Константин Чуриков: Ну что, шагает по планете эксперимент под названием «четырехдневная рабочая неделя». Вот стало известно буквально накануне, что Великобритания запустит масштабный эксперимент по переходу на четырехдневку, будут участвовать крупные компании. Условие очень простое: стопроцентная оплата труда, то есть сколько получал при пятидневке, столько будешь и за четыре дня получать; 80% рабочего времени вместо 100%, но при этом стопроцентная производительность труда. Стоит отметить, что до этого эксперимент был признан успешным в США, Ирландии, Канаде, Австралии и Новой Зеландии. Отметим, не забудем только то, что это страны, скажем так, весьма развитые, страны весьма продвинутые. Оксана Галькевич: Ну, просто результаты этих экспериментов будут как-то сравниваться, и будут делать какие-то выводы. Да, это развитые страны, и у них высокая производительность труда в час. Вот если говорить о самом высокопроизводительном государстве, то это Ирландия – там 107 долларов… Чуть не сказала «рублей». 107 долларов в час. Но даже если не с ними, а с американцами нас сравнивать (а там 76), то мы слишком-слишком далеки на самом деле от этих государств, потому что у нас, друзья, только 31 доллар в час. Ну, в общем, мы не входим, так скажем, в эту экономическую элиту. Константин Чуриков: Или нас пытаются в этом убедить? Или мы не входим в эту элиту, потому что нам мало платят? Тут на самом деле очень много вопросов! И часть из них мы сейчас зададим Игорю Строганову – это доцент кафедры предпринимательства и логистики РЭУ имени Плеханова. Игорь Алексеевич, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Игорь Алексеевич. Игорь Строганов: Добрый вечер. Константин Чуриков: Нам говорят, что у нас низкая производительность труда. При этом даже наши опросы в проекте «Реальные цифры» показали, что люди серьезно перерабатывают. Например, большинство, скажем так, моих знакомых (я так аккуратно скажу) – это те люди, которые перерабатывают. Может быть, дело не в том, что плохо работаем, а в том, что мало платят? Игорь Строганов: На самом деле, как и любое экономическое явление последних лет, это очень многогранное явление. Во-первых, про производительность достаточно сложно говорить, потому что мы с вами все время считаем немножко в относительных цифрах. Производительность кого? Рабочего на заводе? Человека, ведущего на телеканале? Человека, который работает нормированный рабочий день? Человека, который работает ненормированный рабочий день? Человека, который по статистике работает нормированный рабочий день, а в реальности работает с утра до утра, еще и дополнительные смены берет, и при этом за это не получает зарплату? И здесь получается, что это посчитать достаточно сложно. И да, есть статистика, вот вы цифры приводили. Но вы совершенно правы, говоря, что очень много вопросов – и к статистике, и к самому термину этому «производительность», к тому, как ее считать. В принципе, в целом, вот по мировой статистике за последние несколько лет, можно сказать, что, во-первых, среднее количество рабочих часов во всех развитых стран на человека в год падает. Ну, скажем так, если вся вторая треть XX века – это ближе к 2 000 в США и Европе, то сейчас это ближе к 1 100, к 1 200. Я бы сказал, что более или менее растет она стабильно в Китае. Ну, более или менее плато, чуть-чуть повышаясь. То есть по графику надо смотреть. А в целом везде сокращается. Это первое. Второй момент – то, что мы с вами сравниваем экономики более или менее производственные, производящие (а Россия относится к таковой) и экономики более или менее постиндустриальные, сервисные. А это как раз вот те страны, которые вы назвали, развитые, потому что их основное производство в 90-е и в 80-е годы XX века ушло в Китай и Юго-Восточную Азию, а они занимаются тем, что они по факту осваивают результаты этого производства и, соответственно, занимаются добавочной стоимостью, как это называется. То есть сервисная придумывает что-то и так далее. И опять же вопрос: а как мы будем считать – производственную экономику либо сервисную? Какая важнее для государства, а какая важнее для экономического благополучия? И что мы с вами из