Наводнение в Иркутской области. Около 20 населённых пунктов в Иркутской области оказались затоплены вышедшими из берегов реками вследствие выпавших здесь сильных осадков. В ряде районов была объявлена чрезвычайная ситуация. В общей сложности почти 2,5 тысячи домов и приусадебных участков оказались подтоплены, водой повреждено 13 автомобильных мостов. Подробнее о ситуации в Иркутской области - Михаил Болгов, специалист по наводнениям и использованию водных ресурсов, заведующий лабораторией моделирования поверхностных вод Института водных проблем РАН. Ольга Арсланова: Итак, мы продолжаем. Растет число погибших при наводнении в Иркутской области. Жертвами стали, по последним данным, 12 человек, мы следим за развитием событий. Сейчас известно, что пропавшими без вести числятся 9 человек, в том числе ребенок, и более 150 остаются в больницах. Петр Кузнецов: Подтоплены 55 населенных пунктов. В целом наводнение, которое началось 25 июня, прошло через 83 населенных пункта в нескольких районах области. Ольга Арсланова: Более 3 тысяч домов по-прежнему остаются подтопленными. Уже известно, что власти начали выплачивать пострадавшим деньги на покупку предметов первой необходимости. Со всей страны в регион идет гуманитарная помощь, к борьбе с паводком подключена армия. Петр Кузнецов: Причинами наводнения стали аномальные осадки, и критический уровень воды в реке Ия был превышен вдвое. В воскресенье Владимир Путин, возвращаясь с саммита G20 из Японии, прилетел в Братск. Ольга Арсланова: Мы ждем в первую очередь звонков из Иркутской области – пожалуйста, если затронуло ваш населенный пункт наводнение, позвоните, расскажите, что у вас сейчас происходит, как обеспечивается помощь, как прошла эвакуации. Ну и как всегда мы рады и звонкам, и SMS со всей страны от наших зрителей. Петр Кузнецов: О причинах и последствиях говорим мы с нашим экспертом: у нас в гостях Михаил Болгов, гидролог, заведующий лабораторией Института водных проблем РАН. Михаил Васильевич, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Михаил Болгов: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Вот этот подъем уровня воды плюс осадки, что, судя по всему, и стало причиной наводнения, не кажется чем-то неожиданным, такое проходит время от времени. Но почему такое масштабное бедствие в этом году? Михаил Болгов: Почему именно в этом году? Конечно, на этот вопрос не ответит вам никто, потому что процессы, с которыми мы имеем дело, носят случайный характер, и время от времени в различных масштабах, различной интенсивности, различной степени охвата занимают на нашей территории, приводят к очень опасным таким последствиям. Ольга Арсланова: То есть здесь совпадение нескольких факторов? Михаил Болгов: Сейчас мы разовьем этот сюжет. Конечно, первый фактор – это аномально высокие осадки жидкие. Это не очень характерно для данного региона, но бывало. В 1984 году было довольно большое наводнение, но не такого масштаба, приведшее в те годы к довольно существенным ущербам. В этом году осадки, по-видимому, мы еще изучим эту территорию, этот процесс, поскольку это только-только случилось, – осадки, видимо, были гораздо более серьезные, интенсивность их была больше, они охватили большую территорию, и при этом образовался такой катастрофический или даже, можно сказать, экстремальный дождевой паводок. Но это только половина дела. Когда возникает наводнение, то при этом мы говорим уже об ущербах, потому что просто дождевой паводок прошел и прошел, ничего страшного, а вот когда уровень подъема воды превышает опасные отметки, разрушает специально созданные для борьбы с ним защитные сооружения, вот тогда, что называется, в логарифмическом масштабе подскакивают ущербы от такого рода событий. Петр Кузнецов: Хотел бы уточнить, что ситуация не совсем характерна, свойственна именно этому времени года? Михаил Болгов: Да, примерно