Петр Кузнецов: Ну а прямо сейчас – рубрика «Личное мнение». Мы поговорим о пропасти между Москвой и регионами. Бюджет столицы остается профицитным. Доходы и расходы по сравнению с предыдущим годом снова увеличились. При этом поступления прилично выше, чем траты. Ольга Арсланова: А что же с регионами? Что и откуда достается им? Как накапливаются долги? Как эти долги гасятся? Должны ли мы уходить от концентрации таких огромных сумм в столице? Обо всем этом (и не только об этом) поговорим прямо сейчас с профессором Географического факультета МГУ Натальей Зубаревич. Наталья Васильевна, здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Наталья Зубаревич: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Уважаемые зрители, звоните и задавайте свои вопросы. Петр Кузнецов: О пропасти между Москвой и регионами достаточно смело выступил Сергей Собянин. Он ответил как будто всем тем, кто говорит: «Москве – всё, а другим – ничего». «Агломерации, подобные Москве, – это локомотивы развития своих стран». То есть это везде. Ольга Арсланова: Ни много ни мало. Наталья Зубаревич: И тут он прав. Петр Кузнецов: «В российской экономике каждый пятый рубль – московский». Наталья Зубаревич: Обсудим. Петр Кузнецов: «И это нужно ценить». То есть Москва помогает регионам выравнивать бюджеты, а не наоборот. Наталья Зубаревич: Мягко говоря, неточно. Итак, Москва – действительно локомотив, это правда. Петр Кузнецов: Началось все правильно. Наталья Зубаревич: Ну, как всегда. Сначала – вводные, а потом – аккуратные способы ухода от темы. Пункт первый. Я только что, вот сегодня, считала исполнение бюджетов за январь-июль. Это последние данные, которые есть. Что мы имеем? Неплохая бюджетная ситуация в регионах: рост доходов на 13%, рост расходов на 11%. Причем на всю социалку не хуже – тоже около 11%. Поэтому я рада за наши регионы. И очень приличный рост налога на прибыль – 20%. Это много. А дальше, как в выступлении Сергея Семеновича, начинаются детали. Давайте я разложу. Если мы посмотрим на динамику, то по доходам Москва всегда лучше среднего. Результат? Если взять сейчас январь-июль, семь месяцев 2019 года, то на долю Москвы приходится 21% всех доходов бюджетов субъектов федерации. Напоминаю, что в Москве живет 8,5% россиян. На долю Москвы приходится 27% всего налога на доходы физлиц, получаемого бюджетами регионов, и те же 27% всего налога на прибыль, получаемого бюджетами регионов. Ольга Арсланова: То есть это явно не сами москвичи заработали. Наталья Зубаревич: Тогда у меня вопрос: это Собянин так придумал? Ему приходится делать отмазки? Извините за мое просторечье. Потому что на Москву работает тот самый агломерационный эффект, о котором я говорила. Это больше экономики, больше бизнеса, больше доходов. Но почему Сергей Семенович не говорит о втором эффекте – о великой вертикали? И в этой великой вертикали все высокооплачиваемые места, менеджмент крупных компаний… А всё управляется из Москвы. Бюрократия двух уровней – небедного московского и небедного федерального – Москва. Силовики. И далее по списку. Все в Москве. Уж как в Питер не отправляли «Газпром» помогать, тем не менее, если мы берем душевые доходы бюджета, консолидированного бюджета города Москвы, то они в два с половиной раза на душу, на нос больше, чем в среднем по России. В два с половиной раза! А как Москва помогает? Вот это отдельно прокомментирую. Москва иногда по просьбе большого начальства что-то подкидывает другим регионам, ну, немножечко – вот Севастополю 3 миллиарда, еще кому-то. Но это в рамках каких-то процедур… Я не знаю, как их описывать. Потому что горизонтальных трансфертов у нас нет. Что реально делает Москва? От таких адских зарплат она платит много денег в Пенсионный