Мусор по-новому

Гости
Юрий Рябичев
вице-президент НП «Опора», президент ассоциации русских уборочных компаний
Константин Крохин
председатель Жилищного Союза, член комитета по ЖКХ ТПП РФ, юрист

Оксана Галькевич: Новый год который год у нас начинается с какой-нибудь реформы. Вот 1 января 2022-го стартовал очередной этап изменения системы по вывозу мусора в трех городах федерального значения: это Москва, Севастополь и Петербург.

Константин Чуриков: Ну, если помните, это именно вот те субъекты, те города, которые на начальном этапе реформы просили об отсрочке на 3 года, вот так прямо сразу на три. Все это время все эти 3 года три города готовились к работе в новом режиме, наблюдая за ошибками других. Ну и вот с каким результатом они наблюдали за этими ошибками.

Оксана Галькевич: Вот пришел наконец их черед, начали все далеко, надо сказать, не с одинаковым результатом. Но кое-что общее в действиях местных властей этих регионов все-таки есть. Например, и Москва, и Петербург решили поднять стоимость работ по вывозу мусора, Москва на 10%, а Петербург может поднять не менее чем на 15%, так ощутименько, надо сказать.

Константин Чуриков: Да, заметно.Ну что же, в Москве при этом хоть и есть сложности, но не от коллапса, здесь работает один оператор, а в Петербурге операторов семь.

Оксана Галькевич: А в Петербурге операторов семь и проблемы выше человеческого роста, причем, друзья, зачастую... Давайте посмотрим сюжет из Петербурга и вернемся к обсуждению в студии.

СЮЖЕТ

Константин Чуриков: Ну и сейчас мы приглашаем в наш эфир Юрия Рябичева, это вице-президент НП «Опора», президент Ассоциации русских уборочных компаний. Юрий Владиславович, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Юрий Владиславович.

Юрий Рябичев: Добрый вечер.

Константин Чуриков: Как бы вы оценили?

Юрий Рябичев: С Новым годом вас, да.

Константин Чуриков: Взаимно, и вас тоже. Как бы вы оценили старт мусорной реформы в ключевых городах? Ну, наверное, все-таки о Петербурге прежде всего заговорим, о котором мы только что видели сюжет.

Юрий Рябичев: Ну, старт говорит сам за себя. Дело в том, что у нас не произошла мусорная реформа в соответствии с законом и в соответствии с теми планами, которые строили правительство вместе с профессиональным сообществом. У нас произошел передел рынка. Первое, почему мы видим такую ситуацию в Петербурге, и очень печально, что даже люди, которые пережили блокаду, и то отмечают, что такого никогда не было, – это новые компании объясняют тем, что почему-то во время праздников оказалось больше мусора. Ну, это говорит о том, что люди не являются профессионалами в этом вопросе.

Потом, у нас произошло это укрупнение, фактически передел собственности, отдали операторам, наверное, которые еще, кроме всего прочего, приближены к власти, поскольку их мало и серьезно выбирать приходится. Раньше, когда вывозились достаточно средними компаниями, их было много, вот такого не могло быть, потому что сразу меняли компанию, на ее место мог зайти кто-то другой. Замена вот такого оператора на новую компанию, особенно в Питере сейчас происходит, что одного из операторов просто отключают от объемов, – это не может произойти просто так: это налаженная система вывозов, это работа с людьми, это система ну как бы обслуживания контейнеров, это огромное количество знаний, информации и наработанных каких-то связей, приемов и т. д. Этого нельзя делать таким образом в большом городе, но вот большое желание получить объем приводит вот к этому, произошел только передел.

Оксана Галькевич: Юрий Владиславович, хорошо, ну, допустим, передел, это понятно, мы уже об этом говорили, перераспределение, так скажем, этих объемов между новыми операторами, на рынке изменения. Но ведь эти города, о которых мы говорим, они просили об отсрочке в 3 года, и мы с вами, помните, еще 3 года назад все это обсуждали. На что эти 3 года были потрачены? Ведь в других городах люди сталкивались со схожими, так скажем, проблемами, может быть, другие были масштабы, но было понятно по крайней мере, где болевые точки, где сложности, с чем нужно работать. На что 3 года потратили что Москва, что Петербург, что Севастополь? Хотя в Петербурге самая такая серьезная ситуация.

