Михаил Чумалов и Михаил Кюрджев - об изменении порядка расчета налога на недвижимость

Гости
Михаил Чумалов
директор агентства недвижимости
Михаил Кюрджев
партнер адвокатского бюро «А2»
Елена Тарасова
председатель правления СНТ «Дружба»

Новый налог на недвижимость. Президент Путин подписал поправки к закону, которые призваны сдержать рост платежей собственников недвижимости, вызванный кадастровой реформой 2015 года. О новом порядке расчета налога на имущество физических лиц рассказывают Елена Тарасова - председатель правления СНТ Дружба, Михаил Чумалов - директор агентства недвижимости «Белый Город» и Михаил Кюрджев - партнер адвокатского бюро «А2».

 

Оксана Галькевич: Итак, наша большая тема. Вы знаете, легкое, но все-таки снижение налогового бремени нам с вами предстоит, уважаемые телезрители. В России меняется порядок расчета налога, который мы платим за свою недвижимость. Поправки подписал не так давно президент. Закон должен сдержать рост платежей, который начался, если вы помните, после реформы 2015 года. В чем суть? А вот в чем. Документ предполагает отказ от применения коэффициента 0,8 в формуле расчета налогов. То есть коэффициент будет доходить до значения 0,6 и больше расти не должен.

Константин Чуриков: При этом поправки эти вводят ограничения по части увеличения суммы налога к платежу за предыдущий год – вот теперь не больше 10%. Также исключается возможность пересчета налога задним числом, если только корректировка не приводит к уменьшению платежа. И еще одна важная норма касается оспаривания результатов кадастровой этой оценки.

Оксана Галькевич: Да. Если налогоплательщик сумел доказать, что она была рассчитана неверно, закон предписывает использовать при расчете налога измененную кадастровую стоимость не с того года, с которого было подано заявление о несогласии, а с момента, когда ошибочная стоимость начала применяться.

Константин Чуриков: Ну, вот такая новость. Тем не менее по состоянию на сегодня, на сегодняшний день что вы скажете? Налог на имущество вам по карману? Это формулировка нашего следующего опроса. «Да» или «нет», пожалуйста, отвечайте. Номер для SMS: 5445. В конце этого часа подведем итоги.

Оксана Галькевич: Ну а мы представим сейчас гостей в нашей студии. Сегодня с нами – Михаил Кюрджев, партнер адвокатского бюро «А2». Здравствуйте, Михаил.

Михаил Кюрджев: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: И Михаил Чумалов, директор агентства недвижимости «Белый Город». Добрый вечер.

Михаил Чумалов: Здравствуйте.

Константин Чуриков: У меня для начала такой вопрос, ну, скажем так, может, не как к экспертам, а просто как к обычным гражданам. Как вы думаете, вот люди наши заметят, что что-то у них уменьшится, что-то этот налог на то, на се, в общем, на имущество, что он станет им посильным вообще? К этому придет?

Михаил Чумалов: Ну, во-первых, он не уменьшится. Его рост немножко притормозится. Давайте расставим точки над «i». Поэтому то, что он уменьшится, народ не заметит.

Михаил Кюрджев: Как бы нет уменьшения никакого. Так сказать, ограничится его рост, то есть по отношению к прошлому году, но не уменьшится ни в цифрах, ни в процентах, никак.

Константин Чуриков: Заморозится, да?

Михаил Кюрджев: Остановится рост.

Константин Чуриков: Остановится рост.

Оксана Галькевич: Понимаете, ситуация такая, что налог начал расти – и мы начали стонать, что это очень тяжело. И вот за 6 месяцев этого года комиссии по пересмотру кадастровой стоимости, которые были созданы при Федеральной службе государственной регистрации, кадастра и картографии, рассмотрели почти 13 тысяч заявлений граждан в отношении более чем 20 тысяч объектов. И по результатам свыше 60% решений были приняты в пользу граждан. Вот такая хорошая статистика.

По сравнению с таким же периодом прошлого года, число заявлений тех, кто не согласился с результатами кадастровой оценки своих земельных участков, квартир и домов, уменьшилось на 22%. То есть люди даже в этом состоянии не на 0,8, а на 0,5, 0,4 (это уже по разным регионам), они уже стонали и были не согласны, заявляли о невозможности.

Михаил Кюрджев: Тут, видите, сразу как бы несколько факторов. Во-первых, насколько я понимаю, он ограничится и не вырастет там, где он уже дорос до 0,8.

Оксана Галькевич: А это далеко не все регионы, да?

Михаил Кюрджев: Не все. В разное же время регионы включались в эту историю. То есть сначала был пилотный проект, так сказать, в нескольких регионах, дальше к нему подключились остальные. То есть они не все одновременно стартовали в применении кадастровой стоимости при исчислении налога.

Оксана Галькевич: А где, в каких регионах у нас уже коэффициент 0,6 достигнут был?

Михаил Чумалов: 28 регионов, которые в 2015 году первые вступили, включая Москву, Татарстан, Нижний Новгород. Всего 28 регионов. Потом, на следующий год, по-моему, 36 еще или 34 региона вступили в эту программу. Сейчас у них коэффициент 0,4, а в Москве – 0,6, то есть максимальный, исходя из тех изменений, которые были приняты сегодня, ну, на днях.

Оксана Галькевич: То есть можно сказать, что большая часть страны все-таки еще по облегченному?

Михаил Чумалов: Но это не значит, что не будет расти.

Михаил Кюрджев: Получается, что он расти будет, ну, в следующем году – точно.

Оксана Галькевич: До 0,6, да.

Михаил Чумалов: Но теперь не более чем на 10% в год – там, где он уже дорос до этих 0,6. А те регионы, которые только вступили в эту программу, у них та же самая схема будет – по 20% в год. Кстати, есть еще регионы, которые вообще не вступили, и где налог взимается…

Константин Чуриков: То есть он почувствуют бремя всего этого?

Оксана Галькевич: А что это за регионы? Это какие-то прямо экономически слабые регионы? Это о ком речь?

Михаил Чумалов: Я не могу назвать конкретные, но, во всяком случае, есть еще места, где по инвентаризационной стоимости взимается налог на имущество.

Константин Чуриков: Я сейчас обращаюсь к тем зрителям, к кому уже пришил оценщики, кадастровая служба. Как они насчитали? Расскажите нам свою историю, нам интересно. 8-800-222-00-14.

И вот философский вопрос из Москвы: «А с какой это стати, – пишет нам зритель, – вообще мы должны платить налоги за то, что приобретено, куплено, построено за собственные деньги или собственным трудом? И еще периодически надо в это вкладываться и делать ремонт».

Михаил Чумалов: Ну, вы знаете, будет трудно вообще обсуждать эту тему, если не сказать о том, что мы сейчас уже несколько лет находимся в периоде такой глобальной налоговой реформы. Суть ее в том, чтобы центр тяжести налогов с физических лиц перенести на имущественные налоги. Почему именно так? Тут много причин. Во-первых, их проще всего собирать. Доходы можно скрывать, и многие этим занимаются, а недвижимость всем видна, и ее не скроешь.

Второе: у нас очень много собственников, больше, чем где-либо в мире, в первую очередь – жилья.

Оксана Галькевич: Ну да, это волна приватизации.

Константин Чуриков: Государство так сделало. Оно организовало эту приватизацию.

