Ольга Арсланова: Официальные обсуждения налогового маневра 22/22 начнутся уже на следующей неделе. Об этом рассказали в Правительстве. Экономический блок должен в течение двух месяцев определиться с проектом этого налогового маневра. Петр Кузнецов: Мы напомним, что несколько дней назад министр финансов Антон Силуанов впервые назвал конкретные параметры одного из основных предложений ведомства по налогам – снижение размера страховых взносов до 22%, и увеличение ставки НДС также до 22%. Согласно ожиданиям министерства, такой маневр убедит работодателей отказаться от серых зарплатных схем. Ольга Арсланова: Последовала, конечно же, критика. Глава Центра стратегических разработок, бывших министр финансов Алексей Кудрин заявил, что не услышал пока достаточно аргументов в пользу этого маневра. Первый вице-премьер Шувалов добавил, что даже внутри Кабинета министров нет единого понимания, что делать с этим маневром. И в итоге президент Владимир Путин заявил, что он вообще против публичного обсуждения этого вопроса, пока в Правительстве еще не выработана единая позиция. Петр Кузнецов: Но мы все равно его обсудим. Ольга Арсланова: Мы его обсудим. Обращаемся к зрителям, наверное. Если вы что-то понимаете в этом маневре, и он вам нравится или не нравится – позвоните. А если не понимаете, то можете задать вопрос нашему гостю. К нам пришел Никита Кричевский, доктор экономических наук. Петр Кузнецов: Здравствуйте, профессор. Ольга Арсланова: Здравствуйте, профессор. Никита Кричевский: Здравствуйте, господа. Здравствуйте. Ольга Арсланова: Нашла статью от 2004 года, где тогда еще глава Минфина Алексей Кудрин говорит, что нужно единый социальный налог как раз понизить. И смотрите, проходит больше 10 лет… Никита Кричевский: 13. Ольга Арсланова: … 13. Нет эффекта дежавю? Никита Кричевский: Уж не с моего ли Facebook вы подглядели эту ссылку? Ольга Арсланова: Нет, это на одной радиостанции он выступал, где я работала в то время, и как раз я помню эти его заявления. Никита Кричевский: Я буквально вчера ее перепостил. Ольга Арсланова: Серьезно? Никита Кричевский: Да. Там он говорил о том, что необходимо снизить единый социальный налог для того, чтобы бизнес и работники выходили из тени. Но при этом он почему-то ничего не говорил по поводу налога на добавленную стоимость. Ему говорили: "Может быть, еще и НДС снизить?", он говорил: "Нет, НДС мы трогать не будем". Ольга Арсланова: Нужно было, чтобы прошло 13 лет. Силуанов заявляет, что для бюджета это вообще никак, но мы уже подозреваем, что… Петр Кузнецов: Как. Ольга Арсланова: … с пениями будет что-то не то. Потому что чего опасаются россияне, очень многие, судя по нашим опросам? Увеличения пенсионного возраста. Петр Кузнецов: Скажем, с нашими пенсиями. Мы подозреваем, что… Ольга Арсланова: Если эти взносы уменьшатся, то значит что? Нам вообще ничего не достанется? Никита Кричевский: Что значит "вообще ничего"? Что-то будут платить, что-то останется, но давайте танцевать, что называется, от печки. Давайте разберемся прежде, кому выгоден этот маневр, потому что мы, с одной стороны, говорим, снижается ставка страховых взносов, но, с другой стороны, говорим о том, что увеличивается НДС. Я со всей ответственностью заявляю, что это выгодно в первую очередь экспортерам. Почему? Потому что сегодня они начисляют НДС по ставке 18%, а после того, как решения партии воплотятся в жизнь, будут начислять НДС по ставке 22%. Соответственно, они будут получать возмещение при экспорте продукции не 18% от цены, а уже 22%. Выгодно это? Петр Кузнецов: Да. Никита Кричевский: Да они аплодировали Силуанову, стоя, а вечером пили за его здоровье, я больше, чем уверен. Ольга Арсланова: Может, они и предложили? Никита Кричевский: Я не исключаю, кстати говоря, потому что уж более явно выглядит лоббирование интересов крупного