так в Крымске было в 2012 году. У нас, как правило, летом не бывало таких очень сильных паводков, но вот случилось. Петр Кузнецов: Я к тому, есть ли здесь ошибка властей, которые, ну как сказать, не учатся, что ли, на предыдущих трагедиях? Михаил Болгов: События, которые носят такой экстремальный, катастрофический характер, случаются редко. Это вот проходит 20, 30, 40 лет от одного случая до другого, и как правило, память народная уже забывает, что было в те годы, и соответственно на мероприятия инженерные, которые должны были позволять или предотвратить, или смягчить последствия, в общем, иногда даже и совсем не вспоминаются. Здесь же, по моему мнению, ситуация еще сильно усугубилась тем, что вот ниже этого города, даже чуть-чуть ниже, в черте города мост автомобильной, железной дороги, и мы видим на фотографиях, на снимках, что этот мост был забит смытыми домами. Это, конечно, предсказать было практически невозможно, и по-видимому… Ольга Арсланова: Да, я понимаю. Михаил Болгов: …пропускная способность этого моста была сильно уменьшена за счет залома, и за счет этого, я так подозреваю, еще 2–3 метра подъема воды могло случиться. Этого вот как раз достаточно было для того, чтобы обеспечить перелив через защитную дамбу. Но это надо еще подтверждать расчетами, то есть мы должны получить полную информацию о том, что было, какой естественный, что называется, был паводок, а какой он случился в результате наложения самых разнообразных факторов, в том числе и тех, которые прогнозировать очень сложно. Ольга Арсланова: То есть резюмируем – предсказать вот такой масштаб было невозможно? Предупредить экстренно тоже было невозможно? Михаил Болгов: Предупредить экстренно было, наверное, возможно. Ольга Арсланова: Так. Михаил Болгов: Потому что паводок ведь не прямо в городе образуется, он образуется в горах. Там выпадают дожди, там образуется вода, образуется сток, и эта вода начинает двигаться и добегает до населенных пунктов. И период между возникновением высоких вод в горах и периодом, когда она доходит до уже города непосредственно на равнине, – это есть период самый минимальный, когда можно заблаговременно предсказать. Петр Кузнецов: То есть рельеф усугубил ситуацию, вы про горы вспомнили? Смотрите, мы видим, что прокуратура нашла нарушения в работе МЧС и властей Иркутской области на фоне паводка, речь идет о ликвидации последствий. То есть за небольшое количество времени выпадает очень много осадков. Как этому можно противостоять? Строить дамбы? Михаил Болгов: Построить никаких дамб уже невозможно, хотя можно возвести временные сооружения… Петр Кузнецов: Отвести русло – что можно за это время сделать? Михаил Болгов: Нет, эти мероприятия долгоиграющие, что называется, они должны быть запланированы заранее, на их реализацию уходит несколько лет как минимум. Но в некоторых странах применяют временные конструкции, например, в Праге если кто из вас бывал, то видели, то вдоль этой реки есть специальная полоса, на которую нельзя ничего положить, потому что во время тревоги специальная команда устанавливает вдоль этой линии щиты метра примерно 2 высотой, это позволяет избежать затопления города. Конечно, в Тулуне ничего подобного не было, а была просто защитная дамба, которая позволяла спасать от ординарных паводков так называемого нормативного уровня. Это вот раз в сто лет, у нас есть такой норматив в гидротехническом проектировании, что мы на наводнения раз в сто лет обязаны защищать городские территории. Но здесь случился комплекс событий: и осадков было, видимо, очень много, и вот эта ситуация с засорением мостовых переходов, с заломом так называемым, видимо, сильно усугубила, и на это, видимо, эта дамба рассчитана не была. Петр Кузнецов: Сейчас звонок. Просто чтобы по картинке понять, сейчас у нас как раз будет очевидец. То есть вот то, что произошло в Иркутской