Иван Князев: В эфире «ОТРажение». Мы продолжаем. Марина Калинина с вами… Марина Калинина: …и Иван Князев. И вот о чем поговорим в ближайшее время. Российские города утопают в мусоре. Мэр Магадана уже допустил даже введение в городе чрезвычайной ситуации из-за проблем с вывозом отходов. Горожане жалуются на стихийные свалки, переполненные урны, нехватку мусорных баков. Губернатор Кузбасса заявил, что кемеровчане буквально засыпали его вопросами о том, почему в городе грязно. А жители Курска жалуются на нехватку контейнеров для строительного мусора. И главный вопрос: куда это все вывозить, как утилизировать и где? Иван Князев: В частности, в Магаданской области, если говорить об этом регионе, могут прекратить выплачивать субсидии региональному оператору. Предприятие, как считают в правительстве и в муниципалитете, не справляется со своими обязанностями. В прокуратуре региона в отношении регоператора возбудили дело об административном правонарушении. Все подробности – в материале Татьяны Григорьянц. СЮЖЕТ Иван Князев: Если в вашем городе похожая ситуация – позвоните и расскажите нам в прямом эфире, как обстоят дела. А сейчас представляем экспертов. Марина Калинина: Юрий Рябичев с нами на связи, вице-президент некоммерческого партнерства «Опора», президент Ассоциации русских уборочных компаний. Здравствуйте. Юрий Рябичев: Добрый день. Иван Князев: Здравствуйте, Юрий Владиславович, вот только в Магадане у нас получается такая ситуация? Я не знаю, там все валят друг на друга. Регоператор говорит, что управляющие компании во дворах тоже не справляются. Те, в свою очередь, на регионального оператора наговаривают и обвиняют его в том, что с мусором такая проблема. Муниципалитет подключился уже, региональные власти. Это только в Магадане так или нет? И почему там такое? Юрий Рябичев: Вы знаете, мы с вами не первый раз эту проблему обсуждаем. И когда закон вводился (это был конец 2015 года, 2016 год), я сразу сказал, что у нас проблема эта заложена в том, как этот закон будет исполняться. Во-первых, в оправдание регионального оператора нужно сказать, что в тарифе не заложена работа с мусорными площадками, с контейнерами и так далее. Марина Калинина: А кто тогда должен за это отвечать – за мусорные площадки и контейнеры? Юрий Рябичев: По моему разумению, должен отвечать регоператор, потому что основная его работа оцениваются по состоянию этой мусорной площадки. А как по-другому? Ну, в законе заложено так. Закон этот обсуждали долго и ввели его в результате. Потом на самом деле закон был принят, и он все время называется «мусорная реформа». На самом деле реформы никакой не произошло, произошла на рынке смена приоритетов просто. Просто одни компании ушли, которые в основном работали на муниципальном уровне, и в этом смысле им было проще работать и контролировать, какая ситуация по муниципалитету. Регоператор поднят на уровень региона, это общая компания. Еще раз говорю, во-первых, там есть постоянные недоплаты населением, которые все время были, то есть он бюджет недополучает. Не заложены в тарифе эти контейнерные площадки. Ну и плюс у нас зачастую пришли люди, которые не очень понимали, к сожалению, с чем им предстоит столкнуться. Иван Князев: Ну, как раз об этом и хотел спросить. Ну, региональный оператор, когда заходил работать на эту площадку, он должен понимать, что ему денег не хватит, что ему тогда придется устанавливать новые тарифы, вести переговоры по этому поводу. Либо наладить какое-то взаимодействие, действительно, по зонам разграничения, кто за что отвечает. Предупредить об этом муниципалитет. И муниципалитет должен был это видеть. Или я неправ? Юрий Рябичев: Муниципалитет, к сожалению, он же бюджетом специальным не обладает. Они помогали. В общем, я еще раз говорю, заложено было с самого начала, то есть ничего другого произойти просто не могло. Просто сейчас эта проблема уже постепенно накапливается и становится видна. То есть реформы, еще раз, не произошло. Основной смысл реформы был в том, что нужно ввести расширенную ответственность производителей, которая сейчас обсуждается, и ввести раздельный сбор. Понимаете, вот как это решается, например, в