Молодежь бежит в столицу. Эксперты узнали, откуда хотят уехать молодые россияне. Прежде всего это Тольятти, Омск и Барнаул. Что не так в этих городах? И что ждёт переехавших в Москве? Константин Чуриков: Российские эксперты, а именно Финансовый университет при Правительстве, составили список российских городов, откуда хочет уехать молодежь. Давайте посмотрим. Прежде всего это такие города, как Тольятти, Омск, Барнаул, Челябинск, Волгоград, достаточно крупные, и, казалось бы, некоторые из них даже весьма себе развитые города. Оксана Галькевич: Челябинск, например, промышленный центр, Волгоград тоже не последний город… Константин Чуриков: Миллионник, да. Есть города, из которых уезжать не хочется, – что в этом списке? Оксана Галькевич: Там, естественно, Москва на первом месте понятно по каким причинам, Севастополь, Грозный, Краснодар и Симферополь, вот такие. Константин Чуриков: На самом деле исследование было следующим. Респондентам задавали вопрос, молодым людям от 18 до 30 лет: «В ваших планах есть ли переезд в другой город в поисках лучшей жизни? Если да, то когда?» Вот, соответственно, надо признать, что при этом 2/3 сказали, что не планируют уезжать, но вот 33% планируют, более того, треть из них в ближайшие 7 лет. Сегодня днем уже наши коллеги начали обсуждать эту тему с разными экспертами, и некоторые из них говорили о том, что сейчас самореализация у молодежи поставлена на первое место. Вот что нам сказала социолог Юлия Зубок. Юлия Зубок: Самореализация – это новая религия молодежи. Причем это возникло не сегодня и не вчера, это возникло уже в поколении их родителей, вот тех родителей, молодость которых пришлась на 1990-е гг. Что значит «самореализация»? Ведь самореализоваться можно и, так сказать, наращивая свое потребление (сегодня один телефон, завтра другой телефон и так далее), а можно, например, самореализовываться в семье. Многие, кто остались, если удается приспособиться, то окей, они как-то смиряются с этой своей долей. Многие не смиряются, чувствуют себя лузерами. Но и те, кто уезжают, они не испытывают вот этого вот острого чувства ненависти к той среде, которая их воспитала, понимаете? То есть они могли бы, вот эта вот мечта о том, что давайте мы выучим молодежь, а потом она вернется и все сделает хорошее в нашем регионе, – она в принципе могла бы быть осуществлена. Оксана Галькевич: В эфире высказался и другой эксперт, заместитель генерального директора Международного центра развития регионов Олег Столяров. Он рассказал о том, что, по его мнению, ждет молодежь в Москве, о том, что переезд на самом деле не всегда панацея, решение каких-то своих проблем. Олег Столяров: Это просто характер молодежи, которая более склонна рисковать ради получения возможностей. И это не значит, что у всех риски и возможности оправдываются. Больше того скажу, в основном Москва ломает людей, половина на половину. Вы из провинциального города? Первое, чего вы не выдержите, – это московских скоростей, московской культуры. Второе, чего вы не выдержите, – это жесточайшей конкуренции аппаратной на любых рабочих местах. Москва обладает избыточными трудовыми ресурсами, она может как свинья в огурцах копаться. Константин Чуриков: Сейчас будем обсуждать эту тему вместе с гостями и с вами. Мне хочется понять, если нас сейчас смотрит все-таки какая-то молодая часть аудитории или те, у кого в семье ребенок, тоже, может быть, обсуждаете это – почему хочется уехать или почему не хочется вам уехать из своего города в ту же Москву, в тот же Петербург? Позвоните нам и расскажите. Оксана Галькевич: Ну а мы представим наших гостей. В студии у нас сегодня Светлана Игоревна Симоненко, кандидат психологических наук, управляющий партнер компании «Detech». Светлана Симоненко: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Оксана Галькевич: И Дмитрий Анатольевич Журавлев, генеральный директор Института региональных проблем, – Дмитрий Анатольевич, здравствуйте. Дмитрий Журавлев: Добрый день. Константин Чуриков: Здравствуйте. Уважаемые гости, вот первый вопрос такой: можно ли, есть ли шанс у молодого человека, у девушки быть успешным или успешной в своем крупном городе, не переезжая в Москву, в Петербург, в другие успешные города? Дмитрий Журавлев: Ну шанс есть, но поскольку чем меньше город, тем жестче структура, вы понимаете, какие места кем заняты, вероятностей становится меньше. Вот в этой ситуации без вероятностей всегда есть надежда, что там шанс больше. Вот у меня есть знакомый, он из маленькой республики недалеко от Москвы, собственно, там 6–8 часов ехать на поезде, он в Москве получает столько же, сколько бы он получал у себя дома. На мой вопрос, зачем, меня очень интересовал этот вопрос, он сказал: «Ну понимаешь, ну вот там все, вот там столько будет всегда». Не сказать, что он там не реализовался, он получает, в общем, московскую зарплату у себя в регионе, а здесь еще есть шанс, что будет лучше. То есть здесь дело даже не только в самореализации, но еще вот в этом ощущении наличия лучше, наличия завтрашнего дня, какого-то движения вперед. Константин Чуриков: Светлана Игоревна, а у меня к вам такой вопрос. Психологически как раз кому труднее? – тому, кто уехал покорять столицу вот на это пустое, голое место, или тому, кто остался? Светлана Симоненко: Отвечаю как психолог: люди разные. Есть… Вот как раз исследование, с которого вы начали, там прозвучала фраза, что 30% сказали, что они готовы уехать. Если мы посмотрим просто на статистику обычную, нормальное распределение, по любому признаку можно людей распределить, то примерно мы получим, что где-то 20–30% людей готовы в принципе куда-то двигаться, открыты новому. Если бы мы вот такие опросы проводили в течение какого-то времени, то большого разброса не было бы, то есть мы примерно в стабильных условиях все время бы получали где-то треть людей, которые готовы двигаться вперед. То есть это связано с их внутренними психологическими качествами, с их открытостью… Константин Чуриков: Это при любых экономических условиях вы хотите сказать? Светлана Симоненко: Ну я скажу при стабильных… Потому