Оксана Галькевич: Революция без баррикад – вот такое определение некоторые СМИ дали инициативе одного из самых богатых людей в нашей стране. Ну и, мне кажется, Костя, он не последнее место в списке мировом тоже занимает, если я не ошибаюсь. Владимир Потанин, владелец «Норникеля» принял решение с 2023 года 25% акций горно-металлургического гиганта передать работникам этого предприятия. По его словам, люди должны быть бенефициарами компании, ну то есть получать прямую выгоду от успехов комбината. Константин Чуриков: Ну и еще одна цитата Потанина: «Идея в том, чтобы в каком-то смысле восстановить некую историческую справедливость, – сказал он. – В 1994 году, когда «Норильский никель» был приватизирован, то порядка 25% акций принадлежали работникам. Но, к сожалению, работники не смогли в полной мере воспользоваться преимуществами такого рода вложений. Многие продали эти акции». Оксана Галькевич: Ну тут, конечно же, что вспоминается, история с ваучерами, первая попытка построить народный капитализм в нашей стране непобедившего социализма. Тогда россияне получили более 146 миллионов ваучеров, многие из вас это точно должны помнить. И как они ими распорядились, давайте вспоминать вместе. 26 миллионов штук владельцы обменяли на акции своих предприятий, такие люди были. Еще 25 миллионов ваучеров оказались на чековых аукционах. Почти 60 миллионов попали в чековые инвестиционные фонды, 35 миллионов владельцев свои ваучеры сделали что – просто подарили или продали и зачастую недорого. Константин Чуриков: Александр Анатольевич правильно сказал – попали в чековые инвестиционные фонды, потому что я тоже, моя семья среди попавших. Ну вот прошло 30 лет… Оксана Галькевич: Попали вмести с ваучерами. Константин Чуриков: Да. И вдруг олигарх, один из самых богатых и успешных предпринимателей России сам начинает разговор о восстановлении справедливости. С чего бы это? Оксана Галькевич: С чего бы это? Да. И если это революция без баррикад, как мы сказали вначале, то у нее есть еще одна особенность – ее, что называется, начинают верхи, а не низы. Вот ваше мнение, уважаемые зрители, как вообще вы относитесь к этой идее народного капитализма? Телефон у нас включен, SMS-портал работает, все это совершенно бесплатно, выходите, пожалуйста, с нами на связь. Константин Чуриков: Ну а у нас в студии Владимир Морыженков, профессор Бизнес-школы «МИСиС». Владимир Алексеевич, здравствуйте. Владимир Морыженков: Здравствуйте. Константин Чуриков: Вот мне кажется, совершенно даже нет смысла копаться в деталях этого предложения, выяснять, на каких условиях там, через что, как, сколько стоят акции, потому что это все подробности. Что бы ни менялось, незыблемым останется то, что миллиардер останется миллиардером, а рабочий останется рабочим. Поэтому вопрос сначала общего порядка: что мешает крупным бизнесменам (мы сейчас давайте не о Потанине, просто в целом) платить рабочим нормальную человеческую зарплату в нашей стране? Оксана Галькевич: А не раздавать акции? Ты это хотел сказать? Константин Чуриков: Ну то есть начать с базового. Владимир Морыженков: Ну здесь нужно с двух сторон посмотреть. Первая сторона, конечно, – это то, что была заявлена идея народного капитализма. Это означает, что мечта любого человека, и понимающего, что иметь какой-то источник пассивного дохода, не работая, это очень важно, это очень интересно, это очень полезно, если ты можешь добраться до тех вершин, чтобы сформировать какие-то активы, которые могли бы давать тебе какую-то часть дохода, а возможно, даже и содержали тебя. А вторая часть – это заработные платы, достойные заработные платы. Ну вот надо сказать, что достойная заработная плата она определяется уровнем экспертности, потому что, если есть… мне очень сложно сегодня употреблять слово рынок. В России слово «рынок» как теперь исчезающе мало, там как шагреневая кожа исчезает понятие рынок, но конкуренция на рынке труда из-за потенциальной безработицы. Вот здесь, например, оставляет это слово широко, то есть я могу… Константин Чуриков: Ну то есть это слово стало для многих ругательным. Владимир Морыженков: Да, но я могу теперь взять людей еще дешевле, чем брал вчера, потому что разоряющийся