Финляндии? Скажу. В некоторых регионах до 95% раздельный сбор позволяет уменьшить вывоз мусор на полигон. Вот эту проблему надо решать. У нас нет альтернативы. Потому что мы закрываем полигоны, которые неправильно эксплуатируются – и это вызывает то, что регоператор должен возить на другие полигоны, какие-то укрупненные. Но логистика и расходы увеличиваются в разы на транспортировку. Поэтому пока не будет профессионального взгляда на эту проблему… Ну, об этом говорили с самого начала. Марина Калинина: Юрий Владиславович, давайте послушаем наших зрителей. Очень много SMS, много звонков. Вера из Ставропольского края на связи. Вера, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я хочу сказать, что у нас мусор вывозится очень хорошо, два раза в неделю. Одна машина едет и забирает из баков, а другая машина по улице собирает. Вот сейчас я отношу мусор в бак. Вы не поверите, баки пустые. Но зато вокруг баков – это какой-то кошмар! Вот едет машина, выбросили пакет, проехали дальше. Выбросили бутылку, проехали дальше. И это виноваты мы, больше никто. Я считаю, что только мы, жители. Иван Князев: Да, хорошо, спасибо. Марина Калинина: А разделяют у вас мусор? У вас баки используются как? Для одного вида – один, для другого – другой? Вообще насколько сознательные люди, по вашим наблюдениям? Зритель: Ну, у нас несознательные люди, я так понимаю, если бросают где попало. Марина Калинина: Понятно. Еще один звонок сразу давайте возьмем – из Омска Юрий. Юрий, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Марина Калинина: Говорите, пожалуйста. Зритель: Я считаю, что ваш эксперт неправ. Разделение мусора прежде всего нужно производить на основе так называемой инфраструктурной реформы. А у нас, к сожалению, нет заводов по мусоропереработке, которую часто выдают за мусоросборку, когда показывают рабочих, и они потом фракции прессуют и не знают, куда девать. Я уж не говорю про мусоросжигающие заводы, каждый из которых стоит 40 миллиардов рублей, если взять все международные нормы и стандарты техногенной безопасности, в том числе экологической. У нас мусор вывозят просто на земли сельхозугодий. Этот бизнес полностью криминализирован. И не раз уже у нас были репортажи в области, когда говорили, что данные лже-предприниматели не пускают так называемые не свои управляющие компании по вывозу мусора, потому что требуют за них еще завышенные тарифы. А я напомню, что на земли сельхозугодий, которые они оформляют под свои так называемые теневые бизнесы, которые гробят полностью нашу природу, и не только нашей области, а налоги составляют в 400 раз меньше, чем от того бизнеса, которым они занимаются. И это ежегодно. Вместо 4 миллионов рублей с гектара они платят до 10 тысяч рублей, не больше. Поэтому пока наверху не разберутся с данным криминальным бизнесом, в том числе по всей России, мы и будем говорить постоянно о каких-то мусороперерабатывающих и мусоросжигающих заводах, которые в любом случае нам не по карману. Потому что в Европе, в развитых странах это все дотируется государством, которое имеет весьма гибкую и эластичную политику в отношении тех предпринимателей, которые этим занимаются. Тем более в любом случае мусоропереработка составляет только 15% рентабельности от всего того, что мы, как говорится, выдаем желаемое за действительное. Иван Князев: Да, спасибо вам большое. Марина Калинина: Спасибо. Иван Князев: Серьезное замечание. Юрий Владиславович, как прокомментируете? Юрий Рябичев: Я хотел сказать, что я целиком согласен с товарищем предыдущим, который выступал. Я об этом и говорил: реформы не произошло, потому что раздельный сбор предполагает создание соответствующей инфраструктуры. А у нас просто передел собственности произошел от одних компаний к другим. Вот и все. Поэтому он абсолютно прав. Я не знаю, может быть, я как-то неточно выразился и постарался объяснить, почему регоператоры не справляются. То есть это не заложено в законе. Но на самом деле именно то, о чем он говорит, и нужно делать. Сжигательные заводы также проблему не решают. Есть программа строительства мусоросортировочных заводов, но она тоже не выполняется, которую Минпромторг внес. Вот эта