Константин Чуриков: Разные прогнозы нашего будущего существуют, но все говорят, в любом случае все эксперты, что рано или поздно нефть в стране закончится, хотим мы этого или нет. Вот что мы с вами, бедняги, будем делать? Ну не мы, наши дети, внуки. На чем нам, стране, государству сейчас надо сосредоточиться, чтобы все-таки не про… как это сказать… не проморгать наше будущее. Оксана Галькевич: Ну и не быть беднягами все-таки. Константин Чуриков: Да. Оксана Галькевич: Государство ищет какие-то точки роста, пытается что-то делать, но мне кажется, что мы не всегда на самом деле понимаем, на что эти усилия направлены. Вот в этом часе, уважаемые телезрители, давайте подумаем вместе: как вы считаете, какие у нас есть возможности, чем бы нам таким заняться? Константин Чуриков: Полезным. Оксана Галькевич: В чем мы можем быть первыми? Константин Чуриков: Вот не можем мы, условно, делать iPhone, планшеты… Оксана Галькевич: Допустим, потому что не факт, что не можем. Константин Чуриков: Пытались их презентовать, но не получилось. Да, нормальные автомобили, компьютеры гражданские, не военные. Зато есть вещи, которые мы всегда умели и умеем делать, кстати, та же самая оборонка, все, что мы делаем, немножко напоминает танк, те же танки, оружие. Оксана Галькевич: Водка, ты же ее сегодня поминал всуе сколько раз. Константин Чуриков: Водку вспоминали, да. Что еще можем? Оксана Галькевич: Вот, кстати, только что мы говорили на сельскохозяйственные темы, пшеницу мы хорошо выращиваем на самом деле. Наука у нас на самом деле с огромным потенциалом, почему нет? Константин Чуриков: Да. Вот когда-то в космосе могли очень хорошо, лучше всех бороздить просторы Вселенной. Вообще реально ли России во всем этом найти себя и свою нишу и поднять страну? Оксана Галькевич: Сегодня днем наши коллеги беседовали на эту тему с социологом, экономистом Борисом Кагарлицким (признан иностранным агентом), и вот что он сказал по поводу наших возможностей. Борис Кагарлицкий (признан иностранным агентом): У нас огромная страна с огромными ресурсами и, что очень важно, с огромным потенциально внутренним рынком. И если мы говорим о том, что надо отвязаться от нефти, то ключевой вопрос здесь – это значит, что мы должны ориентироваться на внутренний рынок. Нужны государственные инвестиции, они нужны комплексные. И можно, в общем, выделить точки экономического роста для государственного именно инвестирования: это, конечно, все-таки инфраструктура транспортная, это, безусловно, машиностроительная промышленность и, как многим может показаться ни странно, это здравоохранение и образование. Это отрасли, которые стали фактором экономики, потому что все когда говорят об экономике, думают про заводы, фабрики, я не знаю, фермы. А сегодня медицина и образование – это не просто огромное количество рабочих мест, это технологии, это в том числе даже и производство по целому ряду моментов, это заказы, и это отрасли. Константин Чуриков: И вот тут, кстати, уже мы нащупали некий парадокс: да, надо отвязаться от нефти, все понимают, но переключиться на медицину и образование, отвязавшись от нефти, наверное, тоже как-то не получится, не выйдет. Оксана Галькевич: Ну почему нет? Давай представим сейчас наших гостей и начнем беседу. У нас в студии, друзья, сегодня Андрей Леонидович Андреев, главный научный сотрудник Института социологии Российской академии наук, доктор философских наук, – здравствуйте, Андрей Леонидович. Андрей Андреев: Добрый вечер. Оксана Галькевич: И Алексей Львович Коренев, аналитик группы компаний «ФИНАМ», – здравствуйте, Алексей Львович. Алексей Коренев: Добрый вечер. Оксана Галькевич: Вы знаете, вот только что Кагарлицкий, наш эксперт, который был в дневном эфире, сказал, как Костя сказал, в некоем смысле парадоксальную мысль, что мы очень богатая страна, мы должны ориентироваться на потребности внутреннего рынка. Мы впервые, ну редко достаточно слышим от наших экспертов, что внутренний рынок наш обладает некой емкостью, неким потенциалом. Мы привыкли, что наши компании так или иначе ориентируются все-таки на внешние какие-то интересы. Вот если говорить о внутреннем рынке как ориентире, как об источнике нашего роста, то, собственно говоря, какие там потребности сформулированы, а мы их не видим? Как вы считаете? Андрей Леонидович, давайте с вас начнем. Андрей Андреев: Ну потребности определяются социальным контекстом, и конечно, они меняются. Вот я могу сослаться на наши исследования, на исследования других социологических центров. Значит, в последнее время россияне тяготеют прежде всего к материальному благосостоянию, отодвигается на задний план, хотя сохраняет свои позиции, старая, привычная нам «жила бы страна родная», страна должна занимать достойное место в мире, это сохраняется, безусловно, но на первое место выдвигается материальное благосостояние и семейные, так сказать, ценности, я бы так сказал. Константин Чуриков: Андрей Леонидович, так мы ровно об этом и говорим: как сделать так, чтобы вот это процветание всеобщее в государстве касалось и нас и на чем его делать. Потому что нефть когда-то закончится, кто-то говорит, через 50 лет, кто-то говорит, что раньше, кто-то говорит, что позже, в общем, это уже недалекое будущее. Куда нам себя направить, Алексей Львович? Алексей Коренев: Ну во-первых, не то чтобы даже нефть закончится, я думаю, что еще раньше на нее начнет падать спрос… Константин Чуриков: Так. Алексей Коренев: …в силу целого ряда объективных причин. Ситуация такова. Значит, внутренний рынок у нас действительно огромный, но он сильно ограничен возможностями собственного потребления, то есть финансовыми возможностями потребителей, россиян и так далее. Ну не могут наши люди купить столько, сколько потенциально могли бы, скажем так, производить производители, то есть у нас ограничением рынка выступают именно ограниченные возможности собственно потребительские. Оксана Галькевич: То есть все-таки там нет никаких потребностей на нашем внутреннем рынке у россиян, которые могли бы стать точками роста для нашей экономики? Алексей Коренев: Физически нет, потому что просто на это нет ресурсов ни у потребителей, ни у государства, чтобы стимулировать, субсидировать каким-то образом какие-то проекты. Потому что мы уже сколько раз, из раза в раз рассматриваем новые инфраструктурные проекты и думаем, что вот у нас сейчас после Крымского моста следующим толчком будет какая-нибудь там магистраль Москва – Казань, или мост на Сахалин, или дорога Адлер – Джубга, и каждый раз считаем, получается, что оно не отобьется по деньгам, в результате