Виталий Млечин: Мигранты уезжают из России в другие страны в поисках новой работы. Нынешний курс рубля для них, оказывается, не выгоден. Кроме того, заблокирована возможность и перевода денег родственникам домой. Марианна Ожерельева: Отток мигрантов может оставить без рабочей силы стройки, ЖКХ и другие сферы услуг, опасаются эксперты. А вот чем же, правда, нам грозит массовый выезд мигрантов? Обсуждать будем сейчас как раз-таки с ними. Виталий Млечин: Вы, пожалуйста, нам напишите на номер 5445, бесплатный номер, как у вас ситуация с мигрантами? Заметили ли вы, что мигрантов стало меньше? А может быть, наоборот, больше? В общем, давайте… Марианна Ожерельева: Где уменьшилось? Виталий Млечин: Да. Разбираться в том, что происходит в российских регионах. А с нами на прямой связи Ренат Каримов, председатель Центрального комитета профсоюзов трудящихся-мигрантов. Ренат Исмагилович, здравствуйте! Марианна Ожерельева: Здравствуйте! Ренат Каримов: Здравствуйте! Виталий Млечин: Скажите, пожалуйста, действительно, стали мигранты покидать Россию? Ренат Каримов: Переходим к мирной теме, к миграции, к мигрантам. Ну, мы в нашем профсоюзе, честно говоря, не очень чувствуем, чтобы люди уезжали. Марианна Ожерельева: Ну, не очень – это как? То есть вот сколько-то человек все-таки подали заявку некую там и уехали? Вы их не досчитались? Вот это «не очень», оно в каких цифрах выражается? Ренат Каримов: Ну, единицы, единицы. Я думаю, что это даже не проценты. Суммарно это даже не проценты. Не один, не два и не три процента от мигрантов. И то, что люди уезжают, например. Если они потеряли работу. Ну вот, значит, проходит информация, что кто-то потерял работу, кого-то не устраивает курс рубля. Хотя курс рубля и курс сомони, сома и сума узбекского, в общем, довольно коррелируют друг с другом, и колеблются синхронно относительно доллара. И сколько на рубли можно было получать национальную валюту, столько люди и получают. Но если, предположим, кто-то потерял работу и уезжает, то это нужно приветствовать. В этом и заключается преимущество миграции, понимаете? Человек потерял работу, значит, собрал свои вещи и уехал. Не пошел на биржу труда, не претендует на пособие, а просто уехал к себе. Поэтому мы пока не знаем, радоваться этому процессу, или этот процесс нужно каким-то образом тормозить. Пока не понятно, сколько, какое количество российских граждан останется без работы. Какое количество из этих российских граждан изъявит желание занять рабочие места, которые сейчас заняты трудовыми мигрантами. Поэтому пока у нас слишком мало данным для этого. Марианна Ожерельева:А вот эти единицы, о которых вы сказали, уезжают. Когда все это началось? Там с конца февраля, или все-таки мы же говорим еще о некоем постковидном синдроме, да? Тоже же был некий отток? Ренат Каримов: Да, да. Кто-то уезжал и до этого. Но, коль скоро мы сейчас с интересом наблюдаем вот за развитием событий месячной давности, то, значит, это дополнительные какие-то единицы, которые, ну вот, пришли в движение в связи вот с этой ситуацией в Украине. Марианна Ожерельева:А нет проблемы в том, что просто какие-то процессы именно, стройки, допустим, сейчас замораживаются ввиду дороговизны стройматериалов, например, и именно поэтому мигранты переезжают в другие страны? Там еще было такое сообщение, в «Ведомостях», которые написали о том, что мигранты уезжают, что причина-то – поиск новой работы в других странах. Не домой, а именно, чтобы заработать где-то в другом месте сейчас. Ренат Каримов: Это верно, потому что дома как не было рабочих мест, так, в основном, их и нет. Либо они с заработной платой, которую там можно получить, она ничтожна, не позволяет сводить концы с концами. То, что происходит со стройками, это лучше, конечно, задать руководителям, которые отвечают за строительный комплекс. Мне кажется странным, чтобы за месяц вдруг что-то радикально изменилось на стройке. Что там может за месяц произойти? Значит, комплектующие, строительные материалы в основном российского производства. Финансы, финансирование осуществляют российские регионы, субъекты Федерации или… Марианна Ожерельева: Ну хорошо. А мигранты