этого считаем? Константин Чуриков: А в этом, пожалуй, даже нет консенсуса сейчас в современном мире. Оксана Галькевич: Подождите. Игорь Алексеевич, а это разве не связанные вещи? Ну, даже если просто посмотреть на самом деле на уровень жизни в этих странах… Сервисные, как вы говорите, которые осваивают результаты этого постиндустриального этапа. Игорь Строганов: А это разные вещи. Не надо забывать то, что Америка и Европа – это до сих пор колониальные страны. Да, официально в 64-м году этот статус вроде бы как утратился и у них нет колоний, но по факту, если мы говорим про нефтедоллар, если мы говорим про то, что большая часть, например, африканских стран до сих пор вынуждены работать в рамках квазиколониальной системы, если мы говорим, что очень многие страны мира, включая Китай, до недавнего времени это мировая фабрика, которая производит по низкой цене и поставляет товары опять же по низкой цене, то это колониальная система. И поэтому говорить, что средний европеец такой благополучный, потому что такая производящая экономика в Европе – это на самом деле абсолютно некорректно. Нет. Ровно потому, что многолетние усилия экономик по созданию определенных условий. Ну, плюс не надо забывать, что в XX веке нужно было создавать зеркало, скажем так, Советскому Союзу, с точки зрения благополучия и социальных программ, поэтому постарались сделать очень серьезное экономическое благополучие граждан. Оксана Галькевич: То есть они не для себя старались, а в противовес нам, что ли, старались? Я не очень поняла вот это, про социальные какие-то моменты. Игорь Строганов: «Экономическая и социальная модель Советского Союза – плохая». Показать: «Вот смотрите, у нас еще лучше. У нас те самые пресловутые тридцать сортов колбасы, джинсы и жвачка, а у них, соответственно, все хуже». Но проблема-то в том, что если вы посмотрите на статистику экономическую последних лет пятнадцати, то тот самый средний класс, который считался вот этой «вырезкой» благополучия, во-первых, он безумно беднеет; во-вторых, у него резко сокращается потребительская способность. И в последние два года, если мы посмотрим отчеты всех мировых экономических агентств, то там будет гениальная фраза: не просто средний класс, а люди, которые себя считают средним классом. Константин Чуриков: Относят себя к среднему классу, да. Игорь Алексеевич, а давайте не абстрактно говорить, а конкретно. Вот для кого четырехдневка могла бы быть? Ну давайте… Нам проще – в нашей стране. Для учительницы, чтобы она четыре дня учила, а не пять? Конечно нет. Да? Для врача, чтобы он лечил четыре дня, а не пять? Тоже нет. То есть это для кого в принципе может быть? Игорь Строганов: Опять же я могу сейчас немножко уйти в сторону, попробовать поговорить на тему того, что такая четырехдневная рабочая неделя в рамках этого современного социально-экономического некоего преобразования. Но если отвечать на ваш вопрос кратко, то: у нас есть профессии, которые в принципе либо работают по фрилансу… Ну, тогда у них и так ненормированный рабочий день и многодневная рабочая неделя, семидневная. Это всяческие дизайнеры, это репетиторы и все прочее, что с этим связано, творческий класс. Либо это, соответственно, действительно, какие-то офисные работники, которые, если немножко утрировать, перекладывают бумаги с одного стола на другой. И я говорю на основе опыта нескольких моих знакомых, которые в крупных компаниях работали, и вот у них как раз в 2018 и 2019 году произошли крупные сокращения отделов. И выяснилось, что, в принципе, два человека из отдела вполне справляются за пятидневную рабочую неделю с тем, что делали двенадцать человек в том же самом отделе до 2018 года, ту же самую пятидневную рабочую неделю. При этом они работают полноценно, с 8 до 8, и, в принципе, нормально заняты. Правда, при сохранении то же самой зарплаты. Оксана Галькевич: Вы знаете, у нас тут возникло непонимание у наших зрителей по поводу графика, который мы показывали. Чувашия пишет: «31 доллар по 75 рублей на 160 часов в неделю – получается зарплата 372 тысячи рублей. Проверьте свою диаграмму». Друзья, это не зарплата, а это производительность труда. Это стоимость… так скажем, удельный вес стоимости товаров как бы, да? Константин Чуриков: А нам от этой производительности труда достается далеко не все, как несложно догадаться, да? Оксана Галькевич: Да. Константин Чуриков: Спасибо большое, Игорь Алексеевич. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Игорь Строганов, доцент кафедры предпринимательства и логистики РЭУ имени Плеханова. Сейчас послушаем звонки, а потом еще один эксперт к нам присоединится. Оксана Галькевич: Надежда из Брянской области. Константин Чуриков: Здравствуйте, Евгений, Краснодарский край. Оксана Галькевич: А, Евгений, Краснодарский край? Здравствуйте. Константин Чуриков: Сначала юг, Оксана, а потом запад. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Хотел бы сказать, что идея очень нехорошая, ни к чему она абсолютно – и по той простой причине, что у нас достаточно большое количество праздников, это первое. Во-вторых, у нас очень много людей, которые занимаются машинами, трудом, при котором необходимо постоянное присутствие. Там необходимо очень большое количество людей. Плюс ко всему правительство наше заявляет, что у нас огромное количество… нехватка рабочей силы. Интересно, если мы будем работать четыре раза в неделю, то кто же в остальные дни будет работать? Кто все будет производить? Константин Чуриков: Евгений, а вы видите прямо нехватку рабочей силы? Вы чувствуете ее вот на вашем предприятии, где вы работаете? Зритель: Нехватка рабочей силы? Ну, я вам хочу сказать так: если посмотреть по всему остальному, то наша экономика… ну, практически нет такого понятия «российская экономика». У нас все иностранное, у нас иностранные компании, все это иностранное, и по той простой причине… Если взять, у нас очень много приезжих мигрантов и все остальное. Если их просто убрать, то у нас огромное количество… нехватка рабочей силы. Константин Чуриков: Евгений, а по поводу праздников? Ну да, их много, но, может быть… Праздники очень нужны на самом деле людям, у нас жизнь довольно суровая. Разве нет? Оксана Галькевич: Ну, имеется в виду, что если «размазать» эти праздники по году… Константин Чуриков: Нет, это я понял. Оксана Галькевич: …то получится как раз четырехдневная рабочая неделя. Константин Чуриков: Но праздники тоже не от хорошей жизни, мне кажется. Нет? Зритель: Нет. Тогда зачем поднимать пенсионный возраст? Для чего? Константин Чуриков: Вот прав был Игорь Алексеевич, очень сложный вопрос мы с вами обсуждаем, правда. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Давайте еще Надежду послушаем. Оксана Галькевич: И Надежда из Брянской области. Здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Константин Чуриков: Добрый. Зритель: Спасибо опять за принятый звонок, благодарна вам за это всегда. Вы знаете, интересная тема… Оксана Галькевич: Лариса, а вы в лотерею не пробовали… Константин Чуриков: Надежда. Оксана Галькевич: Надежда, простите. Вы в лотерею не пробовали играть? Джек-пот сорвать можно. Зритель: Вы меня уже спрашивали, я вам уже когда-то отвечала. Оксана Галькевич: Ха-ха-ха! Константин Чуриков: Оригинально! Зритель: По теме… Константин Чуриков: Так, хорошо. Давайте по теме, Надежда. Зритель: По поводу темы дайте мне сказать, а то время идет. Может, кто-то еще дозвонится до вас. Вы знаете, я бы провела такой эксперимент, согласилась бы. Но в первую очередь… Вот предыдущий телезритель дозвонился. Конечно, это не касается тех людей, которые работают на каком-то производстве, ни в коем случае! А особенно если где-то конвейерная система, там оно и не выйдет. А вот офисные работники… Я сама прошла это, я сама офисный работник. Вы знаете, с удовольствием бы, даже в обязательном порядке перевела бы всех на четырехдневную работу, но, конечно, с большей нагрузкой. Константин Чуриков: Надежда, ну смотрите, что получится. То есть те, кто на конвейере, понимаете, не знаю, разгрузка угля, вагонов, понимаете, он будет работать так, как раньше. А тот, кто в кабинете, в офисе – они будут работать четыре дня. Нормально? Оксана Галькевич: Нагрузка больше. Надежда просто так не отпустит на четырехдневку. Зритель: Больше нагрузка, они будут больше работать, потому что… Поверьте, я сама офисный