что, конечно, экономические условия влияют, мы не можем это игнорировать, потому что когда мы вспомним, здесь как раз приводилось высказывание другого эксперта по поводу людей, которые пережили 1990-е гг., я, собственно, отношусь как раз к этой категории людей, – конечно, тогда процент людей, которые готовы были уехать и хотели уехать, был больше, потому что, конечно, это влияет. Оксана Галькевич: Вот я как раз хотела спросить, есть ли какие-то исследования, насколько полноводен этот ручеек или река утекающих, стекающихся из регионов в другие какие-то регионы центры? Насколько выше, допустим, или ниже мобильность молодых людей сейчас, чем это было в 1990-е или в нулевые годы? Дмитрий Журавлев: Ну как мне кажется, нулевые годы все-таки были пиком, не 1990-е гг., потому что тогда желающих уехать было много, мест, куда можно было уехать, было мало, потому что менять одно на другое не имело смысла. Вот 2000-е гг., здесь экономические как раз условия и сыграли – большей стабильности, явного роста уровня жизни, появления большого количества новых рабочих мест. Тогда мобильность имела смысл, потому что у мобильности… У вас на хвосте всегда кто-то есть, даже если вы молодой человек, поэтому мобильность определяется ресурсом, который вы можете вложить в этот переезд. Оксана Галькевич: Давайте звонок примем, чтобы далеко это не откладывать и не затягивать. Дмитрий из Омска до нас дозвонился, хочет высказаться. Дмитрий, здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Ваш город, кстати, вы знаете, в списке тех городов, откуда молодежь в первую очередь стремится уехать. Как думаете, почему? Зритель: Ну потому и звоню, отсюда вижу, почему. Вообще это такая троица городов отрицательная миллионников в России – Омск, Челябинск, Волгоград. Константин Чуриков: Так. Зритель: Это города, которые фактически в XXI век не перешли, и что особенно опасно, что это миллионники, то есть у них перспективы Детройта. А молодежь… Тут как раз в предыдущей теме ваш эксперт Сергей Лесков говорил, что исследование прошло о том, что россияне по моральным принципам общественное ставят впереди личного. Вот у молодежи тем не менее обратная ситуация, эксперт дневной сказал, что у них на первом плане самореализация, по большому счету для молодежи пословица справедлива «соловья баснями не кормят». И они по другой пословице, как рыба ищет где глубже, а человек – где лучше. Константин Чуриков: Разве это плохо, да. Оксана Галькевич: Легче на подъем. Зритель: Они поэтому и едут. И фактически в этих миллионных городах будет лавинообразный рост пенсионеров, социально незащищенных каких-то групп, и получатся большие проблемы для власти. Константин Чуриков: Опустынивание вот этих вот городов-миллионников будет рано или поздно возникать, да, со всеми вытекающими… Оксана Галькевич: Скорее старение. Константин Чуриков: И старение. Зритель: Детройт, такой Детройт получится, понимаете? То есть это еще опаснее, чем… Ну в небольших городах в центральной части (Великий Новгород, Псков) это тоже проблема… Дмитрий Журавлев: Ох… Его лучше не трогать. Оксана Галькевич: Псков лучше не трогать? Дмитрий Журавлев: Новгород… сильно хуже, чем Псков. Зритель: …но они относительно небольшие. А когда здесь будут по окраинам городов брошенные дома фактически, это будет большая проблема. Константин Чуриков: Да, Дмитрий, спасибо. Дмитрий Анатольевич, вы прямо хотите… Оксана Галькевич: Дмитрий Анатольевич, вы тут сказали, что Новгород лучше не трогать упомянутый, – почему? Дмитрий Журавлев: Да. Хотя там, кстати, работа-то идет, новый губернатор работает, все правда. Но когда он пришел, там так все было непросто, мягко говоря… Город небольшой, дороги железной всерьез нет, есть, но там один поезд ходит, они скоростную только туда тянут. Экономики не очень много. Что, собственно, там экономического есть, чтобы можно было я не говорю развиваться и надеяться на будущее, но хоть бы жить спокойно. Кстати, вот удивительно, что Читы нет в этом списке. Константин Чуриков: Да, кстати, Псков, Чита, традиционные вот эти регионы… Дмитрий Журавлев: Ну Псков ладно, может быть, коллега, в смысле зритель, прав, что поскольку город небольшой, его просто не заметили при перечислении. Константин Чуриков: Да-да. Дмитрий Журавлев: Он древний и великий, но все-таки это давно было. А вот почему нет Читы… Понимаете, меня Омск не удивляет совсем, ни Омск, ни Волгоград. Понятно, что легче переезжать в Москву из миллионников, чем переезжать в Москву из небольшого города. Оксана Галькевич: А почему? Почему? Дмитрий Журавлев: Квартиры по-разному стоят. Вам для того чтобы жить в Москве, нужно продать квартиру у себя дома. Оксана Галькевич: Ой… Так, я… Ну многие же живут, не продавая ничего, понимаете, годами. Дмитрий Журавлев: Правильно, но они живут в расчете на завтрашний день, да? Они снимают жилье. У меня есть такой знакомый, студент мой, который снимает жилье, он учится в ВУЗе. Но это же учеба, это может длиться 5 лет, 10 лет, это не может длиться всю жизнь. Константин Чуриков: Смотрите, Светлана Игоревна и Дмитрий Анатольевич, вот я себе даже отложил SMS, несколько минут назад она пришла из Краснодара: «Прекратите ехать в Краснодар! Жить уже здесь невозможно! Работы нет, это все выдумки строительного бизнеса, которому надо продать квартиру». У меня вопрос к вам… Оксана Галькевич: Краснодар у нас как раз, куда хотят. Константин Чуриков: А что должен, чем вооружиться должен, какими знаниями молодой человек или девушка, которые решили покорить крупный город? Светлана Симоненко: Ну вы знаете, что мы видим по нашим исследованиям? Мы занимаемся тем, что оцениваем как раз молодых людей и возрастных, разных применительно к работе. Что мы видим? Есть в разных городах, есть города-доноры, из которых люди просто уезжают; есть города, которые и доноры, и реципиенты, то есть из них много уезжает, но много и приезжает, они как бы прокачивают через себя; и есть города, которые исключительно в себя вбирают, как Москва, например, и Питер, это два мощных таких магнита… Константин Чуриков: Черные дыры такие. Светлана