ЕГЭ близко. Начиная со следующей недели, во всех школах страны. 27 мая выпускники начнут сдавать единый госэкзамен. В нашей большой теме будем выяснять, какие новшества ждут школьников и как пережить испытания с минимальными потерями? Виталий Млечин: Нам пора начинать – с нашей темы дня, как всегда. И вначале, по традиции уже, напомним, как с нами связаться – ну, на всякий случай. Тамара Шорникова: Вариантов масса. Виталий Млечин: Конечно. Телефон наш уже включен. 8-800-222-00-14 – по-прежнему это его номер. Тамара Шорникова: Эсэмэски «падают», это видно. Виталий Млечин: Конечно. Ну, мало ли, вдруг еще кто-то не знает наш номер или кто-то позабыл его. Короткий номер для SMS-сообщений: 5445. Запомнить его не сложно, но тем не менее мы всегда о нем напоминаем. Не забывайте, что это бесплатно, мы с вас денег не берем ни за что. Также у нас есть сайт otr-online.ru, там во время прямого эфира появляется кнопка «Прямой эфир + Чат», на которую можно нажать, и, соответственно, в одном окошке вы увидите прямой эфир, а в другом – чат, и сможете что-то написать. У нас есть группы в социальных сетях, они прямо сейчас на ваших экранах. Ну и обычная почта, стандартная, тоже работает – правда, конечно, чуть-чуть менее оперативно, но тоже можно с нами связаться. Тамара Шорникова: Темы у нас для обсуждения, как всегда собственно в нашем эфире, сегодня важные и горячие. И что еще важнее? Требуют вашего участия, потому что нам нужны ваши отклики, комментарии и вопросы. Вот что обсуждаем прямо сейчас. Неделя до старта основной волны ЕГЭ. Экзамены по разным предметам одиннадцатиклассники будут сдавать с 27 мая по 1 июля. В этом году есть ряд нововведений: в восьми регионах школы получат задания по защищенным интернет-каналам, и почти 300 учеников получат тесты – внимание! – на китайском. Этот предмет можно выбирать для сдачи с этого года. Виталий Млечин: Ну, необязательно. Сразу успокоим наших зрителей. Тамара Шорникова: Да, все добровольно. Как школы подготовились к проведению экзаменов? И как вести себя родителям, чтобы помочь детям справиться со стрессом? А есть ли, кстати, стресс? Звоните и тоже рассказывайте. Все это будем обсуждать. Но сначала – немного статистики. Виталий Млечин: Да, немного цифр. Прямо сейчас на ваших экранах появляется статистика. Всего на участие в ЕГЭ-2019 подали заявление более 779 тысяч человек – это на 50 тысяч больше, чем в прошлом году. Увеличение связано в первую очередь с ростом числа выпускников – их в этом году будет почти 678 тысяч. Тамара Шорникова: Что выбирают выпускники? Давайте смотреть. Лидерство среди предметов по выбору по-прежнему остается за обществознанием – его в конце года будут сдавать 385 тысяч школьников. Выросло число тех, кто выбрал физику – в 2019 году таких будет 174 тысячи, на 19 тысяч больше, чем в прошлом году. Вообще интерес к естественнонаучным дисциплинам растет. Химия и биология в числе популярных предметов также. Виталий Млечин: Ну, мне как гуманитарию не понять интерес к физике, а уж тем более – кто может по собственной воле выбрать экзамен, по точной науке. Тамара Шорникова: Выпускники, позвоните и расскажите. Виталий Млечин: Обязательно расскажите, что вами движет, потому что я лично ничего в физике не понимаю ровным счетом. Тамара Шорникова: И куда поступаете. Виталий Млечин: А мы поговорим сегодня, естественно, с нами и с нашим гостем. У нас в гостях – член Комиссии по развитию науки и образования Общественной палаты России Азамат Тлисов. Азамат Борисович, здравствуйте. Азамат Тлисов: Добрый день. Виталий Млечин: Почему обществознание такое популярное? Потому что многие, так же как и я, физику не понимают? Азамат Тлисов: Обществознание, по всей видимости, сохраняет такую высокую популярность именно потому, что многие строят свою кадровую, профессиональную, образовательную траекторию именно в области социально-гуманитарных дисциплин. И большой перечень направлений подготовки как раз требует одним из испытаний обществознание. Именно это сохраняет вот такую популярность этого предмета при выборе. И безусловно, наверное, все-таки то, что физика или биология – она более унифицирована для специальных направлений. Точно так же, как и информатика, кстати, для поступления на целый ряд других направлений подготовки. Пока общий тренд, мы видим, сохраняется. Тамара Шорникова: Мы начали говорить о популярных предметах. Думаю, что вы картину дополните. Что сегодня также выходит в топ? Что выбирают выпускники? Азамат Тлисов: Надо отметить, что тенденция в сторону точных наук сохраняется. И мы видим, что этот тренд начинает набирать определенный вес. Связано это во многом с тем, что многие из родителей нынешних выпускников в свое время сами выбирали гуманитарные дисциплины и хотят построения карьеры для своих детей уже в области более точных наук. Более того, они определяются при выборе будущего направления подготовки в том числе в определенном горизонте планирования, то есть это 15–20 лет, какие специальности набирают сейчас