Петр Кузнецов: Ну а мы переходим к следующей теме. Рубль станет еще сильнее, причем уже в первом полугодии, – таков прогноз Минэкономразвития. Каким именно будет укрепление, в ведомстве, впрочем, точно не знают. Ольга Арсланова: Но мы точно знаем, что по итогам прошлого года рубль укрепился к доллару на 12,5%, это неплохой показатель, учитывая ослабление на 17,5% годом ранее, то есть в 2018 году. По крайней мере, как говорится, удалось выйти в плюс. Петр Кузнецов: Да. Впрочем, как сказал министр Орешкин, укрепление рубля – это не очень хороший процесс, особенно в нынешних реалиях. Почему? Давайте выяснять. Ольга Арсланова: Давайте выяснять, какие есть плюсы и минусы у крепкой российской валюты. Как всегда мы ждем ваших звонков и ваших вопросов. Вы можете задавать их нашему гостю: у нас в студии Марсель Салихов, руководитель экономического департамента Института энергетики и финансов. Здравствуйте, Марсель. Марсель Салихов: Добрый день. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Давайте с главным определимся, вот то, что всех волнует: крепкий рубль – это богатый народ или бедный народ? Или вообще нет никакой взаимосвязи? Марсель Салихов: Конечно же, взаимосвязь есть, но это всегда вопрос о том, что интересы различные, допустим, у потребителей и у экспортеров. Понятно, что потребители, которые потребляют, допустим, импортную продукцию, в том числе для них выгоднее: чем крепче рубль, тем в принципе импортные товары становятся дешевле. С другой стороны, экспортеры, допустим, крупные нефтяные компании или сырьевые компании, для них чем крепче рубль, соответственно тем прибыль меньше получается, потому что их продукция номинирована по сути в долларах, а издержки в основном рублевые, поэтому для них крепкий рубль менее выгоден. Поэтому здесь нельзя сказать, что для экономики выгоднее, более слабый или более крепкий рубль. Для каких-то участников выгодна более крепкая валюта, для каких-то участников выгодна более слабая валюта. Собственно, если нет каких-то ограничений на торговлю, то, собственно говоря, рыночный курс отражает интересы и соответственно готовность тех или иных агентов платить за валюту. Петр Кузнецов: Вообще для текущего курса рубля применимо слово «укрепление»? Марсель Салихов: Почему нет? Петр Кузнецов: Инфляцию никто не отменял, и как-то более платежеспособным он не стал. Марсель Салихов: Ну посмотрите, в начале прошлого года доллар был 67 рублей, в начале года. Петр Кузнецов: В начале... ? Марсель Салихов: В начале прошлого года. Петр Кузнецов: Прошлого года. Марсель Салихов: Да. Соответственно, в конце прошлого года он был в районе 62. Соответственно, укрепление уже произошло в прошлом году достаточно сильное. Собственно, инфляция по итогам прошлого года составила 3%, соответственно удорожание рублевых цен внутри составило примерно 3%, при этом рубль укрепился на 12%. Соответственно, в целом за прошлый год импортные товары для потребителей, если мы говорим в первую очередь о простых людях, о потребителях, для них в принципе импортная продукция стала дешевле, более доступна за прошлый год. Ольга Арсланова: Вот нам люди пишут: «Рубль крепчает, а все дорожает, это парадокс». То есть считается, что при крепком рубле инфляция минимальна. Почему у нас вот как-то по-другому получается? То есть формальная инфляция у нас, конечно, маленькая, но по факту постоянно все дорожает, и в 2020 году сразу многие вещи, например, подорожали. Марсель Салихов: Есть несколько причин, несколько объяснений, почему, собственно говоря, инфляция часто кажется больше, чем она есть на самом деле. Во-первых, разные товары, то есть 3% – это в среднем. Если какие-то товары подешевеют, какие-то подорожают, средняя по больнице будет 3%. С другой стороны, люди часто обращают внимание на те товары, которые дорожают, и меньше внимания обращают на снижение цены или если цены остаются неизменными. То есть это есть некие такие психологические какие-то компоненты, почему люди воспринимают инфляцию, это во всех странах такое наблюдается, то есть всегда людям кажется инфляция больше, чем ее считает статистическое ведомство, это некая такая объективная реальность, в которой мы живем. Ольга Арсланова: То есть на это не стоит обращать внимание, на свои ощущения после