Местоположение человека может перестать быть тайной. А как же право на частную жизнь?

Гости
Андрей Масалович
президент консорциума «Инфорус», специалист по кибербезопасности

Константин Чуриков: Ну что же, Министерство цифрового развития, как пишет «Коммерсантъ», разработало законопроект, позволяющий МВД, ФСБ и ФСО без решения суда получать от операторов связи данные о геолокации абонентов. Замминистра связи Олег Иванов уверяет, что это нужно просто для поиска пропавших людей. Дело в том, что ежегодно в стране теряются десятки тысяч граждан, и возникает проблема: координаты абонентских устройств считаются тайной по закону о связи и не всегда могут быть оперативно эти данные переданы в специальные органы, которые занимаются разыскной деятельностью, а счет при этом идет на часы. Но, тем не менее, вопрос все-таки остается вопросом: является эта информация тайной или нет?

Оксана Галькевич: Вопрос остается вопросом. Ну, и потом, знаете, у всякого явления всегда есть две стороны. Есть хорошая сторона медали, и есть сторона медали, так скажем, со сложностями и издержками. Ну, вот давайте все эти нюансы попробуем сейчас в прямом эфире обсудить. У нас на связи Андрей Масалович, президент консорциума «Инфорус», специалист по кибербезопасности. Андрей Игоревич, здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте. Андрей Игоревич, я бы еще сказал, что у каждого явления есть определенный контекст, да? Вот сейчас, скажем так, разные события происходят в стране. Это вот совпадение, что сейчас вот это, скажем так, предложено начать обсуждать? Или в принципе уже давно речь о том, что надо в общем-то геолокацию рассекретить, уже ведется давно. Сориентируйте.

Оксана Галькевич: Просто давай, может быть, все-таки более конкретно.

Константин Чуриков: Давай.

Оксана Галькевич: Вот митинги прошли в выходные, вчера (или позавчера, да?), 2-го числа, до этого проходили по субботам. Может быть, с этим тоже как-то связано? Определять, где люди находятся, как они туда попали, зачем они туда пришли. Мало ли.

Андрей Масалович: Ну, мне рептилоиды подсказывают, что это совпадение. Я не берусь комментировать намерения тех, кто это сделал. Но, собственно, официальная точка зрения, если вы посмотрите, официально там написана фраза: ради того, чтобы, например, искать пропавших людей. В России за год примерно 60 тыс. заявлений о пропавших людях. Большая их часть – подростки. Для того, чтобы получить разрешение на просмотр местоположения включенного телефона, а он, как правило, включен и будет включен еще три дня, нужно потратить… нужно сделать два запроса сейчас, если все делать официально правоохранителю. Ответ на один 24 часа, ответ на второй 48. Т. е. в худшем случае 36 часов потеряют. Но вы понимаете, что у пропавшего человека счет идет на минуты.

Оксана Галькевич: Андрей Игоревич, а может быть, просто всем этим структурам как-то работать тщательнее, скорее, активнее в таких ситуациях? Зачем ждать и терять вот эти 36 часов, понимаете. Быстрее. Человек пропал – значит, принимайте решение быстро. Потому что издержек у этого решения может быть, скажем так, больше даже, чем положительных моментов. Нет?

Андрей Масалович: Я согласен. Но второго чтения еще не было. Раз сами сотовые операторы объявили, что закон сырой и его надо досматривать и пересматривать. И заодно у них бы переспросить, и у них тоже своя правда есть. Кроме того, есть еще одна сторона. У правоохранителей по закону об оперативно-разыскной деятельности и по закону о связи и так достаточно полномочий. И, уверяю вас, когда надо, они нужную информацию добывают. Кроме того, за нами очень успешно шпионят и разного рода корпорации. Для этого необязательно знать, получать геопривязку от сотового оператора, достаточно оставить включенным блютус и пройти мимо датчика блютуса. Их в Москве, например, много. Т. е. нас контролировать уже и так можно.

Другое дело, здесь вводится просто некоторый формальный порядок. Готов с вами согласиться, что в голову приходит много мыслей, почему именно сейчас. Да.

Константин Чуриков: Андрей Игоревич, а вот очень интересно, что вы говорите, что люди сами-то позволяют за собой следить, блютус не выключают, еще что-то. Дайте какие-то базовые советы. Потому что вот мало кто заходит в это, там, меню. В разных телефонах по-своему там, предоставлять данные. И там список этих приложений, которые граждане сами скачали, сами со всем согласились – и нормально, и вперед.

Оксана Галькевич: Слушайте, тут, понимаете, какая ситуация. Вы меня простите, пожалуйста, Андрей Игоревич и Константин Николаевич, но вот мне тут на днях надо было Интернет с мобильного телефона раздать, так мне пришлось нашего сына просить. Потому что я вот, вроде не пожилая еще женщина, но уже с трудом могу разбирать в каких-то вот этих всех гаджетах…

Андрей Масалович: Тем не менее, учите, учите материальную часть. Смотрите, первое. Если у вас на устройстве достаточно свежая версия операционной системы (ну, просто вы как-то за этим смотрите, чтобы она обновлялась), на всех платформах сейчас есть галочка «Автоматически менять МАК-адрес». Т. е. чтобы ваше устройство не узнавалось как конкретное устройство. Раз. Второе – отключать блютус. Потому что есть датчики блютуса. И я вот недавно разговаривал с компанией, которая хочет на этом бизнес построить. Чтобы человеку, который входит в торговый центр или в кафе, уже что-то начать предлагать, узнавая, кто это такой.

