Виталий Млечин: Вице-премьер Хуснуллин назвал нехватку мигрантов важным фактором роста цен на жилье. «После того, как из России уехали миллионы мигрантов, зарплата строителей повысилась на 30%», – констатировал Хуснуллин. Ну, казалось бы, хорошо, зарплаты повысились, но: «Это дает примерно 78% подорожания на общую стоимость строительства», – так сказать вице-премьер. Марианна Ожерельева: До этого дела добрался и глава Следственного комитета. По его мнению, он даже обвинил бизнес в использовании рабского труда приезжих и предложил ввести стимулирующие меры для законопослушных предпринимателей. Виталий Млечин: Насколько сильно мы зависим от мигрантов, а они от нас. Какая ситуация в вашем регионе с мигрантами, с рабочими местами, пожалуйста, расскажите нам. 8 800 222 00 14 – бесплатный телефон прямого эфира. 5445 – короткий номер для ваших SMS-сообщений. Сейчас побеседуем с руководителем Всероссийского центра национальной строительной политики Александром Моором. Александр Михайлович, здравствуйте. Марианна Ожерельева: Александр Михайлович, здравствуйте. Александр Моор: Добрый день. Виталий Млечин: Александр Михайлович, ну, вот такая оценка, что мигранты уехали, зарплаты повысились, соответственно, выросли и цены на жилье. Ну, казалось бы, причинно-следственная связь, в общем, прослеживается достаточно легко. Вы согласны с такой оценкой и, собственно говоря, и роста зарплат, и роста стоимости жилья? Марианна Ожерельева: И всему вина – дефицит мигрантов, да. Александр Моор: Ну, естественно, отчасти, большая проблема с повышением цен влияет и на миграцию, потому что все-таки на каждом строительном объекте, на сегодняшний момент, в нашей стране присутствуют, так или иначе, ну, уже, наверное, в скобках можно называть, дешевая рабочая сила, потому что все-таки эти рабочие люди, так сказать, они свою уже стоимость поняли, осознали и они уже далеко не рабочие. Вообще нужно понимать, что у нас уже такой дешевой рабочей силы, как это было раньше в нашем понимании, не будет. И, наверное, с этой точи зрения, наши не совсем добросовестные застройщики все пытаются искать лазейки. И то, о чем сказал глава Следственного комитета, соответственно, использовать, грубо говоря, не совсем оформленных этих мигрантов и так далее – экономить на этом средства. Но мы сегодня знаем, что и следственные органы, и прокуратура, и в целом коллеги уже обсуждают вопрос о том, что необходима на въезде полная дактилоскопия каждого человека, соответственно, полный пакет документов, оформление. Но пока этому препятствует – выводу из тени, грубо говоря, всей этой миграции – конечно, препятствуют недобросовестные застройщики. Но их не самое большое количество. Виталий Млечин: Александр Михайлович, а кто тут больше виноват: недобросовестный застройщик, который не хочет лишнего доплачивать мигранту, или сами мигранты, которые не хотят должным образом оформиться и работать в белую? Александр Моор: А вы знаете, здесь и так и так, потому что, во-первых, нужно понимать, каких к нам везут мигрантов, надо понимать, что это не всегда профессиональные люди, которые едут к нам работать. И мы это видим с вами по последним событиям, когда мы знаем, что очень сильно повысилась криминогенная обстановка с точки зрения мигрантов: это и воровство, и многие другие вещи, и разбойные нападения, и так далее. И поэтому многие едут там из своих стран сюда, потому что им там, может быть, грозит уголовная ответственность за какие-то преступления. Поэтому здесь нужно очень внимательно смотреть, и здесь абсолютно согласен со следственным комитетом, с прокуратурой. Но, естественно, и застройщики, которые не хотят им платить полную зарплату в белую. А что значит платить в белую? Это платить налоги, да, это полностью обеспечивать социальный пакет и так далее. Но, естественно, если вы не платите в белую, вы не несете за них никакой ответственности, вы их можете спокойно выгнать, обмануть, недоплатить. И это тоже влияет на ситуацию. Если они проработали, например, нормальный мигрант приехал, он проработал, чтобы своей семье деньги отправить, а его просто, в простонародье как говорят, кинули. Ну, что он делает, его толкает, грубо говоря, его существование на разные неправомерные вещи. Поэтому здесь