бизнес или разоряющиеся предприятия выбрасывают на рынок труда, выбрасывают на улицу, так правильно сказать. И тогда образуется вот такой стихийный рынок труда, где люди готовы наняться на работу еще за более мелкие деньги. И тогда сказать: «А почему ты мне платишь много? Плати достойно». Так вот, достойный труд и человек, достойный труд – это прежде всего у квалифицированного человека, и высококвалифицированного человека. Или достойная оплата труда может быть у того человека, а я имею в виду «Норильский никель», если ты платишь за условия работы, где опасность для здоровья твоего. Константин Чуриков: Вы знаете, недавно сервис «Работа.ру» проводил опрос, значит, спрашивал людей, как разбогатеть, чтобы они назвали какие-то способы. Вот, и здесь были удачное инвестирование денег, получение наследства, выигрыш в лотерею, брак с богатым человеком. Вот, понимаете, карьера в крупной компании – только 35%, работа в госсекторе – только 10%. То есть люди видят, насколько обесценивается труд. У нас есть словосочетание «дешевая рабочая сила», у нас нет словосочетания «дорогая рабочая сила». Мы видим вот эти вечные противоречия между трудом и капиталом. И вот такие решения – это что, просто разворошить гнездо? Владимир Морыженков: Ну надо задать вопрос, если бы не было специальной военной операции, сделал ли господин Потанин такое бы заявление или нет? Вполне возможно вот условия санкционности заставляют людей сегодня каким-то образом диверсифицировать. Ну, например, он может оставить за собой контроль за деятельностью компании, когда у него будет даже небольшой процент акций, но остальные акции будут распределены между таким количеством людей, которые уже в своей совокупности никогда не смогут договориться, какой тренд в управлении компанией избрать. Оксана Галькевич: Это такой управляемый хаос для него. Владимир Морыженков: Нет, ну нет, это жестко управляемая умная компания, когда акции распределены между всеми. Есть один нюанс здесь – возможно ли восстановить? То есть если мы говорим, как только употребляем слово «капитализм», капитализм без рынка не может существовать. Мне кажется, все чаще начинает звучать слово «военный коммунизм» на территории нашего пока пространства, потому что если санкции начнут достигать своих целей, то экономическая политика государства будет очень жесткая, а это тот предел, куда можно скатиться. Но вот если мы употребляем слово капитализм, пока еще употребляем, то здесь означает, что должен действовать рынок. Константин Чуриков: Ну ремарка одна – ведь и по ту сторону границы, на Западе в общем-то, так сказать, рынком уже во многом и не пахнет, антирыночные решения принимаются и так далее, то есть как бы, чтобы не создалось ложного ощущения, что это мы такие нарушители. Владимир Морыженков: Это другая тема, давайте ее удержим, потому что тема очень интересная. Вопрос такой: я, например не являюсь работником «Норникеля», а акции получит работник, я могу предложить работнику сумму денег, по которой он передаст мне права на эту акцию, чтобы я стал получателем доходов или нет? Так вот там в строках звучит как бы такое слово очень интересное «цифровая акция». Нет такой категории – цифровые акции, но получается так, что акции будут возможно, и я, имеющий большой опыт в рынке ценных бумаг и знаний, хочу сказать, что продумывают так, что если тебе дали цифровую акцию, то ты от нее не сможешь избавиться. Вот пока ты там работаешь, акции за тобой. Оксана Галькевич: Именная какая-то? Владимир Морыженков: Ну они не могут дать такой статус, потому что законодательство ограничивает. Они говорят – да, но ты подпиши соглашение о том, что она будет храниться, например, в каком-то фонде, числиться за тобой, но вот ты не можешь ее продавать никому. Потому что, если какая-то сила или интересный клуб инвесторов, или сознательный человек какой-нибудь из миллиардеров скажет: «Рабочие, вы получили 25%, давайте, как много лет назад – я вам двойную цену даю, вы мне, значит, продайте это дело, а я буду совершенно спокойно дальше, с господином Потаниным определимся, кто хозяин на предприятии». И я думаю, господин Потанин прекрасно это понимает, что это значит. Оксана Галькевич: То есть