Тамара Шорникова: Еда все дороже, и не только у нас. ООН сообщает: в мире впечатляющими темпами растут цены на продовольствие, в апреле они достигли 6-летнего максимума. За год продукты в среднем подорожали на 31%, сильнее всего сахар, масло, мясо, молочные продукты и зерновые. Сахар подскочил в цене на 60%, молочные продукты почти на четверть, пшеница на 17%. Константин Чуриков: Нас сегодня в правительстве начали уверять, что это так в мире подорожали, у нас-то все-таки по-другому, но мы об этом чуть позже. Среди причин тотального подорожания эксперты называют, понятно, пандемию, сбой вот этих поставок по всему миру, климат, неурожай, это тоже, конечно же, все это дело подогревают и уже приводят к дефициту товаров. Тамара Шорникова: Более миллиона жителей Мадагаскара находятся на грани голодной смерти, им немедленно нужна продовольственная помощь. Об этом сегодня заявили сотрудники Всемирной продовольственной программы. Константин Чуриков: По их словам, для предотвращения гуманитарной катастрофы на острове необходимо более 70 миллионов долларов. Причина кризиса – сильнейшая за последние 40 лет засуха, в результате фермеры лишились урожая, и это привело уже к дефициту продуктов. Тамара Шорникова: О причинах и о том, что со всем этим делать нам всем во всем мире, будем говорить сейчас вместе с вами и с экспертами. Константин Корищенко у нас в гостях, доктор экономических наук, профессор РАНХиГС, – здравствуйте. Константин Корищенко: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. И Алексей Коренев, аналитик группы компаний «ФИНАМ», – добрый вечер, Алексей Львович. Алексей Коренев: Добрый вечер. Константин Чуриков: Ну, дорожает еда по всему миру, но, кстати, не везде одинаково бьет она по кошельку. Я вот вчера, поскольку так интересуюсь Бразилией, обнаружил чек из одного бразильского супермаркета в городе Масейо, и вот наши соотечественники жалуются, что там... Ну ладно там, хорошо, молоко стоит литр, получается, почти 10 реалов, на наши деньги это примерно 160 рублей. Бананы килограмм (Бразилия, да) 7 реалов, это 110 рублей, в Бразилии, ну и так далее, тут капуста, все остальное. Я так смотрю и думаю: ничего себе. Но там наш человек, он при этом взял себе вина и водки, в общем, на это и потратился. У нас сейчас на связи из Бразилии Наталья Кудрявцева де Лима. Наталья, здравствуйте. Наталья Кудрявцева де Лима: Здравствуйте, добрый вечер. Константин Чуриков: Наталья, я уверен, что вы тоже видели эту публикацию, да и вообще больше чем, так сказать, автор этого письма можете рассказать о том, что сейчас происходит с ценами в Бразилии. Вот расскажите, насколько это ощутимо для людей в принципе, насколько они выросли, может быть, за, получается, последние полгода, за последний год. Наталья Кудрявцева де Лима: Цены действительно выросли, и, как вы правильно сказали, Константин, это было связано прежде всего со сбоем поставок, потому что главное внимание все-таки сейчас уделяется экспортным поставкам. Потому что в прошлом году в связи с закрытием границ, в связи с пандемией многие контрактные условия были нарушены, поэтому Бразилия пытается сейчас выполнить все свои обязательства по поставкам, и мы сейчас говорим, конечно, о таких стратегических продуктах, как кукуруза, как соя, мясо... Тамара Шорникова: Наталья... Константин Чуриков: Наталья, просят немножко сместить камеру, чтобы мы вас видели, чтобы мы все поместились в кадр сейчас, потому что иначе там... По центру можете попробовать? Вот да, сейчас, наверное, все будет хорошо... Вот, да-да-да. Тамара Шорникова: Что касается поставок, сразу любопытно. Просто что касается бананов-то, они почему подорожали? Или к вам эквадорские завозят? Константин Чуриков: Да. Наталья Кудрявцева де Лима: Нет, у нас есть свои бананы, достаточно много вариантов бананов, разные сорта бананов. Но это связано, конечно, прежде всего с подорожанием бензина, вот, и, конечно, с различными климатическими условиями, потому что сейчас у нас начинается зима, в моем штате, Федеральный округ, бананы все еще растут, а на юге уже первые заморозки, как вы понимаете. Поэтому цена на бананы везде разная. Константин Чуриков: Наталья, ну скажите, сколько в среднем сейчас... Понятно, что нет средней какой-то семьи, среднестатистической, но, скажем так, небогатая семья, типичная какая-то бразильская небогатая семья какой процент семейного дохода тратит сейчас на еду? Наталья Кудрявцева де Лима: На еду тратится сейчас гораздо больше, чем до пандемии, поскольку люди боятся дефицита и закупают заранее побольше риса, побольше консервов. То есть да, на еду сейчас тратится гораздо больше, чем в обычное время. Константин Чуриков: Наталья, спасибо вам большое! К сожалению, картинка подвела. Тамара Шорникова: Можно вопрос? Константин Чуриков: Да-да-да, давай, Том, конечно. Тамара Шорникова: Буквально один еще вопрос, я думаю, что потерпим мы такую картинку, но нам всегда интересно. У нас сейчас SMS приходят, уже сыплются на портал: «заморозить цены», «зафиксировать» и так далее. Константин Чуриков: Это точно. Тамара Шорникова: Очень много ожиданий от государства, от правительства, которое не позволит ценам расти. У вас как правительство, государство реагирует на подорожание? Делает что-то с этим? Помогает людям или как? Наталья Кудрявцева де Лима: Да, когда началась пандемия в прошлом году, у нас выделялись субсидии очень бедным семьям. А сейчас субсидии сократились, потому что, как вы понимаете, за год была потрачена гигантская сумма, для того чтобы люди просто не умирали с голоду. Сейчас, конечно