похода в магазин? Буквально месяц прошел, чек вырос – не стоит этому верить, инфляция 3%? Марсель Салихов: Нет, смотрите, если вы действительно хотите заняться этим серьезно, тогда нужно доверять не собственным ощущениям, а, условно говоря, сохранять чеки из магазина, вносить их в табличку Excel, вести анализ, и потом по итогам года посчитать свою персональную инфляцию. Потому что в любом случае та инфляция, которая сообщается, 3% – это некий усредненный российский потребитель. Возможно, вы потребляете больше импортной продукции, возможно, вы чаще путешествуете, чем средний россиянин, допустим, соответственно, по сути для вас вот эта компонента, связанная с импортными товарами, на которые влияет в первую очередь курс рубля, она будет для вас более высокая, соответственно ваша личная инфляция будет в большей степени определяться динамикой курса рубля. Петр Кузнецов: Раз Орешкин заговорил, что это не очень хороший процесс, давайте попытаемся понять, до какого предела он может укрепиться, ну чтобы вот было более-менее так все идеально в плане укрепления. Вот, значит, вечером в пятницу впервые с 22 мая 2018 года опускался ниже 61 рубля, несколько лет назад Орешкин, когда у нас то укреплялся, что ослабевал, он сказал, что реальная стоимость (я не знаю, как он это высчитал) доллара 50 рублей. Как вам кажется, в этом плане рубль действительно недооценен у нас? Каким он должен быть, какая реальная стоимость доллара? Марсель Салихов: Смотрите, у нас, во-первых, власти уже по сути предпринимают действия, которые направлены на ослабление валюты. Петр Кузнецов: Уже понимая, что дальше он будет только укрепляться? Марсель Салихов: Да. Соответственно, действует бюджетное правило, и в рамках этого бюджетного правила Центральный банк в интересах Минфина покупает валюту. Петр Кузнецов: Скупает валюту. Марсель Салихов: Скупает валюту. Петр Кузнецов: Он регулирует. Марсель Салихов: Да. Соответственно, если бы не было этих операций, то рубль был бы еще крепче уже сейчас. Петр Кузнецов: А это правда, что наша экономика вот прямо сильный рубль не выдержит, как это ни странно? То есть мы не готовы к этому, мы не знаем, что делать с сильным рублем, с совсем сильным? Ольга Арсланова: Или речь просто идет о том, что не будут соблюдены интересы крупных поставщиков? Марсель Салихов: Ну, крупные экспортеры по сути теряют при этом, да. Ольга Арсланова: То есть «Роснефть», «Газпром» и прочие. Марсель Салихов: Скорее, да, крупные экспортеры, к ним правительство, наверное, более готово... Ольга Арсланова: ...прислушиваться. Марсель Салихов: ...прислушиваться, больше, чем к потребителям. Поэтому я думаю, что если... Скорее всего, в первом квартале будет еще какое-то дополнительное укрепление. Но я думаю, что когда будет преодолен вот этот вот диапазон в 60, то, собственно говоря, все начнут, и правительство, и Минэк, и Минпромторг говорить, что слишком крепкий рубль, это не в интересах нашей промышленности, мы вот теряем, нужно что-то делать и так далее. То есть по крайней мере начнутся вот такие вербальные интервенции, что называется, когда чиновники выступают с какими-то своими позициями, своим мнением по поводу курса. И соответственно, в принципе у правительства есть возможность скорректировать, по сути увеличить те покупки, которые сейчас делает ЦБ. Соответственно, ЦБ будет больше покупать валюты, и это будет оказывать ослабевающее воздействие. Ольга Арсланова: А как это скажется на населении? Вот валютные интервенции, которые в Китае предпринимают, для того чтобы не креп юань, но мы знаем, что уровень жизни растет постепенно в Китае при этом. Марсель Салихов: Да. Но китайская экономика растет на 6%, мы... Ольга Арсланова: А, ну тут, собственно, понятно, в чем дело, дело не в интервенциях. Марсель Салихов: Да, мы растем на 1%, поэтому, собственно говоря, китайский уровень благосостояния может расти на 6%, а у нас не может расти, потому что объективно экономика не растет ну вот такими темпами. Петр Кузнецов: Ну раз Оля о населении заговорила – а населению сейчас хороший период доллары брать? Марсель Салихов: Это всегда такой вопрос сложный. Петр Кузнецов: Или еще дальше будет? Марсель Салихов: Ну, я бы сказал, что в принципе можно покупать сейчас валюту в рамках диверсификации