Оксана Галькевич: Ну что, Костя? Все! Похоже, скоро про твой родной город уже никто не скажет: «Москва-то не резиновая». Все, будет резиновой, причем официально. И «резиновые квартиры» резиновыми тоже будут официально. Константин Чуриков: Ну, теперь это и твой родной город, так что попрошу не злословить. Сейчас подписи президента ждет закон, который позволит быть принимающей стороной любому собственнику жилья, и неважно – россиянин он или иностранец. Регистрировать такой человек сможет любых приезжих, а не только своих родственников. Эксперты говорят, что это очень поможет сократить число нелегальных мигрантов. Оксана Галькевич: То есть если раньше с «резиновыми квартирами» боролись, то теперь решили, как говорится, это движение возглавить. Учет мигрантов – дело не всегда на самом деле простое. Официальные цифры сейчас показывают снижение притока иностранной рабочей силы. За первые четыре месяца этого года приглашений на работу было выдано почти в два раза меньше, чем за четыре месяца аналогичные прошлого года. Константин Чуриков: Я думаю, это не имеет отношения к реальности, потому что пандемия была. А вот как это будет все работать и в какой России мы будем жить завтра? Вот об этом, наверное, сейчас стоит поговорить. Оксана Галькевич: Итак, уважаемые друзья, по-вашему, как принятие этого нового закона (а он уже прошел все нужные чтения, ждет только последней подписи), как этот новый закон изменит наши реалии? Пишите, звоните. Телефоны у вас на экранах, все это совершенно бесплатно. И опрос хотим сейчас запустить. Константин Чуриков: И прямо сейчас спрашиваем вас: как вы думаете, разрешить свободно регистрировать мигрантов надо? «Да» или «нет» – пожалуйста, отвечайте на 5445. Минут через двадцать подведем итоги. А у нас на связи Вячеслав Поставнин, заместитель директора ФМС в 2003–2008 годах, экспертах по вопросам миграции. Вячеслав Александрович, здравствуйте. Вячеслав Поставнин: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Вячеслав Александрович, здравствуйте. Давайте сразу начнем с вашей, так скажем, экспертной оценки этого законопроекта, который действительно уже ждет последней подписи. Что думаете об этом документе? Вячеслав Поставнин: Я думаю, что… Знаете, как в «Мастере и Маргарите» у Булгакова: «Игемон, здесь, по-моему, какая-то путаница произошла». Я думаю, что все разберутся и успокоятся. Кстати, речь идет не о «резиновых квартирах» в данном случае, а речь идет о том, что иностранцы могут приглашать иностранцев. Это было сделано прежде всего для того, чтобы этнические русские, которые, например, участвуют в государственной программе поддержки добровольного переселения, но не только этнические русские, а любые, кто участвует в этой программе, они могли пригласить свою семью, если они купили здесь какое-то жилье. А раньше они этого не могли. Это был парадокс. Но поскольку они тоже иностранцы, поэтому и любой иностранец. Ничего нового здесь нет. Англия давно так живет: поляки, которые приезжают и покупают там дома, они селят своих. Ничего здесь страшного нет, ничего не изменилось. Вы говорите о «резиновых квартирах». Это было еще раньше, вот тогда разрешили уже на миграционный учет ставить без ограничений. Так что надо понимать просто, что этот новый закон не имеет отношения, собственно говоря, к «резиновым квартирам» никакого абсолютно. А теперь перейдем к «резиновым квартирам», которые… Уже год назад, по-моему, отменили этот закон. Совершенно очевидно, что этот закон не работает. Люди просто селились где хотели и делали… Да, кстати, «резиновые квартир», собственно говоря, делали в основном сами сотрудники МВД, надо отдать им должное. Они же и регистрировали по этому адресу до тысячи человек. Интересно, о чем они думали, когда они там регистрировали тысячу человек, две тысячи человек? Ну это просто смешно! Они боролись сами с собой, получается. А люди жили по адресам совершенно неизвестным, просто платили взятки. Ну, это не работало. Вы