и с одной, и с другой стороны абсолютно солидарная ответственность. Марианна Ожерельева: Александр Михайлович, а что касается отечественных строителей. Получается, что мигранты их повсеместно по стране вычеркнули, то есть как бы, да, вот эту конкуренцию создали в свою пользу, что ли? Или просто из того, что это выгодно застройщикам? Александр Моор: Ну, в свое время этот труд считался дешевым, понимаете? Марианна Ожерельева: Но сейчас-то уже другие зарплаты. Александр Моор: Ну, конечно, дешевые, очень пониженные зарплаты. Наши граждане хотели бы идти сюда работать. Вы же понимаете, кто в Москве работает, ну, чтобы нормальный гражданин Российской Федерации пошел работать, он должен получать средства, которые ему хватит обеспечить его проживание, питание, его семью… Марианна Ожерельева: Но строят же не только в Москве, будем честны. Александр Моор: Ну, не только в Москве, по всей стране. Но у них условия содержания, вот у этих мигрантов, у всех примерно одинаковые. Они живут большими коллективами в определенных квартирах, на чем экономят и так далее. То есть там у них расходы очень маленькие по сравнению с нашим гражданином, которому нужно обеспечивать свою семью. Марианна Ожерельева: То есть наши просто не хотят и сейчас и за эти деньги идти работать, строители. Александр Моор: Ну, сейчас уже стоимость строителей наших начинает расти, и престиж нашей профессии все-таки начинает повышаться, но, конечно, еще достаточно мало сделано. И проблема с миграцией, возможно, подтолкнет те процессы, которые нам позволят все-таки привести, навести порядок здесь, в этом направлении, повысить нормально стоимость заработной платы и привести, наконец, наших людей. Ну и потом несколько факторов еще. Сейчас наша отрасль строительная становится уже наиболее качественной с точки зрения оборудования и так далее. То есть становится современной. Сегодня уже не нужно столько людей, махающих лопатами, и так далее. То есть она тоже цифровизуется, и новое оборудование появляется. Поэтому факторов достаточно много влияющих. Марианна Ожерельева: Тут знаете еще, вы сказали о качестве. Ведь у граждан несколько другое отношение, мнение по поводу новостроек тех же, о том самом качестве. Нередко слышу вот такое, что там молдаване работают, тут таджики работают. Почему так? То есть, как они могут качественно строить? Вопрос качества – я сейчас именно о рабочей силе – остается открытым или нет? Александр Моор: А не важно, кто на площадке работает. Марианна Ожерельева: То есть не важно? Александр Моор: Нет-нет. Марианна Ожерельева: Построят одинаково? Александр Моор: Не важно, кто на площадке работает, смотрите, молдаване или трудовая миграция, кто бы там ни работал, важно, кто за эту площадку отвечает. Марианна Ожерельева: Подождите, а квалификация работника, этого строителя. Ну, сказали вот так положить плитку. Александр Моор: А за квалификацией работника наблюдает инженер-строитель, который находится на площадке. Марианна Ожерельева: Так получается, учиться, может даже не надо на строителя, пришел… Закончил совершенно другой техникум, а пришел и вдруг тут строителем стал. Вот из того, что вы говорите. Александр Моор: Если вдруг стал строителем, значит результат такой – некачественная работа. За все отвечает кто? Компания, которая строит объект, она его потом сдает в эксплуатацию. Они отвечают за качество работы. Если вы не надзираете за своей рабочей силой и не смотрите за качеством работы, той, которая у вас прописана, то, соответственно, такой результат, не важно, кто у вас лопатой махает. Марианна Ожерельева: Хорошо, давайте тогда иначе. Смотрите, когда этого мигранта принимают на работу, на строительную площадку, какой-то документ об образовании, о том, что он владеет данной профессией, у него принимается или на это тоже закрывают глаза, и это серая история? Александр Моор: Да, нет, на сегодняшний момент, нет. Это дешевая, так называемая, рабочая сила. Это подмастерья, которые должны махать лопатой, приносить песок, носить кирпичи и так далее. У них квалификация никакая не отслеживается, их никто не проверяет, у них образование не требуется для такой работы. Это низкоквалифицированная рабочая сила. Для этого на стройплощадках есть институты заканчивающие