Михаил Федотов: Формулировка «неприличная форма» - это вкусовщина. А где вкусовщина, там произвол

Гости
Михаил Федотов
председатель Совета при президенте РФ по развитию институтов гражданского общества и правам человека

Рубрика «Личное мнение». С уважением к власти - в Интернете и в СМИ. В Думу внесли два новых законопроекта. Один - о запрете публикаций, создающих социальную напряжённость. Другой - о неуважении к власти. Своё мнение по этому поводу выскажет глава СПЧ Михаил Федотов.

Оксана Галькевич: Чтобы не было никаких недоговоренностей, мы возвращаемся в прямой эфир программы «Отражение». Много важных тем к обсуждению у нас с вами еще впереди. Обо всем расскажем чуть позже. Но прежде напомним, что в студии с вами сегодня Константин Чуриков…

Константин Чуриков: А я напомню, что еще в студии Оксана Галькевич сегодня. Через полчаса поговорим о том, как у нас торгуют здоровьем в государственных клиниках. Врачи признались ОНФ, что руководство их принуждает к тому, чтобы те оказывали платные услуги пациентам.

Оксана Галькевич: Просят.

Константин Чуриков: Что это за вредительство такое? Почему у нас эта страховка ОМС, кажется, превращается в кусок пластика? Ну и какие коммерческие услуги в госучреждениях медицинских предлагали вам – вы нам расскажите через полчаса, в 20:00.

Оксана Галькевич: Костя, ну вот такая сила убеждения у этих людей, понимаешь? Они не принуждают, они так просят, что человек не может отказать.

Константин Чуриков: Тема будет называться: «Заболел – помог государству».

Оксана Галькевич: Да. И еще одно важное напоминание, буквально коротко. Мы на этой неделе проводим опрос в рамках нашего проекта, уже вам знакомого, называется «Реальные цифры». Спрашиваем зрителей, пенсионеров прежде всего: какая у вас пенсия по старости? Напишите, пожалуйста, сумму, ваш стаж, где вы живете, кем работали, прежде чем выйти на пенсию, и как вы вообще теперь выкручиваетесь, выживаете на эти деньги. Уже завтра будем подводить итоги и об этом расскажем.

Константин Чуриков: Ну а сейчас – рубрика «Личное мнение». И у нас в студии – Михаил Федотов, председатель Совета при президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека. Михаил Александрович, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Михаил Федотов: Добрый вечер.

Константин Чуриков: Ну, неделя во всех смыслах очень такая насыщенная, в то же время не самыми радостными событиями. Ну, из праздников – День прав человека в понедельник отмечали. Во вторник похоронили Людмилу Алексееву, правозащитницу. Заседание СПЧ прошло во вторник. А вчера мы отмечали День Конституции.

Особым образом его отметили некоторые парламентарии, которые внесли в Государственную Думу сразу два законопроекта: один – против неуважения к власти, другой – против распространения недостоверной информации. Михаил Александрович, мы хотим, чтобы вы прокомментировали эти законопроекты. И мы хотим зрителям показать, о чем эти законопроекты, вот прямо привести цитаты из пояснительных записок.

Может быть, мы тогда начнем? Давайте мы тогда начнем с законопроекта против неуважения к власти. Короткая цитата, и дальше – ваш комментарий.

«Распространение <…> информации, <…> выражающей в неприличной форме явное неуважение к обществу, государству, <…> и органам, осуществляющим государственную власть в Российской Федерации, если эти действия не содержат уголовно наказуемого деяния, – влечет наложение административного штрафа в размере от одной тысячи до пяти тысяч рублей или административный арест на срок до пятнадцати суток».

Константин Чуриков: Михаил Александрович, как трактовать, что такое неуважение к власти?

Михаил Федотов: Вообще, когда я впервые с этим текстом познакомился, пока еще не вчитывался в сам текст законопроекта… Я думаю, что это еще предстоит сделать. Потому что вообще я считаю, что эти законопроекты, если уж он внесен, то он должен быть сразу и опубликован, и вынесен на общественное обсуждение.