с каких стран сегодня все-таки доминируют в России. Вот в какие страны, вы сказали, они не вернутся, потому что там как не было работы, так и нет? Где ее нет? Ренат Каримов: Ну это, в первую очередь, страны Центральной Азии, центральноазиатские страны: Узбекистан, Таджикистан и Кыргызстан. Вот до ситуации в Украине было очень много трудовых мигрантов из Украины. Я думаю, что и осталось много, потому что возможности выехать туда сейчас исключены совершенно. Но, если отвечать на ваш вопрос, то где особенно тревожно с рабочими местами, это вот три государства, которые я вам назвал. Марианна Ожерельева: Ренат Исмагилович, пишут вот: «Скатертью дорога». Очень много сообщений таких. «Мигрантов не будет, значит будет нашим россиянам работа». А это так? Вот эта корреляция на трудовом рынке так и произойдет, если они уехали, наши хотят, и придут, и будут работать? Ренат Каримов: Вы понимаете, вот в ходе ваших передач все время находятся такие очень добрые люди, которые говорят: «Да я буду ходить по колено в грязи, лишь бы не видеть эти морды». Но я, видите, в чем дело? Ведь не понятно, кто написал, откуда написал, сколько лет этому человеку. Если это написал пенсионер, предположим, то навряд ли он будет работать. Если это какой-нибудь айтишник, то тоже он навряд ли возьмет метлу. Поэтому, ну, в целом можно понять людей. Значит, людям хотелось бы, российским гражданам, жить в таком государстве, в котором сами россияне и заполняли бы эти рабочие места. И все бы, значит, и все бы проблемы решались гражданами Российской Федерации. Но, к сожалению, к великому сожалению, такой возможности сейчас нет. И в ближайшее время она не предвидится по разным причинам. В первую очередь, по демографическим причинам. Виталий Млечин: Вот нам пишут: «Нам нужны… Ренат Каримов: Поэтому то, кто… кто-то написал «Скатертью дорога». Ну мы должны принять это, принять, как от носителя русского языка, от гражданина Российской Федерации, от глубинного народа. Такое отношение к миграции, и в целом сказать, что, может быть, частично мы и заслужили такое отношение. Потому что в целом не все трудовые мигранты ведут себя, значит, как интеллигенты такие вот, второго поколения. Не все, не на всех приятно посмотреть, кое на ком одежда потертая, кое-то не умеет вести себя в общественных местах, громко разговаривает по телефону и широко раздвигает ноги. Это верно, да, это нужно принять, как упрек. Виталий Млечин:А мигрант все-таки сегодня в России – это вот, условно говоря, дворник с метлой? Или все-таки еще есть какие-то другие сферы, может быть, требующие более высокой квалификации, где мигранты тоже устраиваются работать? Ренат Каримов: Да полно, полно. Нет-нет, это, дворник с метлой – это 5% всех трудовых мигрантов. Значит, это строитель метро, если мы говорим о Москве, это электрик в действующем метро, работающий в ночные смены. Это учительница в частной детской школе. Это, ну, огромное количество трудовых мигрантов, женщин из Молдовы и Украины, ухаживают за пожилыми москвичами, за детьми молодых москвичей, работают нянями, сиделками. Огромное количество трудовых мигрантов, значит, заняты в сфере общественного питания, работают в японских ресторанах под видом японских девушек. Это этнические кореянки с узбекским паспортом. А шеф-повар –обязательно тоже гражданин Узбекистана. Нет. Если этому молодому человеку или пожилой женщине, которая написала «скатертью дорога», сказать о том, до какой степени экономика Российской Федерации зависит от трудовых мигрантов, она бы или он, пожалуй, так и не написал. Марианна Ожерельева:А в ответ скажите, до какой степени зависимость? Ренат Каримов: До какой степени? Ну вот, смотрите, значит, до, у нас же времена сейчас, понимаете, какие. Первое время, второе, третье. Первое время – это доковидное, второе – в ковиде, и третье сейчас еще в связи со специальной операцией. Поэтому обычно было принято, вот в первое время, считать, что где-то 10 миллионов трудовых мигрантов. Вот считайте, 10 миллионов, а у нас экономически активное население в Российской Федерации 70 миллионов. Это каждый седьмой. А с учетом того, что трудовой мигрант часто работает