своих сбережений. Ольга Арсланова: Но не на все, да, как всегда? Марсель Салихов: Нет, конечно. Петр Кузнецов: А если население массово кинется прямо сейчас покупать, оно может как-то повлиять? Ольга Арсланова: Или это все не те объемы? Петр Кузнецов: Побыть таким вот «подинструментом» Центробанка, который тоже валюту собирает? Ольга Арсланова: «Народная интервенция». Петр Кузнецов: Или наоборот? Как это? Вот предположим, что прямо сейчас все побегут. Марсель Салихов: Ну, в целом нет, в целом спрос со стороны населения не является определяющим. Определяющим является предложение валюты со стороны экспортеров, то есть сколько крупнейшие компании зарабатывают валюты. Соответственно, очень большим фактором являются операции иностранных инвесторов, которые покупают, допустим, российские ценные бумаги, ОФЗ, это было тоже одним из важных факторов укрепления валюты в прошлом году. Потому что многие иностранные фонды, иностранные компании считали, что рубль недооценен, он будет укрепляться, есть дополнительная доходность, соответственно покупали российские ценные бумаги, это с точки зрения просто объемов больше, чем в целом российское население предъявляет спроса на валюту в рамках каких-то покупок для сбережений или для поездок за границу. Ольга Арсланова: А вот если мы говорим об открытии российского производства в России же в рамках импортозамещения, например, в рамках некой изоляции из-за санкций, то вот россиянам, которые хотят свой бизнес большой или маленький открыть в нашей стране, выгоднее какой рубль? Марсель Салихов: Ну, конечно же, если вы, допустим, что-то производите в России и соответственно продаете за границу, то вам чем слабее рубль, тем выгоднее. Ольга Арсланова: Это если за границу. А если мы хотим своим продавать внутри страны, на внутренний рынок ориентируемся? Марсель Салихов: Это зависит. Скорее вам тогда выгоден более крепкий рубль, потому что тогда потребители будут такими более богатыми, соответственно потенциально они смогут предъявить больше спроса на вашу, допустим, продукцию, если вы что-то производите внутри и соответственно продаете внутри. Но, с другой стороны, тогда будет конкуренция с импортом усиливаться. Если вы конкурируете с импортом, тогда да, для вас это будет менее выгодно. Но это зависит уже конкретно от того, что за рынок, какие издержки в первую очередь, потому что часто даже то производство, которое находится в России, оно, допустим, использует импортное оборудование, то есть... Ольга Арсланова: ...которое нужно тоже купить за валюту. Марсель Салихов: Купить за валюту, да. Поэтому по-разному может быть ситуация. Петр Кузнецов: Мы, кстати, с Китаем сравнивали – а есть, наоборот, страны, у которых худшие экономические показатели, хуже, чем у нас, но при этом устойчивее национальная валюта? Марсель Салихов: М-м-м... Наша валюта на самом деле по сути была одной из наиболее... Вот за прошлый год наиболее сильное укрепление, впереди только украинская гривна. Ольга Арсланова: Вот и пример, да? Марсель Салихов: Да-да-да, которая укрепилась. Соответственно, там примерно та же история, очень сильное ослабление было, очень сильно гривна упала, но в прошлом году она за счет того, что там тоже экономика росла, вроде бы там стабилизировались и политическая, и экономическая ситуации, соответственно, гривна тоже... Петр Кузнецов: ...скакнула. Марсель Салихов: ...скакнула, да. С другой стороны, есть традиционные валюты. Допустим, международные инвесторы, есть такое понятие «emerging markets», это развивающиеся рынки, соответственно есть некоторые страны, которые рассматриваются в рамках вот этой общей концепции emerging markets. И мы находимся по сути в одной такой категории вместе с турецкой лирой, с бразильским реалом, с южноафриканским ра́ндом. Соответственно, инвесторы глобальные смотрят на все эти страны и соответственно думают о том, куда можно вложиться, в какую валюту из этих стран, чтобы получить какую-то... Петр Кузнецов: ...и выбирают бразильский реал. Марсель Салихов: В том числе. Петр Кузнецов: Давайте послушаем Илью из Московской области. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте, Илья. Зритель: Добрый день. Петр Кузнецов: Вы можете говорить. Зритель: Я хотел задать вопрос, спросить: почему у нас рубль привязан к нефти, а не к золоту? Ольга Арсланова: Что-что, простите? Петр Кузнецов: Почему у нас рубль привязан к нефти, а не к золоту. Это единственный вопрос, да, ваш? Зритель: Ну я хотел бы сказать, что чтобы экономику поднять, чтобы рубль поднять, нужно все, что мы продаем за рубеж, продавать за рубли. Ольга Арсланова: Но наше черное золото более ценное ведь, нефть. Спасибо. Петр Кузнецов: Ага. Спасибо, Илья. Марсель Салихов: Ну, на самом деле у нас нет какой-либо жесткой привязки... Ольга Арсланова: ...к чему бы то ни было. Марсель Салихов: Да, к чему бы то ни было. У нас свободное плавание курса, он ни к чему формально не привязан. Но, естественно, так как нефть является нашим основным экспортным товаром, то, что мы продаем как страна на мировой рынок, больше всего это нефть и нефтепродукты, поэтому, естественно, стоимость нефти очень сильно влияет на предложение валюты на внутреннем рынке. Но, с другой стороны, за последние несколько лет можно посчитать какой-нибудь коэффициент корреляции между изменением цены на нефть и изменением курса рубля, и будет видно, что 5 лет назад была очень сильная корреляция: когда цены на нефть падали, то у нас рубль сразу же падал, соответственно наоборот. За последние несколько лет корреляция очень слабая. Допустим, даже последние события... Петр Кузнецов: Да, что приносит в итоге ирано-американское противостояние в этом плане? Марсель Салихов: Ну, допустим, когда даже происходило это иранское противостояние, нефть сначала резко выросла, потом резко упала, когда Трамп заявил о том, что войны не будет и так далее. Если вы посмотрите на то, что происходило с курсом рубля, курс очень слабо реагировал на все вот эти скачки. Петр Кузнецов: Именно на... Причем резкие, такие контрастные. Марсель Салихов: Да, да. То есть рубль укреплялся. Поэтому в долгосрочной перспективе понятно, что нефть, цена на нефть сильно оказывает влияние на нашу экономику и на курс в том числе. Но вот на горизонте месяцев корреляция очень слабая, соответственно другие факторы определяют изменения нашей валюты. Петр Кузнецов: В итоге с ценами на нефть ждать каких-то очередных резких скачков? Может быть, где-то она зафиксируется в итоге? Или плюс-минус так и будет идти? Марсель Салихов: Прогнозировать цены на нефть еще более неблагодарное дело, чем прогнозировать курс, поэтому здесь могут быть только субъективные суждения. Но мне кажется, что, соответственно, сейчас нефть уже находится на очень высоких диапазонах, то есть она уже достаточно дорогая, поэтому ждать, что она будет еще дорожать, мне кажется, менее вероятно, чем она снизится. Ольга Арсланова: Все-таки не дает покоя нашим зрителям ваше заявление о том, что некие товары или группы товаров в нашей стране не дорожают, а даже дешевеют. «Пусть ваш эксперт назовет хотя бы три товара или услуги, которые подешевели». Но мы понимаем, что, если цена не растет, это в принципе тоже говорит о том, что товар дешевеет, да, по инфляции не становится дороже. Марсель Салихов: По крайней мере я... Услуги импортного туризма точно подешевели. ИПЦ считается по примерно 700 товаров, соответственно можно посмотреть на сайте Росстата, там есть все 700 товаров, можно посмотреть их цену по регионам, по стране в целом и так далее. Поэтому, собственно говоря, услуги импортного туризма точно снизились за прошлый год как раз потому, что... Петр Кузнецов: Боюсь, что это не совсем для наших телезрителей. Это все? Ольга Арсланова: Что-то подешевле, понароднее? Петр Кузнецов: Хочется ближе к народу, да. Марсель Салихов: Сходу я так не вспомню. Мне кажется, какие-то продовольственные товары тоже дешевели по крайней мере по росстатовским данным. Я боюсь ошибиться, но вот, мне кажется, яйца по Росстату подешевели. Понятно, что это может быть, условно говоря, в каком-то регионе они дорожали, в каком-то дешевели и так далее, то есть это некая средняя картина по стране в целом, но отдельные продовольственные товары тоже... То есть необязательно все дорожает постоянно и так далее, там более сложная картина. Ольга Арсланова: Ну и в продолжение этого вопроса еще один подвопрос: а при каком рубле будут расти стабильно зарплаты, пенсии, зарплаты бюджетников и так далее? Марсель Салихов: Это не связанные вопросы по