вес. И еще одним немаловажным фактором является уровень оплаты в тех или иных отраслях, для которых… вернее, в которых будущее своих детей рассматривается. Надо признать, что тенденция к тому, что именно родители определяют, где будут учиться ученики, она пока еще сохраняется. Но надо отметить, что мнение самих выпускников школ, самих детей начинает потихонечку тоже превалировать. Виталий Млечин: Сейчас на всякий случай напомним нашим зрителям, что если вы родители выпускника, если вы сами выпускник и у вас есть какие-то вопросы относительно ЕГЭ, то вы точно так же можете нам позвонить, задать вопрос нашему гостю и получить на него ответ. Давайте разбираться, какие нововведения в этом году ожидают всех тех, кто столкнется с этим испытанием. Азамат Тлисов: Ну, во-первых, вы сказали об одном очень новом элементе, который появляется в нынешнем как раз этапе сдачи единых государственных экзаменов – это возможность сдачи китайского языка. Мы понимаем, что это направление становится интересным для наших выпускников. Безусловно, то, что сами контрольно-измерительные материалы распечатываются теперь в школах – это тоже является в определенном смысле удобством, особенно для отдаленных территорий. И такая возможность, на мой взгляд, тоже становится плюсом ЕГЭ. Надо отметить, что серьезные проблемы, которые в предыдущие годы так или иначе обсуждались, они решены. Это и вопросы утечки заданий – эта проблема снята. Это и вопросы прохода в школу, проверка на различные устройства, рамки, металлоискатели и так далее, пронос техники различной – тоже эта проблема потихонечку уходит. То есть правила приняты, и, собственно говоря, все стараются в этом направлении уже с этими правилами работать. Каких-то стрессовых ситуаций, которые периодически возникают, как и на любом экзамене, будь это форма сдачи единого государственного экзамена в виде тестов либо какая-то иная. Стрессы – это индивидуальная особенность, они всегда происходят. Но массовости уже нет, слава богу. Другой вопрос – сама процедура ЕГЭ, насколько она отражает знания наших выпускников? Это то, что сейчас эксперты продолжают обсуждать. Но с позиции вуза могу сказать, что это действительно очень удобный инструмент, который позволяет нам очень четко получать срез готовности выпускников школ к освоению образовательной программы уже в вузе. И в этом отношении это такая универсальная модель, которая позволяет вузам в разных регионах бороться за лучших студентов, создавая для них комфортные условия. И надо признать, что ребята с высокими баллами ЕГЭ, которые приходят на первый курс, они действительно обладают определенными преимуществами, с точки зрения уровня подготовки. Поэтому, конечно, с такими ребятами и комфортнее работать. И вузы действительно борются за хороших выпускников. Виталий Млечин: Давайте по порядку. Вот относительно стресса на экзамене нам пишут из Хабаровского края: «На ЕГЭ не действует презумпция невиновности. Детей обыскивают, ведут видеонаблюдение, как за преступниками, а у них и так стресс на экзамене». Ну, надо сказать, что действительно те, кто бывал и наблюдал, как проходит процесс ЕГЭ, даже не участвовал в нем, а просто со стороны наблюдал… Вот мне лично бросилась в глаза действительно такая строжайшая дисциплина даже. И действительно возникают такие неприятные ассоциации с какими-то, ну, если не с местами лишения свободы, но, но с какими-то режимными объектами как минимум. А надо ли все-таки так жестко контролировать? Где-то даже мобильную связь глушат, чтобы ничего не работало. Вот до такой степени строгость оправдана? Тамара Шорникова: Сопровождение в уборную. Виталий Млечин: Да. Все-таки это же не преступники. Азамат Тлисов: Абсолютно с вами согласен. И то, что соблюдение правил можно обеспечить, ну, в режиме разъяснений – это, наверное, важен педагогический талант организаторов ЕГЭ. Но вместе с тем я хотел бы, обращаясь в том числе к нашим выпускникам, обратить их внимание на неукоснительное соблюдение правил. То есть когда мы с вами приходим в операционную, нам очень важно соблюдать чистоту, для того чтобы не допустить каких-то в дальнейшем проблем. И ровно такую же ассоциацию можно с ЕГЭ провести. Нам очень важно, чтобы все участники процесса соблюдали одинаково правила и были в одинаковых условиях. Поэтому организаторы ЕГЭ очень внимательно следят за тем, чтобы нарушители… А давайте признавать, что по правилам ЕГЭ нельзя пользоваться мобильной техникой. И если кто-то позволяет преступить это правило или нарушить его – он становится в определенной выигрышной ситуации. А все выпускники будут претендовать на одни и те же бюджетные места. Это государственный заказ, который направляется в вузы. И очень правильно, чтобы люди, которые подготовленные, получили именно эту возможность для дальнейшей самореализации. Поэтому сама технология, каким образом в конкретном пункте сдачи ЕГЭ будет обеспечено соблюдение правило – это, конечно, во многом лежит на плечах самих организаторов. Но то, что они должны