Тамара Шорникова: Ну и вот тоже как будто в продолжение «Несерьезных новостей», но нет, все абсолютно серьезно, официальные источники, точные новости вот о чем. «Наливают за углом» – это предложение снова может стать актуальным. Минпромторг предлагает снизить минимальное расстояние от социальных объектов до магазинов со спиртным, то есть точки продажи спиртного могут ближе подобраться к школам, спортивным залам, больницам – туда, собственно, откуда еще недавно их убирали, приводя вполне логичные, разумные доводы. Виталий Млечин: А тут вдруг передумали. Почему, будем обсуждать. Начинаем с цифр в картинках «было» и «стало», вот что у нас получается. Сегодня местные власти могут самостоятельно принимать решения о размерах радиуса трезвости: где-то алкоголь уехал слишком далеко, Минпромторг так считает, называет это чем-то совершенно недопустимым, ну очень далеко, 300 метров от школы. Ведомство предлагает установить максимальный размер прилегающих территорий для детских садов и школ в 50 метров, минимальный радиус понизить до 10 метров, то есть все-таки меньше, чем на 10 метров к какому-то социальному зданию, будь то школа или больница, ларек с алкоголем не подойдет. Но все-таки, соответственно, более чем в 50 метров уже это расстояние не получится сделать никаким властям. Тамара Шорникова: Как вы относитесь к этому? Считаете, что сейчас магазины, точки какие-то по продаже алкоголя на должном расстоянии стоят от школ, ВУЗов, других соцобъектов и вам так хорошо и безопасно, пусть там и остаются? Считаете, что их нужно подвинуть? – в какую сторону, ближе или дальше? В общем, звоните, пишите, общайтесь с нами. А мы представим нашего гостя: у нас в студии Михаил Смирнов, главный редактор портала «Алкоголь.ру». Виталий Млечин: Михаил, здравствуйте. Михаил Смирнов: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Здравствуйте. Виталий Млечин: Как вы считаете, то, что сейчас у нас есть, и то, за что так агитировали, приводя различные доводы, которые казались многим очень разумными, вот эта система какова, хороша или плоха? Михаил Смирнов: На самом деле по большому счету в огороде бузина, а в Киеве дядька. Все вот эти магазины, которые торгуют алкоголем официальным, который контролируется, там они в принципе торгуют еще другими товарами: хлебом, конфетами. И по поводу того, что школьники, вылетая, бегут берут бутылку водки и распивают, – ну это смешно. Кроме того, существует такая веселая ситуация. У вас, предположим, винный магазин, у вас долгосрочная аренда, у вас приспособлены хранилища, склад, который тоже дорого стоит, его привести в порядок. Рядом кто-то открыл стоматологический кабинет, и все, вам нужно закрываться. Или я знаю один магазин, где они специально построили типа лабиринта, чтобы набрать 50 метров. Простой момент: массажный салон, оптика с медициной, с врачом если сидит, если у него лицензия есть, медицина, и получается так, что магазин, который торгует, предположим, сопутствующим алкоголем, он не главный у него, должен закрываться. Виталий Млечин: Ну или перестать торговать алкоголем. Михаил Смирнов: Понимаете, тут какая хитрость? Вот опять говорят, давайте запретим алкоголь и все будет хорошо, правильно? Понимаете, алкоголь существует 10 тысяч лет, сколько существует цивилизация у нас на Земле, столько существует алкоголь. Вы можете запрещать, это делали 6 раз на новейшую историю, в результате появилась только организованная преступность. Здесь ситуация другая, что здесь можно только управлять употреблением алкоголя. Виталий Млечин: Нет, речь идет не о том, чтобы вообще запретить торговать алкоголем, а все-таки как-то отодвинуть. Михаил Смирнов: А зачем? Вот вы увеличиваете дистанцию – что это изменит, объясните мне? То, что дети будут смотреть, люди идут, смотрят, видят