Дмитрий Лысков: Ну а мы продолжаем и вот какую тему обсудим прямо сейчас. Марианна Ожерельева: Данные с Мосбиржи, есть что обсудить. Курс евро опустился ниже 81 рубля, это очередной рекорд падения, доллар упал до отметки ниже 75 за рубль. Дмитрий Лысков: А это означает, что рубль отыграл падение, курс вернулся к досанкционному уровню. Вот с чем это связано? Надолго ли? Как повлияет все это на цены? Будем разбираться прямо сейчас. Марианна Ожерельева: На связи с нашей студией Михаил Беляев, кандидат экономических наук. Михаил Кимович, здравствуйте. Дмитрий Лысков: Михаил Кимович, добрый день. Михаил Беляев: Здравствуйте. Марианна Ожерельева: Ну вот тут очень много интересного, обсуждение, кто же и что же повлияло на такое поведение рубля, евро и доллара. Поясните, пожалуйста, это все из-за тех, кто валютную выручку сейчас продает, вот такое занижение, или это какой-то реальный курс рубля? Михаил Беляев: Ну, тут все вместе. Нужно немножко углубиться в историю, буквально на месяц назад, чтобы понять, что произошло, чтобы понять вообще, как происходит курсообразование. Курсообразование происходит не в поверхностной денежной сфере, хотя там тоже есть кое-какие коррекции, но вообще надо понимать, что валюта и национальная денежная единица есть непосредственно продолжение экономики и состояния экономики, а вовсе не какая-то автономная субстанция, как сейчас даже туда сдвигается как-то мысль, хотя на самом деле рубль, любая национальная валюта не отрывается от экономических фундаментальных вещей и факторов. Собственно, вот этот курс и был до февральских событий, и это можно было объяснить, собственно, этим и объяснялось, тем, что экономика России нашла свое такое равновесное состояние. Хотя не хочу сказать, что там проблем никаких нет, это вовсе не значит, что нет проблем. То есть это была такая вот устоявшаяся, достаточно стационарная система, которая, собственно, и определяла вот этот курс рубля по отношению к доллару. Но в феврале случились негативные события, которые взбудоражили вот этот вот информационный фон, вызвали ажиотаж, ажиотажный спрос, спекуляции, там много всего было накручено (это чтобы не повторять), и, собственно, вот такой вот ажиотажный спрос и ажиотажное поведение на рынке, не хочу сказать паническое, но близкое к тому, оно сдвигает, как правило, курсы валют вниз против такого естественного, равновесного уровня, что и произошло. Дмитрий Лысков: Михаил Кимович, но подождите... Михаил Беляев: Можно я продолжу, а то будет непонятно? Дмитрий Лысков: Конечно-конечно. Михаил Беляев: Вот я буду продолжать, извините за резкость, а то будет просто непонятно. Дмитрий Лысков: Хорошо, конечно. Михаил Беляев: И он сдвигается, сдвигается вниз, сдвигается и остается там на некоторое время, до тех пор, пока не уходит негативный фон. Вот негативный фон информационный стал постепенно уходить и рубль стал возвращаться на те позиции, которые определены его фундаментальными значениями, то, что мы видим. А негативный фон стал уходить, понятно, что события на Украине уже приобретают, близки к переломному моменту, если вообще он еще не наступил, но это военные лучше скажут, и в экономическом плане, и, собственно, на спросовом рынке это все успокоилось. Но тут еще добавилось то, что в Америке начались дела не очень хорошие в экономике, и вот это, когда мы сравниваем две валюты, то вот это вот послужило таким вот, в последний момент, т. е. рубль восстанавливал свои позиции достаточно плавно, а вот последние уже события, вот американское, оно дало такой толчок для такого более бодрого восстановления курса рубля, как мы видим в последние 2 дня. Вот, собственно, что и произошло. Марианна Ожерельева: Михаил Кимович, поясните. Все-таки вот эта отметка – это, вы сказали, состояние дел в экономике, что рубль не автономен. Это реальная сейчас его стоимость? Или же все-таки мы видим, что ЦБ технически имеет возможность, условно скажем, нарисовать какую-то отметку, чтобы психологически было удобно? Михаил Беляев: Марианна, вот это глубочайшее заблуждение, что можно нарисовать любое значение. Марианна Ожерельева: Так. Михаил Беляев: Значение ЦБ может нарисовать, только отклоняя курс максимум на 10% в одну или в другую сторону от равновесного значения или того, что вы назвали «реальным курсом». Это крупнейшая иллюзия того, что Центральный банк устанавливает такой курс, который ему заблагорассудится. Вернее, он может, но тогда надо отменять плавающие валютные курсы и вводить режим фиксированных валютных курсов, но он влечет за собой целую череду дальнейших изменений и, в общем-то, должен вести к директивной экономике, только там он возможен. В рыночной экономике фиксированные курсы невозможны. Марианна Ожерельева: Давайте про рынок, все-таки он же пока существует и мы в рамках этого рынка. Михаил Кимович, для экспортеров это не очень ведь хорошая отметка? А кому хорошо, кому плохо? Михаил Беляев: Марианна, экономика – это игра с