быть соблюдены – это очень важный принцип ЕГЭ. И все вот эти решения и нововведения, начиная от видеонаблюдения, собственно говоря, они и призваны для того, чтобы снять различные домыслы о том, что где-то в каком-то из пунктов ЕГЭ какие-то парниковые условия для сдачи, возможность списывать и так далее. Тамара Шорникова: А вот что говорит статистика? Каков вообще процент нарушений каких-либо сейчас на ЕГЭ? Потому что действительно кажется, что и по видеосвязи следят, и действительно строгие правила внутри самих классов. Неужели находятся те, кто по-прежнему как-то пытается пронести шпаргалку или как-то воспользоваться помощью преподавателя? Азамат Тлисов: Такие случаи действительно есть, он сохраняются, но количество их, вернее, процент резко сократился за последние годы. И надо отметить общую тенденцию, что родители и сами школьники перестроились именно на более тщательную подготовку к ЕГЭ. И это отдельный вопрос, который тоже требует обсуждения. Но по опыту Общественной палаты, которая с 2011 года проводит тоже горячую линию, куда поступают обращения участников, самих школьников и их родителей о нарушениях или иных каких-то фактах, которые не позволили им успешно сдать ЕГЭ. Надо сказать, что тенденция к снижению прямо зримая. Если мы говорим с вами о порядка 700 тысячах студентов, которые сдают, то обращений порядка 300–400. В последние два года мы вообще перешли в режим такой онлайн-приемной, уже без телефона, а именно через интернет-приемную, потому что число вопросов, которые возникают, резко сократилось. То есть – есть понимание. В этом году мы с вами уже отмечаем десятилетие введения процедуры ЕГЭ. И надо отметить, что она за эти годы себя зарекомендовала весьма устойчивой и дающей очень хороший срез, который позволяет в дальнейшем определить уровень подготовки выпускников школ. Другое дело то, что, понимая, что именно система контроля за чистотой проведения ЕГЭ на достаточно высоком уровне, возникает следующая проблема – уровень подготовки выпускников к тому уровню заданий, которые у нас с вами в контрольно-измерительных материалах предлагаются. В прошлом году по результатам мониторинга Общественной палаты мы проводили опрос наших участников ЕГЭ и выявили, что к самим КИМ (контрольно-измерительным материалам) нет претензий – и по математике, и по русскому языку, и по обществознанию. Но многие заявляют о том, что необходима все-таки дополнительная подготовка либо в школе к ЕГЭ, либо с репетиторами. И это тоже становится одним из вопросов, который, наверное, надо тоже обсуждать. Тамара Шорникова: Давайте послушаем сначала телефонный звонок, а потом… Действительно, по репетиторам очень много вопросов. Эту тему обязательно обсудим. Галина, здравствуйте. Галина из Новгородской области к нам дозвонилась. Зритель: Здравствуйте, здравствуйте. Виталий Млечин: Мы слушаем вас, вы в эфире. Зритель: Мой сын заканчивал школу в 2015 году. И мы сейчас учимся в горном университете. Я вам хочу сказать, что я о чистоте экзамена полностью согласна, потому что проносить ничего не надо. И обидно, когда ребенок, который учился в течение всей жизни очень хорошо, вдруг сдаст хуже того, который списал на экзамене. Если вы учились в течение своей жизни очень хорошо, то экзамена бояться не надо. Второй факт. У нас в институт поступают люди с очень высокими баллами, например, набрали по трем предметам – алгебра, русский язык и физика. Но дальше первого курса они пройти не могут, потому что они учиться… А там есть предметы, как химия. Детей натаскали по алгебре, физике и русскому языку, их натаскали по этим трем предметам, а там есть, кроме этих предметов, история России, химия четырех видов, физика углубленная. И дети, которых натаскали на ЕГЭ на очень высокие баллы, отчисляются после первого и второго курса. То есть они заняли чьи-то места. И если дети ваши очень хорошо и добросовестно учились, им ЕГЭ бояться не надо. Я говорю как родитель и как педагог. Надо учиться вовремя, когда вам учителя на уроках говорят: «Вас ждет ЕГЭ». И не хамить учителям во время уроков, давать учиться другим детям, а не нанимать потом репетиторов. Тамара Шорникова: Галина, спасибо, мнение понятно. Виталий Млечин: Да, спасибо. Много детей, интересно, которые понимают, что им надо учиться всю жизнь и которые не переживают перед экзаменами? Азамат Тлисов: Все переживают перед экзаменом. Ну, разве что такие профессионалы, как вы, перед эфиром не переживают. Я, например, переживаю. Виталий Млечин: Мы тоже очень переживаем. Ну что вы? Мы волнуемся каждый раз. Азамат Тлисов: Поэтому дети перед экзаменом действительно беспокоятся, переживают. Но это правильное волнение. И самое важное – вот это чувство справедливости, которое есть в детях: раз он не списывает, то и его сосед обязательно не будет списывать. Это важное чувство – уверенность в том, что они все в равных условиях. И тогда это волнение проходит. И я абсолютно согласен с нашей телезрительницей в том, что проблема натаскивания на ЕГЭ в определенном смысле