на двух работах, то это еще более высокий процент. Поэтому очень много. А в ряде отраслей просто более половины трудовых мигрантов. Марианна Ожерельева: Спасибо вам большое! Спасибо. Виталий Млечин: Спасибо! Ренат Каримов, председатель Центрального комитета профсоюза трудящихся-мигрантов. Обещали узнать, как ситуация на стройке. Марианна Ожерельева: Как раз про стройку поговорим. Виталий Млечин: Давайте выполним обещание свое. Дмитрий Котровский к нам присоединяется, эксперт в сфере строительства, генеральный директор ООО «Инвестиционные технологии». Дмитрий Михайлович, здравствуйте! Марианна Ожерельева: Здравствуйте, Дмитрий Михайлович! Дмитрий Котровский: Здравствуйте! Марианна Ожерельева: Нас уже поправляют. Когда мы про стройку начали, пишут, что все у нас есть, и песок, и щебень, и строить мы можем. И пусть они уезжают, и мы сами все построим. Своими силами все построим, если мигранты сейчас уедут? Вот этот дефицит есть, кем восполнить? И относительно строек. Предыдущий эксперт все-таки попросил уточнить по стройкам. Что-то в замороженном состоянии сейчас есть по России? Дмитрий Котровский:В замороженном состоянии есть объекты. Они достались в наследство еще за предыдущие годы. Более того, с учетом непонимания на сегодня вот этих вот цепочек поставок, таких объектов прибавится. Безусловно, эта цифра будет зависимо расти от того состояния экономики, в котором мы находимся. Но я хочу на прямой вопрос ответить, можно ли заменить этих людей кем-то. Нет, невозможно. Невозможно было это сделать ни в первом десятилетии, ни во втором десятилетии новой России, ни в свете последних… Марианна Ожерельева: Почему? Дмитрий Котровский: Не хотят россияне работать и брать на себя вот, собственно, ту работу, которую делают мигранты. И я лично убежден, что мигранты из Средней Азии делают работу качественно. Они работают дольше по времени, ну, в рабочем дне. И они более управляемые, чем наши соотечественники. Я не хочу никак обидеть своих сограждан. Но мне кажется, мы должны посмотреть на эту ситуацию с той точки зрения, что вот представим, что мы все-таки в Советском Союзе находимся, и эти Республики входят в состав единого большого государства, с экономической точки зрения. Вот мы должны сделать все, чтобы эти люди помогли нам сделать экономику сильной и участвовать в отрасли с той, с тем функционалом, который они могут нам принести. Потому что они качественнее и … дешевле. Виталий Млечин: Так вот нам пишут: «Была бы достойная зарплата, и пошли бы наши работать». А им действительно платят меньше? Дмитрий Котровский: Нет. Марианна Ожерельева: 25-30 предлагают платить они, если русские пойдут работать. Сегодня за сколько мигранты там дворы подметают, опять же? Есть какая-то статистика по ним? Дмитрий Котровский: Ну, смотрите. Конечно, те, кто подметает дворы, они, как правило, работают в КБУ. Вообще стройка делится на две части. Значит, есть коммерческая стройка, там, где мои коллеги строят за деньги граждан. Неважно, это эскроу, считай, или это строительство какого-то ИЖС, либо ремонт квартир. Это гражданин платит. И подрядчик получает деньги. А есть вторая стройка, которая в три раза превышает объемы Национального проекта по строительству, который к 2024-му годудолжен 120 миллионов квадратных метров дать. Это инфраструктурные объекты, где тратятся деньги бюджета Российской Федерации. И бюджет Российской Федерации Правительство везде пытается экономить. Вот, если вы помните заявление московского руководства еще в прошлом году, что вот стройку в Москве надо избавить от мигрантов, пригласить сюда наших сограждан. Это же касалось не муниципальной стройки, не 223-го, ни 44-го Федерального закона. Это касалось исключительно коммерческой стройки. Но что-то пошло не так. Я имею в виду сейчас события 24 февраля, изменение курса, срыв поставок и всего остального. Не сможем мы отказаться от этих людей просто по одной причине. Вот у вас было 90 миллионов квадратных метров. Вам нужно для того, чтобы построить 90 миллионов квадратных метров, определенное количество строительных материалов и людского ресурса. А в 2018-м году Президент говорит: «Нет. К 2024-му