings. Оксана Галькевич: В этом году на МАКС приехали представители 32 стран, свою продукцию представили 489 только отечественных компаний, которые связаны с авиационной промышленностью. Вообще этот авиафорум – это еще один повод, конечно же, обсудить уровень нынешнего развития российского авиапрома и его перспективы. Для этого разговора, уважаемые друзья, мы пригласили сегодня в студию почетного президента Международного аэрокосмического салона в Жуковском, Героя России, летчика-испытателя Магомеда Толбоева. Здравствуйте, Магомед Омарович. Магомед Толбоев: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Очень рады вас видеть. Константин Чуриков: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Мы ничего не перепутали по цифрам? Все правильно сказали? Магомед Толбоев: Абсолютно. Константин Чуриков: Сразу вопрос к нашим зрителям: как бы вы оценили уровень развития нашей гражданской авиации, гражданского самолетостроения? 8 800 222-00-14. К вам тот же самый вопрос, Магомед Омарович, уже после всего увиденного на авиасалоне. Магомед Толбоев: Конечно, я за 25 лет все перевидал, и мало того, что я летал по всему миру (15 стран), я сравниваю. Вот русский дух из всех духов… Есть такие, как… Ле-Бурже и так далее. Если вы читали в газетах, вчера летчики-испытатели у меня были, вечером в 19:00 у них был прием, я уже шестые сутки не сплю, вчера только приняли – 167 тысяч человек. Только вчера, не считая каждый день. Это народная выставка; Жуковский – это народное, это русский дух, это православие, правоверие. Мы чем отличаемся? У них богато, у них свое, но наше – это духовное, поэтому в Жуковском это происходит от души. Константин Чуриков: Магомед Омарович, народная выставка, но приезжают высокие люди, люди, которые принимают решения. В этом году о чем удалось с ними, может быть, вам лично или вашим коллегам поговорить? Вообще как вы обозначили фронт проблем, с которыми надо срочно расправляться? Магомед Толбоев: Значит, только что – думал, даже опоздаю на эфир – я провожал группу… Эмирейтс. Это соколЭмирата. Шейх Мухаммад, мой друг старый (в 1991 году мы открывали авиасалон у него и у меня – у него в 1991, у меня в 1992 году), прислал сегодня своих детей. У каждого свой самолет, они летали великолепно. Я в своей первый день слетал, удивился – молодцы, как они выросли за это время. А мы, русские, как-то почему-то тормозимся. Смотрим на чужих. Не надо смотреть. Мы – родина авиации после Франции. Поэтому великолепнейшая выставка. Пусть народ оценит, знаете; самому себя хвалить нехорошо – пусть народ даст оценку тому добру, что мы творим. А то, что гражданская авиация, военная авиация – это не имеет значения, это русская авиаконструкторская школа, это русский дух. Это как художник Репин, понимаете? Когда Репин писал, он же от души писал? Вот я тоже от души это делаю. Оксана Галькевич: Магомед Омарович, скажите, вот вы там были внутри, вы все это видели, вы знаете, как это готовится, как это подается. У нас, у журналистов, фокус на двух проектах, которые называются в числе главных проектов российской авиации: МС-21 и Сухой Суперджет 100. Вот расскажите, что еще мы упускаем в силу своего, так скажем, непрофессионального понимания этой темы? Что еще там было достойного внимания, чем мы можем гордиться? Может быть, это, кстати говоря, двигатели какие-то серьезные? Пермяки, например, что-то делают. Расскажите поподробнее об этом. Магомед Толбоев: Да. Знаете, все, что сделано, сделано нашими отцами. Я один из свидетелей. Вот ПД-14 – это двигатель 1986 года. Постановлением ЦК КПСС Советского Союза этот двигатель был назначен как преемник на будущее. Такого двигателя в мире нет, мы его забыли на 25 лет, забыли. Теперь мы его реализуем. Знаете, почему? Только потому, что у нас так сложилось… Вот если Владимир Владимирович Путин говорит вот так, то делается, а так – нет. Оксана Галькевич: Пальцем показывает, а без этого нет? Магомед Толбоев: Да. И, знаете, мне было настолько обидно, когда Чемезов, высокопоставленный чиновник… Я их уже назвал, обозвал, уже не знаю, пусть в суд на меня подадут, уже боятся. И вдруг объявляют во время открытия