Наше новое кино

Гости
Сергей Ильченко
профессор СПбГУ, доктор филологических наук

Оксана Галькевич: Итак, финальная наша тема, как говорится, старожилы такого не припомнят.

Константин Чуриков: Как говорится, Канн наш, почти, да?

Оксана Галькевич: Ха-ха-ха, да. В Каннах накануне, друзья, начался известный во всем мире кинофестиваль, и скоро, очень скоро решится, кто же получит в этом году «Золотую пальмовую ветвь». А у нас с вами в этом году есть прекрасная возможность болеть за наших, потому что сразу четыре киноленты попали в различные программы этого важнейшего киносмотра международного.

Константин Чуриков: Ну, мы за наших недавно болели, будем надеяться, что это вот сейчас уже не тот случай...

Оксана Галькевич: Лучше будет.

Константин Чуриков: Да. «Петровы в гриппе», такие названия, «Дело», «Разжимая кулаки» и «Купе номер шесть» – это вот фильмы, в производстве которых участвовали известные российские кинематографисты. Какие у нашей страны шансы в этом году? С чем мы приехали, на что мы можем в принципе рассчитывать? Сейчас об этом поговорим.

Оксана Галькевич: Ну и, друзья, напоминаю вопросы, с которыми мы к вам обращаемся: вы смотрите современное российское кино? Что именно смотрите? Что вы об этом современном кинематографе российском думаете? Звоните, пишите, делитесь своими мнениями.

А мы подключаем к нашей беседе Санкт-Петербург: на связи с нами Сергей Ильченко, профессор Санкт-Петербургского государственного университета, доктор филологических наук. Сергей Николаевич, добрый вечер.

Сергей Ильченко: Добрый вечер, Оксана, добрый вечер, Константин.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Мы вот с Оксаной посмотрели, ну нет возможности фильмы сами посмотреть, мы посмотрели просто вот эти трейлеры предварительные...

Оксана Галькевич: Конечно, только трейлеры.

Константин Чуриков: Первое такое впечатление... Я, честно говоря, только вот фильм вот этот «Петровы в гриппе» Серебренникова успел посмотреть вот так более-менее хотя бы. Ощущение, что да, интересно, зрелищно, но какой-то все равно такой вот эпатаж-эпатаж. Вопрос: с чем сегодня надо приезжать на Запад, чтобы точно, гарантировано победить?

Сергей Ильченко: Хороший вопрос. Знал бы прикуп, жил бы в Каннах и получал бы там каждый год «Золотую пальмовую ветвь», перефразируя известную пословицу. Я думаю, что отчасти ваши подозрения справедливы: чем радикальнее кино, чем оно необычнее или, наоборот, занудно привычное, тем более всего шансов у него получить, так сказать, награду в Каннах. Необязательно «Золотую пальмовую ветвь», можно и Гран-при жюри, можно и приз за режиссуру, можно приз и за лучшую мужскую, женскую роль. (Кстати, это все было в архиве истории отечественного российского кино.)

Но ежели говорить серьезно, то нынешняя ситуация с четырьмя картинами, в которых участвует или которые созданы в России, в принципе есть, конечно, какие-то шансы. Но я думаю, что ни Кирилл Серебренников, ни Алексей Герман-младший, дай бог ему здоровья, ни тем более дебютантка Кира Коваленко, ученица Александра Сокурова по его нальчикской школе кинорежиссуры, вряд ли могут мечтать о том, чтобы получить «Золотую пальмовую ветвь». Для того чтобы ее получить, надо иметь, во-первых, имя, состоявшееся в мировом кинематографе, либо… На Каннском фестивале очень любят поощрять, как и любой крупный международный кинофестиваль, тех, кого однажды открыл и пригрел. И это, например, случай с Эмиром Кустурицей, который дважды получал «Золотую пальмовую ветвь», кстати, один раз был членом жюри. Так вот из нынешнего расклада, я думаю, не надо особо строить каких-то иллюзий. Скажем так, воспользуемся футбольной терминологией: в плей-офф мы выйдем, но вряд ли выиграем финальную битву за «Золотую пальмовую ветвь», я сказал бы так.