фонд, правильно, потому что это отчисления от заработной платы. Петр Кузнецов: Собянин так и сказал, что много идет в Пенсионный фонд. Наталья Зубаревич: Правильно, правильно. Ну, если у вас такие зарплаты, то страховые платежи-то к ним пристегнуты. Ольга Арсланова: Но при этом пенсии ведь тоже разные. В Москве и пенсии выше. Наталья Зубаревич: В Москве добавка к пенсиям московская еще существует. Ну слушайте, при бюджете – а в этом году он «выскочит» точно на 2,7 триллиона рублей – потратить где-то процентов шесть-семь на московскую добавку к пенсии… А ее сейчас еще подняли немножко. Можно я скажу? Просто чтобы сравнить. Вот на добавке к пенсии… Ну, при Лужкове 9% бюджета уходило, потом «уронили» до 6%, сейчас где-то примерно 7% расходов. А на благоустройство по январю-июлю – 15%. Ольга Арсланова: Это вся красоту, которую мы видим? Наталья Зубаревич: Ага. Ольга Арсланова: Это действительно красота. Наталья Зубаревич: Эта красота имеет такую хорошую цену! Ольга Арсланова: Такого шика нет нигде. Наталья Зубаревич: Вот можно я скажу еще, чтобы «порадовать» ваших зрителей? Если вы берете московские расходы на благоустройство, то они практически в январе-июле сравнялись с расходами на все образование. Как вам это? А вот так! Ольга Арсланова: Образование в городе? Наталья Зубаревич: В Москве. В одном случае – 195 с копейками, а в другом – 200 миллиардов. Ольга Арсланова: И высшее, и среднее? Вообще все? Наталья Зубаревич: Эти расходы на благоустройство больше, чем все доходы бюджета Свердловской области, Республики Башкортостан. Только на благоустройство. Я прекрасно понимаю людей. И тут не отмажешься рассказами. Вопрос: есть ли в этом заслуга Сергея Семеновича? Да нет! Так устроен у нас бюджетный процесс. А что делает московская власть хорошо? Она работает с малым бизнесом, собирая налоги. У нее неплохая система контроля налогов на имущество. Но про прибыль… Где Сергей Семенович и где «Сбербанк»? Где Сергей Семенович и где «Роснефть»? Петр Кузнецов: То, что столько тратится на благоустройство, наверное, можно понять. Потому что если ты… Наталья Зубаревич: Не можно. Ольга Арсланова: А зачем столько? Петр Кузнецов: Нет-нет. Если ты эти деньги не освоишь… Наталья Зубаревич: Вот! Петр Кузнецов: …они уйдут в ту самую Свердловскую область, например. Наталья Зубаревич: Нет, они не могут уйти. Ольга Арсланова: А можно на что-нибудь другое потратить, я прошу прощения? Наталья Зубаревич: Первую часть вы сказали верно. Вы – как Сергей Семенович. Ольга Арсланова: Потому что из Москвы. Наталья Зубаревич: Первую часть сказали верно, а потом немножечко… Петр Кузнецов: То есть у меня есть шансы? Наталья Зубаревич: Вы абсолютно правильно сказали, что деньги надо потратить. Очень быстро растут доходы бюджета Москвы, потому что в нефтегазе прибыль прекрасно растет. И вообще-то, у людей на должностях зарплаты тоже не сокращаются. А вот дальше – не очень точно. Отобрать у Москвы вы не можете. У нас есть Бюджетный кодекс. И 17 процентных пунктов налога на прибыль из 20 всего идет в бюджет субъекта. Налог на доходы физлиц полностью идет в бюджет субъекта. Вы не можете принять закон такого рода: «Всем оставлю, а у Москвы отберу». Знаете, это уже беззаконие полное. Поэтому работают неформальные договоренности. Москва то 10 миллиардов мусора хоронит в Шиесе, то подкинет некоторым регионам как бы на что-то, я не знаю… Ну, Севастополю знаю на что подкинули. Но, по большому счету, отнять у Москвы нельзя. А система работает так, что все стягивается в Москву. Петр Кузнецов: Нельзя. Но потратить можно не только на благоустройство. Наталья Зубаревич: Реновация начнется. Ольга Арсланова: А можно половину от благоустройства как-то так потратить в Москве, чтобы было полезно и