году у нас должно быть 120 миллионов квадратных метров». То есть, даже если бы у вас сограждане пошли бы, соотечественники, в стройку, их бы все равно не хватило. Потому что у вас объем строительства только по Национальному проекту, по одному национальному проекту должен вырасти на 35-40%. Значит, вы где-то должны взять на 35-40% больше строительных материалов, и на 35-40% больше рук, которые мы вообще должны привлечь… Марианна Ожерельева: Дмитрий, давайте про руки. Все-таки сколько мигрантов занято в стройках в Российской Федерации? Всего, нам сказали, 10 миллионов трудится здесь приезжих. Дмитрий Котровский: Я примерно соглашусь с этой цифрой. Марианна Ожерельева:А в стройках сколько занято? Это вообще было 10 миллионов. А на стройке? Дмитрий Котровский: 2,5-3 миллиона – это строительство. Марианна Ожерельева: Ух ты. Дмитрий Котровский: Да, 2,5-3 миллиона – это в строительстве. Марианна Ожерельева:И то есть, и мы не найдем своих граждан, которые хотят работать? Дмитрий Котровский: Конечно. Ведь вы помните, что произошло в прошлом году. Люди, которые были задействованы в строительстве, поняли разницу между грязью и ценой оплаты труда в сутки. И сравнили себя с курьерами, побежали в курьеры. То же самое, например, с пассажироперевозками, например, в таксопарке города Москвы. Конечно, они смотрят на эту ситуацию, понимают, что раньше они зарабатывали рубли, меняли их и перечисляли их на родину. Я сейчас вижу по своим, например, объектам. Действительно, они видят, что дорожает абсолютно все вокруг. И конечно, они задают вопрос: «Ну как же так? Вот мы работали, мы же эти рубли не оставляем себе здесь». Они же практически здесь ничего не тратят. Ну, какая-то еда и какие-то там бытовые вещи для того, чтобы просто там гигиену сохранить на каком-то определенном уровне. Все остальное они обменивают и пересылают себе на родину. И вот здесь надо задуматься еще раз. Все-таки, мне кажется, это национальная, государственная задача, чтобы понять, вот что делать сейчас с теми объемами, которые господин Хуснуллин не снимает с повестки, а говорит о том, что инфраструктурные объекты мы оставим в том объеме, в котором мы планировали делать. И стройку мы будем делать в том объеме. А ведь смотрите, какое количество еще ИЖС. Вот где, например, в первую очередь, мигранты? Это все вот эти вот поселения, деревни, где люди строят там себе какие-то дома двухэтажные и привлекают туда этих людей. Во-первых, с одной стороны, это сероватый рынок, надо полагать. И, слава богу, его трогать нельзя. Потому что, если вы будете его выбеливать сейчас, там еще меньше будут доходы и у бригадиров, и у тех людей, которых они привлекают. Но это тоже колоссальный рынок. Это каждая огромная агломерация крупных городов в России, где существуют СНТ и ИЖС, где огромное количество этих людей трудится. И, безусловно, это официальная стройка, о которой можно говорить долго. Но здесь же мы должны с вами понимать, что, например, все жилье теперь строится на деньги проектного финансирования крупнейших банков. И вот что сейчас будут делать банки, когда будут смотреть финансовую модель, где была заложена определенная затратная часть, в том числе, и на стройматериалы, в том числе, и на рабочую силу, которая отрастает сейчас. Где та прибыль, на которую рассчитывал банк за счет строительства и продажи квадратных метров, возврата тела кредита и, соответственно, процентов по нему? А мы сейчас с вами видим, что по новому проекту будет, скорее всего, ставка 12% и там, и там. Вот это большая проблема. То есть, даже здесь вопрос не в том, сколько денег вы будете платить, а где вы найдете людей, если… Вот некоторые мои коллеги хлопают в ладоши, говорят: «Ну и слава богу, вот они сейчас уедут, покинут территорию, наконец-то работодатель будет открывать новые вакансии по новой стоимости». Не будет работодатель открывать новые вакансии по новой стоимости. Марианна Ожерельева: Дмитрий, и последнее, коротко, пожалуйста. Нам пишут, что «наших не берут работодатели, а берут только мигрантов», из Коми сообщение. Вы с этим согласны, коротко? Дмитрий Котровский: Да, я согласен. Марианна Ожерельева: Дешевая