бутылку, бросают все? Ну почему же так россиян за обезьян держите-то, понимаете? Тамара Шорникова: Смотрите, Михаил, во-первых, мы не держим, мы обсуждаем информационный повод, который подали не мы, а вполне конкретное ведомство. Во-вторых, за водкой, конечно, в мои школьные годы никто не бежал на перемене, но за пивом было, действительно где-то находили каких-то более старших друзей и распивали, честное слово было. Михаил Смирнов: Ну хорошо, но 200 метров, или 100 метров, или 50 метров – что это изменит? Если вы решили выпить пива, то вы все равно возьмете. Тамара Шорникова: По мнению, например, Минздрава, более лояльные условия увеличат просто возможности и желание строить те самые павильоны, точки просто самих пунктов по продаже алкоголя рядом с хлебом или не с хлебом, или автономных, их станет больше, соответственно, просто есть… Шел, не было киоска, а вот появился, – а не зайти ли в него и не купить? Михаил Смирнов: А почему? Почему вы считаете «зайти купить»? Понимаете, на самом деле у нас Минздрав берет скандинавскую систему: повышение стоимости алкоголя и снижение количества точек продаж. Но на самом деле она и там не работает. Если взять Швецию, у нее 500 магазинов на всю Швецию, но количество ресторанов, кафе, где продается алкоголь, примерно 12 тысяч, – короче говоря, по процентному соотношению на душу населения как у нас. Финляндия уже давным-давно самогонная страна. Вы зря смеетесь, у них все свадьбы самогонные. В Норвегии как они гнали самогон из картошки (у них больше ничего не растет), так они и гонят. Тамара Шорникова: Мы улыбаемся, потому что услышали что-то родное, потому что я думаю, что во многих регионах российских, особенно в сельской местности… Виталий Млечин: Да, у нас с самогоном все в порядке. Тамара Шорникова: …как-то по-фински живут, в общем, тоже знают, в чем секрет. Михаил Смирнов: Понимаете какая хитрость? Вот смотрите, тот же Минпромторг сказал, что от 40% до 50% рынка алкогольных напитков подпольное. Вы понимаете, что страна находится в кризисе алкогольном. Когда трезвенники, какими… Вы знаете, как этот самый, господи, Дуремар: еще 3 тысячи ведер, и золотой ключик будет наш – а давайте мы еще закрутим гайки, и вот народ перестанет пить, пойдет заниматься спортом, будет ядро толкать. Не будет так. Тамара Шорникова: А вы считаете, что чем короче дорога, тем легальнее бизнес будет? Михаил Смирнов: Нет. Самое интересное, что здесь по крайней мере чем не короче дорога… Понимаете, не будет, не появится новых магазинов рядом со школами, тупо не появится. Виталий Млечин: Почему? Тамара Шорникова: Возможно, в регионах будет такая… Михаил Смирнов: А зачем? Нет, на самом деле как раз решатся вот эти возникающие проблемы, когда рядом открыли стоматологический кабинет и магазин, который заодно еще продает сахар, чай, еду продает, будет вынужден избавиться от алкоголя, а значит, он закроется, экономика не позволит. У нас так экономика торговли выстроена небольших магазинов, что они без этого не выдержат. А чтобы бороться… Понимаете, у нас в принципе вместо борьбы с алкоголем надо бороться за снижение потребления. Каждый человек потребляет сам, и с ним надо работать, а у нас говорят: «Давайте закроем, и ничего не появится». Рядом появляется квартира, где вам продадут бутылку водки подпольную. Тамара Шорникова: Смотрите, здесь же сейчас, в данном конкретном случае никто не говорит о закручивании гаек, об ужесточении, а говорят, наоборот, о более легком режиме. Михаил Смирнов: Ну? Понимаете, потребление на душу населения, если так займетесь, найдете и поймете статистику, у нас установилось примерно лет 100 лет назад, потому что количество праздников, количество событий примерно понятно, и вот потребление установилось. Основной потребитель, мы сейчас не