Оксана Галькевич: Я боюсь, что вот именно этого Деда Мороза заказать себе на праздник будет очень дорого, проще, мне кажется, трансфер… Константин Чуриков: Многие, кстати, уже узнали, но не будем говорить, кто это. Оксана Галькевич: Да, кстати, узнали все, я у себя в Instagram провела опрос, все знают, все угадали. Друзья, SMS-портал у нас 5445 принимает ваши сообщения с ответами нашему Деду Морозу, мы, кстати, с ним и обсудим итоги этого опроса. Ваши новогодние расходы, расскажите, на подарки, на стол, на елку, сумму в вашем сообщении присылайте, в пятницу подведем итоги, расскажем, как вообще страна собирается это отмечать, сколько потратились. Константин Чуриков: Ну а сейчас наша большая тема. Мы решили сегодня узнать у вас, уважаемые наши взрослые зрители, знаете ли вы, на какие сайты заходят ваши дети. Недавно появился доклад о детском Рунете, какие ресурсы там представлены, и о поведении детей во Всемирной паутине. Вот давайте сегодня разберемся, что дети там ищут, что они находят, какая там полезная и вредная информация для них. Оксана Галькевич: На самом деле сайты могут быть детскими, с детским контентом, содержанием, 24,5 миллиона посетителей в год посещает, по некоторым данным. Социальные сети, видеопорталы, там тоже дети на самом деле очень активно себя проявляют, 41 миллион посетителей, это Институт исследований Интернета такую информацию предоставляет. И ты знаешь, они ведь там не только играют, не только общаются, они иногда там и деньги тратят. Вот знаем ли мы об этом? Потому что у многих детей уже есть свои карты какие-то, свои возможности финансовые. Константин Чуриков: У нас в студии Константин Игнатьев, эксперт «Лаборатории Касперского» по детской безопасности в Интернете, – здравствуйте, Константин Сергеевич. Константин Игнатьев: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Константин. Константин Чуриков: Константин Сергеевич, ну смотрите, вроде бы такая общего порядка информация, что смотрят дети: на первом месте кино, мультфильмы, на втором месте видеоблоги, ролики, обучение и развитие третье место. Но за этой информацией мы не понимаем, какие фильмы они смотрят, какие ролики они смотрят. Есть ли у вас такие более развернутые данные? Константин Игнатьев: Ну, мы в «Лаборатории Касперского» делаем и свои исследования тоже, в этом году провели опрос, в котором поучаствовало порядка тысячи семей со всей страны, опрашивали и детей, и родителей вместе. И дети, и родители отмечают, что сейчас вот акцент немножко смещается с социальных сетей больше на различные порталы именно по просмотру чего-либо. Если спросить родителей, какой самый известный портал, где можно что-то посмотреть… Оксана Галькевич: YouTube, конечно. Константин Игнатьев: Наверное, все сразу отвечают, конечно, YouTube. Оксана Галькевич: А это так? Константин Игнатьев: Это все правильно, все так. И последние год-два именно сайты, где можно что-то посмотреть, что-то послушать, что-то почитать, они даже вырываются относительно сайтов для общения, социальных сетей и так далее, и это не только по опросам, но и по статистике нашего продукта, который для детской безопасности призван, например. Оксана Галькевич: Ага. Константин Игнатьев: Надо понимать, что именно сам сайт может не нести какой-то зловредной нагрузки, но вот именно люди, которые там находятся, которые создают там контент, они, соответственно, могут представлять для ребенка какие-то риски. Оксана Галькевич: Но они работают на одну аудиторию, рассчитывая на определенное принятие, понимание этой информации, ее анализ, попадая на ребенка, в общем, здесь результат непредсказуем. Константин Игнатьев: Да. Дети намного более наивны, они часто не могут включить какое-то критическое мышление, зачастую верят каким-то непроверенным фактам абсолютно, за чистую монету воспринимают какие-нибудь, не знаю, конкурсы в социальных сетях, которые проводятся повсеместно, якобы отправь куда-то небольшой взнос и выиграй iPhone, такой один из известных примеров. Если говорить о чем-то более страшном, то это, например, различные модельные агентства якобы для девочек-подростков и так далее, которые… Константин Чуриков: Якобы модельные. Константин Игнатьев: Да, якобы модельные якобы агентства. Нет, есть, конечно, и какие-то, может быть, реальные такие вещи, но я очень сомневаюсь в том, что они так через соцсети активно бы продвигались именно. Константин Чуриков: Вы нам чуть позже расскажете, как конкретно, например, ваш сервис помогает защитить ребенка от нежелательной информации. Давайте сейчас посмотрим сюжет из Краснодара, что смотрят там дети в Интернете. Оксана Галькевич: И до какого возраста ваш сервис помогает уберечь ребенка от нежелательного контента. Константин Игнатьев: Слушайте… Ну ладно, поговорим, да. Константин Чуриков: Давайте с сюжета начнем. СЮЖЕТ Константин Чуриков: Ну смотрите, вот даже в этом сюжете мама сама признает, что много мусора еще попутно ребенок пытается смотреть. Мальчик-футболист нам говорит, что, в общем, он находит какие-то полезные, но это как ему кажется, обучающие сайты. Все-таки по каким критериям, например, вы отсекаете те или иные ресурсы? Как устроен этот алгоритм? Константин Игнатьев: Если говорить про сервисы, которые помогают родителям в воспитании