знаете, когда еще я был в ФМС, как вы упомянули, тогда было принято решение – разделить эти две функции: миграционный учет и место проживания. Потому что миграционный учет – это учетная функция. Надо просто их посчитать и понять, сколько их находится вообще, сколько в городе их находится, этих мигрантов, как долго они находятся. В общем, учетная функция. А жилье – это несколько другое. Так что здесь вот такая ситуация. Константин Чуриков: Вячеслав Александрович, вы говорите, что вы не понимаете, чем эти полицейские, правоохранители руководствовались, когда прописывали таких мигрантов. Может быть, новая Концепция миграционной политики на 2019–2025 годы, главной целью, одной из главных целей которой является все-таки увеличение населения России за счет мигрантов? Или мы неправильно прочли эту концепцию? Оксана Галькевич: Или это опять речь о соотечественниках? Поясните. Вячеслав Поставнин: Речь идет не только о соотечественниках. Эту проблему никак мы не решим, потому что… Ну что значит «соотечественники»? Прежде всего надо было сделать закон «О репатриации», чтобы приглашать вообще всех этнических представителей наций, которые проживают постоянно на территории Российской Федерации. Например, якуты, русские… Кто там еще? Татары, которые могли бы приехать беспрепятственно. Ну, как делает Израиль для своих евреев, поляки, немцы и так далее – по этническому признаку. Ничего страшного в этом нет. Но мы никак не можем на это решиться, поэтому ходим вокруг да около. Да, демографическая ситуация такова, что мы будем принимать в гражданство очень большое количество людей. Но это опять же несколько другая история, к «резиновым квартирам» это тоже не имеет особого отношения. Оксана Галькевич: Ну знаете, какое-то такое административное послабление, упрощающее ситуацию для проникновения самых разных людей, поэтому… Вячеслав Поставнин: Подождите. Проникновение? Надо четко себе давать отчет о том, что у нас свободный въезд для граждан стран СНГ. Это основной поток, он составляет 90%. Свободный въезд. Поэтому и процесс легализации должен быть тоже достаточно простой, иначе мы просто людей выдавливаем в какое-то нелегальное состояние. Это неправильно. Либо тогда мы работаем на границе, делаем визовой въезд, либо тогда… Ну, надо одно из двух выбрать и определиться. Надо концептуально определиться, чего мы хотим добиться. Константин Чуриков: Вот! Это очень важно. Вячеслав Александрович, а может быть, даже не на границе этот фильтр ставить, а уже там, в родной республике? Чтобы человек, который приезжает к нам работать (и неважно где – на стройке, в такси), элементарно говорил по-русски. Чтобы не было простой формальностью прохождение этого теста. Все, кто нас возит, я думаю, они этот тест формально прошли на тех или иных условиях, но, в общем, говорят они крайне плохо и адаптируются крайне плохо. Многие, не все. Вячеслав Поставнин: Вопрос: а кто этим займется? Это все денег стоит. Это надо что? Разрушить образование и преподавание на русском языке было достаточно легко. Там нет преподавателей русского языка. Некоторые страны, такие как Узбекистан, целенаправленно такую политику проводили. Да все они. Ну, кроме Киргизстана, который оставил русский язык наравне с государственным языком, киргизским, поэтому они приезжают, хорошо зная русский язык. А другие республики целенаправленно уничтожили эту инфраструктуру, институт русского языка. А воссоздать его быстро не удастся. Узбекистан противодействовал в свое время тому, чтобы там преподавался русский язык. Так что здесь проблема в этом. За год это не сделаешь. Десять лет надо учиться в школе, чтобы выучить язык. За месяц или за три, как у нас пытаются что-то сделать, – ну, это смешно просто. Оксана Галькевич: В конце концов, можно как-то поддержать и свою школу преподавания русского языка как иностранного. Есть у нас такие институты, специалисты. Но это тоже не быстрая задача, конечно. У нас есть звонок – Раиса из