трудовая сила потому что? Дмитрий Котровский: Они работают лучше. Марианна Ожерельева: Спасибо большое. Виталий Млечин: Спасибо! Дмитрий Котровский, эксперт в сфере строительства, генеральный директор ООО «Инвестиционные технологии». Ну и еще один аспект. С нами сейчас на прямой связи председатель Союза жилищных организаций Москвы Константин Крохин. Узнаем, как в этой сфере с миграцией. Константин Викторович, здравствуйте! Марианна Ожерельева: Здравствуйте! Константин Крохин: Здравствуйте! Виталий Млечин: Скажите, пожалуйста, а в ЖКХ по-прежнему мигранты в основном работают? Или меняется как-то ситуация? Константин Крохин: Нет, к сожалению, серьезных изменений не произошло. Мы почувствовали дефицит мигрантов в период пандемических ограничений. Тогда были закрыты границы, и вот тот объем людей, который осуществлял эти функции, он не менялся. И возник дефицит уже в тот период, это 2020-2021-й год. Значит, мы говорили о том, что необходимо все-таки в системе жилищно-коммунального хозяйства переходить на организованный набор россиян. То есть проводить такую организационную работу в других регионах и в мегаполисах, создавать условия для проживания, социального обеспечения и так далее. Вот на сегодняшний день мы не видим каких-то организованных шагов со стороны региональных властей, прежде всего, агломераций таких, как московская, санкт-петербургская, сочинская. И пока говорить о том, что как-то ситуация изменилась, нельзя. Дефицит остается. Значит, зарплаты действительно, вот коллега правильно сказал, что очень много людей ушло, те, кто, допустим, обслуживал технику, трактора, они ушли в курьеры. Те, у кого есть водительские удостоверения, они ушли в курьеры, в таксисты, это выгоднее было. И на сегодняшний день этот вопрос в повестке дня стоит, как требующий решения. Виталий Млечин: Константин Викторович, а какие нужно создавать условия? Ну и, самое главное, нам вот все пишут: «Платите больше, и мы пойдем работать». То есть, получается, все еще платят мало? Марианна Ожерельева: Вот скажите, сколько? Виталий Млечин: Или люди просто не знают, что платят больше. Вот какая ситуация сейчас? Константин Крохин: Вот, значит, и то, и то есть, да? То есть, если говорить вот откровенно и прямо, то, с одной стороны, оплата труда мигрантов выросла по сравнению с тем, что было раньше, это факт. Но при этом надо понимать, что эксплуатация труда и, скажем так, напряженность труда, количество часов, это не 8 часов, мигранты работают больше, чем 8 часов, это может быть и 12. То есть, в определенном смысле, нарушение трудовых норм. Ну вот они готовы за это работать, потому что им тогда в этом случае, когда они берут больше участков, то есть, мигрант берет в среднем один, два, три участка по отношению к россиянину. Марианна Ожерельева: Сколько он сегодня получает? Вот человек, который подметает двор? Сколько у него зарплата? Какая? На какой отметке, которая выросла? Константин Крохин: Это зависит от того, сколько он работает. То есть, если он берет больший объем, может… Марианна Ожерельева:Минималка. Константин Крохин: Может получать от 50 до 60 тысяч. Но при этом он… Марианна Ожерельева:В месяц? Константин Крохин:В месяц. Но при этом он выполняет работу за троих. Вот вы должны понимать, в чем… Конечно, если мы на его место сейчас пригласил россиянина, то он не сможет давать такую выработку и, соответственно, он не сможет получать эти деньги. И поэтому для россиянина эта работа выглядит, как невыгодная. Трудозатраты огромные, физические, но преимущественно преобладает физическая работа. И если человек не привык к этому, то, конечно, это тяжело. И по этой причине, значит, люди туда и не идут. То есть, она подорожала и стала, скажем, дороже по отношению к мигрантам. И мигранты стали получать побольше. Но при этом, это несопоставимо с тем объемом, с той выработкой, которую осуществляют мигранты. И россияне, в большинстве своем, не пойдут на эту работу, потому что это тяжело. Марианна Ожерельева: Давайте послушаем звоночек. Александр из Санкт-Петербурга. Виталий Млечин: Да. Марианна Ожерельева: Александр, здравствуйте! Виталий Млечин: Здравствуйте, Александр! Зритель: Здравствуйте! Виталий Млечин: Говорите, пожалуйста, вы в эфире. Как у вас с мигрантами? Зритель: Я человек возрастной. 