Михаил Чумалов: Ну да, это связано с приватизацией. И сейчас, насколько я знаю, 85% у нас – это собственники. В мире нигде такого нет. Большая часть везде – арендаторы жилья. Даже в Америке, где вот эта их ипотека была драйвером развития вообще всей экономики, и то там на 10% меньше собственников жилья, чем у нас сейчас. Ну и это в общем и в целом в тренде мирового рыночного развития, это рыночный налог, и он должен стимулировать людей не покупать лишнего, во-первых; а во-вторых, то, что уже купили, использовать коммерчески правильно.

И все было бы хорошо, но в процессе этой реформы, которая уже идет, выявились всякие диспропорции и недостатки существенные. Ну, забыли про ухабы, как обычно. Собственно, вот этот закон, принятый сейчас, он и призван немножко скорректировать вот эти недостатки этой реформы.

Константин Чуриков: Ну, у нас же (и тут не надо быть особым экспертом) страна делится на довольно бедных людей и, скажем так, маленький-маленький процент очень богатых, которые просто не замечают, если у них что-то есть.

Михаил Кюрджев: Ну, расслоение.

Михаил Чумалов: Это касается и тех, и других – и бедных, и богатых.

Константин Чуриков: В данном случае, если просто брать количественные характеристики, наверное, мы говорим о налоге на имущество малоимущих, по сути, да?

Михаил Кюрджев: Ну, вы знаете, если мы говорим в каких-то цифрах о налоге на имущество, то мне кажется, что средняя ставка налога на имущество в отношении квартиры колеблется до 6–8 тысяч рублей в год. Ну, это, например, по Москве, средняя квартира эконом-класса. То есть, в принципе…

Константин Чуриков: Но еще у человека, может быть, если он эконом-класс, еще машина же есть – тоже признак эконом-класса.

Михаил Кюрджев: Да, машина тоже есть.

Константин Чуриков: И еще, может быть, есть земельный участок, да?

Оксана Галькевич: Это уже, наверное, средний класс, с жирком, скажем.

Михаил Кюрджев: Да. Ну, мы же про цифры говорим. Цифры, наверное, мне кажется, все-таки подъемные. Вопрос правильно Михаил задал. Сейчас мы где-то в середине вот этой реформы, в том числе смещения центра тяжести. Но закономерным итогом этой реформы что должно стать? Что я как налогоплательщик, когда с меня уже собирают вполне приличные деньги в качестве налогов, начну задавать вопрос: а куда эти налоги тратятся? То есть если раньше мы платили какие-то смешные деньги от инвентаризационной стоимости – ну, платишь как бы, и куда-то они тратятся. Сейчас это вполне как бы нормальные деньги.

И закономерно ставится вопрос: хорошо, вот за эти деньги какой я получаю сервис, обслуживание территории, где я живу, инфраструктуры, которой я пользуюсь, и так далее, и так далее?

Константин Чуриков: А это все идет в муниципальные бюджеты, вы хотите сказать?

Михаил Кюрджев: Это региональные бюджеты.

Оксана Галькевич: Вот эти налоги – это региональные бюджеты, да?

Михаил Кюрджев: Да, это региональные налоги. Ну, это региональные налоги, да.

Оксана Галькевич: То есть если и спрашивать, то именно с местных властей: «Как используются мои налоги?»

Михаил Кюрджев: Да. Это инфраструктура, которой я пользуюсь на местности. То есть куда теоретически должны эти налоги идти? На развитие, так сказать, дороги, инфраструктуру, теплотрассы, тротуары. Это все, в общем, должно содержаться.

Михаил Чумалов: Должен вам сказать, что в странах развитой рыночной экономики любой житель может просто онлайн на сайте посмотреть, куда тратятся его налоги из местного бюджета, естественно.

Константин Чуриков: Лучше нам не смотреть.

Оксана Галькевич: Ой, вы знаете, в этих странах чудесных ведь можно и на свой пенсионный счет посмотреть. Там нет такого, что раз в три года – бац! – и пересчитали. Раз! – в баллы. Потом – хоп! – опять из баллов еще куда-то.

Михаил Кюрджев: Ну, это как раз вопросы к тому, что мы по этой реформе идем и периодически куда-то корректируемся. Что вот сейчас происходит? Это же корректировка курса.

Оксана Галькевич: И вообще как-то нам не говорили, что это делается для того, чтобы мы хотели посмотреть, на что деньги тратятся. Речь идет о другом.

Давайте подключим к нашей беседе еще одного человека – Елена Тарасова, председатель правления СНТ «Дружба» (Талдомский район Московской области). Елена Алексеевна, здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте, Елена Алексеевна.

Елена Тарасова: Здравствуйте, добрый вечер. Я так внимательно слушаю. Ну, пенсионная реформа – это отдельный вопрос.

Оксана Галькевич: Отдельный, да.

Елена Тарасова: А вот что касается дачников. Вот сейчас проговорили про налоги. В свое время СНТ получали земли бросовые, болота. Их привели в божеский вид. Инфраструктуру строили за свой счет: те же дороги, то же электричество, те же водонапорные башни. Все это было за свой счет. А теперь нас хотят приравнять к тем, кто живет в деревне, ИЖС. Мы должны платить налог на землю. Да, я согласна. Но покажите мне хотя бы один район, один регион, где в бюджете района и региона стоит статья – расходы на инфраструктуры как раз СНТ. Ни одного не найдется! Мы все до сих пор делаем за свой счет. Почему мы построили туалет летний 20 лет назад, который стоит сикось-накось, набекрень, из трех-четырех досок, и мы должны него должны платить?

Я понимаю, было сказано, что у нас страна делится на нищих и более или менее богатых. Так вот, у них все удобства в доме, а не в летнем туалете и не в летнем душе. Почему градация вот этого как раз не разделяется? Опять начисляется. К разговору о том, что надо, а что не надо. Да, за имущество платить надо. Но если мы, дачники, здесь живем и проводим на даче 5 месяцев в году, а налог начисляется годовой.

Константин Чуриков: Елена Алексеевна, то есть вы говорите, получается (извините, что я вас перебиваю), по сути, о прогрессивном налоге на имущество?

Елена Тарасова: Конечно. Ну, так и получается. Вот у кого стоит дом огромный, вилла – вот тот платит, да?

Оксана Галькевич: Хотя бы какой-то налоговый коэффициент.

Михаил Чумалов: Ну, так на самом деле и есть.

Елена Тарасова: Но мы же 5 месяцев в году. Дача – это летний сезон. Почему опять годовой налог? Тот, кто живет в сельской местности, они платят за год, но они живут в течение года.

Оксана Галькевич: Елена Алексеевна, как нам отвечали эксперты в этой студии, мы поднимали уже этот вопрос: потому что дорогу, инфраструктуру нужно круглый год поддерживать.

Елена Тарасова: Елена Алексеевна, у вас появились дороги и инфраструктура?

Елена Тарасова: Конечно!

Михаил Кюрджев: Они сами ее поддерживают.

Елена Тарасова: Построенная за наш счет.

Константин Чуриков: Вот вы сами и ответили на этот вопрос.

Михаил Кюрджев: И поддерживают они ее сами за деньги, взносы.

Елена Тарасова: Господин Путин с господином Медведевым говорили, чтобы взять электрические сети СНТ в том виде, в каком они есть. Мы два года за это бьемся, и мы не можем передать эти сети. «Вы их приведите в технически надлежащее состояние – тогда мы примем». А это бремя. Нам нужно собрать 30 миллионов для того, чтобы 12 километров привести в надлежащее состояние.

Оксана Галькевич: Ничего себе!

Елена Тарасова: А строили их профсоюзы. А где теперь возьмут такие деньжищи, чтобы восстановить эту линию? Ее не восстанавливать, а ее надо фактически по-новому строить. И где тогда налоги, которые мы платим?