Тверской области. Раиса, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я с этим оратором в корне не согласна. Нельзя, нельзя узаконивать этот закон, ни в коем случае! Они все нас тогда выселят, эти гастарбайтеры из наших квартир. Ни в коем случае! Я – «против». А также все сидящие мои родственники и знакомые. Константин Чуриков: Раиса, а если это наши соотечественники – ну, люди, которые себя идентифицируют, не знаю, как один из народов нашей страны? Зритель: А почему это соотечественники в «резиновых квартирах» живут? Константин Чуриков: Нет, надеюсь, они не живут в «резиновых квартирах». Спасибо. Оксана Галькевич: Да, спасибо. Константин Чуриков: Еще Вячеслав из Хабаровского края. Вячеслав ,вам можно сказать: доброй ночи! Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Доброй ночи, да, в первую очередь. Вячеслав, Хабаровский край, город Амурск. Я хочу поддержать, чтобы разрешить свободную регистрацию мигрантов. Почему? Потому что в первую очередь люди работящие, они помогают. Я, конечно, не хочу сказать ничего плохого про наших людей. Ну, в плане того, что они очень работящие, они всегда поддерживают, работают. Ну, в этом плане я хотел бы поддержать. Константин Чуриков: Вячеслав, а мы не работящие – те, кто здесь живет? Зритель: Мы работящие, да. Но у нас, знаете, наш русский менталитет, он маленько по-другому работает. Все-таки мне кажется, что… А они почему? Потому что им нужна достойная работа, достойное жилье. В этом плане я только поддерживаю. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Вячеслав Александрович, согласны, что как-то по-другому, лучше работают приезжие из стран СНГ? Мы так не умеем. Вячеслав Поставнин: Здесь мы не будем углубляться в совсем такие глубины. Работают по-разному. И там есть не очень хорошие работники, и у нас есть. Вопрос не в этом. Вопрос в демографии, в отсутствии механизмов, которые бы… в отсутствии трудовых ресурсов, скажем так, в некоторых регионах. Где-то переизбыток, где-то недостаток. В большинстве регионов недостаток в рабочей силе, особенно неквалифицированной, как ни странно, куда российские граждане не очень идут, потому что тяжелый физический труд. Такая у нас экономика, да. Она, в общем-то, ориентирована на такой тяжелый физический труд. Ну что сделаешь? Вы знаете, это цивилизационное развитие нашего государства. У нас школьники десять классов оканчивают, и фактически из них 80% получают высшее образование. Такого в мире нет нигде! Но с высшим образованием, конечно, копать котлован вряд ли они пойдут. Поэтому здесь что сделаешь? Вот такая ситуация. Оксана Галькевич: Ну что же, спасибо. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Вячеслав Александрович, спасибо вам большое. Вячеслав Поставнин был у нас на связи, заместитель директора ФМС в 2003–2008 годах, эксперт по вопросам миграции. У нас сейчас небольшой опрос, друзья. На улицах нескольких городов наши корреспонденты задавали один вопрос людям: как они относятся к мигрантам? Биробиджан, Калининград и Нижний Новгород дали свои ответы. ОПРОС Константин Чуриков: А что думают на самом большом рынке труда в Москве об этом? У нас сейчас Людмила как раз из нашей столицы. Людмила, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Людмила. Зритель: Добрый вечер. Константин Чуриков: Добрый. Зритель: Да, я москвичка, мне 72 года, я пенсионерка. Я неравнодушный москвич. Константин Чуриков: Гражданин. Зритель: Я общественник в нашем районе Отрадное. И меня, конечно, волнует этот вопрос. Во-первых, почему не сделали опять рос москвичей, как мы будем реагировать на эти «резиновые квартиры»? А они у нас существуют, и мы это очень остро чувствуем. А чувствуем потому, что… Они приезжают, их интересуют только заработки, они здесь зарабатывают деньги. И они сами, даже не скрывая, говорят: «Мы здесь работаем дворниками, а у себя на родине мы не работаем. У нас там есть люди, которые работают за нас». Это раз. Но дело даже не в этом. Пусть