люди с высшим образованием, инженеры-строители, которые должны за всеми этими вещами смотреть. Если мы говорим об отделочниках, которые должны заканчивать как минимум технические учреждения, повышать свои квалификации, уметь работать качественно и так далее – это одна история. Но мы с вами сейчас говорим о мигрантах. Эти мигранты – это низкоквалифицированная рабочая сила, которая является чернорабочим трудом, то есть всю грязную работу выполняют они. Марианна Ожерельева: Вот так о конкуренции, кстати, пишут из Москвы, что в столице очень много мигрантов, а самих жителей столицы, москвичей, никуда на работу не берут. Ну, тоже надо проверять, конечно, но такое мнение есть. Давайте звонок послушаем. Борис из Томска. Борис, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте, Борис. Зритель: Здравствуйте, здравствуйте. Я думаю, что Александр Моорт пользуется какими-то штампами, непроверенной информацией, конкретные цифры не приводит. Марианна Ожерельева: Почему? Зритель: У вас недавно была передача, в которой приводились цифры, что средняя зарплата мигранта выше, чем средняя заработная плата российского рабочего на стройке. Вот у нас работают мигранты, они получают порядка 60-ти тыс. Но наши рабочие могут получать от 25 и до такой же тоже цифры. Марианна Ожерельева: А вы спрашивали, да, лично этих мигрантов? Вы спрашивали их лично? Откуда вы знаете, что они получают столько? Зритель: Потому что я заместитель генерального директора по строительству, я подписываю наряды. Марианна Ожерельева: Ах, вот как, спасибо. Виталий Млечин: Так, а вы так и расскажите, почему, почему так получилось? Зритель: Для нас нет разницы, мигрант он или не мигрант. Нам какая разница? Человек работает хорошо – хорошо зарабатывает. Плохо работает, пьянствует на рабочем месте, значит, плохо зарабатывает. Виталий Млечин: То есть получается, наши хуже работают, чем мигранты? Зритель: Не все. Ну, всякие люди есть. Люди есть всякие. Марианна Ожерельева: Но все-таки вы смотрите на то, приезжий ли человек или местный, вы выборы делаете? Зритель: Нет, конечно. Марианна Ожерельева: Нет, да? Зритель: Для нас все одинаковые, расценки для всех одинаковые, мы никакой дискриминации не проводим. Виталий Млечин: А вы чувствуете, что меньше стало мигрантов, вот, как в Москве? Зритель: Про Москву я не знаю. Марианна Ожерельева: Нет, у вас. Виталий Млечин: У вас. Марианна Ожерельева: В Томске. Как у вас стало. Из-за пандемии. Виталий Млечин: У вас не стало меньше мигрантов, как в Москве? Зритель: Конечно, меньше. Виталий Млечин: А, стало. Это как-то сказалось на стоимости жилья? Зритель: Это сказалось на том, что стоимость переезда из Узбекистана в Томск стала… увеличилась в несколько раз, поэтому они перестали сюда ехать. Виталий Млечин: Понятно. Зритель: Им нужно оправдать этот проезд. Виталий Млечин: Понятно, спасибо. Зритель: Я не знаю, сказалось это или пандемия, или не пандемия, непонятно. Я думаю, что больше сказалась стоимость вот именно проезда сюда, потому что она увеличилась. Мне сказали вот эти ребята из Узбекистана, что 1200 долларов сейчас стоит, чтобы приехать из Ташкента в Томск. Ну, не знаю, я не проверял. Виталий Млечин: Спасибо. Марианна Ожерельева: Спасибо большое. Виталий Млечин: Спасибо большое. Марианна Ожерельева: Александр Михайлович, ну, вот достойная зарплата все-таки в 60 тыс. Виталий Млечин: Неплохо. Александр Моор: Ну, вы знаете, это же отдельная история в каком-то отдельном регионе и с отдельной какой-то строительной компанией. Мы с вами говорим в целом по всей стране что происходит. Поэтому мы понимаем, разница с Москвой и с регионом, она, естественно, ощутимая. Поэтому, если у коллег такая история, у них и мигранты работают лучше и получают больше, ну, значит, они так построили свой бизнес, как можно комментировать. Марианна Ожерельева: Ранее вы такой глагол применили «завезли» сюда мигрантов. А что это за история такая? Они сами, то есть человек приезжает в Российскую Федерацию, в частности на площадь трех вокзалов, и вот думает: «Сейчас я иду, значит, искать себе работу». Он должен получить какое-то разрешение на осуществление деятельности профессиональной на территории Российской Федерации, будучи не ее гражданином, или это сегодня