берем алкоголиков, – это нормальный человек, который работает, воспитывает детей, зарабатывает, на праздники может себе позволить выпить, может себе позволить. Почему вы сразу записываете во второй сорт, объясните мне, пожалуйста? И зачем… Понимаете, бороться не с наличием важно, а бороться, чтобы человек не покупал и не пил, вот это главная цель. Но это долго и трудно, этим никто не хочет заниматься, за это не платят денег. Ведь трезвенники четко делят: ты пьешь – ты человек второго сорта. Понимаете, на самом деле никто не хочет заниматься сложной работой воспитания людей. Посмотрите, среди тех, кто занимаются алкоголем профессионально – дегустаторы, журналисты пишущие, виноделы – алкоголиков нет. Виталий Млечин: Ой, среди журналистов такое количество пьющих людей… Они, может быть, не алкоголики, но они так выпивают неплохо… Михаил Смирнов: Нет, я про винных журналистов, про тех, кто пишет на эту тему, среди них алкоголиков нет. А журналисты… Ну видите, я сам по профессии журналист, так что как пьют журналисты, я знаю. Тамара Шорникова: Давайте узнаем в Алтайском крае как, умеренно выпивают, сильно и как в принципе к новым инициативам относятся. Людмила, здравствуйте. Виталий Млечин: Людмила, здравствуйте. Где должен быть магазин, который торгует алкоголем? – близко к социальному объекту или далеко? Тамара Шорникова: На каком расстоянии даже, давайте посчитаем. Зритель: Здравствуйте. От моего дома, где я живу, 4 магазина, торгующие алкоголем, но и другими продуктами, находятся в 15 метрах. Если я не пью, то хоть в 10 метрах будет этот магазин, я не буду пить. Как говорится, у нашего правительства не те заботы, не те идеи они выдвигают. Проблема не в том, какой радиус трезвости, а для того чтобы люди не пили, были другим озабочены, нужно создавать рабочие места. Как говорится, для пьющего человека в 10 метрах, в 3-х километрах, как говорится, для бешеной собаки сто верст не крюк. Если человек пьющий, то он пойдет за несколько верст, чтобы выпить. Люди неработающие, бомжи – где они деньги берут? Снимают где-то, грабят, всякий металлолом сдают и пьют, если они пьют. Поэтому у нашего правительства не те идеи. Тамара Шорникова: Понятно мнение, Людмила, спасибо. Давайте сразу еще одну телезрительницу выслушаем и, так сказать, оптом обсудим. Галина, Екатеринбург, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте, Галина. Зритель: Здравствуйте. Я педагог с 40-летним стажем. Тамара Шорникова: Так. Зритель: Я вот этому мужчине, который рядом с вами сидит и так красиво говорит о том, как мы не дикари, алкоголь не так страшно. Так вот могу заверить, что когда у нас киоск находился на расстоянии 50 метров от школы (я работала в 36-й школе), он являлся источником зла, потому что у нас шестиклассники бегали туда покупали пиво, приходили пьяные (не только мальчики, но и девочки), а старшеклассники что покрепче. Наверное, этот мужчина не просто мужчина, наверное, у него есть свои собственные дети. И вот когда вы рассуждаете о доходах бизнеса, надо в первую очередь думать о будущем нашей страны, наших детей, потому что дети – это самое главное… Виталий Млечин: Понятно, дети – самое главное, несомненно. Галина, скажите, пожалуйста, в 50 метрах был киоск, все бегали. А в 300 метрах если киоск, не побегут уже? Зритель: Ну конечно! Это уже проблема, после школы, а после школы родители у нас хорошие, они детей контролируют… Михаил Смирнов: То есть школа уже не отвечает. Зритель: После школы ты должен прийти домой. А тут я, значит, веду урок, ко мне приходит на урок девочка пьяная, семиклассница. И что делать? Куда звонить? «Скорую», вызывать медсестру, вызывать директора? Она пьяная, она по-настоящему пьяная. То мальчик идет на перемене, они купили эту бутылку пива крепленого в шестом