Симоненко: Да, куда все едут и мало кто уезжает. Но на самом деле уезжают тоже, но уезжают за рубеж отсюда, это как стартовая площадь. В этом смысле из России люди кроме вытекают, если посмотреть в целом… Оксана Галькевич: …через Москву, да? Светлана Симоненко: Через Москву, через Питер как стартовые площадки. Теперь давайте посмотрим с другой стороны. Почему некоторые города смогли перейти вот этот рубеж и стать не только донорами, но и реципиентами? И это города такие, как Казань, например, такие, как Томск… Оксана Галькевич: Краснодар тоже. Светлана Симоненко: Тот же самый Краснодар. То есть что там происходит? Значит, там, если мы посмотрим, либо это связано, как, допустим, Краснодарский край, с какими-то крупными мероприятиями, например, в Сочи фиксируют рост населения после Олимпийский игр, Казань то же самое, Универсиада стала таким мощным толчком… Константин Чуриков: Так. Оксана Галькевич: Ага. Светлана Симоненко: То есть развитие инфраструктуры, развитие экономики региона дает возможности людям найти работу, найти себя, найти свое применение, с одной стороны. С другой стороны, университеты и повышение уровня образования тоже становятся таким очень мощным магнитом. Оксана Галькевич: Удерживает людей именно в этом регионе, да? Светлана Симоненко: Привлекает к себе как раз молодежь, да. То есть если говорить, почему люди едут, вот говорили, что за самореализацией… Но понимаете, самореализация – это не тренд, это потребность любого человека делать что-то, в чем он успешен, и получать с этого дивиденды в виде денег, какого-то благополучия и карьеры. Константин Чуриков: Сейчас поставим многоточие, давайте послушаем зрителя, очень много звонков. Илья из Москвы. Здравствуйте, Илья. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Илья. Зритель: Добрый вечер. Константин Чуриков: Вы в Москве родились или в Москву приехали? Зритель: Я пришел с работы, включил телевизор, увидел ваш репортаж. Константин Чуриков: Так. Зритель: Я учился как раз в городе Тольятти, сам я с сельской местности. Перспектив в городе абсолютно никаких нет, в городе Тольятти, там один «АвтоВАЗ» и нужны менеджеры по продажам и продавцы всякого разного, 15 тысяч. Будучи студентом, подрабатывал в Сбербанке, получал как студент 10–12 тысяч, но понял, что это просто копейки, уехал. Меня позвали друзья в Москву, приехал в Москву, сняли квартиру. Да, в первое время это было дорого… Константин Чуриков: «Сняли» все вместе, вскладчину, да? Зритель: Да-да, сняли 3-комнатную квартиру за 45 тысяч, жили вчетвером, ну грубо по 10 тысяч. Но зарплата в разы. Вот сейчас я, например, уже экономист, получаю 90 тысяч, у меня… Оксана Галькевич: А вы точно так же работаете в банковской сфере, я правильно понимаю, или как? Зритель: Нет, уже в коммерческой структуре. Оксана Галькевич: В коммерческой структуре, так, хорошо. Константин Чуриков: А сколько вам лет, Илья? Зритель: Мне 27 лет. Константин Чуриков: Двадцать семь лет. Как скоро вы вышли на такой зарплатный уровень, когда приехали в Москву? Зритель: Если честно, ну сколько… Сколько я здесь… Два с половиной года. То есть у меня друзья, которые оставались там, в Тольятти, они сейчас все едут сюда. Если вот вы посмотрите или ездите на поездах, Самара – Москва, Тольятти – Москва, там одна вахта ездит. То есть это сказки, что там кто-то что-то строит, это все ложь, 15 тысяч зарплата. Оксана Галькевич: Илья, все ли так же, как и вы, собственно, приживаются в Москве? Вот вы говорите, «все мои едут». Зритель: Вот у меня сколько друзей, еще не один не уехал, наоборот, идет приток. И самое удивительное, идет приток… Я из сельской местности, так идет приток именно городских, с кем я учился, они были тольяттинские ребята, и они, городские, из Тольятти уезжают. То есть меня там ничто не держало, я из сельской местности, а у них там родители, квартира, бабушки, дедушки, но и их там уже ничто не держит, они едут сюда. Константин Чуриков: Илья, расскажите, что для вас было самое трудное в Москве на таком первоначальном этапе и чем, может быть, Москва вас не только очаровала, но и разочаровала. Зритель: Разочаровала только, наверное, жильем, то есть стоимость жилья, мне кажется, единственный минус в Москве. Проезд опять же сравнивать с Ульяновском или с Тольятти, здесь дешевле, если купить «Тройку» на месяц безлимитную или за 5 тысяч на 3 месяца, выходит по 1,5 тысячи, а когда в Тольятти между городом ездишь, там 35 туда, 35 назад, это 70, это от работы до работы, а если еще надо куда-то там заехать, сами посчитайте, можно 200 рублей на маршрутке истратить. Константин Чуриков: Илья, спасибо. Оставьте свои координаты, пожалуйста, нашим редакторам, хочется вот эту историю прямо «окартинить», очень-очень интересно. Оксана Галькевич: Позитивненько. Константин Чуриков: Я думаю, и другим будет наука. Вы знаете, сейчас очень популярны эти YouTube-блоги, где люди наподобие Ильи рассказывают: «Я простой парень, я уехал вот оттуда, я приехал сюда и чего я добился». А может ли быть много таких историй успеха? Вообще каков лимит вот таких историй успеха? Оксана Галькевич: Ты к тому, резиновая ли Москва? Резиновая, Костя, резиновая. Дмитрий Журавлев: Нет, коллеги, не резиновая, не получится резиновой… Светлана Симоненко: Она всегда такой была. Дмитрий Журавлев: …по очень простой причине: пряников сладких всегда не хватает на всех. Если все приезжие будут получать 90 тысяч, то буханка хлеба будет стоить 10, это вопрос несложный, бумагу-то мы нарисуем, слава богу, краски хватит. Просто если зарплата младших и средних менеджеров будет очень высокой, это не значит, что у них будет много покупательной способности, это значит, что у них будет много резаной бумаги. Поэтому предел есть, и он довольно большой. Я не знаю, что там у Ильи, врать не буду, с ним не знаком, но там, я думаю, надо будет посмотреть, есть какая-то точка, где они кристаллизуются. Вот так просто приехать и за 2,5 года зарабатывать 90 тысяч в месяц… Ну никто не стоит с плакатом, у нас на хорошую работу нигде с плакатом не стоят, с криками «приходите к нам работать». Оксана Галькевич: Слушайте, наверное, человек определенных каких-то личных качеств как минимум. Дмитрий Журавлев: Да. Оксана Галькевич: Работящий, понимаете, готовый, как говорится, до 30 лет ты работаешь на репутацию, потом уже, даст бог, репутация будет работать на тебя. В то самое время, когда, если ты один, ты можешь работать от рассвета до заката, спать по 3 часа, на свою мечту работать, действительно можно и такого результата за 2,5 года добиться. Дмитрий Журавлев: Но вы же не об этом спрашивали, вы спрашивали, как много. Константин Чуриков: Да-да. Оксана Галькевич: Как много таких. Дмитрий Журавлев: Я же не говорю, что результат чем-то плох, человек что-то там плохое сделал. Светлана Симоненко: Понимаете, обычно, когда ты успешен, то про это хочется рассказывать. Как мне сказала как-то одна моя знакомая, очень успешная дама: «Мне надо про это написать в Facebook». То есть если ты про что-то пишешь в Facebook, значит, это повышает твой статус, ты набираешь очки. То есть у нас если чего-то нет в Facebook, этого нет в жизни. Про неуспех никто не пишет. Конечно, когда человек чувствует себя успешным, он чего-то добился, ему хочется про это рассказать. А когда у тебя какая-то проблема, ты не будешь про это кричать, это то, чем не принято гордиться, и мы этих историй можем не знать. Оксана Галькевич: Ну вы знаете, у молодых людей, все-таки опять же в защиту этой истории, запас какого-то оптимизма и ощущение вот этого всемогущества гораздо выше, чем у людей более взрослых, поэтому… Вот у него такие ощущения, даже те сложности, которые он преодолевал, не дают ему груза негатива какого-то. Мы хотим сейчас запустить очередной опрос, спросить у наших телезрителей. Друзья, вот вы нас сейчас смотрите по всей стране, по всей России, в разных городах совершенно – вы хотите переехать в Москву, зная такие истории, которые только что у нас в эфире прозвучали, какие-то другие истории ваших соседей. «В Москву хотите переехать?» – «да» или «нет» отвечайте нам, в конце беседе подведем итоги. Константин Чуриков: 5445 наш SMS-портал. Хочется еще разобраться с тем, чего не хватает молодежи помимо, наверное, доступа к какому-то очень ликвидному образованию в своих городах. Чего им еще не хватает, кроме образования и высокооплачиваемой работы? Оксана Галькевич: Вот, кстати, заметьте, ведь часто уезжают не просто ребята, которые получили только-только диплом, а ребята, которые диплом получили и уже даже начали какую-то карьерную историю выстраивать у себя в своих городах, и в общем-то, она на самом деле даже перспективная, она удачно выглядит. Дмитрий Журавлев: Об этом и говорю. Оксана Галькевич: В какой-то момент, достигая чего, они уезжают? Дмитрий Журавлев: Она перспективная, только там сверху стеклянная крыша. Перспективы перспективами… Я же о таком человеке рассказывал: человек у себя в республике все нормально получал, московскую зарплату, не самую большую, но вполне себе среднемосковскую, и не один год, с высшим образованием юридическим, в правительственных структурах работал. Сейчас работает в Москве на более низком статусе, но на той же зарплате, потому что там он предела достиг вот как раз за те же 2,5 года. И дальше что? Константин Чуриков: А вот тут интересно, Светлана Игоревна, кем лучше быть с точки зрения психологии? – первым парнем на селе или далеко не первым, а таким середнячком, может быть, поначалу и последним, когда ты только начал, в столице? Светлана Симоненко: Ну вы знаете, все зависит от уровня притязаний конкретного человека. У людей в силу их особенностей и воспитания разная мотивация. Кто-то любит вызовы, кто-то любит преодолевать сложности, верить в себя и готов, так сказать, несмотря ни на что, как говорится, «вижу цель, не вижу препятствий», а кто-то, наоборот, более осторожный человек, взвешивает риски, рассчитывает что-то. Вот мы, например, в июле месяце встречались с Валерией Касамарой, проректором Высшей школы экономики, она рассказывала историю, как Высшая школа экономики пыталась провести такой проект и приглашала ребят из регионов, выигравших конкурс, приехать в Москву. И прямо сказать, что все поднялись и побежали, – нет. То есть люди, которые обладают определенным интеллектом, смогли как-то устроиться у себя в регионе, рассчитывая просто плюсы и минусы от переезда, то, что вы говорите, простейшие математические расчеты делая, выбирают остаться у себя в городе, понимая, что риски при переезде гораздо перевешивают. Константин Чуриков: Ну Валерия Касамара же подъемных не давала, еще, наверное, требовался какой-то финансовый бюджет, что называется, да? Светлана Симоненко: Это как бы студенческая история, я здесь просто привожу пример, который… Оксана Галькевич: А с другой стороны, простите, а когда еще рисковать, Костя? Мы же с тобой часто обсуждали. Если не в таком возрасте, когда еще принимать какие-то правильные, неправильные, но разные решения? Дмитрий Журавлев: Коллега правильно говорит, люди разные. Есть те, кто ни в каком возрасте рисковать не хотят, это их выбор. Оксана Галькевич: Есть такие люди, да. Светлана Симоненко: А есть люди, которые рискуют всю жизнь. Оксана Галькевич: Вы знаете, я вот хочу высказаться как провинциал. Константин Чуриков: От первого лица. Оксана Галькевич: Да, от первого лица. В свое время, я заметила, в 1990-е гг., когда люди уезжали… Я хоть и не из самого маленького города, из Иркутска, люди уезжали в 1990-е гг. с концами, вернуться обратно из Москвы или из Петербурга в свой город, в свой регион было, как бы это сказать, ну все, ну ты неудачник, ты лузер, ты проигравший. В нулевые годы, я не знаю, как сейчас, был такой момент, когда очень многие возвращались, и это как бы было не стыдно, это было нормально: ну поработал в Москве, в Петербурге, где-то в другом большом городе, в Новосибирске, например, вернулся с этим опытом и начал что-то выращивать у себя на месте. Вот был такой момент, это было нормально. Вот как сейчас с этим? Светлана Симоненко: Вы знаете, сейчас я думаю, что ситуация очень похожая, потому что все зависит от того, мы с этого начали, от политики региона. Если для