Иван Князев: Ну а мы продолжаем. Уважаемые телезрители, посмотрите прямо сейчас вокруг себя. Мобильный телефон далеко у вас лежит? Есть подозрение у нас – да, Тамара? – что многие его прямо сейчас в руках держат. Так? Я угадал? А вот зачем вы это делаете? Что там смотрите? Тамара Шорникова: Да, действительно, что там смотрим? Я смотрю, Ваня, что ты телефон опять пронес. И выключать его надо, между прочим, в эфире! А желательно без него приходить на работу. Иван Князев: Ну, я такой же, как и все. Тамара Шорникова: Сообщение от жены: «Где ты так поздно?» На работе. Так все же просто! «Кто сейчас в современном мире обойдется без телефона?» – скажете вы, дорогие телезрители. Там же всё: навигатор, камера, работа, фильмы, книги, соцсети… Ну кто вот без него обойдется? Иван Князев: Вы не поверите, такой человек на самом деле существует, Тамара, мы его нашли. Он позвонил нам в прямой эфир в начале недели, когда мы запускали наш опрос для рубрики «Реальные цифры». Юрист из Краснодара сделал шокирующее заявление! Он вообще не использует сотовый телефон. Вот слушайте сами. Зритель: «В принципе неплохо живу. И никогда у меня не было даже обычного кнопочного сотового телефона. Как-то пользуюсь обычной стационарной связью. Я не хочу, допустим, из набитой сумки в трамвае набитом доставать сотовый телефон, чтобы что-то сказать. То есть я или должен приехать на работу, и тогда уже решаются все вопросы в рабочем порядке, или я уже ушел с работы, поэтому не беспокойте меня. Вот и все». Тамара Шорникова: Странно сейчас, конечно, было смотреть в монитор. Иван Князев: Ну да. Как вы уже догадались, это был другой наш эфир в начале недели. Тамара Шорникова: Есть еще такие люди? Позвоните нам и расскажите, как и почему обходитесь без сотового телефона. А пока мы расскажем о тех, у кого он есть. Мы спрашивали: «Сколько времени вы тратите на свой гаджет?» Оказалось, что наши зрители не так уж сильно зависимы от телефона. Варианты были от «2–3 минуты в неделю» – об этом нам сообщил житель из Чувашии… Иван Князев: …и до «24 часов в сутки» – такая SMS пришла из Камышина Волгоградской области. Пишет нам пенсионер: «Сейчас без смартфона не обойтись, – дословно: – Удобно, все под рукой, провожу в телефоне минимум 3–4 часа». Еще раз обращаю ваше внимание, что это сообщение от пенсионера. И вот результаты нашего подсчета. Тамара Шорникова: Да, вот результаты. Иван Князев: Почти половина зрителей – 44% – сидят в телефоне менее получаса в день: звонки, сообщения, не более. Пятая часть проводит от получаса до часа, общаясь в соцсетях, смотрит ролики, новости. 14% «зависают» в телефоне от одного часа до двух часов. Тамара Шорникова: Десятая часть не выпускает его из рук от двух до четырех часов. А остальные 12% проводят с ним более четырех часов в день. В среднем же мы ежедневно держим гаджет в руках и внимательно в него смотрим более двух часов. Иван Князев: Кстати, ученые подсчитали, что те, кто смотрят смартфон ежедневно около двух часов, тратят на это более пяти лет своей жизни. Стоит ли вообще оно того? Вот берите пример с Ростовской области. Телезритель пишет: «Два года назад случайно разбила смартфон и с тех пор пользуюсь кнопочным телефоном, отвечаю на звонки, звоню сама, SMS получаю и отправляю. Только 15 минут в сутки, и нормально живу». Тамара Шорникова: Кстати, люди, которые постоянно с телефоном, раздражают? Это так? Мы прямо сейчас еще один вопрос запускаем для нашего опроса. «Все уткнулись в телефоны. Бесит?» – «да» или «нет», отвечайте коротко. Иван Князев: Можно и я присоединюсь тоже? Да, пишите нам, пишите нам, уважаемые друзья. А пока представим нашего эксперта – это Михаил Хорс, клинический психолог, аддиктолог. Михаил Анатольевич, здравствуйте. Михаил Хорс: Здравствуйте. Иван Князев: Мы уже в начале недели сказали, когда запускали нашу рубрику «Реальные цифры», что даже есть уже зависимость какая-то, и называется она… Тамара Шорникова: Номофобия, кажется. Иван Князев: Да. Тамара Шорникова: Когда без телефона возникает страх, паника, стресс. Михаил Хорс: Ну, фобия – это страх. Соответственно, если определять, что такое зависимость, то зависимость – это такое состояние человека, когда он