нулевой суммой: то, что выигрывает один, проигрывает другой. Вот то, что проиграли экспортеры, то выиграли импортеры, а они для нас точно так же важны, как экспортеры. Мы все время смотрим на экспортную сторону, т. е. как мы продаем, сколько мы получаем за это денег и как мы их ставим в бюджет, как мы наполняем бюджет. Но мы не обращаем внимание, забываем про импортеров, которые у нас не только на продовольственном рынке присутствуют и на рынке бытовых товаров, но они присутствуют в промышленности по линии машин, станков и оборудования. А вот промышленности покупать по таким ценам все значительно сложнее и труднее, и это ставит уже такое некоторое препятствие на пути нашего экономического прогресса, и непонятно, что тут лучше, конъюнктурно наполнять бюджет или все-таки возможность, пока есть такой коридор, укомплектовывать нашу промышленность вот этим вот передовым оборудованием. Уже не говоря о том, что если мы говорим о рынке бытовых товаров, то это все покупается по повышенным ценам, соответственно, это перекладывается на потребительский рынок, далее есть такое слово, «инфляция» называется. Марианна Ожерельева: Я только отмечу, что на 1 апреля годовая 16,6% – это же колоссальная отметка, Михаил Кимович, раз вы заговорили про инфляцию. Михаил Беляев: Инфляция? Инфляция, да. Но у нас инфляция, Марианна, тут нужно тоже закрыть словарь, который трактует инфляцию только как чисто денежный фактор, и вспомнить, что цены двигают еще монополистическое устройство рынков, особенно на потребительском рынке, что у нас присутствует в полном, так сказать, объеме. У нас цены отнюдь не монетарного характера, а у нас цены, вот как раз это диктат монополий и крупных продавцов на рынке прежде всего продовольственных товаров. Ну плюс еще ажиотажный, конечно, спрос, он все это дело подстегнул, это все было вместе. Дмитрий Лысков: Михаил Кимович, наши телезрители интересуются, во-первых, где можно купить доллары по такому курсу... Я понимаю, естественно, о чем речь, у нас сейчас действует временный запрет на приобретение наличной валюты гражданами для стабилизации как раз ситуации. Ну, кстати говоря, скоро срок этого запрета как раз завершится. Как вы думаете, будут разрешены операции с наличными долларами для граждан? Михаил Беляев: Я думаю, естественно. Но только хочу подчеркнуть, что по официальным каналам. Всех взбудоражило, я понимаю, вчерашнее сообщение о том, что ужесточение правил по продаже валюты с рук на руки, но это надо учесть, принять во внимание, что у нас хождение доллара внутри страны запрещено, т. е. это уже... То, что смотрели сквозь пальцы, – это не значит, что это не было правонарушением. Второе – обменными операциями у нас может заниматься, это банковская операция, а банковскими операциями у нас занимаются только лицензированные организации, которые называются банками. Все, что не относится, происходит за пределами банков, то запрещено законом, и тут для возмущения какого-то и ажиотажа в информационной сфере я никакого не вижу. Нарушение правил, нарушение закона есть нарушение, и тут обсуждать, по-моему, даже нечего. Да, теперь отвечаю прямо на вопрос. Я думаю, это все сейчас это дело успокоится, вернется все в прежний режим, можно будет спокойно пользоваться банковскими каналами, ну или выходить напрямую на биржу через брокера. Марианна Ожерельева: Про прежний режим хочется продолжить. Вопрос из Калининградской области: «Курс рубля укрепился, хорошо, ура, а цены на продукты питания ведь взлетели». Михаил Кимович, раз что-то вернется на круги своя, а вот цены мы увидим прежние или все-таки нет? Михаил Беляев: А цены... Вот мы три минуты назад упоминали, что у нас ценами управляет не курс рубля... Марианна Ожерельева: Согласна. Михаил Беляев: ...а управляют сбытовые компании. Вот все вопросы к Федеральной антимонопольной службе и, собственно, тем органам, которые контролируют деятельность вот такую этих компаний на рынке, и понимание того, что, собственно, там надо контролировать. Причем, подчеркну, контролируются не цены, которые приводят действительно к дефициту, если контроль на рынке, а контролируется исключительно сверхприбыль монополий. Вот мы контролируем, хотя на поверхности явлений и то, и то выливается в ограничение цен, но в одном случае это мы включаем один экономический механизм, который препятствует производству, а во втором мы включаем другой механизм, который производству товаров не препятствует, не оголяет рынок, но несколько, так сказать, снижает и охлаждает аппетиты к сверхприбыли монополистических образований. Это разные вещи, хотя на поверхности явлений может быть одно и то же. Дмитрий Лысков: Михаил Кимович, еще один момент. Буквально на днях видел прогноз, что рубль может укрепиться в принципе до отметки 50 рублей за доллар, а может быть, даже и больше упадет американская валюта. И, говоря вот об этих равновесных точках, сейчас вот у нас, до начала санкционной войны, равновесная точка