другим регионам? Наталья Зубаревич: Можно я скажу следующее? Петр Кузнецов: Хотя бы минимальная для граждан польза, реальная польза. Наталья Зубаревич: А может быть, мы сделаем маневр ресурсами и будем больше тратить на человеческий капитал? Ольга Арсланова: Например. Это же всем будет выгодно. Наталья Зубаревич: На образование, на здравоохранение. Может, мы не будем эти школы укрупнять в эти комбинаты с выравниванием качества по среднему уровню плинтуса? Или мы не будем сокращать так поликлиники: 15 минут на прием – и пошел вон, с тобой уже поговорили, тебя уже полечили. Эти деньги можно было потратить по-другому. Почему это тратится так? Потому что на социалку больше расходовать как бы не очень хотят. А знаете – почему? Потому что подушевые расходы в Москве выше, чем… Ну понятно. Если вообще подушевые в два с половиной раза выше, то на здравоохранение, на образование будет где-то в полтора, в 1,3. Вот как-то так. Благоустройство очень быстро осваивается. Второй, следующий этап – это реновация. Но реновация – это процесс. К нему надо подобрать территории, освободить их. Это быстро не делается. А доходы растут быстро. И поэтому я считаю и говорю об этом на всех углах, что Москва закапывает деньги в благоустройство, чтобы не дразнить гусей и не создавать риски, что тем или иным способом попытаются отобрать. Вот и все. Петр Кузнецов: Пермский край, Юрий. Ольга Арсланова: Добрый вечер. Зритель: Здравствуйте. Мне нравится ваша передача. Я звоню из Пермского края. Москва всю жизнь привыкла жить за счет регионов, за счет Пермского края, потому что все налоги мы Москве отстегиваем, 80%, а себе – только 20%. Нигде в мире такого нет, чтобы столица жила за счет регионов. Возьмите Лондон – разве он живет за счет Ливерпуля, Манчестера, Бирмингема? Нет, он сам по себе, он сам себе деньги делает. А Москва привыкла всю жизнь, что им все отстегивают, а потом с барского стола, как говорится, эти же деньги, которые мы им отдаем, нам отдают. Надо сделать так, чтобы Москва зарабатывала, а не регионы ее кормили. Ольга Арсланова: Понятно. А что Москва зарабатывает сама? Наталья Зубаревич: Ну давайте я объясню уважаемому зрителю. Если вы посмотрите структуру налогов, собираемых на территории Пермского края, то не 80% уходит (только не в Москву, а в федеральный бюджет), а примерно ситуация будет фифти-фифти. Половина, потому что это НДФЛ и налог на прибыль, остается в регионе. Поэтому никаких 80/20 нет. Но у меня вопрос: а давайте смотреть, как платит «Лукойл» по Пермскому краю. Сколько уходит на штаб-квартиру, а сколько остается как бы там? Есть вопросы. С крупными компаниями есть вопросы. Чемпион здесь «Роснефть», и «Лукойлу» до нее далеко. «Роснефть» не любит платить деньги в бюджеты регионов, налоги. Петр Кузнецов: Ну, если они юридически относятся к Москве, то понятно, куда идут. Наталья Зубаревич: Не совсем, потому что… Извините, грузить не хочется, но есть закон о консолидированных группах налогоплательщиков. И вы должны распределять налоги с учетом основных фондов, то есть вашего бизнеса, или занятых в регионах. Но тем не менее компании, конечно, все равно стараются побольше откинуть на Москву, потому что там штаб-квартира. Вы собрали прибыль, вы ее инвестируете во что-то. Не в этом дело. Поймите, это не Москва в виде Сергея Семеновича Собянина отобрала у вас деньги. Это так устроена налоговая система, что «крупняк»… А он доминирует. В таком регионе, как Пермский край, у вас «Уралкалий», у вас «Лукойл». Что там платят? Ну, слезы, в общем. Даже лесопереработка… Это гораздо меньше. Вот пока в России доминируют крупные бизнесы, деньги будут уходить в немалой степени на штаб-квартиры. А если бо́льшая часть этих бизнесов сидит в Москве (кого не сослали