Рубрика «Телемедицина». Сахарный диабет. По данным ВОЗ, число заболевших им стремительно растет. Во всем мире от этого недуга страдают уже полмиллиарда человек. Есть ли защита? Виталий Млечин: Сейчас время нашей рубрики «Телемедицина». И сегодня будем беседовать о сахарном диабете. По данным Всемирной организации здравоохранения, по всему миру полмиллиарда человек страдают от этого заболевания. И количество больных растет, причем такими достаточно серьезными темпами – каждые 10–15 лет удваивается их число. Тамара Шорникова: В России с диагнозом «диабет» живут 5 миллионов россиян – чуть более 3% населения. Такие цифры в феврале этого года приводила вице-премьер Татьяна Голикова. Виталий Млечин: Интересно, что практически у всех диабет второго типа. Так называемый детский, или диабет первого типа регистрируется лишь в 6% случаев. Давайте это обсудим. Тамара Шорникова: Что это за типы? Как узнать о заболевании? Возможна ли профилактика? Все это будем сейчас обсуждать. И все это вы можете спросить у нашего эксперта в студии. Сегодня на ваши вопросы будет отвечать Михаил Владимирович Богомолов – врач-диабетолог, президент Российской диабетической ассоциации и главный редактор «Российской диабетической газеты». Здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте, Михаил Владимирович. Михаил Богомолов: Здравствуйте. Здравствуйте, Тамара. Здравствуйте, Виталий. Тамара Шорникова: Сначала – согласны ли вы со статистикой? Или у профессионалов она своя, более точная? Михаил Богомолов: Ну, в России существует официальный государственный регистр, где с точностью до одного пациента учтено количество людей, которые поставлены на учет. То есть это те люди, которым государство должно выдавать бесплатно медикаменты – сахароснижающие таблетки или инсулины. Но, к сожалению, в силу иногда недостатка финансирования нам приходится сталкиваться со случаями, когда людей с уже выявленным заболеванием не ставят на учет или ставят с некоторым запозданием. Виталий Млечин: А с чем это связано? Тамара Шорникова: И как это возможно? Михаил Богомолов: Ну, слишком мало врачей, слишком много больных, слишком мало денег на закупку медикаментов. И часто пациентам предлагается, как говорится, закрыт рот, меньше есть, больше двигаться. Врачей сложно обвинить, потому что у них 12 минут на прием. Если увеличивается количество больных на участке, то их просто невозможно дальше вести. Поэтому здесь пациентам иногда приходится добиваться, чтобы стать на учет. Тамара Шорникова: Нет, подождите, мне здесь интересен сам алгоритм. То есть если у человека диагностирован диабет, то как его можно не поставить на учет? Ведь он нуждается в препаратах. Михаил Богомолов: Ну, если он нуждается в инсулине – его, конечно, поставят на учет, потому что здесь требуются уже значительные суммы. Но если он нуждается только в таблетках, которые можно купить за 300–500 рублей в месяц, то ставят на учет, к сожалению, не всегда. И поэтому реальное количество пациентов, конечно, несколько большее, чем то, о котором мы говорим в рамках имеющегося государственного регистра. С другой стороны, это дезориентирует, потому что проблемой диабета должны заниматься не органы здравоохранения, а журналисты, то есть просвещение правильного образа жизни, питания, торговые сети, кино, газеты, для того чтобы… На одного болеющего приходится четыре человека, которые не знают о своем заболевании. Для того чтобы предотвратить у них риск появления этого заболевания. Тамара Шорникова: Я все-таки хочу уточнить, потому что… еще и еще хочу спросить. Действительно, мне кажется, что это важно для многих телезрителей – что касается обеспечения лекарственными препаратами. Государство обязано предоставлять только инсулин? Или и те самые таблетки тоже должно? Михаил Богомолов: Сахароснижающие средства должны предоставляться за счет бюджетов. Но, в соответствии с федеральным законом о распределении полномочий между субъектами федерации и федеральным центром, людям с инвалидностью оплачиваются медикаменты из федерального центра, а людям при отсутствии инвалидности это должно оплачиваться из региональных бюджетов. Но