это такая история с подвохом, идея с двойным дном, по-вашему? Владимир Морыженков: Пока у нас в стране не определил лидер государства, какой же тип экономической политики на ближайший период страна выберет, будет ли там употреблено слово «народный капитализм»? Народный капитализм – это каждый может стать предпринимателем. Иди, принимай на себя риски. Будешь успешен, дашь хорошую идею, станешь ее владельцем, на ней заработаешь денег. Константин Чуриков: Как в Китае сейчас. Владимир Морыженков: Китай – ну миллионы миллионеров. С чего начали – с мелкой торговли, со всего. Вот этот призыв – идите, пытайтесь заработать в той ситуации, как есть, и мы вас не тронем, дадим налоговые льготы, послабления, лишь бы… давайте. Вот это народный капитализм. Константин Чуриков: Звучит, как мечта, Владимир Алексеевич. Оксана Галькевич: Мы совпадаем в чем-то, слушайте, призывов у нас тоже хватает. Константин Чуриков: А как вы думаете, почему вот в нашей стране (уже вот можно какие-то такие предварительные итоги за 30 лет подводить), почему не получилось вот этого капитализма с милым, приятным лицом? Получились только гримасы рынка. Дикий капитализм получился, в этом мы вообще преуспели. Взяли, так сказать, все плохое, что можно. Владимир Морыженков: Такое впечатление, что у страны всегда были хозяева, они никуда не девались, всю там многолетнюю, многолетнюю историю. И когда произошел там в 1990-е годы, в начале 1990-х годов вот этот прорыв – давайте людям раздадим ваучеры, ведь это была вынужденная мера. Это не оригинальная придумка. Вспомните, перед этим разорился Сбербанк, ну то есть все сбережения населения ушли. А если бы население сбережения Сбербанк выполнял свои обязательства, то как раз на эти сбережения люди должны были бы приобрести ту собственность, ну государство должно было продать, и стать богатым, и дать возможность инвестировать, потому что пришли хозяева, которые на свои кровные, заработанные купили то, что они хотели. А когда тебе дали ваучеры – это вынужденная мера, потому что уже обворованный человек, гражданин России через Сбербанк (другого банка не было) он вынужден был получить на руки ваучер, для которого катастрофа Сбербанка превратилась в условную катастрофу и незначимость всего того, что дальше будет с бумажками и фантиками. И когда все это произошло, человек подумал, и такое огромное количество населения вы найдете сегодня… ну 90% голосовавших ну людей или населения больше, которые считают, что произошло гигантское обворовывание. Поэтому сегодня идет признание, что вот он восстанавливается статус-кво. Мне вернут достоинство. Вот мы все сейчас у всех отнимем и заживем хотя бы по-старому, а дальше куда-то… Константин Чуриков: Нет, ну чтобы восстановить статус-кво, это надо вообще, извините, пересматривать итоги. Оксана Галькевич: Надо тогда найти хотя бы людей, которые 30 лет назад там работали, знаете, хотя бы им что-то там уже в виде акций… Владимир Морыженков: Ну это вы уже такую тему как Конституция поднимаете. Оксана Галькевич: Нет, ну почему, 30 лет назад эти люди не могли воспользоваться потому, что не разобрались, потому, что их легко обманывали и так далее. Владимир Морыженков: Ну тогда родственники людей, уехавших в 1917 году найдутся. Они тоже могут сказать… Вопрос времени и законодательства… Константин Чуриков: Тут важно вовремя остановиться. Оксана Галькевич: Ну подождите, в Конституции тоже есть юридические рамки, там по-моему тремя или четырьмя поколениями это ограничивается. Не берем 1917 год, все-таки 30 лет назад – это не 1917 год, это не так давно было. Почему нет? Как вариант, в конце концов, можно поговорить. Владимир Морыженков: Оксана, тема хорошая, но лучше б, конечно, если бы государство занялось бы восстановлением утраченных вкладов в Сбербанке. Шикарная тема. Оксана Галькевич: Ну вот, понимаете, если мы не хотим говорить об этом, тогда и тема Сбербанка уходит. Владимир Морыженков: Если бы, например, господин Потанин заявил о том, что он хочет (вот сейчас я вам привожу пример, такую очень интересную аналогию), господин Потанин захотел бы, что люди, это граждане России в свое время на налоги, на труд всех граждан России, и я когда студентом ездил в