Юрий Рябичев: Ну, потратили на такую вот борьбу между компаниями, кто выиграет, кто будет и т. д.

Оксана Галькевич: Кто выиграет этот тендер, да, кто выиграет это назначение?

Юрий Рябичев: Ну конечно, конечно. А самое главное, надо было заниматься снижением объема мусора. В Питере граждане очень активно занимаются, там общественные организации, граждане, которые накапливали даже этот мусор, ну не мусор, а накапливали вторичные ресурсы у себя в квартирах, на балконах, потом вывозили это в одно место, где это принимали, работали с этим мусором. Такое впечатление, что вот то, что даже люди сами делают, без указки сверху, никаким образом властей не беспокоит и компании...

Константин Чуриков: Юрий Владиславович, я сейчас смотрю на SMS-портал и вижу, что ситуация очень неоднородная. У нас действительно, на полном серьезе есть города, например Юрьево Калужской области, пишут, что вообще молодцы, все вовремя вывозят, есть еще ряд других. Красноярский край, Новочернореченский: «Вокруг поселка стало чисто, спасибо инициаторам мусорной реформы». От чего это зависит? Вот как так получается, что в одном месте все здорово, а в другом совсем нет?

Юрий Рябичев: Это зависит прежде всего от профессионализма той организации, которая пришла, прежде всего.

Константин Чуриков: Ну подождите, хорошо, 3 года уже прошло, можно на самом деле обобщить какие-то лучшие практики, понять, кто передовик производства, – так ему, пожалуйста, вот, если где-то проблемы, приходи, работай, нет?

Юрий Рябичев: Ну, вы знаете, дело в том, что в самом законодательстве не заложено. Тут есть и проблема с контейнерными площадками, по-прежнему ничего не изменилось, в законодательстве ничего не изменилось, кто за это отвечает, за это в принципе не очень отвечает оператор, то ли это ЖКХ отвечает, вот у меня коллега, наверное, будет сейчас выступать, он скажет. Поэтому вот эта вся система... Ведь это налаженная система должна быть взаимодействия с площадками по сортировке, с какими-то перерабатывающими предприятиями. Ну вот...

Константин Чуриков: То есть тут все зависит от очень многих разных вот этих иксов, игреков, от этих переменных, да?

Юрий Рябичев: Очень-очень многих факторов, да.

Оксана Галькевич: Да. Вы знаете, а у меня вот такой вопрос. Вы говорите о том, что такое ощущение, такое впечатление у вас складывается, что власти эта ситуация не беспокоит, – а что конкретно в данной ситуации вот такого коллапса, как, например, в Петербурге, или какой-то предколлапсовой сложной ситуации в любом другом субъекте федерации могут сделать власти? Я не знаю, губернатор или глава муниципального образования. Что в их власти, чтобы что-то сделать?

Юрий Рябичев: Ну, вы знаете, когда решения уже приняты и все произошло, тот оператор, который... Ведь до этого был другой оператор, который справлялся, не было такой ситуации. Значит, этого оператора...

Оксана Галькевич: Ну как, они тендер ведь обратно не могут отыграть. Или что?

Юрий Рябичев: Раз, не могут отыграть. А потом, вы понимаете, что такое компания, которая вывозила третью часть, четвертую часть или даже шестую часть, десятую такого города, как Санкт-Петербург, вывозила объем, что такое, ее отлучили от тендера? Это значит, разошлись люди, они же не могут без зарплаты жить, у них нет объемов, значит, техника не востребована. У нас по всей стране в результате реформы вот эти малые компании, средние компании и крупные, которые занимались раньше, продают эту технику, которая занималась вывозом, новые операторы покупают новую. Ну, понимаете, это вот какое-то такое неглубокое отношение к этой очень серьезной и глубокой проблеме, поверхностное такое. Кажется, что вот мы поменяли, придет другой, сейчас он все сделает.

Константин Чуриков: Ну да, это, конечно, кажущаяся реальность. Но при этом все-таки повышается плата за вывоз мусора.

Давайте сейчас послушаем Нину из Курска, что она нам расскажет. Нина, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. У меня вот... Алло, слышите?

Оксана Галькевич: Да-да.

Константин Чуриков: Да-да, конечно.