Оксана Галькевич: Елена Алексеевна, спасибо.

Константин Чуриков: Елена Алексеевна, вот еще один…

Елена Тарасова: Из бюджетов районов и регионов не возвращают ничего в СНТ, ни копейки!

Константин Чуриков: Расскажите, пожалуйста, про саму технику выяснения, кто и как шикарно у нас сегодня живет. Про аэрофотосъемку – это правда? Соответственно, объекты в вашем садовом товариществе тоже, в общем, оценивали оттуда, сверху, особо не разбираясь?

Елена Тарасова: Квадрокоптеры, две штуки, летали по дачам. И, наверное, месяц назад мы получили опять пачку уведомлений для того, чтобы раздать садоводам, чтобы они зарегистрировали свои постройки. Я согласна – дома летние дачные. Но при чем здесь сарай и туалет, который строился из бросового материала, из старых ящиков и всего остального? Почему это должно облагаться налогом? Я вот этого не понимаю. Средняя пенсия у нас по стране – 10–15 тысяч. Ну хорошо, Москва – 17. И посчитайте. Бабушка сдает членские взносы от 10 до 15 за год. И плюс на поддержание инфраструктуры целевые деньги. А жить-то на что нашим пенсионерам?

Константин Чуриков: Да, очень логичен ваш вопрос. Спасибо большое.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Константин Чуриков: Это была Елена Тарасова, председатель правления СНТ «Дружба» (Талдомский район Московской области).

Оксана Галькевич: Вы знаете, у нас там есть уже звонки, давайте послушаем телезрителей. Юрий из Костромы первый будет. Юрий, здравствуйте. Говорите, пожалуйста.

Зритель: Здравствуйте. У меня вопрос к уважаемым экспертам. У меня есть квартира, в которой я проживаю, и есть нежилое помещение, ну, коммерческое. Вот в прошлом году был коэффициент 0,2 – и на квартиру, и на нежилое помещение мне выставили налог. А вот в этом году выставили 0,4 уже коэффициент на жилую квартиру, а на нежилое помещение 1 поставили. Правильно ли они делают – для физического лица не применяют понижающий коэффициент?

Константин Чуриков: Так, Юрий, и сразу скажите, в абсолютных цифрах за квартиру и за это нежилое помещение сколько вам пришлось отдать – отдельно за то и отдельно за другое?

Зритель: Ну, это коммерческая тайна. Ну, будем говорить, что это порядка 100 тысяч.

Константин Чуриков: Спасибо.

Оксана Галькевич: Хорошо. Михаил, это, видимо, к вам вопрос, да?

Михаил Кюрджев: Ну, по жилью – там, соответственно, все верно.

Оксана Галькевич: Все верно?

Михаил Кюрджев: Да, там рост такой и должен быть. Единственное – есть сумма, на которую не начисляется налог. По квартирам и жилым домам есть метраж, который не попадает в расчет. Ну, как налоговая льгота выходит.

Оксана Галькевич: А то сколько квадратных метров?

Михаил Кюрджев: По-моему, 20 квадратных метров на квартиру.

Михаил Чумалов: На квартиру – 20, на комнату – 10, на жилой дом – 50.

Оксана Галькевич: Это по всей стране так? Или регионы отдельно устанавливают?

Михаил Чумалов: По всей стране.

Михаил Кюрджев: Нет, это по всей стране.

Оксана Галькевич: По всей стране. Так?

Михаил Кюрджев: А в отношении коммерческой недвижимости, по-моему, насколько я понимаю, вообще льготирования не предусмотрено и не предусмотрено как бы коэффициентов роста. Там просто применяется ставка от кадастровой стоимости. Более того, там есть объекты, которые ежегодно, например, Правительство Москвы включает в перечень, и они, даже если ими владеют предприниматели, которые не платят налог на имущество, или компании, которые применяют упрощенную систему налогообложения, по ним все равно применяется расчет от кадастровой стоимости и указанная ставка. То есть там нет такого льготирования.

Михаил Чумалов: Максимальная ставка – 2%. И конкретно устанавливают органы местной власти. Вы знаете, если позволите, я бы хотел добавить то, что мы сейчас говорим о ставках, но это не самая главная проблема. Потому что самая главная проблема, на мой взгляд, в самом порядке определения кадастровой стоимости.

Оксана Галькевич: Вот!

Константин Чуриков: Вот! Нам пишет зритель, смотрите, из Саратовской области: «Рыночная стоимость земли в селе – 50 тысяч, а кадастровая – получается 1,5 миллиона». И таких историй вообще много.

Михаил Чумалов: Очень много. И я вам могу…

Константин Чуриков: Это нонсенс.

Оксана Галькевич: А доходы в этой самой провинции гораздо ниже, чем в столицах.

Михаил Чумалов: Доходит до совершенно парадоксальных случаев, когда эта кадастровая стоимость может превышать реальную рыночную. Ну, как-то считается, что кадастровая – это и есть рыночная стоимость, но это на самом деле не так.

Константин Чуриков: А почему не так? Уже президент обратил на это внимание.

Михаил Чумалов: Очень много причин, тут надо долго разбираться. Ну, первое, во-первых, у нас рынок недвижимости не так давно существует – всего 30 лет, поэтому очень много объектов, которые на рынке, они еще не были даже в обороте ни разу. Что такое рыночная стоимость? Это та цена, за которую покупают этот объект. Если он никогда не продавался, мы ее просто не знаем. Первое – у нас нет общего мониторинга этой рыночной ситуации. Потом, рынок очень волатильный – иногда она растет, иногда падает. А государство – оно неповоротливо, оно не успевает реагировать.

Оксана Галькевич: Но государство ведь заявило, что, понимаете, кадастр – это равно рыночной стоимости.

Константин Чуриков: Это же независимые оценщики, да?

Михаил Чумалов: Самое главное, что государство по определению заинтересовано в завышенной стоимости кадастровой. Ну, местная власть. Под государством я имею в виду местную власть.

Оксана Галькевич: А! Потому что идет это все в региональные бюджеты, да?

Михаил Кюрджев: Конечно.

Михаил Чумалов: Да. И оно старается влиять так, чтобы эта стоимость была как можно больше, а потом ее уже снижали, как-то оспаривали и так далее, и так далее.

Оксана Галькевич: Хорошо. Вот интересно тогда…

Михаил Кюрджев: Кстати, это было и до кадастровой стоимости. Инвентаризационная стоимость… Региональные власти применяли, по-моему, повышающие коэффициенты к инвентаризационной стоимости, и она тогда тоже росла, она росла примерно на 10% в год, просто база сама…

Оксана Галькевич: База просто была гораздо ниже.

Михаил Кюрджев: Да, база была гораздо ниже.

Оксана Галькевич: Михаил, а вот смотрите, такой интересный вопрос. А как тогда в судах происходит рассмотрение этих дел? Если нет понимания, как эта кадастровая стоимость вычисляется, на что она опирается, как тогда представители муниципалитетов, местных властей защищают свою позицию? На что ссылаются-то?

Михаил Кюрджев: Нет, она есть. Почему же нет? У каждой стоимости есть обоснование в виде отчета оценщика, который вы можете даже посмотреть и почитать, почему именно так определена стоимость вашего конкретного земельного участка. Вы можете его заказать. По-моему, даже сейчас это в электронном виде можно получить на сайте Росреестра, скачать его и почитать, почему именно так оно определено. Два момента. Если вы, соответственно, обнаружили технические ошибки, ну, фактические какие-то, например, что…

Оксана Галькевич: Ну, приписанные метры, сантиметры. Или что?

