Маркировка поднимет цены?

Гости
Вячеслав Чеглов
профессор базовой кафедры торговой политики РЭУ им. Г.В. Плеханова, доктор экономических наук
Виктор Дмитриев
председатель Общественного совета при Росздравнадзоре, генеральный директор Ассоциации российских фармацевтических производителей
Александр Борисов
председатель Совета ТПП РФ по развитию потребительского рынка

Марина Калинина: Ну что, час эфира позади, впереди еще две важных темы прямо сейчас. Мы работаем в прямом эфире, я напомню, вы можете звонить, писать, присоединяться к их обсуждению. Вот о чем поговорим прямо в эти полчаса. К 2024 году все товары должны быть промаркированы. Сейчас уже введена обязательная маркировка для некоторых товаров, например для лекарств. Это обернулось ростом цен на них и дефицитом препаратов в аптеках. Теперь Минпромторг назвал условия для введения маркировки на новые товары.

Иван Князев: Министерство уверяет, что маркировать продукцию будут, только если ее подорожание из-за этого не превысит прогнозируемого роста доходов населения в ближайшие 6 лет, а доходы государства и бизнеса будут выше затрат. Чего нам ждать? Как это отразится все-таки на ценах? Насколько затратным это будет для производителей? Будем разбираться с экспертами, ну а вы тоже, уважаемые телезрители, звоните и расскажите, что думаете об этом.

Марина Калинина: Ну вот несколько деталей. Смотрите, вообще маркировка вводилась с 2019 года. Что маркировали в 2019 году? – табачную продукцию и шубы. В прошлом году в этот список вошли обувь, парфюмерия, фотооборудование, шины и лекарства как раз. В этом году одежда, белье, пиво, молочная продукция, питьевая вода, велосипеды.

В прошлом году, вот давайте про лекарства более подробно, цена на жизненно важные лекарственные препараты возросла на почти 5%, 4,9%, при этом на нерегулируемом сегменте рынка рост цен составил практически 8%. Ну вот министр здравоохранения Мурашко считает, что это достижение, потому что, по его словам, «сдерживание именно роста цены на список жизненно необходимых лекарств обеспечило эффективное управление и доступность», это цитата.

Вот теперь со всем этим будем разбираться с нашими экспертами. И первый эксперт у нас на связи – это Виктор Дмитриев, как раз по лекарствам, это генеральный директор Ассоциации Российских фармацевтических производителей. Виктор Александрович, здравствуйте.

Иван Князев: Добрый вечер.

Виктор Дмитриев: Добрый вечер.

Марина Калинина: Ну смотрите, маркировка лекарств уже факт свершившийся, да, много было с этим проблем, осенью мы наблюдали дефицит. Вот какова картина сейчас? Какие затраты были? С какими сложностями столкнулись? Вот вы как человек уже, так сказать, знающий эту всю историю.

Виктор Дмитриев: Ну, история такова, что с 1 июля прошлого года, 2020 года, маркировка лекарственных средств стала обязательной. Из-за, на мой взгляд, неудовлетворительной работы оператора возник дефицит в аптеках, то есть ситуация была такая, что лекарства в товаропроводящей цепи есть, но они не могут двигаться, потому что система не дает обратной связи. Из-за этого возникли, условно говоря, тромбы в товаропроводящей цепи, и, соответственно, вот эти тромбы привели к дефициту целого ряда препаратов в аптеках.

Соответственно, 2 ноября после обращения в правительство профильных ассоциаций было принято решение об облегчении этой схемы, и сегодня мы еще работаем в отчасти облегченной схеме, то есть обязательность обратной связи существует только для производителя и для дистрибьютора, а на уровне аптеки и лечебных учреждений вот эта обратная связь необязательна, то есть там действует так называемое правило 15 минут. Оно заключается в том, что, считывая QR-код, вы отправляете информацию к оператору, и если через 15 минут вы обратной информации не получаете, то есть не получаете подтверждения, что этот препарат легально находится в обращении, то вы, соответственно, можете отпускать этот препарат. Но я сразу хочу сказать, что здесь потеряно целеполагание, потому что изначально маркировка вводилась именно для того, чтобы бороться с фальсификатами, а вот при такой системе через 15 мы можем, так сказать, отпускать препарат, который может оказаться нелегальным, это первое.

