Матвей Шпаро: Чиновник, закрывая лагеря, считает, что если не будет детского отдыха, то с него ничего и не спросят

Гости
Матвей Шпаро
путешественник, директор ГБУ «Лаборатория путешествий»

Детский отдых не по карману. Почти в каждой второй семье дети проводят летние каникулы дома, и лишь каждая десятая семья отправляет детей в специализированный лагерь (опрос Superjob). По мнению экспертов, причина в основном в низких доходах родителей и деградации системы детского отдыха. По словам замминистра просвещения РФ Павла Зеньковича, каждый год ликвидируется около 200 лагерей, поскольку они не проходят проверки контролирующих ведомств из-за износа инфраструктуры. Тему обсуждаем с директором Центра дополнительного образования детей «Лаборатория путешествий» Матвеем Шпаро.

 

Оксана Галькевич: Мы буквально накануне в нашем прямом эфире программы «Отражение» говорили о стандартах качества детства. В это понятие входит доступность образования, медицинского обслуживания. На самом деле много чего туда входит. Например, летом во время каникул наши дети должны отдыхать. Однако, по самым последним данным, в половине российских семей дети все это лето просидели уже и так до конца и просидят дома. Просто потому, что у их родителей нет возможности отправить их в пионерский лагерь.

Виталий Млечин: Хорошо, если есть дача или родственники, например, за границей, они, естественно, помогут.

Оксана Галькевич: Да хотя бы здесь, в России где-нибудь родственники, Виталий.

Виталий Млечин: Да. Но численность детей, которые отдохнули за лето в детских оздоровительных лагерях, по данным Росстата, неуклонно снижается. 10 лет назад было около 5 млн ребят, а в 2017-ом уже меньше 4,5 млн отдохнувших за лето в специальных оздоровительных лагерях.

Оксана Галькевич: На самом деле это не выглядит странным, если взглянуть вот еще на какие данные. В этом году стоимость путевки в одну летнюю смену, то есть на 21 день, составила в среднем от 34 до 50 тысяч рублей. Задумайтесь. При этом средняя зарплата в России как раз те самые 40 тысяч рублей. Вот так вот.

Виталий Млечин: Мне кажется, за эти деньги можно за границу съездить, а не только в лагерь.

Оксана Галькевич: Можно, да.

Виталий Млечин: Есть, над чем задуматься.

Оксана Галькевич: Итак, друзья, детский летний отдых.

Виталий Млечин: Да. Его доступность, разнообразие, качество – тема ближайших 30 минут. Если у вас есть мысли по этому поводу, позвоните нам, пожалуйста, в прямой эфир. Телефон на экране. Напишите СМС. А в студии программы «Отражение» наш эксперт Матвей Шпаро, член координационного совета по развитию детского туризма при правительстве России, директор центра дополнительного образования детей «Лаборатория путешествий». Добрый вечер.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Матвей Шпаро: Добрый вечер.

Оксана Галькевич: Матвей, но все-таки действительно статистика тревожная. Год от года число детей, которые выезжают в оздоровительные лагеря, все меньше и меньше.

Матвей Шпаро: Статистика – очень сложная вещь.

Оксана Галькевич: Расскажите, в чем ее лукавость.

Матвей Шпаро: Потому что по поводу нынешнего года говорят, что все-таки порядка 6 млн детей будет охвачено летней оздоровительной кампанией. Поэтому министерство образования считает по-своему, Росстат считает по-своему, кто-то другой – по-своему. И нет единых подходов к тому, как же считать.

Оксана Галькевич: А как они так интересно считают? Что такое разное по-разному они считают? Кого учитывает Минобр, кого учитывает или не учитывает Минздрав? Почему так по-разному выглядят подсчеты?

Матвей Шпаро: Смотрите, все-таки стандартная хорошая смена – это, как вы сейчас говорили, порядка 21 дня. Но зачастую ­детские лагеря уменьшают количество до 14, да?

Оксана Галькевич: Чтобы себестоимость…

Матвей Шпаро: По разным причинам. И сразу статистика падает. Потому что мы должны считать не количество отдохнувших детей, а количество ночей детей. И тогда у нас все будет понятно.

Оксана Галькевич: Как в гостиничном бизнесе прямо, слушайте.

Матвей Шпаро: А в принципе это не должно сильно отличаться. Потому что что такое детский отдых? С моей точки зрения, это тот же самый детский туризм, но в специальной гостинице, которая предлагает еще дополнительные услуги по воспитанию, оздоровлению. Но все равно ты оказываешься в каком-то месте размещения. Поэтому хорошо бы считать именно так.