без какого-либо объекта испытывает боль. В данном случае мы, конечно, говорим о боли не биологического характера, а о боли психического характера: страх, тревога, раздражительность, неуверенность в себе. Если, оставив смартфон дома или потеряв его, кроме чувства потери, мы чувствуем еще вот такие состояния длительные, то тогда это есть признак зависимости. А, кстати, время, проведенное в смартфоне – это косвенный признак. Необязательно, что если четыре часа – это значит, что ты зависимый. Иван Князев: А что тогда? Михаил Хорс: Боль. Это называется «абстинентный синдром», а в быту это называется «ломка». Вот если человек ломку испытывает… Иван Князев: Но это же формируется, когда длительное пребывание, наверное. Михаил Хорс: Ну, здесь не факт. Просто человек может использовать гаджет очень разумно, для работы – поиск информации, аналитика и так далее, и так далее. И наоборот, он отсидел восемь часов в гаджете или в компьютере, в интернете, вздохнул – и слава богу, закрыл, выключил! И у него нет никакого страдания. Времени много, а зависимости нет. Тот же интернет, который… Ну, смартфон ведь сам по себе – это просто предмет, но он является поставщиком к нам в мозг виртуальной реальности. Вот виртуальная реальность как раз вызывает зависимость. То есть то несуществующее, но чем мы пользуемся, его можно использовать как во благо человека, так и во зло. Например, как электричество, да? Его можно использовать, чтобы человека убить или чтобы завтрак приготовить. Та же самая история с интернетом и этими виртуальными делами. Тамара Шорникова: Смотрите, какие нам эсэмэски приходят. Иван Князев: Да, давай немножко почитаем. Тамара Шорникова: «Телефоны нужны для разных дел: фотографии снимать, видео смотреть, звонить, сообщения читать, общаться в соцсетях». Смартфоны, айфоны – для многих нет большой разницы. В общем, нужная вещь. Нижегородская область: «Мне смартфон помог бросить курить насовсем». Это, конечно, интересно. Иван Князев: Это же прекрасно! Тамара Шорникова: Возможно, какая-то программа. Но это важная SMS, мне кажется, потому что сейчас, мне кажется, нам смартфон часто строить и жить помогает. Мы общаемся действительно в соцсетях. У нас есть голосовые помощники, которые, если нам, в конце концов, одиноко в большом мегаполисе, уже могут с нами реально поговорить, пошутить даже, спросить о чем-то и так далее. Фактически телефон становится для многих другом. Может быть, это и хорошо? Михаил Хорс: Ну, видите, в телефон, уже с ваших слов, вкладывается такой смысл, который на самом деле телефон не несет. Иван Князев: То есть это уже нездоровая история, да? Михаил Хорс: Уже нездоровая, когда человек говорит: «Мне телефон стал другом». Значит, мне тебя жаль, потому что… Тамара Шорникова: Черт! Михаил Хорс: Беда, значит, у человека, раз так происходит. Другом может быть только человек. Телефон не может быть другом. Это ошибка большая и большая проблема. Например, современная молодежь… Вот у меня есть ассистент, девочка. Ей уже страшно позвонить – она может только писать. А чтобы позвонить человеку, поговорить голосом, уже надо духом собираться. Понимаете? Это уж признак изменения в психике людей, причем массово, это не только у одного человека. Иван Князев: Вот смотрите, Краснодарский край как раз таки то же самое говорит: «У меня кнопочный телефон, мне 30 лет. Я не хочу иметь постоянный доступ к интернету. У меня и так куча фобий, а интернет все это только подпитывает». Видите, человеку и так страшно жить, поэтому он сознательно телефон подальше. Ну, наверное, некоторым, может, и стоит взять с него пример? Михаил Хорс: Ну согласитесь, ведь идет огромная информационная атака на людей. И выбирать, какой информацией пользоваться – это тоже большое искусство. И сколько людей сейчас залипают в новости про всякие беды, про трагедии? Причем ладно ты прочитал и пошел дальше, но ведь многие читают снова и снова. А соцсети нам их подкидывают. Раз ты один раз ты это почитал – значит, тебе это интересно. И в какой-то момент у человека может сформироваться мнение, что в жизни вокруг плохо, раз со всех сторон, из всех соцсетей идет только негатив. Тамара Шорникова: В общем, да. Иван Князев: Это фактически нормой становится. А вот все, о чем вы говорите, нам фактически скармливают. Нам скармливают эти непонятные статейки, которые откуда-то идут, про инопланетян каких-нибудь, не знаю, про всемирный заговор. Тамара Шорникова: Про приближающийся конец света. Иван Князев: Да-да-да. И мы все это поглощаем. Михаил Хорс: А теперь давайте возьмем… Ведь люди необязательно все устойчивые психически. У людей могут разные вещи происходить, гормональные вещи. Те же подростки – у них, извините, взрыв гормональный, у них перестройка организма. Стрессы, депрессии, потери, еще что-то. И если на эти жизненные обстоятельства еще навязывается информационный поток с таким отрицательным ярко выраженным знаком, то действительно у человека может возникнуть какое-нибудь расстройство личности даже, психики. Тамара Шорникова: Давайте посмотрим, как дела обстоят у Максима, как часто он пользуется телефоном и для чего. Максим, Мурманская область. Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Максим. Зритель: Добрый день, добрый день. Вы меня слышите? Иван Князев: Да-да, слушаем вас. Тамара Шорникова: Отлично слышим. Зритель: Хорошо. Я сам часто пользуюсь телефоном, это в районе двух часов выходит. Это, естественно, соцсети. Они позволяют общаться, видеть, как люди реагируют на то, что происходит в мире, какие-то делают свои замечания. И второе, что лично меня интересует, – он заменяет собой библиотеку, то есть можно почерпнуть любой объем интересующей информации. Иван Князев: Максим, а вот что вы читали последний раз? Вот приведите пример. Зритель: Последний раз я читал по своей профессии – насчет атомной энергетики. Тамара Шорникова: О, здорово! Спасибо большое, Максим. Иван Князев: Вот это интересно. Тамара Шорникова: Кстати, две точки зрения часто можно прочитать в статьях. С одной стороны, действительно, смартфон как проводник интернета помогает нам развиваться, читать профессиональную литературу, расширять кругозор и так далее. С другой стороны, мы все реже трудимся для того, чтобы информацию получить. «О’кей, Google». И, соответственно, не нужно запоминать, искать что-то в библиотеке, а ответ будет сам собой. Так мы становимся умнее с телефоном или наоборот? Михаил Хорс: Мы меняемся. У нас появляется новая компетенция, новый навык – искать информацию и отсеивать, просеивать огромный объем информации в поиске нужной и той, которой мы готовы довериться. И здесь еще важный момент, что… Вот зритель звонил и сказал, что любой объем информации. Это опасно, ребята. Мозг наш не предназначен для любого объема информации. Иван Князев: Вот! Я как раз хотел спросить. Михаил Хорс: И если раньше, чтобы получить информацию по профессии, человек шел в библиотеку, это был действительно, как вы говорите, труд: прийти, взять, открыть, найти, переписать. Информация поступала постепенно. Тамара Шорникова: Ты анализируешь, конспектируешь, обрабатываешь ее. Михаил Хорс: Да. Иван Князев: И она, наверное, ведь откладывалась. Вот мне интересно, а какие процессы у нас в мозгу происходят, может быть, за последние два десятилетия с появлением нового способа получать информацию? Мы что-то быстренько прочитали, нам ведь не нужно запоминать. Тамара Шорникова: Когда есть ограничения по символам часто, и уже вся важная информация в 130 букв или символов умещается. Михаил Хорс: Это называется «клиповое мышление». Это то, что сейчас у молодежи, да и у всех, кто активно пользуется. Клиповое мышление – быстрое переключение, маленькие объемы информации. И вот такая… Это то, что иногда называют «многозадачность». Вроде я могу сразу везде быть, да? На самом деле, конечно, это от главного очень отвлекает. И в какой-то момент вот это клиповое мышление у многих людей перерастает в такое понятие даже, как прокрастинация. Иван Князев: А что это такое? Михаил Хорс: Ну, прокрастинация – это такой болезненный аналог лени. То есть человек ленится в удовольствие, а вот прокрастинирует человек – он делает то же самое, то есть ничего не делает, но он от этого страдает. И когда у человека очень много информации, очень много каких-то дел, распределенных в разных участках его жизни, и это все быстро меняется, в какой-то момент