работник. Бывали дни, когда у меня никого нет, людей. Я просто сижу и не знаю, чем себя занять. Константин Чуриков: Ну Надежда! Зритель: И не только я, таких полно. Константин Чуриков: Ну, мы тоже, нас с Оксаной тоже можно назвать офисными работниками. Оксана Галькевич: Подождите. Если вы перейдете в такие дни на четырехдневку, то вы четыре дня будете маяться, сидеть, не знать, чем заниматься, а потом уйдете на выходные. Зритель: Нет, я говорю с тем условием… Я бы согласилась, но чтобы подстегнуть и как-то активировать. Вот правильно было вначале сказать. Задумка, чтобы активировать на более полную мощность, так сказать, работать в эти дни. Константин Чуриков: С другой стороны, Надежда, надо еще перед тем, как это все вводить, вообще эти эксперименты проводить, надо прежде подумать: а чем население будет оставшиеся три дня заниматься? Вот это… Зритель: А мы бы нашли. Вот я бы, допустим, к вам приехала в Москву на экскурсию с большим удовольствием. Оксана Галькевич: Да, кстати. Зритель: Или по другим городам. Константин Чуриков: Замечательно! Надежда, спасибо. Оксана Галькевич: И повышалась бы стоимость человеческого капитала, Костя. Константин Чуриков: Наконец-то, да. Оксана Галькевич: Ты знаешь, люди бы нашли чем заняться. В музей бы сходили, книжку бы почитали, выспались бы в конце концов. Константин Чуриков: Безусловно, безусловно. Спасибо за звонок. Олег Ефремов к нам присоединяется, кандидат философских наук, доцент кафедры социальной философии и философии истории философского факультета МГУ имени Ломоносова. Олег Анатольевич, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Олег Ефремов: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Олег Анатольевич, труд ведь облагораживает. Зачем сокращать количество рабочих дней, объемы и задачи выполненные? Олег Ефремов: Оксана, облагораживает не только труд. Человека и хороший досуг, хорошо проведенный досуг тоже может облагораживать. Оксана Галькевич: Вот! Олег Ефремов: И как раз наоборот – думали о том, как освободить человека по максимуму от рутинной деятельности и дать ему возможности всестороннее развиваться. Вы знаете, тут интересная вещь. Когда сравнивали трудовую этику людей традиционного общества и людей XX века, то обычно отмечали, что человек традиционного общества работал ровно столько, сколько нужно ему для получения необходимого для жизни, а дальше занимался чем-то другим. Человек XX века будет работать столько, сколько у него хватит сил. То есть, действительно, он живет, чтобы работать. А вот в XXI веке мы отчасти возвращаемся к принципам традиционного общества. Мы уже не живем, чтобы работать, а мы хотим работать, чтобы жить. То есть мы опять готовы сократить рабочее время ради того, чтобы заняться чем-то для нас так же интересным. Константин Чуриков: Но самое главное… Олег Анатольевич, извините, что я вас перебиваю. Здесь, мне кажется, правда, очень важно, раз уж вы философ, именно понять, ради чего это все. Чем займутся люди? Вот что это за занятие, которое они променяют на работу? Оксана Галькевич: Ты в чем-то плохом людей подозреваешь. Константин Чуриков: Нет, я хочу разобраться. Так? Олег Ефремов: Константин, наверное, каждый займется своим. Я, конечно, не исключаю, что кто-то пойдет в пивной бар (что иногда, наверное, тоже неплохо), но на самом деле у людей так много сегодня в мире интересного, чем можно заняться, мир настолько разнообразен, что, я думаю, каждый найдет себе что-то по душе. На самом деле, смотрите, каждый из нас жалуется, что у него мало времени, которое он может провести с семьей, уделить своим детям, уделить, может быть, какому-то своему эстетическому развитию. В конце концов, позаниматься спортом. На самом деле очень много чего есть такого интересного, что может увлечь человека и чем он может заниматься, помимо работы. Константин Чуриков: Олег Анатольевич, у вас взгляд… Олег Ефремов: Другое дело, что при этом работа должна давать нам необходимые средства для всего этого. Константин Чуриков: Ну да. У вас взгляд идеалиста. И это здорово. Я тоже всегда, так сказать, хочу думать, что людей, которые думают об эстетическом развитии, их гораздо больше, чем, может быть, мне и всем