приезжают, работают на здоровье, но не в таком количестве, поскольку наша молодежь… Вот сегодня я зашла в магазин в нашем районе. Работают ребята, юноши, совершенно юноши. Я не знаю, это узбеки, таджики, казахи. Они работают в «Пятерочке». А наши студенты… Вот у меня внук, он в колледже. И он с удовольствием пошел бы подработать, но, увы, нет мест. Обращались – нет мест. То есть для них всегда находят место, соцпакет, о них заботятся. А москвичи, подрастающее поколение – они должны бездельничать? А потом говорят: «Они не хотят работать». Юноши пойдут за 15, за 10 тысяч, да за сколько угодно, чтобы за летний сезон заработать себе на что-то. Вы понимаете? Во-первых, порядка никакого. Они не интересуются жизнью москвичей. Это первое и страшное. Даже коронавирус был, а они ходили без масок, они ходили вольно, они гуляли толпами. Если нас останавливали и спрашивали: «А вы куда идете и зачем?» – то к ним вообще никто не подходил. Вы понимаете, это очень серьезный вопрос. И в первую очередь надо было сделать опрос москвичей. Константин Чуриков: Спасибо. Вот поэтому мы вас и пустили в эфир, чтобы вы рассказали. Оксана Галькевич: Людмила, закон не только Москвы касается, а он, в принципе, для всей страны написан. Александра Докучаева у нас теперь на связи, еще один эксперт, заведующая отделом диаспоры и миграции Института стран СНГ. Александр Викторовна, здравствуйте. Александра Докучаева: Добрый день. Константин Чуриков: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Александра Викторовна, мы разобрались с тем, что этот закон действительно в помощь, в том числе и нашим соотечественникам, которые по программам разным переезжают в нашу страну и могут наконец-то нормально со своими семьями воссоединяться, регистрировать, прописывать своих родных и близких и так далее. А какие все-таки подводные камни могут быть? Что мы не углядели в этом законе? Какие могут быть сложности в его реализации? Александра Докучаева: Вы знаете, Вячеслав Александрович уже все сказал. Этот закон никакого отношения к «резиновым квартирам» не имеет. Этот закон просто позволяет конкретной квартире, которая известна, в конкретном жилом помещении, у которой есть хозяин, в том числе этим хозяином может быть и иностранный гражданин, дает право этому иностранному гражданину, хозяину – гражданину России или иностранному гражданину – зарегистрировать у себя людей, которые приехали временно или постоянно. Это всего лишь мера учета и расширение этой базы для учета. Константин Чуриков: Подождите, Александр Викторовна, мы говорим об одном и том же, но разными словами. Александра Докучаева: Да. Константин Чуриков: То есть получается, что все-таки человек может регистрировать у себя какое-то количество людей. А вот сколько их там может быть? Я не знаю… Пятьсот? Шестьсот? Сколько? Один? Два? Оксана Галькевич: И это совершенно необязательно, стало быть, могут быть люди, которые по программе переселения соотечественников приезжают в нашу страну. Вот о чем речь, понимаете? Александра Докучаева: Простите, пожалуйста, но дело в том, что существующее сейчас положение… Все, кто сейчас здесь находятся, если у них не будет регистрации через семь дней, они попадают в нарушители. И они регистрируются где-то – правда, вообще неизвестно где. Это вообще фейковые какие-то адреса. И это разве лучше? Этот закон не расширяет базу «резиновых квартир», а он просто расширяет возможности легальной регистрации, то знание о конкретном месте, где живет человек. Все остальное… Опять же я просто вынуждена цитировать Вячеслава Александровича. Все остальное делают сами органы миграции. У них же все в компьютере есть. Константин Чуриков: Хорошо, Александра Викторовна, всех по головам посчитали, всех переписали, всех зарегистрировали. А дальше что? Наблюдаем или что? Александра Докучаева: Нет, ну дальше… Это функция органов, которые у нас по миграции, правоохранительных органов. Они есть, они должны наблюдать. Они и наблюдают за