авиасалона в Жуковском, что это последний авиасалон. Послушайте, человек еще не умер, а ты гроб готовишь. Ты же православный, ты крестишься – как ты так можешь делать? Ты же у людей дух убил. Я воюю, я сражаюсь. Оксана Галькевич: Имелось в виду, что это последний в Жуковском… Магомед Толбоев: И вот то, что мы говорим о самолетах или двигателях – это там внутри находится. Если человек сверху сказал, это все уже гибнет внизу. Это как грибы в корзинке, нельзя их так. Мы делаем великолепные двигатели, мы делаем великолепные самолеты, но почему-то чиновники пристали к нам, я не знаю; может быть, Аллах их уберет куда-нибудь подальше? Я не знаю. Константин Чуриков: Давайте вот на этом самом интересном месте сейчас поставим ненадолго многоточие, чтобы потом с этой же точки как раз продолжить. Посмотрим репортаж нашего коллеги Александра Денисова: его тоже переполняют эмоции по поводу авиасалона МАКС в Жуковском. СЮЖЕТ Константин Чуриков: Магомед Омарович, мы остановились на слове "чиновники", и я вот видел сейчас в репортаже – да, действительно, красота, мы все это видели. Но одно дело самолеты как произведения искусства, как Репин. Но в то же время это же все-таки самолеты, это способ перемещения в пространстве. Когда искусство пойдет в массы? – я имею в виду наше отечественное искусство. Магомед Толбоев: Пойдет. Народ не остановить. Я уже с 1984 года в малой авиации. Я летаю на всем, что шевелится с земли. Мне как Пушкину стихи писать, так же бог подарил летать. Руки летают, на все воля божья. Народ идет и будет идти. Сегодня тот, кто родился 25 лет назад – ему сейчас 25 лет – он уже своих детей везет. Знаете, это дух, его нельзя остановить. Чиновники приходят и уходят, их никто не помнит. Помнить будут Героя России Магомеда Толбоева, но ни одного чиновника, ни одного министра. Их никто не помнит – ниМантурову, ни Чемезова, ни других. Они уйдут, но останется в памяти, как у меня остались – Чкалов, Громов – так и я останусь в памяти у них. Иначе нельзя убить мысль. Оксана Галькевич: Давайте послушаем нашего телезрителя из Петербурга – Николай, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Большое спасибо, что я до вас дозвонился, и большое спасибо, что вы пригласили такого гостя, такого специалиста. Таких людей у нас на земле остались единицы. Спасибо вам большое. Теперь я хочу сказать немножко о себе. В советское время я проработал 25 лет только на заводе авиаприборостроения. Мы изготавливали очень точные блоки для самолетов. Но в основном, конечно, для гражданских. Но в 1990-е гг. нам сказали: "Ребята, завод-то ваш, забирайте его" и все. На заводе было 10 тысяч человек. В данный момент там 200 осталось, а авиаприборостроение умерло – больше нет той специальности. У меня просто такой вопрос. Мы говорим, что у нас огромная страна, что все прекрасно, а куда девались эти военные авиаприборостроения, заводы? В Санкт-Петербурге их было, и жена работала (только на другом предприятии), по 6 площадок – все, нет. А на военную промышленность мы, конечно, сейчас много чего делаем, а на гражданские я честно говорю, что этого не вижу. Оксана Галькевич: Да, спасибо. Магомед Толбоев: Это боль души человека. Константин Чуриков: Спасибо, Николай. Оксана Галькевич: Магомед Омарович, действительно ли справедливо утверждение нашего телезрителя? – утратили мы авиаприборостроение? Магомед Толбоев: Да, мы потеряли 25 лет, его не смогли восстановить. Мы так отстали. Мне стыдно говорить, русскому офицеру сказать, что мы отстали. Но я должен говорить правду, а правда такова: мы отстали. Оксана Галькевич: Магомед Омарович, смотрите. Поддержка российского авиапрома исчисляется миллиардами рублей в год. Бюджет 2017 года – около 41 миллиарда рублей. Этих денег недостаточно, они как вода в песок – куда уходят, какой-то результат мы должны чувствовать? Магомед Толбоев: Уходят на внуков министров, правнуков, на их обеспечение. Все деньги вывозятся из России. Откаты… Я уже один раз говорил: каждый самолет – это откат. Вы машину покупаете с пошлинным сбором? А самолет беспошлинный до сих пор. Как Ельцин в 1993 году подписал под влиянием своей дочки и