Иван Князев: В Москве отменили часть антиковидных ограничений. Об этом сообщил мэр столицы Сергей Собянин. В первую очередь отменяется удаленка – требование о переводе на дистанционный режим работы не менее 30% сотрудников предприятий, включая работников старше 65 лет и людей с хроническими заболеваниями. Тамара Шорникова: Также больше не нужно измерять температуру каждые четыре часа в течение рабочего дня и регулярно тестировать сотрудников на ковид. А еще можно свободно посещать зоопарки. Другие профилактические меры – маски и социальная дистанция – пока в силе. Иван Князев: Плюс Сергей Собянин сообщил, что число новых госпитализаций уменьшилось более чем вдвое по сравнению с пиковыми значениями июня, а количество занятых коек сейчас у нас – менее 7 тысяч. Вот что это у нас? Очередное затишье? Тамара Шорникова: Или ковид все-таки отступает? Как этому способствует вакцинация? И что нас ждет впереди? Выясним у экспертов. Вы расскажите, как у вас в регионе, какая статистика, как идет вакцинация, есть ли болеющие среди ваших друзей и родственников. Владислав Жемчугов, доктор медицинских наук, врач-терапевт, иммунолог. Владислав Евгеньевич? Владислав Жемчугов: Здравствуйте. Тамара Шорникова: При том, что какие-то цифры идут на спад, смертность высокая, как минимум в Москве. Почему? Владислав Жемчугов: Я прошу прощения, но в терминах это называется «летальность» – количество умерших от заболевания к количеству заболевших. А смертность – это количество умерших ко всему населению региона. Я прошу прощения, что поправляю, но просто все должно быть правильно. Почему летальность нарастает? Я считаю, что вирус обновился, и вот этот новый «дельта» или какие-то другие вирусы приобрели новую способность проникать в клетки. И доктора, которые общаются с пациентами, фиксируют, что сократился инкубационный период. Но у нас отстает, к сожалению, время госпитализации и принятия решения о госпитализации – это не меньше недели получается. И плохую роль тут играет такая парадигма, которая была долго: до 38 градусов ничего не надо делать, иммунитет должен бороться и все прочее. Но этот вирус не дает иммунитету собраться и что-то такое предпринять, он просто сразу атакует, при этом все системы организма – кровоснабжения, дыхательную систему и кислород, то есть главное. И уже через неделю, когда человек наконец решается или за него решают доктора, что он отяжелел, уже очень критическое состояние наступает. Соответственно, плохой исходи. Я считаю, что это основная причина. Нужно менять тактику лечения. И, наверное, сам состав уже пора обновить, приспособившись к вирусу, потому что он все время приспосабливается к манипуляциям докторов. Тамара Шорникова: Что касается ограничений – мы часть снимаем, в других странах наоборот. Вот в Финляндии частично возвращают ограничения, в Германии все больше санкций вводят для непривитых. Владислав Жемчугов: Это правда. Понимаете, каждая страна сама решает. Тут еще примешиваются и политический мотив, потому что все ограничения… Люди видят, что правительство что-то делает. Когда была такая ситуация в Германии, они ввели – тут же поднялся бунт, и Меркель чуть раньше времени не ушла в отставку из-за этого. И тут же отменили. Потому что ограничения, в принципе, накладываются для того, чтобы смягчить течение, уменьшить количество заболевших на единицу времени, сократить распространение вируса. И тогда это было оправдано, чтобы уменьшить «напряг» (извините за термин) на систему здравоохранения, чтобы она справлялась, чтобы все было. Но сейчас уже свободные койки, много всего, опыт есть. В общем, в ограничениях нет необходимости. Наоборот, даже стоит отпустить тормоза, чтобы быстрее формировалась иммунная прослойка к новым вирусам. И тогда быстрее закончится пандемия. Иван Князев: Темпы вакцинации вас радуют? Опять же, все-таки не рановато ли? Сейчас какие-то новые штаммы. Я уже сбился со счета, какой очередной новый появляется, очередной заразный. Владислав Жемчугов: Мы все равно их не сосчитаем. Они появляются по тысяче в день, но просто отбираются в природе те, которые передают какие-то кардинально новые свойства, способствующие распространению вируса, так сказать, его укоренению, занятию новых территорий. Поэтому здесь только на опережение играть. Моментально все-таки в обозримых периодах, я считаю, за месяц-полтора привиться максимальному количеству населения. При этом мы уже говорим о масштабах всей планеты. И тогда мы опередим вирус, у него не будет времени приспособиться к вакцине. Потому что сейчас вакцина – фактор отбора. Та вакцина, которая сделана на первый штамм, «альфа», уханьский, он у всех. А сейчас уже «дельта». Собственно говоря, процент защитных действий вакцины, я считаю, процентов на двадцать уменьшился, то есть люди могут болеть повторно. А они же и распространять тоже могут этот вирус. Сократилась скорость передвижения, мы пробуксовываем с вакцинацией. И выход только один – быстро всем провакцинироваться, чтобы вирус не успел приспособиться. Иначе вскоре процент защитного действия вакцин станет меньше 50%, то есть придется срочно делать новую вакцину. Тамара Шорникова: Спасибо. Владислав Жемчугов, доктор медицинских наук, врач-терапевт, иммунолог. После новостей мы будем говорить о безопасности общественного транспорта. После взрыва автобуса в Воронеже сейчас в разных регионах проходят проверки, проверяют автобусы, маршруты, смотрят, сколько лет уже на линии тот или иной автобус, кто выпускает и контролирует его безопасность на рейсе. Иван Князев: Кто за рулем сидит в конечном итоге. И, конечно же, посмотрим, что происходит в Афганистане. Движение Талибан (запрещенная в России террористическая организация) заявило, что уже власть захватило. Что нам от всего этого?