этим. Закон этот не увеличивает возможности для «резиновых квартир», а он увеличивает возможности для контроля. Константин Чуриков: Ну хорошо. Александра Докучаева: Я этот перевертыш никак не могу… Константин Чуриков: Александра Викторовна, как вы думаете? Хорошо, предположим, закон уже вступит в силу – мигрантов станет больше в городах? Александра Докучаева: Нет, я думаю, что мигрантов станет больше. Этот закон на приток мигрантов никак не влияет. Он влияет на возможности их работы здесь. Если для них будет работа, если будет возможность получить эту работу, легально устроиться, если у нас эти механизмы как-то будут отработаны, то, возможно, их станет больше, если наш рынок труда их потребует. Оксана Галькевич: Александра Викторовна, но все ли зависит, так скажем, от того, как рынок сам отрегулирует? Может быть, здесь все-таки какие-то, знаете, действия нужно приложить к работе этой системы? Ну смотрите. На то, чтобы привезти мигрантов на работу на тех же российских стройках, в том числе в Москве, в каких-то крупных бизнес-центрах, система тратит силы и энергию. Этих людей привозят, они здесь регистрируются, работают. На то, чтобы из провинции сюда же на те же самые стройки людей без работы в нашей провинции привезти и устроить, система почему-то ни сил, иначе времени не тратит. Почему вот так устроен этот наш странный рынок? Вот о чем речь? Александра Докучаева: Хорошо. Сейчас мы говорим… Вот смотрите, вы задали вопрос, который оставим за скобками. К закону этому он не имеет никакого отношения. Оксана Галькевич: Да, не имеет, я согласна с вами. Александра Докучаева: Вопрос об организации внутренней трудовой миграции, которая организована плохо, и не только даже межрегиональная. Одна из зрительниц вашего канала, москвичка, сказала, что для ребят-студентов, которые хотели бы во время каникул подработать, для них тут нет рабочих мест, они все заняты гастарбайтерами. Понимаете, вот это вопрос организации трудоустройства для граждан России. И он действительно стоит серьезно. И его надо ставить, его надо организовывать. Просто я говорю, что с этим законом он никак не связан. Это серьезная проблема. У нас сейчас в связи с обрушившейся пандемией многие предприятия закрылись, и потеряли работу не только гастарбайтеры, но и граждане России потеряли работу. Константин Чуриков: Да. Оксана Галькевич: Нам бы своих трудоустроить. Константин Чуриков: В том-то и дело. Спасибо большое. Александра Докучаева, заведующая отделом диаспоры и миграции Института стран СНГ. Я думаю, уже можно показать результаты нашего опроса. Только 4% за то, чтобы свободно можно было прописывать, точнее, регистрировать мигрантов, а 96% – против. Виктор из Московской области у нас сейчас выскажется. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Виктор. Слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Говорите. Зритель: Я против того, чтобы закреплять иностранцев на территории России. Вы сейчас посмотрите, пожалуйста, что творится в Америке, в той же Франции. Во Францию привозили людей из колоний, из Алжира, закрепляли их. В Америке закрепляли тех, кто из Африки. Видите, какой результат. Через какое-то время начнется такой хаос в Америке, когда чернокожие будут гнать белых вообще из страны. Вот это и нас ожидает. Поэтому мигрантов надо приглашать. Надо их, как говорится, уважать, жилье им давать. Но, как и в Арабских Эмиратах, не прописывать ни в коем случае! Константин Чуриков: Спасибо, спасибо. Это наш зритель Виктор из Подмосковья. Оксана Галькевич: Виктор из Московской области. Константин Чуриков: Мы сейчас уходим на выпуск новостей, а через полчаса вернемся, будет «Личное мнение». Оксана Галькевич: Через полчаса вернемся, и у нас будет «Личное мнение». Говорить будем о том, как нам эту кризисную волну «оседлать» и, в общем, выйти с какими-то приобретениями. И о мусорной теме снова будем говорить в этой студии – о переработке, о сортировке отходов. Друзья, присоединяйтесь!