Константин Чуриков: Ну а теперь – внимание! Сегодня утром от Минобороны России поступила крайне важная информация, которая может оказать существенное влияние на дальнейший ход событий. Давайте сначала послушаем начальника Войск радиационной, химической и биологической защиты Вооруженных сил России Игоря Кириллова. Игорь Кириллов, начальник Войск радиационной, химической и биологической защиты ВС России: По мнению наших специалистов, при отказе резервных дизель-генераторов и мобильных насосов в случае внештатной ситуации произойдет перегрев активной зоны и, как следствие, разрушение реакторных установок на самой большой в Европе атомной станции с выбросом радиоактивных веществ в атмосферу и разносом их на сотни километров. Такая чрезвычайная ситуация вызовет массовую миграцию населения и будет иметь более катастрофические последствия, чем надвигающийся газово-энергетический кризис в Европе, – что подтверждается прогнозом ряда европейских профильных организаций. Кроме того, по имеющейся информации, в рамках поездки на Украину с 17 по 19 августа 2022 года генеральный секретарь ООН Гутерриш планирует посетить город Одессу. К этой дате ВСУ намерены инсценировать провокацию техногенной катастрофы на Запорожской АЭС, которая заключается в утечке радиации, разрушении целостности хранилища ядерных отходов и выводе реактора АЭС в состояние внештатной работы. Все это, по замыслу, должно явиться следствием военных действий Вооруженных сил России на территории атомной станции. Константин Чуриков: И все это, судя по сообщениям Минобороны, может произойти уже завтра. Сегодня днем коллеги обратились за комментарием к политологу Марату Баширову, который, как оказалось, восемь лет работал в электроэнергетике. И вот что он нам рассказал по поводу последствий возможной провокации на Запорожской АЭС со стороны Украины. Итак, сейчас еще один комментарий, а потом уже будем беседовать с экспертами и с вами. Марат Баширов, политолог: Это больше чем провокация. Это откровенная попытка разрушить контур этой атомной станции и таким образом создать зону отчуждения, воспрепятствовать дальнейшему наступлению союзных войск. Расположение этой станции дает утечку по воде, соответственно, на юг до Крыма и заражение вправо и влево тех территорий, которые являются слабыми, с точки зрения обороны Вооруженных сил Украины. Это шантаж, это шантаж российских войск. То есть нам предлагается другой вариант – уйти с этой станции или ввести туда якобы миротворческие войска, а это фактически войска НАТО будут. Соответственно, таким образом, тоже создать военный буфер. То есть это второй вариант, на который мы тоже согласиться не можем. Я как человек, который проработал в электроэнергетике восемь лет, скажу вам, что просто прекращение выработки электроэнергии ничего не дает, все стержни остаются горячими. Вы можете не выдавать электрическую энергию, но температура внутри станции будет такой же еще несколько лет. То есть охлаждается все это очень медленно. Это же горячие стержни, то есть там идет очень медленное охлаждение. Украинцы бьют на самом деле сейчас не по корпусу станции, а они бьют по системам охлаждения. Это то же самое, что было на Чернобыльской атомной станции, когда просто пошел взрывной рост температуры внутри как раз этого самого защищенного «сердца» станции, где расположены ядерные стержни. Они не охлаждаются. И если повышается температура, то разрушается контур станции и идет выброс. Это же не ядерный взрыв, а это как бы распространение изотопов в воздухе и в воде. Константин Чуриков: Ну и сейчас мы обратимся за комментарием к Василию Дандыкину – это капитан 1-го ранга запаса, военный эксперт. Василий Алексеевич у нас на связи. Добрый вечер, здравствуйте. Василий Дандыкин: Здравствуйте, Константин. Константин Чуриков: Василий Алексеевич, вот поступила информация, вот есть такие данные. Понятно, что просто так Минобороны не будет нас оповещать. Что теперь с этими данными делать, с военной точки зрения? Какие есть способы сдержать эту провокацию? То есть, если она будет возникать… А мы знаем по многочисленным заявлениям и Запорожской военно-гражданской администрации, что обстрелы практически не прекращаются. То есть как сейчас можно защитить объект? Василий Дандыкин: Я хочу сказать, что такое предупреждение… мы уже