Вот посмотрите, что делает Правительство. Правительство, когда вносит какой-то законопроект, причем необязательно даже проект закона, а проект какой-то инструкции, какого-нибудь ведомственного приказа, – сразу это появляется на сайте regulation.gov.ru. И там начинается обсуждение, обсуждение его возможного влияния на нашу жизнь, в том числе экономическую жизнь, политическую, общественную и так далее.

Почему в Государственной Думе не делают то же самое? Они публикуют свой проект на сайте Государственной Думы? Да, публикуют. Ну а теперь начинайте обсуждение, спрашивайте людей. Они почему-то этого не делают. Хотя сделать это достаточно просто, особенно с учетом современных интернет-технологий.

И вот те два законопроекта, которые внесены, – они как раз вызваны, насколько я понимаю, опасениями по поводу того, что интернет-технологии могут подорвать стабильность в обществе. Ну, стабильность – вещь хорошая, это безусловно. Она во всем хороша, кроме тех случаев, когда она превращается в застой – вот тут она уже становится плохой. И вот эти опасения, на мой взгляд, во-первых, они достаточно преувеличены, видимо, с одной стороны. А с другой стороны, они проявляются в каких-то странных формулировках.

Ну, например – «неуважение, проявление в неприличной форме». А что значит «неприличная форма»? Вообще неприличная форма у нас встречается только в одной статье Кодекса об административных правонарушениях, и эта статья называется «Оскорбление». Это такие дела, в общем-то, частного обвинения, когда один человек оскорбил другого человека – ну, назвал его каким-то неприличным словом.

Оксана Галькевич: Имеется в виду – нецензурным?

Михаил Федотов: Не-не-не!

Оксана Галькевич: Нет? Обидным?

Михаил Федотов: Нецензурная брань – она, в общем, достаточно понятна.

Константин Чуриков: Это другая статья.

Михаил Федотов: Это другая статья, это «Мелкое хулигантство». Здесь как раз понятно. А вот что такое «неприличная форма» – это не очень понятно.

Константин Чуриков: Ну смотрите. Мы вчера в эфире с Оксаной сказали: «Молодцы, депутаты! Увеличили минимальную зарплату аж на 117 рублей!» Вот это как? Мы сейчас уважили власть, не уважили?

Михаил Федотов: Нет… Может быть, вы ее и не уважили. Но то, что неприличная форма здесь отсутствует – это очевидно.

Оксана Галькевич: Но власть же может оскорбиться.

Михаил Федотов: Запросто, запросто! Именно поэтому вот такие вещи очень опасны всегда. Это вкусовщина. А там, где вкусовщина – там произвол. А там, где произвол – там избирательное правоприменение. А там, где избирательное правоприменение – там никакой законности и никакого верховенства права нет уже. Поэтому очень опасная конструкция.

Тем более что неприличная форма в разных сферах будет разной. Ну, например, я некоторое время работал послом. И я знаю, что если я как посол получаю приглашение на государственный прием в какое-то другое посольство, и если я вместо себя посылаю третьего секретаря посольства, то это оскорбление, это неприличная форма.

А здесь? Как здесь понимать, что такое неприличная форма? Сказать: «Депутаты – козлы», – это приличная форма или неприличная? Я не знаю. А если я не знаю, то я не могу применить закон. Я не понимаю, как я должен его выполнять. Могу я депутатов назвать козлами или не могу? Могу назвать их баранами или не могу? Ну и так далее. Могу я назвать их рыцарями без страха и упрека? Может быть, они на это тоже обидятся?

Понимаете, здесь большая доза правовой неопределенности. А правовая неопределенность ведет к произволу. И это сказал Конституционный Суд Российской Федерации, причем неоднократно повторил.

Константин Чуриков: Нам звонит сейчас Елена из Волгограда. Давайте послушаем зрительницу, а потом вы продолжите. Елена, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Вот вчера День Конституции отмечали. Мне хочется спросить у нашего правительства: а что эта Конституция? Все права нарушены. Как вообще это? Считается, что мы даже сейчас и слова не можем сказать. Такое ощущение, что мы пришли к крепостному праву. Налогами обложили, люди копейки получают. И мы еще не должны ругать власть? Такое ощущение, что у нас фашисты у власти. А вы еще хотите за это наказать, чтобы я даже слово не говорила, чтобы мы жили и молчали? Ну, это же вообще превосходит все уже! Я не знаю, у нас народ… Сколько же можно терпеть? Уже митинги нельзя, это нельзя, «молчите».