будет невыгодно. То есть мы сильно зажаты по возможностям потребления. Оксана Галькевич: И поэтому получается, что, добывая газ, мы тянем нефтепроводы, «Северный поток», «Южный поток», раз, два, три, четыре, китайский там какой-то «Сила Сибири»… Андрей Андреев: «Сила Сибири», да. Оксана Галькевич: Все это за границу. Алексей Коренев: Это все пока. Оксана Галькевич: Добывая нефть, мы все это продаем тоже на Запад, цены на внутреннем рынке тоже в некотором смысле обременение для нас. Выращивая пшеницу в огромных объемах, будучи такой успешной в этом смысле страной, мы тоже ориентированы на продажи на западные рынки. И как-то вот так вот у нас вот все. Мы сами лысые, голые, я не знаю какие, голодные, но при этом… Алексей Коренев: Ну во-первых, мы столько физически пшеницы съесть не можем, если иметь в виду ту пшеницу, которую выращиваем мы… Оксана Галькевич: А цены обеспечить? Алексей Коренев: …а это третья категория, не выше. Мы вынуждены… Как ни странно, Россия, экспортируя огромные объемы пшеницы, импортирует тоже пшеницу 4–5-й категории, потому что без нее невозможно производство хлеба, а мы производим пшеницу низкосортную. Поэтому да, мы делаем очень много пшеницы, но это, собственно, мало влияет на наш внутренний рынок. Константин Чуриков: Скажите, а вы согласны с тем, что у каждой нации есть своя какая-то специализация? Вот мы знаем, швейцарцы сыр, шоколад, часы делают; у французов мода развита, парфюм, тоже аграрный сектор. Вот у нас какой вот наш как бы не русский крест, а русская, скажем так, колея? Что у нас всегда получалось и должно получаться? Андрей Андреев: Ну у нас и получалось, и, в общем, не удалось свернуть эти, так сказать, приоритеты, хотя и конкуренты наши на Западе над этим работали и «советы» соответствующие подбрасывали, особенно в 1990-е гг. У нас есть несколько таких технологических направлений, это прежде всего Россия является технологическим лидером в атомной промышленности… Константин Чуриков: Да, кстати, атом. Андрей Андреев: У нас очень сильные позиции, так как-то сложилось, я не знаю, то ли у нас мозги какие-то другие, чем… Константин Чуриков: Вот это интересно, кстати, и почему тоже, да, в чем наши другие мозги. Андрей Андреев: Возможно. Я имею в виду математику, программирование, вот этот вот весь комплекс. Не знаю, не могу сказать, почему, но есть какое-то сочетание, с одной стороны, фундаментальной подготовки, с другой стороны, креативности. Это было, в общем, всегда. Я помню, читал как-то книгу одного нашего очень известного инженера Степана Прокофьевича Порошенко… нет, Тимошенко, который эмигрировал… Константин Чуриков: Прямо как в политике, Порошенко и Тимошенко. Андрей Андреев: …из Российской империи, поселился в Америке, сначала он был в Югославии, потом в Америке. Он был вообще специалист по напряжениям, по кручению, в общем, так сказать, механика сопротивления материалов. Константин Чуриков: Ага. Андрей Андреев: И так получилось, что ему удалось устроиться на работу в электротехническую фирму «Westinghouse» знаменитую. И несколько человек, несколько коллег, наших россиян там были; они идут с работы и говорят между собой, что их, наверное, уволят, они все-таки в этом не разбираются, с электричеством они никогда не работали, обойдут их, разберутся, что они ничего не понимают, выгонят. Но вот проходила неделя, проходил месяц, проходило полгода, год, никто никого не выгонял. А это вот какая-то такая способность быстро перестраиваться, потому что, вообще говоря, политехнические императорские институты давали очень серьезное образование фундаментальное, эта традиция сохраняется у нас сегодня, и они очень легко перестраиваются, они очень легко маневрируют. Константин Чуриков: То есть мы в принципе мобильны, мы не закостенели и нет никакой русской колеи, о которой я тут начал разглагольствовать? Андрей Андреев: Да, колеи нет. Константин Чуриков: Все можем? Андрей Андреев: Ну, наверное, все мы не можем. Я, например, не стал бы соревноваться с итальянцами… Константин Чуриков: Вот Оксану с ног до головы, например, одеть в российскую одежду, да, российского производства? Оксана Галькевич: Так и есть, Костя, господи, ошиваются только на китайских фабриках. Андрей Андреев: Я не стал бы соревноваться с итальянцами, например, в дизайне галстуков или, предположим, в дизайне автомобильных кузовов, у них там это традиция с XVIII века, они снабжают и Mercedes, и американцев, и так далее. Оксана Галькевич: С другой стороны, а почему нет? Вот корейцы, знаете, в дизайне автомобильном начали конкурировать с другими странами, традиционными производителями, ну есть теперь такой специфический корейский дизайн. Алексей Коренев: Daewoo Matiz все равно рисовали итальянцы. Оксана Галькевич: Когда-то, но теперь… Алексей Коренев: Просто «Fiat» не смог его купить, у него проблемы были финансовые, купили корейцы. Андрей Андреев: Вот, а есть такие вещи, которые у нас получаются, и вот эта вот среди них. Вот я просто хочу напомнить цифры, которые, может быть, многим известны. Например, наша корпорация «Росатом» сегодня занимает первое место в мире по величине портфеля зарубежных проектов. Константин Чуриков: Так. Оксана Галькевич: Ага. Андрей Андреев: Значит, 36 энергоблоков в 12 странах. Константин Чуриков: Так, атом. Что еще? Андрей Андреев: Компьютеры, то, что в просторечии, так сказать, в обиходе называют цифровизацией… Константин Чуриков: Так. Андрей Андреев: Президент говорил об искусственном интеллекте… Константин Чуриков: Подождите, компьютеры? У нас в студии вот, извините, «HP», я не видел вообще никогда отечественного компьютера. Андрей Андреев: Ну это… Оксана Галькевич: Ты, пожалуйста, не рекламируй. Андрей Андреев: Это не те компьютеры, это, в общем, несложные такие агрегаты… Константин Чуриков: ЭВМ вы говорите, ЭВМ? Андрей Андреев: Да, я имею в виду… Константин Чуриков: Ну ЭВМ – это да. Оксана Галькевич: Вычислительные машины. Андрей Андреев: Я имею в виду супертехнику, программное обеспечение… Константин Чуриков: Все понятно. Андрей Андреев: …и технологии цифровизации. Константин Чуриков: Так, что еще? Андрей Андреев: Ну… Я думаю, что… Конечно, всегда говорили, что в России дураки и дороги главные проблемы… Константин Чуриков: Сейчас говорят, что дураки и налоги, стали говорить. Андрей Андреев: Ну да, потому что дороги улучшаются, в общем, с этим работают. Я бы еще гуманитарные технологии назвал, хотя здесь мы довольно сильно отстаем, но у нас есть потенциал довольно большой… Константин Чуриков: Простите, а какие гуманитарные технологии? Вы что имеете в виду? Андрей Андреев: Ну перспективы развития человечества, концепт, куда мы идем. Константин Чуриков: А-а-а, подождите, секунду. Андрей Андреев: Вообще, так сказать, мировая идея. Константин Чуриков: Секунду, давайте задумаемся: если мы пока сами не знаем, куда мы и к чему мы идем, мы еще и человечество можем… Андрей Андреев: А это совершенно не обязательно, вы знаете, сапожник ходит без сапог. Константин Чуриков: Понятно. Давайте звонок услышим. Оксана Галькевич: Да, сейчас звонок, я просто хочу, чтобы Алексей Львович тоже высказался. Что вы считаете нашим? Алексей Коренев: Смотрите. Во-первых, я добавлю к тому, что было сказано. Помимо «Росатома» у нас есть еще несколько достаточно узких, но тем не менее направлений, по которым мы действительно лидируем, те же светодиоды, например. Оксана Галькевич: Ага. Алексей Коренев: Россия на лидирующих позициях по производству светодиодов (не знаю, почему, но так получилось). А вообще, продолжая тему того, что наши технические специалисты, как это называется, мультиинструменталисты, я сам по образованию технарь и могу сказать, что наше образование действительно кардинально отличается от западного. Несмотря на то, что наши ВУЗы в западных рейтингах занимают места во второй, третьей и пятой сотне, фактически наше образование принципиально иное, наш технический специалист умеет разбираться и в этом, и в этом, и в этом, а у них, грубо говоря, человека научили менять картридж в принтере, вот он только это и умеет, только это и будет делать. Оксана Галькевич: А если он ничего не может, давай… Алексей Коренев: Нет, он будет искать другое место, где тоже надо менять картридж в принтере. Оксана Галькевич: Понятно. Алексей Коренев: Наши же умеют действительно все. Несмотря на то, что американские фильмы, где советский космонавт кувалдой чинит космический аппарат, выглядят комично… Константин Чуриков: Недавно почти то же самое было с роботом «Федором». Алексей Коренев: Да, он отказывался входить в станцию… Андрей Андреев: Я, кстати… Константин Чуриков: Сейчас. Алексей Коренев: В этой иронии есть доля правды: конечно, не кувалдой, конечно, руками. Константин Чуриков: Молоточком, да. Алексей Коренев: Если мы вспомним полет Джанибекова и Савиных на «Салют-7», это было уникальной операцией, которую, наверное, не смог бы осилить никто, кроме наших. Константин Чуриков: Сейчас давайте примем звонок. Андрей Андреев: Я, кстати, вспоминаю свой разговор с одним из названных вами космонавтов, это было давно, наверное, лет 20 назад. Ну вот он делился своими впечатлениями о том, что отличаются наши космонавты и американские. Оксана Галькевич: Так, и что он сказал? Андрей Андреев: Американский космонавт, если у него возникает проблема, он сразу звонит, связывается с центром, специалисты подключаются, они начинают думать и выдавать ему инструкции. Оксана Галькевич: Ага. Андрей Андреев: Наш, конечно, тоже связывается, но при этом он берет отвертку, открывает этот прибор, начинает тоже там думать. То есть вот такой как бы несколько иной подход. Не знаю, как с будущей техникой, может быть, она настолько усложнится, что вот этот тип технической компетентности и отомрет когда-нибудь, но пока по крайней мере он дает нам достаточно… Константин Чуриков: Так, нам звонят. Алексей Коренев: Пока еще активно дрели используются на станции, поэтому… Андрей Андреев: Да, активно используются. Константин Чуриков: Это со злым умыслом кто-то там сверлит, эксперименты с кислородом. Алексей Коренев: Да. Андрей Андреев: «Федора» оживили действительно. Оксана Галькевич: Уважаемые гости, у нас просто есть звонок из Челябинской области, хотим выслушать Александра. Александр, здравствуйте, спасибо за ожидание. Константин Чуриков: Да, у нас уже давно есть звонок из Челябинской области. Здравствуйте, Александр. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Я бы хотел поддержать вашего гостя Андрея Андреева, что мы могли бы составить конкуренцию почти в любой отрасли при изменении политики управления. Если бы у нас допускали до управления хотя бы предприятиями профессионалов, то было бы совсем по-другому. Но пока у нас уйма сверхприбыльных проектов просто похоронено, уже многие безвозвратно. Например, допустим, про оптоволокно нам рассказывал один связист, когда проводили «ТрансТелеКом», вот то, что Интернет сейчас идет по этим всем каналам. Закупалось оно где-то в Южной Америке, где весь мир его тогда закупал, хотели наладить производство в Челябинской области. Попытались сделать экспериментально, замерили характеристики, оно немножко превосходило импортное по качеству, по себестоимости было намного ниже. Уже нашли финансирование за счет Южно-Уральской дороги, но в конце по неназванной причине сказали: «Нет, мы не будем это финансировать, купим все равно за границей». То же самое, допустим, взять тонкие эмульсионные пластмассы. Они были разработаны для космоса в конце 1980-х гг., у нас преподаватель моя бывшая участвовала в разработке. Потом решили, что слишком дорого их производить, продали технологию на корню с запретом собственного производства. Сейчас мы все ими пользуемся уже много лет. Константин Чуриков: Да. Оксана Галькевич: Ага. Я так поняла, что вы по связи специалист? Вот сейчас ведь технологии 5G уже выходят на рынок, скоро нам это оптоволокно и кабели особо-то и не понадобятся, надо нам куда-то вперед смотреть, на опережение. Константин Чуриков: Оксана, а ты знаешь, что 5G как-то сейчас пока нам не светит в стране. Алексей Коренев: Притормозили их пока. Константин Чуриков: Оставили для военных, Оксана. Оксана Галькевич: Притормозили пока? Только для военных, нам не надо? Константин Чуриков: Не надо, не надо так быстро бежать. Оксана Галькевич: Хорошо, значит, тогда… Константин Чуриков: У нас свой путь, своя скорость, не надо вот этой поспешности. Оксана Галькевич: Свое волокно. Константин Чуриков: Свое волокно. Смотрите, уважаемые гости, вот зрители пишут, тут какой-то флешмоб, что мы умеем. Значит, пишет Москва: «У нас хорошо получается строить мусорные полигоны». Что мы умеем делать, другой зритель пишет: «Много обещать». Лапти плести, валежник… В общем, ладно, слушайте, с юмором… Нет, пожалуйста, творите, у нас креативный народ. Оксана Галькевич: Давайте ваши юмористические этюды отставим в сторону… Константин Чуриков: У меня вопрос, знаешь какой серьезный вопрос? – а почему у нас не получилось ничего с Йотафоном, с Е-мобилем? У нас много было всяких технических разработок. Помните, к президенту, тогда еще, кажется, был Дмитрий Анатольевич Медведев президентом, приходили серьезные люди из высоких структур… Алексей