региона в его стратегических целях вопрос возвращения своих земляков стоит остро и предпринимаются определенные усилия, для того чтобы предоставить возможности этим людям для реализации, то люди приезжают. Даже более того, переезжают, например… Я знаю, в Казани ребят-москвичей, которые здесь родились, получили образование, им предлагают там интересную работу, они переезжают. Оксана Галькевич: Ну кстати, 2 года назад или год назад Петербург стал городом, куда людей приехало больше, чем уехало в Москву, по сравнению с Москвой. Светлана Симоненко: Да, но для этого были, вы знаете, большие усилия приложены на государственном уровне, для того чтобы Питер тоже стал таким центром притяжения. Оксана Галькевич: Мне прямо сложно сказать, что кто-то… Вы знаете, из Москвы уезжали люди, именно перегоревшие от вот этого темпа, от вот этого ужаса, потому что в Москве у тебя не остается времени на жизнь, на обычную, нормальную жизнь. А Петербург как бы тоже большой город, возможности, но ты можешь еще и жить. Константин Чуриков: Светлана Игоревна сейчас сказала интересную вещь: если люди уезжают и потом возвращаются, это признак того, что региону там… Светлана Симоненко: Они нужны. Константин Чуриков: …в соответствии с политикой региона они нужны. У меня вопрос: а вот власти Самарской, Омской области, Челябинской, Волгоградской – им люди не нужны? Я уверен, сейчас мы пригласим губернатора одного из этих регионов, он скажет: «У меня все в порядке». Дмитрий Журавлев: У вас в списке… Оксана Галькевич: Он скажет, что нужны люди, очень нужны. Константин Чуриков: Да. Дмитрий Журавлев: В Самарской области немножко все по-другому, в Самарской области замечен высокий уровень жизни ПФО, так на минуточку, притом что Татарстан тоже часть ПФО, а Татарстан является одной из трех самых крупных экономик региональных в стране. Поэтому когда мы говорим о Татарстане, это не только блестящий университет, что чистая правда, Казанский… Оксана Галькевич: С большой историей на самом деле, Казанский университет. Дмитрий Журавлев: Да, вот с языка сняли. Но это еще и экономика, которая может предложить этот самый завтрашний день, там есть куда двигаться внутри Татарстана, необязательно уезжать. И там можно проиграть так же, как в Москве, и в любом городе можно проиграть. Но просто вероятность поражения все-таки не стремится к 99,9%, да? Есть областные, региональные центры, в которых вообще кроме 3-х институтов вообще больше ничего нет, – вот что вы там будете делать? Там 3 ВУЗа и больше ничего. Оксана Галькевич: Подождите, но что-то же нужно там делать? Дмитрий Журавлев: Ну там когда-то что-то было. Оксана Галькевич: У нас не может быть тысячи, полутора тысяч городов, где больше 3-х университетов, у нас никогда такого не будет, понимаете? Дмитрий Журавлев: Нет-нет, бог с ним, пусть будет 3 университета… Оксана Галькевич: И университетов уровня Московского, даже Казанского у нас не будет в каждом областном, региональном центре. Дмитрий Журавлев: …но хорошо бы еще пару заводов, понимаете? Почему 1 будет университет, но пару бы заводиков. А то когда главная налоговая база столицы региона – это зарплаты преподавателей ВУЗов, то, извините, тут уже все. Оксана Галькевич: Ну и какая-то диверсификация все-таки по экономике. Дмитрий Журавлев: Да, там что-то должно быть. Оксана Галькевич: Заводик, университетик, что-нибудь еще. Константин Чуриков: Слушаем сейчас Евгения, Кузбасс. Евгений, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Добрый вечер, страна, добрый вечер, ведущие. Спасибо вам. У меня вопрос такой, как бы не вопрос, а рассуждение вслух. Константин Чуриков: Давайте. Зритель: Есть такой город Новокузнецк. У меня масса знакомых, которые имеют образование, которые имеют уже устаканившиеся места в работе, обзавелись детьми (и не одним), но у всех на устах уехать, уехать. И когда я начинаю общаться и выяснять причину отъезда из города Новокузнецка, у всех одна и та же фраза: «Экология». Вот люди здесь готовы работать, им, простите, пожалуйста, за прямоту, не нужна ваша Москва, ну наша Москва, им не нужен наш Питер, им не нужен, так сказать, центр. Они пребывают здесь. Ну на фоне Москвы и Питера, конечно, это провинция, но тем не менее они готовы здесь работать… Оксана Галькевич: Слушайте, ну провинция со своей жизнью, правда? Так же, как и столица со своей какой-то жизнью, что уж прямо… Все выбирают свой какой-то уклад. Зритель: Да-да, то есть люди уже в своей нише, они готовы здесь быть, но им не дает вот эта проблема. Константин Чуриков: Не устраивает экология. Собственно, как раз еще в вашем же регионе и Киселевск тот самый знаменитый, где тоже все скверно и плохо. Евгений, а куда стремятся уехать ваши земляки? Зритель: Уезжают, вот вы знаете, уезжают… Ладно бы говорить о Москве и о Питере, уехать готовы просто в Новосибирск, просто куда-то там… Оксана Галькевич: Хороший город. Зритель: …в Барнаул, лишь бы было легче дышать. То есть я к тому это все говорю… Дмитрий Журавлев: В Барнауле легко дышать, да. Зритель: …не настолько амбициозные у людей мечты и планы, чтобы уехать и себя реализовать, а люди уже здесь реализовались. Оксана Галькевич: То есть для вас качество жизни, для этих людей, о которых вы говорите, – это прежде всего чистый воздух, чистая вода, хорошая экология, это в первую очередь то, чего они хотят? Константин Чуриков: Ну конечно, базовая физическая потребность, конечно. Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо, Евгений. Вы знаете, я вспоминаю один наш эфир, я даже не помню, какая тема у нас была, что мы обсуждали, но я помню, позвонил человек из Магадана. И вот тогда еще один критерий такой, знаете, чрезмерной текучести для себя вывела. Я ему задала вопрос: «Скажите, а вот вы в Магадане родились?» Он говорит: «Да, я там родился». – «Вы учились там в школе?» – «Да, я там школу закончил». – «Из ваших одноклассников, с кем мы заканчивали школу, сколько ребят сейчас живет в этом же городе?» И он сказал: «Человека 3». И вот это, конечно, показатель, мне кажется, какой-то чрезмерной текучести. Я стала вспоминать опять же себя, свой класс, у меня 99% остались там и даже какой-то бизнес там крутят, прямо все у них бурлит. Вот это такая важная история. Есть какие-то регионы, откуда нам постоянно звонят и говорят, что у них уехали все, у них никого не остается совсем. Ну почему? Вот казалось бы. Дмитрий Журавлев: Ну вот вы вспомните, было такое явление, отъезд из деревень в советское время. Оксана Галькевич: Но тогда была, слушайте… Дмитрий Журавлев: Подождите, дослушайте. Уезжали как из деревень бедных, так и из колхозов-миллионеров совершенно с той же скоростью, просто вот главное быстрее бежать, чтобы не догнали. Почему? Потому что было психологическое ощущение, что пока отпускают, надо уехать. Оксана Галькевич: Так. Дмитрий Журавлев: Вот для Магадана, например, это ощущение очень сильное в силу исторических причин, да? Оксана Галькевич: Ну сейчас-то уже не те причины, не тот исторический период, людей отпускают всех. Дмитрий Журавлев: Нет, не то что будут сажать, я не об этом, а вдруг опять трудно будет выехать? Вот понимаете, Магадан, Якутия – это регионы очень богатые, с массой плюсов, но у них ощущение острова – не тюрьмы, а острова. Константин Чуриков: Большая земля где-то там… Дмитрий Журавлев: Где-то там, как туда добраться, неизвестность, не всегда понятно, это более корректная формулировка. И поэтому если есть возможность и ты все-таки выбираешь, то лучше уехать, потом посмотрим, в крайнем случае вернемся. Оксана Галькевич: Так это же не ощущение, подождите, Дмитрий Анатольевич, это совсем не ощущение, а это на самом деле так и есть. Из Магадана куда вы, дороги есть автомобильные у нас из Магадана куда-нибудь? Вот не очень далеко. Дмитрий Журавлев: Вот уже кой год ставится вопрос, недавно с их сенатором разговаривал о строительстве, и это возможно, через Якутию дорогую в большую страну, и кой год он все так и ставится и ставится, и ставится и ставится. Оксана Галькевич: Только по зимнику сейчас это можно сделать. Константин Чуриков: Интересно еще понять, вот этот период поиска себя, каких-то карьерных личных экспериментов, он когда у человека должен заканчиваться? Светлана Симоненко: Нормально – никогда. Оксана Галькевич: Ура! Спасибо! Золотые слова! Светлана Симоненко: Потому что, знаете, мы говорим про молодежь, но на самом деле… Какие-то города стареют… Но у нас же в целом население стареет: если мы посмотрим в целом на динамику демографическую, то мы увидим, что население стареет в целом. Оно стареет в Европе, где людей старше 45 лет уже перевалило за 60%, и эта же тенденция характерна и для нашей страны в целом. Поэтому молодежи-то в процентном соотношении не так много. А вот людей в районе 40 лет, которым надо переучиваться, перестраиваться, потому что жизнь меняется, их очень много. И мы как бы привыкли все время фокусироваться на молодежь, заботиться о ней в силу наших материнских, отцовских инстинктов, но проблема миграции как поиска себя гораздо шире, она выходит за рамки молодого возраста. Оксана Галькевич: А скажите, вот понимаете, мы, с одной стороны, обсуждаем темы, говорим, что какая проблема, у нас такая низкая мобильность населения, особенно с вами, Дмитрий Анатольевич, как соберемся обсуждать проблемы экономики страны, такая низкая мобильность населения, вот ну никак людям не подняться и не поехать за хорошей работой. А с другой стороны, сегодня обсуждаем текучку, текучку, понимаешь, отсюда утекают, отсюда утекают. Дмитрий Журавлев: Нет, коллеги, это просто, что называется, разговор о двух разных вещах. Что такое мобильность населения? Это вопрос… Оксана Галькевич: Где баланс, золотая середина? Дмитрий Журавлев: …о том, хватает ли вам… Является ли зарплата единственным условием нормального существования. Вот в России нет, в России к зарплате нужно как минимум еще жилье. Оксана Галькевич: Когда высокая мобильность перестает быть текучкой или текучка эта не становится мобильностью какой-то чрезмерной? Дмитрий Журавлев: Высокая мобильность перестает быть текучкой, когда это движение перестает быть водопадом. Когда у вас движение только в одну сторону и вопрос, собственно, все уехали или какое-то количество осталось, – это текучка. А когда у вас люди выбирают… Светлана Симоненко: Или приезжают и уезжают. Дмитрий Журавлев: Кто-то выбирает уехать, кто-то выбирает остаться – это мобильность населения. Но вот для этой мобильности нужен довольно высокий уровень жизни. Светлана Симоненко: Я вам хочу сказать… Дмитрий Журавлев: Я вот занимался… Ну ладно. Светлана Симоненко: Например, я смотрю по моим ровесникам и коллегам: многие выбирают себе, в плане построения карьеры и интересной работы едут в Магнитогорск, едут в Казахстан, который предлагает очень интересные возможности, и очень много россиян сейчас работает в Астане (нынешнем Нур-Султане), в Алматы работают. То есть люди… Оксана Галькевич: Но опять же не в России, смотрите, да, мы-то о своей стране. Светлана Симоненко: По России тоже, вот я вам говорю, в Магнитогорск, в Казань уезжают, в Питер уезжают, уезжают в Сегежу, еще куда-то. То есть там, где идут какие-то процессы, где идет какое-то строительство, созидание, где что-то бурлит, где востребованы компетенции людей, где они могут как-то себя развивать. Вот мы говорим про самореализацию, – это не только атрибут молодежи, это атрибут любого человека, который не поставил на себе крест. Константин Чуриков: Смотрите, сейчас чуть ли не каждый регион пишет: «В Москве жить не хочу, мне дайте такую зарплату, как в Москве, никуда не поеду», – Николай, Курск. Смотрите, сейчас мы еще продолжаем опрос населения, «Вы хотите переехать в Москву?», спрашиваем мы немосквичей, пока, на данный момент 30% хотят, 70% нет. Оксана Галькевич: Кстати, никакая не беда совсем, может быть, мы зря бьем в колокола? Светлана Симоненко: Это с чего мы начали, 30% всегда будут хотеть уехать. Дмитрий Журавлев: Это спор об оптимистах и пессимистах в действительности, коллеги, а не о том, кто поедет и кто не поедет. Просто все понимают, что их ждут очень серьезные проблемы, те, о которых говорили коллеги дневные, но просто одни говорят: «А все равно