Константин Чуриков: Ну что, уже несколько месяцев прошло с момента самого громкого ДТП, наверное, этого года даже. Говорю о ДТП с участием актера Михаила Ефремова. Сегодня первое судебное слушание. И Михаил Ефремов говорит, что он не виноват. Оксана Галькевич: Он заявил о наличии неопровержимого доказательства невиновности актера, адвокат Ефремова заявил. Защитник сообщил, что обнародует этот документ, но несколько позже. Пресненский… Константин Чуриков: Пресненский район суд (давай уж я) начал рассматривать дело Ефремова по существу сегодня. Сторона обвинения опирается на признания самого актера, сделанные сразу после аварии. Вот это интересно. Сейчас артист отказывается почему-то от этих слов и заявляет, что ничего не помнит. Эльман Пашаев, адвокат Михаил Ефремова: Он ничего не помнит. Вы должны это понять. Если он с первого дня понимал бы, что происходит, то, наверное, такого резонанса не было бы. Корреспондент: То есть он не помнит, был за рулем или нет? Эльман Пашаев: Он ничего не помнит. Александр Добровинский, адвокат семьи Сергея Захарова: Я вел собственное расследование. И мне удалось добыть запись, где довольно отчетливо видно, как господин Ефремов выходит из машины – из своей, естественно. Оксана Галькевич: Ну и коротко давайте напомним предысторию или саму историю. 8 июня джип Ефремова выехал на встречную полосу Садового кольца и врезался в «Ладу». Ее водитель на следующее утро умер в больнице. Экспертиза показала, что Ефремов в момент ДТП был пьян и находился под действием наркотиков. Генетический анализ следов на подушках безопасности джипа показывает, что именно актер управлял автомобилем. Свидетели – инспекторы ДПС – заявили о том же, ссылаясь на утверждения очевидцев этой аварии. Константин Чуриков: Но – не на свои собственные наблюдения как раз. Ефремову грозит от 5 до 12 лет тюрьмы. Защита актера сегодня поставила результаты экспертизы под сомнение. В свою очередь адвокат потерпевших (это родственники погибшего водителя) пообещал обнародовать видеозапись того, как Ефремов после аварии вылезает из джипа со стороны водительского кресла. Заседание суда продолжится завтра. Оксана Галькевич: Ну что, друзья, присоединяйтесь к обсуждению такого, в общем, резонансного судебного разбирательства. Что вы по этому поводу думаете? А мы подключаем экспертов самых разных к нашему прямому эфиру. Первым у нас на связи будет адвокат, эксперт партии «Автомобильная Россия» Сергей Радько. Сергей Александрович, здравствуйте. Сергей Радько: Добрый вечер. Константин Чуриков: Здравствуйте. Сергей Александрович, вот сейчас мы покажем зрителям статистику по пьяным ДТП с участием самых разных людей, не только известных, по 2019 году. Жертвами стали почти 5 тысяч человек. Уголовные дела – 4 300. В итоге, если смотреть правде в глаза, реальные сроки – только 60%. Условные сроки – 40%. Мы также помним, как много известных людей в нашей стране, в общем, тоже при ДТП (может быть, даже без смертельного исхода или с таковым) отделывались либо условными сроками, либо вообще фактически ничего не было. Как вы думаете, вероятно в этом случае, что легко отделается актер? Сергей Радько: Ну, в этом случае, конечно, такая вероятность есть. Поскольку сейчас мы узнали, что господин Ефремов свою вину не признает, то, наверное, в случае если все-таки суд его вину признает, конечно, наказание будет назначено с учетом того, что он вину не признал. Если бы вину признавал и какую-то компенсацию бы выплатил, то это было бы, конечно, признано смягчающим вину обстоятельством. Поэтому если суд сочтет, что вина его доказана, то наказание, конечно, будет назначено именно с учетом этих факторов. И думаю, что здесь шансы на условное осуждение не столь уж велики. Хотя, в принципе, оно было бы возможным. Пять-шесть условного лишения свободы по таким делам – это, в общем-то, довольно распространенный вердикт. Константин Чуриков: Сергей Александрович, вы же видели первые видеозаписи, что он просто еле лыко вязал (Ефремов) после этой аварии. Вы также видели, наверное, видеоматериалы его первого допроса на следующее утро, где он говорит: «Ну конечно, признаю. Что тут?» И вот сейчас. Вот вы как адвокат как думаете, какую тактику выбрал Ефремов и товарищи? Сергей Радько: Хотя я не знаю материалов дела, трудно это оценивать, но исходя из того, что есть в публичном пространстве, мне бы показалась такая тактика не совсем правильной, потому что, конечно, суды всегда верят самым первым показаниям, пояснениям, самому первому поведению, потому что оно, как правило, является наиболее правильным и отражающим фактическую сторону дела. Поэтому тот факт, что на вопрос, признает ли он себя виновным, он ответил отрицательно, – конечно, это не очень хорошо, наверное. Хотя, конечно, ему придется объяснять, почему он себя не признает виновным. Подозреваю, что здесь защита, может быть, скорее всего, будет делать упор на невменяемость в отношении совершенного деяния, потому что действительно мы видели после ДТП, в каком состоянии был господин Ефремов. То есть там можно говорить, возможно, о том, что именно в момент ДТП он не осознавал значение своих действий. Хотя, насколько мы знаем, есть материалы экспертизы судебно-психиатрической, которая признала его вменяемым и то, что он мог отдавать отчет своим действиям и руководить ими. Полагаю, что с учетом того, что он не только вину не признает, но еще и говорит о том, что он ничего не помнит – наверное, это и есть тот козырь защиты, когда они хотят доказать, что он в момент ДТП ничего не понимал. Есть такое понятие «патологическое опьянение», в которое может впасть человек при употреблении излишней дозы алкоголя. Но поскольку такая экспертиза есть, то теперь защите придется очень постараться, чтобы не только убедить суд, что она проведена с какими-то нарушениями, но и добиться новой экспертизы, которая, может быть, дала бы другой ответ. Оксана Галькевич: Сергей Александрович, может, такой странный вопрос для вас как юриста, но тем не менее. В том случае, допустим, если в перспективе будет доказана вина Ефремова, будет доказано, что именно он находился за рулем, вот это его непризнание, отказ признать свою вину не будет считаться каким-то, ну я не знаю, отягчающим обстоятельством, не повлияет ли никак на срок приговора? Сергей Радько: Нет. Отказ признать вину, согласно Уголовному кодексу, не является отягчающим вину обстоятельством. Но вместе с тем, если бы он признавал свою вину и что-то компенсировал, то, конечно, суд мог бы это признать смягчающим вину обстоятельством, напрямую влияющим на тяжесть наказания, на срок наказания, на вид наказания – то есть условное, не условное и так далее. То есть то, что он не признает – это, в общем-то, нисколько не отягощает его положение, но делает более сложным, чем если бы он вину признал. Оксана Галькевич: То есть это получается, знаете, ход ва-банк? Сергей Радько: Да, именно ва-банк. Потому что защита должна понимать, что если то, что она задумала, не удастся, то факт непризнания вины, конечно, сыграет только отрицательную роль. Если не удастся доказать то, что защита намерена здесь доказать, то, конечно, и непризнание вины, и невыплата компенсации, безусловно, сыграют скорее отрицательную роль, чем положительную. Константин Чуриков: Но, с другой стороны, я вспоминаю такую фразу из фильма «Блеф»: «Это настолько глупо, что может даже сработать». Наверное, они за это уцепились. Оксана Галькевич: Звонки у нас, очень много звонков… Сергей Радько: Не думаю, что можно зацепиться, потому что уж больно очевидное это происшествие. Конечно, трудно оценивать документы, которых мы не видели. Но мы знаем, что там есть видеозапись. Наверное, это место просматривается с многих сторон. Наверняка есть видеозаписи с разных камер. Наверняка есть показания многочисленных