Коренев: Да, приносили мобильный телефон, разработанный у нас… Константин Чуриков: «Вот это наш русский планшет». Алексей Коренев: Да, снимали наклейку, оказалось, что это китайский, и так далее. Таких историй было множество. Собственно, тут два момента. Первый локальный, почему это происходит? – да потому что, в общем-то, у штурвала стоят не специалисты, а эффективные менеджеры, которым важно не реально показать фактический результат, а им нужно продемонстрировать на каком-то коротком этапе что-то хорошее… Андрей Андреев: Игру цифр. Алексей Коренев: Да, игру цифр для начальства, чтобы он усидел на своем кресле, а еще лучше получил бы медальку. Константин Чуриков: Вы говорите в прошедшем времени об этом, но мы же это еще не преодолели, у нас все время новости будущего времени. Алексей Коренев: Пока еще вообще ничего не меняется, честно скажу. И самое главное, к чему постепенно перешли? Основной потенциал России – это не нефть, по которой будет снижаться спрос, и даже не металлы, на которые спрос пока еще стабильный. Основной потенциал России – это человеческий потенциал, потому что вот тут у нас есть куда расти, самое главное его не терять. Оксана Галькевич: Алексей Львович, вы знаете, у нас вот с человеческим потенциалом… Мы знаем, что мы очень талантливы, у нас прекрасные дети, вообще все, что мы делаем, мы не делаем руками, как в том анекдоте… Алексей Коренев: Теряем мы его, к сожалению, бездарно уходит. Оксана Галькевич: Проблема-то в том, что эти дети вырастают, они получают образование, что-то начинают придумывать и перспективу себе мыслят не на работу внутри страны, не рост внутри страны, а вот… Я говорю, я вот вчера об этом рассказывала, буквально какое-то время назад была в Восточной Сибири, в Иркутске, и там параллельно какой-то бизнес-форум проходил, и я наблюдала, как китайские компании, «Alibaba» и прочие, приезжали и устраивали такие питчинги, а там тоже… Константин Чуриков: Что такое «питчинг»? Оксана Галькевич: Отбор идей в технологических ВУЗах среди студентов, среди молодых предпринимателей. Иркутск – это второй после Новосибирска научный центр по величине, там сильный технический университет. И вот: «Ребята, давайте, расскажите, что вы придумали. О, классная идея, берем! Хочешь, твою идею поставим на крыло? Покупаем вместе с авторскими правами». Вот проблема в чем, мы выращиваем-выращиваем этих людей, но они приживаются не на нашей, к сожалению, почве. Алексей Коренев: Не на нашей. У нас молодые нобелевские лауреаты бегут в Лондон, потому что… Оксана Галькевич: Бегут. Так, простите, у нас и немолодые олигархи тоже бегут. Алексей Коренев: И дело даже не в зарплате, которую им там предложили, а в том, что у них там возможность для развития гораздо выше. Оксана Галькевич: Вот что бы сделать, чтобы этот человеческий капитал… Алексей Коренев: Что бы сделать? Вот мы начинали… Оксана Галькевич: …если говорить как о текучей энергии, не застаивался, как в пруду, но и не утекал, знаете… Алексей Коренев: Мы начинали беседу с того, что у нас очень хорошо развит военно-промышленный комплекс, потому что в советские времена лучшие умы оттягивались туда и набирались туда, сразу после школы набирались в институты, а сразу после институтов шли в соответствующие НИИ. Вот эти умы там частично пока еще остались, еще не все разбежались. Если создать условия, для того чтобы им, собственно, было куда развиваться, куда расти, но только не военной области, допустим, а в технологической… Константин Чуриков: Вот этот вопрос же постоянно, кстати говоря, поднимается, и президента спрашивают, президент говорит: так все придет, всегда гражданские отрасли науки идут, в общем-то, по пятам военной отрасли. А как бы сделать так, чтобы вот это военное чудо, у нас же прекрасные военные самолеты, стратегические всякие бомбардировщики и прочее, чтобы вот часть этих разработок как-то пришла в нашу гражданскую жизнь? Андрей Андреев: Теоретически да, теоретически военные разработки прокладывают путь гражданским, но это именно чисто теоретически, потому что для того чтобы эти две сферы состыковать, требуется еще очень много всяких условий. Вот я вам скажу по работе со студентами, с которыми я общаюсь, ребята сейчас вообще опасаются, нет у них стимулов идти в сложные ВУЗы. Есть, конечно, исключения… Константин Чуриков: Что значит «в сложные ВУЗы»? В МГУ никто не хочет попасть? Андрей Андреев: Ну мехмат, физфак… Алексей Коренев: Физтех. Андрей Андреев: …МФТИ, МИФИ. Конечно, если человек там на три головы выше своих сверстников, если он берет медали на всех олимпиадах, он этим увлечен, он пойдет. На самом деле прогресс страны создается не только вот этими, так сказать, молодыми гениями, он создается в значительной степени той средой, которая их окружает, а это, в общем, всегда средний специалист: он должен быть грамотным, он должен быть мотивированным. И вот, к сожалению, управлять этой средой, так же как и управлять, видимо, развитием, мы пока еще не научились. Оксана Галькевич: Давайте примем звонок, у нас рвется в эфир еще один телезритель, Краснодарский край, Сергей. Сергей, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте, Оксана, здравствуйте, Константин. Константин Чуриков: Здравствуйте. Сергей, если не нефть, то что? В чем мы можем быть сильны? Зритель: Что я хочу сказать? Конечно, правы в рассуждениях ваши эксперты, которые присутствуют, что да, мы многое можем, если бы захотеть нам, нам надо только захотеть. Но я хочу более приземленное сказать, в чем мы можем себе создать условия, которые позволят нам действительно жить всему народу и своей стране в целом не так, как мы сейчас живем. Прежде всего мы говорим о тех успехах, которые достигло сельское хозяйство в зерне. Ребята, Турция берет у нас зерно, а потом муку нам продает и продает по всему миру. Разве нельзя нам сегодня сделать те комбинаты мукомольные, которые могли бы производить качественную муку, и реализовывать добавочную стоимость? Это налоги, это рабочие места и все прочее. Смотрите, что делается с нашими лесами. Ведь леса наши либо сжигаются, либо воруются. Неужели мы нашу площадь лесную… Лесное наше хозяйство составляет в пределах 35% от всей зеленой зоны нашей планеты, и мы продолжаем его вывозить кругляком до сих пор. Разве нельзя сделать? А потом мы получаем дерево из Китая и делаем из него мебель. Переработка должна быть обязательно в этом плане, тогда мы будем иметь также хорошие и доходы, и рабочие места. Посмотрите по дорогам, дороги. Ведь наша страна, правильно днем ваш эксперт говорил, что нужно развивать внутренний рынок. Вы