тоже все в обход закона, хотя закон существует? Александр Моор: Нет, сегодня, чтобы мигрант сюда въехал на конкретную строительную площадку, застройщик, компания, которая производит те или иные работы, они должны получить на это разрешение. Они пишут, сколько им нужно трудовой силы, они подают этот запрос. После согласования им, грубо говоря, согласовывают завоз такого-то количества на объект. Но у нас несовершенство здесь есть, потому что завозят, они там пару дней походили по этому объекту, им что-то не понравилось, они ушли, и потом где они находятся, чем они занимаются. Марианна Ожерельева: Не отследить никак, да? Александр Моор: Никто не знает. И поэтому на сегодняшний момент ведется работа по тому, чтобы четко упорядочить эту историю. Чтобы на въезде, во-первых, полностью дактилоскопия, чтобы понимали, кто куда въезжает, на какой объект, чтобы застройщик нес за него ответственность, за этого мигранта. Если он по каким-то причинам не будет больше на этом объекте работать, он должен либо выехать из страны, либо он должен быть трудоустроен на другую площадку, и другой застройщик должен взять за него ответственность. Они не должны просто слоняться непонятно где и заниматься непонятно чем. Вот эти моменты сегодня обсуждаются, для того, чтобы эту ситуацию усовершенствовать. Поэтому работа в этом плане ведется. Но, например, вы знаете, что Москва уже заявила о том, что хочет отказаться на какой-то период времени вообще от миграции, да. Создать свои уникальные программы, которые позволили бы поднять стоимость заработной платы, привлечь квалифицированных сотрудников на площадки, но при этом, не поднимая стоимость жилья. Ну, во всяком случае, глобально и в том виде, в котором это сегодня на рынке играет. Поэтому хорошо, что такой посыл есть, но эти механизмы нужно отрабатывать еще. Марианна Ожерельева: Спасибо вам большое. Виталий Млечин: Спасибо. Марианна Ожерельева: Александр Моор, руководитель Всероссийского центра национальной строительной политики был с нами на связи. А мы подключаем сейчас другого эксперта. Вадим Коженов, президент Федерации мигрантов России. Вадим Викторович, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте, Вадим Викторович. Марианна Ожерельева: Вадим Викторович. Вадим Коженов: Здравствуйте, здравствуйте. Марианна Ожерельева: Вот сейчас господин Моор такую фразу сказал – я записывала – «к нам привозят не совсем оформленных мигрантов». А их таких у нас сколько в процентном соотношении, которые вот недозаконные? Вадим Коженов: Какое интересное новое определение «недозаконные». Очень сложно посчитать, но давайте, если очень грубо мы берем. То есть у нас есть последние данные, которые озвучивала Валентина Львовна Казакова осенью прошлого года, что примерно семь миллионов мигрантов у нас в России сейчас находится. По нашим оценкам, в день мы принимаем порядка 150-ти обращений, примерно каждый десятый, который звонит, он в нелегальном положении, то есть к этим семи миллионам, смело 10-15% можно добавить. Это объективные цифры, на которые можем опираться по количеству. Виталий Млечин: Неплохо. А это их личное решение? Это вот они решили так попасть, не оформиться или они в такой ситуации уже оказались: они думали, что будут оформлены официально, а не получилось. Марианна Ожерельева: Отказали, может быть, да. Вадим Коженов: У нас есть ряд системных проблем. И первая проблема – это, что нужно реформировать миграционный учет. Новое законодательство, которое через два года заработает, как мы надеемся, это уже предполагает, но эти два года мы мучительно будем пожинать плоды того, что есть. То есть у нас существует проблема следующего характера: 80% мигрантов живут в квартирах, согласно нашим уже исследованиям. И огромное количество собственников квартир не выполняют свои обязанности по постановке их на миграционный учет. То есть квартиры им сдают, а регистрировать там их не хотят, хотя эта услуга абсолютно бесплатная, она уведомительная и не несет никаких повышений квартплаты и прочее, но все равно собственники говорят: «Мы вас регистрировать не будем». И они вынуждены где-то там покупать эти регистрации. Он ее, допустим, где-то купил, эту бумажку, допустим, на три месяца. Потом полиция провела проверку, там, не