области, в этом населенном пункте, можно сравнить с прорывом дамбы по силе, то, что на них обрушилось? Чтобы мы понимали. Михаил Болгов: Нет, конечно, прорыв дамбы – это совершенно другое катастрофическое явление, там жертвами тысячами могут исчисляться… Петр Кузнецов: Не такой силы? Михаил Болгов: Не такой силы. Это событие медленное относительно, поэтому жертв, в общем, как это ни кощунственно сказать, немного. Ольга Арсланова: Двенадцать человек. Мы так понимаем, что это не… Михаил Болгов: Да, в общем, для события такого масштаба это, наверное, не так много. В Крымске, например, 170 человек. Петр Кузнецов: Ну на такой небольшой населенный пункт… Михаил Болгов: На небольшой населенный пункт. Ольга Арсланова: Да, и кстати, цифры растут, уже сегодняшний день… Петр Кузнецов: Да, пропавших без вести, это правда. Ольга Арсланова: Мы очень надеемся, что на этом все остановится. Михаил Болгов: Они будут расти, потому что исследования будут происходить. Петр Кузнецов: Борис из Иркутской области. Здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте, Борис. Откуда вы конкретно нам звоните? Зритель: Да, здравствуйте. Вот этот вот товарищ, который объясняет последствия, почему-то у нас все в стране заключается на том, что мы лечим следствие, а не причину. Ольга Арсланова: Борис, мы хотели бы узнать тогда ваш взгляд на произошедшее, конкретно что вы видели, и откуда вы звоните, тоже хотелось бы узнать. Зритель: А я сейчас скажу: Тулун и Нижнеудинск – это похожие, идентичные города, реки почти одинаковые, только называются по-разному. И их каждый год топит и не раз, поэтому люди знают, куда бежать, что хватать, поэтому и жертв мало. Почему нельзя углубить русло? Это же не миллиарды каждый раз тратить. Вот у меня такой вопрос. Петр Кузнецов: Да, когда мы обсуждали… Зритель: Можно донести его куда-нибудь, чтобы что-то получилось. Петр Кузнецов: По поводу чистки русел мы в прошлом году, когда обсуждали наводнение, по-моему, октябрьское в Сочи, когда на них свалились дождевые паводки, нам звонил телезритель… Михаил Болгов: Туапсе. Петр Кузнецов: …как сейчас помню, с Алтая. Он сказал, что у них постоянно заливало рекой их деревню, им просто колхоз купил бульдозер, они очистили русло реки, и все, проблема ушла. Михаил Болгов: В каких-то случаях эта мера является эффективной, в каких-то, я подчеркиваю. Петр Кузнецов: Не очистил даже, а углубил, это называется. Михаил Болгов: Ну если это позволяет рельеф местности, можно углубить русло на какую-то величину и на некоторое время снизить паводковую опасность, пока это русло не занесет опять камнями и опять все не вернется на круги своя. Поэтому комплекс мероприятий защитных, как правило: где-то можно отвести русло вообще в сторону, где-то можно его углубить, где-то его можно отдамбовать, где-то можно отселить людей просто из зоны затопления. Поэтому, как правило, эта задача решается, извините за банальность, в комплексном виде. Ольга Арсланова: А это что, дорого? Михаил Болгов: Дорого. Петр Кузнецов: А оперативный вывоз населения возможен в таких условиях, когда уже все началось? Михаил Болгов: Для этого МЧС существует, я извиняюсь. У них есть своя система предупреждения, вернее она общегосударственная. Как только вверху где-то, ближайший пост, Хадай и Хужир, это 200 километров выше по течению, уже показывают о том, что идет катастрофический подъем уровня (я просто почти местный, я знаю эти названия), тогда необходимо сразу же включать систему оповещения населения и разрабатывать меры по эвакуации. Но это обычный подход к действиям в стране в такой ситуации. Ольга Арсланова: А сколько быстро, эффективно, качественно все было организовано в этот раз по вашим наблюдениям? Михаил Болгов: Вот я не имею сведений на этот счет вообще, к сожалению, о том, как это все сделано. Но система прогнозов, по-видимому, была не очень