мозг выключается и говорит: «Я так не могу. У меня перегруз». И человек начинает… Ему вроде бы надо делать и то, и то, и то… Иван Князев: А он ничего не может. Михаил Хорс: Он ничего не может, да, и начинает сам еще заниматься самобичеванием: «Какой я плохой человек! Я сижу на диване и ничего не делаю». А в этот момент, конечно, очень важно сказать: «А я хочу отдохнуть». Тамара Шорникова: Прокрастинация. А что еще? Чем еще грозит передозировка информацией? Михаил Хорс: Слушайте, вот само понятие «зависимость» – это на самом деле серьезная вещь. Даже по вашей статистике получается, я не помню, 10–20%, да? И вы вроде бы сказали: «Оказывается, наши зрители не так уж и зависимы». Представляете, 10–20% людей зависимы стали (а это приобретенная зависимость) от некоего объекта. То есть это значит, что потеря этого объекта приводит к страданию, к ломке. Ну представляете, если бы 20% населения России были зависимы, не знаю, от алкоголя. Они сидят, пьют… Иван Князев: По два часа в день. Михаил Хорс: Да. Забрали – у них начинается ломка, их корежит и так далее. Национальная трагедия была бы. Иван Князев: Ужас какой-то! Михаил Хорс: А здесь еще не так, но чем больше вот эта виртуализация будет проникать в нашу жизнь, чем больше вещей мы будем делать по работе, по развлечениям, по общению, не вставая со стула, а погружаясь в некую среду компьютерную, тем больше будет зависимых людей и тем больше будет сама эта интенсивность страданий, если этого зависимого человека отключить от этой среды. Иван Князев: Давайте звонки послушаем. Ритма нам дозвонилась, Московская область. Рита, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Иван Князев: Рита, вы много времени с телефоном проводите? Зритель: Да, достаточно много. И бо́льшая часть того времени, которое я провожу с телефоном, связана с родом моей деятельности. Иван Князев: А чем занимаетесь, если не секрет? Зритель: Не секрет. Я занимаюсь немножечко журналистикой, поэтому я вынуждена заниматься этим, телефон мне нужен, соцсети мне нужны, это по роду деятельности. Но ситуация вот в чем. Есть люди и профессии, которым это совершенно не нужно, но их втягивают в это, просто втягивают, – те же педагоги, те же врачи, другие какие-то профессии. Заставляют создавать какие-то группы в Instagram, во «ВКонтакте», в других соцсетях, выставлять какие-то фотографии. Люди безумные, бегают, делают, создают какой-то контент, который никому не нужен. Складывается впечатление, что людей втягивают в это. Вопрос: зачем? Есть журналисты, и пусть они делают, создают контент, это их профессия. Зачем остальных людей втягивать? Иван Князев: Ну да, понятно. Тамара Шорникова: Потому что остальные люди, например, видят, я не знаю, Ольгу Бузову, у которой много миллионов подписчиков и, соответственно, миллионные гонорары, и тоже хотят приблизиться к такой зарплате, стать блогером, современным журналистом. Иван Князев: То, что чаты эти бесконечные раздражают – это я соглашусь прямо. Михаил Хорс: Поэтому на отдыхе вместо отдыха начинается вот это: «Мы сейчас здесь. Посмотрите, за моей спиной чудесная гора». Михаил Хорс: Да. И если бы еще эта гора была действительно вот такой, как ее сфотографировали. Потом же начинаются фильтры. Иван Князев: Так самое интересное-то, что гору люди не видят. Они гору эту видят потом на фотографии в своем телефоне. Он берет и… Михаил Хорс: Абсолютно точно. Теряется этот кайф от путешествия, от жизни и так далее. Иван Князев: Конечно. Приезжают только для того, чтобы сфотографироваться. Михаил Хорс: Да, да, да. Тамара Шорникова: Давайте послушаем Сергея. Иван Князев: Сергея еще послушаем. Тамара Шорникова: Он как раз из живописного Краснодарского края. Здравствуйте. Иван Князев: Добрый вечер, Сергей. Тамара Шорникова: Какой телефон у вас в руках? Зритель: Здравствуйте, вечер добрый ведущим и вашим экспертам. Мне 52 года. У меня кнопочный телефон. Максимум я с ним провожу времени – ну, это, может, 40 минут, максимум час, все, не больше. Мы живем в деревнях, в станицах, у нас времени тут не хватает, понимаете, чтобы сидеть в телефоне. Сейчас же как? Люди стараются не общаться между собой, они все по телефону. С человеком вообще даже не о