бизнеса, прежде всего экспортеров. А экспортеры у нас – это нефтяники, газовики, металлурги, и в меньшей степени это лесное хозяйство. По поводу снижения ставки страховых взносов. Одновременно с понижением процентов уходит регрессия. Это значит, что все будут платить приблизительно с 2019 года одинаковую ставку, то есть суммарную ставку страховых взносов по 22%. Сегодня это регрессия, и те, кто получает, скажем, больше 1 млн. руб. в месяц, то они платят не 22% в Пенсионный фонд, а 10%. А если это будет реализовано, тогда будет 22% со всех. Но если мы говорим о сегодняшних пенсионерах, это их никак не затронет, потому что бюджет будет компенсировать выпадающие доходы. Но если мы говорим о нас с вами, то, конечно, вы абсолютно правы: сегодня наш пенсионный капитал формируется, исходя из выплат в Пенсионный фонд в размере 22% от фонда заработной платы, а ориентировочно с 2019 года это будет 16%. Иными словами, когда мы будем оформлять наши пенсии, мы увидим, что по сравнению с условиями сегодняшнего дня наша пенсия понизится, по моим подсчетам, на 27%. Петр Кузнецов: Знаете, как это еще видится, например, мне? Власти не в состоянии собирать страховые взносы, и поэтому этот маневр со страховыми взносами преподносится как благо, но при этом деньги нужны, и поэтому повышается НДС. Никита Кричевский: НДС повышается, повторюсь, по моему глубочайшему убеждению, в интересах экспортеров, потому что ежегодно из бюджета возмещается НДС на сумму более 2 трлн. руб. Могут ли администрировать эти взносы или не могут – вопрос некорректный, потому что с 2017 года администрирование будет вестись Налоговой службой, поэтому, хочешь не хочешь, но придется выплачивать эти деньги. Другой вопрос, что сегодня мы платим за расчеты 30% суммарных страховых взносов, а после внедрения этого предложения – а в его внедрении сомневаться, как мне кажется, не приходится – суммарная ставка будет 22%. И самое главное, вы совершенно верно вспомнили высказывание Кудрина 2004 года. Петр Кузнецов: И вы тоже в Facebook. Никита Кричевский: Я знаю, вы люди подготовленные, что называется, предыдущими тяжелыми сражениями в медийном пространстве. О чем разговор? О том, что Кудрин в 2004 году говорил, что если мы снизим суммарную ставку ЕСН с 35,6% до 26%, то бизнес будет выходить из тени. Вопрос: вышел бизнес из тени за эти 12 лет? Ольга Арсланова: По-моему, он просто нырнул туда еще глубже после кризиса. Никита Кричевский: С чего Силуанов и компания решили, что если суммарная ставка снизится с 30% до 22%, то бизнес радостно, хлопая в ладоши, будет платить и НДФЛ, и страховые взносы? Ольга Арсланова: Действительно, предположим, мы смирились с тем, что у нас минимум на 20% будет меньше пенсия. Даже мы, предположим, смирились с тем, что пенсионный возраст поднимут. Ну, что делать? Так, может быть, тогда при этом маневре поднимутся зарплаты? Петр Кузнецов: Нагрузка-то на них сократится. Никита Кричевский: Об этом никто даже не заикается, к сожалению. Ведь что есть налог, что есть взнос? Налог – это безвозмездный платеж для выполнения государственных функций. То есть мы финансируем государство. Взнос – это возмездный платеж в страховые фонды. Самая простая аналогия – это, например, ОСАГО или КАСКО. То есть вы уплачиваете определенную сумму, и рассчитываете на то, что если у вас что-то случится, вам выплатят страховое возмещение. Социальные страховые фонды работают ровно по этому алгоритму, ровно один в один. Есть фиксированный перечень социальных рисков, по наступлению которых вы имеете право на страховое возмещение. Рисков девять по действующему законодательству, в том числе это достижение пенсионного возраста, это болезнь, это потеря кормильца, это, кстати говоря, беременность и роды, это тоже считается социальным риском. Страховое возмещение не факта, например, беременности, а