удовлетворительная. Это связано с тем, что, вообще говоря, метеорологи прошедший циклон спрогнозировали удачно, а вот количество осадков они спрогнозировали не очень точно. Это просто состояние науки такое, что мы еще не очень хорошо прогнозируем количество выпавших жидких осадков, методов еще нет надежных, тут надо признать, что это так действительно. Поэтому есть вероятность, что риск, который мы прогнозируем, может быть, завышен, например. Но уж тут лучше, извините… Петр Кузнецов: …перестраховаться. Михаил Болгов: …перестраховаться, чем недостраховаться. Ольга Арсланова: У нас снова звонок из Иркутской области, приветствуем Веру в прямом эфире. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я живу в Ангарске, и у нас 8 июля 2001 года было тоже наводнение, тоже ужасное наводнение. Я плавала на огороде, поэтому я все это знаю. И мы плавали, потому что с водохранилища не скинули воду, стали таять ледники в Саяне, и вода пошла куда хотела. Теперь… Кто помнит, вот этот вот мужчина, – он помнит, когда чистили русло рек? Я на стройке работала, у нас всегда на Ангаре чистили русла рек. Стояли драги, курсировали баржи, возили, назывался песок, все, что со дна доставали. Теперь все заилено, все заброшено, еще и сплавляют лес, деревья там лежат… И где же мы не будем плавать? Ольга Арсланова: Спасибо. Да, у нас многие зрители пишут, что нужно расчистить русла по всей стране. Но хорошо, есть определенные регионы риска, неужели дороже почистить, чем потом компенсировать убытки? Петр Кузнецов: Или даже такое при мощных осадках в таком количестве не спасет? Михаил Болгов: Когда идет катастрофическое наводнение подобного типа, то это уже абсолютно… Не то чтобы абсолютно, но сильно бесполезно, поскольку это событие превышает расчетный уровень надежности. Петр Кузнецов: Но хоть какой-то удар на себя все-таки примет? Михаил Болгов: Ну примет, но это не спасет от эвакуационных мер и от катастрофического развития. Коллеги здесь немножко путают: да, в советские времена у нас в большом количестве из рек доставалась так называемая песчано-гравийная смесь, то есть строительные материалы. Мы одновременно обеспечивали судоходство, углубляли реки, добывали вот эту самую ПГС и поддерживали их глубины в более-менее нормативном виде. Сейчас внутреннее судоходство на реках у нас очень сильно сократилось, реки не чистятся, Дон вот наш, Волга, это тоже примеры, а добыча песчано-гравийной смеси – это опасная вещь, поскольку она приводит к неблагоприятному развитию, где-то размывается, где-то намывается. В результате такого бесхозяйственного отношения получается, что мы плохо даже представляем, что у нас на этих реках происходит. В советские времена был вообще молевой сплав так называемый: в горах рубили лес, сваливали его бульдозером и где-то там внизу вылавливали. При этом значительная часть бревен просто падала и создавала большие неудобства. Сейчас, конечно… Не сейчас, это уже давно молевой сплав запрещен фактически, но в каких местах чистили, в каких не чистили, еще надо поискать. Ну и, естественно, зачищать можно только то, что чревато соответствующей угрозой, то есть участок реки возле населенного пункта. Да, если там можно его почистить и если это приведет к понижению расчетных уровней, то это надо сделать, но это определяется целой программой. Все населенные пункты у нас сейчас в соответствии с некоторым постановлением правительства обязаны оценить зоны затопления, ну и дальше следующий шаг – это мероприятия по снижению рисков от такого рода явлений. Ольга Арсланова: Кстати, о бревнах, точнее о деревьях. У нас сразу несколько зрителей написали о том, что причина бед – это во многом бесконтрольная вырубка лесов и минимум посадок на вырубленных территориях, воду нечему поглощать. Это правда? Михаил Болгов: И такое бывает, когда мы сводим лес бесконтрольно, то тогда так называемая впитывающая