Ольга Арсланова: Мы начинаем наше обсуждение. Давайте поговорим о будущем, о новом политическом и экономическом будущем, которое предрекают миру специалисты авторитетного Deutsche Bank. Новый мировой беспорядок – вот что нас всех ждет, считают эксперты. Дело в том, что с 1980 года мы жили в эпоху глобализации. Это был процесс всемирной экономической интеграции и унификации, все постепенно объединялось. И вот теперь, по мнению авторов нового исследования, эта эпоха заканчивается. Петр Кузнецов: Говорят, новая эпоха будет характеризоваться возвышением экономики Китая над США и сопутствующей напряженностью в отношениях между ними. Вот так формулирует Deutsche Bank. Напряженность в отношениях, продолжение роста глобального долга, политика «вертолетных» денег от центробанков, будет усиление так называемых миллениалов и более молодых поколений, в том числе с точки зрения их именно электорального веса. Что все это значит? Давайте разбираться до конца этого часа вместе с вами (ваши предположения) и, конечно, вместе с нашими экспертами. Ольга Арсланова: Мы приветствуем президента партнерства «Новый экономический рост» Михаила Дмитриева в нашем эфире. Здравствуйте, Михаил. Михаил Дмитриев: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Давайте начнем с того, насколько вообще это значимый доклад. Что конкретно эксперты анализируют, когда вот такие прогнозы делают? Насколько это можно считать действительно серьезным прогнозом на будущее, а не просто мнением отдельно взятых экономистов? Михаил Дмитриев: Конечно, это мнение отдельно взятых экономистов, но оно имеет под собой все необходимые основания. Я бы сказал, что если судить по сообщениям «РИА Новости» об этом докладе, то основные его выводы вполне тривиальные, там нет ничего нового. Об этом специалисты говорят уже достаточно давно. И я думаю, что именно поэтому эксперты Deutsche Bank правы. Действительно, нас ждет новый век неопределенности. Будут перестраиваться все международные экономические, политические и торговые отношения. И внутри стран, внутри большинства стран жителей тоже ждет немало сюрпризов, порой неприятных. Ольга Арсланова: Это каких? Михаил Дмитриев: Потому что это не просто усложнение и неупорядоченность отношений между странами, но и засилье неуправляемых популистских режимов, даже в развитых странах. Пример Дональда Трампа – это хорошая иллюстрация того, что может ждать многие страны в течение этого сложного переходного периода. Ольга Арсланова: А давайте разберемся, что не так с эпохой глобализации. Специалисты Deutsche Bank утверждают, что с 1980 года 40 лет он господствовал, была унификация и культурная, и экономическая, опять же развивался Интернет, развивалась интернет-торговля. Что сейчас меняется? То есть какие признаки изменения эпохи видят специалисты? И, кстати говоря, какую роль тут играет пандемия? Хочется сразу с ней параллели провести. То есть произошел определенный кризис… Михаил Дмитриев: Пандемия сыграла огромную роль на самом деле. Главная проблема глобализации – то, что глобализация и вообще вся система международных взаимодействий переходит в онлайн, она дематериализуется. Роль сырья, материалоемких товаров, которые раньше наполняли гигантские контейнеровозы и супертанкеры, – все это уходит в прошлое. Значение такого рода товаров быстро сокращается. Более того, технологические изменения настолько серьезные и глубокие, что уже есть специалисты (и они имеют серьезные основания так говорить), которые предполагают, что пика потребления нефти мировая экономика достигла в 2019 году, а через десять лет потребление нефти в мире может сократиться на 30% по сравнению с нынешним уровнем. Поскольку нефть – это один из наиболее торгуемых международных товаров, то можно себе представить, что происходит с мировой торговлей. Собственно говоря, она утрачивает свою важную роль, которая связывала страны. Эта роль переходит к «цифре». Естественно, цифровую экономику сильно