Я хотел сказать, что в самом начале вы абсолютно правильно сказали, что у стандартного ребенка в России, во-первых, три месяца – это летний отдых. Кроме того, существует 5 недель каникул. Современные модульные каникулы в учебном году, которые так любят наши родители. Итого получается 4,5 месяца в году ребенок должен каким-то образом отдыхать. Вообще можно отталкиваться от этой истории.

Оксана Галькевич: Давайте сейчас спросим наших телезрителей. Уважаемые друзья, много родителей сейчас перед экранами, бабушек или дедушек. Вы в курсе ситуации. Расскажите, ваш ребенок это лето как проводит? Поехал в лагерь или просидит все это лето дома? 3443 – на наш СМС-портал присылайте ответы. В конце нашей беседы мы подведем итоги.

Вы знаете, кроме того, что по той лукавой статистике падает численность ребят, которые отдыхают в пионерских лагерях, у нас еще такая странная статистика по количеству самих детских лагерей в нашей стране. Мы посмотрели. Всего у нас в стране их 46000, но из них 35000 (практически большая часть) дневного пребывания. То есть, я так понимаю, это при школах, о чем мы успели перекинуться парой слов с нашим коллегой-ведущим Петром Кузнецовым.

Матвей Шпаро: Да, так и есть. К сожалению, вот эти пришкольные лагеря, которые, безусловно, нужны, потому что они хоть как-то обеспечивают занятость детей организованно. Потому что, может быть, плохо приходить в ту самую школу, в которой ты до этого 9 месяцев отучился, но, с другой стороны, еще хуже, когда ребенок предоставлен сам себе. И если мы говорим о том, что происходят разные плохие трагедии в лагерях и сколько-то детей (определенное количество) погибло, то если мы посмотрим, какое количество несчастий происходит с детьми, не занятых детским отдыхом, которые предоставлены сами себе, которые поехали к бабушке, нашли у бабушки на речке тарзанку, прыгнули с нее в речку, и дальше непонятно, что с ними произошло. Или последняя история. Позавчера обсуждалась история. В Сочи ребенок в линевку провалился. Другую девочку в Сочи река вынесла в море. Мы постоянно видим, что дети, которые не заняты, которых по каким-то причинам родители не отпустили в лагерь, именно не отпустили, испугались этого лагеря, с этими детьми, к сожалению, происходит тоже очень много всего не очень хорошего.

Виталий Млечин: А почему в лагерях происходит? Почему такое низкое… Почему все время слышим – «Проверили 10 лагерей, 7 из них закрыли»? Вот такая статистика. Почему так много нарушений?

Матвей Шпаро: Нет. Почему так много лагерей закрывают, а не почему так много нарушений. Я думаю, что это два абсолютно разных вопроса. Нарушения разные бывают. Нет шпингалета на окне или не работает сливной бачок в унитазе – это не повод, для того чтобы лагерь закрывать.

Виталий Млечин: Неужели сложно шпингалет прикрутить?

Матвей Шпаро: Но сейчас на самом деле это является поводом, для того чтобы лагерь закрыть, потому что вообще, к сожалению, многие чиновники считают, что если не будет этого детского отдыха, с этого чиновника конкретно ничего не спросят и он будет белый и пушистый. И этому чиновнику не очень важно, что ребята оказываются предоставлены сами себе на улице заниматься тем, чем они хотели… Это одна из больших проблем, которая у нас существует в стране.

Виталий Млечин: Я бы не хотел своего ребенка отправить в лагерь, где не работает сливной бачок. Почему же нельзя наладить все это дело. Тем более, это почти все в частных руках теперь.

Матвей Шпаро: Нет. Абсолютно неправильно. Все-таки частных лагерей, я думаю, у нас по-прежнему процентов 5. Все остальное у нас – государственные, муниципальные, ведомственные. Частных лагерей у нас по-прежнему очень мало. У нас подавляющее большинство лагерей – это лагеря, за которых платит та или иная форма государственности.

Оксана Галькевич: Что-то я смотрю на наш СМС-портал. Знаете, прямо грустно. Пока, по ощущениям, у большинства дети не только это лето, но и предыдущие тоже просидели дома, особенно в малых городах и селах. Давайте послушаем, какая ситуация у нашего телезрителя Константина. Константин, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Сравниваю 1980-е Советского Союза и сейчас. Я тогда был еще мальчиком. У нас город пустел на 2,5 месяца тотально. То есть детей вывозили массово в лагеря, по 3 смены дети были в лагерях.

