Иван Князев: Ну а мы идем дальше. Что в ближайшее время будет с отраслями, работавшими на экспорт, из-за санкций Запада в отношении нашей страны? Для обеспечения безопасности экономики Россия также ограничила экспорт определенных видов продукции. Ограничения коснулись, например, белого сахара, тростникового сахара, сырца-зерна, таких культур, как пшеница, рожь, ячмень и кукуруза, например. Тамара Шорникова: Ну, не только, конечно, продукция, речь и о других товарах. Например, древесина. Идут переговоры о том, как можно ограничить, например, экспорт искусственных сапфиров, которые активно используются в производстве тех самых популярных телефонов, например, их экранов и так далее, и так далее. Если этот товар останется у нас или, скажем так, его на внутреннем рынке будет больше, чем было до этого, какие отрасли нашей экономики можно перезапустить, какие производства новые открыть или как минимум расширить? Что может дать толчок экономике? Вот об этом прямо сейчас и поговорим. Иван Князев: У нас на связи Михаил Беляев, кандидат экономических наук. Здравствуйте, Михаил Кимович. Михаил Беляев: Здравствуйте. Иван Князев: Михаил Кимович, давайте, наверное, тогда для начала все-таки разберемся в структуре нашего экспорта, что, куда и в каких объемах мы экспортируем, чтобы мы более предметно как бы прошлись по ним по всем и понимали. Михаил Беляев: Ну, я думаю, ни для кого не секрет, что у нас меньше 50% (ну, что-то около того) занимают топливно-энергетические ресурсы. Иван Князев: 42% с копейками, по-моему, если брать за прошлый год. Михаил Беляев: Да-да-да. Дальше с большим отрывом идет… мы занимаем достаточно серьезное место в экспорте вооружений. И дальше уже пошли по 5, 6, 7% – это древесина, черные металлы, алюминий и так далее – по убывающей вниз. Кстати, у нас очень неплохие позиции, между прочим, по ядерным реакторам, там мы занимаем серьезное место. Вот такая наша структура экспорта. Но я должен вот что сказать. Вот то, что нам ставилось как бы и записывалось в слабый пункт нашего экспорта и отсталости нашей экономической структуры, а именно преобладание топливно-энергетических и сырьевых ресурсов, на самом деле вот сейчас оборачивается, я бы даже сказал, таким наиболее сильным пунктом. Первое. Ну, мы вспомним… Я люблю Маркса вспоминать, Карла Маркса, может быть, с известной долей юмора и эпатажа, но тем не менее старик во многих вещах был прав, когда он говорил: «Не важно, что производится, а важно, как производится». Так вот, современное производство нефти, газа и прочих руд и металлов производится на основе крайне высокотехнологичного производства. То есть нефть, которая была 30–40 лет тому назад, и нынешняя нефть – это нефть, но это как бы продукция разных производственных процессов. Если там эта нефть была действительно, можно сказать, отсталой структурой, то сейчас это на основе такой сумасшедшей (другого слова просто нет) цифровой экономики, что ее впору отнести к высокотехнологичным продуктам, как и все остальное. Это первое. И второе – это то, что вот эти сырьевые продукты нужны практически всем, и их достаточно легко переориентировать с одного рынка на другой. В данном случае, с точки зрения экспорта и экспортных возможностей, может быть, они даже более удобные, более полезные и более устойчивые, чем какое-либо готовое изделие, которое имеет узкое применение в какой-либо отдельно взятой стране. То есть тут получается и высокотехнологичный продукт с высокой добавленной стоимостью, и такой достаточно гибкий в географическом плане. Иван Князев: Ну, потому что он простой. Я прошу прощения, Тамара. Михаил Кимович, понятно, что… Михаил Беляев: Иван, да не простой. Вот вы опять свели на простой. Да не простой он! Он высокотехнологичный. Иван Князев: Ну хорошо, да, я согласен. Просто здесь вопрос в другом. Понимаете, где убудет, где прибудет. Наверное, сейчас хорошо и для экономики и полезно будет то, что мы за валюту и по неплохим ценам сейчас минеральные всякие наши продукты продаем за границу, включая нефть. Конечно, основное – это нефть. Но я просто попытался посмотреть еще по отдельным позициям по экспорту: у нас нет изделий, мы фактически не экспортируем изделия. Михаил Беляев: Иван, еще раз, придется мне повторить… Иван Князев: Нет, я понял, что они менее устойчивые. Михаил Беляев:Нефть становится изделием, вот изделием она становится, понимаете, причем высокотехнологичным изделием, которое имеет такое достаточно серьезное значение, как локомотив экономики для нашей внутренней экономики. Вот тут давайте уже посмотрим. Мы путаем нынешнее производство с производством, которое было 30–40 лет назад. Добывающая промышленность в нашей стране и добывающая промышленность в развивающихся странах – это абсолютно разные вещи и разное влияние на экономику. Если в развивающихся странах приходит иностранный капитал с иностранным оборудованием, что-то добывает и тут же вывозит по касательной за рубеж, стране ничего практически не перепадает, то здесь это высокотехнологичная продукция с использованием цифровой экономики, с использованием сумасшедших математических моделей и прочего, прочего, дающая заказ своей собственной экономике, развивая все эти отрасли поставляющие, причем на высокотехнологичной основе, и продающая это за рубеж с высокой добавленной стоимостью, получающая деньги и наполняющая наш бюджет. Это совершенно разные вещи. Иван Князев: Михаил Кимович, я просто немножко, простите, еще поясню. Понимаете, из нефти чайник или телевизор не сделаешь. Михаил Беляев: Это да. Но, понимаете, что дальше? Дальше мы идем по экспорту. Вот когда вы говорили о том, что если у нас уходит экспорт, то у нас тут скорее… Но экспорт – это мы продаем, да? Это мы получаем то, что у нас туда продается, получается валюта. Хотя сейчас такой драматической границы между внутренним рынком и внешним нет, достаточно размытые границы. Это тоже рудимент социалистического мышления, когда был «железный занавес». Сейчас есть определенная размытость этих границ вследствие конвертируемости валютной. Правда, сейчас я не знаю, как это будет выглядеть при санкциях, но тем не менее. Во всяком случае с теми странами, которые не находятся под санкциями, там границы все-таки достаточно размытые и достаточно прозрачные. Вот нам важно, что у нас освобождаются ниши, которые раньше были заняты импортными чайниками. И пока у нас… Вот как Игорь Строганов говорил? Пока у нас эта ниша занята кем-то и ввозится сюда на определенных условиях, в том числе и традиционных, вы чайник никогда не произведете. Он, правда, говорил это о гаджетах высокотехнологичных, но для простоты – чайник. Вот когда чайники ушли – вот тогда освобождается эта ниша и тогда мы начинаем делать свои собственные чайники. Пока ниша занята импортом, развить что-либо очень трудно, потому что это надо преодолеть не только какую-то традиционную структуру, но и даже чиновничьи какие-то подходы. А еще надо попробовать поконкурировать с ними – а это уже очень дорого и сложно. Тамара Шорникова: Михаил Кимович, ну мы же прекрасно понимаем, что за одну минуту ушли импортные чайники (если мы уж этот пример преследуем), а мы не наладим производство своих, потому что нужно понимать, откуда мы будем брать сырье, на каких станках мы эти чайники будем делать, по каким чертежам и так далее. Это все делается не по щелчку пальцев. Условно, мы сейчас столкнулись, что ряд позиций, если не целые товары, то как минимум комплектующие ушли. И экстренно приходится искать замену поставщиков, модернизировать