инфраструктура не создается. Граждане, как говорят, да, неправильно себя ведут, но им же нужны те же самые контейнеры для раздельного сбора, им нужно провести соответствующее обучение, чтобы они понимали, куда это складывается. Иван Князев: А кто за это отвечает? Марина Калинина: Юрий Владиславович, смотрите, какая история. Там же еще какая вещь? Даже если люди сознательные и складывают мусор в разные контейнеры, каждый вид мусора в свой, то приезжает машина, а потом это все из двух контейнеров или из трех сваливается в один и исчезает в непонятном направлении. Куда его дальше везут – никто не знает. Юрий Рябичев: Я об этом и говорю. То есть это инфраструктура. Если раньше были пункты сбора макулатуры, бутылок, понятно было, куда нести, и понятно было, куда это пойдет, то сейчас это как получится, что называется. Хотя эту работу надо было проводить. И об этом говорили в свое время и в Госдуме, когда этот закон обсуждали, что ничего не заработает. Вот пришли к тому, к чему должны были прийти. Иван Князев: А все-таки мне остается не понятно, Юрий Владиславович, почему хотя бы те отходы, которые сейчас скапливаются, например, в Магадане, в других городах, регоператор не может увезти. Юрий Рябичев: Ну, я не могу сказать конкретно… Ну, скорее всего, у него просто не хватает средств для того, чтобы это делать. Иван Князев: У него не хватает рабочих рук? У него не хватает техники? Юрий Рябичев: Да, не хватает техники. Иван Князев: Так здесь уже, понимаете, вопрос… Юрий Рябичев: И профессионализма не хватает. Иван Князев: Так здесь уже вопрос встает, понимаете, опять же к муниципалитету: кто нанимал такого регионального оператора? Это, конечно, хорошо, что мэр грозится режим ЧС ввести и все свалить на регоператора. А каким образом… Юрий Рябичев: Это не муниципалитет, извините, это регион. Иван Князев: Регион? Юрий Рябичев: Дело в том, что повысили ответственность до региона. Регоператора выбирал регион. У нас женщина говорила из Ставропольского края. Я вам скажу, что там порядка 130 компаний, которые по 20–30 лет занимались. И, в общем, было неплохо по многим местам, хотя проблема и была. Их всех фактически ликвидировали, то есть они остались не у дел, а занимается регоператор. И этот регоператор с самого начала… Марина Калинина: Юрий Владиславович, скажите, а какова была цель вот такого укрупнения, вывода этой системы на региональный уровень? Вот цель в чем? Если это все работало и, в принципе, было нормально, как вы говорите. Юрий Рябичев: Предполагалось… Ну, не совсем нормально было, потому что муниципалитеты бюджетов не имели на то, чтобы помогать компаниям, которые работают по вывозу мусора. Предполагалось, что на уровне региона регион будет оказывать соответствующую поддержку и помощь. Марина Калинина: Так пусть бы он этим компаниям, регион. Как бы пересмотреть эту схему финансирования. Оставили бы эти компании, и регион бы финансировал работу, помогал бы финансово работать этим компаниям. Зачем все уничтожать было и заставлять эти компании уходить с рынка? Юрий Рябичев: Ну, я не могу сказать – зачем. Потому что, в принципе, это достаточно большой объем. И те люди, которые принимали решения эти, они думали, что эти деньги – это много. На самом деле те, кто понимали, что с этим связано, с вывозом, с определенной логистикой, то они понимали, что этих денег не хватает. А вообще у нас отрасль недооценена однозначно, понимаете? И повышением тарифов вопрос не может быть решен, потому что тарифы для граждан не могут быть повышены очень сильно. Была тема, которая связана с расширенной ответственностью производителей, которая у нас все время переносится. Сейчас есть предложение Минэка – перенести еще на 2024 год окончание. То есть опять эта проблема повисает в воздухе. То есть на Западе, как говорится, там не столько государство финансирует, сколько раздельный сбор финансируется предприятиями, которые продукцию производят. Если я произвел коробку, упаковку или электронный какой-то блок, телевизор, то должна быть часть затрат, которая оплачивается при продаже этого блока, чтобы была потрачена на утилизацию. За счет этих денег делается и раздельный сбор, и строится