чем поговорить. Они не могут составить даже предложение, если на то пошло. Сидят пять человек, друзья или подруги, и они между собой не разговаривают, они только в телефоне. Точно так же, как и телевизор, кроме вашей передачи. А так зомбирование идет и пропаганда, кроме вашего «Отражения». Тамара Шорникова: Спасибо вам, Сергей. Иван Князев: Спасибо вам большое. Тамара Шорникова: У вас дети наверняка со смартфонами. Вы как с ними общаетесь? Рассказываете то, что нам сейчас? Как-то пытаетесь их переделать? Зритель: Во-первых, люди от этого, я вам скажу, тупеют, потому что они нажали «О’кей, Google» – и им дали ответ. Что в школе, что в милиции точно так же, что в прокуратуре, учатся студенты, и они все делают по Google. Они даже не знают статей – тот же судья, тот же прокурор и тому подобное. Это не только здесь, это и в Москве на Дмитровке, 15, точно так же. Я ездил в Москву, добивался правды. Бесполезно! Что у Чайки документы, что в приемной президента уже три года ровно лежат мои документы, приложение на 56 листах… Тамара Шорникова: Сергей, понятно, спасибо. Иван Князев: Ну да, понятно, Сергей Тамара Шорникова: Возможно, просто чатятся люди, некогда им делами заниматься. Вы знаете, Сергей рассказал о том, что он живет в деревне, и там есть дела поважнее, чем пользоваться интернетом, искать что-то. А у нас есть люди, которые специально в какую-то глушь уезжают, не живут там, но перемещаются. Это так модно сейчас называется детоксом. Иван Князев: Цифровым детоксом. Тамара Шорникова: Это когда ты на какое-то время ограждаешь себя от социальных сетей, от гаджетов и, например, пользуешься теми же кнопочными телефонами или же вообще обходишься без них. Иван Князев: Это уже мировой тренд. По данным британской Sky News, в прошлом году продажи «бабушкофонов» выросли аж на 5%, а смартфонов – всего на 2%. Почувствовали новый тренд и производители – они перевыпускают хиты досенсорной эпохи. Помните, такие старенькие были? Тему продолжит Татьяна Григорьянц. СЮЖЕТ Тамара Шорникова: Михаил, а вы как телефон свой используете? Сколько времени проводите в нем? Михаил Хорс: Знаете, поскольку у меня мои клиенты, пациенты по всему миру, я практически не расстаюсь с ним. Иван Князев: Вы там живете. Михаил Хорс: Ну, сейчас работа психолога такова, что мы можем давать консультации, оказывать терапию психологическую дистанционно, поэтому… Тамара Шорникова: А у вас бывают дни, когда вы забрасываете телефон куда-нибудь под кровать, под стол, не знаю, в дальний ящик? «Все, не могу больше!» Михаил Хорс: Я стараюсь на выходных выезжать на природу и минимизировать количество общения с телефоном, да. Иван Князев: Вот смотрите, еще одно явление, нам пишет Москва и Московская область: «Жуткое зрелище, когда люди идут по дороге, по переходу, уткнув в телефон свое лицо. Телезомби какие-то». Татарстан пишет, что еще бесят… Ну, видимо, с кем-то человек разговаривал, и когда ему кто-то позвонил, то разговор прервался. Тамара Шорникова: А вот страшная SMS: «У меня из-за телефона семья развалилась». Непонятно. Много ли кто-то сидел в телефоне или кто-то там просматривал чужие аккаунты? Тут надо выяснять. Иван Князев: И еще в некоторых барах раньше было такое объявление: «Здесь нет вай-фая. Напивайтесь и разговаривайте друг с другом». Тамара Шорникова: Мы перестанем скоро общаться друг с другом вживую? Мы будем бояться друг друга? Михаил Хорс: Будет два тренда. Первый тренд – вот такой, как вы сейчас сказали. Наши связи реальные будут удлиняться, мы будем все меньше и меньше видеть, ощущать, чувствовать друг друга через наши органы чувств. При этом будет развиваться тренд в противовес – вот этот цифровой детокс, когда люди специально будут, осознавая опасность и болезненность этой тенденции, они будут из этого выходить и выздоравливать. Тамара Шорникова: Подведем итоги. Иван Князев: Да, подведем итоги опроса. Спрашивали: Бесит ли вас, когда все утыкаются в смартфоны? «Да» – написали 86% телезрителей, «нет» – соответственно, 14%. Тамара Шорникова: Смотрите друг на друга – и будет вам счастье! У нас в студии был Михаил Хорс, клинический психолог. Спасибо. Михаил Хорс: Спасибо и вам. Иван Князев: Спасибо большое.