Михаил Кюрджев: Приписанные метры либо просто техническая ошибка в назначении земельного участка (а это же тоже влияет), расположение на земельном участке каких-то коммуникаций. Бывает, что адреса просто путаются. Это одна ситуация, соответственно. И другая ситуация – если вы не согласны именно с рыночной оценкой, то есть что присвоенному…

Оксана Галькевич: Подождите. С кадастровой оценкой, а не с рыночной. Я вот почему и спрашиваю.

Михаил Кюрджев: Закон оперирует этими понятиями как равнозначными.

Оксана Галькевич: А! Закон оперирует этими понятиями как равнозначными, а то, что они неравнозначные в реальной жизни – тут как с этим быть?

Михаил Кюрджев: Вы, соответственно, можете оспорить ее, заказав альтернативную экспертизу оценщиков.

Константин Чуриков: За свой счет?

Михаил Чумалов: Конечно, за свой.

Константин Чуриков: А надо же заплатить, чтобы…

Михаил Кюрджев: Да.

Оксана Галькевич: А это дорого?

Михаил Чумалов: Это зависит от объекта.

Михаил Кюрджев: Нет, это зависит, конечно, от самого объекта, да, от сложности. Но в целом, например, по квартире он должен стоить… Ну, когда вы ипотеку берете, вы заказываете. Оно стоит до 10 тысяч рублей, это немного.

Константин Чуриков: А то, что нам зритель рассказывал, вернее, наша собеседница, что и за деревяшку эту, туалет тоже надо отдельно платить?

Михаил Кюрджев: Ну, там с понижающим коэффициентом.

Константин Чуриков: С понижающим? Ну и на том спасибо. Давайте послушаем нашего зрителя Николая из Подмосковья. Здравствуйте, Николай.

Зритель: Алло. Добрый вечер.

Константин Чуриков: Добрый.

Зритель: Московская область, Николай. Живу я в деревне уже 25 лет, мне 70 лет, хотя я москвич, зарегистрирован в Москве. Изба, в которой я живу, по документам, вот последний раз оформляли, получали последние документы в 2010 году, она построена в 1916 году, то бишь при царе. Распространяется ли теперешний налог на постройки царского времени?

Константин Чуриков: Стало быть, изба еще представляет, наверное, какую-то художественную и историческую ценность.

Оксана Галькевич: Средовая застройка.

Зритель: Это старая деревня. До этого изба одна сгорела, но отстроили. Деревня старая, 300 лет примерно деревне. Это Рижское направление. Так распространяется ли налог на царские постройки? Потому что по документам постройка числится 1916 годом. А вот рядышком дети построили в 2010 году, там современная постройка, 24 сотки, и 2 400 они платят.

Михаил Кюрджев: А вы интересовались, за метр квадратный кадастровая стоимость одинаковая у вас с ними или нет?

Зритель: Ну, там сотки, не знаю. Меня интересует, 1916 года постройка…

Михаил Кюрджев: Попадает, попадает. У нее будет и кадастровая стоимость. Но любой отчет оценщика кадастровой стоимости базируется на данных инвентаризационных. Есть инвентаризационный паспорт объекта, в котором написано, из чего этот объект сделан, когда он построен и так далее. И это, в свою очередь, тоже должно влиять на его кадастровую (рыночную) стоимость.

Михаил Чумалов: Это еще одна проблема.

Михаил Кюрджев: Вы можете почитать, вы можете на сайте Росреестра посмотреть отчет по вашему объекту, как эта стоимость сформировалась. Ну, по-моему, это бесплатно, честно говоря. То есть можно заказать и посмотреть. И вы там узнаете, почему ваш объект стоит столько-то.

Оксана Галькевич: Хоть информацию у государства можно запросить бесплатно?

Михаил Кюрджев: Чтобы хотя бы понять.

Михаил Чумалов: Мы сейчас говорили, почему кадастровая стоимость может так сильно отличаться от рыночной. Потому что, во-первых, у нас нет традиции и опыта определения кадастровой стоимости. Это появилось недавно, у нас нет квалифицированных кадров, во-первых. Во-вторых, когда мы оцениваем рыночно объект недвижимости, то что происходит? Приходит оценщик к нам домой или в дом, на объект, на земельный участок. Смотрит, замеряет, потом сравнивает с аналогичными предложениями на рынке и дает свою оценку квалифицированную. А кадастровые инженеры не так оценивают. Они же не выезжают на объекты, они оценивают все чохом.

Оксана Галькевич: Это как?

Михаил Кюрджев: Кадастровыми кварталами.

Михаил Чумалов: Кварталами. Устанавливают единую стоимость. И то, что этот дом построен в 1916 году – может быть, это и отражено где-то, а может, и нет, в техническом паспорте. Скорее всего, это не повлияет на его оценку, потому что будет установлена одна цена для всего кадастрового квартала. Они же не выезжают на объекты, они делают все это дистанционно, онлайн.

Михаил Кюрджев: Вы знаете, у нас сейчас, например, было несколько случаев, когда есть разница в кадастровой стоимости существенная у соседних земельных участков. Мы пытались посмотреть, с чем это связано. И в отчете оценщика много деталей, от которых стоимость была увеличена. В принципе, оценщики, видимо, выходили, смотрели.

Оксана Галькевич: А может быть, и нет, простите, если Михаил сказал, что дистанционно. А может быть, и нет.

Михаил Кюрджев: Да-да-да. То есть общая практика такая, что, конечно, к вам никто домой не приходит, когда вашу квартиру…

Михаил Чумалов: Вы представляете, сколько кадастровых объектов в России?

Михаил Кюрджев: Конечно.

Константин Чуриков: Ну хорошо, понятно, страна большая, все оценить корректно невозможно.

Оксана Галькевич: Возможно. Почему невозможно?

Константин Чуриков: Но почему оценщики все равно, так или иначе, дают очень завышенные оценки, вот исходя из чего?

Михаил Чумалов: Не оценщики, а именно кадастровые инженеры. Сейчас в связи с принятием закона о кадастре в прошлом году это совершенно отдельная профессия, это государственный служащий и так далее.

Константин Чуриков: Хотя я слышал о том, что эти оценщики независимые не так уж, в принципе, и независимые.

Михаил Чумалов: Нет, они были независимыми.

Михаил Кюрджев: А мы по ходу, так сказать, поменяли подход к оценщикам. Они сначала были независимыми, а потом…

Михаил Чумалов: На самом деле еще не сформированы эти государственные кадастровые конторы, но они будут, уже начинают формироваться.

Михаил Кюрджев: Кстати, вам приходят же уведомления об уплате налогов. Вы смотрели, какие у вас цифры?

Оксана Галькевич: В личном кабинете, да.

Михаил Кюрджев: В личном кабинете. Ну, похожа кадастровая стоимость на рыночную?

Оксана Галькевич: Ну, более или менее похожа, потому что… Вы знаете, вот еще одно сообщение пришло, например: «Тында, умирающий город. Кадастровая стоимость нашего участка –2 миллиона. Но продать можно с большим трудом за 100 тысяч рублей». Давайте…

Михаил Чумалов: Я должен… Извините, опять я много раз перебиваю.

Оксана Галькевич: Нет-нет-нет, нормально все.