в Питер), то вот Москва и имеет. Ольга Арсланова: То есть регионы могут себе помочь, развивая малый и средний бизнес на местах? Наталья Зубаревич: Да, конечно. Только детский вопрос: если у вас все правила игры заточены на то, чтобы «крупняк» решал свои вопросы в индивидуальном порядке с чиновниками, а по средним и малым будут шерстить все надзоры, которым тоже кушать хочется, то и имеем то, что имеем. Правила игры в России не способствуют развитию налоговой базы регионов – раз. И второе – слишком много высокооплачиваемых мест, среди которых менеджмент крупных компаний и чиновники, сконцентрировано в Москве. Простите меня, вы можете представить элементарные вещи? Сколько получают в Москве руководители крупных вузов (я даже не к чиновникам сейчас иду), директора крупных медицинских учреждений? И сравните с тем, что получают этого же уровня люди в регионах. Все же понятно. Петр Кузнецов: А вот этот тренд (и федеральные власти об этом не раз говорили), переезд штаб-квартир куда-то в регионы – что это дает? Что это за маневр? Наталья Зубаревич: Ой нет! Это Валентина Ивановна Матвиенко… Знаете как? Ольга Арсланова: А это реалистично вообще? Наталья Зубаревич: Глупость полная, по-моему. Уж простите меня. Что это значит? Когда вы не можете поменять систему так, чтобы в стране было больше среднего и малого бизнеса, а выживать может и решать вопросы с властью только «крупняк», то он и выживает. Мысль: а не рассадим ли мы этот «крупняк» по территориям? Итак, где он будет продолжать решать свои вопросы? Что, в Красноярске? Вы все поняли. Ольга Арсланова: Потому что федеральная власть все равно вся остается в Москве. Наталья Зубаревич: Я считаю, что это великолепная программа для поддержания доходов «Аэрофлота», S7 и далее по списку. Если наши власти центральные в лице Валентины Ивановны очень хорошо относятся к нашим авиаперевозчикам… Петр Кузнецов: Субсидирование. Наталья Зубаревич: Они будут покупать билеты как подорванные, решать-то вопросы все равно в Москве придется. Ольга Арсланова: Буквально каждый день, да. Нам пишут, кстати, из Москвы: «Да, деньги в Москве. А что, бесплатно терпеть квартирантов? Пусть бизнес убирается из Москвы и делает свои деньги в другом месте. Кто их приютит – тому и деньги. А нам не нужен лишний мусор, выхлопные газы и так далее». Наталья Зубаревич: Да что вы? Ольга Арсланова: Очень часто от москвичей я слышала, что… Наталья Зубаревич: Вам «Сбербанк» не нужен, который крупнейший, наряду с «Роснефтью», плательщик налога на прибыль? Совсем не нужен, правда? А кто еще вам не нужен? Ольга Арсланова: Вот москвичи часто говорят… Наталья Зубаревич: Московский снобизм в классическом виде. Ольга Арсланова: Говорят: «Вот смотрите – Кавказ не платит за коммуналку. А попробуй в Москве не заплатить хоть один месяц – придут, накажут, вывесят твою фамилию». Наталья Зубаревич: И не только в Москве. Сейчас практически по всей России уровень неплатежей по коммуналке, который был 7–8% от общего объема назначенных платежей, сейчас упал до 4% где-то, потому что потихоньку порядок начинают наводить. И действительно, остались среди неплательщиков только республики Северного Кавказа, тут ваш зритель не ошибается. Ну и что? В Москве они платят – те, кто здесь живут и арендуют. Ольга Арсланова: Это правда. Значит, продолжают мысль: «Москвичи работают больше, больше вкладываются». Наталья Зубаревич: Есть такое, есть такое. Ольга Арсланова: «А там бездельники, которых все равно Москва содержит». Наталья Зубаревич: Ой, Господи! Что же делать с этими москвичами? Я уже не знаю! Наверное, учить в школе приличным манерам, начать бы с этого. Уважаемые москвичи! Да, мы здесь работаем много. Но у нас и предложение рабочих мест такое, что мы можем