очевидцев, которые там были. То есть доказать то, что именно Ефремов был за рулем в момент ДТП и находился там после столкновения, я думаю, следствию не сложно. Константин Чуриков: Да элементарно! Даже как он после этого своего любимого паба садился в машину. За руль садился же. Сергей Радько: Насколько я слышал, где-то было озвучено, что следствие накопало аж семь часов видеозаписей и чуть ли не по минутам восстановило весь путь движения Ефремова в этот день. Поэтому доказать, что он был за рулем, здесь не сложно. И второй факт для осуждения – это то, что имеется нарушение ПДД. Это очевидно. Машина двигалась прямолинейно, выехала на встречную полосу. И даже тормозить он начал буквально за мгновение до столкновения, там видно, что стоп-сигналы загорелись буквально за долю секунды. То есть явно была потеря сознания, потеря контроля. То есть, в принципе, вина очевидна. И, наверное, здесь шанс какой-то может быть только в том случае, если доказать, что он действительно не понимал, что делает, был в состоянии какого-то патологического опьянения. Но опять же следствие наверняка это учло. Потому что в тех ситуациях, когда обвиняемый страдает или показывает признаки употребления наркотиков или алкоголя (или и того, и другого), конечно, всегда проводится психиатрическая экспертиза. Что здесь и было и сделано. И она дала ответ, что вроде как он вменяемый. И за все отвечать нужно. Оксана Галькевич: Сергей Александрович, у нас звонков очень много, люди хотят своим мнением поделиться. Давайте Краснодарский край подключим к разговору. Михаил на связи. Здравствуйте, Михаил. Зритель: Здравствуйте, дорогие мои друзья, Костя, Оксана. Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Я очень вас уважаю, честно слово! Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Ну ладно, сейчас ближе к телу, как говорил Мопассан. Константин Чуриков: Сейчас, секундочку. Зритель: Вся страна понимает. Ну не поднять того человека, что погиб. Можно же компенсировать все. Я смотрел все эти ролики Ефремова, как он критиковал власть. И сейчас власть его просто по всем каналам… Он не доживет, наверное, даже до тюрьмы. И миллионы людей это понимают. Ну зачем так человека грязью обливать? Нормальный человек, уважаю. Держись, Ефремов! Спасибо. Константин Чуриков: Все-таки, Михаил, извините, но человек-то погиб. Жалко курьера. Хороший был мужик! Зритель: Если бы со мной такое случилось, пусть бы в моей семье такое случилось – и что? Оксана Галькевич: Нет, Михаил несколько другое имеет в виду. Константин Чуриков: Мы понимаем, что имеет в виду Михаил. Оксана Галькевич: Сразу Нину из Москвы давайте выслушаем. Нина, здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Добрый. Зритель: Простите меня, ради бога, но я не согласна с Михаилом. Есть на свете божий закон и человеческий. В первую очередь человек должен думать. Он лицо нашей России. Стыдно! Люди у власти, у руля, которые хоть на сцене, хоть где бы они ни были, но они не должны в грязь лицом упасть, а быть чистыми и светлыми, чтобы люди равнялись на них. Это гордость наша. Но если они так ведут себя на дороге, кого-то доводят до того, чтобы из жизни ушли… Кто он такой, чтобы он имел право убить человека?! Сел за руль пьяный. Он думал не о себе бы в первую очередь, а о том, что может произойти. Я не имею права его судить. Только Бог его пусть рассудит и все родственники, куда пришла большая беда. Дай Бог им терпения. Если они его простят, то дай Бог. Но закон есть закон, и он для всех – бедные, богатые, у власти, у руля. Кто бы он ни был, но он должен перед законом встать. Божий суд с него все равно спросит, но и человеческий – обязательно. Хватит жить как придется. Где честь, совесть? Россия – это великая держава… Оксана Галькевич: Нина, спасибо. Зритель: Пойдет огонь, вода, землетрясения… Константин Чуриков: Спасибо, Нина, спасибо. Вы очень эмоциональные. Все на