Окулова, который всего лишь замминистр. Вот этот сброд руководит всеми. А мы, которые даем все потом, кровью. Я же не растолстел, я работаю от имени народа. А они это все распродают. Я уже не знаю… Я хочу спросить Чемезова: сколько тебе надо миллиардов, чтобы ты уже успокоился? Ну пусть он ответит, ну мне хватает. Вот где Чемезов, там полный аврал, он все разрушает. Я не могу понять… Владимир Владимирович Путин, я уже говорил: к весне надо обновить гардероб. Надоели уже эти люди, надоели. Если я как профессионал говорю, вот так они убивают русскую авиацию. Константин Чуриков: Магомед Омарович, вы хотите сказать, что этот именно человеческий фактор – фактор управленца – сегодня решающий для развития нашей авиации? Магомед Толбоев: Да. Помните, мы изучали роль личности в истории? Вот это она и есть. Эти личности творят что хотят, а мы с этим смириться не можем и не будем. То, что вы спросили про народ: народ хочет летать. Есть еще такая личность, зовут Нерадько. Я даже не знаю просто, как ему сказать, я уже десять раз сказал. У этого человека после стольких катастроф и убитых людей в Ярославле, Казани (авиакатастрофы) ни одного волоса не побелело, представляете? Волос хоть бы побелел от того, что он, православный, который крестится перед богом, вот так себя ведет. Он убил малую авиацию. Он сказал: "Пока я здесь руководитель Росавиации (это как раньше было при вашем отце – министр гражданской авиации, ГВФ), никакой малой авиации не будет". Оксана Галькевич: В нашей-то стране. Магомед Толбоев: Если вам привести пример – просто сравнить – Чехия, республика, вот такая. У нее 10 тысяч самолетов на руках. У меня сегодня… Мы вчера сделали обзор, встречались – у нас в России 5 тысяч самолетов на руках. На всю такую страну-махину! У нас осталось 500 аэродромов мест назначения. Константин Чуриков: Это притом что у нас дорог по большому счету и нет: зимой-то нельзя проехать… Магомед Толбоев: Это же махина. Это в Чехии, которая маленькая, в 2 раза выше, чем мы. Константин Чуриков: У нас есть звонок – это уже Ирина из Тюмени просится в эфир. Ирина, добрый вечер. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вы знаете, я рада, конечно: смотрю сейчас вашу передачу, радуюсь за военную авиацию, но не рада за гражданскую авиацию. Вы знаете, в прошлом году возвращались мы с мужем с отпуска, летели с Екатеринбурга до Ханты-Мансийска в общем-то на кукурузнике. Самолет назывался "Оренбуржье". Вы знаете, два с лишним часа было просто страшно, я просто боялась, что он развалится где-нибудь. Вот когда их уберут? В конце концов давайте, ребята, делать нормальные самолеты и летать, чтобы мы действительно улетели с детьми на юг и прилетели обратно. Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо вам. Как раз пример недоразвития малой авиации. Магомед Толбоев: Да. Оксана Галькевич: Магомед Омарович, смотрите: китайцы сказали – у нас же сейчас сотрудничество с китайцами налаживается в авиапромышленной сфере – что в принципе, если заниматься только насыщением авиапарка России и Китая, можно всю мировую авиапромышленность загрузить заказами. Магомед Толбоев: Да, это правда. Оксана Галькевич: То есть нам сейчас человек из Тюмени позвонил и сказал, что мы летаем черт знает на чем, есть над чем работать и есть что менять. Так вот еще и с другой стороны, с точки зрения рынка, рыночный момент очень удачный: Boeing и Airbus – два основных мировых производителя – очереди на определенные модели по пять лет. Почему бы нам, как говорится, не всплеснуть этот рынок и не сократить эти очереди, не добавить свою лепту, что называется? Можем? Магомед Толбоев: Если коротко ответить, опять нужен перст президента России. Если Владимир Владимирович скажет, будет; если не скажет, не будет. Оксана Галькевич: Так это же рынок, там же можно хорошие деньги зарабатывать. Магомед Толбоев: Можно. Но этим людям это не надо, эти министры уже насытились вот так. Они обеспечили своих внуков, правнуков на сто лет вперед. Мы же говорим о народе. А народ им не нужен. Он министр: он ходит, ездит. Я пешком хожу, а он на Mercedes разъезжает; я в электричке, а он на Mercedes с