Константин Чуриков: Ну, о митингах мы сейчас отдельно поговорим.

Оксана Галькевич: «И не ходите, и молчите, и не пишите в интернете».

Константин Чуриков: Спасибо за ваш звонок.

Оксана Галькевич: Да, спасибо.

Константин Чуриков: Это было мнение нашей зрительницы Елены.

Зритель: А власть что хочет, то и делает. А мы должны молчать. Они воруют, а мы молчим, молчим, молчим. Ну, сколько же это можно, а? Что еще придумает эта власть?

Константин Чуриков: Елена из Волгограда была у нас в эфире.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Михаил Федотов: Ну что? Елена-то права, права. В своем возмущении она абсолютно права.

Оксана Галькевич: Кипит у нее все.

Михаил Федотов: Да, у нее кипит, поэтому там немножко…

Константин Чуриков: Формулировки.

Михаил Федотов: …логика зашкаливает. Но идея-то правильная. Авторы этого законопроекта, видимо, может быть, сами того не желая, но они устанавливают ответственность – за что? – за то, что человек критикует власть. Э, простите! Тогда надо менять Конституцию.

Константин Чуриков: Михаил Александрович…

Михаил Федотов: Тогда надо написать… Сейчас у нас в Конституции написано: «Российская Федерация – демократическое правовое государство». Ну, давайте тогда напишем по-другому: «Российская Федерация – не демократическое и не правовое государство». Ну, раз нельзя ругать власть. Это что такое?

Оксана Галькевич: А вот как вам формулировка «злоупотребление свободой слова»? Ведь уже и такое звучит.

Михаил Федотов: Нет, подождите секундочку. Злоупотребление свободой слова? У нас есть злоупотребление свободой массовой информации в законе «О средствах массовой информации». Там много чего написано. Сначала было написано все правильно, где было сказано еще с 91-го года: злоупотребление свободой массовой информации – это когда средства массовой информации используют для совершения преступления, то есть уголовно наказуемого деяния. А дальше туда начали еще запихивать все что ни попадя, в том числе нецензурную брань, – что абсолютно неправильно, конечно. Но там хотя бы есть перечисление, что такое злоупотребление свободой массовой информации.

А злоупотребление свободой слова – это что такое? Я знаю. Клевета, например, – злоупотребление свободой слова. Оскорбление – да, это злоупотребление свободой слова. Ну и так далее. Разглашение государственной тайны – это злоупотребление свободой слова. Призыв к насильственному свержению государственной власти – это злоупотребление свободой слова, безусловно. Но это все у нас записано в Уголовном кодексе или в Кодексе об административных правонарушениях, здесь как бы нового ничего нет.

Константин Чуриков: Михаил Александрович, мне кажется, пора сейчас процитировать пояснительную записку ко второму законопроекту. Давайте тоже вчитаемся в то, что там написано.

«Распространение <…> заведомо недостоверной общественно значимой информации, <…> которая создает угрозу жизни и здоровью граждан, массового нарушения общественного порядка и общественной безопасности, <…> – влечет наложение административного штрафа на граждан в размере от трех тысяч до пяти тысяч рублей; на должностных лиц – от тридцати тысяч до пятидесяти тысяч рублей; на юридических лиц – от четырехсот тысяч до одного миллиона рублей с конфискацией предмета административного правонарушения».

Константин Чуриков: И вот тут я хочу вас спросить: а что такое недостоверные новости? Пример. Если мы с Оксаной в эфире говорим, что средняя зарплата учителя в Москве, по данным Департамента образования, составила 105 тысяч рублей – не знаю, половина нашей аудитории среди учителей московских нам рассмеется в лицо и скажет, что это не так. Вот мы даем какую – достоверную новость или недостоверную?