Зритель: Вот такой вопрос. У нас с мужем, мы собственники частного дома, мы в нем уже 5 лет не живем, муж живет в другом городе, я живу... Алло?

Константин Чуриков: Да-да, продолжайте.

Оксана Галькевич: Да-да, говорите, пожалуйста, мы вас слушаем.

Константин Чуриков: В другом городе, да.

Зритель: Я живу в квартире. В этом доме нет ни света, ни газа, мы там не прописаны. С нас берут деньги за мусор с этого дома. Имеют они на это право?

Константин Чуриков: Ну да, очень много таких вопросов, Юрий Владиславович.

Юрий Рябичев: Ну вот я не сказал еще вот об этом, что у операторов, которые занимались профессионально и долго, вот я приводил когда-то пример, вот оператор был, который во Владимире, которого тоже поменяли, и вы знаете, там к губернатору целая куча вопросов была о том, что случился коллапс как раз в новогодние праздники, по-моему, в предыдущие праздники как раз это произошло. Там целая система налаженных взаимоотношений с жителями. Ведь кто-то платит за вывоз мусора, кто-то считает, что к нему неправомерно относятся. Ну действительно, если никто не живет, значит, мусор не образуется. Это все реализовывалось компанией, которая многие годы работала, это реализовывалось через обращение в суд, т. е. просуживались, выяснялись все эти моменты. И это вся история такая на 1–2 года как бы назад, т. е. компания работает, она деньги не получила, а постепенно те старые вот такие нерешенные вопросы решаются постепенно, правомерно достаточно, и все вот это вот как бы так живет и продолжает работать.

Но сейчас при такой замене, понятно, выстроить систему взаимоотношений с жителями... Ну где-то по законодательству, да, должны люди платить. Но если есть факт того, что они там не присутствуют и мусора фактически не образуется, то деньги с них брать нельзя, т. е. это неправильно, это не задача мусорной реформы брать с граждан полностью во всех местах, где они только могут появиться, как будто они там присутствуют 100% времени в течение года, на даче, у себя дома и еще где-то.

Оксана Галькевич: Да. Вот, кстати, о задачах мусорной реформы, практически сняли с языка, такой подход. Юрий Владиславович, вот 3 года, с отсрочкой или без, с Петербургом, Москвой, Севастополем или с другими городами, но так или иначе одной из целей была сортировка и переработка мусора. У нас вот в этом направлении как работа шла? Что, чего мы достигли вот сейчас, к этому дню?

Юрий Рябичев: Ну, вы знаете, значит, кое-где кое-что появилось, но, по-моему, пострадало значительно больше. Потому что есть, были сортировочные площадки, была работа с гражданами, которые мусор сортировали, все это совершенно пропало, я это могу сказать и по Тверской области, скажем так, не по всем муниципалитетам, там, где было, все это, так сказать, погибло, как говорят, накрылось медным тазом.

Оксана Галькевич: Но подождите, это ведь не только работа с населением, это и создание инфраструктуры определенной.

Юрий Рябичев: Конечно.

Оксана Галькевич: Мусороперерабатывающие заводы, сжигающие, против них люди выступают, но тем не менее...

Юрий Рябичев: Это..., это соответствующие помещения, это соответствующие перерабатывающие производства.

Константин Чуриков: Извините, а можно граждан проинформировать, что, например, я не знаю, вот в этом регионе в этом районе, да, пожалуйста, сюда бутылки, сюда бумага, сюда стекло и т. д., а здесь мы пока вот, ну извините, у нас пока ничего не получается, мы дураки?

Юрий Рябичев: Ну, я еще раз скажу, что по-прежнему региональный оператор, если он начинает сортировать мусор, у него уменьшается объем вывоза на полигон и он на этом теряет деньги. Не просто не заинтересован, а теряет деньги.

Оксана Галькевич: Понятно.

Константин Чуриков: Я просто к тому, что мы-то теряем время, понимаете. Вот я каждый день выношу мусор, всегда в эти отдельные баки складываю – я зря это делаю или не зря, например, в Москве? Не знаю, кто-то там спросит про Петербург, кто-то про Севастополь, про другие города.