дает искажение итоговых двух лет подготовки. Мы видим, как половина школьников в девятом классе принимают решение об уходе в систему среднего профессионального образования. Виталий Млечин: Как раз пишут: «Мой старший сын ушел после девятого класса. Второй тоже хочет уйти. Я согласна. Не хочу, чтобы мои дети травмировали психику этим ЕГЭ». Вот такое отношение. Тамара Шорникова: Вы знаете, что еще пишут нам? Пишут, что нередко в школах преподаватели настойчиво советуют родителям не идти в десятый и одиннадцатый классы, чтобы не портить статистику по ЕГЭ, если они понимают, что ребенок не сможет хорошо подготовиться. Вот насколько это распространенная история? Азамат Тлисов: Здесь есть несколько моментов вот таких межличностных отношений. Дело в том, что преподаватели в школах видят завышенные ожидания родителей к своим детям. И вот именно эта завышенность ожиданий зачастую не обоснована. При этом молодой человек, школьник, он может быть действительно хорошим в будущем спортсменом, художником или специалистом в какой-то иной области, где… Точные науки ему ну в принципе не даются. Это нормально, это склад ума. И это не говорит о том, что он как человек менее ценный становится. Но завышенные ожидания родителей – вот именно это травмирует детей во многом. Мы видим… Ну, я также в ряде наблюдательных комиссий при процедуре ЕГЭ присутствовал. И я вижу, какой стресс накручивают (извините за это слово) родители. То есть ребенок боится возвращаться домой, если он вдруг не оправдает ожидания в 100 баллов дома. И вот это как раз является, наверное, самым тяжелым. Мне очень понравилось, недавно я наткнулся в статье на мнение одного из педагогов. Он говорит: «Не истязайте своих детей высокими требованиями. Он может получить тройку – и это не будет концом света». Тамара Шорникова: Давайте послушаем телефонный звонок – Светлана из Челябинской области к нам дозвонилась. Ребенок сдает сейчас у нее, подсказывают нам редакторы. Светлана, здравствуйте. Виталий Млечин: Каково это, Светлана? Расскажите нам. Тамара Шорникова: Сколько валидола закупили уже? Зритель: Нет, еще ничего не купила. Надеюсь, что ребенок у меня хорошо сдаст, что он все свои силы кинет на эти экзамены. Виталий Млечин: А вот вы начали готовиться в какой момент, за сколько до экзамена? Зритель: Ну, наверное, за полгода. Тамара Шорникова: Так, хорошо. А хватало ли школьной программы, или пришлось нанимать репетиторов? Виталий Млечин: Да, расскажите, в общем, что вы думаете об этой системе? Зритель: Нет, репетиторов мы не нанимали, потому что ребенок у меня хорошо учится. Но все-таки экзамены государственные – это такой большой стресс! И я боюсь, что ребенок растеряется и не наберет тех баллов, каких надо. Тамара Шорникова: А что выбрали? Что будете сдавать? Зритель: Мы будем сдавать английский язык, историю, русский и математику. Мы хотим перейти в десятый класс и быть переводчиком, потом в вуз на переводчика. Тамара Шорникова: Так, то есть вы сдаете ОГЭ, да? Зритель: ОГЭ. Тамара Шорникова: Как к самой процедуре относитесь? Что больше всего тревожит? Зритель: Страшно, страшно. Потому что я ходила на собрания и в администрацию, нас, родителей, со школы приглашали, слушала все это. Это очень страшно. Это очень большой стресс и для ребенка, и для родителя самого. Тамара Шорникова: Как справляетесь со стрессом? Как разряжаете обстановку? Зритель: Стараюсь как-то убедить себя, что все будет хорошо. Сама успокаиваюсь, никаких таблеток, конечно, не принимаю. Надеюсь на своего ребенка, на его силы. Виталий Млечин: Но вы себя успокаиваете или ребенка? Зритель: С ребенком разговариваю, говорю, что надо. «Это твой первый шаг в жизнь. И если ты сейчас что-то упустишь, то ты упустишь в жизни что-то». Тамара Шорникова: Мне кажется, вы накаляете обстановку. Это такая серьезная ответственность. Виталий Млечин: А если что-то пойдет не так, то вы, соответственно, будете ругать ребенка своего? Зритель: Ну, не буду ругать, но и по головке не поглажу, естественно. Ну а куда деться? Раз так получилось, то так получилось. Значит, пойдем не в десятый класс, а куда-нибудь в колледж. Виталий Млечин: Понятно. Тамара Шорникова: Хорошо, понятно. Виталий Млечин: Спасибо большое. Тамара Шорникова: Чуть позже в программе с психологом обсудим, как нужно реагировать и готовить ребенка и себя а экзаменам, обязательно посмотрите это. И давайте сейчас посмотрим видеоматериал – пара примеров, как идет эта подготовка к экзаменам в семье, какие переживания и из-за чего у родителей и детей возникают. Смотрим. Азамат Тлисов: С удовольствием. СЮЖЕТ Виталий Млечин: Посмотрели материал. Вы знаете, вот что интересно, для меня по крайней мере, обсуждая, читая SMS-сообщения, видя сюжеты наши? Ни одного хорошего мнения о ЕГЭ. Вот все: «ЕГЭ – плохо. ЕГЭ надо отменить». Ни один человек нам пока не позвонил, не написал и не сказал: «Да, ЕГЭ – это здорово. Вот как хорошо, что ввели ЕГЭ. Давайте и дальше продолжать». Наоборот. Вот пишут из Москвы: «У меня ребенок сдавал