подтолкнула пандемия, но цифровая экономика… правила игры в ней совсем другие. И это как раз ломает существующую систему. По сути, цифровая экономика – это вне правил Всемирной торговой организации, это совсем другое. И это даже, как правило, вообще не денежные обмены. Кто что получает, какая страна с какой торгует цифрами, мегабайтами вместо денег и товаров – этого сейчас никто не понимает и не знает. Это совсем другая реальность и другие правила игры. Петр Кузнецов: Михаил, я правильно понимаю, что все меньшее и меньшее значение будет придаваться договоренностям, каждый будет играть сам за себя? То есть мы получим, так сказать, очень много холодных войн, маленьких холодных войн? Михаил Дмитриев: Ну, старые правила игры в принципе не годятся для новой ситуации. Они были рассчитаны на экономики, которые прежде всего торгуют между собой товарами. Роль товаров в экономике быстро снижается, происходит их дематериализация. Нужны новые правила. И когда они выработаются – мы не понимаем, потому что ситуация продолжает очень быстро меняться. Петр Кузнецов: Тут еще вопрос: кто эти правила будет вырабатывать? Это тоже очень важно понять. Ольга Арсланова: У кого будет контрольный пакет на решения? Михаил Дмитриев: Естественно. Ольга Арсланова: Будут ли у нас главные, например, Соединенные Штаты Америки, останутся ли они гегемоном? Петр Кузнецов: Потому что сейчас нельзя сказать, что есть какой-то один сильный лидер, все-таки согласитесь. Михаил Дмитриев: Цифровая экономика, которая, скорее всего, будет диктовать новые правила игры, она очень чувствительна к эффектам масштаба. Эти эффекты масштаба – это удел крупнейших экономик мира, прежде всего Китая и Соединенных Штатов Америки. И именно они будут формировать те условия глобальной цифровизации, от которых будет зависеть наше будущее. И то, как они научатся взаимодействовать, сотрудничать или не научатся взаимодействовать – от этого все и будет зависеть. Я бы хотел сказать еще одно. Новые тренды пока как минимум на ближайшие несколько лет очень сильно углубляют проблему социального и иного неравенства, потому что накачка экономик развитых стран деньгами идет прежде всего на пользу наиболее обеспеченным категориям населения, которые выступают в роли инвесторов, сберегающих деньги и направляющих их на бурно меняющиеся финансовые рынки. Те же, у кого нет возможности инвестировать и сберегать деньги, оказываются в числе проигравших на долгосрочную перспективу. Это будет обострять внутриполитические ситуации в самых разных странах и порождать нестабильность, которая скажется и на международных отношениях. Ольга Арсланова: Вот! Михаил, об этом и хочется поговорить. Деньги – корень. А дальше мы увидим еще большее, вероятно, расслоение, еще большую социальную несправедливость и социальное неравенство, которые, не исключено, приведут к падению некоторых режимов. Можно ли сказать, что сейчас запрос на это социальное равенство и запрос на эту справедливость стал еще острее ощущаться, чем раньше? Михаил Дмитриев: Да, конечно. Пандемия обострила этот контраст, когда мы видим, что гигантские деньги – 4,5 триллиона на сегодняшний день – в развитых странах льются в экономику, но как бы у малообеспеченных людей они между пальцев просачиваются. А это люди, которые попадают в контингент безработных, переболевших коронавирусом. А у богатых они приумножаются за счет бума на финансовых рынках, на которые бедным доступ заказан. Так что, естественно, все это усиливает социальное расслоение и социальные конфликты. Это мы видим и на примере Соединенных Штатов, и на примере стран третьего мира, и на примере России и окружающего мира. Белоруссия – это хороший недавний пример того, как это может происходить. Петр Кузнецов: И можно предположить, что, как и там, например, государственная власть в ряде стран тоже будет ослабевать, то есть, скажем так, несостоятельных государство будет еще больше в мире в этом смысле? Михаил