Юрий Рябичев: Ну, главная цель вообще реформы, главная цель реформы – это создание системы раздельного сбора и сортировки мусора, для того чтобы уменьшить объем, и уменьшить объем не за счет сжигания этого мусора, ну это такая, знаете, полумера, что называется. Мне всегда, знаете, вот я когда думаю об этих пяти заводах под Москвой, ну вы представьте, ну 3 миллиона тонн, например, мусора, сколько кислорода нашего родного, который у нас в атмосфере, надо потратить на то, чтобы сжечь, ничего еще не произошло, и сколько образуется CO2. Вот во всех этих, значит, последних всех событиях, которые связаны с экологией, для того чтобы уменьшить парниковый эффект, такое впечатление, что это антиреформа, которая направлена на огромное количество сжигания кислорода и образование углекислого газа.

Константин Чуриков: А вы меня простите, вот это обстоятельство стало известно только после запуска реформы науке, или оно было известно до?

Юрий Рябичев: Вы знаете, это было известно, когда мы закон писали лет 15 назад, понимаете, обсуждали много раз в Думе, и потом он вдруг превратился в систему перераспределения объемов на последнем этапе, как у нас часто происходит. И это, в общем, во многом было сделано для того, чтобы каким-то образом учесть ситуацию в Москве, где сложная ситуация, большой объем, но это совсем не помогло.

Оксана Галькевич: Его нужно как-то быстро, да, быстро вывозить и быстро что-то с ним делать, получается так.

Константин Чуриков: Желательно что-то полезное.

Оксана Галькевич: Ну, получается, не совсем полезное. Какая концепция-то выиграла? Мы потом через лет 10–15 будем искать лекарство от тех решений, которые мы приняли, в прямом смысле на самом деле?

Константин Чуриков: Или очередную точку на карте выбирать, куда этот мусор вывезти, кому это счастье привалит.

Юрий Рябичев: Вы знаете, у нас самое печальное, что это вот какая-то борьба такая внутренняя сил. Дело в том, что у нас, по-моему, года 4 назад была принята программа Минпромторга, которую продвигал Мантуров, по началу строительства 70 сортировочных заводов для сортировки мусора. Причем есть эта программа, она сейчас существует, задействованы там оборонные предприятия в разработке этого оборудования, в поставке этого оборудования. Но вот эта программа, она почему-то не выполнена, т. е. это...

Константин Чуриков: Да, спасибо большое.

Оксана Галькевич: Спасибо большое!

Константин Чуриков: Спасибо. Юрий Рябичев, вице-президент НП «Опора», президент Ассоциации русских уборочных компаний.

У нас есть звонок от Марины из Челябинской области, Южный Урал. Марина, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Марина, слушаем вас.

Зритель: Здравствуйте. Город Магнитогорск, улица Суворова.

Вы знаете, что самое интересное, я не понимаю, за что я плачу. Потому что ну да, худо-бедно мусор вывозят, не могу сказать, на 4 из 5 хотя бы, я согласна, там работает спецавтохозяйство. Но у нас нет никакого разделения, у нас рядом магазин «Красное и Белое», «Пятерочка», все это снашивается, все это в одном месте сбрасывается, никто ничего не делает, никаких разделений, какой-то там пластик, еще что-то... Даже вот как стояли страшные вот эти контейнеры... И кому мы платим?

Константин Чуриков: Кстати, еще любопытный, да, действительно, вопрос. Вот рядом с вами эти магазины, в общем, они, очевидно совершенно, мусорят больше, чем вы, что им с этого. Спасибо за ваш вопрос.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Константин Чуриков: Мы сейчас его зададим Константину Крохину.

Оксана Галькевич: У нас еще один эксперт на связи, председатель Союза жилищных организаций Москвы. Константин Викторович, здравствуйте.

Константин Крохин: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Константин Викторович, вот вы слышали вопрос от нашей зрительницы из Челябинской области. Если рядом у тебя магазин, магазины, естественно, там забиты баки. Как это должно быть устроено и как бывает по факту?

Константин Крохин: Ну, в данном случае с 1 января 2022 года это устроено так, что магазины должны иметь свой прямой договор с региональным оператором и напрямую в отношении расходов граждан это влиять не должно. Но по факту происходит, конечно, по-другому совсем. Вот это изменение, что теперь управляющие организации не могут собирать плату с юридических лиц, владельцев нежилых помещений, приведет к тому, что все равно по привычке, потому что это удобно, потому что это рядом, нежилые помещения, магазины и прочие организации будут складывать свой мусор на близлежащей контейнерной площадке, а собирать плату за это будет региональный оператор. То есть я полагаю, что в ближайшее время вот такой справедливости, которой ожидает жительница, не наступит.