же, существуют программы, но, конечно, в основном люди рассчитывают сами на себя и на помощь других людей, соседей, друзей и так далее. Константин Чуриков: Да, спасибо вам большое, спасибо. Наталья Кудрявцева де Лима, международный консультант. До свидания, obrigado, как у вас говорят. Ну что, уважаемые гости, что в России, давайте сейчас короткую справочку дадим. Вот... Тамара Шорникова: Мы много раз в этой студии уже, в общем-то, говорили о росте цен и о попытках их сдержать. Что подорожало с начала года? Список внушительный: картофель +42%, морковь – почти +50%, капуста подорожала на четверть; куры, мясо – почти на 15%, на столько же яйца. Константин Чуриков: Обратим внимание, что это такой список самых потребляемых, народного потребления продуктов, такие, знаете, народные деликатесы, в том числе гречка, вермишель, макароны. Тамара Шорникова: Ага. Константин Чуриков: Вот вчера, значит, премьер, выступая перед депутатами, сказал, что на самом деле выросли доходы реально располагаемые, он сказал, что выросли на треть, хотя вот Росстат ранее сообщал, что они упали на 3,6%, ну ладно, с этим надо отдельно разбираться. Но вот сегодня в принципе как утешил всех первый зампредседателя правительства Андрей Белоусов, он проводил совещание по мониторингу цен на социально значимые товары, и вот что говорилось как раз в отчете на сайте правительства после этого совещания. Правительство России: На 4 мая 2021 года рост цен замедлился на 1 процентный пункт до 6,6% с 7,6% в марте. Особого внимания все еще требует ряд позиций, в том числе яйца, гречневая крупа, пшеничный хлеб, подсолнечное масло и сахар. Андрей Белоусов поручил министерствам ускорить работу по созданию механизма анализа цен на мировых рынках для оценки возможного влияния этой динамики на стоимость продукции в России. Константин Чуриков: То есть, как раньше говорили, работали, работаем, будем работать. Немножко что-то снизилось, уже хорошо, но осталось раз, два, три, четыре, там далее по списку, а так изучаем-наблюдаем. Уважаемые гости, как вам кажется, у нас правительство контролирует рост цен вот так, как его надо контролировать, и рост, не знаю, доходов? Константин Николаевич, Алексей Львович, кто? Константин Корищенко: Ну, давайте начнем с доходов. Я думаю, что все знают, как они живут, и, в общем-то, какого-то заметного роста доходов населения не наблюдается. Константин Чуриков: Так. Константин Корищенко: Никаких существенных индексаций зарплат, никакого изменения курса доллара, который мог бы привести, так сказать, к какой-то корректировке доходов и так далее, у нас не наблюдается, вот. Теперь давайте разбираться, откуда все это берется. Во-первых, вот сравнивают много статистики, сравнивают либо с 2020 годом, либо с 2014 годом. На самом деле с 2020 годом цены вообще, наверное, неправильно сравнивать, потому что в 2020 году мировые цены – мировые, подчеркиваю, цены – падали, у нас в России нет. А с 2014 годом тоже не очень правильно сравнивать, потому что тоже произошло существенное падение цен, только немножко в другом виде, по большинству видов товаров. Есть такой индекс мировых активно торгуемых сырьевых товаров, 19, туда входят продукты питания, металлы, туда входит энергия. Так вот сегодняшний уровень этого индекса находится на уровне 2005–2006-х гг. Константин Чуриков: Так. Константин Корищенко: Тут возникает вопрос, а почему же мы чувствуем на себе это. Константин Чуриков: Да. Константин Корищенко: Потому что в 2005–2006-х гг. доллар был 23–25 в зависимости от... Константин Чуриков: Ну не травите душу... Константин Корищенко: А сегодня он мы знаем какой. Поэтому вот этот вот индекс, который отражает мировые цены, которые в долларе, он, будучи пересчитан в рубль, показывает то, что есть. И в целом, когда происходит то, что сейчас происходит, я не хочу вдаваться в макроэкономический анализ... Константин Чуриков: Это мы чуть позже сделаем. Константин Корищенко: Да, обычно происходит следующее. Если страна имеет много того, что экспортировать, а у нас же цены растут на то, что мы можем экспортировать, то обычно доходы, которые поступают в эту страну, они ведут к тому, что валюта данной страны начинает расти. Помните, как мы с нефтью смотрели? – в одну сторону цены на бензин растут, в другую сторону цены на бензин не меняются, хотя по идее надо было, чтобы они ходили в ту и в другую сторону. Константин Чуриков: Хорошо. Вчера премьер сказал, что на самом деле правительство приложило усилия и действительно прикладывает и если бы оно их не приложило по регулированию цен, то мы бы получили скачок... Тамара Шорникова: Взрывной рост. Константин Чуриков: ...просто взрывной рост цен. Стало страшно. Алексей Львович? Алексей Коренев: Не стало пока страшно. Правительство должно говорить, что оно эффективно работает, иначе зачем они там сидят, их поувольняют. Надо иметь в виду, что пока те меры, которые я вижу со стороны правительства, они, скажем так, не исчерпывающие и иногда даже несколько удивляют. Потому что да, вот заморозку цен на сахар, гречку или еще что-то было... Вы понимаете, заморозка цен хороша только на очень непродолжительное время, потому что это абсолютно нерыночная мера, и, если ее применять достаточно долго, она приведет к дефициту. Дефицит сахара у нас не возник... Кстати, локальный дефицит сахара в отдаленных регионах в момент заморозки первой был. Константин Чуриков: Да, Чукотка. Алексей Коренев: Туда, где... Да-да, там, где длинное логистическое плечо, возить тяжело, там сахар исчез моментально. Дефицит сахара сейчас