Михаил Федотов: Абсолютно достоверную, потому что вы же ссылаетесь на источник. Вы говорите, что Департамент образования посчитал эту зарплату таким образом.

Константин Чуриков: А если эта зарплата реалиям не соответствует?

Михаил Федотов: А это тогда недостоверную информацию они распространяют, а не вы.

Константин Чуриков: Ну, как говорится, накажут-то нас.

Михаил Федотов: Нет. Понимаете, какая штука? Я постоянно подчеркиваю, что хороший закон – это точный закон. Хороший закон – это высокоточное оружие; это ракета, которая должна поразить террориста, попав ему в форточку, а в соседней квартире сидит семья, спокойно пьет чай и смотрит программу «Отражение» на канале ОТР. Вот что такое хороший закон. А вот то, что нам предлагают сейчас – ну, это не закон, а это некое средство массового поражения и запугивания.

Оксана Галькевич: Вы знаете, наши телезрители делятся своими впечатлениями от тех формулировок, которые мы здесь зачитали, привели. Говорят, что, может, таким образом пытаются защититься просто от людей, не знают уже, чего боятся и чего ждать. Вот есть такое ощущение, что…

Михаил Федотов: Да не надо ничего бояться!

Оксана Галькевич: Нет-нет-нет. Это люди говорят, что депутаты таким образом пытаются защититься от народа, людей боятся.

Константин Чуриков: «Если власть придумывает такие законы, – пишет нам Москва, – значит, она боится своего народа».

Михаил Федотов: Да нет, я не думаю. Я даже готов предположить, что те, кто писал эти законопроекты… Ну, первый – я вообще не очень понимаю смысла. А во втором я смысл хотя бы понимаю. Смысл заключается в том, чтобы предотвратить появление fake news. Fake news – действительно вещь опасная, я в этом нисколько не сомневаюсь. С этим надо бороться? Надо. Но каким способом? Вот вопрос.

Приведу простой пример. В 1990 году, то есть очень давно, когда принимался еще союзный закон СССР «О печати и других средствах массовой информации», один из депутатов (он был главный врач больницы из Молдавии), он внес поправку, согласно которой предусматривалось закрытие средства массовой информации в случае распространения недостоверной информации. Значит, я тогда как один из авторов законопроекта сказал: «Ну, в таком случае прежде всего придется закрыть радиостанцию «Маяк». Он говорит: «А почему «Маяк»?» Я говорю: «Ну, потому что она каждый полчаса передает прогноз погоды. Что вы будете с этим делать?» Он говорит: «Нет, ну я имел в виду другое». Я говорю: «Хорошо…»

Константин Чуриков: «Пропишите».

Михаил Федотов: «Объясните, что вы хотели сказать своей поправкой». И он рассказал.

Оказывается, у них в больнице был переполох, была паника среди пациентов, потому что по радио выступал некий экстрасенс и сказал, что, по его данным, в Молдавии ожидается крупное землетрясение, и поэтому все пациенты в больнице потребовали немедленно их эвакуировать. Ну, на что я ему ответил: «Вы знаете, если бы это пошло от какого-то официального источника, заслуживающего доверия, то, наверное, к этому надо было бы прислушаться. Но когда вам говорят: «Я экстрасенс»… А если он скажет: «Я гадалка. И сейчас, по моим данным, на Землю упадет метеорит», – что вы будете делать? Вы будете спасаться от метеорита или просто переключитесь на другой канал радио?» Вот и все.

Поэтому главный, на мой взгляд, главный метод спасения от fake news – это выработка иммунитета. Ну, представьте себе…

Константин Чуриков: Медиаграмотность – вы об этом говорите?

Михаил Федотов: Медиаграмотность, медиаобразование, конечно. Представьте себе, что человек на каждую бациллу, на каждый микроб, который опасен для его здоровья, он будет пить таблетки. Да он будет их глотать пачками каждую минуту! Почему мы не ходим в скафандре? Да потому, что у нас иммунитет. Понимаете? А вообще-то, вокруг нас исключительно болезнетворные всякие бактерии, микробы, вирусы и так далее. Но внутри нас – иммунитет.