взводе! Понятно. Оксана Галькевич: Очень эмоционально, да. Константин Чуриков: Сергей Александрович, еще такой вопрос, чтобы разобраться. Возможен ли в данном случае по этой статье, по этому преступлению, которое повлекло за собой смерть человека, суд присяжных? Сергей Радько: Нет, действующим УПК суд присяжных для этой категории дел не предусмотрен. Хотя это преступление и отнесено к категории тяжких, но оно неосторожное, поэтому суд присяжных для данной статьи не предусмотрен. Константин Чуриков: Я просто послушал сейчас наших зрителей (два полярные мнения) и подумал, что даже присяжные, может быть, не договорились бы. Оксана Галькевич: Ну, для этого суд и существует. Суд должен установить истину, разобраться и вынести решение. Спасибо большое. Сергей Радько, адвокат, эксперт партии «Автомобильная Россия», был у нас на связи. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Друзья, очень много сообщений на нашем SMS-портале, прямо такая активность. Действительно тема, которая задевает всех. Ленобласть пишет: «Почему такой резонанс именно этому происшествию? В Перми сбили мать с четырьмя детьми – и тишина». В общем, люди с разных сторон рассматривают эту историю. Мурманская область: «Как-то неловко за актера, ведь видно же было его состояние. И что, пьяный может убивать безнаказанно? Выпил – не садись никогда за руль. Человека в итоге погубил». Самара пишет: «Угробил человека. Отвечать за свой грех боится. Бог ему судья». Самые разные мнения. Константин Чуриков: Ленинградская область нестандартную точку зрения высказывает: «Я за то, чтобы было меньше шума вокруг Ефремова. Будь это кто-то другой, Добровинского и рядом бы не было». То есть люди устали, конечно, тоже в какой-то степени от того, что Ефремов, Ефремов, Ефремов… Но тем не менее дело резонансное, сегодня первое слушание. Поэтому приглашаем к нашей беседе сейчас и Леонида Ольшанского – это почетный адвокат России, вице-президент Движения автомобилистов России. Леонид Дмитриевич, здравствуйте. Леонид Ольшанский: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Леонид Дмитриевич, скажите, а вам стратегия защиты Ефремова насколько кажется разумной? Не кажется ли она вам парадоксальной? Леонид Ольшанский: Я скажу так. Существует миллион стратегий, но есть две главные стратегии. Первая: «Я виноват, убил/угнал/украл/наехал в данном случае. Признаюсь. Прошу учесть смягчающие обстоятельства. Первый раз в первый класс. Дети малые, родители пожилые. У меня сто двадцать три болезни, плюс ордена и медали». И тогда можно рассчитывать на минимальный срок, а то еще и, глядишь, условный. Линия вторая, которую очень часто проводят бандиты: «Я не крал/не бил/не насиловал. Меня в угрозыске били – я признался. А сейчас я от всего отказываюсь». У нас имеет место сейчас вторая концепция, вторая линия: «Ничего не помню, поэтому вину не признаю». Но доказательств слишком много. И, по моему мнению, линия Ефремова приведет к серьезному сроку. Напоминаю, что от 5 до 12 лет. Лет восемь, правда, колонии-поселения для аварийщиков ему присудят. Вот ответ на ваш первый вопрос. Константин Чуриков: Леонид Дмитриевич, а возможно ли по этой статье 264-й (не помню, какая часть) вариант примирения сторон с прекращением уголовного дела и так далее? Леонид Ольшанский: Я понял. Уже отказались от примирения, уже мы это обсуждать не можем. Вопрос поднимался: «Может быть, вы денег дадите? Может быть, вы поможете?» Да, кстати, это один из ходов: «Я не только признаю вину, но вот я заглаживаю вину. Вот деньги. Вот компенсация – и материальная, и моральная». А концепция сейчас такая: «Я не виноват, поэтому за что я буду платить? Давайте через суд действовать». Примирение невозможно. И смягчающие обстоятельства, как загладить вину, тоже уехали. Оксана Галькевич: Леонид Дмитриевич, а первоначальные показания, которые тоже попали на видео, разошлись по Интернету, на следующий день