Второе, если говорить о ценах. Ну, сегодня уже те финансовые затраты, которые понесли производители, они сравнимы с выводом на рынок двух-трех дженериковых препаратов от одной компании, то есть траты достаточно серьезные. Я могу сказать, что в среднем на одну линию, затраты на установку оборудования на одну линию приблизительно обсчитываются в 250 тысяч евро.

Марина Калинина: Ага.

Виктор Дмитриев: В общем, сумма, как вы понимаете, немаленькая, взять ее неоткуда, естественно, она падает в финальную цену готового препарата.

Иван Князев: И сколько она составляет в финальной цене препарата, чтобы понимать, во сколько обходится маркировка?

Виктор Дмитриев: Вы знаете, у каждой компании эта цена разная, это первое. Второе: когда мы говорим о ценах, то здесь есть абсолютные цифры и есть относительные, и они тоже достаточно лукавы. Потому что, когда приходят 5% для препарата, который стоит 10 рублей, это, в общем, наверное, в абсолютных цифрах незначительно; когда эти 5% для препарата, который стоит 5 тысяч, то это уже существенно, вот. Но в среднем вы увидели те официальные цифры, которые сегодня фиксирует Росстат. Но я должен сказать, что при этом мы не услышали, что целый ряд препаратов был потерян, то есть производство их стало нерентабельным и они просто-напросто ушли с рынка.

Марина Калинина: А, даже так.

Виктор Дмитриев: И это вот является серьезной проблемой.

Иван Князев: Это из какого перечня препараты?

Виктор Дмитриев: В том числе и из перечня жизненно важных и необходимых.

Иван Князев: Ага.

Марина Калинина: Давайте...

Виктор Дмитриев: Другое дело, что остались аналоги, потому что у нас есть вопросы к системе ценообразования. За счет этих аналогов пока, слава богу, серьезного дефицита мы не увидели.

Марина Калинина: У нас есть звонок из Воронежской области, Лариса с нами на связи. Лариса, здравствуйте. Я так понимаю, что вы как раз по лекарствам хотите что-то сказать?

Зритель: Да. Я хотела у вас знаете, что спросить? Вот да, я согласна, что вот маркировка, сама затея маркировки ведь была неплохая о том, чтобы на рынок попадали лекарства нефальсифицированные, это понятно. Но в итоге подорожание ведь произошло не на 5%, не на 10%, а по некоторым позициям просто в разы. Почему оно так получилось?

Мы помним, как градусники ртутные подорожали, ну я не знаю, с 50 рублей до 700 рублей... Какие-то лекарства там самые элементарные, лидокаин, который был раньше, в стекле продавался, он стоил 20–30 рублей, теперь он продается в этих пластиковых контейнерах, он уже стоит 100 рублей. То есть каким образом сама цена формируется при продаже?

Марина Калинина: Да, Лариса, спасибо за ваш вопрос, у нас просто время ограничено.

Иван Князев: Вряд ли, наверное, только маркировка повлияла на рост цен.

Марина Калинина: Давайте дадим возможность Виктору Александровичу ответить.

Виктор Дмитриев: Ну, первое: что касается градусников, градусники – это медицинские изделия, а не лекарства, поэтому здесь я комментировать не могу. Там, по всей видимости, возник ажиотажный спрос ковидный, так сказать, разбирались и градусники, и...

Марина Калинина: Ну а с лекарствами?

Виктор Дмитриев: А что касается лекарств, то официальные цифры вы видели. На самом деле есть препараты, которые подорожали значительно, вот в принципе респондент только что озвучила по поводу лидокаина. Но здесь дело в том, что там поменялась упаковка, и я не исключаю, что поменялась и дозировка.

