Оксана Галькевич: Вы знаете, некоторые нам тут пишут: «Что вы нас пугаете? И вообще надоел этот коронавирус. Сколько можно об этом говорить?» Но, вы знаете, дело в том, что нам тут тоже не по себе в некотором смысле, потому что мы наблюдаем, как день ото дня из рабочего процесса выпадают все новые и новые наши коллеги. А телевидение, знаете, как доменную печь, тоже не остановить, поэтому работаем, продолжаем. И, как мы видим по нашим эфирам, вопросов-то меньше о коронавирусе не становится. Вот посмотрите, что вокруг происходит на самом деле. Иван Князев: Всего за сутки число госпитализированных удвоилось в стране, небывалый рост за всю пандемию. Зараженных при этом больше 125 тысяч человек. И сегодня Минтруд рекомендовал работодателям перевести на удаленку максимально возможное число сотрудников в связи с кратным ростом заболеваемости коронавирусом. Оксана Галькевич: Кратный рост заболеваемости. И тут уже, знаете, со стороны приходят сообщения о новых мутациях этой гадости. Иван Князев: Нужно еще разобраться, да. Оксана Галькевич: Называется она уже «стелс-омикрон». Так называется этот новый вид, подвид. Мы сейчас попробуем спросить об этом нашего специалиста, нашего эксперта. А вот этот «омикрон», который уже нам более понятен, он продолжает углубляться в регионы нашей страны, в республики, края, области. Они обновляют сейчас свои максимумы. Расскажите, пожалуйста, уважаемые зрители, что у вас происходит. Телефоны прямого эфира у вас указаны, они все бесплатные. Звоните нам или пишите. Расскажите, привиты вы/не привиты, как работают медицинские учреждения, как работает «скорая», справляется ли. В общем, все это нам сообщайте. И задавайте вопросы нашему эксперту, врачу, который сейчас будет у нас на связи. Иван Князев: Михаил Каган у нас выходит на прямую связь со студией, ведущий научный редактор сервиса Vrachu.ru, заслуженный врач России. Михаил Юдович, приветствуем вас. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Михаил Юдович. Михаил Каган: Здравствуйте. Иван Князев: Ну, первый вопрос очевиден. Очередная какая-то мутация – «стелс-омикрон». Что это такое? Откуда взялось? Михаил Каган: Ну, это подвариант «омикрона». Он называется «стелс», потому что он невидимый для некоторых ПЦР-тестов. За границей есть ПЦР-тесты, которые могут определять первый штамм «омикрона» – из-за того, что вместо трех сигналов при ПЦР там только два, а один отсутствует из-за того, что есть такая мутация, делеция двух нуклеотидов, и там, где цепляется праймер, нет сигнала. А вот у этой разновидности все три сигнала срабатывают, поэтому его назвали «стелс» – как бы невидимый. Но пока, естественно, недостаточно данных о том, чтобы говорить наверняка об этом варианте. Мы видим, что большая вспышка происходит сейчас в Дании. И этот вариант BA.2 вытесняет первичный «омикрон». Но, конечно, это очень похожий вариант. Я не думаю, что есть прямо большая разница. Единственное – есть подозрение, что этот вариант более заразный, чем первичный. Но зато, возможно, есть такие надежды предварительные пока, что на него все-таки сильнее действуют антитела, в том числе вызванные вакциной или после перенесенного заболевания, несколько сильнее, чем на предыдущие штаммы. Оксана Галькевич: Слушайте, Михаил Юдович, а можно задать такой прямо, может быть, и странный, глупый вопрос? А скорость мутации этого коронавируса – это в принципе нормально для вируса? Это такое их естественное поведение? Или коронавирус этот, COVID-19, в этом смысле какой-то уникум? Сколько нам уже мутаций и с какой скоростью выдал за эти два года! Михаил Каган: Не уникум. Мы знаем, что если весь спектр вирусов, вызывающих болезнь у человека, взять, то на одном конце спектра находится вирус гриппа, который мутирует сильнее всех, а на другом конце находится вирус кори, когда наши вакцины десятилетиями продолжают на него действовать. Сейчас применяются вакцины, сделанные в 60-х годах прошлого века, и они по-прежнему эффективные. Хотя вирус тоже изменяется. Но он не может уходить от иммунитета и меняется медленно, вирус кори. Конечно, SARS-CoV-2 – это отдельный вирус. Он немножко ближе к гриппу все-таки, чем к кори, к сожалению, в этом плане, он мутирует довольно интенсивно, но существенно медленнее, чем вирус гриппа. Иван Князев: Ну давайте послушаем наших телезрителей, у нас уже шквал звонков. Ирина из Барнаула на связи сейчас. Ирина, приветствуем вас. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Алло. Иван Князев: Слушаем, слушаем. Зритель: Алло. Здравствуйте. Иван Князев: Ирина, говорите. Мы вас слышим. Оксана Галькевич: Говорите, пожалуйста. Зритель: Алло. Алло. Алло. Здравствуйте. Я хотела спросить… Можно говорить? Иван Князев: Да. Оксана Галькевич: Ирина, здравствуйте. Слушайте нас, пожалуйста, в трубку. Зритель: У меня муж в понедельник поставил прививку третью, ревакцинацию. В среду он пошел к врачу, потому что у него болела рука. Ему сказали сдать анализ на коронавирус. Результат оказался положительным. Но при этом у него абсолютно нет никаких симптомов, то есть у него ни горло, ни температуры нет, ничего. Могла ли прививка вот эта дать реакцию положительную на коронавирус или нет? Иван Князев: Понятно, да. Спасибо. Михаил Юдович, ну давайте еще раз… Оксана Галькевич: Могла ли прививка, Михаил Юдович, дать положительный результат на коронавирус? Михаил Каган: Ну конечно нет, потому что… Здесь дело ведь какое? Понимаете, у «омикрона» очень короткий инкубационный период, и люди заболевают через два после заражения. Поэтому ясно, что это может наслоиться, одно на другое. Здесь, скорее всего, наслоение. «Омикрон» настолько распространен, что им легко заразиться. И вреда, конечно, никакого от ревакцинации не будет. Может не быть пока еще особой пользы – в том плане, что недостаточно времени, чтобы иммунитет усилился. Но раз он болеет бессимптомно, то это хорошо. У него после этого будет по-настоящему сильный, так называемый гибридный иммунитет, и он будет защищен. Оксана Галькевич: Понятно. То есть расстраиваться рано пока еще Ирине. У нас еще звонок – Мария из Иркутской области. Не будем держать долго на линии наших зрителей. Звоните, пожалуйста, уважаемые друзья. Прекрасная возможность пообщаться со специалистом. Мария, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте, здравствуйте. Оксана Галькевич: Говорите. Зритель: Так, вопрос у меня. Я сделала, получается, две прививки. Первый раз – 29 января. И вторая – 19 февраля. Два компонента. Это какой-то «Гам-КОВИД-Вак». Оксана Галькевич: Ну, это «Спутник» и есть, да. Зритель: А второй раз 9 августа ревакцинацию сделала – «Спутник Лайт» написали. Оксана Галькевич: Да, «Спутник». Все верно. И что? О чем ваш вопрос? Зритель: Вот полгода прошло. Мне сейчас нужно ревакцинироваться или нет? Вот 9 февраля будет полгода. Иван Князев: Понятно. Да, спасибо. Оксана Галькевич: Михаил Юдович, что скажете? Михаил Каган: Я думаю, нужно ревакцинироваться. Но надо, конечно, прийти в тот пункт, где все организовано таким образом, что нет пересечения с возможными больными. Важно не заразиться, потому что сейчас заболеваемость очень высока. Вакцинироваться надо, волна только идет на подъем еще. И понятно, что все будет активно еще, наверное, месяц как минимум. Конечно, при ревакцинации уже такой по счету, как у вас, где-то дней через десять уже будет усиление иммунитета. Я думаю, что этого стоит добиваться. Это стоит того, чтобы пойти и ревакцинироваться. Оксана Галькевич: Вы знаете, на самом деле, может быть, Марии и нашим зрителям, которые живут в регионах, более или менее удаленных от Москвы, можно сказать: все равно, в принципе, распространяется он волной, этот коронавирус. Он сейчас затрагивает центральные регионы страны, а до Сибири, вот туда далеко так серьезно он пока еще не дошел. У вас есть прекрасная возможность, Мария, пока успеть, может быть. Может быть, это более безопасная ситуация, чем, я не знаю, для москвичей или еще кого-то. Но вакцинироваться надо, конечно. Иван Князев: Михаил Юдович, мы уже заговорили о мутациях. Тут ваши коллеги пишут, что вирус, который долго находится в организме людей со слабой иммунной системой либо тех, которые не сделали прививку, вот именно там он и мутирует. Почему так происходит? Как вообще этот процесс выглядит? Михаил Каган: Ну, вы знаете, вообще у коронавируса, в этих