Оксана Галькевич: Сергей Николаевич, вот то, о чем вы сказали, – это только Канн касается, или это всех каких-то крупных международных знаменитых, легендарных киносмотров? Нужно соответствовать, я не знаю, некой конъюнктуре международной, не знаю, может быть, даже политической?

Сергей Ильченко: Ну, вы знаете, скажу так...

Оксана Галькевич: Иметь громкое имя?

Сергей Ильченко: Есть три точки в мировом кинокалендаре: февраль – Берлинский кинофестиваль, в мае (нынче июль), соответственно, Канны, и конец августа – начало сентября Венеция – вот три фестиваля, которые делают погоду в фестивальной жизни всей кинопланеты.

Оксана Галькевич: А «Оскар»?

Сергей Ильченко: На Берлинале еще более политизация происходит, я там был несколько раз в качестве корреспондента и это видел все собственными глазами. Венеция все-таки более такой эстетский фестиваль, скажем так, а Канн – это мировой кинорынок, Канн задает моду в мировом кино, задает моду в кинопрокате, тренды тематические, герои, страны. И в этом году, кстати, между прочим, из 18 фильмов, входящих в основной конкурс Каннского кинофестиваля, есть еще конкурс «Особый взгляд», конкурс дебютов, так вот, в основном конкурсе из 18 картин в 15 принимала участие так или иначе Франция. То есть я бы ставил здесь на Францию, вот, нежели на Россию.

Кстати, между прочим, фильм Серебренникова «Петровы в гриппе» по замечательному, на мой взгляд, роману Алексея Сальникова «Петровы в гриппе и вокруг него», Франция тоже участвовала, там, кстати, и Германия, и Швейцария участвовали. Что касается самой литературной основы, она выше всяких похвал, за нее Алексей Сальников получил приз, премию «Национальный бестселлер», это очень ироничный, очень саркастичный роман, а помноженный на саркастичность Кирилла Серебренникова, его взгляды на жизнь, я думаю, что действительно это будет сарказм в кубе, если не в четвертой степени. Хотя, может быть, он и придется ко двору.

Оксана Галькевич: (Кость, сейчас, одну секунду, перед тем как ты задашь свой вопрос, я вижу, ты уже нацелился.) Сергей Николаевич, я хотела уточнить, почему вы перечислили только кинофестивали европейские, почему вы не вспомнили о Голливуде, об «Оскаре»?

Сергей Ильченко: Ну, «Оскар», вы знаете, давно уже потерял для нас то значение сакральное, которое он имел, скажем, в советское время или в 1990-е гг. С этим учреждением, созданным исключительно в интересах американских studio manager, давно уже все ясно, и новый регламент присуждения «Оскара», где все расписано буквально как в госплане, сколько чего должно быть, сколько процентов должно быть меньшинств, сколько людей определенного цвета кожи, социальных групп и так далее, не только в актерском составе, но даже в составе съемочной группы и тематически все это отражается.

Константин Чуриков: Ага, отвечать современным этим трендам, да, должны.

Сергей Ильченко: Я думаю, что чем дальше, тем больше это становится личным делом Америки. Что вы говорите, Константин?

Константин Чуриков: Отвечать современным трендам, да, вот этим как раз западным.

Сергей Николаевич, вопрос такой. Почему сейчас полстраны нам пишет, что они не смотрят современные фильмы, стараются этого не делать? Полстраны по поводу современных фильмов пишет с использованием такой жаргонной или ненормативной лексики. Все пишут, что они смотрят исключительно, преимущественно советское кино среди отечественных фильмов. Я, кстати, поддерживаю большинство наших зрителей. Вот что? Это мы так вот там застряли, или это новое кино ну просто, извините, в большинстве своем, в общей своей массе просто не дотягивает, извините, до уровня, не знаю, фильмов Меньшова, не знаю, до уровня фильмов Гайдая, Данелии и так далее, Рязанова?