посмотрите, дороги у нас. Я специально подхожу, когда с… приходится встречаться, смотрю, чья техника. Вы знаете, 100% нерусская техника, нероссийская техника, либо Германии, либо Япония, либо что-то. Наш рынок дорожного строительства, десятилетиями мы его не насытим, если мы эту отрасль будем развивать. У нас нет больше такой страны в мире, которая имела бы столько морей и океанов вокруг себя… Константин Чуриков: Да в том-то и дело, Сергей, нам же тоже обидно, вот мы и пытаемся вместе с вами, со всей страной как-то что-то придумать. Смотрите, что зрители… Зритель: …создать перерабатывающую промышленность, чтобы кормить и свой народ, и своих людей. Константин Чуриков: Понятно, Сергей. Оксана Галькевич: Да, спасибо, Сергей, большое. Константин Чуриков: Секунду. Значит, Саратов пишет: «Перейдем на паровозы, топить будем накопленной валютой». Пишут, что можем дураков экспортировать по всему миру. Оксана Галькевич: Чиновников еще. Константин Чуриков: Что мы хорошо умеем воровать, кстати, но вряд ли нам это поможет. Андрей Андреев: Ну воровать умеют не только у нас… Оксана Галькевич: Слушайте, экспортировать тротуарную плитку нам пишут Москва и Московская область, которые, кстати, я знаю такие случаи, из крупных городов снимают старое покрытие и перевозят вот эту плиточку куда-то в небольшие провинциальные города. Уважаемые гости, знаете, на что я еще обратила внимание? Когда мы в начале приводили примеры иностранных государств, в Швейцарии делали шоколад, часы, еще в каких-то странах… Константин Чуриков: Банки, банки, зритель напоминает, это правда, это самое главное. Оксана Галькевич: Я вдруг подумала, что мы-то, перечисляя какие-то точки роста, все называем энергетику, атомные станции, пулеметы, танки, что там у нас еще, крупные форматы, все такие серьезные вещи. Вот мы в каких-то, знаете, мещанских вещах преуспели? Ну я не знаю, какой-нибудь наш российский шоколад, конфетки «Белочка», что-нибудь такое? То, что добавляет вкуса и радости нашей жизни. Вот танки мне не добавляют радости в моей жизни. Алексей Коренев: По огурцам затоваривание полное получили. Оксана Галькевич: Нет, по огурцам это сейчас затоваривание, я имею в виду… Алексей Коренев: Да, уже начался откат обратно. Оксана Галькевич: И не вековое на самом деле. Алексей Коренев: Нет, это недавно, это буквально начиная с 2015 года. Оксана Галькевич: Традиция шоколада, часового производства, еще чего-то, где люди тщательно… Алексей Коренев: Нет, ну традиции у нас немножко пострадали за последнее столетие, это понятно. Оксана Галькевич: Но тем не менее. Константин Чуриков: Отечественные шоколатье. Оксана Галькевич: Тем не менее у нас что-то есть вот такое, знаете, из мещанского? Алексей Коренев: Нет, шоколад… Понимаете, в чем дело? Швейцария маленькая страна, Финляндия маленькая страна, она может выживать на плавленом сыре и так далее. Для нас не подойдет, мы все-таки большая страна. Оксана Галькевич: Подождите, но ведь они… Константин Чуриков: Подождите, но потребности же у нас, наверное, вряд ли чем-то отличаются. Оксана Галькевич: Такие же человеческие, да, сыра хочется вкусного, шоколада. Алексей Коренев: Потребности… Необязательно прямо вот все производить самим, можно в конце концов купить сыр у финнов и в ответ продать им что-то другое, что мы умеем делать лучше, чем они. Константин Чуриков: Давайте так: что точно нам надо покупать у них? Вот что самим точно не надо делать, лучше не браться? Алексей Коренев: Бананы, наверное. Оксана Галькевич: Костя, сейчас вернемся к твоему вопросу. Алексей Коренев: Ананасы мы не умеем. Оксана Галькевич: Я просто знаете к чему веду, Алексей Львович? К тому, что люди начинают свою жизнь обустраивать с каких-то мелочей, да? Вот я строю, например, свою семью, я не иду за танком сразу, я прежде чем сесть на броневик горшочек с цветочком, табуреточку, постельное белье, кроватку детям, игрушечки… Алексей Коренев: Пришли мы к глобальной проблеме… Оксана Галькевич: …обед приготовлю, а уже потом, конечно, на танк, куда ж без этого. Алексей Коренев: У нас нет качественного реинвестиционного климата, для того чтобы приходили те самые деньги, которые можно было бы направить и на науку, и на дороги, и на сельское хозяйство, и на… Вот проблемы с зерном, правильно человек сказал: у нас два года были рекордные урожаи зерна, которые обернулись… Сельскохозяйственники плакали, потому что не знали, куда его девать, у нас нет мощностей для хранения и переработки этого зерна. А что значит создать? Государство не будет ничего создавать, значит, это должен кто-то, кому это интересно, кто с этого получит прибыль, а для этого должны быть соответствующие созданы условия, чтобы человеку было интересно создать, не знаю, перевалочный порт или то самое хранилище для зерна и так далее. Константин Чуриков: Андрей Леонидович? Андрей Андреев: Ну да… Оксана Галькевич: Развивать свой бизнес, кстати, ему должно быть интересно. Алексей Коренев: Вот. Оксана Галькевич: Развивая, не только выходя куда-то там на заграницу, а развиваться внутри своей страны. Алексей Коренев: На внутреннем рынке расти. Константин Чуриков: Мы уже поняли, Оксана, должно быть комфортно, чтобы были горшочки, цветочки, рюшечки. Оксана Галькевич: Конечно, обязательно. Константин Чуриков: Андрей Леонидович? Андрей Андреев: Я просто хочу… Я в этой связи вспомнил, такая личные воспоминания. Значит, у нас были одно время довольно плотные контакты научные с Домом наук о человеке парижским. И вот приезжала оттуда коллега, я ее вел в буфет, и ей страшно нравились наши конфеты. Мы, может быть, привыкли, мы уже как бы не обращаем на это внимания, но тем не менее вот из этих мелочей, в общем, тоже кое-что у нас имеется. Другое дело, например, прикладное искусство. Другое дело, что это довольно дорогие вещи, авторская работа, она украшает жизнь, но не всякий может это купить. Мы страдаем очень от того, что мы не можем продвигать наши идеи и наше творчество. Очень часто какая-нибудь девушка начинает изготавливать… Вот она где-то подсмотрела старую традиционную технологию валяния, валенки изготавливали. Константин Чуриков: Купила журнал «Burda»… А, в «Burda» такого не было. Оксана Галькевич: Я вяжу, я не валяю. Андрей Андреев: Как это правильнее сказать, валяние шерсти. Оксана Галькевич: Валяние, да. Андрей Андреев: И она стала делать совершенно другие изделия на этой технологии, какие-то, так сказать, такие кофточки интересные с объемными рисунками. И в общем, ей помогли зарубежные какие-то контакты, она стала продавать это за границу. У нас, в общем-то, это не очень идет, не