иногда региональные… или часто региональные бюджеты являются дефицитными, и возникают сложности в обеспечении. Кроме того, для лечения диабета нужны средства самоконтроля – так называемые тест-полоски для определения сахара крови, а это далеко не всегда гарантировано в субъектах федерации, особенно для людей, не имеющих инвалидности. Тамара Шорникова: Но попадание в регистр шансы на получение увеличивает? Михаил Богомолов: Ну, здесь все зависит от настойчивости человека, то есть сумеет ли он, от пробивных способностей его и его родственников. Если это пожилой человек, то насколько грамотные дети, правильно ли сумеют написать письмо министру здравоохранения, в прокуратуру. Ну, нам известны случаи… Например, на Кубани одна пенсионерка получала сахароснижающие средства и инсулины в присутствии вооруженных автоматами полицейских. Виталий Млечин: Иначе не давали. Вы знаете, много вопросов, уже наши зрители пишут, давайте постепенно на них отвечать. Вот самый первый был из Краснодарского края: «Каковы причина роста числа больных сахарным диабетом?» Ну, раз нам Всемирная организация здравоохранения говорит, что за 10–15 лет число больных удваивается, что мы делаем не так? Михаил Богомолов: В первую очередь растет заболеваемость так называемым сахарным диабетом второго типа, связанного с ростом массы жировой ткани. И это связано с обездвиженностью. В этом нужно обвинить и телевидение в том числе. То есть проведение населением большого количества перед мониторами самыми различными – не только телевизионными, но и компьютерными. Стал появляться диабет второго типа у детей, чего раньше, ну, в последние три тысячи восемьсот лет, когда первое было упоминание, этого не было описано, а с 2000 года он стал выявляться. И конечно, же вопросы неправильного питания. А правильное питание должно стать вопросом государственной политики, вопросом безопасности страны и выживания нации как таковой, потому что такой прирост заболеваемости диабетом второго типа и ожирением вызывает большую обеспокоенность. Первый тип диабета, инсулинозависимый, стоит приблизительно на одном и том же уровне. Виталий Млечин: Это в первую очередь масса тела? Конфеты? Сладкое? Вот что? Чего не надо есть? Чего надо в первую очередь остерегаться? Михаил Богомолов: В первую очередь надо больше двигаться, то есть для того, чтобы быть аэробно тренированным. И конечно же, снизить калорийность питания. Основной продукт питания – овощи. Углеводы равномерно распределять в течение дня. И бояться жиров всякого происхождения, особенно животных. Ну, это основные, три золотые правила для сброса веса. И конечно, нулевое правило – двигаться, 10 тысяч шагов в день. А этому, к сожалению, уделяется мало внимания. Виталий Млечин: И про наследственность тоже очень много вопросов. Передается ли диабет второго типа по наследству? И передается ли предрасположенность к нему по наследству? Михаил Богомолов: Если у человека или отец, или мать были больны сахарным диабетом второго типа, то вероятность составляет приблизительно одну треть, 32–33% – в том случае если человек наберет вес в возрасте после 40 лет. Хотя сейчас набирают вес значительно раньше, к сожалению. Тамара Шорникова: Если придерживаться как раз правильного питания, подвижного образа жизни, можно ли предостеречь, даже если родители, родственники страдали? Михаил Богомолов: Последние исследования показывают, что можно не только предотвратить, но даже, в том случае если ввести режим аэробных физических нагрузок и правильное питание (ну, это значительно дороже, потому что требуется врачебное внимание), то можно не только остановить развитие, но даже повернуть вспять или даже отменить сахароснижающие средства. Это показал ряд исследований британских ученых, например. Но, к сожалению, это требует работы не в кабинете врача-эндокринолога, а с вами вместе. Тамара Шорникова: И денег, денег, к сожалению, тоже требует, потому что это качественные продукты, это действительно дорого. Дорого в нашей стране сегодня, к сожалению, часто хорошо себя чувствовать. Виталий Млечин: Послушаем Александра из Томска. Тамара Шорникова: Звонки, да. Виталий Млечин: Александр, здравствуйте, вы в эфире. Зритель: Здравствуйте. Подскажите, пожалуйста, вот у меня такой вопрос. Ребенок заболел сахарным диабетом в три года, ему дали инвалидность детства второй группы. Исполнилось ему 18 лет, мы ходили обратно на медкомиссию – и ему сняли, не нашли ничего. В итоге мы написали жалобу в Красноярск. Там нашли и дали нам третью группу инвалидности детства. Мы написали в прокуратуру, что я не согласен с этой комиссией. В итоге прокуратура написала нам письмо и говорит, что… Ну, отправили нам письмо, и там написано было, что они отправили в Москву, в официальный центр, то есть в комиссию главную. Я бы хотел поинтересоваться, насколько правильно они смотрят диагнозы по сахарному диабету? Виталий Млечин: Да, вопрос понятен, спасибо. Михаил Богомолов: Спасибо большое. К сожалению, в нашей стране сильно увязаны вопросы финансирования с вопросами наличия или отсутствия инвалидности. Это общий вопрос. То есть на наличие инвалидности у ребенка, в том числе поступление в вуз… Мать может в свободный от работы и оплачиваемый день сводить его к врачу-эндокринологу, получить тест-полоски, даже так называемые помпы. Но вопрос, который вы поставили… Изменилось законодательство по инвалидности в последние два-три года. Действительно, мы получаем массовые жалобы по номерам всероссийского диабет-телефона по этому поводу. Идет, конечно, уменьшение групп инвалидности. Единственный способ решения вопроса – это получение альтернативного мнения, ну, даже от частных врачей. Когда вы получите это, допустим, оплатив это, и подадите на комиссию, и если не будете согласны с ее решением, то, к сожалению, только в судебном порядке, по-другому не получится. Тамара Шорникова: А будет ли учитываться диагноз от частной клиники на госкомиссии? Михаил Богомолов: Ну, в том случае если в частной клинике, имеющей лицензии по специальности «эндокринология», буду даны заключения о наличии осложнений, которые прописаны в соответствующих инструкциях МСЭ (медико-социальной экспертизы), то, в общем-то, нельзя отрицать. Если у человека нет ноги, то нельзя сказать, что она есть. Тамара Шорникова: То есть – не имеют права отклонить. Виталий Млечин: Интересуются из Саратовской области наши зрители: «Если человек постоянно ест шоколад, мучное и так далее, он находится в группе риска?» Михаил Богомолов: Статистика, в общем-то, указывает на то, что следует снижать количество потребляемого сахара. Всемирная организация здравоохранения публиковала в марте 2015 года рекомендации – снизить в два раза потребление легкоусваиваемого сахара. То есть она снизила с 20 до 5%. Это вызвало очень большие общественные дискуссии, особенно со стороны производителей определенных продуктов. Тамара Шорникова: Неожиданно. Михаил Богомолов: Да. Но эта статистика, скажем так, достаточно жесткая. Ну и в России такого рода тенденции пришли с большим опозданием. И вопрос не только в сахаре или в кондитерских изделиях, но вообще в потреблении сахара в любых продуктах. Я хорошо знаком с президентом Союза производителей сахара. Ну, к сожалению, нужно говорить о статистике, о том, что есть. Давайте делать биотопливо из сахара. Виталий Млечин: Смотрите, тут очень важный вопрос, на мой взгляд. Сахара надо бояться всем или тем только, у кого есть предрасположенность пополнеть от сахара? Михаил Богомолов: Ну, тут, собственно говоря, шум подняли не эндокринологи, а кардиологи. Растет сердечно-сосудистая заболеваемость и смертность. Это те данные, которые приводят они. Второе – растет ожирение. Соответственно, с ростом ожирения растет заболеваемость диабетом второго типа. Хотя ISO, Международная организация сахара, приводит прямо противоположные данные, но нам приходится все-таки больше верить данным Всемирной организации здравоохранения. Российские данные – к сожалению, они слишком противоречивые, поэтому я бы предпочел помолчать. Тамара Шорникова: И кратко сразу «околосахарный» вопрос. Очень большой разброс мнений у врачей по поводу сахарозаменителей. Виталий Млечин: Сахарозаменители, да. Тамара Шорникова: Ваше мнение? Интересуются наши телезрители. Михаил