мутациях, о которых мы говорим, в новых вариантах есть одна загадка пока. Она заключается в том, что, скажем, «дельта» не был потомком «альфы», который перед этим появился (а это был тоже новый вариант). А «омикрон» не является потомком «дельты». То есть мы привыкли обычно, когда говорим о мутациях вируса, что они как-то постепенно, лестнично мутируют, мутации накапливаются. В принципе, мы всегда имеем дело с потомком какого-то предыдущего варианта. А здесь выскакивают совершенно новые варианты SARS-CoV-2. И не совсем понятно, откуда они берутся. Вот неясно, откуда взялся «омикрон», потому что никаких его предшественников мы не знаем. То есть он как бы, получается, отпочковался от классического штамма. А его уже в этот момент не должно было быть почти, потому что его вытеснили более заразные штаммы. В этом загадка. И здесь есть две версии. Одна из них – что это произошло в Африке, где огромное количество людей, зараженных ВИЧ и не получающих терапию в силу того, что оно дорого, нет средств в этих странах. Другая версия – что он все-таки попал в каких-то животных. Может быть, уже не в летучих мышей, а в обычных мышей, которые, конечно, являются совсем другим биологическим видом. А потом каким-то образом, приспосабливаясь к новой обстановке, накопил столько мутаций и оказался заразным для человека. Ясно, что новые варианты вируса могут заражать мышей и могут заражать вообще очень многих животных. Если мы говорим о том, что вирус может эволюционировать у больного с ВИЧ, а у особенного у того, который не получает регулярную терапию, у которого есть реальный иммунодефицит, то тут понятно: просто он не добивается иммунной системы, но все-таки она его карябает. И он имеет способность, имеет возможность, будучи недобитым до конца, то есть сохраняется большое количество вирусных частиц, он имеет способность все-таки эволюционировать в такую сторону, чтобы накопить изменения, защищающие от этого карябания даже слабой иммунной системой. И это потом сказывается, когда он попадает к здоровому человеку. То есть он просто вырабатывает изменения, ускользающие от антител, скажем, от других факторов иммунитета. Оксана Галькевич: Ничего себе! Михаил Юдович… Михаил Каган: Это тогда, когда не лечат больных с ВИЧ и когда их много. Оксана Галькевич: Михаил Юдович, я вам хочу сказать, что вы сейчас добавили хоррора в нашу жизнь. Мы теперь будем размышлять над этой информацией. Во-первых, что он какой-то совершенно отдельный, что он не «родственник». Вот откуда взялся он? И он еще животных может заражать. Иван Князев: Обычных мышей. Оксана Галькевич: Просто вариативность… почва для мутаций этого вируса какая-то бесконечная совершенно. Когда же он уже успокоится? Когда его жизненные силы, когда его молодость уже иссякнет и пойдет он на закат? Это вообще возможно? Или тут цикл бесконечный у этих гадостей, у этих вирусов? Михаил Каган: Вы знаете, неудивительно, что он заражает животных, потому что мы ведь знаем печальную историю с уничтожением норок в Дании… Оксана Галькевич: Кстати, да-да-да, была эта история. Забыли уже просто, много информации за последние два года. Михаил Каган: Он их заразил. И стало видно, что он там мутирует и может приобрести новые свойства, представляющие опасность для человека, поэтому их уничтожили. А в Гонконге недавно уничтожили хомячков несколько тысяч, потому что тоже обнаружили точно такой же феномен. А вот каковы потенциальные возможности этого вируса, насколько он имеет возможности изменяться в неприятную для нас сторону? Ну, здесь, знаете, тоже есть сторонники двух теорий. Кто-то все-таки полагает, что он будет постепенно ослабевать, потому что «омикрон» все-таки слабее «дельты». И возможно, что в конце концов «омикрон» заразит такое количество людей, что большинство из них будет иметь тот или иной иммунитет в той или иной степени, ослабляющийся, конечно, с течением времени, но все-таки это уже не иммунологически наивные будут люди в основном в популяции. И, может, вирус просто ослабнет, вот как в свое время вирус гриппа, вызывающий «испанку» в 1918 году. А ведь там несколько лет было ужасных. Тогда не было вообще никаких вакцин, ничего. И он в