ребенка онлайн, то это мы позиционируем всегда как исключительно помощь, как возможность понять, что происходит с ребенком. Зачастую первый вопрос от СМИ происходит такой: ребята, вы вот все блокируете, все цензурируете, как же так? Всегда отвечаю, что нет, это не так, мы помогаем в воспитании, помогаем родителям понять, что происходит, и вовремя среагировать на какую-то ситуацию. Мы вообще стараемся как бы воспитать правильное потребление, что ли, цифрового контента. То есть мама говорила в ролике, что много мусора, по ее мнению, в Интернете, – так, пожалуйста, пользуйтесь сервисами легальными, не надо на различных бесплатных ресурсах, которые в обмен на огромное количество рекламы, которая может не подходить ни вам, ни вашему ребенку, смотреть, например, те же видео. Есть огромное количество сервисов, которые за какую-то абсолютно символическую плату представляют и фильтрацию контента, и видео только для вашего ребенка, и так далее. Если говорить про YouTube, который мы уже упоминали, то родителям обязательно стоит разобраться с функциями фильтрации. В том же YouTube в поисковых машинах есть алгоритмная фильтрация, они включаются родителем, и ребенок особенно младшего школьного возраста, дошкольного возраста точно не поймет, что у него какая-то фильтрация работает, ему только хорошие видео будут подаваться. Оксана Галькевич: Вот фильтрация, ребенок младшего школьного возраста – это ключевое. До какого момента все вот эти вспомогательные ваши функции… Константин Чуриков: …работают? Оксана Галькевич: …помогают? Потому что вот у меня один подросток, второй 11 лет, уже ничего не помогает, только с мясом выдрать вот это все или компьютер на загривке на работу унести, понимаете, уже все обойдет. Константин Игнатьев: Мы на тренингах для родителей всегда говорим, что если у ребенка только появляется какой-то гаджет первый, обычно это происходит где-то около первого класса… У меня то же самое, например, в семье, у старшей дочери сейчас вот первый телефон буквально месяц-два назад появился. И если уже какая-то система онлайн-безопасности стоит на этом гаджете, если родитель установил это вместе с ребенком, показал, объяснил, что это, для чего это, что это не для ограничения ребенка, для заботы родителя о ребенке… Константин Чуриков: О чем идет речь? О каком-то браузере специальном? Константин Игнатьев: Нет, есть целый ряд приложений для родительского контроля, в том числе у «Лаборатории Касперского» есть приложение «Safe Kids». То есть это решение, которое помогает просто родителю понять, что происходит, то есть куда ребенок ходит, на какие сайты, что он ищет в поисковых машинах… Константин Чуриков: Я могу это в онлайне видеть, как… ? Константин Игнатьев: Да, конечно, это все абсолютно доступно онлайн через личный кабинет, через родительские приложения и так далее. Таких приложений много сейчас, их существует огромное количество, и, если вот зрители по итогам нашей сегодняшней передачи поищут и разберутся в них, уже наша миссия, можно сказать, будет выполнена. Константин Чуриков: Давайте сейчас запустим SMS-опрос: вы знаете, на какие сайты заходят ваши дети, уважаемые зрители? Ответьте, пожалуйста, «да» или «нет» на номер 5445, скоро подведем итоги, через полчаса. Оксана Галькевич: Ну а сейчас Анна, Крым, собственно говоря, мы можем первой ее спросить об этом. Анна, здравствуйте. Зритель: Алло, добрый день. Оксана Галькевич: Вы знаете, на какие сайты ваши дети заходят? Зритель: Да. Я хотела бы сначала поздравить всех ведущих с наступающим Новым годом… Константин Чуриков: Спасибо, взаимно. Оксана Галькевич: Спасибо, вас тоже. Зритель: …пожелать крепкого здоровья вам, вашим детям и всем вашим близким, потому что дети – это наше будущее. Что касается Интернета и связи детей с ним, то я могу сказать по собственному опыту, поскольку у меня очень богатый опыт общения с детьми, я 25 лет отработала в школе. И я хотела бы сказать и родителям: я вас просто заклинаю, не давайте детям компьютер и не приучайте к нему как минимум до 10 лет. Во-первых, это очень вредный агрегат для здоровья, во-вторых, они по незнанию, поскольку у них жизненный опыт очень маленький, могут зайти на тот сайт, который им абсолютно не нужен и вреден, например, сайт знакомств, где 50-летние мужчины предлагают встречи с 12–13-летними девочками. И в-третьих, все идет от семьи, поэтому из какой бы семьи ребенок ни был, или она социально запущенная, или она дворянская, нормальная, какая бы она ни была, есть ли, нет ли деньги у родителей, лучше купите ребенку те же коньки, определите его в какую-то секцию, которая ему нравится. Не умеет рисовать? – пусть играет на инструменте и так далее, но держите подальше. Во всяком случае, если уже ребенку невмоготу, он прежде всего видит, что вы часами сидите за этим компьютером, значит, ограничьте ему доступ к этому агрегату максимум час в день, иначе потом об этом очень пожалеете. Константин Чуриков: Анна, скажите, вот вам в жизни помогло то, о чем в сейчас нам сказали, что до 10 лет вообще никакого компьютера? Вот так вот получилось по факту у вас? Зритель: Я человек старой формации, поэтому я в своем детстве и в своей молодости росла даже без городского телефона. Тогда не было мобильных телефонов… Константин