Вообще за ценами очень жестко следит помимо Минздрава еще и антимонопольная служба, поэтому просто так повысить цены невозможно. Если, так сказать, вы увидели какой-то необоснованный рост, то контролируйте это и обращайтесь как минимум в территориальные органы антимонопольной службы. Потому что если это не нарушение, то, значит, эта цена согласована и обоснована, почему это подорожало. Потому что ну вот просто как пример, подорожали же не только лекарства, подорожала и упаковка. Мы используем алюминиевую фольгу для блистерования лекарственных средств; цена на алюминиевую фольгу устанавливается Лондонской биржей, и сами понимаете, что вот на Лондонскую биржу отечественный фармпром ну никак повлиять не может.

Марина Калинина: Смотрите, буквально коротко, в двух словах, Виктор Александрович: а вообще фармацевтическая отрасль, там много фальсификата? Вот оно стоило того, чтобы делать эту маркировку?

Виктор Дмитриев: Я считаю, что это не надо было делать в том объеме, в котором это делается сегодня. В принципе реальные цифры никто оценить не может. По тому, что выявлялось Росздравнадзором, это было менее 1%.

Марина Калинина: Ага.

Виктор Дмитриев: Я думаю, что реальные цифры, так сказать, которые называет ВОЗ, это приблизительно, около 4%. Вообще теоретики введения маркировки говорят, что если фальсификата менее 16% на рынке, то введение маркировки экономически абсолютно не обосновано. Вот исходя из этого я считаю, что все-таки поголовно вводить не надо было.

Марина Калинина: Понятно.

Виктор Дмитриев: Есть группы препаратов дорогих, на которые, да, это необходимо, и мы сами видели так называемый вторичный оборот, вот на них надо было. А покрывать весь рынок, это привело как раз к проблемам.

Иван Князев: Спасибо.

Марина Калинина: Спасибо.

Иван Князев: Виктор Дмитриев, генеральный директор Ассоциации Российских фармацевтических производителей, был с нами на связи.

Марина Калинина: Ну, не только маркируются лекарства. Вот смотрите, посчитали, Национальный союз производителей молока посчитал, во сколько обойдутся затраты на маркировку молока. Вот такие цифры: один знак, одна маркировочка – 60 копеек, печать одного знака – 40 копеек, оборудования по всей стране нужно поставить на 61 миллиард рублей для этого, для маркировки, а вот прибыль молочной отрасли за год, то есть все предприятия если сложить, 35 миллиардов рублей. Вот такие цифры, можно задуматься вообще, надо это или не надо.

У нас на связи следующий эксперт – это Александр Борисов, председатель Совета Торгово-промышленной палаты России по развитию потребительского рынка. Александр Иванович, добрый вечер.

Александр Борисов: Добрый вечер.

Иван Князев: Александр Иванович, если отталкиваться от этих цифр, о которых сейчас говорила Марина, то это тот случай, когда затраты фактически не оправдывают саму идею введения маркировки. Как вы думаете?

Александр Борисов: Ну, я понял вопрос. Знаете, здесь очень много спорного, и мы на протяжении последних 5 лет очень серьезно по этим вопросам обсуждаем и с Минпромторгом, и с оператором системы ЦРПТ.

Первое, что я хотел бы сказать. Вот бизнес заинтересован в легализации и обелении рынков. Больше того, в тех сегментах рынка, где уже принято решение об обязательной маркировке, добросовестные участники рынка, безусловно, выполняют все требования. Однако вот в тех же шубах, допустим, там, по мнению самих игроков, рынок обелился, но около 30–40% все равно остаются вне поля зрения контрольно-надзорных органов и силовых ведомств. И похожая ситуация и в табаке есть, и в обуви, и в одежде, вот это наша первая обеспокоенность: борьба должна быть по всем фронтам.

Второе, что я хотел бы отметить. Вот внедряется цифровая маркировка уже 5 лет, сегодня 12 категорий в общей сложности. Но почти во всех категориях до сих пор встречаются трудности и проблемы и технического порядка, и операционного. Вот Виктор Александрович только что рассказал про фармацию, это самый, наверное, яркий пример этого. Но ведь до 2024 года мы должны весь потребительский рынок закрыть цифровой маркировкой, это 33 триллиона рублей и сотни товарных категорий и десятки тысяч товарных позиций, у каждой разный формат, вес, упаковка, цены. Я просто не уверен, что оператор ЦРПТ так, как он сейчас делает, по каждой категории создается специальная группа специалистов, они разрабатывают особенности, находят технические решения... Вот сделать это для всего потребительского рынка – это ну просто невозможно.