Оксана Галькевич: У нас, знаете, несколько вопросов на SMS-портале из разных регионов, схожие по содержанию. Ну вот зачитаю один, Башкирия: «Человек умер 3 года назад, а оператор с ним заключает договоры каждый год и присылает платежки за мусор», – и еще вот несколько схожих по содержанию, ситуация такая же, т. е. кто-то жил в квартире, умер, а продолжают брать плату.

Константин Чуриков: Продолжает мусорить, да.

Константин Крохин: Значит, в данном случае регионы имеют право выбирать способ определения платы, то есть это можно по гражданам проживающим или по площади. Я вам приведу пример Москвы, чтобы далеко не ходить. У нас с 1 января как раз эта реформа началась в этом виде, и в данном случае выбрана совершенно неправильная, а может быть, даже похожая вот на телезрителя история, когда плата берется с площади. То есть независимо от того, сколько людей проживает в квартире, а ведь именно люди образуют отходы, независимо от этого начисляется на площадь. И поэтому не важно, умер человек, живой человек, главное, что есть квартира, и вот с нее будут брать деньги за отходы, которые не образуются. И это ключевая проблема, которая существует вот в таких городах, как Москва.

Я еще хотел обратить особое внимание, что расчет, который кладется в основу этой платы, он также взят с потолка. На примере московских объемов мы можем сказать, что на сегодняшний день увеличен норматив образования отходов, чтобы было понятно по объемам, это примерно 1 кубометр с 10 метров. То есть получается, что средняя двухкомнатная квартира, допустим, московская, 52–56 метров, образует 5,5 кубометров отходов в месяц. Вот вы можете поверить в такой объем, что вот двушка, в которой живут несколько человек, образует 5 кубометров отходов? Но вот именно с такого объема вычисляется эта плата.

Если сравнивать с платой 2021 года, как мы до 31 декабря 2021 года платили, то на сегодняшний день у нас получается, что стоимость вывоза кубометра для управляющих организаций составляет 839 рублей, а если брать то, что было в 2021 году, то мы платили 416 рублей, если без учета НДС. То есть налицо повышение тарифа в 2 раза как с точки зрения номинальной, а с учетом увеличения норматива в 4 раза. То есть вот такая серьезная нагрузка на бюджет.

Константин Чуриков: Константин Викторович, на это люди, жители как-то могут повлиять, я имею в виду законными методами? Ведь это по сути спускается просто сверху как некий, давайте называть вещи своими именами...

Константин Крохин: ...налог.

Константин Чуриков: ...налог, да. Вот что можно сделать?

Константин Крохин: К большому сожалению, те авторы, которые эту реформу реализовали в том виде, как она сейчас вступила в силу, они сделали все, что граждане ничего не могут с этим поделать. Почему? Потому что, если в прошлом году плата за вывоз отходов была «Содержание и текущий ремонт» и граждане на собраниях в своих домах теоретически имели возможность определять этот тариф, была конкуренция...

Вот я живу в доме ТСЖ, мы могли выбрать оператора и за счет этой конкуренции уменьшить на 10–20% стоимость вывоза отходов и вот этой услуги. То сегодня, с 1 января, мы не имеем права этого делать, потому что вывоз ТКО переведен в разряд коммунальной услуги, а коммунальная услуга регулируется государством. То есть вот они установили тариф 839 рублей за квадратный метр и ничего ты с этим не поделаешь. В данном случае каждый год они имеют право повышать этот тариф как им заблагорассудится.

Для сравнения, вот в этом году повысился тариф именно на услугу «Вывоз отходов» почти на 100%, это вот 416 рублей и 839, а если брать ко всей плате в жировке, квартплаты, как для простого гражданина, вы увидите, что тариф, не просто тариф, а плата выросла на 12%, хотя по закону и по указу президента квартплата не должна расти больше, чем 6–8% в год. Вот вам налицо отсутствие рычагов каких-то с точки зрения изменения этой платы и полный произвол монополистов.