Чуриков: Были таксофоны. Зритель: На данный момент мне 63 года… У меня есть домашний и мобильный телефон… Оксана Галькевич: Да, но сейчас все-таки время другое. Зритель: …но даже мобильный телефон я стараюсь использовать не более 5, максимум 10 минут в сутки. Константин Чуриков: Ваша позиция ясна, спасибо. Оксана Галькевич: Анна, спасибо. Но сейчас просто время несколько другое, и вот уже возникают сложности именно в социуме у детей, которые оказываются лишены каких-то мобильных средств связи, мобильных телефонов, и как-то вот ограничивать… Я пыталась на самом деле делать так в своей семье со своими детьми, вот, знаете, пока он еще более-менее маленький, это работает, а когда он постарше, это уже сложно. Вот я хочу этот вопрос задать еще одному нашему собеседнику, который к нам сейчас присоединяется, – Екатерина Алексеевна Бурмистрова, детский психолог, семейный психотерапевт. Екатерина Алексеевна, здравствуйте. Екатерина Бурмистрова: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Вот работает ли эта история у 14-летнего или 13-летнего подростка – забрать телефон, ограничить, на час, – когда они уже там какие-то чаты создают, какое-то общение там свое у них есть? Екатерина Бурмистрова: Я сейчас скажу свое мнение, не факт, что вы будете с ним согласны: до 10–11, максимум 12 лет какие-то ограничения возможны, дальше нужно переходить на формирование внутренних фильтров и внутренней системы саморегуляции у подростка для профилактики Интернет-зависимости. Оксана Галькевич: Так. А как это делать? Екатерина Бурмистрова: Но если мы контролируем 14-летнего, мы вызываем конфликт либо растим ребенка изолированно. Оксана Галькевич: Еще какой конфликт. Екатерина Бурмистрова: Очень сильный. Константин Чуриков: Так. Екатерина Бурмистрова: Значит, как это делать? Легко сказать, трудно сделать. Должны быть правила семьи. Тут, к сожалению, это плохая новость для тех, у кого работа в Интернете или зависимость существует у взрослых, у родителей: если мы не меняем свой подход на уровне семьи, ребенок видит папу, который проверяет почту по сто пятьдесят раз, маму, которая скроллит ленту, либо тех, кто работает нон-стоп в Интернете. Значит, должны быть семейные ценности, с моей точки зрения, вечер… Константин Чуриков: То есть договориться о каких-то общих правилах? Екатерина Бурмистрова: Даже сейчас скажу, каких. Коротко: вечер без Интернета, выходные без Интернета, раз в год по возможности такой отпуск, чтобы было очень интересно, а сеть была плохая, то есть периодически диджитал детокс. Константин Чуриков: Куда-нибудь в Северную Корею, в Иран всей семьей – и прекрасно, укрепили. Оксана Галькевич: Костя, у нас в стране, к счастью, господи, слава богу, много мест, где нет связи, есть. Екатерина Бурмистрова: У нас уже в Италии ничего, там плохо с Интернетом. Оксана Галькевич: На самом деле это хорошая история, но даже она, мне кажется, с подростками тяжело работает, выходные без Интернета: «А как я буду готовиться, я не знаю, к чему-нибудь, к какому-нибудь там понедельнику, к докладу, мне надо это обсудить в чате с друзьями», – и так далее. Екатерина Бурмистрова: Да, конечно же, если это хотя бы одни выходные в месяц, у человека хотя бы образ появляется, что такое жизнь без гаджета. Я хочу рассказать историю, которую придумывают сами подростки, чтобы регулировать свою экранную вот эту погруженность. Оксана Галькевич: Так, расскажите. Екатерина Бурмистрова: Вот они собираются в кафе и договариваются, мне дочь старшая рассказала: они складывают гаджеты горкой, и кто первый взял, тот платит. Они понимают, что если они сядут, то они все будут сидеть в гаджетах. Оксана Галькевич: Слушайте, девочки не играют вот в эти туф-туф-туф-туф-туф. Екатерина Бурмистрова: Девочки смотрят Instagram. Оксана Галькевич: А мальчики о чем должны договориться, когда они встречаются? Екатерина Бурмистрова: Они прекрасно в 16 лет уже понимают, что у них ценность общение. Это поколение, которое выросло с доступным Интернетом, у них абсолютно другие внутренние правила. У них ценности даже в мировых опросах – это общение, и они умеют себя ограничивать только не от болезненной зависимости. Константин Чуриков: Ну, наверное, мы все равно все-таки говорим о небольшой доле детей, которые вот ведут себя подобным образом. Давайте сейчас поговорим с нашим зрителем, это Александр из Ленинградской области. Александр, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Александр. Зритель: Добрый день. Константин Чуриков: Добрый. Как следите за поведением ребенка своего в Интернете и следите ли? Зритель: У меня трое детей, и да, очень правильный вопрос подымаете, товарищи. Есть такая проблема, главная проблема в чем? Родителям крайне сложно бороться с этой вот Интернет-зависимостью, потому что против родителей работают целые корпорации, профессионалы высочайшего уровня. Мы теряем детей! Поэтому есть предложение коммерческое как раз представителю «Лаборатории Касперского», вот у вас сидит товарищ… Константин Чуриков: Так. Оксана Галькевич: Так. Константин Чуриков: Константин Сергеевич. Константин Игнатьев: Я слушаю. Зритель: Алло, слышно, да? Константин Чуриков: Да-да. Оксана Галькевич: Да-да. Константин Игнатьев: Да-да, конечно. Зритель: Он совершенно справедливо