не наблюдается по одной простой причине: мы его производим очень много. Мы его потребляем 5 миллионов тонн, а производим в среднем обычно 6,5 и более, только в прошлом году у нас был неурожай, мы произвели его мало, порядка 5 миллионов тонн, но у нас переходящие запасы 1,5 миллиона были, которые прекрасно покрыли наши экспортные потребности, а остального сахара хватило. Иначе бы эта заморозка привела к дефициту, а сахар ведь заморозили до конца июня, насколько я помню, уже бы сейчас хлебнули дефицит. С зерном: у нас второй за всю историю урожай зерна, зерновых, мы столько сами не потребляем, тем не менее были введены квоты на экспорт и введены повышенные пошлины на зерно 4-й категории, которые в результате сравняли его по цене с зерном 3-й категории, его стало невыгодно вывозить. Тамара Шорникова: Алексей Львович, а можно сразу к тем мерам... Константин Чуриков: Том, а можно еще? Четвертая категория – это какое зерно решили оставить в России? Алексей Коренев: Ну, у нас в России выращивается 3-е, 4-е и 5-е, это фактически фуражное, оно мало годится для производства хлеба, все равно нужно... Константин Чуриков: Но его решили оставить. Алексей Коренев: Нет, мы 1-ю и 2-ю категории почти не производим, мы закупаем частично за рубежом, плюс улучшители, чтобы делать хлеб. Это фуражное зерно, мы его производим больше, чем потребляем, и, естественно, значит, экспортеры ориентировались на мировые цены, и в этот момент им раз! – и срезали, собственно, установили квоты, что не позволило заключать форвардные контракты. А это большая проблема, потому что лаг поставки зерна порядка 1,5 месяцев и более, естественно, не зная, какие объемы можно будет поставить, невозможно было заключать контракты. В общем, «подарочек» сделали сельхозпроизводителям, не очень, на мой взгляд, эффективные меры. Здесь все-таки нужно действовать... Константин Чуриков: Зрители пишут: «Короче, девочки-мальчики, есть будем только одуванчики». Тамара Шорникова: О мерах, которых вы, например, не дождались, потому что вы в самом начале сказали, что не исчерпывающие меры правительства, вот о них поговорим давайте после звонков, потому что их очень много. Сначала Александр, Оренбург. Константин Чуриков: Здравствуйте, Александр. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Да, слушаем. Константин Чуриков: Здравствуйте. Зритель: Ну вот я звоню, я сам живу в селе рядом с Оренбургом. Понимаете, у нас в селе было три колхоза, понимаете, и все колхозы развалились. Сейчас никто ничего не производит. Животноводство все ликвидировано. Это от чего политика идет? Кто вообще все это делает? Ну вот возьмите, про фуражное зерно вы сейчас говорили, да? У нас фуражное зерно стоит, чтобы частник, ну просто мне вот, например, купить фуражное зерно, стоит 10 тысяч тонна фуражного зерна. Можно как-то даже подсобное хозяйство держать? Очень тяжело. Правильно, потому что все уничтожили, все, что можно было уничтожить, уничтожили все. Константин Чуриков: Александр, но все-таки справедливости ради... Зритель: Людям жить не дают вообще на селе. Константин Чуриков: Из продовольствия, все-таки производим же свое, пусть вывозим, но производим же, нет? Зритель: Кого производим? Константин Чуриков: Ну как, сельхозпродукцию, картошку, капусту. Что, нет, не выращиваем? Зритель: Да ну, конечно, производим, конечно, производим, но это очень... Константин Чуриков: Морковь. Зритель: Вы знаете, но люди-то на селе... Вы понимаете, уничтожили все, людям негде работать, все бегут, понимаете? Константин Чуриков: Это да. Тамара Шорникова: Покупать еду не на что, вот о чем в том числе. Зритель: Да, покупать еду не на что. Люди просто... Семьи разваливаются от этого, потому что муж, например, начинает ездить куда-то зарабатывать деньги, семья разваливается, жить не на что. Константин Чуриков: Да это понятно. Спасибо за ваш звонок. Еще сразу Равиль, Самарская область. Здравствуйте. Зритель: Алло, здравствуйте, уважаемые ведущие и уважаемые эксперты. Константин Чуриков: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Да, слушаем. Зритель: Я хотел бы вам задать вопрос такой. Вот я живу в городе Тольятти, сейчас я нахожусь на даче, и вот вчера зашел я в магазин. В магазине стоит редиска, которая стоит 200 рублей килограмм. Это как вот понять можно? Это явно не наша редиска, но 200 рублей – это мясо можно купить на такую цену. И вот я не могу понять, почему цены так вот у нас скачут. Константин Чуриков: Да вот тоже пытаемся разобраться. Нет, с одной стороны, редиска новая, наверное, еще не выросла, так вот догадываемся... Алексей Коренев: Бразильская, скорее всего. Константин Чуриков: Да, бразильская, если только ограбить, так сказать, братский народ... Спасибо за ваши звонки. Вот Челябинская область нам пишет: «Такое чувство, как будто россияне питаются только подсолнечным маслом, сахаром и гречкой». Давайте сейчас спросим наших зрителей, на какое вот новое меню вы перешли, как изменился, скажем так, ваш рацион под влиянием растущих в магазинах цен. Тамара Шорникова: Уже пишут о том, как изменилась структура расходов и, соответственно, жизнь как изменилась. Москва, телезритель: «Все тратится на еду и ЖКХ. Раньше остаток откладывали на отпуск, а теперь нечего откладывать, ничего не остается». И давайте сразу, не уходя далеко, продолжим про меры, которых вы не дождались. Что еще могло сделать правительство? Алексей Коренев: Ну вот, на мой взгляд, все-таки... Кстати говоря, вот люди не первый раз уже в передаче жалуются на то, что разрушили колхозы, давайте вернем колхозы и заживем