Богомолов: Есть так называемый технический регламент Таможенного союза, где перечислены 19 подсластителей (подсластители – это так называемые искусственные), для которых доказана их безвредность. Техрегламент Таможенного союза имеет статус федерального закона. Ну, то есть они разрешены, и это обсуждению уже не подлежит. Если у кого-то есть данные о том, что имеются какие-то токсические эффекты, то их нужно, соответственно, представлять в органы, типа Росздравнадзора. Но лучше все-таки использовать подсластители. Ну, сахарозаменителей разрешенных у нас не так много, по сути дела. Ну, наиболее безопасной считается вытяжка, гликозид из травы стевиа – стевиозид так называемый, набирающий популярность во всем мире. Но в России она не произрастает, поэтому нам приходится ее (ну, в Крыму чуть-чуть растет) покупать в Парагвае либо в Китае. Виталий Млечин: Послушаем Валентину из Перми. Валентина, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я из Перми. У меня сахарный диабет второго типа, у меня он 20 лет. Как сказать? Я не толстая, не жирная, у меня 1,66 метра на 66 килограмм. Но на нервной почве… Сахарный диабет еще бывает на нервной почве. Я в свое время, молодая, ездила в Чечню и разыскивала сына. И после этого… Ни у кого из родни нет диабета. Но я веду к другому. Почему? Потому что «Манинил» и «Диабетон» мне не подходят из-за отека Квинке. Теперь я покупаю за свои деньги «Амарил», потому что он стоит 2 300. Плюс полоски. Так как я отказалась от денег, как инвалид второй группы я отказалась от денег, то я за эту сумму денег не могу купить, потому что 2 300, плюс полоски – 2 100, плюс у меня астма – там вообще по 3 тысячи лекарства. У меня 9 тысяч уходит на одни лекарства из моей пенсии в 15 тысяч. Как мне быть? Как поступать? Вот тут говорят, что дети… Вот у старшенькой дочки близнецы родились, они сами концы с концами сводят. У меня совести не хватит у них что-то взять. Правильно? Как быть? То не подходит, то не подходит… Виталий Млечин: Да, понятно, ваш вопрос понятен, спасибо большое. Мы можем какой-то совет дать? Михаил Богомолов: Спасибо. Если очень коротко, то приблизительно 4% пациентов с диабетом второго типа имеют нормальный вес, потому что у них изначально изменена структура своего собственного инсулина, и поэтому им требуется чуть-чуть другое лечение. И сульфаниламиды, которые были названы, они не всегда подходят, в том числе препараты, которые перечислила наша пациентка. А вот это тотальный вопрос, он глобальный. Категорически «Российская диабетическая газета» не рекомендует людям с диабетом отказываться от льгот, ни в коем случае! Потому что те лекарства, которые… в рамках той суммы вы их не сможете купить. То есть сейчас пишите заявление: «С 1 октября 2019 году хочу получать все, что мне нужно, в рамках льгот». Направляйте обязательно заказным письмом с уведомлением о вручении. Подшиваете эти документы к тому документу, который вы высылали, копии документов, и отслеживаете. С 1 октября вы сможете тогда начать получать дальше. Ну а тем, кто этого еще не сделал, нужно делать это немедленно. Виталий Млечин: Из Хабаровского края очевидный вопрос, очень многих волнует: «Можно ли употреблять алкоголь при диабете?» Михаил Богомолов: Есть так называемый «французский феномен», то есть когда человек употребляет приблизительно 100–150 миллилитров красного сухого в сутки, то мужчины живут дольше, чем те, которые не пьют вообще. Но для России он совершенно и абсолютно неприемлем, потому что никто не останавливается на первых 150 миллилитрах. Поэтому, исходя из практики, приходится говорить «нет». Виталий Млечин: Здоровее будешь в любом случае. Тамара Шорникова: Еще один звонок – Сергей из Новосибирска. Здравствуйте, Сергей. Виталий Млечин: Здравствуйте, Сергей, вы в эфире. Зритель: Да, здравствуйте. У меня диабет первого типа с 95-го года. У меня единственные черные дни в жизни – это когда получать инсулин. Это брать талон, стоять в очереди… Я не нужен врачу, мне врач не нужен. Почему бы не получать напрямую в аптеке? Виталий Млечин: Логичный вопрос. Зритель: У меня еще инсулин «Тресиба», и каждый месяц надо