мигалками. Оксана Галькевич: Они еще на вертолетах летают. Магомед Толбоев: Еще на вертолетах – не наших, а чужих. Константин Чуриков: А может быть, дело даже не в какой-то теории заговора, а может быть, просто нет понимания, что это нужно и важно? Вы знаете, я вот тут открыл одну государственную газету – не буду говорить, кто это написал, чтобы не обижать коллег – но вот такая цитата: "На Западе прекрасно понимают, какой огромный рынок авиаперевозок сокрыт в России. Airbus и Boeing сегодня всеми силами стараются дистанцироваться от санкционной политики против нашей страны. Посмотрим, кто победит – рынок или политика". То есть понимаете, да, скрытый смысл? Это значит, будет победа рынка и так далее. Магомед Толбоев: Да. Я позавчера разговаривал с президентом Boeing и Airbus. Мы говорили. Они говорят: "Магомед, политики приходят и уходят, мы-то, авиация, остаемся". Самое главное сейчас для людей – это зеленая трава под ногами и голубое небо над головой: это свобода и счастье. А свобода и счастье – только в авиации. Летайте, ребята. Икар начал – помните мифологию? Вот с мифологии и началась авиация, я это вам как историк говорю. Константин Чуриков: Просто наша современная мифологи такова, что как будто люди не верят в то, что может появиться крупный чиновник, российский самолет действительно взлететь. И вот по накатанной: Boeing, Airbus – это же огромные деньги, это лизинг, это запчасти и прочее. Как это остановить? Оксана Галькевич: Магомед Омарович, у нас такое ощущение, что и многие телезрители тоже, к сожалению, не верят в себя, в нас. Магомед Толбоев: Да, их заставили быть рабами. А русские никогда не были рабами, ни в какие времена. Поэтому надо верить, надо помочь друг другу, ребята; надо общественное мнение… Я один тоже без конца кричать не могу. Меня уже обзывают, я самый плохой человек. Все вокруг хорошие, потому что молчат, а я говорю правду и я плохой. Я что могу сделать? Оксана Галькевич: Но точно не наши телезрители, Магомед Омарович… Константин Чуриков: Потому что, как вы говорите, "самому плохому человеку" очень много комплиментов от наших зрителей. Оксана Галькевич: Да. Давайте послушаем звоночек – теперь Томская область на связи с нами. Александр, здравствуйте. Константин Чуриков: Александр, видимо, не дождался. Оксана Галькевич: К сожалению, сорвался звоночек. Константин Чуриков: Очень много СМС. Оксана Галькевич: Олег, Камчатка теперь. Давайте срочно Камчатку в эфир. Магомед Толбоев: Это мой любимый край. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте, Олег. Зритель: Здравствуйте. Меня зовут Олег, я с Камчатки. Я хочу сказать большое спасибо Магомеду Омаровичу за его труды, за его огромный вклад в российскую авиацию, потому что мой одноклассник Олег Мутовин тоже Герой России, летчик-испытатель. Магомед Омарович его знает. Магомед Толбоев: Спасибо. Знаю, конечно. Зритель: Да. Поэтому я и вся моя семья, все мы очень благодарны за вашу технику, за нашу российскую технику. Бейтесь со всеми чиновниками, ничего не бойтесь, народ за вас. Константин Чуриков: Олег, вот вы как раз житель региона, где масса труднодоступных мест. Оксана Галькевич: Как мы говорим, "удаленный регион". Константин Чуриков: Да. Скажите, просто слетать, например, из Петропавловска… Оксана Галькевич: …в Южно-Сахалинск, Владивосток, Хабаровск. Константин Чуриков: …в Южно-Сахалинск почем нынче? Зритель: Значит, Владивосток, Хабаровск – от 12 до 22 тысяч рублей билет в одну сторону. Разные тарифы, разные классы. У нас по Камчатке слетать толком невозможно. Если добраться до… Находится по прямой километрах в 600-700, это по прямой по воздуху, а по земле это 1200 километров. Камчатка – очень большой край. Магомед Толбоев: Конечно, конечно. Зритель: У нас по местной линии слетать проблема, а по федеральной не проблема – только плати. До Москвы билет туда и обратно на одного человека стоит 35 тысяч рублей (я брал самые дешевые билеты). Константин Чуриков: Это еще самые дешевые, которые надо найти, которых ограниченное количество в этом самолете. Оксана Галькевич: Поймать их надо. Зритель: Да, это самые дешевые билеты. Оксана Галькевич: Да, спасибо большое, Олег. Константин Чуриков: Спасибо. Магомед Толбоев: Спасибо, Олег. Оксана Галькевич: Магомед Омарович, смотрите, вопрос такой по поводу верим или не верим в себя. Из Ленинградской области пришло сообщение: "А правда ли, что в российских самолетах из отечественного только пилот?" Магомед Толбоев: Да уже и пилотов исключают. Оксана Галькевич: Уже и их? Магомед Толбоев: Вы знаете, я дружил с Шумахером до катастрофы. Мы одинаково профессиональны… Я выступал в Германии, он молодой парень (моложе меня на 15 лет). Я спрашиваю: "Можно научить водить болид?" Он говорит: "Крутить можно научить, а водить нет". Так и в самолете: научить нажимать можно. Сейчас летчики стали компьютерной системой, то есть их ввели в эту систему. Это уже не летчики – это люди, которые тычут на кнопки, как мой внук трех лет тычет в мобильный телефон. Уже нет летчиков. А мы же славились русскими летчиками. Когда Уточкин в 1903 году в Санкт-Петербурге – первый салон – лифчиками махали девочки, это же было счастье. Где теперь это все? Вот я хочу, чтобы этот дух возродился. Оксана Галькевич: Магомед Омарович, все-таки справедливости ради который положительный, оптимистичный момент? – после МАКС какие выводы можно сделать? Что хорошего-то? Магомед Толбоев: Ребята, отлично. Знаете, то, что мы сказали сейчас – это рабочие моменты. А сейчас будущее. Оксана Галькевич: Вопреки, как говорится. Мы же умеем. Магомед Толбоев: Вопреки. То, что я сказал – это рабочие моменты: они сегодня есть, завтра вычеркнули, новую бумагу написали. В целом российская авиация будет идти впереди всех. У нас все есть. Мы такое творим… Мне так хотелось вас пригласить на мой аэродром Воскресенск и показать вам, что я делаю: новые… вертолеты, построил аэродром, построил завод. Вопреки. Хочу назвать его именем Путина, хочу от него разрешение получить назвать Воскресенский авиацентр. У меня дети с 16 лет уже летают – Воскресенская школа. А таких школ очень много, мы просто их не видим. Так что если уж что не так, вы уж простите. Русская авиация развивается и будет развиваться вопреки. Константин Чуриков: Вопреки, но есть люди, которые должны помогать – Минпромторг, Минэкономразвития, Минфин уже разрабатывают и реализуют меры, которые должны исправить ситуацию, сложившуюся с критически низкими продажами самолетов предыдущих поколений и будут опираться на опыт продвижения Сухой Суперджет 100. Достойный ли это опыт? Вообще какой должна быть система стимулирования продаж отечественных самолетов? Магомед Толбоев: Во-первых, впервые самолет МС-21 – это наследник советской авиации. Ту-154 вышел на линию в 1966 году. Хорошо, 1967 год, чтобы круглая цифра была. Сейчас 2017 год – вышел МС-21. Это внук Ту-154. А между ними представляете, сколько детей мы потеряли? А теперь он будет – это 100% русский самолет: мысли конструкторские, чертеж, кульман, лекало, карандаш, стерка – это все русское. Суперджет – это проходной элемент, я его называю аферой XXI века: пропили все миллиарды, убили Ту-34, убили Ил-96, убили всех остальных (Ту-214, Як-12). Все, что они сделали – это убрали деньги русской авиации и вложили в этот французский проект. А завтра, если французы скажут так же, как, помните, два парохода не дали нашим десантникам? А завтра скажут (фирма Snecma – двигатели): не дадим. И все стоят. Мы хотим повторить опыт Ирана, когда иранская авиация села полностью, потому что все было американское? Оксана Галькевич: Магомед Омарович, знаете, от каждой встречи с вами, от ваших слов и заявлений дух захватывает, и как-то эмоционально всегда все проходит. Вас очень сильно поддерживают наши телезрители. Спасибо вам большое. Магомед Толбоев: Спасибо. Оксана Галькевич: Мы подводили, уважаемые друзья, итоги Международного авиакосмического салона, который буквально накануне закончился в Жуковском – МАКС-2017. В студии у нас сегодня был Магомед Толбоев, почетный президент Международного авиационного… Магомед Толбоев: Несмотря ни на что в 2019 году я вас приглашаю на Жуковского – не в Кубинку, а на Жуковского. Константин Чуриков: Запомним: Жуковский. Программа "Отражение" через две минуты продолжится.