стройотряды в Норильск работать, имеют право на какую-то долю от благ «Норникеля». Не только текущие работники. И тогда он бы сказал: «Давайте сделаем так, что выгодоприобретателем станет Сбербанк, но имея целевую программу восстановления вкладов населения и оплату туда». Я думаю, что, если посчитать мощность «Норильского никеля», он восстановил бы утерянные вклады и отдал бы потомкам и наследователям ну в течение тех же 15-20 лет со всеми бы рассчитались. Константин Чуриков: Что у нас думают люди о народном капитализме? Во-первых, мы об этом сейчас спрашиваем зрителей. Звоните нам в эфир. Ну и опрос, видео-опрос провели в Липецке, в Красноярске и в Якутске. ОПРОС Константин Чуриков: Ну вот такие ответы. Давайте сейчас подключим к нашей дискуссии Лазаря Бадалова, это кандидат экономических наук. Лазарь Ашханович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Лазарь Бадалов: Здравствуйте. Константин Чуриков: Лазарь Ашханович, может быть тот вопрос, который мы обсуждаем – это вообще из серии вопроса доверия к бизнесу, потому что после 1990-х к государству тоже есть вопросы. Но после 1990-х люди перестали верить в то, что им по-честному, если они куда-то вкладывают свои сбережения, там не знаю, акции покупают, ваучеры вкладывают, что им вернут деньги. Сейчас очень много вопросов на портале у людей осталось, акции вот предприятий. Оксана Галькевич: Вот Курганская область пишет: «Почему продали ваучеры? У меня куплены акции, но я на них ни разу ничего не получала». Лазарь Бадалов: Ну давайте так, мы, наверно, смешали несмешаемое – и ответственность государства, вклады в Советском Союзе в Сбербанке, все смешалось. А речь идет немного о другом. Я понимаю, что конечно же заинтересованность, например, крупного бизнеса в условиях санкционного давления возможно, конечно, с точки зрения того, чтобы избавить себя немного от этого санкционного давления. Но в то же время нужно понимать, что мировая практика о чем говорит, в том числе практика, которую показывают Соединенные Штаты Америки?Это нормальная, скажем так, ситуация, когда компания частично принадлежит сотрудникам, и эти сотрудники являются миноритариями этой компании. Это и заинтересованность в труде, это и заинтересованность, мотивация в финансовом результате. Не стоит забывать о том, что, скажем так, этот финансовый результат он будет выражаться в стоимости акций. А чем больше будет стоимость акций, тем, скажем так, будет выше благосостояние сотрудников. Константин Чуриков: Лазарь Ашханович, а почему это нельзя делать, минуя акции? Просто чем лучше результат твоего труда, тем выше зарплата. В чем проблема? Лазарь Бадалов: Заработная плата, вот смотрите, – это, скажем так, подходы к организации труда в компании. Это метод стимулирования, в том числе не только рядовых сотрудников, но и топ-менеджеров. И с этой точки зрения такой подход используется. Посмотрите на ситуацию в США, как я уже сказал, «McDonald's» и другие крупные и известные компании такой способ используют. Если вы платите только зарплату, то человек все равно остается наемным работником, и он все равно ищет ситуацию, он ищет все время увеличение собственного дохода за счет того, что где какая компания будет платить ему больше. А когда он связан с компанией еще и собственностью, он заинтересован в том, чтобы эта собственность, этот результат, выраженный в акциях, увеличивался, и использовать он его может… да, это такая игра долгосрочная, использовать он его может, когда выйдет на пенсию. Тогда можно будет эту акцию продать. Что касается какого-то способа недружественного обогащения – придет какой-нибудь другой человек, который пожелает скупить таким образом эти акции миноритариев, здесь опять-таки тоже существует очень много инструментов, способов защиты от недружественного поглощения. Поэтому в этом плане, я думаю, никаких проблем не будет. Константин Чуриков: То есть то, что не сработало в 1990-х сработает сейчас? Понятно, спасибо. Лазарь Бадалов: Опять-таки вот тут очень важный момент. Идея вполне нормальная. Как она будет реализована – это другой вопрос. Константин Чуриков: Другой вопрос. Спасибо большое, Лазарь Ашханович. Лазарь Бадалов, доцент департамента мировых