Константин Чуриков: Понимаете, микробами и вирусами-то считают нас, считают многих людей: кто-то что-то сказал, кто-то – на кухне, кто-то в интернете написал.

Оксана Галькевич: Кстати, люди нам так и пишут: «Вообще-то, уважение, – если возвращаться к первой теме, – заслуживают, а не навязывают, и не действуют с позиции силы».

Михаил Федотов: Абсолютно согласен.

Константин Чуриков: Нам звонит Павел из Астраханской области. Павел, вы в эфире, добрый вечер.

Зритель: Добрый вечер. Я бы хотел сказать… Для чего эти законы принимаются? Есть некоторые такие слова: «Чем ближе крах империи, тем безумнее ее законы». Посмотрите, в последнее время какие законы принимаются.

Михаил Федотов: Ну, вы знаете, я вам скажу: все-таки они необязательно принимаются. Все-таки большинство законопроектов Государственная Дума не принимает, а отклоняет. И вот это меня очень радует! Но недостаточно отклоняет. Я бы отклонял намного больше.

Оксана Галькевич: 8 тысяч законов, по-моему, – прошли через эту границу на днях в нашем парламенте.

Михаил Федотов: Ну, может быть. Не знаю, я эту статистику не знаю. Но я считаю, что каждый непринятый закон – это хороший закон.

Константин Чуриков: Нет, понимаете, люди серьезные внесли вот эти документы в Думу. Андрей Клишас – председатель Комитета Совфеда по конституционному законодательству и государственному строительству. Вряд ли просто так он это будет вносить.

Михаил Федотов: Да. Дмитрий Вяткин…

Константин Чуриков: Людмила Бокова.

Михаил Федотов: Людмила Бокова, да. Я их знаю всех троих. Это очень уважаемые люди, действительно опытные наши законодатели. Я не думаю, что они рассчитывают на то, что эти два законопроекта будут приняты. Я думаю, что их главная задача заключается в другом – в том, чтобы обратить внимание общественности на опасность, которая таится в fake news.

Ну, представим себе на минутку, что у нас в интернете… А в интернете все распространяется, все новости распространяются очень быстро. И там появляется какая-то действительно опасная информация, которая может возбудить общественное мнение.

Константин Чуриков: А можно я вас спрошу?

Михаил Федотов: Ну, например, например, представьте себе ситуацию, когда вбрасывается информация, что в Москве вспышка холеры.

Константин Чуриков: Все понятно, да.

Михаил Федотов: Мы с вами понимаем, что это может вызвать. Или в каком-то городе начался пожар, погибло 100 человек. Здесь возможны вещи… Информационная среда, так же как и любая другая, может быть использована в провокационных целях.

Константин Чуриков: Нет, ну защита от такого вредительства, очевидно, должна была быть. Но ведь чаще всего мы понимаем, к чему, наверное, клонят законодатели – они хотят каким-то образом контролировать подачу кислорода. Смотрите, когда, например, крупный центральный канал…

Михаил Федотов: Это невозможно.

Константин Чуриков: Когда крупный центральный канал сообщает, что, не знаю, к 2024-му или к 2026 году в Новгородской области будет открыто, условно, 30 больниц – вот это fake news или не fake news?

Михаил Федотов: Конечно.

Константин Чуриков: Ну, это же сообщают.

Михаил Федотов: Конечно, fake news, по одной простой причине – мы же не знаем, будет открыто или не будет. Пока не наступит этот 2026 год и не появятся эти 30 больниц, мы не можем сказать, они откроются или они не откроются. Это предположение. Поэтому здесь нужны какие-то другие методы, какие-то другие. Медиаобразование, медиаграмотность – это одно. Но вообще нужна другая работа с обществом. Понимаете…

Оксана Галькевич: Михаил Александрович…

Михаил Федотов: Я прошу прощения. Вот мы об этом буквально вчера говорили на встрече президента с советом. Наверное, это была главная мысль, по которой мы все были абсолютно единодушны. И президент сказал: «Да, вы абсолютно правы».