так же, как было, или были заводы, заводы разрушили, давайте вернем те заводы, что были, причем не то что мы сделаем, а сделайте нам колхоз. В какой-то передаче у вас прямо женщина звонила и говорила: «Сделайте нам колхоз, в каждой деревне по колхозу, и заживем». Вообще не очень понятно, как нужно было вообще довести ситуацию с нашим настоящим, что люди свое будущее представляли себе в виде своего прошлого, плохая ситуация. Константин Чуриков: Ну, значит, да, значит, в этом прошлом было по каким-то причинам, не только ностальгическим, очевидно, лучше. Алексей Коренев: Значит, предполагалось-то как? – что, в общем-то, на смену колхозам, совхозам придут фермерские хозяйства. Не пришли в основном, ну не пришли, не созданы условия для этого. Предполагалось, что на смену гигантским корпорациям придет большое количество более мелких предприятий, которые более эффективны, которые более гибкие и так далее, – не пришли. Субсидирования государственного для собственно создания сейчас нормального фермерского хозяйства практически нет, кредиты малому сельскому бизнесу практически недоступны. И в результате колхозы ушли, вместо них ничего не пришло, люди оказались на селе без денег, без еды и без работы. Константин Чуриков: Ну а, собственно, смотрите, если вернуться все-таки к ценам на продукты, – а что мы сейчас обсуждаем? Ведь мы каждый год бьем какие-то собственные как бы рекорды по сбору, по урожайности, я не знаю, сейчас вот у нас гречка, в том году хорошо, кстати говоря, выросла, больше, чем до этого, когда был неурожайный год. Мы уже вывозим, кстати, ту же гречку в Азию, там китайцы с австралийцами, оказывается, поссорились, ну и мы теперь по-братски, в общем, им отсыпаем, да... Алексей Коренев: Вот буквально первый год мы всерьез отгружали гречку, сейчас в Японию и Китай... Константин Чуриков: Да-да-да. Алексей Коренев: Но у нас 780 миллионов тонн гречихи, это очень много. Константин Чуриков: Я просто к чему? А вообще в чем предмет обсуждения? Мы же это все сами производим, ну взяли, как сказать, и накормили, так сказать, по-библейски, накормили народ и все. Константин Корищенко: Нет, ну подождите, мы же опять обсуждаем то, с чего мы начинали, что если бы мы жили только внутри России, внутри России все производили и все потребляли... Константин Чуриков: Так. Константин Корищенко: ...то можно было как-то рассуждать на тему, колхозы не колхозы и так далее. Но у нас же есть на сегодня, на благо или не на благо, вопрос отдельный, возможность заниматься свободно внешнеэкономической деятельностью, чего, кстати, в Советском Союзе не было, вот. И все то, что можно экспортировать, мы с удовольствием экспортируем. Константин Чуриков: Подождите, а это прямо вот такая наша цель, самое главное – заниматься внешнеэкономической деятельностью? Константин Корищенко: Нет, это не наша цель, это то, какие созданы условия. Вы спрашиваете почему, я отвечаю на вопрос почему. Константин Чуриков: Да-да-да. Константин Корищенко: Условия прежде всего определяются стоимостью труда и стоимостью других факторов, которые участвуют в производственном процессе. Их стоимость определяется прежде всего курсом национальной валюты. И то, что мы получили двукратную девальвацию в 2014 году, привело к тому, что очень многое, что в России было потребляемо внутри в силу того, что это было невыгодно экспортировать, стало выгодно экспортировать. А допустим, ту же самую редиску, я не знаю, что-то еще, что по разным причинам или нельзя, или невыгодно экспортировать, ну вот мы это и не производим. То есть у нас та продукция сельского хозяйства, которую можно экспортировать, она нормально растет, я имею в виду в объемах. Константин Чуриков: Давайте просто вот на землю спустимся, вернемся, так сказать, в магазин, у каждого он свой, я думаю, что мы примерно в одних магазинах все и встречаемся, должны там встретиться. Ну вы же ходите в магазин, вы видите, как это все выглядит, да? Константин Корищенко: Да. Константин Чуриков: Вы как не только и не столько, может быть, доктор экономических наук, профессор РАНХиГС, вы что по этому поводу думаете? Ну как бы что с этим делать? Люди беднеют реально просто. Константин Корищенко: Ну так подождите, «магазины» и «бедность» – это две разные истории. Константин Чуриков: Мне кажется, это одна и та же история. Константин Корищенко: Нет, я объясню, это две разные истории, потому что магазины определяются набором тех товаров (ну и услуг), которые нам предлагают, в том числе, допустим, огурцы, помидоры из Узбекистана, одежду из Европы, еще что-то еще откуда-нибудь, и уровнем дохода, который наши граждане получают от того, что они продают в массе своей труд здесь, внутри России. И стоимость их труда, точнее оплата их труда, последние несколько лет практически не растет. Константин Чуриков: Мы труд, извините, не продаем, мы его как будто, знаете, давим или, так сказать... Константин Корищенко: Ну, это отдельный вопрос, главное, что... Константин Чуриков: Два часа поработал, третий бесплатно. Константин Корищенко: Ну, это другая история. Главное, что доходы населения в массе своей, кроме той части, которая работает на государство, практически не растет. Константин Чуриков: Да. Тамара Шорникова: Хорошо... Константин Корищенко: В этом первопричина того, что нам не нравится то, что мы видим в магазине, а не потому, что мы что-то такое видим в магазинах, что в них самих нехорошо. Тамара Шорникова: Давайте все-таки послушаем телезрителей. Ирэн, Свердловская область. Здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Константин