финансов Финансового университета при Правительстве России. Оксана Галькевич: Вот я как раз хотела спросить, Владимир Алексеевич, вы говорите о том, что для того, чтобы вот акции как-то распределять, нужен рынок. Рынок может быть только внутренний? Вы имели в виду, что рынок должен быть открытым, должны быть возможность продажи, покупки разными резидентами. Ну а если его ограничить только внутренними границами страны? Это нормальная, рабочая идея? Владимир Морыженков: Только на начальном этапе. Дело в том, что нужно определить, где находятся источники капитала, которые ищут, каким образом разместиться. То есть когда, например, китайский инвестор, как дружественный нам, скажет, что он видит в России есть предприятия более интересные для размещения своих денег, чем у него в Китае, или там индийские… Я сейчас говорю о дружеских как бы, дружественных государствах, для которых открыт рынок и сейчас. Но капитал не приходит пока даже в нашей открытой системе такой. Я бы вот заметил вам в оппонировании предыдущему выступающему, что это очень хорошо изложенные теоретически постулаты, но, когда мы начинаем говорить об истории рынка ценных бумаг в России, мы с вами не найдем ни одного инвестора, который сделал бы себя богатым на долгосрочном инвестировании. То есть как ты вложил, прошло 10 лет, и у тебя устойчиво… Дело в том, что экономика… Константин Чуриков: Кривая бизнеса – вверх… Владимир Морыженков: Да, вверх, вниз. А сейчас, после сегодняшних событий все это упало в разы просто. И поэтому катастрофа с инвесторами, которая теперь ну как, пардон, от ладана разбегаются в разные стороны некоторые от этого рынка ценных бумаг, не дают возможности рынку подниматься, никто в него не верит. А те, кто сидят в этом рынке, обладая этими акциями, считают себя попавшими в тяжелейшую ситуацию и вынуждены ожидать, когда-нибудь возможно это поднимется. Или они свыкнутся с мыслью, что об этих акциях стоит забыть. Кстати говоря, говоря об акциях «Норникеля», я крайне желаю всем владельцам, чтобы их там на рынке дивиденды все это было. Но на сегодняшний день в санкционной политике, если вчера «Норникель» обслуживал весь мир, и конечно, доходы, интересы, жажда приобрести акции «Норникеля» была у каждого там можно сказать американца, лишь бы купить, чтобы иметь возможность быть участником там в дележке доходов от продажи никеля, золота, всего, на сегодняшний день государство и «Норникель» вынуждены планировать свою внутреннюю политику и внутренние отгрузки. У государства нет достаточно денег, чтобы закупать. Это значит, дивидендов-то особенно не стоит ждать. Ну будешь ты владельцем акций. Ну как хорошо, это торжественно звучит, подержишь их 10 лет пока. Оксана Галькевич: Владимир Алексеевич, вот вы говорите, что люди сидят и чувствуют себя обманутыми. А может они, простите, не до конца понимают вообще, в какую историю они вступают. Ну да, инвестирование, покупка акций – это риски, и их нужно сознавать, простите. И это касается, наверно, не только отечественного рынка акций, но и рынка акций вообще мирового в том числе. Ну вот «Тесла», она как стартанет в космос, а потом… ну вот по-разному. Владимир Морыженков: Видели, Оксана, статистику примерно людей, у которых есть сегодня деньги для того, чтобы купить акции «Норникеля», которые стоят, одна акция, если не ошибаюсь, 16 400 рублей сегодня, это одна акция, по которой идут споры, какая же новая дивидендная политика будет. То есть ты купишь, она у тебя 10 лет пока полежит, и цена неизвестно, будет расти или не будет. То есть и какая выгода обладать этими активами? Поэтому люди то кинулись сначала какие-то квартиры покупать – увидели, что доходов не дает, потому что и налоговое бремя на недвижимость и все. То есть люди оказались заперты со своими деньгами, потому что государству выгодно фактически инфляционная на сегодняшний день деятельность. Печатаешь потихонечку деньги и продвигаешь рынок. Накопления граждан не столь волнительны. Ну просто стыдновато как бы перед людьми за то, что у них вроде как есть деньги, а предложить им, что с этими деньгами сделать, чтобы они не обесценились, сегодня ничего нет. Оксана Галькевич: Ну ипотеку сделали льготную, ну чем