первые два года вызвал… Смертность была 10–20%, летальность. То есть он был намного более опасный этого вируса. И погибло около 50 миллионов человек. А потом потихоньку как-то он ослаб. И вот тот грипп H1N1, с которым мы сейчас встречаемся, – это потомки того вируса. Их уже сложно сопоставить со своим далеким предком, потому что уже столько мутаций накопилось. Но они все-таки привели к тому, что он сохранил заразность, но стал слабее. Такой вариант возможен. Но бывает и по-другому. Понимаете, есть вирусы, которые длительно сохраняют смертельность. Например, вирус бешенства существует столетиями, и он для человека стопроцентно смертелен. И он не становится слабее, понимаете? Можно привести примеры и других вирусов. Пока это для нас неизвестный процесс – как будет идти дальше. Мы надеемся, что вирус будет меняться в мягкую сторону. А то, что он будет меняться – это несомненно. И вот подвариант «омикрона», который сейчас появился в Дании, говорит о том, что уже и «омикрон» дает разновидности, причем не одну и не две. Есть уже и третий подвариант его. То есть такова биология вируса. И вот эти взаимоотношения между вирусом и человеком, и животным миром (а этот вирус способен поражать и животных тоже, в большинстве случаев бессимптомно) – это очень сложный процесс, понимаете, и его не надо упрощать. Пока каких-то таких точных предсказаний делать нельзя, не обладаем мы такой информацией. Оксана Галькевич: Елки-палки! Иван Князев: Да, как интересно! Оксана Галькевич: Чтобы он провалился уже, этот коронавирус со всеми его мутациями! Кошмар какой-то… Иван Князев: Много еще вопросов у наших телезрителей. Александр сейчас из Ростовской области на связи. Александр, приветствуем вас. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Александр. Зритель: Добрый вечер, студия! Первый раз в жизни вообще на телевидение дозвонился. У меня проблема такая. Я восемь дней назад, получается, первый раз почувствовал температуру. Два дня у меня температура была, потом пропала. Я на всякий случай пошел и сдал тест на коронавирус. Оксана Галькевич: Правильно, правильно, Александр! Так? Зритель: Мне на следующий день выдали положительный результат. И вот теперь я с этим результатом по кругу: Роспотребнадзор, наша поликлиника. Никто мне никакой ни помощи… Вот я буквально с пятницы пытаюсь дозвониться, куча телефонов. Что мне делать? Какое-то лекарство принимать/не принимать? И кто мне эти лекарства выпишет? Меня предупредили об ответственности, что я ни в коем случае не должен никуда ходить – 15 тысяч или 7 лет. Но и мне какая-то помощь должна быть оказана. Оксана Галькевич: Александр, ну давайте мы сейчас посильно… Мы просим у Михаила Юдовича, что он вам посоветует. Ну, во-первых, мы должны сказать большое спасибо, что вы как ответственный человек отнеслись к своему состоянию здоровья, пошли, сдали и получили результат ПЦР-теста, а сейчас выполняете требования по самоизоляции, иначе попадают все, кто рядом с вами. Михаил Юдович, смотрите, ну сейчас действительно тяжело. Линии телефонные накалены. Врачи тоже люди, они болеют, падают и не могут попадать. Наверное, и в Ростовской области то же самое, что и в Москве, и везде сейчас происходит. Что делать человеку, который фактически один на один с этой ситуацией оказался? Как он может сам себе помочь? Михаил Каган: Вы знаете, все-таки я бы рекомендовал изучить памятку Минздрава, выпущенную недавно, потому что она именно для таких ситуаций, для принятия каких-то самостоятельных решений, в тех случаях когда нет тяжелого состояния. Судя по голосу… Я, конечно, не могу точно гарантировать, но мне кажется, что все-таки человек, который нам позвонил, болеет, к счастью, не тяжело. Иван Князев: В легкой форме. Михаил Каган: Да. Скорее всего, он нуждается просто в обычном симптоматическом лечении, в таком, которое применяется при банальном ОРЗ. Надо сразу сказать, что эффективных противовирусных средств нет, поэтому не надо думать, что нужны какие-то препараты такого плана, а особенно при нетяжелой болезни. Нужно просто пить достаточное количество жидкости. Не быть героем, важно при таких заболеваниях, как грипп и коронавирусная инфекция, не