была примерно 79–80, сейчас уже курс опустился ниже. Но ведь до этого на предыдущем, скажем так, витке санкционного конфликта было и вовсе 30. Так где же, как мы равновесные точки будем оценивать, на какой этап? Михаил Беляев: Нет, ну 30 – это было давным-давно, вы вспомнили. Дмитрий Лысков: Ну да. Михаил Беляев: Это когда были совершенно другие экономики, совершенно другая экономика США, совершенно другая наша экономика, и сравнивать тут совершенно это некорректно. Вообще в экономике вот такие вот исторические сравнения не годятся, потому что время идет и в одну реку нельзя вступать дважды. А 50 и 30, я объясняю, что это равновесная точка. Если экономика США вдруг провалится вниз, тогда мы будем, естественно, по отношению к доллару в более сильных позициях. Но пока и мы, и Америка находимся в более-менее таких вот равновесных позициях, то, значит, и у нас где-то курс типа 75–76. То есть за эти месяцы ничего такого фундаментально-радикального не случилось. Вы понимаете, сейчас еще займу вашу минуту... Вы понимаете, если что-то нельзя посчитать точно, это, я знаю, критики стоят на этой позиции, это не значит, что этого не существует. Вот неандертальцы, например, они понятия не имели о силе земного тяготения и уж тем более не могли ее рассчитать, но ни один неандерталец не улетел в космос, преодолев силу земного тяготения. Так что, если мы точно не можем посчитать равновесную точку вот эту, это не значит, что она не существует и что она не является точкой притяжения вот этого курса к своему центру. Возможны отклонения налево-направо под конъюнктурными этими самыми факторами, под влиянием конъюнктурных факторов, но это не значит, что их нет. Марианна Ожерельева: Михаил Кимович, а давайте вернемся к теме продажи того или иного сырья, каких-то продуктов и т. д. из России за рубли. Вот при таком курсе... Все-таки очень часто говорили о том, что валютные риски, что вот это вот может повлиять на инвестиции в Россию и т. д. При таком курсе оно вообще надо, продавать так, в своей национальной валюте? Михаил Беляев: Ну а почему нет? Мы продаем... Понимаете, для нас это вынужденно, это нас вынудили продавать за рубли. Во внешней торговле вообще, в принципе все равно за что продавать, ты получаешь эти самые деньги и все. Но нас вынудили, т. е. нас отсекли от операций евро и доллара, и мы нашли тогда выход, т. е. желая поставить нас в абсолютный тупик, тупик такой невозможности оплаты, т. е. в дефолтное положение. Мы нашли такую юридически безупречную схему, которая позволяет рассчитываться... Причем это же такой компромиссный вариант, т. е. нам на счета «Газпромбанка» переводятся евро, ну в данном случае евро, «Газпромбанк» сам выступает в качестве такой вот обменной палатки, перекручивает эти евро в рубли и выплачивает нашим поставщикам уже сумму в рублях. Так что тут вот получается вот таким вот образом. Хотя, на мой взгляд, это все-таки положительный момент, потому что рубль напомнил вообще, в принципе о своем существовании, напомнил о том, что такие расчеты вполне возможны, что доллар и евро не являются единственными валютами, которые могут присутствовать на международном валютном обороте, и т. д., и т. д., вот что важно. И дальше уже мы можем вводить, уже это, я думаю, первые шаги, а дальше рубль будет вводиться в международный оборот. Но тут, понимаете, любое введение в экономике налагает на вас и дополнительные обязательства. Вот в данном случае мы уже должны строже следить, а это уже вопрос к Центральному банку, за тем, чтобы курс рубля был стабильный, а это уже значит, вот эта доктрина Центрального банка, что он уходит с валютного рынка и пусть там складывается под влиянием рыночных сил курс какой сложится, такой и сложится, вот теперь это уже не годится. Вот теперь Центральный банк для бизнесменов, а для них очень важно, чтобы колебания были минимальные, т. е. до нуля их свести нельзя, но коридор чтобы был узкий... Вот в таком случае, значит, наш Центральный банк как регулятор должен тут приложить удвоенные старания. Хотя еще вот дополню, что чем больше сделок купли-продажи, а раз мы рассчитываемся в рублях, значит, предполагается, что будет множественность сделок, а там, где множественность сделок, они естественным образом вводят курс в более узкий коридор. Марианна Ожерельева: Ага. И последнее. Вы проговорили фразу «дефолт». Все-таки сегодня появились сообщения, что люди молодого возраста ищут в поисковике, что же такое дефолт. Михаил Кимович, коротко – быть или не быть ему в России? Михаил Беляев: Да там очень просто. Дефолт – это неспособность отвечать по своим внешним обязательствам, ну в данном случае внешним обязательствам долговым, вот и все. Марианна Ожерельева: Так попадаем или нет? Попадаем в эту историю или нет все-таки? Михаил Беляев: Да нет конечно, да нет конечно. Марианна Ожерельева: Нет? Спасибо. Дмитрий Лысков: Спасибо. Михаил Беляев, кандидат экономических наук, был с нами на прямой видеосвязи.