30 лет я прожил Алма-Ата, Ташкент, сам инженер-строитель, до сих пор работаю. Виталий Млечин: Так. Зритель: Я не говорю, что эти ребята плохие. Они не плохие. Они нормальные специалисты, нормальные строители. Но они живут в вагончиках, по шесть человек в вагончике, который 14 квадратных метров. Вместе, как мы называем, с животными, это клопы, это блохи, которые не выводятся. И получают не так мало. Разнорабочий получает в час 200 рублей. Вот умножьте на 10. Две тысячи в день. 25 дней он работает. Это 50 тысяч на руки. Не так плохо, да? Но тем не менее, русский человек не пойдет в этот вагончик, в этот клоповник работать. Виталий Млечин: Так, а может быть, и не надо в вагончик-то, если у русского человека есть квартира? Зритель: Минуточку. У нас есть такие места, как Торжок и так далее, где люди получают, я там тоже строил бумажный комбинат восемь лет назад, где они получают 10-12 тысяч. Остальное – живут огородами. Но они в этот клоповник не поедут. Надо создавать нормальные социальные условия, нормальные общежития, чтобы люди могли приехать, жить по-человечески. Чтобы у них был дом. Марианна Ожерельева: Спасибо, Александр. Мысль понятна, спасибо. Виталий Млечин: Спасибо. Марианна Ожерельева: Константин Викторович, про это очень пишут, что вот платят все-таки мигрантам меньше, либо не доплачивают, относятся, как к скоту. Все-таки вот это, и о чем сказал сейчас Александр, да, что необходимы условия. Неважно, ты там трудовой мигрант, или там гражданин, приехавший из другого региона, например. Чтобы, может быть, он не снимал квартиру в центральной части, а ему было предоставлено некое общежитие. Мы можем вот к такому условному социализму вернуться? Было ли так? Потому что, вот есть сообщения, что в Советском Союзе мигрантов не было, и было нам всем хорошо, все сами делали. Ну, как бы, на то он был, и мигрантами мы сейчас называем тех, кто как раз-таки из бывших республик Советского Союза. Константин Крохин: Да, это наши соотечественники, это наши граждане. И, скажем, наше поколение, мы помним эту единую страну. Это наши соотечественники. Значит, я хочу сказать, что да, действительно, в советское время была внутренняя трудовая миграция. Люди ездили на БАМ, на целину в Казахстан, значит, люди ездили в Москву из регионов вот в те же дворники. Был период, когда им давали, там после 10 лет работы, было сначала служебное жилье на первом этаже, а потом его можно было приватизировать. То есть, так называемый внутренний лимит, когда даже выделялся лимит прописки гражданам. Поэтому, если возвращаться и говорить, значит, об этом с точки зрения современных терминов, это и есть социально-бытовые условия. То есть, должны быть нормальные трудовые договоры, нормальные бытовые условия, временное служебное техническое жилье. То есть, это все-таки должны быть не вагончики. Это должно быть, как минимум, общежитие с нормой 6 квадратных метров на человека. Марианна Ожерельева:А где у нас в стране такие условия? Есть нормальные? Хотя бы один пример. Константин Крохин: Значит, если говорить о сфере ЖКХ, это очень большая редкость. То есть, потому что есть дефицит общежитий. И действительно, и россияне, и мигранты живут вот в приспособленном жилье. Это не совсем жилье, это не совсем там гостиница, общежитие. Это какие-то технические помещения, которые по своим климатическим, влажностным, тепловым, влажностным параметрам подходят для проживания граждан. Но целевого такого фонда нет. Поэтому и говорится о том, что кроме как государства и администраций крупных мегаполисов, которые используют труд мигрантов и испытывают дефицит рабочей силы, кроме них никто не в состоянии решить эту задачу. У нас нет частных управляющих компаний или каких-то, значит, предпринимателей, которые могли бы себе позволить построить общежитие, поселить туда людей. Это необходимо делать организованно, вместе с органами власти. Марианна Ожерельева: Спасибо. Спасибо вам большое. Виталий Млечин: Спасибо. Константин Крохин, председатель Союза жилищных организаций Москвы.