Вот это тема, которую поднимал Александр Николаевич Сокуров. Он говорил не о кинематографе, хотя он великий режиссер, и даже не о культуре. Он говорил о молодежи, он говорил о том, что с молодежью надо разговаривать, что ее надо не наказывать, а разговаривать с ней. И если молодежь вышла на площадь, то на площадь должна выходить не полиция, а на площадь должны выходить люди, которые будут с ними разговаривать. Вот они выступают против позиции городских властей? Мэр, выйди, поговори с людьми. Против губернатора? Губернатор, пойди и разговаривай с людьми.

Оксана Галькевич: Президент согласился?

Михаил Федотов: Конечно. Потому что это правильная работа, это работа с людьми. Человеку Господь дал язык, чтобы он говорил.

Оксана Галькевич: А не дубинку.

Михаил Федотов: А руки вовсе не для того, чтобы брать в руки дубинку. Поэтому мы должны разговаривать друг с другом и стараться друг друга понять, стараться друг друга услышать, а не наказывать.

Оксана Галькевич: Михаил Александрович, просто…

Михаил Федотов: А наказывать надо действительно за какие-то вот такие провокации, наверное, надо наказывать. Но здесь очень опасно…

Оксана Галькевич: Михаил Александрович, но ведь не только молодежь достойна и хочет, чтобы с ней разговаривали.

Михаил Федотов: Конечно!

Оксана Галькевич: Вот наши зрители – достаточно взрослые люди. Мы с Константином – люди среднего возраста. Почему такая болезненная реакция на эти предложения законодателей? Потому что это как пощечина, в общем-то, нашим людям?

Михаил Федотов: Я вам скажу, я вам скажу. У нас все люди прекрасного возраста, потому что в каждом возрасте есть своя прелесть. Я по этому поводу вспомню слова Булата Шалвовича Окуджавы: «Жаль, что юность пролетела, жаль, что старость коротка». Так что здесь в каждом возрасте есть своя прелесть.

Оксана Галькевич: Разговаривать надо со всеми.

Михаил Федотов: Разговаривать надо со всеми, безусловно.

Константин Чуриков: И разговаривать еще нам сейчас надо с Сергеем из Санкт-Петербурга, он у нас на линии. Сергей, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Да, давайте.

Михаил Федотов: Давайте, давайте поговорим с Сергеем.

Константин Чуриков: Говорите.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Сергей, вы в прямом эфире.

Зритель: Да, здравствуйте. Я сейчас внимательно слушал уважаемого Михаила Александровича. Он в какой-то степени уже ответил на мой вопрос, но тем не менее все-таки не могу… Вот он сказал, что эти законопроекты приняли такие прямо мэтры нашего законодательства и законотворчества. Но тем не менее сам же сказал, что, в общем, эти, мягко говоря, законы, если и будут работать, то работать не так, как это хотелось бы уважаемым депутатам. И тогда возникает все-таки вопрос о профессиональном уровне этих законодателей.

С другой стороны, Михаил Александрович говорит, что, может, они хотели привлечь так общественное внимание к этим вопросам. Но не кажется ли вам, что в этом случае они начинают уподобляться мальчику, который все время кричал «волки, волки!», а когда те наконец прибежали, в общем, спасать его никто и не пошел? Это, по-моему, не та тема, на которой можно устраивать какие-то провокации, если, в общем-то, человек достаточно профессионален, ну, либо не является «агентом влияния», как раньше говорили.

Константин Чуриков: Спасибо.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Зритель: Вот мое мнение по данному вопросу.

Михаил Федотов: Ну, вы знаете, к сожалению, у нас очень много примеров, когда законопроекты пишутся, мягко говоря, плохо. Поэтому я и говорю: хороший закон – это точный закон. А у нас очень часто законы пишутся… Знаете, я когда-то нашел такую формулировку – «законодательный импрессионизм».

Константин Чуриков: А, такими широкими мазками?

Михаил Федотов: Да, широкими мазками.

Оксана Галькевич: Размыто несколько, да?

Константин Чуриков: Моне или Мане.