не раз предупреждали Киев, киевский режим о каких-то провокациях, которые могут быть. Но, как правило, в общем-то, это какое-то действие возымело, они потом не приступали к ним. Но на это надеяться, особенно сейчас, не приходится. Поэтому какие меры? Это, конечно же, усиление противовоздушной обороны, которое сейчас, несомненно, происходит. Затем, конечно, мы можем уже средствами нашей ПВО сбивать и HIMARS, как доказали события с тем же комплексом «Бук-3». Но они обстреливают, соответственно, в основном тяжелой артиллерией, натовской артиллерией, в том числе этими «777» США. Вполне возможно, что и французские CAESAR. И здесь, конечно, я думаю, есть необходимость нанесения ударов по этим позициям артиллеристов, которые на той стороне Днепра находятся. Это, конечно же, после проведения соответствующей разведки, фиксации их ударов. Наносить им удары. Это в какой-то степени охладит пыл украинских вояк. Константин Чуриков: Василий Алексеевич, извините, но мы же не сомневаемся, что эти усилия были предприняты наверняка, конечно. Василий Дандыкин: Я понимаю, что предприняты. Ну, надо предпринимать, это очевидно. Вот предыдущий эксперт говорил правильно, потому что главная цель – это сделать так, чтобы мы ушли оттуда. Почему? Да потому что затем, когда они войдут, они сделают то же, что произошло, когда мы ушли из Бучи. Они большие мастера на всякие разные провокации. И, конечно же, второй вариант, если вводить миротворцев, натовские войска, то это, конечно, буферная зона, ничего хорошего нет. И здесь я хочу сказать, что это, конечно же, усиление защиты тех мест, которые находятся там. И, конечно же, еще дальнейшее усиление противовоздушной обороны. Вот такое превентивное предупреждение, как сделал сейчас начальник химических войск Российской Федерации. Константин Чуриков: Василий Алексеевич, но создается ощущение, что Запад и Украина воспринимают это как возможность остановить спецоперацию. Понятно, что им надо не дать возможности… нам не надо дать им возможности это сделать. Ну а каким образом, вы думаете, украинцы, ВСУ смогут войти на эту территорию? Если, предположим, случится страшное, произойдет выброс этой радиации, то что? Они будут в костюмах химзащиты все время ходить? Как они там думают вообще находиться? Что будет, извините, с населением? Василий Дандыкин: Я думаю, это такой вариант самый страшный, какой можно предположить. Те, кто застал так или иначе косвенно Чернобыль… А это, по сути дела, шесть реакторов. И по наличию того, что там находится, эта катастрофа может быть гораздо большего масштаба и затронет не только, естественно, большую часть Украины, здесь говорили о Крыме, но и большую часть Европы, особенно Восточной Европы и Южной Европы. Это страны: Румыния, соответственно, Болгария и так далее. Поэтому здравомыслящие люди должны это понимать. В какой-то степени это должен понимать и находившийся там генсек ООН. Тем не менее, ведь не допускают же делегацию МАГАТЭ туда. Они опять говорят о том, что они могут попасть под российский огонь, они не гарантируют им безопасность. В принципе, эта песня повторяется. Конечно же, они не смогут войти. Я думаю, для этого у них даже определенных возможностей нет, объективных, какие есть, допустим, у той же Российской Федерации, это очевидно. Но главная цель, главная цель… Я думаю, что это не только они решили. Это, конечно, подсказки их кураторов. Это сорвать операцию, предотвратить освобождение Донбасса и в какой-то степени, в общем-то, пойти на ядерный шантаж, на ядерный блеф. Но очевидно, что тут можно доиграться. Они же ведь начинали объективно, как мы помним, поначалу просто диверсионная группа работала, которую наши росгвардейцы отогнали. Но потом пустились во все тяжкие. Я думаю, все-таки этого не произойдет, какие-то здравомыслящие люди… хотя надеяться на то, что… из-за океана, потому что до них это не достанет, но все-таки появится голос разума. В том числе исходя из собственной же безопасности тех, кто проживает на Украине, вплоть до самого Киева. Константин Чуриков: А как вы думаете, Василий Алексеевич, это… Василий Дандыкин: Здесь речь идет не только о самой Запорожской АЭС. Там еще находится и Каховская ГЭС, они в одной системе находятся. И если, не дай бог, что-то случится с той же плотиной, то это тоже будет определенная