получится!», – а другие говорят: «Нет, не стоит». Это же не вопрос о том, хочется ли уехать, это вопрос о том, стоит ли. Теперь по поводу, когда заканчивается. Есть кризис 40 лет, есть момент, когда ты должен ответить на вопрос, почему ты стал тем, чем стал, а не стал тем, чем хотел. Константин Чуриков: Ну-ка расскажите подробнее, это очень интересно. Дмитрий Журавлев: Да? Константин Чуриков: Мне даже важно. Дмитрий Журавлев: Почему ты стал тем, чем стал, а не стал тем, чем хотел. И вот в этот момент, когда ты ответил на этот вопрос, вот дальше может быть уже и мобильность, может ее не быть, но это уже не вопрос принципа твоей самооценки – все, ты для себя на этот вопрос ответил. Я не говорю, коллега как специалист, наверное, меня поправит насчет цифры, это название «кризис 40 лет», в 40 это будет, может быть, сейчас это действительно будет 50, мир стареет, но он всегда есть. Мы говорим о самореализации, но самореализация – это в первую очередь основа самоуважения, и если у вас есть основания для самоуважения, кризис 40 лет – это кризис того, достаточно ли этих оснований. Все нормально, где бы вы ни жили, а если нет, то извините. Константин Чуриков: Светлана Игоревна, как психолог – все так? Светлана Симоненко: Есть, скажем так, расхожее мнение, что это да, где-то в этом возрасте происходит эта переоценка. Но я, например, встречаю среди своих коллег и клиентов людей довольно успешных, которых можно ставить в пример своей карьеры, которые достигли высот, они в свои 40–45 лет, у них и дети выросли, они все имеют, они занимают топ-менеджерские позиции, а они сидят и думают: «А дальше что?» Оксана Галькевич: Ребенка родить, 40–45 лет, слушайте, сейчас… Светлана Симоненко: Ну как бы они уже реализовались, все галочки себе поставили, а дальше что? «Я еще полон сил, я еще полон энергии, мне осточертело заниматься тем, чем я занимаюсь…» Константин Чуриков: Как в фильме, помните? – «мне 40 лет, чем я занимаюсь?» Светлана Симоненко: «Чем я занимаюсь», да, абсолютно точно. Оксана Галькевич: «Неоконченная пьеса для механического пианино». Светлана Симоненко: Да. Дмитрий Журавлев: Ну в действительности есть еще более ранние… Светлана Симоненко: То есть эта история, понимаете, продолжающаяся. Если вот посмотреть, за чем люди едут, я бы вот это разделила на три таких класса. Первый – люди едут для того, чтобы улучшить свое материальное положение, свою жизнь. Они едут за зарплатой, они едут за какими-то лучшими условиями. Например, когда мы спрашиваем, зачем ты переехал, допустим, в Швецию в какой-то город или в Словению, где просто глухая деревня, он говорит: «Тут хорошо, птички поют, мне спокойно». Оксана Галькевич: Да у нас в Костромской области тоже все поет, хорошо. Светлана Симоненко: Да. Оксана Галькевич: Не едут. Константин Чуриков: Вопрос, между прочим… Оксана, аккуратнее с диалектизмами… Оксана Галькевич: Что такое? Константин Чуриков: Вот из Москвы спрашивают: «А почему вы, уважаемые ведущие, приехали в Москву?» Отвечу так: не все ведущие приехали в Москву. Оксана Галькевич: Некоторые здесь вылупились, да, Константин, ты к этому? Константин Чуриков: Давайте послушаем Светлану из Петербурга. Светлана, здравствуйте. Оксана Галькевич: У него родители сюда приехали зато, тоже не надо тут… Дмитрий Журавлев: А у меня дедушка. Зритель: Добрый вечер, уважаемая студия. Я очень люблю ваш телеканал, особенно вашу передачу. Спасибо за то, что вы делаете. Константин Чуриков: Спасибо. Зритель: Вы знаете, я сейчас развенчаю миф о Петербурге, в который многие-многие стремятся. Константин Чуриков: Я, кстати, к вам очень хочу, между прочим, это правда, серьезно. Зритель: Вы знаете, на самом деле… Оксана Галькевич: Не верьте ему, Светлана. Зритель: Это здорово, конечно, но я лично очень хочу в Москву, и мой муж, которому 43 года, и мне 43 года, мы очень хотим в Москву. Мы не просто хотим, мы все делаем для того, чтобы туда переехать. У нас есть хорошее образование, ликвидная недвижимость, которую можно продать и купить квартиру в Москве, причем даже за МКАДом, но не суть, дело не в этом. Дело в том, что миф, что в Петербурге так все классно и хорошо. Константин Чуриков: Ну а что там не классно, расскажите мне, кроме уровня зарплат, который отличается. Зритель: Я сейчас расскажу, я вам сейчас попунктно расскажу. Константин Чуриков: Давайте. Зритель: Во-первых, очень расхожее, всем известное – это климат. Климат просто ужасный. Константин Чуриков: «Кто-то скажет, климат здесь не тот, а мне мила твоя сырость». Зритель: Это ужасно! Люди, которые здесь живут… Вот я лично родилась в Ленинграде, мой муж родился в Ленинграде, его мама родилась в Ленинграде, мы все живем здесь бог знает с какого времени, мы знаем этот город просто с закрытыми глазами. Люди живут здесь, знаете, оседлым таким образом жизни, но такой некий присутствует снобизм, «я вот ленинградец, куда я поеду, мой город самый прекрасный». Он действительно прекрасный, но это его парадная часть, которая на самом деле, вот этот вот центр, он разрушается, его даже на самом деле особо-то и не ремонтируют, начнем с этого. Константин Чуриков: Бытовые условия, коммунальные условия, так. Зритель: Коммунальные, у нас куча коммуналок. У нас реновации вообще ничего не делается, понимаете? Вот у нас был сейчас предвыборный период такой, когда Беглов, вот это все, очень активно махал руками, ездил по городу, какой-то старушке помог, кому-то баню где-то построили в Ломоносовском районе, еще чего-то, все классно, в ручном режиме все здорово построили, а толком крупные вопросы не решаются. У нас метро не развивается вообще, вы посмотрите, какое метро в Москве. Оксана Галькевич: Это да… Зритель: Вы посмотрите, какой транспортный кластер развивается в Москве. Константин Чуриков: Светлана, подождите секунду… Оксана Галькевич: Три станции открыл перед выборами и закрыл. Константин Чуриков: Понятно, мы сейчас все политизированы, нас всех кого-то в чем-то замучила жизнь. Но подождите, из-за транспортного кластера и из-за вопросов благоустройства вы хотите переехать в Москву? Зритель: Нет, нет. Константин