классе, извините, выпили на двоих-троих, и дети… Ну разве это можно? О чем вы говорите? Давайте беречь наше будущее. Какие нафиг… Тамара Шорникова: Галина, спасибо вам за ваше мнение. Но я сразу просто хочу добавить одну мысль. Мы сейчас обсуждаем детей, уже начинаем это делать, я думаю, что это все-таки не распространенный случай, а единичный. Но многие родители когда поддерживали идею удаления этих точек, переживали многие не за своих детей, а за то, что в эти ларьки будут ходить какие-то антисоциальные личности, которые будут находиться вблизи школы. Михаил Смирнов: Так вот давайте так, давайте выясним. У нас почему-то считается, что россияне пьют. На самом деле… Тамара Шорникова: Вы не поддерживаете эту идею? Михаил Смирнов: Самое смешное, что мы потребляем примерно столько же, сколько в Европе. В Европе пьют больше на душу населения, но это так, это вещь известная. Ситуация немножко по-другому, что у нас деклассированных элементов достаточно много, в районе 20 миллионов, но они уже давным-давно не покупают официальный алкоголь, он очень дорогой, это им предоставляет подпольный рынок. А по поводу того, что дети приходят и покупают, – ну извините, запрещена законом продажа детям алкогольных напитков и пива. При чем здесь магазин? Значит, давайте сажать продавца, давайте сажать участкового, который это допускает. Почему обязательно рядом… Понимаете, не стоит вопрос, что вот как только будет принято решение, сразу около школы появится магазин, – не появится, поверьте мне. Тамара Шорникова: Давайте посмотрим видеоматериал, подключим к обсуждению большее количество людей, чтобы получить более мнений. Мы спрашивали на улицах российских городов, за сколько метров от школы, больницы можно торговать алкоголем. Вот какие ответы получили. ОПРОС Тамара Шорникова: Покупателей выслушали, давайте немного о продавцах поговорим. Минпромторг хочет как раз их поддержать, мол, экономика сейчас сильно ограничена вот такими рамками размерными, что называется. Это действительно так? Потому что мне кажется, многие считают, что алкоголь, табак и так далее являются ну очень выгодными продуктами, у них, у продавцов, совсем все хорошо. Неужели нужна такая поддержка? Михаил Смирнов: На самом деле нет. Вот смотрите, сейчас 250-300 рублей, грубо говоря 300 рублей стоит бутылка водки. Знаете, сколько забирает государство сразу, еще когда на заводе? 140 рублей сразу забирает, из 250 рублей 140 рублей забирает государство, 100 рублей акциз, 40 рублей НДС, плюс еще дополнительные налоги. То есть завод получает мало, он где-то 4.50-5 рублей получает с бутылки прибыли. Продавцы да, бывает, накручивают, но тоже не накрутишь, потому что есть ведь покупательная способность у людей, они просто не купят, они пойдут рядом в квартиру и купят подпольную водку, которую продают… Я знаю, в Кургане иногда, так уж сложилось, приходят в магазин, говорят «3 по 100», и ему 3 бутылки по 100 рублей продают – подпольная водка. Понимаете, на самом деле ведь вопрос стоит… Вот правильно ответил человек – вопрос, хочет человек выпить, не хочет человек выпить. Надо работать с воспитанием людей, а не запрещать. Как вы ни запрещаете, 50% подпольного рынка – это уже кризис отрасли, это кризис страны, это кризис воспитания. Поймите это, что если еще дальше будет происходить это, будет еще хуже, потому что подпольное производство алкоголя выгодно. Вот смотрите, себестоимость бутылки на круг получится где-то рублей 25, это с пробкой, с этикеткой, с контрэтикеткой, с тем, что налито внутри бутылки, 25 рублей, цена 150 рублей, вот вам чистая прибыль, государство ничего не получает. И самое главное, государство не контролирует качество. А сейчас у нас получается, все борются с чем? С официальным рынком, который платит налоги, контролирует качество. Он