инфраструктура, и так далее. Иван Князев: Но этим предприятиям только ответственность ввести, финансово их немножко напрячь – так они же потом все это переложат на потребителей, они потом цены начнут завышать. Юрий Рябичев: Вы знаете, это целая система на самом деле. Сейчас очень сложно в рамках этой передачи это все объяснить. Ну, в этом участвуют профессиональные ассоциации, которые объединяют и тех, кто занимается сбором, раздельным сбором, вывозом. Там участвуют объединения производителей, которые понимают, кто реализует эти средства. То есть там по-другому построена система. У нас, к сожалению, попадает в бюджет, а назад не попадает организациям. Например, у нас очень много заплатили компании, которые производят автомобили. Вы знаете, да? Это сбор на утилизацию. Но ни одна компания, которая занимается разборкой этих автомобилей и возвратом этого материала (металла, резины и так далее), всех составляющих в оборот, она ни копейки не получили. А собрали больше сотни миллиардов. Марина Калинина: Хорошо. А вот эти деньги, которые с населения собирают в качестве тарифов (которые, кстати, постоянно растут) за вывоз мусора, они куда в итоге поступают со всей страны? Юрий Рябичев: Нет, эти тарифы поступают регоператору. Марина Калинина: Так? Юрий Рябичев: Тариф по региону собирается и поступает регоператору. И в данном случае, может быть, этот регоператор как-то… Ну, в зависимости от того, как он себя ведет. Может быть, он на этой недофинансированной истории какую-то прибыль старается получить или какую-то хотя бы маржу. Ну, там денег не остается, на самом деле денег нет. И фактически всем регоператорам надо помогать сейчас от государства, чтобы они нормально заработали. Но, еще раз, это не путь. Дело в том, что у нас объем мусора постоянно увеличивается, а ничего не сделано для того, чтобы уменьшить тот объем, который поступает на полигоны. Я еще раз говорю, что в Финляндии, да и в других странах скандинавских, в Европе это уменьшается в разы – в два, в три, в четыре, в пять раз, даже в десять. Это идут вторичные материалы на переработку. Иван Князев: Ну, там переработка. Они еще на этом и зарабатывают. Юрий Рябичев: Вы знаете, это ошибка основная, между прочим. Все кинулись, все почему-то подумали, что там можно зарабатывать. А для того, чтобы там зарабатывать, туда вложить нужно, понимаете, очень много вложить. Население, кстати, у нас готово этим заниматься, но вложить не получилось. Поэтому все кинулись, а оказалось, что там не так здорово. Марина Калинина: Еще один звонок – Анатолий из Уфы. Анатолий, здравствуйте. Зритель: Добрый день. Октябрьский район, город Уфа. Я плачу, расплачиваюсь за квартиру своевременно. Значит, мне за июнь месяц присылают (а я один прописан), что 75 рублей за вывоз мусора. За июль прислали – тоже 75, к оплате 150. За июль прислали долг 150, к оплате 225. Это я все оплатил. Сейчас присылают за август – долг 225, плюс 75, к оплате 300 рублей. В следующем месяце, наверное, уже до тысячи дойдет. Мне вот не понятно, что за цены у нас. Ну а мусор вывозят нормально, проблем нет, а вот оплата… Вот такие у нас цены пошли. Марина Калинина: Ну хоть возят? Они свои обязанности выполняют? Иван Князев: Чище стало? Зритель: Обязанности выполняют, я про вывоз не говорю, проблем нет. Но вот к оплате… Извините, я один прописан, а за август месяц уже должен платить 300 рублей. Иван Князев: Да, Анатолий, спасибо вам большое. Юрий Владиславович, смотрите, во что мы тогда уперлись в нашем разговоре. Получается, либо повышать тариф, чтобы у регионального оператора были деньги на технику и на все остальное. Марина Калинина: Без конца причем. Иван Князев: Да. Либо создавать раздельный сбор мусора и переработку, для которой сейчас нет инфраструктуры. Оба выхода, как мне кажется, тупиковые. Так что сейчас, например, делать в Магадане и в других городах? Ну поменяют они очередного регионального оператора – и что? Юрий Рябичев: Если не поменяются условия его работы, то… Я не знаю, еще раз, конкретную ситуацию в Магадане. Ну, скорее всего, сильно не изменится, если там не пропадают каким-то образом деньги. А такие факты тоже, к сожалению, есть. Я