способность грунтов изменяется, и это может менять режим паводков. Да, считается, что сведение лесов усиливает дождевые паводки. Но в горах Восточного Саяна не знаю, сейчас сильный масштаб лесопорубочной деятельности или нет, но, наверное, это какую-то долю, какой-то вклад это дало в общий процесс. Здесь надо просто поизучать, что называется, мы должны понять, что там произошло, в этих реках Ия, Тулун, Бирюса и прочие другие, почему вдруг вот такой сильный и ранее не наблюдавшийся паводок. Петр Кузнецов: Михаил Васильевич, у нас снова Иркутская область на связи, уже Светлана оттуда. Светлана, приветствуем вас, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Вы из какого населенного пункта? Рассказывайте. Зритель: Я из города Нижнеудинска, то есть раньше он был городом, а сейчас он просто как бы населенный пункт считается, я не знаю. Петр Кузнецов: Что вы хотели сообщить? Ольга Арсланова: Мы видели кадры из вашего города, как сильно пострадал населенный пункт от наводнения. Расскажите, что вы видели. Зритель: Вы знаете, я просто вот хотела на всю страну сказать. Я просто в шоке, когда в новостях показывали подтопления Нижнеудинска, хотя у нас говорили: вот подтопление Нижнеудинска, типа подтопление фундаментов домов. У нас уходили в междуречье дома под крыши! Петр Кузнецов: Скажите, Светлана, оповещение, SMS-оповещение как происходило? Или ничего не было? Ольга Арсланова: Эвакуация? Петр Кузнецов: Кто с вами работал? Кто вам что-то сообщал? Кто к вам приходил на помощь? Зритель: Мы общались по Viber, я вот сама общалась по Viber с людьми, я делала скрины, я отправляла в «Одноклассники», я отправляла «ВКонтакте», я сама помогала людям, помогала спасать животных, которых не отцепили хозяева, не успели в панике их отцепить. Петр Кузнецов: Спасателей рядом не было? Ольга Арсланова: Подождите, а спасатели, МЧС, местные власти как организовывали эвакуацию? Зритель: Да, спасатели, МЧС были, их было очень мало, они не подготовились к этому наводнению, их было очень мало, они не знали куда бежать, спасатели, какой район. Они были, да, все бригады МЧС были вызваны, они бежали вообще, они не знали, куда им разорваться. Очень много было волонтеров, было знакомых очень много моих парней, они все туда бежали. Я сама бегала, спасала животных… Это был просто ужас, ужас вообще! При мне стоял мчсник, плакал: пока он спасал где-то бабушку, у него затопило дом, у него затопило скот, у него затопило все. Ольга Арсланова: Светлана, а ваш дом в каком состоянии сейчас? Зритель: А его нет просто. Петр Кузнецов: А вы где сейчас находитесь? В пункте какого-то временного размещения? Зритель: Да. Петр Кузнецов: Отвезли. Ольга Арсланова: Обращаться за компенсацией собираетесь или сделали уже это? Зритель: Собираемся. Там очень много народу, там нужно стоять просто сутки. Я не знаю, там очень много народу, просто люди занимают очередь с 5 часов утра, чтобы попасть туда, чтобы компенсацию эту выбить. Петр Кузнецов: А вы знаете размеры компенсации? Вот здесь на лентах появляется, что всего… Я извиняюсь, просто я сейчас как будто вас оскорбляю, по 10 тысяч пострадавшим выделяют, ну это написано… Зритель: Я знаю, да, я знаю. Петр Кузнецов: На первое время, на первые нужды. У вас есть представление, что можно сделать на 10 тысяч в рамках первых нужд? Зритель: Эх… Ну знаете, это такой очень тяжелый вопрос… Петр Кузнецов: Особенно человеку, который потерял дом. Зритель: Да, потерял дом, у которого есть дети и нет больше ничего, есть дети и есть я, все, больше ничего. Ольга Арсланова: Светлана, мы желаем вам сил, зрители наши со всей страны шлют вам пожелания быть сильной, тут, наверное, по-другому никак. Спасибо, что позвонили и рассказали. Петр Кузнецов: Михаил Васильевич, можете побыть вот сейчас сотрудником МЧС? Что делать, когда оказываешься в зоне бедствия, в зоне наводнения? Ну вот… Ольга