сути. Ольга Арсланова: Ну в общем. Марсель Салихов: Потому что при укреплении рубля по сути рублевые зарплаты остаются теми же самыми, просто увеличивается их долларовый эквивалент. Соответственно, то, что влияет на рублевые зарплаты, это в первую очередь рост экономики. Поэтому если экономика будет расти на 3–4%, а не на 1–2%... Петр Кузнецов: Мы уж не говорим про 6%, да? Марсель Салихов: Да, не китайские 6%, тогда будут и доходы расти, и зарплаты расти, и так далее. Вот это первоочередная задача для правительства. Петр Кузнецов: Казань у нас на связи, оттуда Александр с вопросом. Здравствуйте, Александр. Ольга Арсланова: Добрый день, Александр. Зритель: Здравствуйте. Мне бы хотелось узнать, возможно ли укрепление курса рубля путем продажи природных ресурсов (нефти, газа, дерева и тому подобного) за рубли, чтобы другие страны покупали у нас рубли, а не в их валюте, не в долларах, не в евро? Покупали за эти рубли наши ресурсы. Ольга Арсланова: Ага. Петр Кузнецов: Спасибо. Интересный вопрос. Марсель Салихов: Действительно, есть такая идея, она уже давно пришла правительству в голову... Петр Кузнецов: Поставить такое главное условие, да? Марсель Салихов: Да, мне кажется, еще в 2008 году... Ольга Арсланова: Только за наши. Марсель Салихов: ...Дмитрий Медведев заявлял о том, что необходимо продавать наши ресурсы за рубли. Потенциально да, это будет способствовать укреплению. Но проблема в том, что в основном наши экспортные товары – нефть, газ, металлы – это товары, которые глобальные, они торгуются на глобальных площадках, цены на них устанавливаются в валюте. Поэтому, условно говоря, убедить какого-нибудь покупателя за границей, допустим, европейского импортера нашей нефти, что, дорогой импортер, плати нам не в долларах или в евро, а плати нам в рублях, соответственно, скорее всего, он потребует скидку за это. Ольга Арсланова: С другой стороны, смотрите, вот мы приезжаем в какую-нибудь чужую страну, мы же там покупаем товары за их валюту, правда? Марсель Салихов: Да. Ольга Арсланова: А они у нас покупают. Марсель Салихов: Все покупают. То есть есть товары глобальные, которые одинаковые, нет вопросов, что они отличаются, нефть как раз такой классический товар. И по сути нефть торгуется в долларах во всех странах независимо от того, это Китай, это Индия, это Россия, это Турция, потому что доллар всем удобнее: когда одна валюта, всем удобнее, издержки на совершение операций становятся ниже. Я согласен с тем, что это в принципе здравая мысль и нужно работать над этим. Но, соответственно, основная задача состоит в том, чтобы убедить внешний мир, внешних покупателей, внешние компании, что рубль стабилен, наша экономика растет, у нее блестящие перспективы и так далее, чтобы им было выгодно покупать, хранить свои свободные средства в рублях, не заставить кого-то, давайте мы вам будем продавать только в рублях, а чтобы они сами хотели покупать рубли. Тогда это будет работать. Ольга Арсланова: Ну так, как сейчас хотят покупать доллары, получается так. Марсель Салихов: Условно. Ольга Арсланова: Ситуацию эту вряд ли можно изменить в ближайшее время. Петр Кузнецов: Здесь версии, наблюдения: сахар популярный очень товар сейчас, сахар подешевел, это пишут из разных регионов. Марсель Салихов: Возможно. Петр Кузнецов: Ярославская область, здесь можно только позавидовать, потому что из Ярославской области телезритель или телезрительница, скорее всего, заметила, что крупные бриллианты подешевели. Ольга Арсланова: Иронизируют. Петр Кузнецов: Крупные бриллианты, туризм, сахар и яйца – хороший набор. Ольга Арсланова: В общем, сладкая жизнь подешевела. Петр Кузнецов: В принципе можно в путешествие. Ольга Арсланова: Смотрите: «Сделайте деноминацию, как в Белоруссии, – предлагают нам, – или 1 к 1 к доллару, и мы увидим наши реальные доходы, не будем больше беспокоиться об укреплении рубля». Ну вот эта история про то, что, получается, если смотреть в абсолюте, то есть по формальному признаку, то белорусский рубль, украинская гривна получаются как бы дороже рубля, но это же не говорит о том, что их экономика сильнее. Марсель Салихов: Да, это не имеет экономического смысла, это некая бухгалтерская... Да, можно убрать три нуля, и, собственно говоря, наше благосостояние никак не