Михаил Чумалов: Совершенно парадоксальные случаи, когда, предположим, оценен земельный участок в 10 миллионов рублей, ну, большой земельный участок. Реально продать его можно, ну, максимум за полмиллиона. При этом, если собственник продаст этот… И он хочет продать даже за полмиллиона, несмотря на то, что… Если он продаст этот участок за полмиллиона, то налог с продажи он заплатит с кадастровой стоимости, то есть миллион триста.

Оксана Галькевич: Вот так.

Константин Чуриков: Здорово!

Михаил Чумалов: То есть в несколько раз больше, чем получит.

Оксана Галькевич: Слушайте, так это кабала получается.

Михаил Чумалов: Поэтому многие собственники крупных участков земель, которые сейчас не востребованные (земельный рынок сейчас очень тяжелый, его практически нет), просто бесплатно отказываются в пользу государства, чтобы не платить налог.

Михаил Кюрджев: Кстати говоря, люди, которые про умирающий город Тынду пишут… Для физических лиц, пожалуйста, есть административный порядок. Ну, он есть и для юридических, но физические лица могут написать заявление, подать его и попробовать пересмотреть его в административном порядке в комиссии. Это денег не стоит, ничего, пожалуйста.

Константин Чуриков: Давайте сейчас примем звонок, а потом еще вопросы будут.

Михаил Чумалов: Ну как не стоит? Надо оценку сделать.

Константин Чуриков: Сергей, Свердловская область. Мы вас приветствуем, Сергей, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Алло.

Константин Чуриков: Да, говорите, пожалуйста.

Оксана Галькевич: Говорите, пожалуйста.

Зритель: Да-да. По налогу. Просто когда вы говорите про кадастр и инвентарную стоимость… Вот так сокращу – инвентарная стоимость. По мне вышло следующим образом. Инвентарная стоимость моего гаража была по прошлому году, по налогам – грубо, полторы тысячи, 1 400 с хвостиком. Нынче мне прислали 10 500, и тоже с хвостиком. Ну, просто в 10 раз, видать, умножили. Кому-то там, видать, так легче было. И вот сидит человечек справа от вас. Ну, довольно интересный такой эксперт. Он говорит: «Это все помните. Это все я так думаю». Но вы таких экспертов не приглашайте.

Константин Чуриков: Ну, мы будем приглашать разных экспертов, это все-таки наша прерогатива.

Зритель: Не вопрос, не вопрос. Да, это ваша прерогатива, конечно. Но когда он не оперирует ни цифрами, ни словами… Он должен же ставить… Ответил – точка. А это «я думаю», «а мне кажется», «по-моему».

Оксана Галькевич: Сергей, у нас один эксперт по рынку недвижимости, а второй эксперт у нас юрист…

Константин Чуриков: Секунду! Все-таки исходя из ситуации нашего зрителя. Значит, был налог за гараж полторы тысячи, стал больше десяти. Это как? Это, по-моему, противоречит всему, что…

Михаил Кюрджев: Инвентарная стоимость – теоретически это стоимость, которую вы потратили на его строительство. То есть вы могли возвести какой-то объект, потратив на его возведение полторы тысячи рублей, из бревен. А кадастровая – это рыночная цена, по которой вы можете продать.

Константин Чуриков: Я понимаю. Но как это все так моментально-то выросло, на дрожжах-то?

Оксана Галькевич: Ну как? В связи с реформой и выросло.

Михаил Кюрджев: Да. Раньше это никому не нужно было, потому что кадастровая стоимость не применялась для целей налогообложения, а инвентарная была зафиксирована в инвентарном паспорте, когда вы это сдавали в эксплуатацию, строили и получали на это свидетельство. А после того, как начала применяться кадастровая, конечно, начали оценивать рыночную, по какой вы можете это продать, какой рынок у этих гаражей и так далее.

Константин Чуриков: Вот мне интересно, чем руководствовались те, кто вот это все придумывал, продумывал эту налоговую реформу. Они решили, что люди где-то нашли деньги, что какие-то клады закопаны на этих участках или под этими гаражами? Оценка какая-то происходит, скажем так, посильности этого налога? Ведь это важно. Ведь налог должен собираться, администрироваться нормально.

Михаил Кюрджев: Ну, это вопрос финансовой…. Когда вы законопроект принимаете, его рекомендуют к принятию, к нему есть комплект документов, в который должна входить, так сказать, финансовая аналитика.

Константин Чуриков: Целесообразность.

Михаил Кюрджев: Из чего, почему именно такие цифры, почему такие ставки, какой оцениваемый эффект финансовый, и для населения в том числе. Но с учетом того, как принимался, например, сейчас закон об ограничении верхнего порога повышения, я подозреваю, что там никакой финансовой аналитики нет такой. А почему именно так ограничивается? Почему ограничивается на уровне 0,8, а не 0,7, например? И какие цифры до этого? То есть что привело к тому, что мы ограничиваем верхний порог? Почему?

Оксана Галькевич: Или почему, например, не входят налоги в прожиточный минимум? – как нам пишут телезрители.

Михаил Кюрджев: Например.

Оксана Галькевич: Давайте поотвечаем, может быть, на вопросы наших телезрителей. Вот Ставропольский край, Ессентуки пишут: «Старый фонд, налог не приходит второй год. Налоговая сказала, что нет кадастровой оценки. Куда обращаться, если в этом году не будет?» Ну, человек, естественно, опасается, что могут быть проблемы. Однажды он откроет свой личный кабинет и увидит, что ему уже и пени капают потихонечку…

Михаил Кюрджев: Я больше вам скажу: есть прямо в Налоговом кодексе, так сказать, обязанность теперь налогоплательщика сообщать о том, что у него есть какой-то объект, на который не пришел налог.

Оксана Галькевич: Так, и куда же ему?

Михаил Кюрджев: И он прямо через личный кабинет может указать, что вот отсутствует объект такой-то.

Оксана Галькевич: Или в свою налоговую по месту проживания, да?

Михаил Кюрджев: Или в свою налоговую, ну, по месту нахождения земельного участка, потому что он жить может в одном месте, а объект у него может находиться в другом. По месту нахождения недвижимого имущества.

Оксана Галькевич: Вот еще, если можно, вопрос: «Я досрочно вышла на пенсию. Имею ли я льготы на имущественный налог?»

Михаил Чумалов: Да. В Москве – да.

Оксана Галькевич: А, в Москве только?

Константин Чуриков: Вот вы сказали, Михаил, что у нас такая короткая история, мы еще не набили руку, и нет, скажем так, некой подробной истории покупки и продажи имущества. Ну позвольте, у нас же все продается, так или иначе, на территории Российской Федерации за деньги, и все это, наверное, можно проследить. У нас есть целая служба – называется Росфинмониторинг. За нашими деньгами подробно всегда следят. Как только возникают деньги – возникают и интересанты.

Михаил Чумалов: Нет, смотрите, рынок недвижимости, не знаю, в Америке существует 200 лет, и каждый объект уже много раз прошел эту рыночную процедуру. В России в связи с приватизацией очень многие объекты еще вообще не входили в рыночный оборот, то есть по ним не было сделок. Ну, что касается квартир, то там более или менее точно можно рынок мониторить и с точностью до 10% назвать в каждый конкретный момент его рыночную цену, спрогнозировать. А вот что касается земельного рынка, то там все гораздо сложнее. Ну, часто невозможно определить рыночную стоимость земельного участка, пока не придет конкретный покупатель и не скажет: «Я готов купить его за такие-то деньги».

Оксана Галькевич: Хорошо, Михаил. Но вот когда мы в чем-то не уверены, мы должны, скажем так, задирать вот эту планку оценки или все-таки, пребывая в некоторых сомнениях, немножечко ее повышать, ну, чтобы вдруг не завысить, понимаете, не перегнуть?