заметил, что дети в силу возраста, недостаточной своей еще зрелости, сознательности часто идут по неправильному пути развития. Константин Чуриков: Так. А в чем предложение ваше? Зритель: Вот я и предлагаю «Лаборатории Касперского» бесплатную коммерческую идею, я им дарю – а может быть, займетесь все-таки созданием настоящего детского Интернета? Оксана Галькевич: Так, мы тут честные люди собрались, друг друга, как говорится, не обманываем… Константин Чуриков: Подождите, а что вы имеете в виду под «настоящим детским Интернетом»? Вы имеете в виду что? Зритель: Я имею в виду, что серьезно этим вопросом не занимается никто. Константин Чуриков: Ага. Зритель: Рунет, вот это – это все полумеры. Я как-то озадачился этим вопросом, нет у нас такого. Оксана Галькевич: Подождите, что вы предлагаете? Зритель: Нужен именно детский Интернет и именно под жестким контролем и доступом родителей. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Создать некий «Киндернет» вместо Рунета, да. Понятно, спасибо за ваш звонок. Давайте сейчас мы Константина Сергеевича послушаем. Оксана Галькевич: Да. Константин Сергеевич, смотрите, есть русский Интернет, есть китайский Интернет, а это детский Интернет. Константин Игнатьев: Да-да, а это детский Интернет. На самом деле вопрос в принципе релевантный достаточно. Есть даже целая, как бы сказать, инфраструктура, такие экосферы, наверное, в разных странах, которые создают конкретно много ресурсов для детей, почему нет, в общем-то? Константин Чуриков: Название «Киндернет» используется уже кем-то? Константин Игнатьев: Мне кажется, в Германии как раз… Оксана Галькевич: Ой, бренд застолбил, да, Костя? Константин Чуриков: Да. Константин Игнатьев: …есть даже некая маркировка сайтов прямо конкретно на уровне правила, где сайты, специальный файл, грубо говоря, доступный для робота, размещают у себя в корне, и робот может категоризировать, что это за сайт, и показывает для определенной группы возрастной, либо до 6 лет, либо старше. Константин Чуриков: Подождите, мы привыкли к тому, что там вся зараза, все плохое вот оттуда, с Запада к нам приходит, а, оказывается, они уже создали эти механизмы, а мы только вот об этом сейчас рассуждаем. Константин Игнатьев: У нас тоже очень активно развивается направление такое, и даже мы в «Лаборатории Касперского» делаем такие ресурсы, например, kids.kaspersky.ru, где мы и для родителей, и для детей, и для подростков, для маленьких детей описываем, что происходит в Интернете, как себя вести в соцсетях, как настроить социальную сеть, как приватность соцсети настроить, как общаться с незнакомцами, если они к вам стучатся в друзья, и так далее. Причем для детей маленьких делаем это вообще в игровой форме, с помощью мультиков и так далее. Константин Чуриков: Вообще это должны делать папа и мама, мне кажется. Оксана Галькевич: Вы знаете, я вам хочу сказать, что и папа, и мама, и, в общем, это надо и для пап и мам многих… Константин Игнатьев: Папа и мама должны знать, где это найти. Оксана Галькевич: …тоже, знаете, в простой какой-то форме. Потому что нам, например, Самарская область пишет: «Я вас слушаю-слушаю, китайская грамота», – ну то есть человек говорит, что он не понимает вообще, что за настройки, фильтры какие-то, где, куда нажимать. Екатерина Алексеевна, какой включенности со стороны родителей требует вот эта вот работа, я не знаю, по ограничению гаджетов, по защите ребенка в Интернете, как хотите? Екатерина Бурмистрова: Большой включенности требует. Если мы это отпускаем, ребенок из Интернета как бы не вылазит. Там очень интересно, это сделано так, что вылезти трудно. Значит, если мы не разбираетесь, что ребенок делает, во что он играет, что он смотрит, в какой он сети, вы не можете даже с ним диалог вести. Поэтому моя рекомендация: если ребенок залез в игру, 30–40 минут минимум поиграйте, посмотрите, в каком состоянии он оттуда вылазит. Если он увлекся сериалом, минимум 3–4 серии надо посмотреть, чтобы понять, какая там логика, какие герои, чтобы понимать, что у него в голове. Я за то, чтобы… Я не сторонник жестких ограничений, я сторонник информированности. Компьютерная зависимость уже несколько лет внесена в реестр МКБ, это реестр заболеваний, наряду с алкогольной зависимостью и с наркотической зависимостью. Экранная зависимость, адреналиновая зависимость нехимического рода, и она работает так же, там тот же абстинентный синдром, все прямо признаки, там чек-лист по зависимостям. Если родители не будут в курсе, они не смогут рассказать детям. Вот такой момент, что подростковый возраст, еще дети в нем слушают, а вот потом должны быть посторонние ресурсы. Константин Чуриков: Вы, пожалуйста, не пугайте вот этой Международной классификацией болезней нас, потому что у нас сейчас на связи блогер Максим Лукин, ему 14 лет, у него уже 40 тысяч подписчиков в Instagram. Максим, здравствуй, ты нас слышишь? Максим Лукин: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Константин Чуриков: Вот расскажи, пожалуйста, что у тебя за блог в Instagram? О чем твои публикации? Максим Лукин: Ну вот я начал вести свой Instagram год назад, когда увидел, что это все начинает набирать популярность. Мне самому захотелось попробовать себя в этой сфере, и выложил первый пост, потом