собственные производства. Но на это нужно время. Михаил Беляев: Тамара, ну конечно. Это же никто не спорит, что это все делается… Вот крестная-фея с палочкой пришла – и тыквы тут же в чайники превратились, да? Конечно, не так. Конечно, требуется время. Но пока нет этого, понимаете, тогда мы должны думать: или мы продолжаем заниматься высокотехнологичным, пусть высокотехнологичным, но монопродуктом, а все остальное покупать; или все-таки пытаться пользоваться вот этими самыми импортными ограничениями и прочим, но через некоторое время наладить выпуск этих самых чайник. Иван Князев: Хорошо. А кто может этим заниматься, Михаил Кимович? Кто может в этот процесс, грубо говоря, войти? Ну здесь же можно брать фактически любую экспортную строчку. Тот же пример с древесиной, да? Мы гоним древесину в Китай, а обратно забираем уже готовую мебель. И так далее и тому подобное. По многим позициям можно пройти. Михаил Беляев: Ну, так и будут освобождаться ниши. Будет там налаживаться и собственное производство. Хотя, понимаете, до конца, конечно, вот внешняя торговля, она обнулиться не может. Сейчас мы расширим просто экспорт, расширим до общего состояния внешней торговли, потому что внешняя торговля – это занятие, которым занимаются две стороны: сторона продающая и сторона покупающая. И та, и та коммерчески заинтересованы во взаимных этих самых связях. И если что-то одно прекращается, то это значит, что страдает и вторая сторона – точно так же, если даже не больше. Поэтому они будут изобретать всякие возможные способы (легальные, полулегальные, какие угодно), для того чтобы эти запреты обойти и никоим образом не снизить свое производство и, соответственно, чтобы не пострадали прибыли. Так что с чайниками мы еще некоторое время побудем. Тамара Шорникова: Михаил Кимович, безусловно. Ну, это, наверное, сумасшедшая сейчас затея – в какой-то стране полностью, не знаю, всю номенклатуру товаров начать выпускать. Ну, это просто… Михаил Беляев: Это невозможно. Тамара Шорникова: Это действительно невозможно. Но речь ведь действительно часто идет о каких-то, на мой взгляд, очень странных дефицитах, о каких-то лакунах в нашем производстве. Опять-таки возвращаюсь к той же древесине. Когда у нас столько леса, мы экспортируем древесину, и при этом сейчас огромная проблема возникла с бумагой офисной, ее дефицит, она стоит бешеных денег. Проблема у наших книгопроизводителей, у издательств, которые говорят: «Сейчас мы все в ужасе, потому что дорогая импортная бумага, долго везется теперь, другими путями, стоит заоблачных денег. Соответственно, мы меньше будем издавать. Соответственно, цены тоже будут заоблачные». Какая-то бумага, которую мы, оказывается, отовсюду импортируем, хотя у нас, возвращаясь к началу спича… Иван Князев: У нас есть Сибирь. Тамара Шорникова: Да, у нас есть Сибирь. Михаил Беляев: Тамара, но у нас же есть и целлюлозно-бумажные комбинаты, которые работают и вроде бы готовы выпускать ту самую бумагу A4, о которой мы печемся в основном, и на неплохом уровне. Ну, не на неплохом, а просто европейского такого, международного плана. Но, оказывается, бумага – тоже, между прочим, там не только лес. Это, кстати, достаточно вредное для экологии производство, потому что оно требует определенных химикатов, достаточно хитрых. Их не так много, но без них ты ничего не сделаешь: бумага белой не становится, бумага гибкой не становится, еще какой-то. А оказывается, мы их импортировали. И вот теперь наша бумагоделательная промышленность сейчас занимается лихорадочными поисками внутри страны тех, кто может эти препараты, какие-то каустики, еще что-то быстренько придумать, быстренько подвезти и внедрить в наше бумагоделательное производство. Вот так это и происходит. Ну как? Вот у меня был