нам кажется. Ну а что обычно происходит у нас в выходные? Давайте представим: среднестатистическая какая-то городская семья. Ну, все они идут в торговые центры. Понимаете, они туда приходят, они там проводят львиную долю времени, ну, обычно, да? Либо что? Либо, наверное, дома на кухне сидят. То есть что еще можно себе представить в массе? Оксана Галькевич: Не любишь ты народ, Константин. Константин Чуриков: Нет, почему? Я просто внимательно наблюдаю за всеми, и за собой тоже. Олег Ефремов: Константин, ну вариантов очень много. И даже если взять моих знакомых, то далеко не все из них проводят время в торговых центрах. Можно поехать покататься, скажем, сейчас на лыжах, в том числе и на горных. Можно просто погулять в парке. Можно сходить на выставку. Можно, в конце концов, просто пройтись по городу. Можно поехать на дачу и поработать на природе. То есть вариантов очень много, каждый выбирает свое. А что касается торгового центра, то… Мы уже не раз эту тему поднимали. Это не поездка за покупками, а это тоже определенный вариант культурного досуга, потому что современный торговый центр – это такой своеобразный храм релакса. Понимаете, туда приходит человек, и он приходит не только за тем, чтобы пробежаться по «Ашану» или сбегать в IKEA. Там очень много чего еще есть. Там есть кинотеатры, там есть какие-то шоу… Константин Чуриков: Много всего развивающегося, вы хотите сказать? Оксана Галькевич: Это, кстати, хорошо, если есть. Это для горожан, которые живут в небольших квартирах. На самом деле им руки особо некуда приложить, если только лампочку вкрутить или что-то еще. Нет, просто люди, которые в своем доме живут, там всегда есть чем заняться, вот уж поверь. Константин Чуриков: Это если руки еще есть. Оксана Галькевич: Но зачастую в таких населенных пунктах нет кинотеатров, нет музеев или где-то они на каком-то расстоянии. Константин Чуриков: Олег Анатольевич, давайте зрителем уважим, звонки примем, да? Игорь, здравствуйте. Челябинская область. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Добрый день. Я из Челябинска. Я хотел бы сразу сказать: а кто посчитал критерии, что производительность труда за границей выше? Там водитель троллейбуса больше километров проезжает? Врач больше людей принимает? Я не пойму. Или педагог больше детей учит? Хотя там классы меньше, чем у нас. Второе. Переход на четырехдневную рабочую неделю – это должна быть цель государства, поймите правильно. Либо сократить рабочий день, либо перейти на четырехдневную неделю. Почему? Все говорят: «Вот будут сидеть, пиво пить». Подождите! Люди своих детей не видят. Константин Чуриков: Это тоже правда. Кстати, Игорь, вот это в точку! Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Еще Юлия из Подмосковья. Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Юлия. Зритель: Да, здравствуйте. Юлия, Московская область. Я тоже хочу поддержать идею перехода на четырехдневную рабочую неделю. Объясню – почему. Потому что… Вот я работаю преподавателем, и у нас есть курсы повышения квалификации, допустим, или же повышения категории. Вот я работаю с 9 до 5 вечера. Я приезжаю домой, мне нужно сделать еще какие-то домашние дела. И для того чтобы мне пройти, допустим, какие-то дополнительные образовательные процессы для себя, я должна тратить время в свои выходные. Но у меня тоже семья, тоже дети, хочется с ними как-то провести больше времени. Поэтому я думаю, что если добавить к каждому рабочему дню еще по два часа, то есть восьмичасовой день разбить на эти рабочие часы, допустим, на четыре дня рабочей недели, то я думаю, что один день высвободить на какое-то самообразование было вообще очень хорошо. Константин Чуриков: Спасибо, спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо, Юлия. Ну, на самом деле, вы знаете, когда мы днем сегодня эту тему обсуждали, у нас были специалисты по работе с кадрами, по организации этого процесса, и они говорили, что, в принципе, у нас сейчас трудовое законодательство позволяет это все делать. Понятно, что не всякое производство может себе это позволить, не везде это возможно, но какие-то организации – вполне. Это от работодателя зависит. Константин Чуриков: Олег