Оксана Галькевич: А у нас сегодня скидки в магазине таком-то, заходите…

Андрей Масалович: Да-да-да. Кстати, датчики блютуса некоторое время назад расставляло правительство Москвы по Москве. Тоже решая какие-то свои задачи. Дальше, если у вас есть приложение, любое, на смартфоне, в тот момент, когда оно запускалось, оно спрашивало: геопозицию давать всегда, никогда или на время работы? Если вам это приложение нужно, ставьте «на время работы». Если оно вам вообще не нужно, ставьте «никогда». Например, вы будете огорчены, если у вас стоит простое, безобидное приложение «Карта метро» от Яндекс, вот оно шпионит каждую минуту. Хотя вроде бы это всего лишь карта метро. Она каждую минуту в Яндекс передает ваше местоположение.

Оксана Галькевич: Как страшно жить в этом цифровом мире, а?

Андрей Масалович: …Которое хранят в чипе.

Константин Чуриков: Андрей Игоревич, еще такой вопрос. Вот замминистра связи говорит, что предлагаемые поправки в этот закон на самом деле закон о персональных данных не нарушают, так как координаты местоположения персональными данными не являются. У меня всего один маленький-маленький вопрос. Помните, были несколько лет назад случаи, когда этого крестьянина с коровой хотели вообще повязать, да, потому что он на нее эти часы с GPS-трекером поместил, следил за коровой. Вот это сейчас по закону так и… я так и не понял: это законно или незаконно?

Андрей Масалович: Ну, чуть сложнее объяснять. Но на самом деле могу сказать, если просто сказать, они лукавят. Если чуть сложнее – я сам сталкивался с ситуацией, когда мы отслеживали, например, нам нужно было отслеживать тех, кто не соблюдает режим самоизоляции. У нас есть программа для работы в Интернете, и мы ею пользовались. И нам давали данные обезличенные. Это жутко неудобно. Т. е. когда у меня есть только номер телефона и его местоположение. Если бы эти данные хоть чуть-чуть обогатить! Мне неважно, кто это. Но мне важно понять, что это вот мужчина или женщина, там. Вот.

Оксана Галькевич: Андрей Игоревич, но это же, понимаете, это вот прямо новая нефть какая-то, прямо золотая жила. Это же данные, которые…

Андрей Масалович: Но это и есть новая нефть, да. Сейчас основные деньги этого века – это деньги вокруг информации…

Оксана Галькевич: Это наши данные.

Андрей Масалович: …да, вокруг шпионажа.

Оксана Галькевич: Так а если моими данными хотят воспользоваться, может, со мной какой-нибудь контракт заключат, там, я не знаю, платить за это будут, а?

Андрей Масалович: Нет-нет-нет. Если вокруг вас творится что-то интересное, бизнес, и кто-то кому-то платит деньги, а вам деньги не платят и с вас не требуют, это всего лишь означает, что сейчас вы товар. С товаром не договариваются.

Константин Чуриков: Так. Но если все-таки…

Оксана Галькевич: С коровой и с товаром не договариваются.

Константин Чуриков: Да. А если все-таки рассмотреть вариант, что, ну действительно, это же не секрет, многие люди пропадают, там поднимаются волонтеры, полиция и т. д., все, кто только может. И в принципе ради этой благой цели принимаются поправки. Тогда почему, как спрашивает наш зритель из Воронежа, почему заявление о пропаже человека принимают через трое суток? Вот как бы здесь тогда, раз уж требуется такая оперативность, как и, в общем, по части принятия заявления тоже работать оперативнее?

Оксана Галькевич: Вот так вот.

Андрей Масалович: Ну, как это в фильме «Ликвидация» там: «А вы убеждайте».

Оксана Галькевич: Понятно. На этот вопрос…

Андрей Масалович: Т. е. здесь нужно лоббирование, просто у нас нету самосознания правового и коллективного, что в таких случаях на правительство надо давить. И, более того, давить старательно. И очень долго.

Оксана Галькевич: И самое главное, что как вот отследить соответственно, что вот эти данные были получены исключительно для того, чтобы искать пропавшего человека, да? Обратная связь и общественный контроль это в данной ситуации…

Андрей Масалович: К сожалению, сейчас с общественным контролем совсем швах. Т. е. сейчас любой оперативник может обосновать доступ к любым данным, даже если они у него лично в оперативной разработке не находятся.

Оксана Галькевич: Ну, в том-то и дело, да.

Андрей Масалович: В фильме про Сноудена это было хорошо показано.

Оксана Галькевич: Если бы это еще Министерство здравоохранения запрашивало, понимаешь, вот эту информацию, тогда можно было бы на какой-то общественный контроль хотя бы претендовать. Но здесь ФСБ, ФСО, МВД предлагают…

Константин Чуриков: Это данные «Коммерсантъ». Тут нужна ссылка.

Оксана Галькевич: Да.

Константин Чуриков: Потому что вот это «Коммерсантъ» об этом пишет, да. Спасибо большое. Андрей Масалович, президент консорциума «Инфорус», специалист по кибербезопасности. Естественно, зрители не могли остаться равнодушными по отношению к такой теме. «Я законопослушный человек, мне скрывать нечего», – Москва. Краснодар: «Это нужно для инакомыслящих, чтоб не потерялись». Белгород пишет: «Моя жена уже давно меня отслеживает и без геолокации». Просто чувствует. Женщина, как говорится, она все сердцем видит. Следующая тема.

Оксана Галькевич: Ага. Это не твоя жена написала?

Константин Чуриков: Нет, моя не в Белгородской области.