Сергей Ильченко: Для того чтобы ставить фильмы тех режиссеров, которых вы назвали, которые сейчас по-прежнему смотрят, надо, извините, выйти из народной массы, из толщи, как говорится, народа. Меньшов, извините, работал в Астрахани и работал в Воркуте в шахте, поэтому знал, что человеку простому надо. А спросите Кирилла Серебренникова, когда он в последний раз держал в руках лопату или кайло, он на вас удивленно посмотрит и скажет, что это не его профессия, понимаете? И вот в этом большой разрыв, мне кажется, между теми, кто думают, что, если они снимают великое либеральное или, так сказать, протестующее кино типа Андрея Звягинцева, который, кстати, был примечен в Каннах и трижды получал там приз с откровенно, так сказать, явно критическими моментами по отношению к существующему в нашей стране, как говорится, строю и порядку вещей, вот. И этот разрыв, который есть, когда режиссеры снимают для самих себя и для фестивалей, а не для народа, он практически непреодолим.

Но я все-таки возражу вам, потому что есть фильмы остросоциальные, есть фильмы прекрасные комедии, есть фильмы, внушающие определенный социальный оптимизм, есть современные хорошие фильмы о войне. Ну, скажем, фильм Юрия Быкова «Дурак», например, или фильм того же Быкова «Завод», рекомендую всячески посмотреть, потому что там действительно жизнь показана как она есть, и это великое достоинство нашего кино, которое сумело показывать жизнь какая она есть и в то же время не унижать человеческого достоинства. Но это, наверное, главное отличие советского кино от нынешнего, того, что называется кинематографом. Поэтому...

Оксана Галькевич: Сергей Николаевич, но, наверное...

Сергей Ильченко: Ну, если вы смотрели фильм...

Оксана Галькевич: Я просто хотела сказать, что, наверное, Звягинцев, какие-то, как вы описали, вот эти режиссеры, они ведь тоже думают, что они показывают жизнь именно такой, какая она есть. Ведь они тоже думают, что они смотрят в самую суть.

Сергей Ильченко: Нет, у Звягинцева есть один фильм, который я бы рекомендовал всем посмотреть несмотря на то, что он очень горький по смыслу, но он очень точный по социальным оценкам. Чем, собственно, взял в свое время Меньшов весь мир и «Оскар» в том числе в «Москва слезам не верит»? Это просто снайперски точный социологический анализ надежд и чаяний целого поколения целой страны, если хотите, всего мира, сказка о Золушке, так сказать, на советский лад.

У Звягинцева есть фильм «Елена», и как раз вот это расслоение, о котором я сказал, которое наблюдается между элитой как бы творческой и гущей народных масс, для которых, как предполагается, и снимается кинематограф, и делается, так сказать, все искусство массовое, там показано просто невероятно точно и очень, я бы сказал, саркастично по смыслу, достаточно печально по прогнозу. А дальше Звягинцев эту историю развернул в целые метафоры, «Левиафан» и, соответственно, «Нелюбовь», и произошло то, что произошло. Для того чтобы поехать в Канны, надо достаточно сильно плюнуть в сторону собственной страны и собственного народа, смотри фильмы Кантемира Балагова «Теснота» и «Дылда», которые тоже пользовались успехом в Каннах, а сейчас Балагова приглашают в Голливуд.

Константин Чуриков: Давайте сейчас послушаем звонок нашей зрительницы. Надежда из Брянской области. Надежда, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Надежда.

Зритель: Добрый вечер.

Константин Чуриков: Добрый.

Зритель: Ну, во-первых, рада видеть, как вас представили в понедельник, золотой состав телеканала «ОТРажение»?

Константин Чуриков: Ой, помилуйте! Спасибо.

Оксана Галькевич: Ха-ха, спасибо.