Чуриков: Добрый. Зритель: Да-да, добрый вечер. Вы знаете, вот часто смотрю передачу про повышение цен и про новое меню россиян, но это уже как бы другая категория. Вот повышение цен. Я живу в Свердловской области, город Верхняя Пышма. Вот смотрите, вот у меня сегодня перечислили пенсию в размере 10 080 рублей 27 копеек. И приходя в магазин, понимаете, молоко подорожало, яйцо подорожало, картофель подорожал. Как на эти деньги прожить? И как еще заплатить коммунальные услуги и еще как бы оставаться здоровой? Вот скажите, пожалуйста, как это вот можно сопоставить. Тамара Шорникова: Да, понятно. Константин Чуриков: Безусловно. Ирэн, подождите, поскольку у нас вопрос всем зрителям в принципе, на какое меню вы перешли, на какие продукты. Что вы готовите? Как вы, собственно, спасаетесь в этой ситуации? Зритель: Ох, господи, как мы спасаемся? Ну как спасаемся? Ну, допустим, вот какие-то вот такие продукты как бы незначительные. Ну, допустим, … капусты я разделяю, допустим, на борщ, потом оставляю, потом какой-то винегретик сделать оставляю, и вот все вот это вот. Покупаю не 30 яиц, как раньше, а 10 яиц. Пакет молока, это у нас уходит, допустим, чай с молоком, кофе с молоком, но мы его вот именно берем в Tetra Pak, потому что оно долго стоит, долго его можно сохранить. И вы знаете, это действительно, вот заходишь в магазин, про гречку я уже и говорить не хочу, потому что это уже не для меня, это уже не для других пенсионеров, как я. Вот действительно... Константин Чуриков: Деликатес уже, да, получается, гречка? Зритель: Ну да, вот вы правильно сказали, это какой-то деликатес. И поэтому, естественно... Сейчас вот я получила вот эти вот несчастные 10 080 рублей 27 копеек, я завтра какие-то продукты пойду куплю, а на «коммуналку» и на остальное я не знаю. Константин Чуриков: Да... Зритель: Это очень серьезная проблема. Константин Чуриков: Это беда. Да, спасибо. Тамара Шорникова: Спасибо, Ирэн. Зритель: И понимаете, что самое интересное? Я 40 лет проработала, я отдала вот столько своих сил, свое здоровье, а получила такую пенсию. Я не знаю, как с этим бороться. Константин Чуриков: Ирэн, коротко: кем вы работали 40 лет? Зритель: Я работала в медицине и работала в отделе культуры, поэтому как бы вот как-то так... Константин Чуриков: Да, спасибо. Тамара Шорникова: Наше все, здоровье и культура. Константин Чуриков: Итоги печальны. Уважаемые гости, что мы можем сказать? Алексей Коренев: Так а вот мы еще не закончили про то, что правительство должно было сделать и не сделало. Константин Чуриков: Хорошо, только мы забудем, да. Алексей Коренев: А чтобы было понятно, давайте мы разберемся, почему растут цены у нас. Дело в том, что вот вы правильно сказали, Константин, вроде производим все с каждым годом все больше и больше, зерна все больше и больше, ну сахара в прошлом году был неурожай, в следующем году будет опять нормально, гречки мы собрали немало и так далее. Себестоимость производства существенно выросла. У нас сейчас в стране инфляция издержек. Почему выросла себестоимость? – да потому, что у нас значительная часть оборудования, сырья, субстанций, удобрений импортная. В пищевой промышленности порядка, мы уже с вами обсуждали, 70% оборудования импортное, которое покупается за валюту, подорожавшую валюту, обслуживается за валюту, ремонтируется за валюту, а в мясной промышленности почти 100%. Константин Чуриков: Алексей Львович, да понятно это. Просто люди смотрят нас, они хотят как бы разобраться, что с этим можно сделать. Вот это «дано» в задаче мы уже знаем. Алексей Коренев: Так вот уже говорилось, что, в общем-то, первое, что нужно было делать, – это субсидировать производителей всех, сельхозпроизводителей, логистику, пищевую промышленность, чтобы компенсировать им частично возросшие издержки. Константин Чуриков: Так. Алексей Коренев: Это позволило бы, не вводя заморозки цен на продукты, остановить рост цен или по крайней мере его приостановить. Константин Чуриков: Или сделать вид, что ты остановил, получив помощь от государства... Алексей Коренев: Те объемы субсидирования, которые были выделены, 4,3 миллиарда, по-моему, в конце прошлого года, 4,7 сейчас, – это мизерная сумма в масштабах страны, этими деньгами мы не поможем производителю компенсировать возросшие издержки. Константин Чуриков: Извините, почему мы не говорим о помощи вот потребителям, просто несчастным людям, которым вот так вот не повезло, 40 лет человек отработал, вот теперь 10 тысяч пенсия, как хошь, так и живи? Константин Корищенко: Так а помощь потребителям – это повышение их доходов, никакой другой помощи потребителям, собственно, нет. Второй вариант помощи, то, что мы сейчас видим, – попытка сделать вид, что цены не растут, заморозив их. Других вариантов-то нет. Константин Чуриков: А какая-то прямая помощь... ? Константин Корищенко: Нет, прямая помощь, я имею в виду повышение доходов. Константин Чуриков: Соединенные Штаты можно вспомнить там... Константин Корищенко: Нет, повышение доходов, повышение доходов. Алексей Коренев: В Штатах прекрасно работает... Константин Корищенко: Индексации пенсий, повышение заработных плат; косвенным образом, я уже сказал, изменение курса валюты и так далее. То есть на самом деле мы пытаемся решать ту проблему, которую видим перед собой, как эта собака, которая кусает не того, кто ее пнул, а того, кто перед глазами, так и здесь: мы смотрим на цены и думаем, что проблема в них. А проблема не в ценах, проблема в уровне доходов. Тамара Шорникова: Константин Николаевич, безусловно, я только за