Михаил Федотов: Да. Ну, что-то в этом духе. И это легко увидеть. Когда, например, в законе написано: «Решение обжалуется в установленном законом порядке»… «Но у нас законом установлены разные порядки. Вы какой в данном случае имеете в виду?» – «А неважно, какой-нибудь». Ну так нельзя писать законы!

Или пишется закон, в котором сплошные бланкетные нормы, то есть нормы, которые ссылаются на… «Порядок будет установлен Правительством». Минуточку! А вы сами не можете в законе написать? Потому что когда еще Правительство этот порядок установит? Мы же видели эту историю…

Ну, я вам приведу один пример, он очень показателен. Помните, было дело Сергея Магнитского, когда юрист Сергей Магнитский погиб в тюрьме, в следственном изоляторе? И вот тогда мы разбирались с этим делом, Совет по правам человека этим занимался очень внимательно. И мы выдвинули две инициативы, которые касались, во-первых, того, что если человек обвиняется в преступлении в сфере предпринимательской деятельности, то его не надо помещать в следственный изолятор, а надо использовать другие меры пресечения – это была наша первая инициатива. И вторая инициатива касалась того, что лицо, которое содержится в следственном изоляторе, всегда имеет право на независимое медицинское освидетельствование, с тем чтобы потом суд его освободил, поскольку его болезнь несовместима с пребыванием в следственном изоляторе.

И вот обе эти поправки были приняты. Но в этих поправках, в частности во второй поправке, было сказано, что порядок проведения вот этого самого медицинского освидетельствования устанавливает Правительство. И закон принят, и даже постановление Правительства уже появилось. И тут мне звонит один из членов ОНК города Москвы и говорит: «Михаил Александрович, а вы знаете, что в СИЗО таком-то заключенный умер?» Я говорю: «Нет, не знаю». – «Вот я вам сейчас пришлю все материалы». Присылает.

И в этот день у меня встреча с главой государства. Это было еще, когда президентом был Дмитрий Анатольевич Медведев. Я к нему прихожу, мы с ним беседуем по целому ряду вопросов. И я говорю: «Помимо вот тех вопросов, которые я вам уже сейчас доложил, есть еще один вопрос: почему у нас не работает вот эта поправка в закон?» А это Уголовно-процессуальный кодекс был. Он говорит: «А почему не работает? Закон есть?» Да, он меня спросил… Я ему сказал: «Вот закон-то принят, поправки есть, а человек в СИЗО умер». Он говорит: «А как фамилия?» Я говорю: «Дмитрий Анатольевич, какая разница, как фамилия? Человек не должен был умереть в СИЗО, он должен был отправиться в больницу – и там, может быть, его спасли бы». Он говорит: «Да, непонятно. Вы выяснили вопрос?» Я говорю: «Выяснял». – «Ну и что?» Я говорю: «Проблема заключается в том, что Министерство здравоохранения, – а тогда оно называлось – здравоохранения и социального развития, – до сих пор не разработало форму заявок, журналов, в которую вносятся вот эти все результаты медицинского освидетельствования. И из-за этого сама норма не работает». Он говорит: «А в чем проблема?» Я говорю: «Ну, в том, что Минздрав разработал эти документы, но они до сих пор не прошли регистрацию в Минюсте, и поэтому они не действуют». Он говорит: «Так, сейчас».

И сразу у себя на селекторе нажимает кнопочки: сначала одного министра, а потом – другого. Министр здравоохранения говорит: «У нас все в порядке, мы все сделали, отправили в Минюст, а они тянут». Он звонит министру юстиции, тот говорит: «Ну да, мы получили, но там много еще вопросов». А мне министр юстиции уже днем сказал: «Ой, там еще надолго работы». Значит, Дмитрий Анатольевич это все услышал, сказал все, что он по этому поводу думает. И на этом тема была закрыта.

На следующий день я улетел в командировку на два дня. Через два дня вернулся, звоню министру юстиции и спрашиваю: «Александр Владимирович, ну как там вот эта инструкция Минздрава? Вы ее зарегистрировали уже?» Он говорит: «Она уже два дня работает». Знаете, как это называется? Волшебный пендель.

Оксана Галькевич: Ручное управление.