Дмитриев: Это общемировая тенденция в таких условиях. Всякий глобальный кризис, происходящий раз в полвека, приводит к этому. Достаточно вспомнить Великую депрессию 30-х годов, которая привела ко Второй мировой войне. Ольга Арсланова: Пишут наши зрители: «В мире нарастают протестные настроения из-за сокращения социальных гарантий, большого расслоения в обществах. И это происходило еще до пандемии», – предполагает зритель из Башкортостана. И вот Ульяновская область, оттуда сообщение – о том, что грядут серьезные экологические проблемы, на которые человечество долго закрывало глаза. «Например, за 50 лет популяция животных в мире сократилась на 68% и так далее. Это следует из доклада Всемирного фонда дикой природы», – напоминают нам. В этом докладе есть как раз упоминание о том, что молодые поколения, которые, очевидно, будут приобретать все больший вес, в том числе и политические рычаги какие-то, наверное, перейдут им в руки, – они будут обеспокоены вопросами изменения климата, экологическими программами и так далее. И там могут быть даже какие-то налоги на выбросы (еще более высокие, чем сейчас), и какие-то меры, которые, с одной стороны, должны планете помочь, а с другой стороны, могут серьезно экономический рост тормозить. Как вам кажется, что будет в этой сфере происходить? Михаил Дмитриев: Ну, что касается экологических угроз, пожалуй, глобальное потепление – это наиболее серьезная проблема, потому что это инерционный процесс. Мы пожинаем плоды того, что было сделано на протяжении нескольких предыдущих десятков лет. И обратно во времени это открутить будет очень сложно. Но новые технологии, которые будут бурно развиваться в течение ближайших десяти лет, как правило, будут сильно помогать улучшению экологической ситуации. Например, почти тотальное переключение на электрический легковой автомобильный транспорт, которое вполне вероятно, – это резко снизит загрязненность городов и количество вредных выхлопов, связанных с углеродным следом. То же самое касается альтернативной энергетики. Солнечные батареи, аккумуляторы для накопления солнечной энергии на ночь настолько удешевляются, что скоро стоимость генерации такого рода энергии окажется дешевле, чем транспортировка традиционной энергии от крупных электростанций по электрическим сетям. Солнце не производит загрязнений, поэтому если мы выключаем угольную станцию и все переходят на солнечные батареи, то, конечно, от этого улучшается экологическая обстановка. Ольга Арсланова: И это серьезный удар, например, по российской экономике. Михаил Дмитриев: Ну да, безусловно, это удар по российской экономике. Но в целом для мировой экономики это приведет к новым возможностям радикального улучшения качества жизни большинства населения. Петр Кузнецов: Спасибо большое, спасибо. Мы приветствуем еще одного эксперта – Виктория Перская, директор Института исследований международных экономических отношений Финансового университета при Правительстве. Виктория Вадимовна, здравствуйте. Ольга Арсланова: Добрый вечер. Виктория Перская: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Вы знаете, с чего хочется с вами начать? Предыдущий эксперт вспомнил о Второй мировой. Скажите… Там, где беспорядок, следующим шагом уже как будто бы должна быть война. По-вашему, что будет все-таки сдерживать сползание из этого мирового беспорядка, который нам обещает Deutsche Bank, точнее, его исследование, в ядерную войну, в Третью мировую? Не знаю, какой она просто будет. Виктория Перская: Вы знаете, первое, что я хотела бы сказать – это то, что вы очень своевременно поднимаете этот вопрос, поскольку идет очень много различных публикаций, и не только со стороны Deutsche Bank, но и различные западные политологи неоднократно уже указывали, что и Третья мировая война, и обязательно должен быть фактор противостояния, причем горячего противостояния, и нагнетание своего рода обстановки. Но первое, что я вам хочу сказать – что хаос в