второй пост, и как-то затянуло. Но не было ни лайков, ни подписчиков, и решил купить аккаунт, то есть год назад это было, но он уже был с аудиторией, и начал раскручивать свой личный аккаунт. Раскручивал-раскручивал, там у меня набралось уже 1 500 подписчиков, и я решил, что останавливаться на этом не стоит, что можно уже уходить дальше, потому что заниматься продвижением такого маленького аккаунта, пусть там были лайки, там были просмотры, там мне писали, я общался с подписчиками, но захотелось чего-то большего. И я перешел на аккаунт, где 40 тысяч подписчиков. Оксана Галькевич: А, то есть на готовую аудиторию уже пришли, вы не с нуля ее зарабатывали? Константин Чуриков: Максим, сразу много вопросов. Вопрос первый: о чем твои сообщения? Что ты там о себе такого рассказываешь? Оксана Галькевич: Посты, Костя, это называется. Максим Лукин: Посты? Ну, знаете, в Instagram сейчас есть такая фишка, хорошее описание к посту делать, то есть я делаю какую-то фотку… Конечно, эта фотка должна быть, не просто там ты вышел на балкон, я не знаю, сделал селфи и написал какую-то дурацкую… Константин Чуриков: Мысль какую-то выразил, ага. Максим Лукин: А ты вот, например, пошел покататься, вот я просто беру пример ситуации, пошел покататься с коньками, попросил маму сфоткать с коньками в руках, например. Выкладываешь это в Instagram и пишешь: «Друзья, не сидите дома, мой вам совет, выходите гулять, тоже в телефон много не играйте, погода сейчас, пусть льда нет (я просто пример ситуации привел), так что выходите гулять». И вот ты это в посте все пишешь и даешь такой совет. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: А можно еще вопрос? Максим, а зачем тебе вот лайки? Зачем тебе такая активность? Это ради чего? Максим Лукин: Это не ради чего. У меня когда был аккаунт еще прошлый, совсем давно-давно, полгода, может быть, назад, у меня уже начали покупать рекламу и я понял, что Instagram – это не только лайки, это не только комментарии. То есть ради лайков это тоже, мотивация все гаснет, гаснет, то, что тебе ставят 1 000 лайков, 500 лайков, мотивация все гаснет. И когда уже начали покупать рекламу, вот эти лайки как раз-таки и нужны, потому что у тебя спрашивают. Оксана Галькевич: Ага. Максим, а родители как-то включены в эту работу? Они там, не знаю, фильтруют контент (я сейчас пытаюсь максимально к 14-летнему приблизится в разговоре), или нет, все сам, мама только фотки помогает, папа тоже иногда? Максим Лукин: Лично вот у моей мамы, у моего папы Instagram не скачан, то есть нет такого, что я матерюсь в Сети, потому что я понимаю, что все-таки подписчики – это люди, они смотрят на меня, как бы, может быть, уже хотят, увидев то, что я снялся где-то, тоже так же, и как бы подавать им такой пример… Да, пусть я себя сейчас как-то, может быть, возвышаю, но, ругаясь везде матом, я подаю им пример, и они тоже: «О, круто, он ругается матом, у него есть аудитория, это круто, значит», – нет, я так не делаю. И каких-то там тоже постов с подписями, фотки просто странные я тоже не выкладываю. Оксана Галькевич: Максим, а по статистике ваша аудитория – это кто? Люди какого возраста? Мужчины, женщины, девочки, мальчики? Вы же смотрите эту информацию. Максим Лукин: Да-да, я смотрел статистику, конечно, и там, естественно, по-моему, 80% мальчики, и девочки, кстати, на удивление есть, и у меня даже покупали рекламу девочки и писали. Оксана Галькевич: Ну а что тут странного? Нормальное дело. Максим Лукин: То есть 80% мальчики, возраст – мои ровесники. Оксана Галькевич: Ровесники, да. Константин Чуриков: И последний вопрос: родители объясняли, что в Интернете можно, что в Интернете нельзя? Оксана Галькевич: Вдруг мошенники стучатся, в директ что-то пишут? Максим Лукин: Ну, это уже даже объяснять, мне кажется… Ну, естественно, давно уже объяснили, что это все плохо, мошенники, никому не отвечай, в машину ни к кому не садись (ну это я так, образно). Естественно, если тебе кто-то написал какую-то просьбу вообще непонятный человек без аватарки, без постов, без описания, смысл отвечать? У меня директ да, завален, там 20+ сообщений, естественно, я на каждое отвечать не буду. И там есть те, которые предлагают, например, пишут очень много таких сообщений: «Ставки на спорт не интересуют? Давай я тебе продам способ, как зарабатывать со ставок». Я им не отвечаю, потому что я понимаю, что это вообще… Константин Чуриков: Максим, честно: а в школе что? Сколько… Оксана Галькевич: С лайками что в школе? Константин Чуриков: С оценками, да. Максим Лукин: Ну, с оценками вообще четыре, но тройки тоже проскакивают. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Бывает, Константин. Константин Чуриков: Максим Лукин, блогер, нам рассказал о себе, 14 лет. Оксана Галькевич: Спасибо, Максим. А что ты, Костя, с таким укором? Константин Чуриков: Нет-нет, я просто задал вопрос. Оксана Галькевич: У тебя одни «пятерки» были прямо, да? Константин Чуриков: Преимущественно. Оксана Галькевич: Как это вообще влияет на успеваемость ребенка, хотел спросить Константин Николаевич. Екатерина Бурмистрова: У меня тоже Instagram, я понимаю его механику, я знаю, сколько времени проводит человек в Instagram, если у него есть аккаунт. Я думаю, что влиять может на успеваемость, конечно, нездорово. Но при этом тут мы видим, что человек явно с социальными, возможно, дарованиями, он начал что-то такое делать, потому что это приносит социальные баллы и бонусы. Чтобы не было в ущерб… В 14 лет уже мама следить не может. Можно в этой ситуации, если, скажем, я была бы мамой Максима условно, у меня были бы проблемы с успеваемостью, я бы говорила: «Окей, если у тебя не ниже «четверки», я тебе помогаю инвестировать в твой Instagram. Тебе нужна лампочка для съемки видео, тебе нужны какие-то дополнительные инвестиции в какое-нибудь приложение программное. Если у тебя 4–5, окей; если 3 и ниже, то мы тогда боремся с твоим увлечением соцсетью». Оксана Галькевич: Хорошо, а если ребенок без таких дарований, а просто пропадает в этих там социальных сетях, Instagram и всем прочем? Бесполезно говорить «куплю тебе лампочку за «пятерку». Екатерина Бурмистрова: Ничего подобного. Оксана Галькевич: Да? Екатерина Бурмистрова: Система грамотно выстроенных поощрений работает, вопрос подобрать под ребенка то, что его действительно цепляет. Константин Чуриков: Константин Сергеевич, вот мы сейчас поговорили с юным дарованием, с блогером. Как, у вас не возникло к нему каких-то вопросов? Хорошо ли он себе представляет всю опасность Интернета даже в свои 14 лет? Константин Игнатьев: Я думаю, что вот этот парень очень подготовленный, уже достаточно, и в принципе я замечаю, что много детей-подростков, которые с такой позитивной повесткой дня на самом деле ведут свои аккаунты в соцсетях, по его рассказу у меня в принципе 99% эмоций положительные. То есть зачастую нас любят попугать и родители, и общественность тем, что Интернет – это плохо, это зло, это страшно, там много мусора и так далее… Константин Чуриков: Это помойка, пишут зрители из Томской области. Константин Игнатьев: Да, какие-то… Но это по сути отражение нашей такой реальной жизни, и есть позитивные там моменты, можно, не знаю, образовываться, можно общаться с людьми из любой точки земли. Есть вот такие блогеры, как Максим. Они создают реально такой позитивный какой-то контент. То есть вот он рассказывал пример о том, что он пошел кататься на коньках, это возможность парню-подростку донести до достаточно широкой аудитории о том, что от Интернета можно тоже отвлекаться, он как бы является дополнением, но не заменой реальности, конечно. И классно, что подростки понимают это в таком возрасте. Оксана Галькевич: Вы знаете, раньше, когда не было этого Интернета, не было такого его засилья, говорили о том, что все опасности на улице, нужно как-то оградить ребенка от улицы, неблагоприятному ее влиянию. А теперь получается, что у нас два опасных мира? Я думаю, что вряд ли на улице меньше стало опасности, но еще и Интернет появился. Екатерина Бурмистрова: Улицы опустели. Оксана Галькевич: Улицы опустели. Екатерина Бурмистрова: Они гораздо больше проводят времени в Сетях, чем на улице. Оксана Галькевич: Ага, вот так теперь? Константин Чуриков: Вы знаете, вот с другой стороны давайте к этому подойдем. Понятно, что Интернет – это еще и некая, как бы сказать, библиотека знаний, можно к нему так относиться, можно находить соответствующие ресурсы. Но если взять вот эту повальную моду на как раз селфи, какие-то фотографии в Instagram, нет ли, с вашей точки зрения, здесь какого-то увлечения пустотой? Вот родители здесь как должны работать с ребенком, чтобы направить его именно в библиотеку, которая в Интернете, в базу знаний? Оксана Галькевич: «Как пройти в библиотеку?» Константин Чуриков: Отвлечь вот как раз от этого Instagram. Екатерина Бурмистрова: Тут вопрос, сохранены ли отношения с родителями, вообще слышит ли их подросток, и, если отношения сохранены, есть очень много способов ребенка направить, указать на какие-то ресурсы, показать лекции TED, показать какие-то развивающие моменты, если ребенок слышит и если это не позиционировано как война с тем, чем он увлечен. Тут нужно не жесткими запретами, а расширением поля возможностей двигаться. Потом бывают всякие платные подписки недорогие на образовательные аккаунты, бывают очень классные образовательные курсы по тому же блогингу, по программированию, по макияжу для девочек, потому что интересно. Значит, метод запрета вызывает жесткую реакцию сопротивления и ощущение «меня не понимают, меня не слышат» и уход к другим авторитетам. Поэтому тут важно сохранить возможность договариваться. Это не пустые слова, это действительно работает. Если мы не разбираемся в Интернете, мы, родители, мы не можем говорить детально, мы говорим, что все это гадость, ты увлечен гадостью, это пустота. Ребенок слышит: «Ты меня не понимаешь, ты меня не слышишь, тебе неинтересно». Поэтому, если ребенок выбрал своей сетью социализации «ВКонтакте», изучите «ВКонтакте», найдите там наиболее интересные, информативные, обучающие паблики, покажите ему: «Это видел?» Если это Instagram, то наиболее адекватных блогеров. Оксана Галькевич: То есть родители должны во всем этом разобраться. Екатерина Бурмистрова: Да. Оксана Галькевич: А вот еще такой момент. В социальных сетях, знаете, ведь есть эти сообщения личные, мало ли, кто там чего пишет. Ваша позиция какая? – подглядывать, подсматривать, пытаться прочитать, с кем он ведет переписку, с кем общается, или