Михаил Федотов: Ручное управление.

Константин Чуриков: Вы так интересно сказали по поводу наших законотворцев, что они импрессионисты. Ну, смотрите. Вот я сейчас вас и зрителей попрошу посмотреть на экран. Импрессионисты – они прекрасные картины писали. Вот, пожалуйста, Клод Моне, «Белые кувшинки». Не кажется ли вам, что работа законотворцев больше похожа на работы экспрессионистов? Сейчас вот картина Эдварда Мунка «Крик».

Михаил Федотов: Да, да, да. То есть вы предлагаете говорить не о законодательном импрессионизме, а о законодательном экспрессионизме?

Оксана Галькевич: «Законодательное самовыражение» тогда уже можно в каком-то смысле переводить.

Михаил Федотов: Я почему говорил об импрессионизме? Потому что для импрессионистов было важно создать настроение, создать впечатление. Так вот, очень часто законопроекты создают впечатление, что это закон, а на самом деле закона-то нет, потому что он абсолютно не определен. И таких примеров очень много. Помните, был замечательный закон, с которым я боролся как мог? В народе его называли «закон о блогерах». Помните?

Константин Чуриков: Конечно.

Михаил Федотов: Если у вас больше 3 тысяч посещений… Ну и так далее.

Константин Чуриков: Вы – СМИ. Регистрируйтесь.

Михаил Федотов: Да, должны регистрироваться в специальном реестре, и тогда на вас возлагаются такие-то обязанности. Когда этот закон принимали, я выступал в Государственной Думе, я выступал в Совете Федерации от имени нашего президентского Совета по правам человека и объяснял: «Не делайте этого! Вы написали ерунду! Ваш закон не будет работать, от не будет никакого толку, никакого проку, ничего хорошего не будет, кроме того, что вы создаете дополнительное напряжение в обществе».

И что вы думаете? Было сказано: «Ну, в общем, может быть, закон и несовершенен, но давайте мы сейчас его примем, введем в действие, а если надо будет, потом поправим». Приняли, ввели в действие. Несколько лет он просуществовал. Не работал ни одного дня, потому что он бессмысленный. Через три года его признали утратившим силу. Ну?

Оксана Галькевич: Хорошо, что хоть никто не пострадал.

Константин Чуриков: Ну, хоть так. Ну, хоть так.

Михаил Федотов: Нет, никто не пострадал. Но зачем мы глупости делаем, если можно их не делать?

Константин Чуриков: Нет, вы знаете, шутки шутками… Речь даже не о нашей работе с Оксаной и наших коллегах, хотя нам, конечно, будет кратно сложнее доносить информацию взвешенную, разные точки зрения, выполнять свою работу перед зрителями, перед нашим обществом. Дело в том, что мы как-то вообще, мне кажется, в этом случае вернемся в какие-то далекие годы, когда только на кухне можно было это обсудить.

Оксана Галькевич: На кухне будут разговоры тоже запрещены, Константин, особенно оскорбительные!

Константин Чуриков: Ну, я надеюсь, что до нашей кухни еще не скоро доберутся.

Михаил Федотов: Нет, до кухни не доберутся, конечно. Но я думаю, что и эти законопроекты все-таки в таком виде точно света не увидят. Я в этом не сомневаюсь ни минуты. А стать предметом для обсуждения – они уже стали.

Константин Чуриков: Спасибо.

Михаил Федотов: И поэтому давайте подумаем, что можно сделать, чтобы действительно предотвратить появление вот таких опасных fake news, потому что примеры есть, к сожалению, и примеры очень серьезные.

Константин Чуриков: Спасибо за ваше участие в нашей программе. В студии «Отражения» был Михаил Федотов, председатель Совета при президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека.

Оксана Галькевич: Кстати, на нашем портале телезрители вспоминают Конституцию Российской Федерации и говорят о том, что медицинская помощь, по Конституции, в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения должна оказываться гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страховых взносов и других поступлений.

Константин Чуриков: И вот по этому поводу…

Оксана Галькевич: Вот об этом мы будем говорить буквально через несколько минут. Оставайтесь с нами.