снижения заработка, потому что смысл любого страхования и социального страхования в том, чтобы компенсировать вам утрату неких материальных преимуществ, которыми вы обладаете сегодня. Например, вы достигли пенсионного возраста. Понятно, что вы уже не можете работать с прежней интенсивностью. Естественно, государство организует систему пенсионного страхования, и из этой системы вы будете получать компенсацию в виде пенсий, ежемесячной страховой выплаты. По этой схеме мы получаем ситуацию, когда, во-первых, непонятно почему ошибочно приравнивается налог и взнос – 22/22, – а во-вторых, мы отходим от страховых принципов, и приближаемся к советскому бюджетному периоду, когда пенсии платились из бюджета, и чем это кончилось, все знают – финансовая система Советского Союза просто обанкротилась, и обанкротилась в значительной степени из-за того, что слишком много средств уходило на выплату пенсий. Ольга Арсланова: Но, согласитесь, красиво, по-хипстерски даже – 22/22, маневр. Брендирование, наверное, тоже было проведено. Никита Кричевский: Это не маневр, это перебор. Если бы было 21/21 – это было бы действительно красиво, а 22/22 – перебор. Шутки шутками, надо бы пересмотреть эти ставки, но суть от этого не меняется. Мы отходим от страховых принципов и движемся в сторону бюджетного пенсионного обеспечения, что многократно приводило к финансовым банкротствам и Советского Союза, и других стран. Самый известный пример пенсионного банкротства – это Чили. С другой стороны, мы видим, что НДС повышается не для того, чтобы компенсировать снижение, например, пенсионных взносов, а для того, чтобы потрафить экспортеров, то есть олигархов. Ольга Арсланова: У нас бухгалтер на связи. Нам дозвонилась Зинаида из Уфы. Никита Кричевский: Думаю, Зинаида точно разобралась в сути этого маневра. - Я бы хотела сказать, что это два несопоставимых налога – 22 и 22. Никита Кричевский: Это не налоги. - Это налоги. Никита Кричевский: Это налог и взнос. - Вот именно! Первое – это страховые взносы. Базой для страховых взносов является начисленная официально заработная плата, из которых формируется Пенсионный фонд, Фонд медицинского страхования и Фонд социального страхования. А вторые 22% предполагаемые – это уже НДС, а НДС – это значит налог на добавленную стоимость, то есть на ту стоимость, которую мы производим… Никита Кричевский: Произведем. - … в форме каких-то товаров, услуг. На это уже накручивается у нас НДС, который на сегодняшний день у нас равен 17%. Ольга Арсланова: Зинаида, у вас есть возможность обратиться ко всей стране, ко всем нашим зрителям, которые сейчас к нам подключились, и сказать им, что их может ждать при принятии этого маневра. - Я думаю, что наша социальная сфера, которая, так сказать, не блещет, она вообще тогда скудеет. Значит, не придется добавлять нам, пенсионерам, пенсию, зарплату медицинским работникам, наверное, сменится пособие по социальному страхованию. Только это, вот так. Ольга Арсланова: Спасибо, Зинаида. Еще один резонный момент, о котором спрашивают наши зрители – это, конечно же, рост цен. Каким он может быть? Никита Кричевский: Безусловно. Но Минфин говорит о том, что это может быть разовый всплеск на 2%. Я в этом не уверен, потому что на этот разовый всплеск накладывается индексация тарифов естественных монополий. Я скажу вам информацию, которую вы услышите наверняка впервые. На этот год индексация у нефтяников и у газовиков предусмотрена по коэффициенту 1,08. То есть они имеют право увеличить цену своей продукции на 8%. Это заложено, и они исходят из того, что +8% в этом году будет. Ольга Арсланова: А почему так получилось? Никита Кричевский: Такое у нас правительство. Ольга Арсланова: Но это какими-то экономическими процессами обусловлено? Никита Кричевский: Естественно, монополисты это аргументируют и представляют