имею в виду – не все деньги используются, которые поступают, на то, чтобы работать с мусором. К сожалению, и так тоже бывает. Иван Князев: Спасибо вам. Юрий Рябичев, вице-президент некоммерческого партнерства «Опора», президент Ассоциации русских уборочных компаний, был с нами на связи. А вот что пишут телезрители. Из Ленинградской области: «Передел рынка случился в пользу карманных компаний родственников чиновников, которые работают на местах». Из Рязанской области: «Мусор вывозят, но вокруг мусорных баков ужасная грязь и вонь, они всегда переполнены, вокруг жуки и мухи, антисанитария». Марина Калинина: Еще у нас один эксперт по этой теме. К нам присоединяется для дискуссии Михаил Антонов, координатор общественного экологического проекта «РОСЭКО», сооснователь экоцентра «Сборка». Здравствуйте, Михаил Александрович. Михаил Антонов: Да, приветствую, коллеги. Марина Калинина: Вот мы говорили с предыдущим экспертом о том, что то, что сейчас делается, принимается, оно, в общем, ситуацию не изменит никаким образом. С вашей точки зрения, что же все-таки нужно сделать? Какие есть варианты выхода из того, что сейчас сложилось в стране с мусором? И есть ли они? Михаил Антонов: Я хотел бы поддержать Юрия Вячеславовича, потому что как раз он ключевые решения и проговорил, которые есть: как это работает на Западе и как это, по идее, должно работать у нас. Это расширенная ответственность производителя, когда необходимые средства на решение мусорной проблемы, на создание системы сбора, на создание системы утилизации, они закладываются уже в стоимость продукции. И раздельный сбор. С одной стороны, мы имеем растущий тариф, с которым непонятно что происходит. «Кому он идет?» – вот люди так это воспринимают. А с другой стороны, как раз есть… Вообще в целом эта проблема очень сложная, и здесь реально, действительно, нет каких-то простых решений. Здесь нужно совершить целый комплекс шагов, еще и с разных сторон, и в определенный момент времени. А что здесь? Конечно, представители ритейла, бизнеса говорят: «У нас же потребители взвоют, мы же цены поднимем». Хотя, действительно, есть расчеты отраслевых организаций, которые говорят, что на самом деле потребительская корзина в год всего на пару сотен рублей, условно, подорожает. А может, и наоборот – будет вообще снижение издержек. Может, тариф на вывоз благодаря этому станет даже меньше. Эта система работает на Западе, и благодаря ей как раз появляется в том числе раздельный сбор отходов. И здесь начинается новый вектор как раз: как быть с жителями, как быть с гражданами? С одной стороны, у нас люди уже привыкли к системе не доверять. Условно, у нас в Москве серые и синие контейнеры есть. Это, кстати, правильный подход, на мой личный взгляд и на взгляд других экспертов. В один контейнер попадает макулатура и так далее, и это отправляется на дополнительный сортировочный завод, а в другой попадает то, что нельзя переработать: пищевка, отдельные гигиенические отходы, неперерабатываемые изделия. Можно, конечно, добавить сбор батареек, электрохлама, но это немножко отдельная история. Но ключевой, основной поток отходов можно фактически делить на два. И все равно мы видим опять же недоверие населения. Что с этим делать? Здесь уже вопрос просветительской работы. Мы в этом плане ведем деятельность в рамках нашего экоцентра «Сборка». Мы находимся в районе метро «Сокол». К нам можно прийти, посмотреть. У нас есть демонстрационный пункт раздельного сбора на 40 фракций. Ну, кажется, что страшно. Но на самом деле все не так страшно, все намного проще. Там макулатура разных видов, пластиков где-то восемь различных фракций. Это для того, чтобы люди знали, ориентировались. У нас есть экопросветительский музей, в котором 700 экспонатов. Можно подняться и своими глазами… Иван Князев: Ну, посмотреть, как это делается в цивилизованных странах. Михаил Александрович, такой момент, я прошу прощения, а можно эту воспитательную работу с населением проводить параллельно с тем, чтобы… Ну я не знаю. Почему бы нам не скопировать опыт европейских стран? Марина Калинина: Вот как-то что-то не получается у нас копировать. Иван Князев: Там же есть уже готовые