обложен сейчас огромным количеством всего. Поймите, вся вот эта вот… Знаете, как говорят, дорога в ад вымощена благими намерениями. Все вот эти благие намерения получаются как одна и та же улица… Виталий Млечин: Но вот этот алкоголь паленый, который никем не контролируется, который непонятно какого качества и вообще неясно, сколько ты бутылок сможешь выпить, пока, в общем, тебя Кондратий не хватит… Михаил Смирнов: Это по-разному. Виталий Млечин: Кто его покупает? Михаил Смирнов: Его покупают люди. Виталий Млечин: Это алкоголики? Это люди, которые от безысходности это делают? Михаил Смирнов: Вы не поверите: практически все за исключением тех, кто пьет очень дорогие бренды, которые он покупает в очень дорогих магазинах. Виталий Млечин: Нет, просто, понимаете, когда жизнь более-менее нормальная, какие-то перспективы еще есть, будешь немножко все-таки думать, что ты выпиваешь. Если захочешь выпить, то все-таки… Михаил Смирнов: Абсолютно с вами согласен. Понимаете, вообще-то водка – это продукт социальный. Когда идет падение экономики, народ начинает пить больше; когда идет подъем экономики, народ начинает пить гораздо меньше. Это не только по статистике нашей страны, это во всем мире так. Виталий Млечин: Просто если сейчас все начнут пить вот эту водку за 150 рублей, то до подъема экономики уже просто никто не доживет. Михаил Смирнов: Ошибаетесь! Понимаете, я еще раз повторю, что потребление алкоголя установилось, больше не выпьют, так уж сложилось. У нас алкоголиков очень мало, а людей, пьющих подпольный алкоголь, где-то около 20 миллионов, у них нет денег на это все. И на самом деле Минпромторг предлагает каким-то образом выдавить подпольный алкоголь, как это было при Витте Сергее Юльевиче. Он же создал специально водку-«казенку», для того чтобы выдавить подделки, тогда их было огромное количество. Он предложил смешивать спирт с водой, а не дистиллят делать. И вот эта «казенка» выдавила подделки, чтобы государство могло контролировать, он создал дешевую водку. А у нас в принципе так: давайте запретим, и все будет хорошо. Тамара Шорникова: Смотрите, очень важная SMS из Ивановской области: «Чего ни придумают от безделья: сначала запретят, потом разрешат. Вроде как делом занимаются». Я думаю, что многих в этой истории возмущает непоследовательность. Хочется понять постоянную какую-то госполитику, установили и хорошо. Для чего? Михаил Смирнов: Нет, понимаете, у нас вообще… Извините, я уж выскажусь, – у нас по поводу политики тоже интересно. Если вы знаете, на автомобиль вывешивают знак «Ш», что значит «шипы». Все повесили, потому что штрафовали. Сейчас выясняется, что не за чем. Так же с алкоголем: выслушали, вот эти пришли трезвенники, борцы за трезвость, Минздрав, вместо того чтобы заниматься медициной, решил полезть в политику, – а давайте мы запретим, давайте мы повысим цену, вот в Скандинавии это все делают, они правы. В результате резко вырос подпольный рынок, как это было в Соединенных Штатах, в Финляндии, у нас было два раза причем, при Николае II и при Михаиле Сергеевиче Горбачеве. Понятно, что одно и то же будет, результат будет один и тот же, вместо того чтобы заниматься воспитанием, снижая потребление. У нас решили просто найти простой вариант, отрубить хвост по самую шею. Виталий Млечин: А как заниматься воспитанием людей? Про школьников ладно, с молодежью понятно как работать, а как заниматься воспитанием вот этих вот 20 миллионов россиян, которые уже пьют подпольную водку? Михаил Смирнов: А тут понимаете какая хитрость? Пьют подпольный алкоголь больше, просто не травятся. И вот эти производители подпольного алкоголя, как ни странно, им нужно сказать по большому счету «спасибо», что они в принципе используют гидролизный спирт, а не спирт с метанолом. И вот те же «фунфырики», на них сейчас накатываются со страшной силой, настойка боярышника, а ведь на самом деле спирт там питьевой, то есть народ не травится. Виталий Млечин: Нет, конкретно «Боярышником» же отравились… Михаил Смирнов: Отравились не «Боярышником», отравились жидкостью для протирки ванн, для дезинфекции ванн, которую назвали «Боярышник», а на самом деле там использовался метанол, галимый метанол, который дикий яд. На самом деле тут нужно понимать разницу между галимыми препаратами и веществами, содержащими спирт, это разные вещи. Виталий Млечин: В общем, как с этим бороться? Как с этими людьми работать? Как их убедить если и пить, то хотя бы какую-то нормальную водку? Михаил Смирнов: Значит, смотрите, вариант очень простой. Во-первых, извините, все зависит от экономики: будет работа, просто перестанут пить. Ну не перестанут пить, понятно, но… Виталий Млечин: Но никто же не придет и за ручку не отведет этого человека на работу. Михаил Смирнов: Слушайте, у нас я знаю огромное количество людей, хороших специалистов, которые не могут найти работу. Это вот здесь Москва и московский регион, здесь можно найти работу. Виталий Млечин: Они не могут найти работу и спиваются – как им помочь? Михаил Смирнов: Я вам скажу как. Появится экономика, и с ними работать по большому счету уже поздно. То есть это молодежь, начинать надо с молодежи, а по-другому… Ребят, понимаете, вы можете выдумывать что угодно, говорить как угодно, но вот это будет 100%. Потому что, извините, если человек запил, если человек стал алкоголиком, то вылечиться он практически не может. Он может завязать, но он будет бывшим алкоголиком, это как бывший наркоман на самом деле, не получится. И по-настоящему надо работать именно с молодежью. Но опять же молодежь не будет пить, как и вы не будете пить, если бы у вас не было этой работы, еще неизвестно, что было бы с вами, – ну так, по большому счету. Я, например, очень многих знаю молодых, очень талантливых ребят, которые спились из-за невозможности приложить усилия. Тамара Шорникова: Я, честно говоря, не вижу какого-то противоречия в том, что нужно прививать культуру пития и вкус, никто же не спорит абсолютно. Михаил Смирнов: Да еще как спорят… Это вы знаете, сколько я постоянно… Тамара Шорникова: От наших зрителей каждая вторая SMS о том, что действительно нужно прививать. Михаил Смирнов: Я постоянно выслушиваю о том, что я агент алкогольной мафии, и всегда спрашиваю: ребят, где то окошко, где можно за агентские расписаться? Ну так, ради спортивного интереса. На самом деле здесь нет противоречия. Но понимаете, ограничивать алкоголь сейчас, просто ограничиваться только запретом, повышением цены – это все работает на подпольный рынок. Запретить алкоголь мы не сможем, его 10 тысяч лет не могли запретить. Извините, если в Кодексе Хаммурапи 2 статьи пивным посвящены 6 тысяч лет назад… Так что только воспитание и снижение потребления, вот это достижимая идея, но долгая и трудная. Но этим никто не хочет заниматься, это невыгодно, кстати. Тамара Шорникова: Запрещать бесперспективно, стоит ли двигать, все-таки вопрос обсуждаемый. Как раз его мы сейчас активно обсуждали в нашей последней дневной получасовке… Михаил Смирнов: Да не двигать, простите, это не двигать. Я еще раз повторяю, что Минпромторг не предлагает двигать алкогольные магазины к школам и к медицине, а он предлагает узаконить ситуации, когда идиотизм совершенный. Ну согласитесь, строить при входе в винный магазин лабиринт, чтобы набрать 50 метров, потому что там стоматологи зубы сверлят, – это глупость. Виталий Млечин: Мы против идиотизма и глупости. Спасибо вам большое. У нас в гостях был главный редактор портала «Алкоголь.ру» Михаил Смирнов. Прямо сейчас расскажем, о чем пойдет речь в вечернем блоке программы «Отражение».