Марина Калинина: Как и обещал Петр, прямо сейчас "Промышленная политика" – это рубрика, в которой мы рассказываем о российских предприятиях, которые сохраняют традиции, которые производят замечательную продукцию и поставляют ее не только по всей России, но и за рубеж, причем делают это довольно успешно. И сегодня речь пойдет о Бахметьевском хрустальном заводе, расположен он в городе Никольск Пензенской области и, соответственно, производит изделия из хрусталя, причем прекрасные. В гостях у меня: Мария Селиверстова, владелец Бахметьевского хрустального завода, и Андрей Акимович Гилодо, советник директора Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства по вопросам комплектования. Здравствуйте. Спасибо, что пришли. Ну и по традиции, давайте посмотрим сначала сюжет, который мы сняли о предприятии, а потом обсудим в студии. СЮЖЕТ Марина Калинина: Вот такой завод. Я сама снимала, сама загляделась. Мария, самый первый вопрос, который я обычно задаю своим гостям: как удалось сохранить это предприятие? И вообще в каком состоянии оно к вам попало, досталось? Мария Селиверстова: Ну, попало оно в довольно тяжелом состоянии. Идея воссоздать его пришла в голову моему партнеру, который занимался всю жизнь антиквариатом, всегда изучал исторические вещи. И, собственно говоря, ему и пришла эта мысль в голову. На базе рухнувшего на тот момент, обанкротившегося завода "Красный гигант" и было создано наше предприятие. Собственно говоря, идея исходила еще из того, что необходимо было воссоздать то утраченное наследие, которое хранили поколения мастеров, поколения людей, сотрудников музея, поколения всего нашего завода. И совершенно точно было ясно, что это нельзя не сохранить. Поэтому, в общем-то, и сейчас это нас заставляет двигаться дальше. Марина Калинина: А вообще, Андрей Акимович, насколько мы сейчас, на сегодняшний день сохранили вот такие традиции, вот такие промыслы? Это же такое искусство, которое годами создавалось. То есть мы совсем все растеряли, и вот таких, как Мария, единицы сейчас в нашей стране? Или все-таки есть какая-то надежда? Андрей Гилодо: Вы знаете, я первое, что хочу сказать – высказать свое глубочайшее уважение к Марии и то, что она делает со своими партнерами и сотрудниками завода. Потому что это создавалось даже не годами, а это столетиями создавалось. Бахметьевский завод смело можно назвать – живое культурное наследие России. Я думаю, что Пензенской области чрезвычайно повезло, что там есть Бахметьевский завод, который Мария усилиями и своими, и своих партнеров смогла возродить и поставить на ноги. Потому что и Бахметьевский завод, и другие традиционные стекольные заводы (или стеклянные, как их раньше называли) – это очень интересное явление. Это даже не промыслы, это художественная промышленность. Вот это сочетание – "художественная" и "промышленность" – очень интересное сочетание, потому что, с одной стороны, промышленным способом, промышленными технологиями и промышленными материалами создаются предметы искусства, произведения искусства. Это очень интересное явление. И что самое важное в нашей отечественной культуре и искусстве? Художественная промышленность связана с европеизацией – петровской и постпетровской. Вот не случайно вначале было сказано, что в 60-е годы начинается только производство художественного стекла на Бахметьевском заводе. Потребовалось 60 лет (а где-то и 80) для того, чтобы создать кадровый корпус и художников, которые могут работать с этим материалом. Потому что, в частности, с цветным стеклом и хрусталем в традиции русского искусства этой традиции не было. Марина Калинина: Мало кто работал? Андрей Гилодо: Ее создавали заново, конкурируя с Богемией, с Францией и с Англией. Марина Калинина: Мария, я все-таки хочу спросить, с точки зрения бизнеса. Вот насколько сложно это было все возрождать? Ведь тут нужно было развить какую-то бизнес-стратегию, потому что, насколько я знаю, там люди вообще хотели уходить с предприятия, говорили: "Мы не можем больше работать", – то есть когда это все начиналось. Зарплаты не платили и как бы… Мария Селиверстова: Да, конечно, на самом деле все находилось в плачевном состоянии. Люди были абсолютно дезориентированы. Дело все в том, что на протяжении многих лет, прежде чем "Красный гигант" стал банкротом, люди перестали верить вообще в происходящее – в государство, в людей, в частный бизнес. И наверное, это было самое сложное. Гораздо легче поднять технологический процесс, чем вызвать доверие у людей. И наши мастера, которые сейчас работают на заводе – это невероятные стоики, которые прошли все возможные сложности, которые только можно себе представить, потому что это действительно из года в год. Только небольшой взлет – и опять падения. Взлет – и падение. Но это уникальные люди, которые не в состоянии жить