первые допросы и последующие записи, где Ефремов говорит: «Ну да, виноват, виноват. Вот в таком состоянии был, виноват», – они судом не принимаются к рассмотрению? Леонид Ольшанский: Минуточку! Вы путаете, извините, две вещи. Первое – что суд рассматривает все показания и все документы. Суд все принимает. А вот оценку дают по окончании процесса в совещательной комнате. И вопрос номер два: как Ефремов и его защита трактуют то, о чем вы спросили? «Я признался в том, что был пьян. Я не сказал прямым текстом, что я был за рулем в момент ДТП». Они играют на такой тонкой грани, которую многие уже считают юмором. «До ДТП я был за рулем. После я там ходил. А в момент ДТП – вы мне докажите». Ну правда, человек, по разным статьям Конституции и разных кодексов, может сказать: «Я вообще ничего не буду говорить. Вот вы мне докажите, что я убил/украл/угнал или что я шпион». Это такая классическая линия: «Докажите, что я был за рулем в момент ДТП». Константин Чуриков: А то, что, например, инспектор ГИБДД, некий Александр Козлов, как сообщают СМИ, не смог вспомнить, был ли кто-то еще в машине Ефремова в момент аварии? То есть они приехали же позже, да? Они приехали – он уже там гулял по Садовому кольцу, ходил, да? То есть если инспектор не в курсе, то как с этим быть? Леонид Ольшанский: Да все в курсе! Концепция защиты по таким делам всегда такая. Сначала, не дай бог, случается ДТП. Потом кто-то звонит в 02. Спустя три минуты, пять или семь появляется экипаж ДПС. Ему задают вопрос: «Вы сами видели ДТП?» – «Нет, не видел. Я приехал через несколько минут». – «Почему вы считаете, что Ефремов за рулем был?» – «А вот мне люди разные сказали, что он был за рулем». Вот примерно такие показания давал инспектор ГАИ. Оксана Галькевич: Давайте вместе выслушаем звонок, у нас Саратов на связи. Александр, здравствуйте, мы вас слушаем внимательно. Зритель: Здравствуйте. У меня другая точка зрения, может быть, отличная от всех других. Константин Чуриков: Давайте. Зритель: Единственный человек, который в среде артистов критиковал нашу власть, а именно Владимира Путина, получил по заслугам. Наверное, может быть, я предполагаю, это было спланированная акция. Может быть – нет. Но именно случилось это с тем человеком, который критиковал нашего лидера. Я считаю, что это не просто так произошло. Константин Чуриков: Но это же могло быть и с человеком, который нашего лидера не критиковал, а хвалил. Мы, кстати, очень много примеров таких вспоминали: там были и какие-то дети депутатов, и дочка судьи. Все это же тоже бывало. Оксана Галькевич: Слушайте, мне кажется… Зритель: Послушайте, возможно. Но такого яркого певца именно против Владимира Путина среди братии артистической, наверное, вы мне второго не назовете. Оксана Галькевич: Александр, а вам не кажется, что это какие-то слишком большие издержки, чтобы так подставить ценой смерти, ценой жизни другого человека? Нет? Вам так не кажется? Зритель: Это не прямо, прямо. К сожалению, погиб человек. Наверное, он мог убить не одного, а он мог убить и намного больше людей, к сожалению. Оксана Галькевич: Ну, это конспирология, конечно. Константин Чуриков: Тем не менее – спасибо за ваше мнение. Оксана Галькевич: Спасибо, Александр. Константин Чуриков: Мнения могут быть любыми. Леонид Дмитриевич, то, что подставили, подстроили… Леонид Ольшанский: Есть такое правило криминалистики: человек могилу себе выкапывает сам, его можно только немножко подтолкнуть. Или вариант второй: он уже стоит на краю, но она маленькая, и ее удлиняют (рост длинный) или расширяют. Ведь он же не сказал, что ему пулемет подложили в машину или килограмм героина. Сел пьяный за руль, поехал. Кстати, судья ведет очень объективно, спокойно, хладнокровно. И всю лирику она выслушивает, но ее отметает. Поэтому я думаю, что будет долго, но объективно. И подойдем мы к справедливому приговору. Оксана Галькевич: Леонид