не делать этого, а, я не знаю, умирать от переживаний, просить самого показать, а он отказывается? Что делать? Екатерина Бурмистрова: У меня онлайн-школа, как раз вчера вечером был вебинар по отношениям родителей к ребенку и гаджетам. Я говорю, что есть чек-лист определенный, что должен родитель делать, если у ребенка аккаунт в соцсетях. Коротко могу рассказать. Значит, если человек не очень сильно увлечен и вообще он без рискованного взросления, он «ВКонтакте», он адекватный, он учится, можно не заниматься вот этим вот шпионском просмотром его аккаунта. Но если есть какие-то риски во взрослении, имеет смысл посмотреть, на кого подписан ребенок, кто подписан на ребенка, что постят те люди, на кого он подписан. Иногда приходится давать такую рекомендацию создавать фейковый аккаунт или заходить с аккаунта друзей для родителей, чтобы видеть, что ребенок постит, чтобы видеть его ленту. Лента же сейчас умная, формируется тот набор публикаций, которые мы смотрим. В принципе можно, не нарушая никакой приватности ребенка, себе сформировать примерно такую же ленту, если подписаться на его друзей и на его паблики. Это, конечно, такая как бы полумера, но тем не менее вскрывать директ, вскрывать личную переписку, вскрывать почту, я считаю, не надо без такой тревожной кнопки, без достаточных рисков, это рушит отношения на десятилетия. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Нам звонит Наталья, давайте зрителей включим в разговор. Оксана Галькевич: Да, Наталья звонит. Просто дело в том, что иногда с хорошими даже детьми могут произойти какие-то страшные вещи, они ведь бывают очень доверчивые, чрезмерно, и этим пользуются. Наталья, да. Константин Чуриков: Наталья, Саратовская область. Здравствуйте, Наталья. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Наталья. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Расскажите о ваших методах. Зритель: Я хочу сначала поздравить всех с наступающим Новым годом. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: И вас тоже. Зритель: Всех ваших близких, родных и в том числе, конечно же, детей. Константин Чуриков: Спасибо, взаимно. Оксана Галькевич: Да, Наталья, что еще добавить хотите? Константин Чуриков: Как с детьми в плане Интернета работаете, действуете? Зритель: Да-да-да. Вы знаете, я думаю, что начинать нужно все-таки главное – это с семьи. Почему семья – это главное? Я думаю, что… Вот я общаюсь очень близко с заслуженным учителем Саратовской области, и она рассказывает просто мне такие вещи, что сейчас в основном очень-очень много родителей просто не занимаются воспитанием детей. Вот они бросили ему этот планшет, купили компьютер, и все, они отвязались от ребенка, и ребенок воспитывается сам по себе, вот как он там в Интернете воспитывается, вот так и получится. И потом они сами об этом пожалеют. Оксана Галькевич: Да, это правда. Зритель: Есть такие родители, которые сидят дома пьянствуют, а детей отправляют в продленки, и при этом они приходят за ними позже, чем положено, якобы «ой, а мы не знали, до скольки работает продленка», понимаете? Семья, главное семья. Константин Чуриков: Наталья, как вы лично действуете? Вы говорите о рекомендациях учительницы, которую вы знаете. Зритель: Ну вы знаете, я думаю, что мне уже поздно действовать. Почему? У меня ребенку 21. Константин Чуриков: А, ну все уже. Зритель: Слава богу, она со мной согласна полностью, что есть то, что нужно смотреть, можно смотреть, и есть то, на что не нужно тратить свое время вообще. Константин Чуриков: Спасибо, ключевые слова, «на что просто не нужно тратить свое время», потому что это в любом случае неполезно. Оксана Галькевич: Константин Сергеевич, вот смотрите, на некоторых ресурсах, чтобы ребенку получить доступ к этим играм, я не знаю, к оформлению почты электронной, социальную сеть себе завести, есть такая строчка, как подтверждение, что тебе не меньше 18–16 лет. Константин Игнатьев: Да, конечно. Оксана Галькевич: Это вообще серьезная защита? Ну вы же знаете, ребенок заходит, и вот ему надо, вот прямо надо-надо-надо. Подумаешь, галочку поставить, поставил галочку, 18 есть, конечно. Константин Игнатьев: Ну конечно, дети всем пользуются, они ставят галочки и регистрируют аккаунты в соцсетях. Оксана Галькевич: А что вы можете сделать в данной ситуации, я имею в виду как вот представитель IT-отрасли? Константин Игнатьев: Ну, я уже говорил, что есть какие-то решения, которые помогают родителям понимать, что происходит с ребенком в Интернете. И если мы говорим про социальные сети, то здесь, конечно, самый главный подход – это именно родителю погрузиться в ту социальную сеть, в то средство связи, в тот сервис, где, собственно, ребенок находится сам. То есть пошел ребенок регистрироваться «ВКонтакте», он должен это сделать вместе с родителем, то есть родитель должен ему показать, как там зарегистрироваться, помочь настроить ему аккаунт, настроить, не знаю, приватность, кто может комментить, кто нет. Оксана Галькевич: Константин Сергеевич, это прекрасно, это вы все верно говорите на самом деле. Но вы же знаете, что родители многие… Я не оправдываю абсолютно, многие работают сутками, ребенок сам это делает. Константин Чуриков: Там «ВКонтакте» еще есть такое поле «Поиск», и там можно