Чуриков: Так из-за чего? Зритель: Во-первых, климат другой. Константин Чуриков: Климат, принимается. Зритель: Я хочу… Дело даже не в нас, на самом деле я на себе и на муже крест ставить не хочу, мы тоже хотим пожить нормально, но мы хотим это сделать еще в том числе из-за ребенка, нашему ребенку 5,5 лет. У нее не просто жизнь впереди, у нее весь мир впереди, и для того чтобы сделать ей мощный толчок для ее жизни, мы хотим ее, так сказать, поместить в ту среду, где она сможет развиваться. Вы посмотрите, в Москве очень много, я забыла, как это называется… А, технопарков для молодежи, где человек молодой, подросток, например, когда он достигает этого возраста, он может попробовать себя в каких-то профессиях, то есть в Москве это делается… Константин Чуриков: Все понятно, то есть возможности образования для ребенка. Спасибо. Зритель: Ну конечно! Оксана Галькевич: Светлана, скажите, а профессия у вас и у вашего мужа какая? Чем вы занимаетесь? Зритель: У меня два образования, я педагог и я экономист, два высших. Оксана Галькевич: Ага. А муж? Зритель: У меня муж инженер, причем достаточно успешный, владеет всеми строительными специальностями изначально, то есть он начинал вообще с самых простых… Оксана Галькевич: Да, понятно, прекрасный муж, мы рады на самом деле. Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Просто чтобы дать высказаться и другим телезрителям. Ну вот есть такие мнения, хотя вот я переезжала из Петербурга с большим, у меня прямо душевная рана была. Константин Чуриков: Подождите, это же такая чистой воды какая-то космология, теория большого взрыва, но наоборот, когда все возвращается в одну точку. Смотрите, и Петербург сюда же! Оксана Галькевич: Да, оно же и разлетается потом, взорвалось и что-то отлетело, Костя. Дмитрий Журавлев: Да, великого сжатия. Но надо сказать, что ведь… Смотрите, у нас сегодня разговор о мифах, вот кто ни звонит, все какой-нибудь миф развенчивают. По большому счету предлагаемые в ответ – это ведь тоже миф. В Москве жить хорошо, мне нравится жить в своем городе, в котором я родился. Но какого-то вот такого великого супер-пупер образования для детей, которое особенное и только здесь… Вузовское – может быть, но школьное образование хорошее, но никаких крыльев там нет, никакие ангелы там не летают, это те же школы. Технопарки – это большие красивые здания с розетками, куда вы можете подключить свой компьютер, можете его подключить у себя дома. Оксана Галькевич: Я бы даже сказала, что образование школьное в Москве – это очень дорого. Когда я рассказываю своим родственникам в Петербурге о том, сколько собирают у нас за год, каков бюджет класса в московской школе… Дмитрий Журавлев: Я этого даже не сказал. Оксана Галькевич: …у них вот так вот ленинградские волосы встают на голове, знаете, бюджет класса больше полумиллиона рублей, это со всех родителей сколько же содрать-то надо? Светлана Симоненко: Ну вы знаете, вот Светлана сказала одну интересную вещь: она говорит, что они хотят уехать ради ребенка. То есть если мы сейчас говорим про тех, кто сознательно делает выбор и уезжает, мы как-то забыли о тех, кого увозят. Потому что, например, то, что я сейчас наблюдаю по Москве, многие приезжают сюда с детьми, которые учатся в 7–8-х классах, чтобы они здесь отучились в школе, сдали ЕГЭ и поступили в московские ВУЗы. Но точно так же есть более хитрые люди, которые увозят своих детей из Москвы в дальний регион, потому что там чуть-чуть по-другому считают ЕГЭ, о чем не принято говорить… Константин Чуриков: Ну да. Оксана Галькевич: Но там они получают более высокие баллы на сдаче ЕГЭ и могут вернуться в Москву, поступить опять же в московский ВУЗ. Константин Чуриков: Но это не случай Светланы из Петербурга. Давайте мы сейчас продолжим нашу дискуссию после того, как посмотрим результаты опроса. Наши корреспонденты на улицах Томска, Петербурга и Москвы спрашивали иногородних студентов, почему учатся не у себя в городе, и планируют ли вернуться на родину. ОПРОС Оксана Галькевич: Дискуссия продолжается за кадром. Константин Чуриков: Да, дискуссия у нас очень активная. Смотрите, сейчас мы с вами поглядим, увидим результаты нашего SMS-опроса: 30% нашей аудитории готовы и хотят переехать в Москву, 70% не готовы. Давайте вот так представим: Москва сейчас – это 12 миллионов жителей, да? Экономически активного населения у нас около 70 миллионов, да? Ну если примерно треть этого экономически активного населения сдержит слово и переедет, то мы получим где-то так, в общем, еще плюс 25 миллионов, мы получим уже даже не Сан-Паулу, не Мехико, мы получим какого-то монстра. А что станет с Москвой, если можно коротко? Вообще жизнеспособен ли огромный такой город, город-монстр? Оксана Галькевич: Костя, ты уедешь куда-нибудь, на твое место кто-нибудь приедет. Константин Чуриков: Кроме Петербурга… Дмитрий Журавлев: Вы знаете, и сейчас есть много жителей Москвы, которые в соседних районах не бывают. Если будет 30–40 миллионов, они будут составляют подавляющее большинство населения города, мы с вами этого момента просто не заметим, потому что мы все равно будем ездить на свою работу в центр города из своих квартир или ходить, если мы там живем, ну и ладно. Константин Чуриков: Очень мало времени. Вообще когда очень крупный город, мегаполис, мегагород, это хорошо для людей, для психики? Светлана Симоненко: Для психики это, может быть, не очень хорошо, но вы слышали, что сейчас говорят ребята, – они говорят: «Я уехал, потому что там нет возможностей, там нет работы, там нет образования». Поэтому чем больше город, тем больше возможностей. Константин Чуриков: Спасибо. У нас в студии были Дмитрий Журавлев, гендиректор Института регионального проблем, и Светлана Симоненко, кандидат психологических наук, управляющий партнер «Detech». Спасибо. Оксана Галькевич: А некоторые уезжают из своих городов, потому что там тротуаров элементарно нет, понимаете, а в Москве есть где пройтись хотя бы. Константин Чуриков: В Москве слишком много тротуаров, Оксана. Оксана Галькевич: В туфельках можно пройтись, Костя. Дмитрий Журавлев: Жестоко.