решения. Или если этого не происходит, то, наверное, это во что-то упирается. Вот хотелось бы понять – во что. Михаил Антонов: А упирается это, к сожалению, в нашу такую действительность (назовем так). Часто бывает такая дискуссия, в том числе мы сами взаимодействуем с госорганами. Встает вопрос: а что в первую очередь – контейнеры поставить или людей просвещать? Иван Князев: Вот! Михаил Антонов: Я говорю: «Этот процесс параллельный». Потому что говорят: «Ну, мы поставим контейнеры, а никто не будет использовать. Скажут, что это лажа. А потом наши условные оппоненты, кто против нас, скажут: «Ну вот, люди не сортируют». Или говорят: «А если мы начнем просвещать, то контейнеров не будет, и они скажут: «Да это все лажа! Вы нам тут по ушам в очередной раз ездите». И как быть?» А если это одновременно начать? Или предупредить людей, как, условно, было в Москве, за полгода. Ну, я сейчас к московскому опыту ссылаюсь, но в данном случае он, мне кажется, достаточно релевантен. Сначала за несколько месяцев объявили, когда будет реформа, поставили контейнеры, чтобы люди стали их узнавать. И потом в Москве раздельный сбор в каждом доме. Здесь как раз и получается проблема, что одни говорят по законодательству, что, действительно, непонятно, кто за контейнерную площадку отвечает. Бизнес со своей стороны говорит: «Нет, ребята, давайте мы, как на Западе, пока вводить не будем, до какого-нибудь четвертого года подождем. Или введем, допустим, не 100%». Условно, я произвожу, разливаю воду в бутылки. Я выпускаю, условно, 100 бутылок в месяц, ну абстрактно. Моя задача – сделать так, чтобы все эти 100 бутылок были собраны. Я за это плачу в специальный фонд, и он уже ставит эти контейнеры для раздельного сбора. И я получаю отчетность, что и где собрали. Вот это так работает на Западе. А у нас говорят: «Давайте не 100%, а только 30% этих бутылок соберем». Но нельзя поставить 30% контейнеров, нельзя запустить 30% мусоровозов. И мы упираемся в российскую деятельность… Иван Князев: Куда девать потом оставшиеся 70%? Михаил Антонов: Вот! И они оказываются на полигоне, то есть ни туда, ни сюда. Поэтому как раз здесь важна именно просветительская работа в том числе с населением, с нашими гражданами. Да, не все так быстро. Это работа в том числе с бизнесом, чтобы показать, зачем им это нужно. Чиновники, которые начинают… Ну, здесь более молодые люди приходят, более прогрессивные. Чтобы они тоже видели запрос как со стороны бизнеса, так и со стороны наших граждан. В том числе благодаря вам, работе со СМИ, что вы эти вещи людям рассказываете, разъясняете. То есть вот эта картина, видите? Надо пройти цепочку, сделать несколько параллельных шагов. И фактически их надо делать… Иван Князев: Михаил Александрович, еще один момент, который мы забываем: желательно это все дело еще и контролировать. Потому что поставишь раздельный бак… Марина Калинина: Да. Вот вопрос: кто это должен сделать? Кто должен принять такое решение, о котором вы сейчас говорили? И кто это должен контролировать, как Ваня сказал? Михаил Антонов: Понятно, что законы всегда должны быть на уровне государства, и оно должно обеспечивать мониторинг, качество реализации. С другой стороны, бдительные граждане. Нам кажется, что мы заплатили налоги – и все, пусть они там делают. Но, к сожалению, это в идеальном мире. Мы все-таки понимаем, что жизнь, конечно, так или иначе становится лучше, несмотря на пандемию и кризисы (это трудно отрицать), но все равно, как и наш президент говорил, «для того щука и нужна, чтобы карась не дремал». Поэтому здесь и мы должны с вами отслеживать качество реализации наших прав. Вы в своем доме платите управляющей компании деньги, они потом платят их вывозящей компании, регоператору… Иван Князев: Ну понятно. Михаил Антонов: А дальше уже нужно смотреть, куда мусор подевался, куда его довезли. Его довезли до полигона и переработки? Или в соседнем лесу его вывалили? Марина Калинина: Это надо с работы уйти, чтобы всем этим заниматься и контролировать. Иван Князев: Спасибо вам. Михаил Антонов, координатор общественного экологического проекта «РОСЭКО», сооснователь экоцентра «Сборка», был с нами на связи.