Зритель: Очень рада видеть, соскучилась по вам.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Зритель: Во-вторых, о российских фильмах. Из всех фильмов российских, которые показывают мне как рядовому зрителю, вы знаете, мне смотреть, выбора у меня нет. И я считаю, эти фильмы российские современные – это такая дорогая, даже, можно сказать, качественная, ну как, копия американских блокбастеров. Ну, главный герой жив, все прекрасно, все красиво, но в душе никакого не остается остатка, следа.

Вот у вас недавно, вы уже касались этой темы, у вас выступал один из умных людей, как я называю, которых вы приглашаете, низкий поклон вам за это, за этих умных людей. И вот он сказал: смотришь советский фильм, там умирает главный герой, ты веришь, что он умер. Вы меня понимаете, что я хочу сказать. А это вот, красивая картинка, да, дорогая, реклама, но начинаешь смотреть – все, пустота, никаких эмоций, никаких чувств.

Константин Чуриков: Да все какое-то пустое и ненастоящее, да?

Зритель: Согласна полностью, пустое и ненастоящее. Поэтому рекламу посмотрю, реклама, спасибо ей, она двигатель, вернее тормоз.

Константин Чуриков: Тормоз, да.

Зритель: Показали рекламу – все, я этот фильм не смотрю.

Константин Чуриков: Да, спасибо, спасибо, Надежда. У нас на ОТР, к счастью, рекламы нет. Сергей Николаевич, вот еще один такой отзыв.

Смотрите, что на сайте пишут. «Смотрим только советские фильмы, современные одна аморалка, секс, убийства». «Новое кино ведет к деградации личности», – Нижегородская область, тоже советские фильмы. А почему, кстати, ну почему? Хорошо, давайте сейчас возьмем такой популярный жанр, как сериалы, например, ну даже фильмы, которые выходят на экран, – все равно убийства, насилие. Почему, зачем нам показывают? У нас что, из этого жизнь состоит? Почему нам это навязывают?

Сергей Ильченко: Ну, жизнь состоит не только из этого, вы совершенно правы. И в чем была сила советского кино? – в том, что были шедевры и был, скажем так, в хорошем смысле средний профессиональный уровень, показывающий жизнь обычных людей. И вот эта тематическая волна действительно давала ощущение того, что ты смотришь фильмы, снятые для тебя и про тебя. Вот про фильмы сегодняшние российские я этого сказать не могу, и это печально. Что же касается сериалов, то это отдельное поточное производство, так сказать, машинка для зарабатывания денег, и каждый следующий сериал, особенно если он берет за основу какое-то литературное произведение, скорее всего, будет не очень хорошим. Но...

Константин Чуриков: Ой, у нас пока связь пропала. Вот хочется понять, пока связь восстанавливают, вообще где и в какой момент мы это стали терять. Это потому, что вот действительно эти мэтры, великие наши режиссеры уходят? Я вот помню, даже поздний Говорухин, ну он снял прекрасные фильмы, «Артистка», я до сих пор, вот мы всей семьей просто замираем и смотрим от и до. Или там «Пассажирка», например, это же было еще начало 2000-х гг., это все было. Почему это стало теряться?

Оксана Галькевич: Что нам пишут люди? Москва и Московская область: «С удовольствием смотрю «СМЕРШ» и «Бедную Настю». «Отличный сериал «Штрафбат», больше бы таких», – это уже Ярославская область. Краснодар пишет, что отличный фильм «Остров». Вот «Угрюм-реку» тоже очень хвалят с Пересильд, «обязательно нужно выдвинуть, это просто шедевр», вот так.

Константин Чуриков: Так, к нам вернулся Сергей Николаевич.

Оксана Галькевич: Вернулся к нам Сергей Николаевич. Сергей Николаевич? Вы вот сказали о том, что...

Сергей Ильченко: Ну, я слушаю то, что пишут наши телезрители...

Оксана Галькевич: Да. Вот вы сказали о том, что...

Константин Чуриков: Да-да-да, пожалуйста.