Оксана Галькевич: Это вы в каком городе тогда жили?

Зритель: Сургут. Люди доверяли государству своих детей. Конкретно из-за безопасности я не отправлял своего ребенка в лагеря. Поэтому сейчас у нас полон город детей. То есть дети в большом количестве остаются в городе. Хотя у нас очень много в ведомстве серьезных предприятий, дают путевки. И все равно детей много остается в городе.

Оксана Галькевич: Да и вообще, Константин, у вас такой суровый край на самом деле, длинная долгая зима, от которой ребенок должен хотя бы отдохнуть и восстановить свои силы к новому учебному году. То есть обязательно поехать куда-то погреться.

Матвей Шпаро: При этом я думаю, что в Сургуте очень хорошо работают все социальные службы. И я уверен, что…

Оксана Галькевич: Не самый бедный регион.

Матвей Шпаро: Поэтому я думаю, что там вообще возможности государство предоставляет. А вот родители боятся. По разным причинам боятся. Всего боятся.

Оксана Галькевич: Как вы считаете, это оправданные или неоправданные страхи?

Матвей Шпаро: У меня есть свой ребенок, девочка 15 лет, которая каждое лето проводит в лагерях. Конечно, неоправданные.

Оксана Галькевич: С другой стороны, есть такие тревожные родители. Что они могут сделать, чтобы себя успокоить? Приехать в лагерь, что-то посмотреть, как Виталий. Может, зайти, шпингалеты подергать, проверить кнопочки, работает, не работает.

Матвей Шпаро: Все-таки у нас сейчас появляются всякие новые правила, которым лагеря должны соответствовать. Появляется закон о том, что лагеря должны быть в реестре. Появляются изменения в санитарных правилах. Я думаю, что надежность детского отдыха повышается. Но на самом деле, помимо этой надежности, я думаю, наша общая задача – сделать так, чтобы вернуть популярность этому детскому отдыху.

Оксана Галькевич: И доступность, наверное, все-таки, да?

Матвей Шпаро: Доступность – отдельная история. Потому что все-таки сейчас в большинстве регионов идет поддержка детей, находящихся в трудной жизненной ситуации. Не хватает денег на всех детей. Поэтому самым нуждающимся детям помогают летом отдохнуть. Соответственно, для того чтобы твой ребенок получил бесплатную путевку, для начала нужно поставить некий маркер на этого ребенка, что он находится в трудной жизненной ситуации.

Оксана Галькевич: Или в малообеспеченной семье.

Матвей Шпаро: Все равно он должен получить какой-то маркер, чтобы чем-то воспользоваться. Это, конечно, не совсем правильно.

Оксана Галькевич: Так мы не сделаем этот детский отдых массовым.

Матвей Шпаро: Но все-таки мы все знаем. В прошлом году у нас появился указ президента по поводу десятилетия детства. Это на самом деле очень мощная программа, которая охватывает все разделы, связанные с детством. В том числе там есть два раздела. Один раздел – это доступный детский отдых. Второй раздел – безопасный детский туризм. И мне довелось возглавлять рабочую группу, которая формировала первые планы на ближайшие 3 года. И все-таки основной пункт, который удалось включить в план мероприятий – это разработка стратегии и развития детского отдыха и детского туризма до 2030 года. Соответственно, я уверен, что в самый ближайший момент (1-1.5 года) мы поймем, куда мы должны двигаться, какие это должны быть лагеря.

То ли это должны быть крупные большие центры типа «Артека», «Орленка», «Сириуса», которые являются такими центрообразующими историями. То ли это должны быть какие-то сезонные лагеря в большом количестве, которые, может быть, гораздо дешевле содержать, которыми была насыщена наша советская страна в свое время. Может быть, это не должны быть какие-то пятизвездочные суперусловия. Это должны быть, может быть, достаточно спартанские условия. Но их должно быть много, и, опять же, они должны быть доступны. Мы выберем то направление, в котором эта отрасль должна развиваться.

Оксана Галькевич: Я боюсь, когда речь заходит «нужна генеральная линия»… А нельзя и так, и этак – как-то диверсифицировать варианты, какие у нас лагеря – и большие, и маленькие, и средние, и частные, и государственные, и ведомственные, и неведомственные.

Матвей Шпаро: Конечно. Все-таки для того, чтобы понять, к чему мы стремимся.