И последнее, что хотел бы отметить. Два года почти совместными усилиями разрабатывалась методика определения новых категорий, на которые будет распространяться цифровая маркировка. Я вот не знаю, не видел еще окончательного документа, который Минпромторг объявил, но дело в том, что вот то, что СМИ описывают, параметры, которые там определены, они достаточно умозрительные. Рассчитать их, может быть, и можно, но реальность у нас настолько быстро меняется, что любые расчеты, а уж тем более в течение 6 лет, они точно будут не актуальны. У нас Росстат, ЦБ, Минфин, Минэкономразвития по пять раз в году меняют свои прогнозы. Поэтому вот бизнес предлагает другой подход, не вот эти умозрительные расчеты, а если сами игроки рынка, которые представляют не менее 50% товарного объема в своей категории, поддерживают полезность цифровой маркировки, тогда давайте ее вводить.

И я вам знаете, что скажу? Это будет гораздо быстрее и проще, потому что делать будут единомышленники. Ведь сейчас, когда вводятся экспериментальные, такие пилотные проекты, туда людей приходится чуть ли не силой загонять, и потом без серьезного подведения итогов вводится обязательная маркировка. И уж, знаете, вот совсем контрпродуктивно: сейчас, когда мы не вышли еще из нашей этой эпидемии, треть действующих предприятий убыточны, а из оставшихся две трети закредитованы...

Иван Князев: Ну и лишние эксперименты нам не нужны.

Александр Борисов: Это очень серьезная проблема.

Иван Князев: Да, спасибо вам большое за ваш комментарий, Александр Иванович.

Марина Калинина: Да, спасибо за ваш комментарий.

Иван Князев: Александр Борисов, председатель Совета Торгово-промышленной палаты по развитию потребительского рынка.

Марина Калинина: У нас есть звонок из Ижевска, Владимир с нами на связи. Владимир, здравствуйте.

Иван Князев: Добрый вечер.

Зритель: Добрый вечер.

Марина Калинина: Слушаем вас.

Зритель: Сколько времени у меня есть с вами разговаривать?

Марина Калинина: Ха-ха-ха.

Иван Князев: Минута точно есть.

Марина Калинина: Недолго.

Зритель: Минута?

Иван Князев: Не больше.

Зритель: Вы понимаете, я даже не осознаю себя за эту минуту.

Иван Князев: Тогда осознайте проблему.

Зритель: «Маркировка поднимет цены?», – без вопроса, без знака вопроса, поставьте восклицательный знак.

Марина Калинина: Хорошо.

Иван Князев: Ну а почему вы так думаете?

Зритель: А почему я так думаю? Я в этом уверен.

Иван Князев: Понятно. Ну, почему бы и нет. Спасибо, спасибо.

Зритель: А что вам понятно? Вот...

Марина Калинина: Спасибо, спасибо за ваш звонок.

Иван Князев: Ну понятно, что цены поднимутся.

Марина Калинина: Мы идем дальше. У нас на связи Вячеслав Чеглов, профессор базовой кафедры торговой политики Университета имени Г. В. Плеханова, доктор экономических наук. Здравствуйте, Вячеслав Петрович.

Вячеслав Чеглов: Здравствуйте.

Марина Калинина: Ну скажите, на ваш взгляд, вот эти затраты огромные на маркировки, там какие-то триллионы рублей на всю промышленность, на все предприятия, оно вообще оправдано? Потому что в итоге это все ляжет же на наши плечи, цены, безусловно, поднимутся, потому что эти затраты нужно производителям окупать. А нам-то от этой маркировки что?