катастрофа. Константин Чуриков: Ну да. Еще, кстати, нельзя забывать, что сама Запорожская АЭС питает Украину электроэнергией. То есть если там еще не окончательно потеряли голову и все-таки понимают, что электричество нужно, а особенно сейчас, осень впереди… Василий Алексеевич, а как вы думаете, все-таки это было самостоятельное решение ВСУ обстреливать так или иначе станцию? Или все-таки им кто-то подсказывает, кто-то их направляет на этот объект? Василий Дандыкин: Ну, здесь ясное дело, что, конечно, не самостоятельно принимают эти решения, это однозначно. Даже самые оголтелые нацики, какие там остались… В основном самые оголтелые сейчас находятся в плену или погибли от украинских же ударов у нас в изоляторе. Ну конечно, это даже не самостоятельное решение Зеленского. Хотя он врет, говоря и объясняя, что это мы обстреливаем самих себя, в том числе наш контингент, который охраняет станцию. Это решение, которое, в общем-то, им подсказывают, скорее всего, те люди, которые ставят задачи и киевскому режиму, и, соответственно, наверное, вооруженной компоненте. Они выполняют вот те, скажем так, условия, которые им поставлены. Им нужна «перемога», в том числе не только Зеленскому, а, конечно, нужна и НАТО, конечно, это нужно Америке. А «перемоги» не получается. Не получается ни через месяц обескровить Россию и вывести ее из игры, ни через полгода (24-го числа исполняется). Какая-то такая дата на 19-е назначена. Она, в общем-то, достаточно такая знаковая в августе для нас всех, кто пережил государства – Советского Союза. Вот здесь, я думаю, конечно же, игроки более крупного находятся за всем этим. Это коллективный Запад. Константин Чуриков: Не могу не спросить по поводу переброски трех МиГ-31 с гиперзвуковыми ракетами «Кинжал» на аэродром «Чкаловский» в Ленинградской области. Сегодня поступило такое сообщение. Потом Финляндия комментировала, говорила, что мы нарушили по пути туда воздушное пространство. Как указывается в сообщении Минобороны, вот эта переброска этих самолетов с «Кинжалами» произошла в рамках дополнительных мероприятий стратегического сдерживания. Вот это очень важная формулировка. Василий Алексеевич, как вы думаете, это такой дополнительный сигнал по поводу Запорожской АЭС и возможного какого-то, не знаю, ответа? Или это связано с тем, что недавно, как мы помним, британский самолет нарушил наше воздушное пространство в районе Баренцева моря, и мы таким образом хотим как-то, в общем, указать им на место? Василий Дандыкин: Ну, это все вместе взятое. Это ведь и на позиции Эстонии, которая, в общем-то, объявила… По-моему, Эстония объявила спонсором терроризма, да? Говорит, что «мы должны Балтийское море сделать натовским морем». Подключаются бывшие советские республики, естественно, тоже к этому делу. Это и будущее вступление в НАТО Швеции и Финляндии. Финляндия тоже ведет себя достаточно неадекватно: в десять раз сократили выдачу виз нашим гражданам. Конечно, это связано, в общем, и с таким, скажем, пиратским поведением английского самолета, который вторгся. Считают, что он должен летать над Северным морским путем сколько ему угодно. Это напоминает, кстати, поведение Defender в прошлом году, заходил он в наши территориальные воды. Константин Чуриков: Да-да-да. Василий Дандыкин: Однозначно. То есть все вместе взятое. Вот это вылилось в то, что три самолета, дальние истребители-перехватчики, которые могут априори нести эту ракету гиперзвуковую… А она уже проверку боем прошла в специальной военной операции, показала свою чрезвычайную эффективность. Но ведь она, помимо того, что несет на больших скоростях обычную боеголовку, она может нести и ядерную боеголовку. Для авиационной составляющей, как мы знаем, для морской составляющей это вполне допустимо. Это показательный момент. Мы об этом говорили, кстати, по Балтике уже давно, что мы будем усиливать в своем эксклаве военное присутствие, для того чтобы та же Польша не шибко, в общем-то, заявляла свои определенные русофобские заявления, там проходили. И все вместе взятое – это, конечно, имеет отношение к тому, что сейчас происходит в зоне Запорожской атомной электростанции. Такие возможности у нас есть. В общем-то, если такое произойдет, то это случай ядерного терроризма однозначно, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Константин