расчеты, но суть в том, что на это накладывается уже увеличение тарифов ЖКХ, а тут еще плюс – Антон Германович Силуанов с увеличением НДС до 22%. Конечно, там не будет никаких 2% плюс к стандартной инфляции. Мне сложно сказать, какой будет в итоге инфляция, потому что официальная инфляция отличается от инфляции реальной. Мы об этом говорили много раз. разговор о том, что увеличение увеличением, но, как наша зрительница сказала, налог на добавленную стоимость надо произвести. Если зарплату, хочешь не хочешь, но платить надо, то НДС, добавленную стоимость, надо еще выработать и надо получить. Надо получить деньги за реализацию товара или услуги, с которых потом уже заплатить НДС. А в условиях спада не факт, что вы с этим справитесь. И еще один момент, на который совершенно справедливо обратила внимание зрительница. Речь не только о пенсиях, а речь, например, о медицинском страховании. Ведь совершенно очевидно, что средств в результате снижения ставки страховых взносов на медицину будет направляться меньше. Основной груз финансового обеспечения медицинского страхования лежит на регионах. Именно регионы платят за студентов, пенсионеров, безработных, инвалидов. Иными словами, за всех тех, за кого не платят работодатели. И в итоге мы получим, что денег в системе обязательного медицинского страхования будет меньше, а регионы у нас и так практически все дефицитные. Ольга Арсланова: Уже сейчас даже в относительно благополучной с точки зрения фонда ОМС Москве приходишь в поликлинику, а тебе говорят: "Мы больше не можем вам брать все анализы, только три, иначе нам страховщики покажут кулачок, и скажут: "А почему вы растрачиваете наши деньги просто так?"" Никита Кричевский: Вы счастливый человек, вы можете сходить в поликлинику. Я, например, уже не знаю, где моя поликлиника. Почему? Потому что их сократили просто как класс. То есть здание стоит, но это уже не поликлиника. И это не только в Москве, это по всей стране. Ольга Арсланова: Это офис страховой компании как раз. Никита Кричевский: Административное здание, с ремонтом, конечно, с арендной платой и всеми прочими турникетами при входе. Обязательно с охраной. Куда же без нее? Петр Кузнецов: Что еще наших телезрителей интересует – не понимают, когда все это внедрение-то начнется? Подходящий год – 2018? Президентская кампания? Выполнение всех Майских указов, в том числе и по росту бюджетных зарплат? 2019? Никита Кричевский: Конечно, в 2017-2018 году ничего подобного не будет, потому что существует мораторий на увеличение налоговых платежей. Скорее всего, это будет воплощено в жизнь с 2019 года. Почему я говорю с большой долей уверенности? Потому что и Силуанов, и Орешкин… Ольга Арсланова: Который тоже "за". Никита Кричевский: … да, и остальные товарищи, не говоря уже о наших любимых олигархах, все выступили единым фронтом. Но слабо сопротивляется социальный блок правительства. Он, в общем-то, по делу сопротивляется, но когда против тебя такие монстры, и они говорят, что это будет выгодно экономике, тут, хочешь не хочешь, займешь максимум нейтральную позицию. Петр Кузнецов: А это будет поэтапное же снижение и повышение? Никита Кричевский: Зачем? Это будет сразу сделано. Петр Кузнецов: Это же довольно-таки радикальное изменение. Никита Кричевский: Я не вижу здесь ничего радикального. Я не понимаю, зачем это можно делать. Потому что что есть экономический рост? Это эфемерное понятие, которое выражается в каких-то непонятных цифрах – в 3,5%, 2,5%, -0,5%. Мы это понимаем. Мы понимаем, насколько растут зарплаты, мы понимаем, какова реальная инфляция, мы понимаем цены и тарифы. Это нам понятно. А экономический рост – это величина, скажем так, абстрактная, которую кто-то умеет считать, но нам от этого ни холодно, ни жарко. Почему Джордж Буш старший проиграл в 1992 году выборы Биллу