Михаил Чумалов: Смотря чьи интересы мы отстаиваем. Если местной власти, то она заинтересована, конечно, завышать эту планку, а потом пусть люди ее уменьшают.

Оксана Галькевич: Но всякое завышение – это все-таки ведь против людей. Власть же должна понимать, что, таким образом, это обременение большое, непосильная ноша, как сказал Костя.

Михаил Кюрджев: Мне кажется, вы сейчас агитируете за отмену имущественных налогов.

Михаил Чумалов: Именно поэтому и был принят тот закон, который мы сейчас обсуждаем.

Оксана Галькевич: Мы за какой-то разумный оценочный подход. Давайте послушаем Красноярский край.

Константин Чуриков: Александр, выходите в эфир, добрый вечер.

Зритель: Добрый вечер, уважаемые ведущие и эксперты. Меня слышно?

Константин Чуриков: Да, отлично.

Оксана Галькевич: Слышно прекрасно.

Зритель: У меня такой вопрос. Я купил гараж в 2014 году. Его договорная стоимость совпадала примерно с кадастровой и инвентаризационной на тот момент – в районе 700 тысяч. Налог в Красноярском крае до сих пор исчисляется из инвентаризационной стоимости, на кадастровую почему-то не переходят, и исчисляют из сведений на какое-то марта 2013 года, тогда еще был хозяин предыдущий. В соответствии с этим постановлением по Красноярскому краю, база налогооблагаемая увеличивается каждый год примерно на 12%. И за 2017 год у меня уже был налог 12 тысяч, исходя из инвентаризационной стоимости, потому что она в связи с этими увеличениями ежегодными уже превысила миллион.

Моя справка о кадастровой стоимости, что она в районе 700 тысяч, и справка об инвентаризационной стоимости на конец 2017 года, что она тоже не превышает 700 тысяч – эти справки я брал в органах, которые выдают, в налоговой. И они никакого веса не имеют? Вот есть у них база на 2013 год от предыдущего хозяина, и я ее никак изменить не могу. Посоветуйте мне, как быть. И по кадастровой не принимают налоги, и по инвентаризационной, которая уже давно по их правилам увеличилась многократно, не хотят изменять.

Константин Чуриков: Спасибо. Кадастровая увеличилась.

Оксана Галькевич: Александр, побудьте пока с нами. Михаил, если у вас есть какие-то вопросы наводящие и уточняющие…

Михаил Кюрджев: По инвентаризационной стоимости как раз именно такая ситуация, то есть применяется инвентаризационная стоимость, которая есть, которая установлена. И ежегодно постановлением муниципального органа она может повышаться, ну, по-моему, если мне память не изменяет, на 10%.

Константин Чуриков: Как раз часто это прописано в указе.

Михаил Кюрджев: Да. Ну, на мой взгляд, можно оспорить порядок начисления. Но мне кажется, что… то есть не кажется, а это административный порядок. Сейчас есть Кодекс административного судопроизводства. И я думаю, что именно в этом порядке. То есть во внепроцессуальном, во внесудебном порядке вы это никак не сделаете. То есть оспаривать ее с точки зрения самого подхода к увеличению, и что инвентаризационная стоимость сейчас не соответствует рынку, то есть неправильно применяется налоговая база.

Константин Чуриков: Чтобы нам зарабатывать на все новые и новые различные налоги, нам нужно работать. Насколько трудоемкий процесс оспаривания начисленного налога, порядка расчета? Сколько времени у меня на это, предположим, уйдет или у нашего зрителя какого-нибудь?

Михаил Чумалов: Ну, если это судебная процедура, то уйдет достаточно долго времени. Но сначала нужно сделать рыночную оценку. То есть, смотрите, оспаривать, как уже сказал Михаил, можно по разным основаниям. Если сделана техническая ошибка какая-то при оценке – это одно, это одно из оснований для оспаривания. Второе – применение рыночной стоимости, то есть я считаю, что кадастровая стоимость не отражает рыночную стоимость моей недвижимости.

Константин Чуриков: Да, предположим.

Михаил Чумалов: Я прошу суд или комиссию применить рыночную стоимость. Для этого я нанимаю оценщика, он оценивает по-настоящему – с выездом, с альбомом и так далее. Я эти документы подаю либо в комиссию, которая при Росреестре создана, либо в суд; либо сначала в комиссию и, если мне там отказывают, то уже в суд. Все зависит от того, на какой стадии будет принято решение, ну и еще где находится имущество. Если вы живете в Москве, а у вас дача за 200 километров, то вы туда просто не наездитесь. Вот и все.

Константин Чуриков: То есть это все в любом случае очень «весело»?

Оксана Галькевич: Это время, это деньги. И непонятный исход.

Михаил Кюрджев: Нет, вы знаете, статистика по Москве достаточно…

Михаил Чумалов: Оптимистичная.

Михаил Кюрджев: Цифры оптимистичные в Москве. То есть, в принципе, комиссия слушает.

Константин Чуриков: Но это в Москве.

Михаил Кюрджев: Но я думаю, что много связано с юридическими…

Михаил Чумалов: 60%, насколько я знаю. Было больше.

Оксана Галькевич: Ну и мы тоже сказали, что 60%.

Михаил Кюрджев: Я думаю, что обращаются те, где вопиющие цифры, то есть там, где действительно объективно завышение идет. Потому что с оценщиками сейчас… Когда вы заказываете отчет оценщика, альтернативный, свой, они тоже сейчас достаточно хорошо зарегулированы, они все входят в саморегулируемые организации. И если они смотрят на тот кадастровый отчет кадастрового инженера, который есть, они сразу даже на первый взгляд говорят, можно это оспорить или нет, то есть в каких цифрах завышение.

Михаил Чумалов: И вообще – стоит ли игра свеч.

Михаил Кюрджев: Стоит ли игра свеч, да.

Михаил Чумалов: Ну, если это дорогой какой-то объект – одно дело. А если это дачный участок, и там разница будет 200 или 300 рублей в год… Хотя для пенсионера или для дачника это тоже, может быть, деньги.

Оксана Галькевич: Это просто деньги.

Константин Чуриков: Но те два случая, о которых нам рассказали зрители последние, дозвонившиеся – это как раз вопиющие случаи. Было полторы тысячи, а стало больше десяти.

Михаил Кюрджев: Да. Но там не кадастровая, а там инвентаризационная получается.

Константин Чуриков: Слушайте, ну какая разница? Слушайте, мне кажется, людям абсолютно плевать, как это называется, потому что у всех бюджет, не у каждого есть, я не знаю, работа в «Газпроме». И вопрос вполне логичен.

Оксана Галькевич: Ну хорошо. В этой ситуации нашему телезрителю из Красноярского края что делать-то?

Михаил Кюрджев: Ему надо спорить с инвентаризационной стоимостью.

Оксана Галькевич: Это другая какая-то процедура? Она отличается от оспаривания кадастровой стоимости?

Михаил Кюрджев: Она не проходит через комиссию. То есть вы собираете документы и обращаетесь в суд.

Оксана Галькевич: Делаете оценку и сразу в суд, да?

Михаил Кюрджев: Да.

Оксана Галькевич: Понятно. На одно звено меньше.

Константин Чуриков: Следующий зритель – Владимир.