Чуриков: Да, спасибо большое, Василий Алексеевич. Василий Дандыкин, капитан 1-го ранга запаса, военный эксперт, был у нас на связи. И на фоне всех этих событий российский МИД сегодня уже говорил о возможности прямого столкновения с США и НАТО, но о том, что это не в наших интересах. Давайте послушаем заявление Ивана Нечаева – это зам. директора Департамента информации и печати МИД. Иван Нечаев, заместитель директора Департамента информации и печати МИД РФ: Прямое столкновение с США и НАТО не в наших интересах. Российская военная доктрина допускает ядерное реагирование исключительно в ответ на агрессию с применением оружия массового уничтожения либо когда само существование государства поставлено под угрозу. То есть применение ядерного арсенала возможно только в порядке ответа на нападение в рамках самообороны в чрезвычайных обстоятельствах. Исходим из того, что в США и в НАТО отдают себе отчет, чем может обернуться нагнетаемая ими же агрессивная антироссийская риторика с акцентом на возможность применения ядерного оружия. Константин Чуриков: Согласимся с тем, что, в принципе, не в таком объеме слышали мы эти словосочетания «ядерное оружие», «применение», «ответ на агрессию» за последнее время, например, в течение одних суток, как сегодня. У нас сейчас на связи Андрей Кортунов, генеральный директор Российского совета по международным делам. Андрей Вадимович, здравствуйте. Андрей Кортунов: Добрый вечер. Константин Чуриков: Обращает на себя внимание вообще в принципе сама формулировка, вот эта скорректированная, в нашей ядерной доктрине, в военной доктрине, что мы можем ответить на агрессию с применением оружием массового уничтожения, то есть мы можем отреагировать в ответ на агрессию с применением оружия массового уничтожения либо когда само существование государства поставлено под угрозу, то есть только в рамках самообороны и чрезвычайных обстоятельства. Согласитесь, такая формулировка допускает некие разночтения, разный какой-то подход, потому что… Вот сейчас, например, сейчас у нас жесткое противостояние с Западом. Можно ли сказать, что наше существование поставлено под угрозу? В принципе, об этом постоянно говорится. Так вот, как по-вашему, сейчас тот ли момент, чтобы вот так трактовать нашу военную доктрину? Андрей Кортунов: Ну, вы совершенно правы, здесь существует определенная неопределенность, если можно так сказать, поскольку вопрос о том, когда существование государства поставлено под угрозу, остается открытым. И, конечно, на Западе задаются вопросом: когда же Россия сочтет возможным серьезно рассматривать вопрос об использовании, скажем, тактического ядерного оружия? Но мы имеем разъяснения со стороны Министерства обороны о том, что если говорить о военной спецоперации России на территории Украины, то нет необходимости, нет потребности и нет желания использовать ядерное оружие. То есть использование ядерного оружия – по всей видимости, это та крайняя ситуация, которая предполагает прямое военное столкновение России и стран Североатлантического Альянса. Вот если начнется война между Россией и НАТО, то тогда, конечно, возможны самые различные варианты, к сожалению, включающие и ядерный ответ тоже. Но это не касается, еще раз подчеркну, специальной военной операции, которая сейчас ведется на территории Украины. У России существует большой набор других инструментов, которые она может использовать. Константин Чуриков: Официальный представитель МИД, вернее, заместитель начальника Департамента информации сегодня подчеркнул, что не в наших интересах прямое столкновение с США и с НАТО. А вот если попытаться с другой стороны посмотреть, именно со стороны американцев и как раз Североатлантического Альянса, то, может быть, им это выгодно? Смотрите, исходя из чего. Сегодня Орбан, Виктор Орбан, премьер-министр Венгрии, сделал заявление, что специальная военная операция России на Украине приведет к окончанию эпохи доминирования западных стран. Ну, он говорил, что политика санкций ослабила позиции ЕС и нанесла колоссальный ущерб экономике, что, по большому счету, большая часть мира не поддержала позицию США и Евросоюза. «У Запада явно не получается выиграть это вооруженное противостояние и военным путем». То есть для коллективного Запада складывается очень неприятная для них