то, чтобы выросли зарплаты, чтобы мы просто не замечали, как дорожают продукты в магазинах и могли позволить себе как минимум ту же корзину, что и раньше. Константин Корищенко: Так. Тамара Шорникова: Но вот буквально час назад мы обсуждали рынок труда, 4 миллиона безработных в стране, мы начали смотреть вакансии на официальных порталах, и там зарплаты 12 тысяч, 15 тысяч и так далее, и такого много по стране. Мне кажется, что одним взмахом и после наших желаний ну не повысятся моментально зарплаты. Да, нужно работать... Константин Чуриков: Целые районы, целые области, мы смотрим, там все вакансии 12 792. Константин Корищенко: Сейчас, давайте... Первое: давайте мы не будем смотреть на биржи труда и вакансии, там никогда никаких хороших вакансий не было и не будет. Тамара Шорникова: Ага. Константин Корищенко: Это вот иллюзия, что там можно найти хорошую работу. Константин Чуриков: Но председатель правительства говорит, что будут. Константин Корищенко: Ну вот не было это никогда и практически ни в одной стране, вряд ли мы в этом случае будем исключение. Во-вторых, вот смотрите, в Германии всерьез в связи с пандемией обсуждалась такая идея, я сейчас ее перескажу, она как раз к месту будет, разделить рабочие места на две категории: категория так называемого интеллектуального труда, которые могут работать на удаленке, из дома, и категорию физического, присутственного труда, когда человек должен прийти и условно лопатой махать, или что-то мести, или что-то мыть и так далее. И обложить налогом людей, которые работают на удаленке, чтобы за счет этого налога выплачивать соответствующую финансовую помощь людям, которые работают в своем, так сказать, физическом труде, менее доходном, менее, так сказать, интеллектуальном и так далее. То есть это что на самом деле говорит? Это говорит о том, что не только у нас, в той же Испании и Португалии на протяжении уже последних минимум 10 лет структурная безработица находится в двузначных цифрах, 10–15%. Это означает, что на самом деле сегодня такая структура экономики не только в России, что, видимо, вот эта история про безусловный базовый доход, про какое-то количество людей, которое должно сидеть дома и не ходить на работу, получать какую-то, так сказать, поддержку финансовую, – это уже наша реальность. Тамара Шорникова: Только такое решение? Константин Корищенко: Нет, решение я не такое имею в виду, но занять всех, возможно, в современной экономике уже не получится. Поэтому надо решать вопрос действительно перераспределения доходов. Константин Чуриков: Нам пишут сейчас как раз по поводу нового меню, на какие вообще продукты перешли наши граждане. Значит, Волгоград пишет: «На ужин сегодня одно яйцо, одна сосиска». Пишите, что у вас сегодня на ужин. Значит, «перешел на «Биг Ланч» за 46 рублей, «Доширак»... Тамара Шорникова: Это быстрорастворимая лапша. Константин Чуриков: Да? «Доширак» уже дорого, 51 рубль». Алексей Коренев: Картошка нужна. Константин Чуриков: Значит, «на холодец куриных лапок не купить»... Так, что еще... Ну, пишут, да... Рецепты пошли, пожалуйста, подключитесь. Тамара Шорникова: Да, и в аудиоформате тоже, Светлана из Волгограда сейчас расскажет, что у нее на ужин. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Да, Светлана, что у вас на ужин? Зритель: На ужин у нас каша теперь, и то и пшено, все подорожало, все, все дорожает. Пенсии как были низкие, так они и есть. У меня вот сосед, он инвалид I группы, пенсия низкая, лекарства очень дорогие, помогаем вот кто чем может. Знакомая, у нее вообще, она 1965 года, должна на пенсию была пойти, сказали: «Стаж у вас выработан, но справки все...» – нигде она не может доказать, что у нее зарплаты там были, и говорят: «Возможно, вам даже пенсию продлят еще на 5 лет, возможно, вы вообще ее не получите». А я тоже вот 1965 года, теперь волнуюсь, вообще смогу ли я пойти на пенсию, а то мне тоже, может быть, откажут. На что жить? И здоровья уже нет. Константин Чуриков: Да, спасибо большое. Уважаемые гости, у нас вот некоторое время тому назад, помните, такое какое-то было решение, не все его поняли, перешли от этой потребительской корзины, по-другому начали считать, высчитывать этот прожиточный минимум не по потребительской корзине... Константин Корищенко: Нет, не прожиточный минимум, там... Константин Чуриков: А по медианной зарплате... Константин Корищенко: По заработной плате. То есть, понимаете, раньше мы сопоставляли, вот у нас корзина товаров, которые стоят сколько-то, и вот мой доход, который я получаю, можно сравнивать. Константин Чуриков: Да. Константин Корищенко: А сейчас мы сравниваем то, что я получаю, с какой-то расчетной величиной правильной зарплаты или правильной корзины. Константин Чуриков: Я вас хочу спросить: мы не сделали ошибку, ну вернее не мы, другие люди? Константин Корищенко: Нет, тогда я даже участвовал здесь, если я не ошибаюсь, в передаче и говорил о том, что это на самом деле мы просто убрали из сферы нашего наблюдения, сколько реально стоит та корзина, которую мы потребляем, а сравниваем с какой-то мифической средней или условной заработной платой. Вот и все. Тамара Шорникова: Да. Возвращаясь все-таки, пока мы в том числе и в таких дискуссиях подходим к тому, что нужно по-другому решать проблему структурной безработицы, что нужно увеличивать доходы и так далее, вернемся к тому, что беспокоит нас здесь и сейчас, – к ценам. Опять-таки вспоминая недавнее выступление, вчера, накануне, Михаила Мишустина, он достаточно жестко высказался, обвинив в том числе и производителей, и сетевиков