делать ВК, врачебную комиссию, а это тоже отнимает время. Тамара Шорникова: Сергей, вопрос понятен. А инсулин-то хоть вовремя получаете всегда? Зритель: Нет, не всегда. Бывают задержки. Бывает, что получаешь через день-два. Вот дали талон на вечер, а компьютер в это время не работает, приходишь на следующий день на компьютере распечатывать. Потом бегаешь – подписи, печати… Виталий Млечин: Понятно, Сергей, спасибо. Зритель: Нужно иметь здоровье, чтобы получать… Виталий Млечин: Спасибо вам большое. Вот вопрос логичный: а почему не получать в аптеке просто инсулин? Михаил Богомолов: Вы знаете, просто стратегия финансового менеджмента в области обязательного медицинского страхования стоит несколько на голове. Потому что пациент чаще всего обращается только за тем, чтобы получить рецепт. А поликлиника, лечебно-профилактическое учреждение заинтересовано в том, чтобы пациент являлся ежемесячно, потому что тогда страховая компания выплатит деньги за это посещение. Во многих странах, где ОМС шла с другой стороны, со стороны развития сначала частного здравоохранения, там пациент, ему однажды выписан рецепт, он идет в аптеки уполномоченные, покупает там инсулин, а страховая компания ему восстанавливает стоимость препарата. И тогда между фирмами-производителями завязывается жесткая конкуренция с падением цен на соответствующие лекарственные препараты. У нас препараты оплачиваются не из средств ОМС, а из средств либо государственного, либо регионального бюджета, поэтому происходит разрыв финансовых интересов страховых компаний и бюджетов соответствующих уровней, а пациенты вынуждены бегать. Если страховые компании поставят вопрос об экономии средств бюджетов, если государство вдруг станет заинтересовано в том, чтобы сэкономить (хотя вряд ли такое произойдет в силу ряда причин), тогда пациенты будут просто ходить в аптеку, потом получать назад деньги, и препараты будут стоить значительно дешевле. Виталий Млечин: У нас о снижении цен пока речь, к сожалению, не идет. Знаете, нам надо обязательно поговорить о современных технологиях, о новых технологиях, потому что XXI век все-таки. И вначале давайте посмотрим наш небольшой сюжет. В Ярославле родила здорового ребенка 32-летняя женщина, которая 19 лет живет с сахарным диабетом. СЮЖЕТ Виталий Млечин: Михаил Владимирович, резюмируя, хочется все-таки, чтобы вы рассказали немножко о современных, новых технологиях, которые позволяют бороться с сахарным диабетом и с другими заболеваниями, и дали какой-то прогноз. Не произойдет ли так в каком-то обозримом будущем, что человечество полностью сможет победить сахарный диабет? Михаил Богомолов: Ну, просматривая, скажем так, данные патентных ведомств зарубежных стран и будучи знакомым со многими зарубежными специалистами, мы знаем, что сейчас уже готовится к выходу в свет препараты так называемого инсулинового комплекса, включая С-пептид. Потому что в норме инсулин расщепляется… ой, проинсулин расщепляется на инсулин с С-пептидом, а С-пептид предотвращает развитие осложнений. Известны вещества, которые способны запустить регенерацию β-клеток. И, в общем, на подходе так называемые (ну, назовем образно) вакцины против диабета, которые должны остановить аутоиммунный конфликт, уничтожающий β-клетки. Таким образом, была бы решена проблема сахарного диабета первого типа, так называемого инсулинозависимого. Ну а со вторым типом – это, конечно, работа государства, журналистов, чтобы люди больше двигались. Виталий Млечин: Да, это мы можем… Тамара Шорникова: А это перспективы какого времени? И вы все время говорите «просматривая опыт зарубежных коллег». У нас такие исследования и препараты есть? Михаил Богомолов: Нет, наши биотехнологи разработали технологии, но они внедряются, к сожалению, за рубежом. Виталий Млечин: Понятно. Ладно, будем ждать вот этого счастливого будущего. Надеемся, что оно наступит еще на нашем веку. Огромное вам спасибо. У нас в гостях был врач-диабетолог, президент межрегиональной общественной организации «Российская диабетическая ассоциация» Михаил Богомолов. Мы беседовали собственно о сахарном диабете. Вернемся через пару минут.