Оксана Галькевич: Владимир из Москвы, да.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Зритель: Добрый вечер, здравствуйте. Я бы хотел, если позволите, сказать, что на пике борьбы с коррупцией вот эта самая кадастровая идея – это огромная коррупционная схема, многомиллиардная, и не только в районе Москвы, а на всю Россию. И проблема заключается в том, что человек должен пойти вначале в комиссию, а это человеческий фактор. Как они оценят? Захотят ли они? И если комиссия снижает на 10%, 20%, 30%, 40% – ну, как минимум профнепригодный оценщик.

При этом мы с вами понимаем, что понятие «кадастровая стоимость» и понятие «рыночная» ничего общего между собой не имеют. Я говорю о бизнесе. Ну, например, мой бизнес. У нас в прошлом году был миллиард. Нам приходит новая оценка кадастровая – миллиард шестьсот. Стало быть, рынок на 60% поднял. Мы живем там, где мы живем.

Константин Чуриков: У вас какая-то маржинальность бизнеса должна быть высокая.

Зритель: Совершенно верно. Ничего не изменилось. Значит, ты должен пойти, опять отвлечься, огромное количество средств, чтобы сделать оценку, потом экспертизу этой оценки, потом пойти в комиссию. Тебе откажут. Ты должен прийти потом в суд – первая инстанция, вторая. Сколько сил и денег в масштабе всей страны! Просто вообще эта штука коснулась каждого живущего в России. Ну, это чудовищная и совершенно идиотская идея, вот такая коррупционная. Президент сказал, но я не знаю, какие последствия после того, что сказал президент. Поэтому мне кажется, что просто надо с этим бороться, как со страшным злом социальным.

И у меня есть простая идея решения, допустим, налога по земле. Вот Москва – она радиальная. Ну возьмите вы и сделайте формулу, разбейте на 20–30 зон, сделайте формулу. На сотни людей уменьшатся эти комиссии и прочие люди, которые решают эти проблемы. И каждый просто должен будет проверить, взяв формулу. Тот участок, где я нахожусь, подставил свои данные. И не ошибся ли арифметик? Два и два – четыре, а не шесть и не восемь? И на этом как бы работа закончена. Это совершенно простая и на поверхности идея.

Константин Чуриков: Вполне логично. У нас же, извините, парковки в Москве ведь посчитаны, где они стоят 200 рублей в час.

Оксана Галькевич: По каким-то территориальным зонам. Ну и налоги, соответственно.

Зритель: Знаете, я сделал первую в России механизированную парковку, девять лет назад открывали.

Оксана Галькевич: Владимир, это уже несколько другая тема. Спасибо вам большое.

Константин Чуриков: Это уже другая тема, да. Спасибо.

Оксана Галькевич: Давайте сразу следом Юрия из Оренбурга тоже выслушаем. Юрий, здравствуйте. А, Юлия. Простите!

Зритель: Юлия меня зовут.

Оксана Галькевич: Ой, простите, Юлия. Очень приятно. Говорите, пожалуйста.

Зритель: Добрый вечер. Многодетная семья, трое детей у нас. Строили дом, причем в городе Оренбурге, промышленный район, то есть это не элитный, какой-то коттеджный поселок. Вкладывали туда все деньги, продали квартиру. Ну, хотелось как бы простора детям. В итоге мы построили дом, пятый год живем. И налог у нас – 33 тысячи.

Оксана Галькевич: Кошмар!

Константин Чуриков: Для многодетных специально. Класс!

Оксана Галькевич: Слушайте, а у вас никакой льготы как для многодетных нет?

Зритель: Льготы? Сыну старшему исполнилось 18 лет…

Оксана Галькевич: И вы не многодетные.

Зритель: И мы уже не многодетные. Вот что интересно. А потом, такой момент – ну, пенсионная реформа. Я думаю, для этого, наверное, и увеличивают, чтобы мы с каждым годом платили все больше налогов. Вот как-то не совсем справедливо, как-то очень обидно.

Константин Чуриков: Юлия, вы еще при этом так позитивно заряжены, так легко об этом говорите. Вы ходили в какие-то инстанции?

Зритель: Я не легко говорю. Дом у нас еще до конца не оформлен, 79%. Сейчас мы занимаемся тем, чтобы до конца его оформить и идти по судам просто-напросто, как вы и говорите.

Константин Чуриков: Где-то в этих органах какой-то защиты они же должны понимать, что, в общем, человек, когда ему становится 18 лет, он не получает рабочее место, как известно.

Оксана Галькевич: И не приносит сразу деньги в семью.

Константин Чуриков: Да, деньг в семью не приносит.

Зритель: Он студент, очник. Естественно. Но это никого не интересует. У нас статус заканчивается, 18 лет ребенку исполнилось – все! Я говорю еще раз о том, что государство (вот многие, я смотрю, пишут в строке) ничем не помогало, когда мы строились. А сейчас я должна отдать эти деньги. Да, у нас дом большой. Но он большой не потому, что мы хотели какой-то роскоши, а потому, что мы хотели каждому ребенку отдельную комнату, например, собираться в большой гостиной. Но опять-таки говорю: у нас не коттеджный поселок, а это промышленный район, у нас рядом проходит железная дорога. Вот это все разве не учитывается? Ну, очень, очень и очень…

Оксана Галькевич: Очень обидно. Юлия, спасибо большое.

Константин Чуриков: Спасибо.

Оксана Галькевич: Кстати, а ведь действительно, смотрите, если те изменения в пенсионной системе, о контурах которых сейчас много говорится, будут приняты, то это означает, что это налоговое бремя для многих из нас, для поколения не вышедших еще на пенсию, оно продлевается, и причем продлевается на много лет. Даже людям, которые планировали в следующем году выйти на пенсию (в 2019 году ведь никто, как полагается, не выйдет на пенсию), им придется снова платить налоги.

Михаил Кюрджев: Ну, много каких повышений. Вот НДС у нас поднялся еще на 2%.

Михаил Чумалов: Пенсионеры вовсе не освобождены от уплаты налогов имущественных. Точнее…

Оксана Галькевич: Ну, они имеют льготу хотя бы.

Михаил Чумалов: Освобождены только по решению местных органов власти.

Оксана Галькевич: Все-таки вы получаете статус пенсионера.

Михаил Кюрджев: Ну да, там еще субсидии же есть.

Оксана Галькевич: А субсидия в каком случае полагается человеку?

Михаил Кюрджев: Если, соответственно, их обязательные расходы и налоги в том числе больше, чем их пенсия, то есть им не хватает.

Константин Чуриков: К примеру, у человека, например, нет работы или есть работа, но, как нередко бывает, невысокооплачиваемая и даже до МРОТ недотягивает. Такое бывает, нам звонят люди. Вот тут как быть?

Михаил Кюрджев: Если у вас нет дохода или ваш доход получается ниже прожиточного минимума, вы можете получить субсидию на оплату коммуналки, по-моему, детских садов, питания, образования детей.

Константин Чуриков: И на налог тоже, да?

Михаил Кюрджев: По-моему, на налог субсидии нет.

Константин Чуриков: Я об этом-то вас и спрашивал.

Оксана Галькевич: Михаил, вот вы в самом начале сказали о том, что у нас процент собственников чрезвычайно велик – даже больше, чем в таких зажиточных довольно странах, в Соединенных Штатах, в Европе. Мы говорим все больше о земле. Ну а квартиры, которые в свое время люди очень активно приватизировали, потому что бесплатно вроде как ты получаешь жилье, – там сейчас какое движение происходит? Люди по-прежнему пытаются из последних сил платить за это имущество? Или есть движение уже в сторону отказа, так скажем, от этих прав собственника в сторону передачи государству?