в жадности, в том, что это одна из причин. Вы согласны с этим, Алексей Львович? Алексей Коренев: Смотрите, Михаил Мишустин сказал достаточно деликатно. Он сказал, что некоторые ретейлеры ведут себя жадно, оставив себе таким образом окно, поле для маневра, потому что, если бы он сказал, что все, ну это значит, что во всем виноваты буржуины. Если бы он назвал конкретных, значит, надо было бы доказывать, что именно этот ретейлер участвует в каком-то ценовом сговоре. Он сказал, что некоторые ретейлеры ведут себя жадно, очень хорошая... Константин Чуриков: «Кое-кто у нас порой», да. Алексей Коренев: Да, «кое-кто у нас порой», хорошая формулировка, ни к чему не обязывающая, но при этом показывающая, что правительство, в общем, следит за ситуацией. Что касается бизнеса, ретейла и так далее, надо понимать, что любая коммерческая компания, вообще-то говоря, основной целью ставит для себя зарабатывание прибыли, поэтому обвинять коммерсанта в том, что он где-то пытается побольше заработать, как-то наивно, он в любом случае будет пытаться заработать. Просто условия должны быть таковы, чтобы он не наглел. Что касается ретейла, вы знаете, сейчас если дадут команду ФАС, Федеральной антимонопольной службе, проверить ретейл, я думаю, что они не найдут никаких нарушений. Так же как сейчас было с металлургами, не нашли сговора ценового, скорее всего, не найдут ценового сговора у металлургов, так же, скорее всего, не найдут ценового сговора и в ретейле, потому что каждый из производителей, продавцов, промышленников представит вам хорошие бухгалтерские документы, где будет видно, что цены выросли по объективным причинам, потому что у него самого выросли издержки. Поэтому на самом деле вот как бы фраза прозвучала, но она, я думаю, была адресована не конкретным исполнителям и даже не Федеральной антимонопольной службе, а просто чтобы успокоить население. Тамара Шорникова: Безусловно, бизнес есть бизнес, но вот эта вот фраза «создать условия, чтобы не наглели» – а не наглеть в бизнесе в нашей стране что? Это какая маржинальность, или как-то по-другому это назвать? Константин Чуриков: Точка отсечения, да, вот здесь ты щедрый, а тут ты уже жадный. Алексей Коренев: Должна быть здоровая конкурентная среда, потому что чем выше конкуренция, чем она прозрачнее, тем ниже будут цены, тем лучше будут условия для тех же самых сельхозпроизводителей, поставляющих продукцию в магазины. Потому что ни для кого не секрет, что мелкие фермеры практически не могут пройти в крупные ретейлерские сети, потому что большой порог входа, очень много условий и так далее. Нет прозрачности в конкуренции; была бы, я думаю, что цены бы так не росли. Константин Чуриков: Что на ужин сегодня? В Калининградской области вермишель с лучком и морковью на воде, в Уфе на ужин сегодня перловый суп, в Москве (аккуратно, кстати, сочетание опасное) маленький огурчик и стакан кефира. В общем, нам пишут: «Вообще не ужинаю» (Астрахань), «Суп фасолевый». Выбивается из общего ряда, это Коми: «Пошел на Печору, наловил семги, пожарил картошки, сварил самогону». Тамара Шорникова: Ух... Ну, это свое, родное, что называется. Давайте послушаем телефонный звонок. Ирина, Ростовская область. Константин Чуриков: Ирина не дождалась. Манты с капустой... Ладно, слушайте, книга рецептов мне... Ну хорошо, что рецепты есть, честно говоря, мне кажется, это не совсем о вкусной и здоровой пище. Скажите, пожалуйста, как вот, скажем так, мы еще живем сейчас, пандемия не закончилась, у нас еще там демографические проблемы в стране, со здоровьем у многих проблемы. Вы не специалисты по здоровому питанию, но я думаю, что всем понятно, что питаться надо лучше и аккуратнее. Вот с этой точки зрения как-то можно кого-то убедить, что нельзя так? Константин Корищенко: «Кого-то» – вы имеете в виду тех, кто питается, или тех, кто... ? Ха-ха. Константин Чуриков: Нет, те, кто питаются, питаются так не от хорошей жизни. Тех, кто принимают решения, тех, кто жадничают, тех, кто обращают внимание на тех, кто жадничает, ну мы понимаем, о ком мы поговорим. Константин Корищенко: Вы понимаете, что сама по себе, даже по Марксу, сама по себе система, в которой есть денежное обращение, в которой есть рыночное ценообразование и так далее, она административному регулированию подлежит только в очень ограниченном объеме. Любой студент и любой преподаватель, любой учебник вам скажет: если вы попытаетесь решать эту проблему через ограничение цен, вы получите однозначно дефицит. Мы все, кто жил в Советском Союзе, очень хорошо помним вот этот вот пресловутый дефицит. Поэтому еще раз подчеркну то, что было уже сказано, что решать подобного рода проблемы какими-то ограничениями ценовыми приведет... можно только на небольшое время. Ответ, как решать, очень простой: надо, чтобы было больше тех, кто может предложить картошку, редиску, рис. Не больше риса, не больше картошки, не больше редиски, потому что, если это будет, например, производить одна компания, какая бы она хорошая ни была, она все равно будет пытаться не тем, так иным способом устанавливать так называемые монопольные цены. Поэтому на самом деле это борьба с монополизмом, а монополизм в нашей сегодняшней системе откуда идет? У нас сегодня более 2/3 российской экономики принадлежит государству прямо или косвенно. Соответственно, если мы посмотрим на те элементы экономики, которые связаны со многими сферами, то в принципе либо их надо переводить на рыночные конкурентные рельсы, либо пытаться наводить ручное направление и пытаться командовать, кому сколько