перетруждать себя, то есть все-таки отдыхать, как бы не напрягаться физической работой или какой-то другой. Иван Князев: Ну, дать организму самому справляться, не перетруждать его. Михаил Каган: Да. Чтобы иммунная система имела достаточно энергии для выработки защитных механизмов. Ну и контролировать некоторые симптомы. Конечно, этих симптомов основных несколько. Надо следить за температурой, есть ли она или нет, какого уровня она достигает. То есть нужен термометр. И, конечно, полезно все-таки, особенно людям в возрасте, следить за сатурацией кислорода. Хотя для «омикрона» значительно реже характерны пневмонии, но они, в принципе, все-таки потенциально возможны. И следить за тем, нет ли у вас одышки. И если есть все-таки какие-то симптомы и субъективно самочувствие очень плохое (хотя каждый это воспринимает немножко по-своему), то, конечно, нужно каким-то образом все-таки обращаться к медикам. Если не могут прийти врачи участковые в силу их занятости и того, что медработники тоже болеют… А эти ситуации могут возникать, они непредсказуемые. Мы понимаем, что ситуация с пандемией очень динамичная, очень динамичная. Тогда надо вызывать скорую помощь, если вы чувствуете себя плохо. И скорая помощь доезжает – пусть не за 20 минут, но доедет. И врачи оценят ваше состояние, нужно ли вам быть госпитализированным или можно все-таки обойтись, на амбулаторном этапе продолжить лечение. Оксана Галькевич: Михаил Юдович, давайте Александру скажем еще раз: вы большой молодец, большое вам спасибо, что вы все правильно сделали. Значит, контролировать свое состояние. Если температура высокая, вы термометров, градусником пользуетесь – сбиваете ее жаропонижающими. Правильно? А для измерения сатурации есть такие приборчики на пальчик, специальные. Попросите кого-то из родственников, вам принесут, под дверь поставят рядом. В аптеке они продают. Это чтобы контролировать сатурацию. Так, еще у нас есть звонок. Иван Князев: Михаил из Московской области. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Михаил. Зритель: Добрый вечер. Вопрос Михаилу Юдовичу. Подскажите, пожалуйста. Соответствующими методическими документами Минздрава по вакцинации предусмотрено два варианта вакцинации: в дельтовидную мышцу плеча или в латеральную широкую мышцу бедра. Значит, вопрос такой: как это влияет на эффективность вакцинации? И есть ли у пациентов, допустим, возможность самостоятельного выбора вида вакцинации, куда именно? Потому что может такая ситуация быть, что, допустим, мышцы плеча болят от нагрузок. Иван Князев: Да, понятно. Интересный вопрос! Оксана Галькевич: Интересно, да. Иван Князев: Михаил Юдович? Оксана Галькевич: Михаил Юдович, что скажете? Михаил Каган: Ну, здесь, понимаете, основное требование заключается в том, чтобы вакцинный материал не попал в кровь при внутримышечной инъекции, ну, потому что все-таки может быть какая-то более тяжелая системная реакция тогда, чтобы он остался в мышце. И проще этого добиться именно в дельтовидной мышце, потому что в ней все-таки меньше мелких кровеносных сосудов. Поэтому я бы рекомендовал все-таки выбирать дельтовидную мышцу именно для этой вакцинации. Иван Князев: Михаил Юдович, еще вопрос из Московской области: человек привился год назад, в октябре ревакцинировался, за три месяца после ревакцинации антитела упали с 700 до 200 значений. Можно ли ревакцинироваться еще раз, раньше чем через полгода? Михаил Каган: Ну, вопрос, конечно, этот немножко сложный, потому что у нас придерживаются инструкций, а по инструкции надо делать через полгода. Но мы знаем, что, скажем, за границей, в целом ряде стран ревакцинируют через три месяца, а особенно людей из уязвимых групп. Ну, мне сложно сказать. В принципе, я считаю, что через три месяца можно. Но непонятно, где это могут сделать, потому что все-таки все пункты вакцинации придерживаются инструкций Минздрава, которые настаивают на шестимесячном периоде. Иван Князев: Ну а если есть опасения у человека? Ну, тогда меры предосторожности, просто лишний раз не ходить никуда. Оксана Галькевич: Ну, надо все равно… Честно говоря, я не знаю, может, я не права, Михаил Юдович, скажите мне, но я так понимаю, что