Сергей Ильченко: Я думаю, что здесь еще есть одна беда нашего кино, потому что очень сильно… сериалы, и это, к сожалению, тоже проблема, которая не существовала при советском, как говорится, строе. И происходит девальвация актерских личностей, актерских индивидуальностей, и режиссерских в том числе. Режиссеру все равно что снимать, понимаете, что про бедную Настю, что про Великую Отечественную войну, что про купеческие страсти начала прошлого века. Наши соотечественники более старшего поколения были более разборчивы и очень долго боролись за свое кино, за свои планы, поэтому у них это выстраданное. А у наших нынешних режиссеров выстрадан только бюджет, полученный из государственных закромов, это, собственно, предопределяет их некоторую безответственность в работе над конечным результатом.

И второе, почему это произошло, – потому что была в 1990-е гг. разрушена система кинопроката и кинопроизводства. И сейчас прокат существует сам по себе, кинопроизводство существует само по себе, в отличие от Америки, которая всегда эту сцепку крепко держала. А у нас фильм выпускается и иди его свищи на просторах бескрайних нашей родины, где его посмотреть. Это, к сожалению, проблема.

Оксана Галькевич: Сергей Николаевич, вот вы сказали, такую фразу употребили «беда нашего кинематографа». Вы знаете, а вот вы как раз вспомнили Кантемира Балагова, его фильм «Дылда», я посмотрела, после того как он был расхвален многими и так далее...

Константин Чуриков: И как?

Оксана Галькевич: У меня вопрос. Скажите, вот это вот не беда ли нашего кинематографа и наших режиссеров, что есть какая-то безысходность зачастую в неких авторских картинах? Опять же «Левиафан» вспоминается и многие-многие другие картины. Почему?

Константин Чуриков: О, я можно дополню, Оксана?

Оксана Галькевич: Вы знаете, я посмотрю «Дылду», да, там красивая картинка, работа с деталями, все, есть и литературная основа, но мне было несколько раз плохо за время этого фильма, мне было страшно, а после того, как я вышла, мне захотелось то ли утопиться, то ли застрелиться, то ли...

Константин Чуриков: Где это изысканная, красивая, такая, знаете, легкая, человеческая комедия? Вот эта Франция, которую мы так любим, я не знаю... ?

Оксана Галькевич: Да, может быть, ну пусть это не комедия, свет в конце тоннеля.

Константин Чуриков: Да. Полторы минуты.

Оксана Галькевич: Да, вот об этом. Почему так, безысходность какая-то?

Сергей Ильченко: Вы знаете, … плохо продается, к сожалению, гораздо легче телезрителя потрясти, вывести из себя, это как бы проще, считают режиссеры. А что касается «Дылды» и Кантемира Балагова, есть еще одна проблема – приблизительность знания, когда человек где-то что-то слышал и думает, что он обладает единственным знанием, как жили люди в послеблокадном Ленинграде в 1946 году, вот. А это ведь не так, он просто свой взгляд представляет, но это не общий взгляд. И к сожалению, вот такие фильмы получают поддержку, они получают поддержку критики, они получают поддержку фестивалей, в том числе и на Каннском кинофестивале, и в результате режиссер начинает думать, что он безгрешен. Я очень рассмеялся, когда узнал, что у нас в Новой Голландии, есть такая территория у нас в Петербурге...

Константин Чуриков: Да-да-да.

Сергей Ильченко: ...Кантемир Балагов проводит мастер-класс. Человек снял только один фильм, это еще до «Дылды» было...

Оксана Галькевич: «Теснота», да.

Константин Чуриков: Ну да.

Сергей Ильченко: ...но он уже учит других людей, как снимать кино, понимаете?

Константин Чуриков: Сергей Николаевич, спасибо вам большое! Все равно пожелаем, конечно же, нашим фильмам, какие есть, успехов в Каннах. Спасибо вам. Сергей Ильченко, профессор СПбГУ, доктор филологических наук, в нашем эфире из Санкт-Петербурга. А сейчас, Оксана...

Оксана Галькевич: А сейчас, друзья, «Информационная погода», расскажем о том, чем нас удивила сегодня родная страна.

Чем отечественные фильмы привлекают внимение западных фестивалей?