один знакомый, у него было хорошее выражение, как он называл, «сверлить по месту». То есть возникают дыры. Ну, в течение некоторого времени какой-то дефицит. Ну, придумывают, где взять эту дрель, с каким сверлом и где дырку делать. То есть опытным путем все происходит. Что-то будет получаться. Что-то, естественно, не будет получаться. Опять вернемся… Вы же помоложе, а я переживал уже это время не раз, когда вставляли использованную один раз бумагу вверх ногами… Тамара Шорникова: Обратной стороной, да-да-да, понятно. Иван Князев: Михаил Кимович, вы только про туалетную бумагу, пожалуйста, не вспоминайте. Газеты сейчас уже так не печатают. Хорошо еще, что хоть с туалетной пока все в порядке. Тамара Шорникова: Спасибо. Михаил Беляев, кандидат экономических наук. Иван Князев: Спасибо большое. Тамара Шорникова: Давайте подключим еще одного эксперта. Иван Князев: Иван Федюков у нас на связи, генеральный директор информационно-аналитического агентства Infoline. Иван Владимирович, приветствуем вас. Иван Федюков: Приветствую вас, да. Иван Князев: Иван Владимирович, как нам и куда перенаправить наш экспорт? И какие для этого есть возможности? Вы, наверное, слышали, о чем мы говорили с предыдущим экспертом. Иван Федюков: Ну смотрите. Да, я слышал о том, что вы говорили. На самом деле я приятно удивлен, что журналисты лучше осведомлены, чем даже кандидат экономических наук, о глубине проблем, в которые погружается наша экономика. Что касается экспорта. Ну давайте представим, что внешние рынки – они высококонкурентные, нас с этим экспортом нигде не ждут. И выходя на тот или иной рынок, мы выйдем на рынки, где уже есть предложение, и, соответственно, оно по каким-то причинам удовлетворяет спрос. Поэтому перенаправить экспортные поставки будет очень непросто, на это уходят годы, иногда даже десятилетия. При этом важно опять-таки понимать, что правительство сейчас думает в совершенно другой парадигме – не в той, в которой вы обсуждали чуть ранее. У нас с 11 марта введены запреты на экспорт продовольствия из страны. Вот тот самый продукт, который мы активно выпускали и гордились тем, что мы экспортируем большой объем продовольствия на внешние рынки, сейчас запрещен к экспорту. И мы, соответственно, как бы ограничиваем это для того, чтобы не спуститься в дефицит внутри страны. Причем экспорт продовольствия запрещен очень жестко, не дается экспорт даже для стран ЕАЭС, то есть ни в Казахстан, ни в Белоруссию нельзя это везти. Был введен перечень товаров социально значимых, которые тоже ограничены, с точки зрения поставок на внешние рынки. То есть опять-таки правительство сейчас решает вопросы банально внутреннего дефицита товаров, потому что, видимо, они понимают, что этот дефицит будет. В свою очередь, в обратную сторону… Буквально на днях, на этой неделе, в понедельник, было принято решение об увеличении суммы, не облагающейся ввозной пошлиной, с зарубежных рынков для конечных потребителей. Напомню, что пару лет назад было введено ограничение, что в случае если рядовой покупатель приобретает в зарубежном интернет-магазине на сумму больше 200 долларов, то он должен платить повышенную пошлину, причем пошлины там достаточно заградительные. То есть фактически больше 200 долларов в месяц не потратить. И вот буквально в понедельник этот сумма… Иван Князев: Тысяча. Иван Федюков: … сумма увеличена до тысячи долларов. Ну а тысяча долларов, согласитесь, сегодня для рядового потребителя может закрыть вообще основные потребности в течение месяца. Тамара Шорникова: Иван Владимирович, простите, что перебиваю, времени мало, все-таки хочется гнуть свою линию и именно в этой парадигме обсуждать. Вот лично мне хочется понять, не как мы перенаправим, например, наш экспорт. Что касается ограничения