не предложение, смотрите, как эти гетто многоэтажные растут вокруг городов. Владимир Морыженков: Ну это уже сарказм, потому что ты с этой ипотеки являешься донором, донором фактически. Выплачиваешь, никогда не понимая никакого горизонта того, вернутся ли тебе твои деньги, и каким образом они смогут вернуться, если потенциально люди не богатеют. И в конце концов ипотечный кризис в Америке вы знаете, к чему в свое время привел. Константин Чуриков: Владимир Алексеевич, но правильно ли людей впутывать в эту сложную историю? Одно дело, когда этим занимается, я не знаю там, человек обеспеченный, человек, который по крайней мере, хотя мы сейчас, конечно, опускаем нравственную составляющую, из денег делать деньги. Он может позволить себе рисковать. Но когда, извините, это старушка с последними сбережениями, она приходит в эти «Рога и копыта» и покупает не пойми что, ну как? Оксана Галькевич: Ничего себе, «Норникель» – «Рога и копыта». Всем бы такие рога и такие копыта. Константин Чуриков: Я не про «Норникель». Владимир Морыженков: Я хотел бы сказать сегодня российскому там гражданину о том, что очень важно сегодня жить, заботясь о своем здоровье и точно представить, что не отдавать последние деньги в эти инвестиционные решения. Если это будет народный капитализм, в котором тебе дадут акции, будут начисляться какие-то проценты. Очень желательно, чтобы у вас статус этих акций были привилегированные акции. Вы не сможете все равно ни при каких обстоятельствах участвовать в управлении этих компаний, никто не позволит. Константин Чуриков: То есть 25% – это даже не блокирующий пакет. Владимир Морыженков: Ну и эти 25 никогда не проголосуют одним голосом, вот что важно. Это жестко отслеживается. Самое главное во всей этой истории, потому что даже когда у тебя будет 2% акций, а у всех остальных будет по одной акции, а у тебя 2% из миллиардов этих акций, это значит тот, у кого 2%, он будет рулить, и никакие санкции уже не дотянутся до этого предприятия. Мудрейший отличный ход, это надо точно так вещи своими именами называть. Оксана Галькевич: Слушайте, Владимир Алексеевич, вы меня, знаете, как-то так насторожили, настроили каким-то образом. Константин Чуриков: Заинтересовали, я чувствую, если Оксана так подумала. Оксана Галькевич: Надо искать подвох. Ну, конечно, не хватает такого серьезного экономического… Константин Чуриков: Дохода. Оксана Галькевич: Мне не хватает знаний, Костя. Это тебе все время дохода не хватает. Владимир Алексеевич, я вдруг подумала, а вдруг это какая-то история, чтобы, например… вот распределяются там каким-то образом акции среди простых мало понимающих людей, а цель там, не знаю, – резко обесценить стоимость предприятия, обвалить эти акции. Это же то же вот, рынок играет либо на повышение, либо на понижение. Эти умные люди прекрасные они же умеют как-то и на том и на этом зарабатывать. Владимир Морыженков: Здесь нет, никак ты здесь это не сделаешь. Оксана Галькевич: Ну слава богу, я ошиблась. Владимир Морыженков: Не стоит волноваться, потому что желающих приобрести акции «Норникеля» –неисчислимое количество внутри страны, все ждут какую-то целевую стоимость, докуда она может упасть в силу каких-то обстоятельств, воспользоваться этим. Константин Чуриков: Я сейчас вот за время нашей беседы подбирал сообщения, прямо испытал такой ностальгический катарсис. Архангельская область: «Родители вложили ваучеры в «Хопер», а «Хопер» все упер». Да, кстати, вот мы забыли уже это название. ««Дока-хлеб» акции куда девать?» «Дока-хлеб», «Дока-пицца», прямо вот это привет… отличная была компания. Оксана Галькевич: «Хопер-инвест» - воистину инвест, была такая шутка. Константин Чуриков: Спасибо большое, Владимир Алексеевич. Владимир Морыженков, профессор Бизнес-школы «МИСиС». Наш шеф-редактор нам пишет, что вот народ звонит и матерится на телефонной линии. Мы вечером продолжим обсуждать эту тему. Если хоть один человек в стране готов… Оксана Галькевич: Сформулировать приличным языком, друзья, то звоните. Константин Чуриков: …Культурно об этом поговорить, вечером подключайтесь. Мы продолжим через 3 минуты, спасибо. Оксана Галькевич: Это ты объяснил, почему у нас не было звонков. Да, спасибо.