ситуация. И в этом некоем, скажем так, раздражении, в этом еще таком злобном угаре они могли бы сделать это? Андрей Кортунов: Ну, вы знаете, тактика Запада в этом конфликте сводится к очень осторожному, но последовательному расширению своего косвенного участия в конфликте. То есть Запад действует наощупь. Запад начал с очень скромных поставок вооружений Украине. Постепенно эти поставки становятся более масштабными, и они включают в себя более совершенные и более современные, более сложные системы, которые, конечно, могут в каком-то смысле менять соотношение сил на поле боя. И, как мне представляется (это, в общем, представляется моими контактами с западными коллегами), идя наощупь, они пытаются оценить российскую реакцию, то есть на каком этапе Россия скажет: «Все, хватит! Если вы будете увеличивать свою военную поддержку Украине, то Россия оставляет за собой право принятия каких-то очень серьезных мер», – ну, скажем, мер, которые позволили бы перекрыть каналы поставок вооружений Украине со стороны Запада. Вот пока что, с точки зрения западных стран, с точки зрения Соединенных Штатов и стран Европейского союза, Россия реагирует на увеличение военной помощи Запада Украине довольно сдержанно. Это не приводит к какому-то такому явному повышению ставок с российской стороны. И, естественно, на Западе думают: «А когда же наступит тот момент, когда Россия будет реагировать более решительно и более жестко?» Вопрос остается открытым. Константин Чуриков: Так, помните, в советское время был такой… ну, во времена уже перестройки было такое слово «разрядка»? Вот если сейчас себе представить возможную разрядку в этой ситуации, то что вообще, какого уровня, не знаю, взаимоотношения, что должно было бы произойти, чтобы разрядило моментально, по крайней мере, скажем так, отдалило возможность применения ядерного оружия? Андрей Кортунов: Ну, если вы знаете, сейчас в Нью-Йорке идет очередная обзорная конференция по Договору о нераспространении ядерного оружия. И, конечно, очень хотелось бы, чтобы эта обзорная конференция была успешной, несмотря на сложное геополитическое положение сегодня. Вообще-то, была традиция всегда между Москвой и Вашингтоном – вопросы ядерных вооружений, вопросы контроля над этими вооружениями всегда выносились за скобки других аспектов отношений между двумя странами. Даже когда у нас были кризисы, даже когда происходили очень жесткие столкновения в различных регионах мира, все-таки контроль над стратегическими вооружениями, по крайней мере, стороны старались оставить в стороне. Вот большой вопрос: насколько сейчас Соединенные Штаты готовы сохранить эту традицию, то есть насколько контроль над стратегическими вооружениями, вопросы того, что будет после договора СНВ-III, вопросы верификации, насколько все эти вопросы останутся темой двусторонних отношений? К сожалению, после начала спецоперации на территории Украины многие из существовавших каналов коммуникации были заморожены – не по нашей инициативе, естественно, а по инициативе Соединенных Штатов. Вот сейчас ключевой вопрос: в каком виде и насколько эти каналы могут быть восстановлены? Это отвечает интересам и России, и Соединенных Штатов, и глобальной стабильности тоже. Константин Чуриков: И последний вопрос от нашего зрителя, я его вам переадресую. Я вот не понял – мне или вам этот вопрос. Ну давайте вы ответите. «Вам не кажется, что постоянное муссирование таких тем в СМИ как раз и подталкивает стороны ко все большему обострению?» То есть если мы сейчас об этом говорим – значит, мы как-то разжигаем пламя войны? Андрей Кортунов: Ну, мне кажется, понятен интерес общественности к этим вопросам. Я-то считаю, что проблема в другом: мы за годы, прошедшие после окончания Холодной войны, перестали серьезно относиться к угрозе ядерного конфликта. Нам кажется, что это невозможно, что этого никогда не будет. И в этом проблема. Мы, если говорить об общественном мнении во всем мире, больше занимаемся проблемами пластиковых пакетов, чем ядерного оружия. И это, наверное, неправильно. Константин Чуриков: Отлично! Спасибо большое, Андрей Вадимович. Андрей Кортунов, генеральный директор Российского совета по международным делам, был в нашем эфире. Ровно через полторы минуты – «Темы дня» с Дмитрием Лысковым. Не переключайтесь, смотрите ОТР.