два года назад. Тот уровень истерики, который в школе начинают нагнетать с осени, не передать словами. Даже хорошо учащиеся дети к моменту сдачи находятся в глубоком стрессе, который учителя старательно поддерживают». Скажите, пожалуйста, когда вводили систему ЕГЭ, вот такого результата хотели добиться? Чтобы действительно просто замучились? В течение всего года дети находятся в стрессе, а многие даже не одного года, а сразу нескольких лет. Я просто помню, как учился я, например, когда еще систему ЕГЭ, возможно, к счастью, не ввели, и я на себе этого не прочувствовал. Ну да, мы, конечно, волновались перед экзаменами, но волновались как-то непосредственно перед экзаменами, когда в школу шли на экзамен, но не за год до экзамена. Азамат Тлисов: Здесь очень важно посмотреть, какую задачу решает ЕГЭ. И если мы с вами вспомним тот период, когда мы с вами учились в школе, да, переживания перед выпускными экзаменами – это была такая приятная прогулка. Переживали особенно те ребята, которые заканчивали на медали, вот у них был вес ошибки значительно выше. Наши с вами переживания были при поступлении в вуз. И у нас была с вами одна возможность поступить в один вуз – либо армия. И вторая попытка – через два года. У девочек была чуть комфортнее ситуация, они могли в следующем году поступить. Сейчас эта ситуация значительно более комфортная. Объясню вам – почему. Потому что ЕГЭ решил одну из важнейших, на мой взгляд, задач: крупные вузы страны, лучшие вузы страны получили возможность дать доступ к своим образовательным возможностям для всех детей нашей страны, для всех выпускников. То есть лучшие ребята со своими высокими баллами могут приехать и, подтвердив в течение года, продолжить обучение. То есть этот стресс ушел, он немножко сместился в школу, как мне кажется, но сама процедура и чистота процедуры ЕГЭ обеспечивает равные условия для всех обучающихся. Тамара Шорникова: А почему обязательно все прибегают к репетиторам? Не хочется сомневаться в компетентности педагогов, но, может быть, что-то не так с программой, если каждый первый буквально родитель уверен, что с этой школьной программой ребенок ЕГЭ не сдаст? Азамат Тлисов: Базовый уровень для того, чтобы поступить в среднестатистический вуз, достаточен по тем программам, которые сейчас в школе. Когда мы с вами говорим… И большинство из родителей в сюжете претендуют на ведущие вузы страны. И понятно, что для поступления в лидирующие вузы, помимо сданного ЕГЭ, необходимо еще подтвердить на внутреннем экзамене свой уровень подготовки. И это требует действительно дополнительных сил. Вспомните нашу школу – мы действительно готовились. Но вопрос того, что ЕГЭ требуют дополнительной подготовки – это большинство респондентов отмечает. Вот 9 тысяч людей откликнулись на наш запрос, и более 8 тысяч сказали, что действительно требуется дополнительная подготовка либо в школе, либо с репетиторами. И это действительно, на мой взгляд, в определенном смысле проблема, над которой нам нужно думать, как ее решать. Тамара Шорникова: Телефонные звонки давайте послушаем. Виталий Млечин: Да, пора. Тамара Шорникова: Сначала – Краснодар, Аслан. Здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте, Аслан, слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Кто у вас сдает ЕГЭ? Зритель: Ну, хотелось бы отметить следующее. Вот прозвучало, что ни один не оценил, не дал оценку тому, что введение ЕГЭ имеет какие-то положительные, так сказать, тенденции. Ну, я могу сказать, что все, что вводится или придумывается компетентными людьми, в том числе и введение данного ЕГЭ, в принципе, имеет и смысл, и на самом деле хорошее начало. Но мы рассматриваем ситуацию всегда только с одной стороны и открыто сейчас в эфире говорим о том, что все прибегают к репетиторству. И никто этого почему-то не критикует. Введение ЕГЭ породило следующее порок: преподаватели с себя полностью снимают ответственность, материал доводится на самом низком уровне. Я сам закончил школу на «отлично», сдавал экзамены, поступал в вуз и так далее. Так вот, уровень доведения информации до абитуриента, до ученика остается на очень низком уровне. А из-за чего переживания? Потому что материал не доводится. Проще всего списать на ученика: он не осваивает, он не делает и так далее, и так далее. У меня дочь учится в десятом классе, делает уроки, старается, то есть она ответственно подходит к решению данного вопроса. И масса учеников, с которыми мы общаемся, одноклассники, ребята на год старше – они прикладывают максимум усилий. Но у всех одна проблема и одна тенденция – преподаватель снимает с себя полностью ответственность одной только фразой: «Ребята плохо учатся, плохо готовятся», – и так далее. А кто контролирует работу преподавателя? Ребята, вообще-то, имеют право, согласно Конституции Российской Федерации и закона «Об образовании», имеют право на получение общего среднего образования, все. Тамара Шорникова: Да, Аслан, спасибо, спасибо, ваше мнение понятно. Хочется ответ услышать. К