по-другому, они не в состоянии это бросить все и податься куда-то на заработки. Они готовы голодать, но они продолжают создавать искусство. И только благодаря этому, собственно, завод и живет по сей день. Марина Калинина: Смотрите, ведь помимо этой красоты, которую вы делаете, есть же какие-то изделия, которые вы делаете на поток, чтобы как-то выживать, чтобы платить людям зарплату и что-то восстанавливать. Я правильно понимаю или нет? Мария Селиверстова: Да. Вы знаете, на самом деле ситуация сейчас достаточно стремительно меняется. И как раз от поточных вещей мы постепенно начинаем отказываться. Хрусталь никогда не был… ну, скажем, до советского периода он не был поточным. Это в какой-то момент велением партии решили поставить это… Марина Калинина: Штамповать. Мария Селиверстова: …штамповать и поставить на поток. Но это настолько уникальный материал, это настолько капризный материал, требующий невероятной дрессировки. Как все мастера говорят, что их необходимо приручить, иначе он с тобой не будет работать. Это изделия, которые требуют колоссальных вложений художественных, профессиональных, и поэтому это по определению не может быть дешевой продукцией. Собственно, это показывает и экономика. И постепенно мы переходим на то, чтобы вернуться к элитарности этого продукта и уйти от массовости. Но что мы понимаем под словом "массовость"? Ту прессованную продукцию, которой в Советском Союзе забивали стенки. Конечно, именно об этом мы говорим. Потому что сейчас как раз у нас долгое время была и массовая, совсем дешевая продукция, и совсем элитарная, требующая невероятного и скрупулезного отношения к нему. А сейчас как раз все наше направление на то, чтобы сделать качественный, но доступный среднестатистическому человеку продукт, который можно купить и в Европе, и в России, и так далее. Марина Калинина: Помогают ли власти вообще в этой промышленности, в частности? И чего не хватает? Мария Селиверстова: Да, вы знаете… Ну, наверное, Андрею Акимовичу, который этим больше занимается, виднее. Что касается нас – конечно, помогают. И предыдущий губернатор Пензенской области нам старался помочь, когда это все организовывалось, и нынешний губернатор сейчас делает все, потому что мы сейчас должны получить статус народно-промышленных промыслов. Собственно, администрация нынешнего губернатора, в общем, нам в этом очень серьезно помогает. Плюс администрация еще и является нашим хорошим заказчиком, потому что, конечно, невозможно не гордиться тем, что на территории вверенного тебе практически мини-государства у тебя есть такая уникальная вещь, как Бахметьевский завод. Так что, в общем, в какой-то степени помогают. Марина Калинина: Андрей Акимович? Андрей Гилодо: Вы знаете, я скажу вот что. Да, ситуация медленно, не так, как хотелось бы по скорости, но она меняется. Потому что в прошлом году после поручения президента Российской Федерации была составлена дорожная карта, Правительство утвердило эту дорожную карту в декабре прошлого года, и сейчас она стала реализовываться. Это система мер поддержки традиционным производствам. И очень отрадно, с моей точки зрения, что наконец началась работа по внесению в законодательство о льготах народным художественным промыслам разделения двух понятий – народно-художественные промыслы, которые связаны с традицией крестьянского ремесла, и художественная промышленность, которая связана совершенно в корневой своей системе с другой традицией. Марина Калинина: Мария, вот ваше предприятие какое? Художественная промышленность получается, да? Мария Селиверстова: Да. Андрей Гилодо: Как и все стекольные, фарфоровые производства, керамические, художественный металл. Я надеюсь, что эта работа в течение года, так сказать, будет закончена, будут сформулированы признаки, принципы, отличительные черты, и это начнет функционировать как самостоятельный раздел национального наследия. Потому что это очень сложная отрасль. С одной стороны, она постоянно находится на острие новых технологий, научных открытий, новой техники, новых материалов. А с другой стороны, там присутствует ручной труд, который… Марина Калинина: Это самое важное – ручной труд. Андрей Гилодо: Конечно. И вот найти этот баланс использования новейших достижений промышленности и при этом сохранить ту долю ручного труда, который позволяет создавать предметы искусства, – это очень сложная задача. Вот мы фильм не видели, а это очень интересный штрих. Я просто сфокусирую внимание. Расписывают золотом, да? Для бахметьевского хрусталя с конца XVIII века роспись золотом и серебром – это отличительная черта бахметьевского хрусталя. Очень рафинированные вещи, эстетские вещи. Неслучайно эти вещи поставлялись ко двору императора, петербургской аристократии. Эти вещи совершенно спокойно с западноевропейскими конкурировали на равных. И