любое слово вбить… Константин Игнатьев: Найти много чего, да. Константин Чуриков: …и найти. Константин Игнатьев: Да. Смотрите, если родители не проделывают этих шагов вместе с ребенком, ребенок как-то сам начал пользоваться сервисом, конечно, какие-то технические решения, пожалуйста, родителям призваны помогать. Например, мы умеем что делать? Если ребенок интересуется какой-то группой, где, не знаю, пропагандируют алкоголь, наркотики, какое-нибудь насилие есть или не дай бог всякие суицидальные вещи, то мы про это родителей нотифицируем, то есть родитель может настроить пружины таким образом, что… Оксана Галькевич: Как? Ему на почту что-то приходит? Константин Игнатьев: Да, приходит просто нотификация. Опыт ребенка именно пользования соцсетью никак не портится, то есть ребенок заходит в определенные паблики, френдит определенных людей, ему стучится кто-то в друзья с большой разницей в возрасте, 10–15–20 лет, например, дядя взрослый, мы про это тоже можем родителям сообщить, что вот, посмотрите, происходит вот это сейчас с вашим ребенком. Константин Чуриков: Вы, может быть, сейчас попробуете уйти от ответа, но эта информация на самом деле была бы очень полезна для нас, для родителей. Константин Игнатьев: Давайте. Константин Чуриков: А в каких социальных сетях вот этой «помойки» на самом деле больше и в каких меньше? Ну не все социальные сети одинаковы, правда? Константин Игнатьев: Такой вопрос, конечно, классный. Смотрите, все соцсети очень стараются фильтровать тот контент, который создают пользователи, и по сути разница только в том, насколько долго этот контент живет в каждой социальной сети. Такого сравнения именно между соцсетями я не знаю, кто бы делал. Константин Чуриков: Ну, мне казалось, что Facebook несколько ответственнее, нет? Константин Игнатьев: Я с трудом смогу прокомментировать. У Facebook явно больше ресурсов, например, это я знаю точно, потому что это более крупная компания с огромным количеством персонала, с огромным количеством финансовых возможностей. Оксана Галькевич: Но и дети там наши, в общем, меньше как-то представлены, да? Константин Игнатьев: Меньше. Екатерина Бурмистрова: Меньше. Оксана Галькевич: Они другими социальными сетями пользуются, да, Екатерина Алексеевна? Екатерина Бурмистрова: Да, в Facebook детей нет, Facebook – это для бабушек. Оксана Галькевич: Ага. Екатерина Бурмистрова: Даже не «ОК», это для бабушек, а Facebook для бабушек. Даже не понимают, говорят, что какой-то неудобный «контакт» для взрослых, это вообще что там? «Контакт» и Instagram, ну и TikTok, конечно же, TikTok. Оксана Галькевич: Господи. Константин Чуриков: TikTok. А что касается мессенджеров, секунду… Оксана Галькевич: Слушайте, а вот… Прости, Костя, прости. Вот вы сказали про TikTok, я сразу подумала: вот ваши советы, уважаемые гости, заключаются в том, что родитель должен максимально во все это погрузиться. Константин Игнатьев: Да. Оксана Галькевич: Я себе представила – я сойду с ума, если я еще буду в TikTok погружаться, в это вот все. Ну правда, ну это сумасшедший дом, если у меня еще TikTok появится, это взрыв просто будет. Константин Игнатьев: Как минимум знать, как оно работает. Екатерина Бурмистрова: Как оно работает. В TikTok есть мегапопулярный блогер учитель русского языка, она правила излагает в стилистике TikTok, у нее какие-то там миллионы подписчиков, она возраста такого как бы родительского. Константин Чуриков: Даже страшно представить, что потом будет с детьми. Так, а все-таки что касается мессенджеров, они сейчас стали, ну как сказать, они заменили SMS по сути, да? Екатерина Бурмистрова: Да. Константин Чуриков: Но, в отличие от SMS, ты одновременно, единовременно можешь отправить сообщение сразу нескольким своим так называемым друзьям. Вот какие здесь подводные камни, с вашей точки зрения, если мы говорим о том же WhatsApp? Екатерина Бурмистрова: В мессенджер перешло все общение. Второклассники со смартфонами регистрируются в WhatsApp и обмениваются совершенно бессмысленными посланиями, это у них вот такая вот социальная как бы даже не игра еще, а такое присматривание. И совершенно ничего с этим сделать невозможно, если в классе у вас у ребенка последний смартфон был куплен, вы молодцы, но если у всех уже смартфоны год, а у вашего ребенка нет, ребенок белая ворона, это огромный личностный конфликт, не рекомендую. Значит, подводные камни с WhatsApp меньше, чем с соцсетями, потому что WhatsApp блокирует массовые рассылки, там обычно это сообщества, где ребенок просто тратит много времени бессмысленно. Константин Чуриков: Итак, подводим итоги SMS-голосования: 79% наших зрителей честно признались, что понятия не имеют, на какие сайты заходят их дети, такова реальность. Спасибо вам. Оксана Галькевич: И только 21% держит как-то руку на пульсе. Ну что, Константин Сергеевич Игнатьев, эксперт «Лаборатории Касперского» по детской безопасности в Интернете, большое поле для деятельности у вас, спасибо, что пришли к нам в студию. Константин Чуриков: Ждем «Киндернета». Оксана Галькевич: Да. Екатерина Алексеевна Бурмистрова, детский психолог, семейный психотерапевт, тоже сегодня с нами беседовала. Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо! Мы продолжим «ОТРажение» ровно через 3 минуты.