знаю, через две недели, выявила, что это адрес фиктивной регистрации, всех с базы сняли. Он три месяца ходит, уверен, что у него все хорошо, идет продлеваться, ему говорят: «Так вы уже тут три месяца нелегал». Все, депортация, да. То есть и вот эта, к сожалению, проблема приводит к тому, что многие мигранты оказываются, соответственно, в нелегальном положении. Часть, действительно, как вы говорите, сами хитрят. То есть они заезжают, цель въезда ставят «частная», регистрируются на 90 дней, работают, условно, где-нибудь на сельхозработах в поле, потом уезжают, и, в общем-то, они как бы в трудовые отношения не вступают с точки зрения того, что мы видим. Он как будто бы приехал к друзьям и потом уехал. Это уже их выбор. Но при этом еще как минимум 2 млн. 200 тыс. патентов было оформлено за 2021 год, то есть это те люди, которые пришли, оформили полностью все документы и трудятся на абсолютно законных основаниях. Плюс к ним еще порядка 2,5 млн. граждан стран ЕАЭС, то есть это Киргизия, Белоруссия, Армения и Казахстан, которым не нужен патент, они просто заключают трудовой договор и работают. То есть половина, грубо говоря, людей работает полностью законно, половина вот… Марианна Ожерельева: Вадим Викторович, а вот которая половина законно работает – это просто, быстро оформиться здесь в Российской Федерации как трудовой мигрант? Вадим Коженов: Ну, это не быстро. Марианна Ожерельева: И еще, бесплатно ли? Вадим Коженов: Нет, это, конечно же, не бесплатно. Оформить патент для тех, кому он нужен, вот те самые 2 млн. 200 тыс. – стоит, в среднем, от 12 тыс. в Москве до 25 тыс. в регионах, где, ну, совсем как бы порядка нет, будем так говорить. Вот. Это человек разово платит… Марианна Ожерельева: А это какие регионы, где порядка совсем нет? Ну, три назовите. Вадим Коженов: Ну, вот самый был бардак в Подмосковье, поэтому там упразднили миграционный центр, и все приезжали в Москву, мы это очень приветствовали, то есть сильно больше порядка в миграционном центре Сахарова. Вот. Самара у нас – не самый лучший регион с этой точки зрения, ну и там еще есть, давайте сейчас не будем. Марианна Ожерельева: Хорошо, да. Итак, заплатил деньги. Вадим Коженов: Человек приходит, но он платит не просто как бы вот вам сумма, то есть он платит за что: за медицинские анализы, за процедуру дактилоскопии, перевод паспорта и покупку добровольного страхового полиса, потому что все обязаны быть застрахованы. Вот, соответственно это все, плюс у него должен быть экзамен, сертификат на сдачу экзамена по русскому языку. Если его нет, там же он сдает экзамен. Ну вот, в среднем, это обходится от 12 до 25 тыс. в зависимости от региона – это он разово платит. Занимает все это по времени примерно недели три, что является гораздо большей проблемой, чем сама сумма. Потому что все эти три недели он не может законно работать, а ему надо где-то жить, что-то кушать. Это, опять же большая, проблема. Но после вот этих всех процедур и ожидания он получает уже документ и может нормально трудоустраиваться. Марианна Ожерельева: А на сколько этот документ? По времени. На год, на два? Вадим Коженов: Документ дается на год. Соответственно, когда вот у вас есть этот документ, уже год подходит к концу, вы заранее, где-то за месяц, подаете документы на переоформление. По предыдущему спокойно работаете, получаете новый вовремя, и у вас вот этой паузы в работе вообще не возникает, если вы все делаете правильно. Марианна Ожерельева: Какой-то рейтинг таких вот «хороших» мигрантов у нас ведется? Что вот кто-то задержится совсем надолго, там 5-10 лет. Какую-то динамику вы отслеживаете? Потому что очень много сообщений о том, что вот у нас тут бандитизм процветает из-за них, что, значит, они нарушают наши правила, законы, и вот как все плохо из-за того, что у нас мигранты в качестве рабочей силы. Вадим Коженов: Я думаю, что статистика такая, наверное, где-то есть. Мы просто отслеживаем другие вещи. Вот мы провели очень крупное исследование в 2021 году. Но мы не спрашивали, допустим, да, какое количество людей сколько здесь живет, нам были интересны другие вопросы. Вот, например, мы смотрели, что, если мигранты живут в России менее пяти лет, то из них только треть говорит: «Мы, в