международных отношениях сейчас может быть, да, совершенно справедливо. И я объясню – почему. Потому что, в принципе, он должен был регулироваться международными договоренностями между различными государствами. После Второй мировой войны была создана специальная организация – Организация Объединенных Наций, которая должна была на основе хартии регулировать на межгосударственной основе международные отношения. Но уже в момент создания в ООН существовала практика двойных стандартов. И своего рода холодная война была, в общем-то, в какой-то степени неоспоримым фактом для заседающих в системе ООН. И со стороны Советского Союза, и со стороны Китайской Народной Республики, как вы знаете, выдвигались различные предложения на всем протяжении деятельности ООН, и тем не менее Организация Объединенных Наций внимательно выслушивала, но решение не принималось – то, которое бы в большей степени соответствовало справедливости международных отношений. Поэтому говорить о том, что будет Третья мировая… То есть сегодня идет холодная война. Ведь Deutsche Bank именно так обозначил, да? Холодная война? Я бы сказал, во-первых, что это несколько преувеличено. Почему? Ну, начну, наверное, нетрадиционно. Во всем мире идет существенный упадок образовательных систем. Теория и общественные науки стали не приветствоваться в образовательной деятельности. Следовательно, во-первых, и корреспонденты, и ряд аналитиков, будучи достаточно молодыми или средних лет людьми, они стараются уже использовать существующие клише и штампы. Поэтому это противостояние, которое есть, они называют сразу все холодной войной между Соединенными Штатами и Китаем. Ольга Арсланова: Ну смотрите. По прогнозам аналитиков, Китай может обогнать США по размеру номинального ВВП к концу текущего десятилетия. И в Соединенных Штатах, наверное, тоже догадываются… Петр Кузнецов: В таких масштабах можно сказать: это совсем скоро. Ольга Арсланова: И вряд ли в Соединенных Штатах Америки этому обрадуются. Виктория Перская: Ну и что? Вы понимаете, в чем дело? Ну и что? По паритету покупательской способности Соединенные Штаты уже отстают от Китая, в том числе по ВВП на душу населения. По паритету покупательской способности. По уровню долгов, которые есть в Соединенных Штатах, это вообще перекрывает в три раза объемы ВВП. Ну и что? А вот холодная война имеет основные признаки. Во-первых, это идеологическое противостояние. Да, оно есть. Но в Китае-то есть частная собственность, в Китае же развит частный бизнес. И идеология Китайской Народной Республики, в частности системы управления государством, она ведь выросла изнутри государства, и она воспринимается социумом. Китай не против этой системы управления. И что неоднократно отмечалось Пленумом Центрального комитета партии Китая. Во-вторых, гонка вооружений. Со стороны Соединенных Штатов… Да, они чувствуют, что сейчас эпоха, когда Россия обрела новые вооружения, причем на основе своих собственных разработок. То, что Китай продвигается в технологическом плане – да, это имеет место. Они приняли программу «Технологические стандарты – 2030». И именно Китайская Народная Республика указала в своих решениях, что у них сейчас есть определенный ядерный потенциал, но использовать его, а тем более наращивать они не собираются. То же самое – Соединенные Штаты во всех своих доктринах указывают, что, да, они обладают и могут нанести удар, но использование ядерного оружия, уничтожающего человечество, в планы Соединенных Штатов тоже не входит. Далее – угроза образования военных блоков. Где сейчас военные блоки, образуемые со стороны Китая? Нет таких блоков. Понимаете, Deutsche Bank сейчас выдвигает именно то существующее клише, что это должно быть. Между прочим, Соединенные Штаты очень резко выступают за то, чтобы было это жесткое противостояние, типа холодной войны, в которой они победили Советский Союз, и Советский Союз распался, и вообще распался лагерь социализма. А вот Китайская