Вячеслав Чеглов: Ну если говорить о том, зачем нам это надо, я вижу только одно, что мы можем посмотреть какую-то информацию очень быстро и наиболее полно, вот. С точки зрения цены понятно, что возрастет цена, ну, может быть, не настолько много, все зависит от того, какой товар, как его, так сказать, будут реализовывать, этот проект. Насколько я знаю, есть большие вложения государства в эту историю, есть вложения предпринимателей, то есть здесь как бы есть разные вложения. Соответственно, на сколько поднимутся цены, зависит от товара.

Иван Князев: Ну, вы сейчас намекаете на то, что пишет нам наш телезритель из Курганской области, что выигрывают производители оборудования для маркировки.

Вячеслав Чеглов: Ну, производства оборудования для маркировки, безусловно, получат свои доходы. Но выиграет по идее государство, и, скорее всего, выиграет потому, что выведет все производство на как бы «белое» поле, то есть все товародвижение будет прослеживаться, все будут платить налоги, собственно, в этом главная цель. А в отношении качества... Ну, где-то вырастет качество. У нас и сейчас есть очень неплохие инструменты, для того чтобы отслеживать качество.

Марина Калинина: Но понимаете, все это ложится на плечи в результате покупателя, обычного человека. Вот сейчас вообще время заниматься расширением списка этих маркируемых товаров, когда сейчас, в общем-то, ну так, в общем, доходы-то падают и падают.

Вячеслав Чеглов: Ну, мое мнение такое, что, конечно, сейчас все группы товаров маркировать нет необходимости. Нужно делать это постепенно и в лучших условиях, чем мы сейчас находимся.

Иван Князев: Вячеслав Петрович...

Вячеслав Чеглов: ...сделано, то надо довести до конца, а больше я думаю, что не стоит.

Иван Князев: Вячеслав Петрович, тут вот, понимаете, вопрос вообще смысла маркировки для отдельных категорий товаров. Ну понятно, да, это на ценах отразится, это плохо, но вот в 2021 году питьевая вода, велосипеды – ну неужели у нас в стране прямо столько велосипедов подделывают, что необходимо здесь заботиться об их качестве? Дальше, я так думаю, следующий перечень на следующий год еще больше вопросов будет вызывать.

Вячеслав Чеглов: Ну смотрите, насчет воды – это, так сказать, проект, и я его не поддерживаю, потому что вода сейчас не настолько, на мой взгляд, актуальна. Я знаю, что эту идею лоббирует в том числе и Совет Федерации, есть там такие люди, кто считают, что это позволит малый бизнес вывести на рынок, то есть малый бизнес, производящий воду, сможет выйти на рынок, доказав свое качество.

Марина Калинина: Но как же малый бизнес сможет себе позволить купить эту линию для маркировки? Она же стоит безумных денег.

Вячеслав Чеглов: Ну вот смотрите, мало того, что ему тяжело будет купить эту линию, в принципе если заставят, конечно, кто-то купит. Но самое интересное зачем. Дело в том, что характеристики воды от этого не поменяются, как вода была, так она и будет.

Иван Князев: Да и вообще странная связь вывода малого бизнеса на рынок с маркировкой в плане производства питьевой воды.

Вячеслав Чеглов: Мое глубокое убеждение, что все это упирается в одно: все должны платить налоги, а для этого нужно отслеживать, как идет товар, чтобы товар шел и мы видели. А качество – это уже будет вторым этапом, то есть где-то позволит что-то поднять. Но сказать, что маркировка вводится исключительно ради качества по всем группам товаров, наверное, не стоит.

В отношении велосипедов здесь немножко другая история, очень много подделок китайских, которые быстро ломаются, качество плохое, часть товара проходит по «серым» схемам. Поэтому здесь, конечно, это было бы неплохо.

Иван Князев: Да...

Вячеслав Чеглов: Для велосипедов вполне может быть.

Марина Калинина: Спасибо.

Иван Князев: Спасибо.

Марина Калинина: Вячеслав Чеглов.

Вячеслав Чеглов: ...пока так.

Марина Калинина: Вячеслав Чеглов, профессор базовой кафедры торговой политики Университета имени Г. В. Плеханова, доктор экономических наук, был с нами на связи.

Ну а мы к следующей теме переходим.

К 2024 году все товары должны быть промаркированы. Что будет с ценами?