изменится. Если, допустим, уберем со всех цен три нуля, ну какая разница? Ольга Арсланова: «Можно еще деньги на евро сделать похожие, как в Белоруссии, но Европой не станешь». Марсель Салихов: Да, это... Петр Кузнецов: У нас уже есть такие деньги, 200 рублей и 2 000, они очень похожи. Марсель Салихов: Это чисто бухгалтерская трансакция, она не имеет никакого отношения к какому-то реальному экономическому благосостоянию, реальному богатству и так далее. Так невозможно создать богатство. Ольга Арсланова: Как вам кажется, вот то, что сейчас делает Центробанк, то, как регулирует монетарную политику сейчас, это выгодно в дальнейшей перспективе нашей стране? Марсель Салихов: Я думаю, что Центральный банк очень хорошо справляется на самом деле со своей задачей. Ольга Арсланова: Ага. Просто не все довольны, в правительстве не все довольны. Марсель Салихов: Ну да, есть дискуссии, постоянно говорится о том, что процентная ставка слишком высокая, что надо еще снижать, допустим, ставку ключевую и так далее, и так далее. Но в целом если мы посмотрим на некие такие объективные результаты... Можно спорить о том, что, возможно, сейчас инфляция не 3%, может быть, она выше, но в целом, я думаю, все согласятся, что инфляция довольно низкая. И исторически, если мы посмотрим последние, не знаю, 20 лет, она находится на исторически низких уровнях, и инфляция за последние годы оставалась более-менее стабильной. У нас не было скачков, что 15%, потом снова 5% и так далее, вот это плохо. Но с другой стороны, монетарная политика тоже не создает экономический рост, она может способствовать ему, но сам Центральный банк не может создать вот это богатство, рост производительности труда и так далее, это задача бизнеса, правительства и так далее, то есть это... Ольга Арсланова: То есть как бы температуру в теплице поддерживать может, но рост обеспечивать... Марсель Салихов: В долгосрочной перспективе нет, это, условно говоря, экономическая теория об этом говорит, это любой учебник по монетарной экономике скажет об этом. Петр Кузнецов: Еще интересуются, сам по себе доллар будет ли обесцениваться, может ли такое произойти? Я не знаю, что имеется в виду, может быть, как-то, если его рассматривать в привязке к евро... Ольга Арсланова: А, с ним что-то случится. Петр Кузнецов: ...из-за спорной политики Трампа. Ольга Арсланова: Меньше доверия к американской экономике. Петр Кузнецов: Да, видимо, разницы как-то... А евро будет только расти, станет в итоге такой основной, самой крепкой, устойчивой валютой, а доллар будет туда опускаться. Марсель Салихов: Ну, раз есть такое понятие, как индекс доллара, когда он рассматривается не к одной валюте, а к корзине валют ведущих. Собственно, когда говорят про курс доллара, обычно имеют в виду, что вот этот индекс. И доллар падал, то есть по отношению к корзине валют основных внешнеторговых партнеров США он снижался, и как раз одна из причин – это такая странная политика Трампа, торговые войны, это все равно негативно сказывается на американской экономике. С другой стороны, ФРС США снижало ставку, поэтому это тоже... Когда ставка становится ниже, то в принципе валюта эта для сбережений становится менее привлекательной. Другой вопрос, что в евро отрицательные ставки, поэтому все равно, даже если ставки в долларах США стали ниже, но они все равно положительные, они все равно выше, чем ставки в евро. Поэтому пока делать предположения о том, что евро заместит все, такого пока нет, это слишком рано делать такие выводы. Петр Кузнецов: Спасибо. И еще вопрос из Краснодарского края (очень много сообщений, поэтому даже убегают): «Спросите, будет ли дефолт», – причем через «и», «дифолт». Ольга Арсланова: Страшный-страшный сон человека, который пережил 1990-е гг. Марсель Салихов: Ну, до августа еще далеко, поэтому... Петр Кузнецов: Ну мы тут попугали уже приватизацией в большой теме, поэтому уже тут пошло... Ольга Арсланова: Ладно, тогда в августе вернемся к этому вопросу. Петр Кузнецов: В августе ждем вас. А может быть, и раньше. Ольга Арсланова: Как бы поздно уже не было. Спасибо. Петр Кузнецов: Спасибо вам большое. «Личное мнение» Марселя Салихова, руководителя экономического департамента Института энергетики и финансов. Спасибо. Марсель Салихов: Спасибо.