Народная Республика не экспортирует свою идеологию, и это очень важно. А ведь Советский Союз экспортировал свою идеологию и создавал лагерь социализма. Ольга Арсланова: И Соединенные Штаты Америки экспортируют свою идеологию. Виктория Перская: Да, совершенно верно. Ольга Арсланова: А Китай – нет. Виктория Перская: А где же Китай экспортирует? Он не экспортирует. Значит, тогда нет холодной войны. Понимаете? Вот эти все признаки говорят о том, что Китай продвигает экономическую экспансию. Соединенные Штаты продвигают демократию. Правильно? То есть они продвигают демократические устои и права человека. А экономически Китай будет двигаться. Сейчас наступает эпоха полицентризма. Что это? Страны должны обладать экономическим суверенитетом. Не автаркии, не то что они прекращают свое взаимодействие, нет. И разделение труда существует, и внешняя торговля существует. Но страны, которые видят свое экономическое – ну как бы вам сказать? – самостоятельное позиционирование, они будут развивать те сегменты экономики, для которых у них есть ресурсы, и можно создать соответствующие производственные мощности, и есть подготовленная рабочая сила, и есть интеллектуальный потенциал. И они могут примерно на 80% на своей территории обеспечивать это производство, осуществляя экспорт. Петр Кузнецов: Виктория Вадимовна, судя по этому исследованию, немалую роль, очевидно, будут играть приходы к власти в разных странах (ну, в данном случае – в больших и ключевых игроках) новых сил с новыми, какими-то альтернативными взглядами. Как вам кажется, что будет нести опасность в этом плане? Виктория Перская: Я поняла вас. Вы знаете, мы проводили исследование (ну, такое немножко радикальное) о том, может ли в Америке, предположим, наступить социализм. Петр Кузнецов: Вот! Виктория Перская: Там же ведь очень много… Я прямо называю то, что мы делали. Там выступает достаточно много молодежи, во-первых, за радикальное обновление электората. А во-вторых, очень много мигрантов, которые из Латинской Америки, которые, в общем-то, разделяют социалистические взгляды – не столько социалистические, а сколько социализацию. Ну и третье, что очень важно. Ведь в Америке высочайшая степень расслоения, индекс Джини достигает 49–51%. Представляете? То есть это… Ольга Арсланова: Конечно. В России примерно так же. Представляем. Петр Кузнецов: А мы с ними соседствуем, кстати, да-да-да, в этом рейтинге. Виктория Перская: В России ниже. Ольга Арсланова: Пониже. Виктория Перская: Там существенно выше, потому что там есть супербогатые и есть супербедные. Причем за чертой бедности сейчас находятся в Соединенных Штатах 40 миллионов. Это данные очень большие. Правда, у них всего 330 миллионов человек. Поэтому говорить о том, что может или нет – нет, не будет. Но эпоха полицентризма предполагает, что роль государства будет усиливаться. И здесь вы абсолютно правы, что будут приходить к власти достаточно харизматичные и сильные лидеры, которые будут за счет государства усиливать воздействие на содействие социализации, развитие общества. То есть не столько на «вертолетные» деньги, а сколько и на пособия, и на бесплатное образование, и на медицинское обслуживание. То есть фактор того, что поддержка и защита сбережений населения будет играть очень большую роль в политике этих государств, поэтому трансформация неизбежна. Ольга Арсланова: Спасибо вам за комментарий, спасибо. Петр Кузнецов: Спасибо, Виктория Вадимовна. Виктория Перская, директор Института исследований международных экономических отношений Финансового университета при Правительстве. А ее место (место эксперта) занимает Максим Кузнецов, вице-президент Русско-Азиатского союза промышленников и предпринимателей. Максим Владимирович, вы на связи. Здравствуйте. Ольга Арсланова: Максим Владимирович, здравствуйте. Максим Кузнецов: Здравствуйте. Ольга Арсланова: А давайте начнем с вопроса от нашего зрителя, который уже давно, как вы слышите, пытается прорваться