производить, кому сколько поставлять и так далее, тем мы прямиком придем к госплану и к колхозам, которые нам предлагались. Константин Чуриков: Ну да, но это, вы знаете, такой философский вопрос, что лучше... Константин Корищенко: Почему философский, ха-ха-ха? Константин Чуриков: Что лучше, когда все есть, но многим недоступно, либо когда у тебя и у всех, в общем-то, денег достаточно, а за продуктами надо побегать. Тамара Шорникова: Нам просто зрители начинают писать о том, что давайте придем к госплану. Если это работало, почему нет? Константин Корищенко: Нет, пожалуйста, если... Вот вопрос, понимаете, очень хорошая фраза, даже вы ее сказали, хотя я думаю, что, так сказать, в советский период вы все-таки в магазин не ходили... Константин Чуриков: Я ходил, меня водили. Константин Корищенко: Ну, я-то ходил, хорошо помню. Я очень хорошо помню, как я стал в магазине, будучи молодым человеком, в толпе еще 40 человек, которые ждали, когда вывезут тележку, потому что на витринах ничего не было, и в этой тележке будет лежать нарезанная колбаса упакованная, больше ничего. И надо было успеть подбежать к этой тележке, выхватить пару этих кусков колбасы, пока другие это дело не расхватали. Константин Чуриков: Ну а морская капуста? В общем, она была... Константин Корищенко: Да. Ну так вот, я к чему это веду? Константин Чуриков: Икра минтая, между прочим. Константин Корищенко: Я к чему это веду? Просто, понимаете, прошло, условно говоря, 30 лет, и очень многие забыли, что такое было потребление чего бы то ни было при социализме. И все думают, что если мы вернемся к этому, то у нас будет все то, чего у нас сейчас не хватает. Вот мое понимание, что не будет, потому что мы это уже проходили. Тамара Шорникова: Андрей, Санкт-Петербург, давайте послушаем телезрителя. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. А вы знаете, я вот слушаю вашу передачу, и у меня такой вопрос. А почему мы не обращаем внимание на то, что правительство не сдерживает энергоресурсы внутри страны? Константин Чуриков: Так. Зритель: Почему, допустим, у нас растет постоянно топливо, постоянно растет цена на газ, постоянно растет... ? Об этом никто не говорит. Константин Корищенко: Почему? Константин Чуриков: Почему, мы об этом говорим. Константин Корищенко: Я только что сказал, государственный сектор. Константин Чуриков: Да-да-да. Так. Зритель: Нет, я хотел бы пример привести. Допустим, производство хлеба, чистое просто производство, пекарня. Я знаю человека, который говорит, что, если бы он не воровал, по-русски скажу, электроэнергию, если бы он платил «белую» зарплату пекарям, то есть если бы он все делал честно, у него бы цена на хлеб была бы просто космической, просто не вывозят люди. Почему мы не говорим, что, допустим, то же дизельное топливо, которое в Советском Союзе просто рекой лилось, на котором ездят трактора, сейчас просто баснословных денег стоит? А как мы понизим цену на продукцию, вот вопрос? Константин Чуриков: Андрей, судя по контексту, значит, вы хлеб печете, да? Что вы делаете вообще? Зритель: Ха-ха, нет, я не пеку. Тамара Шорникова: Показалось, да, что разговор о друге. Константин Чуриков: Вы не можете, вы не можете всего рассказать, мы поняли вас. Андрей из Петербурга, назовем его так, в общем, как может крутится, где, в общем-то, подключился к энергии, где-то что-то, так сказать, мимо кассы провел, и за счет этого он держит нормальную цену на хлеб, доступную населению. Андрей хороший, или Андрей плохой? Константин Корищенко: Он пытается выживать в предлагаемых условиях, когда, собственно, цена, допустим, он ссылается на энергоресурсы, для него установлена такой, какой она установлена. И у нас в секторе производства газа, бензина и так далее доля рынка не столь велика, соответственно, эти цены приходят не от каких-то спекулянтов рыночных, а от самого государства. Константин Чуриков: Это к вопросу, кто жадный, да? Алексей Коренев: Более того, собственно, только одна компания владеет трубой, по которой можно качать нефть, «Транснефть». Соответственно, те тарифы, которые... То же самое и с «Газпромом»: те тарифы, которые устанавливают монополисты, все их, собственно, будут и расхлебывать. Сейчас, правда, «Газпром» обещал какую-то газификацию осуществить, но если вчитаться в эту программу, понимаешь, что большинство-то все равно бесплатный газ не получит. Поэтому мы опять возвращаемся к тому, что до тех пор, пока 2/3, по моим сведениям даже более 70%, экономики государственные так или иначе, конкуренции нет, ждать справедливых цен совершенно бесполезно, то есть опять все будет устанавливать единственный монополист. Плюс по вопросу топлива мы уже как бы не первый раз обсуждали знаменитый демпферный механизм, который работает только в одну сторону. Константин Чуриков: Да, спасибо большое. Мы, в общем, примерно начали понимать, кто жадный. Мы поняли, что, скажем так, вопрос остается вопросом, доколе будут дорожать продукты, потому что мы пока не вступили в новый летний сезон. Будем наблюдать, спасибо. Алексей Коренев, аналитик группы компаний «ФИНАМ», Константин Корищенко, доктор экономических наук, профессор РАНХиГС. Самара: «Своя картошка сегодня и тихоокеанская сельдь в пресервах». Пишут, что вареную картошку, которую сами выращивают. Тамара Шорникова: И Ростовская: «Карп жареный, наловили сами», – подпись «пенсионеры». Константин Чуриков: «Куриные лапы, дряблая картошка», – это в Тюмени; странно, Тюмень богатый регион. «Макароны и на обед, и на ужин, и на завтрак». И Москва нам пишет: «На ужин новости и слезы». Спасибо.