нам дозвонилась Елена из Астрахани, учитель. Давайте послушаем. Виталий Млечин: Елена, здравствуйте. Тамара Шорникова: Елена, здравствуйте. Вот только что в адрес ваших коллег, скажем так, не вас лично, такая претензия: можно теперь немного расслабиться, потому что репетиторы сделают основную работу. Согласны с обвинениями? Зритель: Тот, кто до меня отвечал… вернее, с вами сейчас разговаривал до меня… Вы меня слышите? Тамара Шорникова: Да, отлично слышим. Зритель: Алло. Тамара Шорникова: Мы вас слышим. Зритель: Он правильно вам сказал. Я вам сейчас скажу. Я учитель химии. И я вам скажу… Алло! Опять я вас что-то не слышу, я вас все время теряю. Тамара Шорникова: Говорите, Елена, мы вас слышим прекрасно. Виталий Млечин: Главное, что мы вас слышим. Конечно, сейчас ваша очередь. Зритель: Вот у меня 40 лет стажа. Год от года… Я что-то опять вас плохо слышу. Год от года учебники все хуже и хуже. Дети наши выполняют работу по решебникам, сейчас все готовое, сделали по всем предметам. Они приходят домой, задумываться особо не хотят, открывают этот решебник и все пишут. Ничего толком не знают. Это первый расклад. Второе. Тот, кто сидит сейчас и рассказывает, что так хорошо нам от этих ЕГЭ, он бы сам их сдал, когда в свое время сдавал. Ведь он знает прекрасно, что программа дает десятую, если не пятнадцатую часть того материала, который есть в ЕГЭ. Вот сейчас передо мной книжка. Если бы вы меня видели, я бы вам как учитель сказала. Там даже отличник не сможет ответить ни на один вопрос! О чем мы говорим с вами? Если человеку не нанять репетитора, то он не найдет это в учебнике. Ведь чем отличается человек образованный? Он найдет в учебнике ответ. А чтобы найти этот ответ, то надо еще полгода самому учиться. Где возьмут эти учебники эти люди, которые живут не в городе, а в селах? Виталий Млечин: Да, логично. Тамара Шорникова: Елена, хорошо, спасибо, понятно. Виталий Млечин: Спасибо большое, все понятно. Тамара Шорникова: Вот жалуются – не хватает времени. Программа не рассчитана, в общем, на то, чтобы самостоятельно сдавать ЕГЭ. Это правда? Азамат Тлисов: Я здесь все-таки не соглашусь с нашими коллегами, вот с последним спикером из Астрахани. Дело в том, что мы с вами давайте вспомним: у нас есть базовый уровень и все-таки есть задачи повышенной сложности. Поэтому у нас и в ЕГЭ несколько разделов, которые дают возможность набрать средний балл и дают возможность подтвердить знания выше среднего или высокий уровень знаний, для того чтобы определенные вузы могли именно по этому индикатору принять для себя решение, что этот студент или этот абитуриент подходит им для того, чтобы осваивать дальнейшую программу. Мы должны с вами честно признать, что уровень подготовки после школы дает… Поэтому это и общее образование. Но ряд вузов, которые готовят высококлассных специалистов в той или иной области, они предъявляют более высокие требования к своим абитуриентам для того, чтобы первый и второй год потратить на то, чтобы готовить специалиста, а не заполнять пробелы школьного образования. Именно поэтому они и делают это отсечение. И есть вузы, в которые можно спокойно поступить, набрав в среднем 60 баллов. И это даже находится в зоне положительного мониторинга вузов. А есть вузы, в которые со средним баллом 90 сложно пробиться на ряд факультетов. Поэтому здесь надо признать, что это как раз ранжирование и предполагает, что уровень заданий будет выше среднего. И ребята, которые обладают особенным уровнем подготовки или потратили больше времени на подготовку, они в определенном смысле ставят для себя задачу или планку несколько выше. И это нормальная практика. Другое дело, что ряд наших коллег, ссылаясь на сложность заданий, предлагают соотнести их с уровень подготовки в школе. Все ссылались на своих детей. Я тоже, если позволите, сошлюсь на свой частный пример. Два года назад мы тоже сдавали ЕГЭ. И надо признать, что мы пошли по пути традиционному (это стал уже традиционный путь) поиска репетитора и так далее. После общения с двумя-тремя специалистами мы приняли решение, что сервисы, которые дают… Я не знаю, можно ли сейчас называть. Сервисы, которые в интернете дают примерные решения ЕГЭ, позволяют молодому человеку, школьнику достаточно эффективно подготовиться. И школьная программа, которая сейчас разработана, она полностью отражает те вопросы, которые находятся в КИМ. И нет ничего, что не позволило бы молодому человеку решить. Безусловно, в некоторых случаях эти задачи требуют дополнительного разбора, чтобы молодой человек более детально понял и мог самостоятельно этот вопрос решить. Но модели онлайн-курсов и модели, которые созданы нашими коллегами, разработчиками ЕГЭ, по тестированию через интернет, – эти возможности на самом деле очень серьезные и значительно повышают шансы на подготовку к успешной сдаче ЕГЭ. Виталий Млечин: То есть фактически можно и самому теперь подготовиться? Азамат Тлисов: По большому счету, электронные помощники могут выполнять функцию доведения общего