очень пошло, потому что существует определенная ориентация: богатые люди ориентированы совершенно на другое, а бедные не могут это купить, потому что авторская кофточка стоит слишком дорого, проще купить китайскую, это упирается в экономические проблемы. Оксана Галькевич: Костя, я тебе бесплатно шапочку свяжу. Константин Чуриков: Свяжи шапочку, скоро холодать будет. Оксана Галькевич: Серенькую. Андрей Андреев: Но все-таки вы обратите внимание: я помню, в 1980-1990-е гг. финская колбаса, финский сервелат на столе, когда какое-нибудь праздничное событие, наши могут быть только икра и водка, финский сервелат, какой-то там сыр… Вы посмотрите сейчас, и это началось до ограничений на импорт продовольствия из Европы: наши продовольственные товары, наша продовольственная продукция, в общем, пользуется предпочтением в значительной степени. Константин Чуриков: Значит, надо продолжать, значит, надо развивать. Оксана Галькевич: Мария, Ставропольский край. Константин Чуриков: Здравствуйте, Мария. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Мария. Зритель: Добрый день, точнее добрый вечер. Константин Чуриков: Добрый день. Давайте погромче только, чтобы вас было лучше слышно. Зритель: Да, добрый вечер. Я вот хотела сказать, что у нас очень талантливый народ, мы сильны во многих сферах: и в космической промышленности, и в текстильной. Все это прекрасно производилось в советские годы. Проблема в том, что в 1990-е, когда Советский Союз рухнул, позакрывались все фабрики и заводы, которые обеспечивали нашу страну и не только нашу страну всем необходимым. И как все это восстановить и вернуть? – вот это очень большой вопрос. Вот что я хотела сказать. Константин Чуриков: Мария, подождите, а вот в советские годы, если вы жили в советские годы, как вы думаете, наша отечественная легонькая промышленность, ее продукция пользовалась спросом, людям это нравилось? Или люди все-таки стояли в какие-то магазины «Лейпциг», «Бухарест» в очередях за совсем другими кофточками и товарами? Оксана Галькевич: Что это за магазины? Алексей Коренев: Были-были. Зритель: К сожалению, советские годы я не совсем застала, я была тогда еще ребенком. Но тем не менее, изучая тот период, помнят, что было в то время… Я хочу сказать, что была очень неплохая продукция. Оксана Галькевич: Мария, да ничего же не было, господи… Константин Чуриков: Это я вспоминаю сразу, знаете, миниатюру Райкина, где он выходит в таком перекособоченном пиджаке и рассказывал, как он себе шил костюмчик. Оксана Галькевич: Да, и хорошо если костюмчик еще этот был на самом деле, ничего же не было в магазинах. Алексей Коренев: Нет, с легонькой промышленностью было действительно плохо в те времена. Оксана Галькевич: Я в 1990-е гг. сама себе шила и вязала. Алексей Коренев: Люди действительно в этих самых «Лейпцигах» и «Бухарестах» отстаивали по 6–8 часов… Оксана Галькевич: Расскажите провинциалам, что такое «Лейпциг». Алексей Коренев: Были несколько магазинов фирменных по Москве… Оксана Галькевич: Это в Москве было, ага. Алексей Коренев: …в которых можно было купить иногда джинсы, произведенные в соцстранах, а иногда из нашей Вереи даже появлялись. А уж если импортные, то ввезены, естественно, из-под полы, но стоили… Константин Чуриков: Румынское пальто можно было купить. Алексей Коренев: Да… Оксана Галькевич: Как мы за вас рады! Нам с Марией из Ставропольского края это было неизвестно, не было у нас магазинов «Лейпциг». Алексей Коренев: Со своим было похуже. Но если все-таки глобально смотреть, не на отдельную легонькую промышленность и не на валенки, которые удачно удалось кому-то… Все-таки валенки не точка роста. Точка роста – это глобальное улучшение, радикальное улучшение ситуации с бизнес-климатом и в первую очередь для малого и среднего бизнеса. Константин Чуриков: Так. Алексей Коренев: Потому что доля малого и среднего бизнеса у нас критически мала. У нас более 70% валового национального продукта производится на госпредприятиях, это очень много. Считается, что больше 50% уже все, это уже промышленность, скажем так, нельзя считать рыночной, а у нас 70% с лишним. Константин Чуриков: Ну кстати, вот смотрите, многие люди критикуют, и действительно как-то режет взор, глаз, когда ты идешь по городу, везде аптека, аптека, магазин, магазин. Но с другой стороны, мы же всегда были таким народом, мы всегда торговали, у нас были купцы, это же лавочки, магазинчики, маленькие форматы… Алексей Коренев: Нормально. Оксана Галькевич: Ярмарки, ярмарки были, туда-сюда. Константин Чуриков: Сейчас действительно это нам позволит встать с колен, как вы думаете? Алексей Коренев: Конечно. Если дать, скажем так… Во-первых, не мешать работать, первое. Убрать все регуляторные гильотины, вот эти проблемы, чрезмерную зарегулированность, давление, причем очень тяжелое давление, со стороны контрольно-надзорных органов, убрать коррупционную составляющую. Я понимаю, что это легко сказать и тяжело сделать. Предоставить преференции в части для тех, кто начинает бизнес, то есть какие-то налоговые каникулы, льготные кредиты и так далее, чтобы люди могли легко и быстро начать свой бизнес, легко его зарегистрировать, были уверены, что их не остановят из-за того, что… Мы уже обсуждали, по-моему, в каком-то тут, что тормозят предприятия из-за того, что на эмблеме цвет ниток оказался не соответствующий ГОСТ, люди попадают на бешеные штрафы, вы же понимаете, что это ненормально, все это не дает работать. А на самом деле, если мы возьмем любую нормально развивающуюся и хорошо развивающуюся рыночную экономику, она вся держится на малых и средних предприятиях, гигантов типа «Boeing», «Ford» и «General Motors» не так много, в основном это… И даже у них поставщики – это все мелкие поставщики. Вот этим живет экономика. Оксана Галькевич: Вы вспомнили про валенки, сказали, что это не может быть точкой роста, а я почему-то подумала, что на некоторые какие-то наши привычные вещи, из детства нам знакомые, мы иногда как-то вот смотрим, знаете, таким зашоренным взглядом, нам кажется, что ничего интересного придумать нельзя. Константин Чуриков: Я знаю, о чем ты хочешь сказать, – угги вот эти австралийские, да? Оксана Галькевич: Угги – это одно… Константин Чуриков: А у нас валенки. Оксана Галькевич: На самом деле несколько лет назад я видела в одном иностранном магазине (не буду травмировать нашу публику, заграничном магазине) итальянскую обувь какую-то супермодную как раз из вот этого вот валяного полотна, то есть они смотрят на этот материал совершенно иначе, они делают из этого совершенно другие вещи. Алексей Коренев: Речь-то о чем? Не о том, что эти валенки сдвинут нашу экономику, а о том, что они являются маленьким винтиком в огромном механизме свободно работающей рыночной экономики. Вот если ей не мешать развиваться, пусть она работает, пусть люди получают льготные кредиты, пусть они получают налоговые преференции хотя бы первые 3 года, пусть их не мучают проверками, пусть не отжимают бизнес и пусть, очень важный момент у нас, это, собственно, проблема с судебно-правовой системой, когда хозяйственные споры легко перетекают в уголовную плоскость. У кого знакомые в силовых структурах есть, тот и победил. Оксана Галькевич: Да, страшно в бизнес приходить. Да, тот молодец. Алексей Коренев: Вот когда этого не будет, и валенки, и платки оренбургские, все это в сумме даст ту самую экономику, которая из огромного количества, из миллиона этих винтиков заработает эффективно и полноценно. Константин Чуриков: В общем, пока это не такой рентабельный продукт, чтобы за него посадили, валенки. Хотя если разовьется, все возможно. Алексей Коренев: Ну почему? Если вы составите конкуренцию… Андрей Андреев: Все от уровня зависит. Оксана Галькевич: Людмила из Москвы. Людмила, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вы интересовались о какой-нибудь приятности, мелочи жизни, которая украшает и доставляет удовольствие… Константин Чуриков: Нет, это вы неверно поняли Оксану, в целом мы говорим, Людмила, о том, что придаст нам как бы импульс развития, в чем наша сила, в чем наш потенциал. Оксана Галькевич: О некоторых мещанских, может быть, мелочах, которые могут стать действительно импульсом для нашего развития, роста. Зритель: Ну это был немножко раньше разговор, что мы делаем, умеем делать, что не делают ни в какой стране больше. Константин Чуриков: Да, отлично. Оксана Галькевич: Да. Зритель: Такая была у вас мысль. Константин Чуриков: Все правильно. Зритель: Пожалуйста: пастила. Оксана Галькевич: Кстати. Зритель: Ее не делал никто и никогда, мы единственные, и она всем нравится, куда бы она ни попала. Оксана Галькевич: Кстати. Спасибо вам большое, это правда, Людмила, отличная история. Константин Чуриков: С другой стороны, это еще вопрос вкусовых предпочтений. Оксана Галькевич: И что? Константин Чуриков: Например, вот я не вижу за рубежом на прилавках квас, хотя я, кстати, вижу кефир, написано прямо русскими буквами «kefir». Оксана Галькевич: Так они темные люди, они и грибы не едят, только финны нас понимают, Костя, и что теперь? Константин Чуриков: Вы знаете, у меня родился такой вопрос. Скажите, а вот наше пространство? Мы все время говорим, что это минус большой, а может быть, это плюс? Мы говорим, что огромную страну невозможно накормить, все обустроить полностью и так далее. А в чем плюсы нашего пространства гигантского? Они есть какие-то, с вашей точки зрения? Андрей Андреев: Конечно. Прежде всего у нас… Константин Чуриков: Кроме того, что под землей находится. Андрей Андреев: Нет, на земле. У нас все-таки… Наверное, мы единственная большая страна, где сохранились очень обширные пространства нетронутой природы. Наверное, если (я надеюсь, что этого не будет) в будущем будут какие-нибудь войны, то они будут, может быть, даже уже не за нефть, как сегодня, а за пресную воду. Алексей Коренев: Да. Андрей Андреев: По запасам пресной воды Россия занимает одно из лидирующих мест, я не помню сейчас, какое, но где-то она в первой тройке во всяком случае. Это огромный ресурс. Нетронутая природа… Здесь, конечно, надо подумать, потому что это, вообще говоря, очень большой козырь для туристического бизнеса. Можно развивать туристический бизнес в Сибири, на Камчатке; он, в общем-то, развивается, но это безумно дорогие вещи, охота на медведей на Камчатке, это миллиардеры. Константин Чуриков: Все, о чем вы рассказываете сейчас (извините, что вас перебиваю), сейчас развивается как раз-таки за счет Китая. Оксана Галькевич: А зачем на них охотиться? Пусть живут. Константин Чуриков: Потому что вода, вы говорите, водные ресурсы – пожалуйста, на Байкале сейчас все еще какие-то идут разбирательства… Андрей Андреев: Ну вроде бы это притормозили. Константин Чуриков: Еще пока непонятно, притормозили, но исход неочевиден, этот завод по розливу воды для Китая в том числе. Туризм – пожалуйста: на Байкале, Оксана, кто основной иностранный турист? Оксана Галькевич: Китайцы, конечно. Андрей Андреев: Китайцы, да. Европейцы-то не очень, там, в общем… Оксана Галькевич: Нет, европейцев там тоже много, это неправдой было бы сказать, что их там нет, немцы и французы прямо туда… Андрей Андреев: Кстати, мы неплохие занимаем позиции по туризму, но все-таки привлекают в основном Питер и Москва. Константин Чуриков: Вот мы сейчас мечтаем тут, рисуем широкими мазками, что мы можем делать, говорим, что наша сила в людях. Но смотрите, людей-то в стране становится все меньше, у нас убыль населения. Алексей Коренев: Трудоспособного в первую очередь. Константин Чуриков: Просто катастрофическая, как говорит уже Голикова, власти это признают. Алексей Коренев: Семьсот тысяч человек мы потеряли с будущего года. Константин Чуриков: Под боком мощный, сильный Китай, хитрый Китай. Алексей Коренев: Да. Константин Чуриков: Суждено ли всем этим планам… Могут ли они сбыться вообще, то, что мы с вами… Оксана Галькевич: Слушайте, а может быть… Алексей Коренев: При разумной позиции, наверное, все-таки нет, потому что нам есть что противопоставить. Кстати говоря, возвращаясь к огромным территориям, во всех случаях попыток завоевания России именно наши огромные территории играли нам на руку, все они здесь увязли, растянув коммуникации… Оксана Галькевич: Ну не все, некоторые, как там Чингисхан, например, дошли аж до Европы, да, помним? Алексей Коренев: Но все равно тормознули. Оксана Галькевич: Были некоторые герои такие в истории. Алексей Коренев: В общем-то, дело-то немножко в другом. Значит, возвращаясь к человеческому потенциалу: если мы не хотим растерять то, что мы имеем, и приумножить то, что есть, одно из основных направлений, которое нужно развивать в первую очередь, – это система образования. Причем она должна, собственно, быть кардинально изменена, потому что… Я думаю, что не скажу ничего нового: если человечество перестанет передавать знания следующему поколению, буквально через 4 поколения мы окажемся в каменном веке. Представьте себе, мы перестаем учить людей тому, что мы знаем: следующее поколение откатится у нас в Средневековье, следующее в античность, а следующее уже в каменный век, это важная вещь. Андрей Андреев: Я боюсь, что хуже. Алексей Коренев: Может