Оксана Галькевич: Хорошо. Людмила из Красноярска, наша телезрительница. Людмила, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. У меня такой вопрос. Я живу в городе Бородино Красноярского края. У нас один-единственный лагерь, который доступен нашим детям – «Шахтер». Лагерь очень хороший. Находится среди сосен. Там такая уникальная природа. Понимаете, растения, белки. И вот третий или четвертый год собираются его закрыть, а открыть какую-то базу отдыха. У нас один лагерь уже закрыли лет 5 назад, сделали базу отдыха. Там сборище собирается незнамо откуда отдыхать взрослые. Детям отдохнуть, кроме нашего уникального лагеря, негде. Если закроют этот наш последний лагерь «Шахтер», дети будут бродить. А у нас город шахтерский. Единственное пожелание – чтобы лагерь «Шахтер» развили. Там очень хорошая река течет. Прозрачная, светлая. Сколько лет нет денег, чтобы очистить берега реки.

Оксана Галькевич: Да, Людмила. Это уже немножко другая история. Начали с лагеря, дошли до берегов реки. Сейчас до общеэкологической ситуации.

Матвей Шпаро: Я думаю, что Людмиле в данном случае нужно писать письмо губернатору и напоминать губернатору о том, что существует запрет на перепрофилирование лагерей.

Виталий Млечин: А прочитает губернатор?

Матвей Шпаро: Конечно, прочитает.

Оксана Галькевич: А, может, параллельно с губернатором еще кому-нибудь написать, чтобы уже точно, знаете, если губернатор сам не прочитает, то прокуратура напомнит губернатору.

Матвей Шпаро: Все-таки пока ничего не произошло. Просто нужно напомнить о том, что существует запрет на перепрофилирование. И если мы посмотрим ту же самую статистику, которую дает ответственное ведомство, то есть определенная графа, какое количество лагерей перепрофилировано. Каждый год эта цифра равна нулю.

Оксана Галькевич: Матвей, скажите, а такой вопрос, как совмещение деятельности, его вообще у нас не может быть? Например, есть государственный заказ. Мы же понимаем, что просто пионерский лагерь только 4-5 месяцев в году, когда наши дети должны отдыхать. Все остальное время он просто числится на каком-то балансе. Он должен поддерживаться в жизнеспособном состоянии. Почему бы в оставшееся время не зарабатывать деньги, как некий бизнес-объект, привлекая других туристов, а на время каникул (летних, весенних, осенних) – пожалуйста, пусть это будет госзаказ, только дети, только образовательная программа.

Матвей Шпаро: Я думаю, что очень много таких историй существует. Так и работают. В этом нет ничего такого удивительного или невозможного. Все зависит от того, насколько директор лагеря этого хочет.

Оксана Галькевич: Вот так даже. То есть насколько директор лагеря. То есть личная инициатива здесь важна.

Матвей Шпаро: Важна личность руководителя учреждения. Не то, что он хочет, не хочет. Если это хороший управленец, хороший менеджер, даже в государственных учреждениях может быть хороший управленец, хороший менеджер, тогда он находит способы делать так, чтобы это все работало.

Оксана Галькевич: Олеся из Красноярского края. Давайте ее послушаем.

Виталий Млечин: Здравствуйте, Олеся.

Зритель: Здравствуйте. Неужели я дозвонилась? Вы знаете, хотела сказать по поводу лагеря. Конечно, на словах все говорится хорошо. Но внук поехал в этом году в лагерь в Красноярском крае. И никакой организации, кроме того, как ходили в столовую, ели и смотрели телевизор, больше ничего не было. И сидели в помещении.

Оксана Галькевич: То есть никакой работы педагоги с ними не проводили? Игры, танцы, походы.

Зритель: Никакого водоема. Один раз приехали пожарники, облили их, это сняли на камеру, показали по местному телевидению, как у нас хорошо в лагере. И на этом точка. Мы его через неделю забрали. А его одноклассник пробыл там весь срок. И ровным счетом ничего не изменилась. Вот такая картина у нас в лагерях.

Оксана Галькевич: А сколько это стоило, Олеся?

Зритель: Я не знаю. Это внук мой. Я как-то не заинтересовалась этим вопросом, чего это стоило.

Оксана Галькевич: Вам дочь или сын, кто родитель этого внука, не говорил: «Ой, дорого, мам». Нет?

Зритель: Не говорили. Но в принципе он поехал в первый раз. И я рассказывала, как у нас было в лагере, когда я была ребенком. Конечно, он не понял, какая большая разница.

Оксана Галькевич: Спасибо большое. Вот такая история. Давайте посмотрим сейчас небольшой опрос, который наши корреспонденты провели на улицах городов. Они тоже спрашивали ровно о том, о чем Олеся спрашивала своего внука: «Вам понравился детский отдых в летнем лагере?». Давайте послушаем Самару, Ростов-на-Дону, Крым и Волгоград.