Клинтону? Потому что в его президентство был экономический спад, но к концу срока пошел рост, а безработица не снижалась. Рост был, а на социалке это никак не отражалось. Ольга Арсланова: А люди не понимали. Никита Кричевский: И он из-за этого проиграл выборы. Все было хорошо. Там же "Буря в пустыне" была. Вроде бы маленькая победоносная война, все в порядке. Его не выбрали, потому что рост был, а безработица не падала, и людям лучше жить-то не становилось. Приблизительно то же самое будет у нас с 2019 года. Мы проснемся, а нам скажут: "Ну, сегодня вот так, потому что источник власти, как известно, народ, Государственная Дума – его представители, а правительство – это люди, которых утвердили ваши, граждане из народа, представители. Поэтому, хочешь не хочешь, но вы теперь будете платить так, как надо". Петр Кузнецов: А мы единственная, что ли, страна, которая в кризис повышает налоги? Никита Кричевский: Это совершенно нормальная практика, процедура – повышать в кризис налоги. Вспомните Великую депрессию. Максимальная ставка прогрессивной шкалы подоходного налога выросла до 77%, а потом вообще до 91%. Ольга Арсланова: Важной прогрессивной шкалы. Никита Кричевский: Налога на наследство до 70%, налога на прибыль, корпоративного налога с 14% до 45%. И это аргументировалось не тем, что нужно больше денег собрать в бюджет, а тем, что Рузвельт понимал, что вытащить нацию из той ямы, в которой она оказалась, можно только за счет достижения социальной справедливости. И он пошел по этому пути. Он выиграл, потому что дальше было золотое 30-летие Америки, когда с 1945 практически по 1973 год американцы только развивались. И если бы не нефтяной кризис 1973 года, все было бы также. У нас это можно было бы повторить, можно было бы воплотить, это бы сыграло. Но сейчас я вам скажу страшный сон олигархов, и мы с вами поймем, что это все нереализуемо. Во-первых, нам надо в кратчайшие сроки обсудить и ввести прогрессивную систему подоходного налога. Во-вторых, нам надо восстановить налог на наследование (дарение), потому что сегодня мы видим, как миллиардные состояния, доставшиеся в ходе несправедливой приватизации, сегодня переходят к отпрыскам, которые гоняют на "Гелендвагенах" по столице от милиции. Ольга Арсланова: А уж подарить вообще можно что угодно. Никита Кричевский: Подарить можно что угодно, и это не облагается налогом. Дальше это налог на капитал, на дивиденды, на выплаты по купонам, на получение аренды, на проценты по крупным вкладам, тоже по прогрессивной шкале. И, наконец, последнее, что совсем уж плохо для олигархов – это конфискационная амнистия капиталов после 2018 года. Россия получает доступ к офшорам. То есть вся информация будет, что называется, перед глазами. Или на выбор – пересмотр итогов приватизации. В сырьевом секторе. Давайте ограничимся сырьевым сектором, и будем национализировать предприятия не по рыночной, но по остаточной стоимости. Вот это страшный сон олигархов. И я уверен, что если бы им это приснилось, там был бы не только холодный пот, там были бы нарушения сердечного ритма. Ольга Арсланова: Вы как начали перечислять ваши мартовские тезисы, зрители вас практически все поддерживают. Никита Кричевский: Потому что это абсолютно нормальная вещь. Мы с вами говорили о прогрессивном подоходном налоге. Максимальная ставка до 1980-х годов, до прихода к власти Рейгана составляла от 70% до 80% в оплоте рыночного либерализма США. До 80% прогрессивный подоходный налог. Налог на капитал, на крупные проценты, на крупный пакет акций доходил до 45-60%. Налог на наследство – прогрессивная шкала. В Германии максимальная ставка – 30%, Франция – 55%, Америка – 60%. Ольга Арсланова: Есть о чем подумать. Никита Кричевский: Да. Ольга Арсланова: Спасибо большое. Никита Кричевский, доктор экономических наук, профессор, был у нас в студии.