объема. Но, безусловно, наставник, педагог, который может пояснить, разъяснить именно принцип решения – это неоценимо. И конечно, есть такая возможность. Но эту возможность может дать и педагог в школе. Виталий Млечин: Вы знаете, справедливости ради, после того, как я сказал, что ни одного сообщения за ЕГЭ не было, несколько пришло. Я их зачитаю тоже, чтобы нас не обвинили в том, что мы предвзято относимся к ЕГЭ. Азамат Тлисов: Спасибо большое. Виталий Млечин: Вот из Краснодарского края: «ЕГЭ – очень хорошая возможность для небогатых детей для поступления в вуз». Еще Волгоград: «Мы с дочкой очень довольны ЕГЭ, поступили в медуниверситет при большом конкурсе. Да, были репетиторы. Химия и биология – по одному часу в неделю. Судя по всему, немного». А вот из Кабардино-Балкарии: «Здравствуйте. Я и мама, и педагог. Да, ЕГЭ – хороший вариант для детей. Но государство не учитывает возможности детей. ЕГЭ нужно было вводить для детей, которые хотят поступить в вузы, а другим – в традиционной форме». То есть вот такой более гибкий подход. Репетиторы – это кто? Ведь это же, очевидно, тоже те же учителя, которые учат наших детей в школах. Это же не какие-то отдельные люди, которые отдельно где-то находятся. Почему тогда они в школе не могут помочь, а надо отдельно обязательно? Ну, кроме вопроса денег, мы его сейчас выведем за скобки. Азамат Тлисов: Мы должны с вами признать, что педагоги в школах тоже разные. И опыт, педагогический талант – это то, что приходит со временем. И понятно, что не все учителя могут дать на должном уровне, имея ретроспективу проблем школьника. То есть какие-то темы даются сложнее, какие-то задачи просто решаются сложнее или усваиваются школьниками сложнее. Он знает эти «болевые точки», обращает именно на них внимание и предлагает вот такие более эффективные модели или методы для того, чтобы молодой человек лучше разобрался в той или иной теме. Поэтому это тоже специфика. Очень много репетиторов – это студенты или преподаватели вузов одаренные, для которых это тоже является в определенном смысле самореализацией и возможностью дополнительного заработка. Но я хотел бы сейчас обратить внимание на то, что все-таки школа при нынешней модели ЕГЭ очень четко коррелирует, и в ЕГЭ нет заданий, которые не давались в школе. Может быть, не в том объеме, чтобы каждый смог этот объем иметь. Мы знаем, что у нас в целом ряде школ переполненные классы. И действительно, количество возможных опросов каждого из школьников, ну, в рамках образовательной программы не представляется возможным. Поэтому общий срез, конечно, через контрольные или какие-то иные формы контроля знаний есть, но режим такого общения со школьником, для того чтобы на каждую из его болевых или не очень понятых тем найти ответы, дать какие-то рецепты или вместе еще раз прорешать – это не всегда удается. Поэтому в этом тотальном дефиците времени педагогического в школе, конечно, мы сталкиваемся с тем, что не все ребята могут одинаково освоить – ну, в силу индивидуальных особенностей. Тамара Шорникова: Давайте поговорим… Виталий Млечин: …с психологом. Тамара Шорникова: …с психологом, да. Все-таки ситуация для многих действительно стрессовая – причем, как мы видим по звонкам, даже для родителей больше подчас, чем для детей. Вот как с этим стрессом справиться, как его переработать во что-то полезное? Давайте поговорим об этом с Ольгой Калиниченко, доцентом кафедры психологи образования Школы педагогики Дальневосточного федерального университета. Ольга, здравствуйте. Ольга Калиниченко: Здравствуйте. Виталий Млечин: Можно ли сформулировать… Ольга Калиниченко: Рада участвовать в вашем обсуждении. Виталий Млечин: Да. Можно ли сформулировать какие-то универсальные советы, какие-то простые, по возможности, советы, которые можно дать всем, кто готовится к ЕГЭ? Ольга Калиниченко: Хорошо, я попробую это сделать. В первую очередь психологическая помощь и поддержка нужна родителям, чтобы самим справиться со своими страхами, напряжением и поверить в то, что с ЕГЭ можно справиться. В психологии действует закон «начни с себя», потому что эмоциональное состояние родителей очень сильно влияет на состояние детей, а особенно детей тревожных, неуверенных. А часто, как мы уже видели и слышали, сегодня у родителей мы наблюдаем эмоционально негативное представление о ЕГЭ, что задания все сложные и так далее. Это создает панику, страх и влияет таким образом на детей негативно. Вот это первая причина, осознав которую, родители могут справиться со своим волнением и поверить, что ЕГЭ – это действительно возможно. Вторая причина, которую тоже можно озвучить, и это может помочь родителям справиться с тревожностью повышенной по поводу экзаменов, – это такой феномен родительского соревнования. Ну, мы знаем, что происходит некое такое сравнение оценок своего ребенка с оценками других. И это вызывает еще один повышенный стресс. Нужно понять, что ребенок уникален, каждый ребенок уникален, у каждого есть свои достоинства, независимо от