в эфир, как раз мнение эксперта хочет узнать. Петр Кузнецов: Пенза на связи. Ольга Арсланова: Добрый вечер, Николай. Николай, вы в эфире. Зритель: Я вас слушаю. Алло. Ольга Арсланова: Слушаем вас. Зритель: «Миру обещают беспорядок». И у нас фигурируют Китай, Соединенные Штаты Америки. Мы за ними все гонимся, боремся. А почему мы свою экономику не поднимаем? У нас в России все есть, все полезные ископаемые. Давайте развивать свою экономику. Давайте растить кадры, свои внутренние кадры, без мигрантов, без всего. Если мы будем зарабатывать здесь деньги, то мы будем здесь их и тратить. Петр Кузнецов: А на внешнюю политику как бы… Бог с ней? Зритель: Да. Внутреннюю сначала надо. Если человек нищий, никакого развития государства не будет. Ольга Арсланова: Вот! Золотые слова. Спасибо, спасибо вам. Давайте как раз у Максима Кузнецова спросим как у представителя и промышленников, и предпринимателей: что все это значит для России? То есть какая эпоха экономическая у России сейчас продолжается или начинается? Максим Кузнецов: Для России продолжается эпоха глобальной конкуренции. То есть мы находимся в ситуации, когда мы находимся в довольно жесткой конфронтации с Западом, продолжаем конфронтацию, продолжаем усиливать взаимодействие с Китаем. В целом мы видим, что Китай и США – это два главных центра силы сейчас. Мы близко дружим с Китаем, враждуем в целом с Америкой. Но в целом что можно сказать по поводу той же самой холодной войны? Это очень смелое заявление. Почему? Потому что… Во-первых, где раздавали деньги? Раздавали деньги в США. В Китае деньги не раздавали. То есть мы видим, что социализм и капитализм на самом деле поменялись местами. Даже такой либеральный президент, как Трамп, он действовал вполне как социалист во время этой эпидемии. В то время как в Китае деньги не раздавали и проводили довольно умеренную политику поддержки населения – там речь шла примерно про 5%, может быть, 6%. Петр Кузнецов: У нас тоже раздавали. Максим Кузнецов: В то время как в Штатах это около 20%. Это первое. Второе. Китай – за свободную торговлю, а Америка – за протекционизм. Это тоже довольно странная история. В целом здесь нет никакого идеологического противостояния. Современный Китай еще более капиталистический, чем Америка, по своей структуре, по той экономической реальности, в которой он находится. А новой идеологией вообще становятся деньги. И те, кто приходят к Америке, они идут не из-за естественной воли народа, который волеизъявляет демократическое желание, а они идут ради денег, которые идут от МВФ и Всемирного банка. То же самое и Китай. К Китаю приходят те, кому денег Европа и США не дают. И эти проекты реализуются как раз активно на Евразийском материке в рамках проекта «Один пояс – один путь». То есть те страны, которые были отвергнуты из глобальной глобализации – тот же самый Пакистан, страны Центральной Азии, – они как раз сотрудничают с Китаем и реализуют вместе экономические проекты. И вместо идеологии, которой раньше привлекали в капитализм, в коммунизм, сейчас привлекают именно деньгами, которые идут из параллельных институтов развития. На самом деле то, что говорилось в этом докладе – это плюс-минус понятно и предсказуемо. В принципе, мы тоже предсказывали, что будут формироваться некие две альтернативные системы глобализации, завязанные на альтернативные институты развития. С одной стороны, есть тот же самый МВФ и Всемирный банк. С другой стороны, есть Азиатский банк инфраструктурных инвестиций и БРИКС. Китай на текущий момент остро нуждается в сильных союзниках, для того чтобы эту альтернативную систему выстроить, потому что система, где есть Китай и страны, которые экономически от него зависят, – это не та система, которая выглядит привлекательной для других стран. Поэтому развиваются отношения с Россией… Ольга Арсланова: То есть союзник, я так понимаю, один из главных союзников, по вашему мнению, – это как раз Россия? Это наше место в