Арсланова: То есть люди рассказывают, как они себя вели, – это правильно? Петр Кузнецов: Мы поняли, что никакой помощи нет… Ольга Арсланова: Мало. Петр Кузнецов: …а если она есть, то сотрудники сами не понимают, что делать, вся надежда только надо себя. Есть какие-то четкие правила? Михаил Болгов: Ну я не могу сказать, что МЧС совсем не занимается исследованием этого вопроса. Но вот случай, конечно, каждого конкретного населенного пункта, особенно про Нижнеудинск… Это город, который в низовьях, на затапливаемых отметках находится, я там бывал когда-то очень давно. Конечно, катастрофическое наводнение вызвало ущербы такого масштаба, что региональных сил МЧС там просто им не хватило. И никакой системы предупреждения, так чтобы населению, как вы справедливо заметили, каждому на мобильный телефон была сброшена SMS о том, что вот готовься, спасайся или беги, видимо, такого тоже не было. Но что такое МЧС? – это обученный, в общем, офицерский или какой-то, наверное, младший офицерский состав, который понимает, как вот человека вывести на пункт временного содержания, все. Задача их – максимально возможно население оповестить своими средствами, хватать и вытаскивать их из зоны бедствия. Ну и тут уж кто как обучен, естественно. Петр Кузнецов: Самарская область пишет: «Все-таки не верится, что такое наводнение от одного дождя». Очень коротко: когда и где можно ждать повторения вот этой ситуации именно в летний период, вот сейчас, в июле-августе, повторение наводнения Иркутской области? Михаил Болгов: Ну я за Гидрометцентр отвечать не буду, этот вопрос надо посылать Гидрометцентру. Петр Кузнецов: А, только они. Михаил Болгов: Они могут сказать, какова там синоптическая ситуация и как она будет развиваться. Да, конечно, ситуация сложилась не из-за одного дождя; по-видимому, осадков было много, был так называемый хороший фон, создавший предшествующее увлажнение. Когда вы на даче поливаете из леечки воду на сухую почву, все уходит, а на мокрую почву с грядки стекает, – вот примерно этот эффект и срабатывает: на мокрую почву выпало очень большое количество осадков, почти 1,5 месячных нормы, и они образовали вот этот катастрофический паводок. Вот таков, так сказать, гидрологический механизм этого события. Ну а дальше уже все, дальше уже срабатывает наша человеческая жизнь, кто какие ущербы получит в зависимости от того, ты в зоне затопления находишься, или случайно оказался, или просто тебе не помогли, или наложились еще факторы вот такие, как залом лесом моста, когда… А эти события очень плохо прогнозируются, практически невозможно спрогнозировать этот подъем за счет засорения моста. Ольга Арсланова: Понятно, что здесь тоже сложно делать какие-то прогнозы, но тем не менее: в Иркутской области как сейчас будут развиваться события? Можно сказать… Мы понимаем, что инфраструктура очень сильно пострадала, возможны какие-то другие обрушения. Но в целом пик пройден уже, или расслабляться еще рано? Михаил Болгов: Этот вопрос чрезвычайно сложный. Судя по синоптической ситуации на сегодня, по некоторым сообщениям наблюдается уже спад уровня на реках. Но при этом вполне возможно повторное событие, но это уже маловероятно, уж больно редкое событие случилось, такие события, как правило, в общем… Этот снаряд два раза в одну воронку не попадает. Сложно прогнозировать резкое ухудшение, но вот всякое бывает в природе. Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: Да, тема важная, тема, безусловно, главная в эти дни. Петр Кузнецов: Поэтому мы завтра продолжаем говорить о наводнении в этом регионе прежде всего. В 14 часов у нас большая тема, ждем историй прежде всего, конечно, от вас из Иркутской близости. Спасибо. Мы обсуждали эту тему сегодня с Михаилом Болговым, гидрологом, заведующим лабораторией Института водных проблем РАН. Ольга Арсланова: Спасибо. Михаил Болгов: Вам спасибо.