быть, и быстрее, да. Оксана Галькевич: То есть мы должны брать не числом? Андрей Андреев: Нет, дело в том, что все навыки, благодаря которым выживал человек в каменном веке, уже утеряны. Алексей Коренев: Ну да. Андрей Андреев: Попробуйте вы в тайге, предположим, прожить, не знаю, кто сумеет. Оксана Галькевич: Ну есть отдельные умельцы, конечно, но не все 146 миллионов. Андрей Андреев: Отдельные, да. Алексей Коренев: И наша система образования, с чего мы начинали, я говорю, на рейтинги университетов можно не смотреть, они составляются по их системе, они ни о чем не говорят. У нас хорошее образование в очень многих институтах, я не говорю про все, конечно, есть проблемные. Нужно эту систему поддерживать и по возможности развивать; профессия «преподаватель» должна быть престижной. И на государственном уровне должно быть понимание, что это одно из тех направлений, которое в принципе обеспечивает будущее страны, потому что это кадры, квалифицированные кадры, это те кадры, которые не будут бежать из страны, потому что если у них будет дальше возможность продолжения карьеры, хорошего заработка и так далее, собственно, это те технологии, на которых мы будем выживать, потому что XXI век – это все-таки век высоких технологий, нам нужны специалисты. Оксана Галькевич: Алексей Львович, так мы с вами пришли к тому, что мы перефразировали Суворова сейчас, да? – брать не числом, а уменьем. Алексей Коренев: Да. Оксана Галькевич: А брать не числом, а уменьем значит вкладывать прежде всего в свое образование, да? Алексей Коренев: Да. Оксана Галькевич: А чтобы люди не утекали, а имели какие-то моральные установки, стало быть, еще и в культуру. Вы представляете, мы с вами от атомных станций, от вот этого всего пришли к образованию и культуре. Алексей Коренев: Ну почему пришли… Константин Чуриков: Подожди, Оксана, а люди утекают от бескультурья, что ли? Оксана Галькевич: Культура, Костя, и образование – это в том числе некие моральные принципы. Константин Чуриков: В этом смысле, я понял. Оксана Галькевич: В этом смысле. Константин Чуриков: Я понял. Хорошо. Алексей Коренев: Я бы не сказал, что мы ушли от станций атомных. Собственно, это все в одной плоскости. Андрей Андреев: Нет, это все взаимосвязано. Алексей Коренев: Да, это все взаимосвязано. Оксана Галькевич: Взаимосвязано, но мы пришли к этому заключению. Андрей Андреев: Проблема в чем состоит? Понимаете, понимание-то есть, что образование важно, оно есть на самом верху, с этим, в общем, трудно спорить. А вот инструментов нет, и управляют образованием очень плохо. Оксана Галькевич: Уважаемые гости… Андрей Андреев: Это, к сожалению, губит все дело. Вот навязывается эта самая система рейтингов… Оксана Галькевич: Уважаемые гости, давайте сейчас посмотрим небольшой опрос, который наши корреспонденты провели. Спрашивали людей на улицах, как они считают, в чем потенциал нашей страны. ОПРОС Константин Чуриков: Вот мы сейчас с вами слышали, что люди сказали. Есть такое выражение, что люди – новая нефть. А действительно, смотрите, большинство перечисленных факторов, в которых мы сильны, все говорили про таланты, ученых. Действительно, люди, возможно, и есть наша новая нефть. Как сделать так, чтобы эта наша новая нефть (в хорошем смысле слова), чтобы люди не разбежались из страны? Андрей Андреев: Это вообще проблема качества элит. И к сожалению, во многих сферах у нас, в общем-то, получается, а вот с управленческой элитой, с политической элитой… Я не беру самый верх, конечно, команда, которая президентская команда, очень сильная в настоящее время, но то, что идет ниже, на среднем уровне… Конечно, вся эта вот бюрократия, все зажимы, отжим бизнеса и так далее, все из среднего… Константин Чуриков: А как это так получилось, что вот на этом среднем уровне что-то не то? Оксана Галькевич: Опять бояре не те. Андрей Андреев: Ну это заложено было 20 лет назад, когда была принята вот эта концепция, она, может быть, неформально была принята, но она пропагандировалась, эффективных менеджеров, об этом здесь прозвучало. В общем эффективные менеджеры не справились, конечно, если так вот откровенно говорить, нужна другая, конечно, элита… Константин Чуриков: А какие нужны? Оксана Галькевич: Андрей Леонидович, но у нас же вот эта присказка про бояр-то, которые вечно то там подкачают, то здесь подкачают, она же родилась не 20 лет назад, правда, к сожалению? Андрей Андреев: Нет, не 20 лет. Видимо, это какой-то такой инвариант исторического развития. Оксана Галькевич: Другое время, а все те же Фаберже, что называется. Андрей Андреев: Но я бы не хотел, чтобы в результате нашего сегодняшнего разговора у нас, у наших зрителей сложились бы уж такие как бы пессимистические совсем взгляды. И те, кто говорил сейчас с экрана, тоже, в общем, мнения разделились: кто-то говорил, что у нас много талантов и много достижений, кто-то говорил, что нет. Но вот я хочу привести данные… Константин Чуриков: Очень коротко, у нас буквально полминуты. Андрей Андреев: Да, буквально минута. Оксана Галькевич: Еще Алексею Львовичу надо дать возможность сказать. Андрей Андреев: Это опрос ВЦИОМ, майский правда, не совсем последний. Есть такой показатель социологический, как индекс оценок вектора развития – это разность между, так сказать, позитивными и средними оценками и негативными оценками, что вот идем не туда и так далее. Константин Чуриков: Да-да, коротко. Андрей Андреев: В общем… Константин Чуриков: Идем туда? Андрей Андреев: Около 50% все-таки у нас составляет этот индекс – это значит, что на 50 процентных пунктов людей все-таки позитивно оценивают то, что происходит… Константин Чуриков: Хорошо. Оксана Галькевич: Алексей Львович… Андрей Андреев: …и тех, которые считают, что мы идем не в том направлении, значительно меньше. Но работать есть над чем. Оксана Галькевич: Алексей Львович, коротко: туда ли идем? Алексей Коренев: Я даже по-другому скажу, просто резюмируя. Оксана Галькевич: Десять секунд. Алексей Коренев: Александр Сергеевич Пушкин, великий русский поэт, писал по этому поводу следующие строки: «Когда благому просвещенью Отдвинем более границ, Со временем, по размышлению философических таблиц лет чрез пятьсот, Дороги, верно, у нас изменятся безмерно», – и так далее, это 7-я глава. Андрей Андреев: Ну 200 лет уже прошло. Алексей Коренев: Осталось еще 300. Константин Чуриков: Спасибо гостям. У нас в студии были Андрей Андреев, главный научный сотрудник Института социологии РАН, доктор философских наук, и Алексей Коренев, аналитик группы компаний «ФИНАМ». Оксана Галькевич: Друзья, мы не прощаемся, это еще не все.