будущем мироустройстве – союзник Китая? Максим Кузнецов: Да. То есть мы можем выстроить глобальную систему, в которой у России политическое лидерство и лидерство в сфере безопасности, а у Китая – экономическое лидерство. Такая конфигурация плюс-минус понятна и устойчива. Но для долгосрочного и эффективного развития России недостаточно иметь просто политический вес и армию. Нужно самостоятельно также развивать свою экономику, поднимать, привлекать инвестиции и, соответственно, создавать новые предприятия, новые индустрии. В то время как в Китае есть программа Made in China 2025, в технологическое развитие которой вкладываются действительно очень серьезные средства. Наша Национальная технологическая инициатива по некоторым параметрам серьезно отстает. И нам для того, чтобы в этом глобальном периоде все-таки не терять свои позиции, а развивать, нам также требуется активно инвестировать именно в развитие новых технологий и своих технологических платформ. На текущий момент у нас есть серьезный задел – это «Яндекс», «Лаборатория Касперского», Mail.Ru. Нужно развивать эти платформы и развивать русскоязычное пространство. Это как раз критерии и требования для успеха России в новой мировой реальности. Петр Кузнецов: Максим, это что касается союзничества в большей степени. Но мы здесь больше говорим о беспорядках, которые нам обещают в исследовании Deutsche Bank. Скажите, а есть ли какие-то… могут ли быть какие-то конфликты, которые нам экономически выгодны (может быть, даже те, в которых мы не участвуем), и наоборот – конфликты, которые нам экономически не выгодны? Максим Кузнецов: Ну, надо наблюдать за ситуацией. Мы можем увидеть две параллельные системы глобализации. Например, недавно Австралия, скажем так, очень интересно себя повела – они тоже присоединились к западным высказываниям по поводу того, что Китай виноват в коронавирусе. После чего им запретили экспортировать ячмень в Китай. И Австралия после этого стала гораздо менее активной в своих публичных высказываниях. То есть, возможно, в рамках новой реальности будут какие-то эмбарго между различными странами, и мы сможем здесь заменять роль этих «выпадающих» стран за счет своих поставок сельскохозяйственной продукции, сырья либо продукции более высокой переработки. Петр Кузнецов: Понятно. Ольга Арсланова: Максим, еще один вопрос. Предсказывают как раз аналитики Deutsche Bank, о которых мы сегодня все эти полчаса говорим, холодную войну или даже чуть более теплую войну между поколениями. Разные политические взгляды, абсолютно разный культурный бэкграунд. Новое поколение, молодое поколение, которое привыкло к Интернету, к путешествиям, к демократии в России, – это угроза для текущей, работающей сейчас политической элиты? Максим Кузнецов: Это очень интересный вопрос на самом деле. Здесь нужно наблюдать за тем, как происходит. Все-таки население в России исторически более консервативное и в большей степени нейтрально относится к тем событиям, которые происходят. То же самое можно сказать про Китай также с более консервативным населением. И это является нашими характерными и отличительными особенностями. Вместе с тем в других странах, в принципе, могут быть различные движения. И это может приводить к приходу к власти различных популистических режимов, которые могут приходить к власти под знаменами, ну, под лозунгами, чтобы раздать всем «вертолетных» денег. А что будет потом – уже не очень их интересует. Кстати, еще из интересного. Мы видим за последние два года, что российские компании все более активно снимаются с листинга на бирже Лондона. Возможно, в ближайшее время мы увидим «ход конем» – выход многих российских компаний на Гонконгскую биржу. Это будет тоже довольно интересным этюдом в рамках новой системы альтернативной глобализации. Ольга Арсланова: Хорошо, посмотрим на это. Спасибо. Максим Кузнецов, вице-президент Русско-Азиатского союза промышленников и предпринимателей, был у нас в эфире.