принципе, планируем остаться в России». А они живут уже ближе к десяти годам, то 57% говорят: «Мы хотим здесь остаться, все, домой уже не поедем». То есть нам была интересна тенденция трансформации из временной миграции в постоянную. А вот именно по количеству, каких сколько здесь живет, ну, у меня, к сожалению, данных нет, но я уверен, что они есть. Марианна Ожерельева: Хорошо. А из каких стран едут? Вадим Коженов: К нам едут из всех стран бывшего Советского Союза, за исключением Прибалтики и Туркмении, потому что они визовые. Получать российскую визу, в общем, тоже отдельная песня. Далее, для визовых стран у нас разрешение на работу – это очень сложный, кривой, как бы непродуманный механизм, поэтому фактически они потом не смогут нормально трудоустроиться. И к нам не едут из Казахстана, потому что там все хорошо и так, там и нефть, и газ, и редкоземельные металлы, и много свободной земли. Поэтому основные страны исхода – это Украина, Молдова, Беларусь, соответственно, Узбекистан, Таджикистан, Киргизия, Азербайджан и Армения. Вот это самые как бы страны, откуда к нам едут. И примерно, очень грубо, можно сказать, что 10% жителей каждой из этих стран, они у нас. Виталий Млечин: Огромное количество сообщений абсолютно из разных регионов о том, что очень много мигрантов. Даже из Сахалинской области. Достаточно резко наши зрители высказываются. А, казалось бы, последние пару лет должно было стать меньше мигрантов, нет? Не происходит этого? Вадим Коженов: Нет, абсолютно. Более того, был ряд ошибок, которые вышли к СМИ, очень сильно растиражировались, и до сих пор из-за этого неправильно готовят подводки к каким-либо эфирам и какие-то материалы. В 2020-м году, когда возникла пандемия, закрылись все границы, был выпущен указ президента № 274 от 18-го апреля, который устанавливал, ну, скажем, более льготный режим пребывания для мигрантов. Можно было не делать документы, не платить за патент, потому что работы не было, все было под локдауном, и границы, опять же, закрыты, уехать было нельзя. То есть мигранты находились в катастрофической ситуации. Соответственно, они не делали документы, количество выданных документов упало на 40%, и по итогам года доложили, ошибочно, опять же, что у нас на 40% упало количество мигрантов, что, конечно же, ошибка. Я встречался с основными послами страх исхода, каждый назвал мне количество самолетов вот этих вывозных и чартерных рейсов, скорее всего, они его чуть подзавысили. Но вот, если все сложить, умножить, где-то 400 тыс. мигрантов смогли уехать за 2020-й год, что буквально несколько процентов от всего объема. Марианна Ожерельева: Давайте послушаем Наталью из Челябинска. Наталья, здравствуйте. Какая у вас ситуация с мигрантами? Зритель: Здравствуйте. Ну, я лично считаю, что у нас подорожало жилье только из-за мигрантов. Вот посмотрите, трехкомнатная квартира в нашем доме. Купили три семьи. Детей, как говорится, по пять, по шесть человек на каждую семью. А че им там, им хватит. И они, понимаете, они дружно. Вот, допустим, он пришел, мужчина, прописался, все, получил гражданство. Он тащит своих детей, тащит свою семью, и они все увеличиваются и увеличиваются. Вы посмотрите, в садиках у них – бесплатно, в школах – бесплатно. И 15-12 тыс., которые они получают здесь – для них это – золото. Потому что из Таджикистана, Узбекистана, у них это копейки там, особенно в Узбекистане. В Казахстане, я имею в виду. Вот и все. И работать, конечно, нашим хочется работать. Почему у нас плохо, люди спиваются, мужчины. 20-25 тыс. – разве это деньги на стройке? А для них, для тех, которым ни квартиру не надо, они там сидят в этих, в каких, в вагончиках и все. Марианна Ожерельева: То есть их условия устраивают, вы считаете? Зритель: И они, понимаете еще что обидно, они сами говорят: «Путин нам помогает, по 12 тыс. на каждого ребенка». Вот и посчитайте, сколько они получают. Да еще плюс это, бесплатное у них в садиках. И, знаете, еще, самое что странное, что вот, сколько я разговаривала, в садиках питание ухудшилось за счет того, что дотации, похоже, опять задерживают, и дети наши все страдают на питании. Вот это надо обратить внимание. Виталий Млечин: Так, а что с этим делать? Зритель: С этим делать. Надо прекращать это все. Вот