ОПРОС

Виталий Млечин: Бывают и хорошие лагеря, судя по всему. Дарья из Омска нам позвонила. Дарья, здравствуйте. Вы в эфире. Говорите, пожалуйста.

Зритель: Здравствуйте. Мне бы хотелось также выразить свое мнение по поводу детских лагерей. Дело в том, что я работала вожатой у себя в городе. И у меня создалось такое впечатление и мнение, что лагерь могут себе позволить только дети обеспеченных родителей. Лагерь очень развивает детей, помогает им. Потому что это намного лучше, чем сидеть с бабушкой на даче. Ну, правда. Ребенок получает какие-то новые знания и впечатления. Но у нас лагерь по крайней мере могли себе позволить только обеспеченные дети, которые, помимо лагеря, занимаются еще английским, математикой, занимаются в частных школах.

Оксана Галькевич: Дарья, а сколько путевка в этот лагерь стоила?

Зритель: 2 недели – 15000 рублей. Это дорого. Если у нас 42 000 средняя зарплата, я не слышала таких зарплат. У меня муж получает 30 000 рублей. И я своего ребенка в лагерь не смогу отдать.

Оксана Галькевич: Конечно. А если двое детей, так вообще можно об этом забыть. Дарья, спасибо вам за ваше мнение. Спасибо, что дозвонились. Вот такая у нас ситуация. Не хватает нам и качества, и доступности в этой сфере. Давайте подведем итоги нашего опроса. Мы спрашивали, как дети наших телезрителей проводят это лето – в лагере или просидят все это время дома. Смотрите. 13% в лагере, 87% дома.

Виталий Млечин: Наши результаты сочетаются с теми результатами, которые получили социологи. Каждый десятый поехал в лагерь.

Оксана Галькевич: Многие действительно пишут, что очень маленькая зарплата. Зарплата 11 000 рублей. Естественно, ребенок сидит дома. «Отправить я его никуда не могу». Это правда надо 2 года копить, чтобы что-то такое себе позволить.

Матвей Шпаро: Видимо, надо смотреть, что предложит государство в какое-то ближайшее время. Потому что государство все-таки должно заботиться и о детях. Государство должно заботиться о тех организациях, которые организуют детский отдых. Например, существует Пермский край, абсолютно замечательный, в котором ввели сертификаты на детский отдых. И каждый родитель, каждый ребенок имеет право получить от 15 до 30 тысяч сертификат, для того чтобы отдохнуть в лагере. Я думаю, что это очень сильно повысило привлекательность всего этого дела. В результате в Пермском крае 90% лагерей там стали частными. Потому что зашел рынок.

Оксана Галькевич: Госзаказ определенный.

Матвей Шпаро: С одной стороны – госзаказ, с другой стороны, лагеря начали конкурировать за эти самые сертификаты. Они начали повышать качество и так далее. То есть вообще ресурсов и идей, как можно улучшить ситуацию в отрасли, их много.

Виталий Млечин: А от кого это зависит – от федеральных властей или от региональных? Почему в одном регионе это есть, а в другом об этом даже…

Матвей Шпаро: Как я говорил, у нас достаточно сильная региональная составляющая детского отдыха. Поэтому это зависит от регионов. Но если удастся разработать какую-то стратегию, то она покажет, как и в каком направлении надо развиваться. Это вообще одна история. А другая история, которую этим летом я слышал – это начало появляться понятие «стипендиальные фонды на детский отдых». Это уже некие частные инициативы, когда при компании образуется некий фонд, в который вкладывают деньги или другие юридические лица, или даже частные лица, для того чтобы помочь тем или иным детям совершить или путешествие, или поход, или поездку в лагерь, что тоже на самом деле очень работает. За границей (в Европе, в Англии, в Америке) вообще стипендиальные фонды очень сильно развиты.

Оксана Галькевич: Замечательно. Будем ждать развития.

Матвей Шпаро: Я думаю, что у нас хорошее будущее. Мы должны надеяться и смотреть в будущее с определенным оптимизмом.

Оксана Галькевич: Мы тоже надеемся, что мы сможем смотреть и в будущее, и дальше с определенным оптимизмом. Спасибо нашему гостю. В студии «Отражения» сегодня был Матвей Шпаро, член координационного совета по развитию детского туризма при правительстве России, директор Центра дополнительного образования детей «Лаборатория путешествий».

Виталий Млечин: Спасибо вам большое.

Матвей Шпаро: Спасибо.