сейчас вот от этой волны уберечься нам все сложнее становится, да? Вакцинированные, невакцинированные… Велика вероятность, что нас это заденет? Михаил Каган: Да, это чрезвычайно заразный вирус. И риск заболеть, конечно, высок. Но смысл вакцинации ведь в том, что все-таки эти вакцины защищают хорошо от тяжелого течения, по-прежнему хорошо защищают. И мы вакцинируемся для того, чтобы не заболеть тяжело. А чтобы совсем не заболеть… Конечно, сейчас уже вакцины не столь эффективные. Оксана Галькевич: Так, у нас звонок из Владивостока. Представляете? Там уже ночь глубокая, скоро рассвет. Иван Князев: А люди смотрят, интересуются. Оксана Галькевич: Да. Денис, здравствуйте, слушаем вас. Иван Князев: Приветствуем вас. Оксана Галькевич: Денис? Иван Князев: Денис, говорите. Оксана Галькевич: Денис, вы в прямом эфире. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Говорите, пожалуйста. Так… Иван Князев: Так, ну ладно. Видимо, нет связи. Михаил Юдович, тут еще немножко пугают ваши коллеги – говорят, что заражение омикрон-штаммом, я так понимаю, в случае когда не было вакцинации, может привести даже к полной потере голоса, потому что бьет именно по связкам. Так ли это? Оксана Галькевич: Иван нашел самое страшное для нас. Как работать? Иван Князев: Да, для нас это прямо очень важно. Оксана Галькевич: Что угодно, только не связки! Нет, ну не все что угодно, конечно. Михаил Каган: Да, может быть ларингит. И в этом плане неприятно то, что этот вирус заражает маленький детей. Почему? У маленьких детей под связками более рыхлое пространство, которое от воспаления больше отекает, и оно более узкое, чем у взрослых. И у детей бывает вот этот подсвязочный ларингит, приводящий к цианозу гортани и к определенным опасностям. Это то, что называется иногда по-другому крупом. Может быть, кто-то слышал такой термин. И при «омикроне» возможно возникновение крупа у детей, и эти дети требуют госпитализации. А у взрослых, конечно, может быть ларингит. И мы знаем, что у многих отмечается охриплость голоса, сиплый голос – у людей, болеющих «омикроном». Иван Князев: Да, мы с этой проблемой тоже знакомы, с профессиональной точки зрения. А профилактика есть какая-то здесь? Ну я не знаю, травы какие-нибудь попить. Михаил Каган: Нет, лечение может быть, смягчающее. Вообще ингаляции как бы, с одной стороны, не рекомендуют при ковиде, потому что это способствует созданию аэрозолей и распространению вируса в окружении пациента. Но вообще при ларингите помогают ингаляции, конечно, в том числе если пользоваться народными средствами и дышать картофельными очистками. Только чтобы не обжечься! Теплым воздухом надо дышать. Сварить картошку в мундире и над этим теплым воздухом дышать, только когда он не обжигает, он должен остыть немножко. И это помогает. Иван Князев: А шалфей? Вот мне рекомендовали, у меня тоже были проблемы. И прямо помогло! Ну, полоскать. Михаил Каган: Вы знаете, требуется теплый пар, в какой-то степени теплый, по влажности как морской воздух. Понимаете? Вот это смягчает. Важно, чтобы не пересыхали секреты, которые выделяются на слизистой гортани, и не образовывались там корки. Когда они образуются, то субъективно тяжело, то есть это все свербит. Сужение может быть, осиплость голоса более выраженная. Поэтому, когда мы дышим влажным воздухом… И воздух надо увлажнять у человека, у которого есть ларингит. Даже можно просто какие-то мокрые полотенца положить на батарею даже, если нет увлажнителя воздуха. И увлажнение воздуха способствует тому, что все-таки ларингит немножко более мягче протекает, с меньшими субъективными симптомами. Оксана Галькевич: Михаил Юдович, спасибо вам большое. Иван Князев: Спасибо. Оксана Галькевич: У нас сегодня получился очень такой содержательный разговор. Ответили и многим нашим зрителям, и много какой-то новой такой информации получили об этом «омикроне», о коронавирусе, о том, как он мутирует. Спасибо. Очень интересно было! Михаил Каган, ведущий научный редактор сервиса Vrachu.ru, заслуженный врач России, был у нас на связи сейчас, друзья. Вот видите? Вопросов, как оказывается, действительно, меньше не становится. Иван Князев: Да. А мы продолжим.