Анатольевич, все-таки, поскольку вы философ, вот с вами хочется пофилософствовать. А мы вообще народ работящий, мы люди работящие? Я вот что увидел. Значит, в Японии эксперимент был совершенно фантастический! Там люди работали 80% времени, производительность труда составила 130% по сравнению с тем, что было, когда они работали 100%. То есть, грубо говоря, они работают еще лучше, еще выше, когда они работают, не знаю, четыре дня. Мы бы смогли так сделать? Оксана Галькевич: Подождите. А какие задачи они выполняли, Костя? Давай вот так вот скажем. Константин Чуриков: Бог его знает… Оксана Галькевич: Нет, вот это важно, мне кажется. Константин Чуриков: Они свои японские задачи выполняли. Оксана Галькевич: Нет, японцы могут одни задачи хорошо выполнять, а мы – другие. Я наших людей в обиду не дам! Олег Ефремов: Я бы ответил так: трудолюбие трудолюбию – рознь. И вот как раз некоторые особенности нашей трудовой этики в пользу четырехдневной рабочей недели. Почему? Потому что традиционно у нас сложилось так: русский человек может очень жестко напрячь свои силы в течение какого-то определенного короткого промежутка времени и сделать достаточно много, но вот долго, нудно, последовательно, регулярно ему трудиться сложнее. То есть он креативен, он, так скажем, способен к концентрации, он действительно может за короткий промежуток времени сделать больше, чем сделают другие, но вот рутинный длительный труд – да, здесь у нас хуже. Поэтому мне кажется, что четырехчасовая… четырехдневная рабочая неделя в какой-то степени вполне отвечает нашим традициям и, возможно, каким-то свойствам нашего менталитета. Это исторически сложилось, потому что у нас были такие климатические условия, когда летом крестьяне должны были работать очень интенсивно, а зимой у них было относительно спокойное время. То есть, действительно, там рабочий день был чуть ли не круглосуточный, зато потом отдыхали. Может быть, это скажется и нам будет проще перейти на эту четырехчасовую… ой, четырехдневную рабочую неделю. Но я бы все-таки сказал так: здесь не сколько традиции, а сколько, наверное, особенности современной эпохи. Действительно, человека надо освободить от необходимости трудиться до потери сознания, до полного истощения сил. Человеку надо дать возможность жить более полноценной и более разнообразной жизнью. А жизнь – это не только работа. Константин Чуриков: Жизнь – не только работа, безусловно. Вот нам зрители пишут… Оксана Галькевич: И на нее нужно время еще найти. Константин Чуриков: «За такую зарплату и трехдневка – очень много», – Смоленская область. Тверская: «У нас ничего не производится. Какие четыре дня?» Оксана Галькевич: Неправда! Константин Чуриков: Вы сказали, что мы на короткой дистанции способны показывать результат, а на большой – нет. Может, мы сделаем наоборот – два через пять? Два поработали, а пять отдохнули. А? Олег Ефремов: Может быть, кому-то удобнее и так. А вообще-то (вы меня идеалистом назвали, Константин), в идеале желательно было бы, чтобы каждый человек сам выбирал для себя рабочий график, чтобы были варианты, чтобы каждый работал так, как ему удобно. Оксана Галькевич: Олег Анатольевич, а это, кстати… Константин Чуриков: Насчет идеалиста – это был комплимент. Олег Ефремов: Спасибо, Константин. Я так и понял, я решил поддержать эту репутацию. Оксана Галькевич: Это, наверное, сложнее прописать в Трудовом кодексе. Такие гибкие графики, наверное, сложнее прописать в Трудовом кодексе, но опять же эксперты говорят, что и это возможно. Константин Чуриков: Спасибо вам большое, Олег Анатольевич. Олег Ефремов, кандидат философских наук, доцент кафедры социальной философии и философии истории философского факультета МГУ имени Ломоносова. Оксана Галькевич: Тебе подсказывают, чем можно заняться, Костя, в эти три выходные дня. Константин Чуриков: Чем? Оксана Галькевич: Демографическими вопросами. Рождаемость надо поднимать. Константин Чуриков: Ну… Оксана Галькевич: Да, да. Константин Чуриков: В свои 42 года… Да, конечно, конечно, конечно, да! Ну, мы подумаем об этом на досуге. Спасибо. Оксана Галькевич: Подумай. Константин Чуриков: Это еще не все. Оксана Галькевич: Это не все, друзья, да.