я бы еще заметил, что уже… Марина Калинина: Они даже лучше были. Андрей Гилодо: Да. И я скажу – почему. Потому что вот эта рукотворность. И в фильме это прозвучало. Это удивительная вещь. Вот орнамент растительный, ведь он связан с вещами… Основной ассортимент стилевой Бахметьевского завода сформировался в формате классики русской и ампира. Но цветочная роспись и классический ампир, она настолько легла на душу русскому человеку, она настолько была созвучна с привычной росписью в народном искусстве, что это закрепилось. И мы до настоящего времени видим, как это делается и это сохраняется. Марина Калинина: Мария, еще такой вопрос. Вот вы уже сейчас вышли на какую-то прибыль? Или вы пока только вкладываете и вкладываете свою душу, время, средства? Мария Селиверстова: Ну, как раз, наверное, мы находимся на той границе, когда прямо чувствуется, что сейчас из все-таки прекрасного, но хобби завод начнет приносить прибыль. Пока, конечно, огромное счастье, но уже сейчас хотя бы у нас нет никаких ни задолженностей, ничего. И для завода это очень важно, потому что не первый год стабильно выплачивается зарплата сотрудникам и мастерам. И они, конечно… То есть как бы это та основа, которая дает веру в то, что завод будет жить, и в то, что будут производиться по-прежнему такие уникальные высокохудожественные изделия. Марина Калинина: Вот конкретный вопрос от наших зрителей: "Чем ваша продукция отличается от знаменитой марки Гусь-Хрустальный?" – вопрос из Нижнего Тагила. Вот такие конкретные вещи. Андрей Гилодо: Пожалуйста, сначала Мария, а потом я присоединюсь. Мария Селиверстова: Ну, на самом деле не только Гусь-Хрустальный, а еще и Дятьковский хрустальный завод. То есть на территории России сейчас действует три завода, и они отличаются между собой. Гусевской и Дятьковский заводы – это изначально мальцовские заводы. Гусевской завод был как раз всегда рассчитан на более массовую продукцию, а Дятьковский завод был не менее элитарный, чем Бахметьевский завод. Но по-прежнему, в общем-то, только наш завод сейчас, хотя Дятьковский завод тоже делает нечто подобное, мы восстанавливаем… я бы даже сказала, что не восстанавливаем, а реконструируем предметы XVIII, XIX, начала XX века. Марина Калинина: Мы видели тоже. Мария Селиверстова: Да. И все их прототипы находятся в знаменитых музеях – и в Эрмитаже, и в Русском музее, в Историческом музее. В Москве их можно увидеть, посмотреть, пощупать. И они практически ничем не отличаются. То есть они не сделаны в стилистике как бы старых предметов, а есть конкретно копии предметов вот тех самых старых времен. И именно это отличает. Марина Калинина: У нас есть звонок. Просто человек уже давно ждет, дозвонился он нам аж из Магнитогорска. Анатолий, здравствуйте, вы в эфире, слушаем вас. Зритель: Я очень благодарен, Маша Калинина, что вы создали такую очень замечательную, очень такую творческую программу. Марина Калинина: Спасибо. Зритель: Вы показали истину русской души, как говорится. Очень и очень вам благодарен, большое вам спасибо. Марина Калинина: Спасибо вам за звонок. Ну, приятно. А вам пишут, Маша, что на таких людях, как вы, еще держится наша страна. Так что гордитесь. Мария Селиверстова: Спасибо огромное. Марина Калинина: Андрей Акимович, вы тоже что-то хотели добавить. У нас буквально немного времени. Андрей Гилодо: Я хотел добавить. Завод Бахметьевский от Дятьковского завода, от Гусь-Хрустального с XVIII века отличался тем, что, помимо вот этой своей знаменитой росписи по цветному фону золотом и серебром, он обрамлял изделия из хрусталя драгметаллами и бронзой. И я с радостью могу сказать, что и сейчас, так сказать, Мария и ее коллеги эту линию продолжают. Это очень непросто, это очень сложно. И еще один, с моей точки зрения, есть важный момент. Скажем, коллеги и конкуренты Бахметьевского завода сейчас вполне успешно работают, и слава богу, они тоже стают на ноги. Но могу сказать, что они стали обращаться к итальянскому дизайну. Хорошо? Хорошо. Вещи хорошие? Хорошие. Но вот я очень ценю и считаю это очень сложным и важным в деятельности Марии и Бахметьевского завода в целом, что они продолжают линию художественно-стилистическую национальную. Да, они не только повторяют, но они эту линию разрабатывают как национальную линию в современных условиях. Это очень сложно решать художественно, но у них это получается. Марина Калинина: Спасибо вам большое. Удачи вам в дальнейшем! Приходите к нам еще с новыми изделиями, с новыми достижениями. Мария Селиверстова, владелец Бахметьевского хрустального завода, и Андрей Акимович Гилодо, советник директора Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства по вопросам комплектования. И у нас сейчас производственные портреты в конце этой рубрики, посмотрим на этих людей, на мастеров, которые делают продукцию.