завезли сколько есть, и никаких больше мигрантов. Зачем они нужны? Пусть они свою стройку там делают, пусть они свое государство повышают, работоспособность, развивают его. Марианна Ожерельева: Спасибо. Спасибо вам большое. Вадим Викторович, можно так вот взять и запретить? Не ввозить больше, если жалобы. Вадим Коженов: В целом, конечно, то, что мы сейчас слышим, полнейшая глупость. Мы провели, опять же, исследование в 2021 году. А средний доход мигранта 47 тыс. 100 руб. – это именно федеральная цифра. В Москве, конечно же, больше. Поэтому вот эти 12-15 тыс. – это полнейшая глупость, не соответствующая вообще никаким реалиям – это первое. Второе: в Средней Азии 200-300 долларов зарплату найти вообще не проблема, поэтому на 20 тыс. сюда ехать – это опять же абсолютно бессмысленно. 20 тыс. – это, в принципе, все, что он отдаст. Ему нужно платить 6 тыс. в месяц за патент. Ему нужно что-то там, какое-то жилье, хостел и так далее, минимум 4-5-6 тыс. Дальше надо, даже если хоть просто хлеб и вода – это все равно как бы несколько тысяч. Раз в год нужно прилететь-улететь – это 30 тыс. по году поделить на 12, это опять там тысячи три набегает. То есть мы считали, что вот, если мигрант зарабатывает 22 тыс. руб., то у него абсолютный ноль, он домой ничего отправить не может, и живет в очень стесненных условиях, в ужасающих. Если 30 – более-менее. Если вот 45, 50, 60, 80, то уже домой он отправляет нормальные суммы. Марианна Ожерельева: Но ведь речь о том, что люди сокрушаются… Вадим Коженов: ...ежегодно отправляется мигрантами из России, значит, они их заработали и отправили, то есть поэтому про вот эти зарплаты, конечно. Марианна Ожерельева: Но вопрос в том, что люди, видите, недовольны, что, получается, на место берут мигранта, да, а человек, условно там, гражданин этой страны, родился в конкретном городе, он остается за бортом как бы. А вот этот человек продолжает работать, у него есть разрешение, и, может быть, он уже какой-то год работает, и уже не возьмут своего. Вот этот перекос, видимо, раздражает. Очень много сообщений об этом именно. Вадим Коженов: Он, опять же, надуманный, у нас нигде не сказано, что работодатели говорят: «Мы хотим мигрантов». Все с удовольствием возьмут местного жителя, чтобы не возиться с документами. Марианна Ожерельева: Ну, потому что серые схемы же с мигрантами, только что вот Моор рассказывал, что они его недооформили и все. Вадим Коженов: Это чушь. Это абсолютная чушь. Если работодатель привык работать незаконно, он, соответственно, и местного жителя также не будет оформлять и так же будет в конверте давать ему зарплату. Это нигде никаких отличий. У нас в основном мигранты работают там, где сдельная оплата труда, где хорошо работаешь – хорошо зарабатываешь. Где, вот условно, отвез таксист человека, он же ни с кем, никаких откатов, ничего нет, ему Яндекс прислал деньги, как бы сегодня за вчера. То есть так каждый день. То же самое – стройка. Положил тысячу кирпичей – получил тысячу рублей, ну, образно, да. Там, курьер, отвез, там, не знаю, десять коробок пиццы и так далее и так далее. То есть у нас же на каждой машине такси написано: «Требуется водитель». Никто же не говорит: «Требуются мигранты». Марианна Ожерельева: Только ехать с ними бывает, порой, страшновато. А так бы все хорошо. Виталий Млечин: Спасибо. Марианна Ожерельева: Спасибо. Виталий Млечин: Спасибо. Вадим Коженов, президент Федерации мигрантов России был с нами на прямой связи. Марианна Ожерельева: Как тема взрывала, да? Виталий Млечин: Да, много очень сообщений, много людей недовольны мигрантами. А вот нам пишут из Москвы: «Мигранты, приезжающие якобы на стройку, очень быстро оттуда уходят. Главная задача – устраиваться в торговлю». Сахалинская область: «Чужая речь, ходят без маски, в больницах их очень много». Марианна Ожерельева: Вот из Оренбургской области, поддерживают, наоборот, мигрантов, говорят, что они молодцы, потому что не гнушаются никакой работой, а наши не хотят работать. Виталий Млечин: Ну и из Ленинградской области: «Меня, в общем, это сильно не волнует, происхождение. Тоже люди, главное, чтобы соблюдали законы и хорошо работали». Мы сейчас совсем ненадолго прервемся, потом будем говорить о ценах, никуда не уходите.