результатов ЕГЭ. И здоровая позиция родителей: «Мы хотели бы, конечно, чтобы ты хорошо и отлично сдал экзамен. Но любить я тебя буду всегда, независимо от результатов ЕГЭ». И очень важным, таким антисуицидальным даже, я скажу, барьером является обсуждение с ребенком не только таких ближайших планов (сдать экзамен, поступить), а также перспективных планов, обсуждение с ребенком планов на год, на пять, на десять лет. Вот если об этом не говорить, то ребенок иногда может зациклиться на том, что: «Если я не сдам ЕГЭ и не поступлю, то все, дальше жизни у меня нет». И важно обсудить действительно, что в случае провала всегда есть возможность пересдачи на следующий год. Поддерживать оптимистический эмоциональный настрой родителям, то есть сосредоточиться на достоинствах ребенка, может быть, говорить: «Я уверена, что ты справишься. Мы сделали все, что возможно». Вот этот оптимизм создать и сохранить его в сложный период, при трудностях. Но еще важно сказать, что психологи знают, что есть такой психологический закон Йеркса – Додсона (может быть, кто-то слышал): наилучшие результаты деятельности связаны со средним уровнем мотивации. То есть существует определенная граница, за которой дальнейшее увеличение мотивации приводит к ухудшению результата. Это значит, что если ребенок слабо мотивирован, он не волнуется на экзаменах, то он сдает хуже, чем сильно мотивированный ученик. Или очень сильно желающий сдать на высокий балл ребенок тоже может показать результат ниже своих возможностей. И поэтому рекомендация такая родителям: не накручивать излишне, не придавать чрезмерной важности ЕГЭ. Нужно говорить, что это ступенька к жизненному успеху, а испытание – это часть жизни. Поэтому нужно формировать такой средний уровень мотивации и возбуждения. Тамара Шорникова: Ольга, понятно. Ольга Калиниченко: Вообще родителям нужно говорить ребенку: «Я тебе могу помочь» или «Давай вместе». Тамара Шорникова: Подскажите, в каком режиме стоит готовиться к экзамену? Потому что мы сейчас видели в сюжете, что по десять часов тратят на повторение материала. Вот сколько в принципе нужно уделять времени на подготовку? И следует ли устраивать «дни тишины», возможно, как перед выборами, когда ты полностью отключаешься и не думаешь об экзамене? Ольга Калиниченко: Родители могут помочь ребенку в организации режима дня. Оптимально распределять ежедневную нагрузку – это как раз поможет ребенку снять страх не успеть все повторить. И тут важно вообще чередование работы и отдыха. Каждые 30–40 минут после интенсивного повторения – перерыв. И обязательно в течение дня прогулка на свежем воздухе должна быть. Очень важно, чтобы сон длился не менее 8 часов в день. Мы знаем, что во время сна весь материал по полочкам раскладывается, происходит систематизация. А сколько часов в день? Это зависит от свойств нервной системы. Но если вы будете чередовать режим труда и отдыха, то это поможет в любом случае эффективно подготовиться в последние дни, повторить. Пить чистую воду обязательно – 1,5 литра в день. Здоровое питание. Все очень важно. В психологии есть такой «закон памяти»: перед экзаменом, особенно в ночь перед экзаменом не учить новую информацию, потому что сразу же она забывается. А вот отсроченное воспроизведение через два-три дня более эффективно, чем непосредственное. Поэтому перед экзаменом лучше повторять уже известный материал, как бы проговаривая вслух, и… Виталий Млечин: …и жить нормальной жизнью, не позволять стрессу брать над собой верх. Ольга Калиниченко: Да, действительно. Виталий Млечин: Спасибо вам огромное. Тамара Шорникова: Да, спасибо, Ольга. Виталий Млечин: У нас просто, к сожалению, время уже кончилось. Ольга Калиниченко, доцент кафедры психологии образования Школы педагогики Дальневосточного федерального университета, была с нами на прямой связи. Азамат Борисович, 30 секунд. Настанет ли время в каком-то обозримом будущем, когда ЕГЭ не будет символом негатива, страха, стресса, а просто будет восприниматься как такая, может, не самая приятная, но необходимая и все-таки позитивная часть жизни? Азамат Тлисов: Безусловно. И мне очень важно… Я абсолютно согласен с коллегой. Наша профессиональная траектория, жизненная траектория – это не спринтерская дистанция, это марафон, к которому нужно долго готовиться. И понимать, что какие-то неудачи всегда можно в новом сценарии преодолеть. Причем этих сценариев достаточно много. И тот мягкий сценарий, о котором вы говорили, через дополнительное образование – это один из вариантов. Колледж – второй вариант. Но то, что совсем ЕГЭ на сегодняшний день, на мой взгляд, дает очень серьезные возможности для наших выпускников получить хорошее и качественное образование в высшей школе – это факт. Виталий Млечин: Спасибо вам огромное. У нас в гостях был член Комиссии по развитию науки и образования Общественной палаты России Азамат Тлисов. Мы беседовали о ЕГЭ, сегодня это наша большая тема, поэтому коллеги вечером продолжат ее обсуждать. А мы вернемся через пару минут.