Дмитриевич, знаете, еще домашний арест тоже вызывает некое удивление. Почему? Ну далеко не каждому, знаете, позволяют оставаться под домашним арестом после таких ситуаций, а вот Ефремову пошли навстречу. Леонид Ольшанский: Я скажу несколько пафосно. Ни много ни мало президент нашей страны несколько лет назад обратил внимание, что за умышленные, но экономические преступления (обвесы, обсчеты) не надо бы держать в тюрьме до суда, а надо ограничиваться подпиской о невыезде или домашним арестом. Как ни крути, но нужно честно признаться в чем? Уголовный кодекс относит специальной главой такие деяния к деяниям по неосторожности. Он не гонялся за покойным на машине, используя ее в качестве оружия. Он не умышленный убийца. Он привел к смерти по неосторожности. Плюс есть московская прописка. Плюс есть работа. Поэтому я считаю, что домашний арест худо-бедно объективный. Но не надо забывать, что наказание в итоге-то будет – и не домашний арест, а будет колония. После нее можно вставить слово «колония-поселение», но наказанием будет колония, что очень весомо. Оксана Галькевич: Леонид Дмитриевич, но совершение преступления в нетрезвом виде – это ведь отягчающее обстоятельство. Нет? Леонид Ольшанский: Минуточку! Государственная Дума отягчающие обстоятельства вынесла в отдельную статью. Раньше было до семи лет за эту песню, а совсем недавно Государственная Дума, именно если в состоянии опьянения был водитель и погиб человек, сказала: от 5 до 12. А если, не дай бог погибло двое, то до 15 – практически как за умышленное убийство. Значит, пьянка очерчена, подчёркнута отдельной частью этой горячо любимой для аварийщиков 264-й статьи. Константин Чуриков: Леонид Дмитриевич, у нас тут просто щепки летят на SMS-портале. Нам с Оксаной даже пишут: «Да что же вы такие тупые?! Подстроено не ДТП, а сам процесс». Я не понимаю, как процесс можно подстроить. Может быть, зритель имеет в виду, что у нас не все ДТП такого рода становятся прямо такими уголовными делами, прямо тюрьмой? Вот что из последнего вас резануло – как раз в плане ДТП пьяных? Леонид Ольшанский: Да, процесс широко освещается – что неплохо. Юридическая наука гласит: решение в гражданском деле и приговор в уголовном носит не только прагматический характер (разводимся и делим дачу/машину/квартиру – в гражданском деле, а в уголовном – столько-то лет), а любой процесс носит воспитательный характер, пропагандистский характер. И то, как все идет, говорит о роли суда, там свидетель, там адвокат и так далее. А то, что его широко освещают – это тоже неплохо. Люди должны знать, что если сядешь пьяный за руль, то, во-первых, ты можешь стать обвиняемым и будут трупы; а во-вторых, ты получишь много-много лет. Кодекс наш теперь строгий. Пропагандистский характер процесса руками журналистов – это плюс, а не минус, по моему убеждению. Оксана Галькевич: Леонид Дмитриевич, вот те две стратегии защиты, которые вы описали в самом начале, отвечая на мой вопрос. Какой позиции придерживаться, какой стратегии, соответственно, выбирает подсудимый. А его адвокаты должны умело убедить, подвести к какой-то мысли или нет? Как вообще эта работа происходит? Константин Чуриков: Только коротко. Леонид Ольшанский: Тут два варианта. Если подсудимый – матерый бандит, то он говорит сразу: «Значит, так, Семен Семенович, пистолет подложили, наркотики подсыпали, били до потери пульса в отделении милиции, поэтому я подписал, а теперь от всего отказываюсь». Константин Чуриков: Понятно. Оксана Галькевич: Ну а если нет, то… Леонид Ольшанский: А если человек не матерый и не такой талантливый драматург… Оксана Галькевич: Мы поняли. Леонид Дмитриевич, простите. Три секунды. Константин Чуриков: Спасибо вам большое, спасибо. Оксана Галькевич: Леонид Ольшанский, почетный адвокат России, был у нас на связи, вице-президент Движения автомобилистов. Константин Чуриков: Уходим на новости, вернемся к вам через 20 минут.