вывоза пшеницы, каких-то продуктов продовольствия – понятно все. Действительно важно сейчас хотя бы продуктовую безопасность обеспечить в стране. Но что касается наших возможностей в этой связи, не закрытие базовых потребностей, а именно возможностей, не поиск других рынков, а обеспечение себя новым производством, например. Потому что раньше мы, например, тоже сырье все-таки увозили за рубеж, а сейчас, условно, по политическим причинам, экономическим мы меньше этого сырья будем вывозить, больше его останется внутри. Соответственно, его нужно как-то обрабатывать, чтобы оно не сгнило на складе. Соответственно, можно как-то расширять или открывать новые производства. Вот такие сегменты вы можете отметить? Где есть возможности? Иван Федюков: Смотрите. И можно, и нужно это делать. Более того, мы об этом говорили на протяжении как минимум последних 20 лет – что необходима программа развития и поддержки производства. Это развитие шло, но, возможно, шло недостаточно высокими темпами. Сейчас, как мой коллега предыдущий говорил, столкнувшись с этими проблемами, мы теперь вдруг займемся производством. Вот недавно Рогозин сказал такую, на мой взгляд, тоже крылатую фразу: «Ну теперь-то мы займемся авиастроением, они же нас вынуждают это делать». Ну, «они» – в смысле «партнеры» наши, которые запретили нам продавать самолеты. Я просто не очень понимаю, а что вам мешало это делать раньше. Понимаете, современная экономика, современный мир – это высококонкурентная среда. Мы боремся с нашими соседями, с компаниями, которые расположены на разных континентах. И в этой очень жесткой конкурентной борьбе мы выходим на соревнование и, вместо того чтобы бороться на равных, мы почему-то стреляем себе в ногу и думаем, что мы в этом случае… Тамара Шорникова: Простите, еще меньше времени, нет времени пенять на прошлое. Вот прекрасный идеальный шторм – не осталось практически конкурентов, потому что в каких-то отраслях мы замкнулись на себе. Иван Федюков: Мы не замкнулись на себе, мы закрылись пока. Вы понимаете, что мы живем в век глобализации. Многие продукты состоят из компонентов, которые производятся на всех континентах мира. И для того чтобы их воспроизводить, необходимо эти компоненты поставлять в Россию, для того чтобы здесь собирать конечные изделия. Вот с начала марта «АвтоВАЗ» с нашими отечественными автомобилями ушел в отпуск, потому что ему не хватает 30–40% компонентов, которые он импортировал из-за рубежа, для того чтобы производить отечественные автомобили. Можно ли их заменить на компоненты отечественного производства? Можно. Но на это уйдут месяца, а может быть, и годы. И самое главное – они, скорее всего, будут дороже. Потому что «АвтоВАЗ» не просто так брал эти компоненты из других стран. Он брал лучшие решения по соотношению цена/качество. Теперь мы это будем вынуждены делать сами. Это будет стоить дороже. Ну, видимо, такой выбор у нас. Иван Князев: Спасибо. Иван Федюков, генеральный директор информационно-аналитического агентства Infoline, был с нами на связи. А мы вернемся после новостей, далее они в эфире у нас. Тамара Шорникова: Да. И после новостей мы будем говорить снова и снова об импортозамещении – на этот раз IT-технологии. Чем мы сможем ответить компаниям Microsoft, например, Oracle, SAP и так далее? Какие отечественные разработки в этом сегменте экономики у нас есть? Иван Князев: Ну а также узнаем, есть ли шансы у западных стран отключить нас от GPS и что мы можем этому противопоставить. Тамара Шорникова: А еще, конечно же, мы ждем нашей встречи традиционной с обозревателем ОТР Сергеем Лесковым. Если у вас есть вопросы или темы, которые вы хотите обсудить вместе с ним, или узнать его мнение на сей счет, пишите – 5445. Иван Князев: Оставайтесь с нами.