Михаил Чумалов: Нет, я не знаю случаев передачи государству квартир. Вот земель – знаю, а квартир… Я не думаю, что кто-то откажется от квартиры. Наша психология вся построена на том, что мы хотим иметь свое жилье и даже для этого влезаем в ипотечную кабалу. Раньше мы не особо задумывались о том, что это жилье надо еще и содержать. И речь не только о налогах, а о капитальном ремонте, о бремени собственника.

В западных странах это в мозгу, в крови сидит у людей: собственность требует еще и расходов, и заботы, поэтому лишней собственности не нужно, если у тебя нет возможности ее содержать. Для нас это абсолютно новая проблема, и мы ее сейчас как раз только перевариваем. Собственно, весь смысл рыночного налога на имущество состоит в том, чтобы у людей не было лишней собственности.

Константин Чуриков: Хорошо. Вот вы возглавляете агентство недвижимости. Вы можете сказать, что за последнее время рынок съемного жилья у нас прямо стал как-то расти, прирастать, что это стало доступнее, это стало массовее?

Михаил Чумалов: Да, я бы та сказал. Ну, вообще рынок растет, вообще развивается.

Оксана Галькевич: Но вы опять Москву берете, да?

Михаил Чумалов: Да, Москву, к сожалению.

Оксана Галькевич: Или какие-то большие города, да?

Константин Чуриков: Давайте послушаем еще Дмитрия из Ростовской области. Добрый день.

Зритель: Добрый день.

Константин Чуриков: У вас какая история?

Зритель: Алло. Слышно меня?

Оксана Галькевич: Да-да, говорите.

Зритель: Добрый вечер. Я быстренько ситуацию нарисую. Значит, в 93-м году я начал строить собственный дом. В 98-м году я его построил, и вошли мы жить. Вклад у меня был в «Сбербанке» в 92-м году – 2 400. Пошел в 2013 году и говорю: «Ребята, а где мои деньги? «Сбербанк» – государственный». Они мне говорят: «У вас на счету 26 рублей». Я этот дом строил 5 лет, потом еще достраивал 5 лет. Брал в банках кредиты коммерческие, все делал. Ну, делалось все для себя. А теперь мне говорят: «Дмитрий Анатольевич, сейчас вам придет кадастровая стоимость, например, вашего дома – 3 миллиона. И будете платить налог с этих 3 миллионов».

Где справедливость, когда разрабатывали этот закон? Объясните мне, пожалуйста. Если я этот дом построил сам и за свои деньги, почему я должен платить такой налог? Я этот дом продавать не собираюсь, я в нем собираюсь жить до старости. Почему я должен платить налог с такой большой стоимости дома, оценки дома? Спасибо вам большое.

Константин Чуриков: Спасибо.

Оксана Галькевич: Да, спасибо. Кстати, вы знаете, вот какая-то логика, зерно-то есть в этом. Ну, действительно, человек же все за свой счет, каждое бревнышко туда притащил, сам все своими руками сделал.

Михаил Кюрджев: С этой точки зрения подход…

Оксана Галькевич: Он же не купил его, как в рыночной ситуации, понимаете, он его сам построил!

Михаил Чумалов: Ну подождите. А если купил за свои деньги – разве это что-то меняет?

Оксана Галькевич: Ну, в общем-то, меняет. Это уже какой-то рыночный оборот, наверное, все-таки.

Михаил Чумалов: Мы не говорим о понятиях…

Оксана Галькевич: С этого можно хотя бы налоговый вычет, простите, получить. А вот с этого дома, который ты 5 лет, с 93-го по 98-й, что ты получишь? Кукиш получишь. Нет, налог получишь, налог получишь!

Михаил Кюрджев: Ну, на самом деле подход как бы к налогообложению с инвентаризационной стоимостью, мне кажется, более разумный, с одной стороны. С другой стороны, еще раз, если мы берем финансовую составляющую, то вопрос состоит в том, что, например, я построил дом, а государство собрало с моего коттеджного поселка налоги и построило к нему дорогу и газ. И тогда, наверное, вопросов было бы меньше.

Вот мы в начале передачи слушали про СНТ. Они построили сами себе дорогу, сейчас они ее оформят себе в собственность, и им будет начисляться налог на имущество на эту дорогу. То есть, по сути, ты сам себе это построил. И хорошо, если тебе удастся это передать на баланс муниципалитета, который не жаждет ее принимать к себе на баланс.

Оксана Галькевич: Потому что обслуживать надо, конечно.

Михаил Кюрджев: Потому что обслуживать надо.

Оксана Галькевич: А так есть собственники. Они сами построили, сами подметают, убирают, мусор вывозят.

Михаил Кюрджев: Да. И такая же ситуация у них была, тоже в СНТ говорили, что они построили себе в том числе и распределительную подстанцию, электричество протянули, и газ. И все это оборудование тоже должны принять себе на баланс, и тоже на него начисляется налог.

Константин Чуриков: Ну что? У нас буквально последняя минута, чтобы еще выслушать одного нашего зрителя… зрительницу Валентину из Белгородской области, после чего будем уже подводить итоги нашего SMS-голосования. Валентина, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Если можно, очень коротко.

Зритель: Здравствуйте. Я быстренько скажу. Я с 2016 года на пенсии. Январь, февраль, март… Вот я с марта 2016-го ушла на пенсию. Остался налог на квартиру – 32 рубля. Наша налоговая инспекция мне их не списывает и не принимает платежи под тем предлогом, что сумма маленькая, у них нет квитанции на такие маленькие суммы. Скажите, они правомерно поступают? Или все-таки есть какой-то способ?

Оксана Галькевич: Сейчас узнаем.

Константин Чуриков: А что за маразм вообще в нашем цифровом государстве?

Оксана Галькевич: Михаил, вы киваете. Вы знакомы с такими ситуациями?

Михаил Чумалов: Да, конечно. Таких ситуаций очень много.

Оксана Галькевич: Коротко.

Михаил Чумалов: Ну, тут даже комментировать нечего, мне кажется. Можно только общие слова сказать. Вот мы сейчас затронули категорию справедливости. Справедливо это или несправедливо? Боюсь, что мы налоговые вопросы не можем в таких категориях обсуждать. На мой взгляд, налоги вообще несправедливые, а лучше, чтобы их не было. Но это часть контракта между властью и гражданами. И надо, чтобы он был взаимовыгодный. Вот за это надо бороться и корректировать.

Константин Чуриков: Контракт надо исполнять. В таком случае государство должно быть в силах списать 32 рубля или дать возможность оплатить 32 рубля. Понимаете? XXI век!

Михаил Чумалов: Так у нас и граждане не торопятся исполнять контракт, и государство тоже.

Оксана Галькевич: Подождите. Гражданка бьется в это стекло, в это окно.

Давайте мы подведем итоги. Мы спрашивали: налог на имущество вам по карману? Вот смотрите: нам сказали 7% только, что «да, мы это тянем»; остальные – 93% – к сожалению, говорят, что «нет, не по карману».

Константин Чуриков: А в студии у нас сегодня были – Михаил Кюрджев, партнер адвокатского бюро «А2», и Михаил Чумалов, директор агентства недвижимости «Белый Город». Спасибо вам большое.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Константин Чуриков: Через пару минут, вернее, даже через пару секунд мы к вам вернемся.

Оксана Галькевич: Не прощаемся, сейчас вернемся.

Константин Чуриков: Будет интересно.

Как будут сдерживать рост платежей собственников, вызванный кадастровой реформой 2015 года