Потому что возьмите Москву, что происходит? Ведь у нас ни качество услуги, ни сроки, ни, скажем, переработка – ничего не произошло, ничего не изменилось. Те же самые региональные операторы, которые были по административным округам, в среднем на два округа, это население 1,5–2 миллиона, у нас компании как были, так и остались. Они берут свою плату, 419 рублей без НДС, а пришел региональный оператор сверху над ними, т. е. просто изменение формы договора, но при этом плата возросла в 2 раза. Но ведь ни переработка, ни тариф, ни дифференцированный тариф в отношении, допустим, раздельного сбора... Ведь население, вот вы говорите, уважаемые ведущие, что вы тратите время, разделяете и несете куда-то, но вы делаете зряшную работу, потому что это потом никак не оценивается, у вас тариф не меняется.

Оксана Галькевич: Константин Викторович, вы сказали, что на монополистов нет управы, что вот там как захотели, так теперь и установят. Но, может быть, все-таки есть антимонопольная служба, может быть, туда, может быть, в ФАС обратиться?

Константин Крохин: Ну, в данном случае ведь это приведено как естественная монополия.

Оксана Галькевич: А.

Константин Крохин: У нас, скажем, в компетенцию ФАС естественные монополии...

Оксана Галькевич: ...не входят.

Константин Крохин: ...будь то «Газпром», водоканал, они не подпадают, это естественная монополия.

Оксана Галькевич: Ну да...

Константин Крохин: И вот эту услугу перевели в формат естественной монополии, что неправильно, потому что это влечет к увеличению платы в условиях падения доходов населения и отсутствию механизма, чтобы мы могли влиять и уменьшать эту плату на общих собраниях. Поэтому я считаю, что катастрофическая ситуация с точки зрения результата и, самое главное, это серьезнейший удар под дых раздельному сбору отходов. Потому что если я плачу в 2 раза больше за отходы, зачем мне их разбирать, зачем мне их разделять? Я буду сваливать все у подъезда, понимаете.

Константин Чуриков: Я просто подумал: если бы мусор стал, скажем так, валютой, чем-то ценным для операторов и их было бы больше, наверное, была бы другая ситуация, да, они бы соревновались, кто быстрее этот мусор увезет, кто быстрее заработает.

Константин Крохин: Вы правы, вы правы. Собственно, так это и происходит во всех странах, где такая реформа реализована. И обязательно существует дифференцированный тариф: если вы сдаете отсортированный даже на уровне квартиры, на уровне многоквартирного дома мусор, вы платите меньше, и это выгодно. И возьмите советский опыт, ведь мы же сдавали стеклотару, макулатуру, собирали металлолом, будучи школьниками, пионерами, и получали за это деньги, вот тем самым государство стимулировало вторичную переработку и сбор. Почему не делается это сейчас? Мне это совершенно не понятно.

Я полагаю, что в данном случае задача чисто фискальная: есть операторы, есть компании, которые принадлежат крупным финансово-промышленным группам, допустим, Ростехнологии, или господин Абрамович там был бенефициаром «МКМ-Логистика», Юго-Западный и Западный округа, и просто эти люди зарабатывают деньги, не привнося ничего технологически нового. И это опасная тенденция, потому что очевидно, что квартплата с нового года выросла, а мы ничего положительно с этого с вами не видим и даже не понимаем.

Оксана Галькевич: А качества больше не стало в этой работе.

У нас, Константин Викторович, много звонков и сообщений. Я буквально одно зачитаю, вот Тюменская область пишет, одно из немногих таких хороших: «У нас в Тобольске чистота, порядок. Мусор вывозится своевременно, по три раза на дню приезжают. Даже крупнокалиберный, крупногабаритный вывозят своевременно, молодцы».

У нас Людмила из Ханты-Мансийска на проводе. Здравствуйте, Людмила, мы вас слушаем.

Зритель: Здравствуйте.

У меня вот такой вопрос. Короче, я проживаю в квартире одна, но у меня одна доля дочери, она здесь с 2003 года не проживает. Но с меня берут за нее квартплату...

Оксана Галькевич: Но она зарегистрирована в вашей квартире?

Зритель: Нет-нет-нет, она с 2003 года выписана, но доля есть.

Константин Чуриков: А, доля есть. Поняли вопрос. Константин Викторович?

Константин Крохин: Да. В данном случае я полагаю, что нужно обратиться в местный расчетный центр и предоставить подтверждение, что, значит, дочь живет в другом месте. Дело в том, что основополагающим принципом признания проживания является регистрация. Если человек не зарегистрирован, но проживает, то в этом случае могут использовать для расчета долю собственности. Но если есть подтверждение, что человек прописан, живет де-факто в другом месте, то должны сделать перерасчет.

Оксана Галькевич: Ага.

Константин Чуриков: Еще Надежда, Подмосковье. Надежда, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Константин Чуриков: У вас что?

Зритель: Здравствуйте, добрый вечер.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Добрый.

Зритель: Хотелось бы задать такой вопрос. Частный дом, Московская область. За что с нас берут мусор? Бумагу мы сжигаем в печке, пищевые отходы – у нас специальная яма, мы для навоза оставляем это. Железо мы скапливаем и сдаем. За что же с нас берут? Фактически мы ничего не выкидываем.

Оксана Галькевич: Подождите, ну а пластик какой-то, все-таки еще какая-то упаковка что, неужели не производите, нет у вас ничего? В магазин же ходите.

Зритель: Тоже мы сжигаем. У нас... контейнер стоит на участке, и мы специально сжигаем там.

Оксана Галькевич: Ну как, вы что, пластик сжигаете? Пластиковые бутылки, упаковку из-под сока, Tetra Pak, еще что-то, бытовая химия?

Зритель: Да-да-да.

Константин Чуриков: Оксана, тебе говорят, сжигают люди.

Зритель: У нас специальный контейнер, в который мы бросаем пластиковые бутылки, и сжигаем это все, понимаете?

Константин Чуриков: Ясно?

Оксана Галькевич: Вот я уточняю, Костя, просто.

Константин Чуриков: Спасибо, Надежда. В общем, мы близки к своему... У нас свой энергопереход, да.

Оксана Галькевич: Константин Викторович, что скажете?

Константин Крохин: Ну да, в данном случае очень сложно комментировать, потому что нельзя сжигать эти отходы.

Оксана Галькевич: Сжигать-то нельзя, Костя, вот я поэтому и делаю удивленные глаза и по два раза переспрашиваю.

Константин Крохин: За это могут наказать, это нарушение природоохранного законодательства.

Константин Чуриков: Я знаю, Оксана, я просто из любопытства в детстве это сжигал, но это было один-два раза.

Оксана Галькевич: А это взрослые люди из Подмосковья.

Константин Чуриков: Константин Викторович, так что делать, если не работает все как надо, куда стучаться, куда жаловаться? Еще раз просто по пунктам, потому что жалоб много.

Константин Крохин: Значит, в том случае, если не соответствует, вот как в сельской местности, где реформа уже началась ранее, мы сталкиваемся с жалобами на то, что отсутствуют контейнерные площадки или отсутствует вывоз, оплата взимается. Это вот Подмосковье, очень много было жалоб в прошлом году, нам приходилось разбираться. Я полагаю, что в таких случаях нет иного пути, кроме как общий надзор, прежде всего это прокуратура, т. е. необходимо с такими вопросами обращаться в надзорные органы, потому что это неправильный расчет.

При этом надо понимать, что вот, как предыдущая телезрительница задавала вопрос, что уйти от этого платежа невозможно, это по сути аналог налога, и можно говорить о том, поднимая эту тему в СМИ, в отраслевых структурах, чтобы изменить систему расчета, сделать ее приближенной к реальному потреблению. Ну вот в Москве эта проблема очень остро стоит, при том что все показатели и возможности для подсчета есть, регистрационный учет граждан и т. д. То есть можно, поднимая эту тему, улучшить систему расчета.

Константин Чуриков: Да, это придется нам сделать. Спасибо, спасибо, Константин Викторович.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Константин Чуриков: Константин Крохин, председатель Союза жилищных организаций города Москвы.

Через пару минут о том, что не так с нашими вузами и почему вот звучит уже предложение от помощника президента Фурсенко постепенно переводить наши вузы на более гибкие образовательные стандарты, т. е. не как вот сейчас по Болонской иностранной системе, 4 года бакалавр, потом еще 2 магистр, а сделать 2 плюс 2 плюс 2. Вот зачем это?

Оксана Галькевич: Все подробности через несколько минут.

Цена реформы - сколько за неё придётся заплатить?