найти работу по специальности с приличной зарплатой. А если что-то не сложилось, то у нас есть альтернативы. А ну-ка милости просим в Ижевск – попробуйте там найти такой рынок труда. Нет его. И даже в Красноярске он намного беднее по сравнению с Москвой. И в Новосибирске. Ну, в Екатеринбурге неплохой, там зарплаты неплохие, но все равно не Москва. Даже Питер. Средняя зарплата в Питере по первому полугодию 2019 года в полтора раза ниже московской. В Мособласти – на 70% ниже московской. Ну вы о чем? Вот московские понты… Я своих студентов строю, чтобы это просто ликвидировать на корню. Телезрителей я строить не могу, дистанционно не получится, но сказать свое «фэ» я обязана. Петр Кузнецов: Возвращаюсь все-таки к выступлению Юрия из Пермского края. Очень коротко, потому что у нас сейчас на связи будет Якутия. Центр, столица ли это или просто крупный город – ну, это было всегда, концентрация всего. Наталья Зубаревич: Якутск? Петр Кузнецов: Нет-нет-нет, я сейчас не про Якутию, а вообще. Ну, до этого сталинская Москва, до этого имперский Питер, когда сосредоточение было. Наталья Зубаревич: Да, все так. Петр Кузнецов: Ну, так всегда было. Наталья Зубаревич: Нет. Петр Кузнецов: Так должно быть? Ольга Арсланова: Или это так всегда было у нас? Наталья Зубаревич: Милости просим в Российскую империю. Москва – купеческий город. Петр Кузнецов: Знаете, как с неравенством. То есть всегда должны быть для прогресса, для развития и бедные, и богатые. Равенства быть не может. Равенство нам не даст ничего. Ольга Арсланова: Советский Союз даже. В Советском Союзе было децентрализовано… Наталья Зубаревич: Нет, такого не было. Москва всегда, конечно, жила лучше. За исключением того, что когда в нее в 20–30-е годы хлынули, коммуналки московские были всем коммуналкам коммуналки, только питерские могли сопоставляться. Что мы имеем? Давайте так. Есть нормальное неравенство. Я уже в вашей студии об этом говорила. Неравенство. Территории с конкурентным преимуществом развиваются быстрее. Мы же говорили об этом. Есть те, кому развиваться труднее. Всегда это вопрос меры и заслуженности развития. Если вы с конкурентными преимуществами, как отличник, вы контрольную пишете хорошо и поступаете куда-то в правильное место учиться, да? Но можно быть не двоечником, а можно быть инвалидом. Это не от вас зависит, так сложилось. И у вас барьеры развития выше. Поэтому перераспределительная политика должна быть всегда, это нормально. Но дальше начинается специфика нашей страны. Вот я вашим уважаемым телезрителям скажу гадость. Налоговая база регионов Российской Федерации чудовищно неодинакова, чудовищно! Это так сложилось. За счет чего мы живем? Все же знают – нефть и газ. Главный кормилец – Ханты-Мансийский округ. Второе – за счет агломерационного эффекта, который реально работает только в Москве, потому что он мощно заполирован еще вертикалью, которая стягивает все на Москву. Вот два преимущества, и они в России работают как часы. Только нефтяную ренту вы можете отобрать, а вот как-то отобрать высокую налоговую базу в Москве сложнее. Если вы хотите раскулачить один город, сказать: «А что это вы так хорошо живете, ребята? Гоните деньги!» – то я вам скажу следующее. Это путь в никуда, когда вы на индивидуальной основе пытаетесь раскулачивать. И еще раз повторю: нужно менять правила игры. Правила игры, которые создают в Москве эти сверхдополнительные преимущества. Но ваш зритель этого не слышит. И сделать я с этим, боюсь, ничего не смогу. Ольга Арсланова: Давайте послушаем Якутию. Наталья Зубаревич: Давайте. Ольга Арсланова: Сергей на связи. Добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. У нас уже ночь. Я так скажу: вы уберите законодательно всех москвичей из регионов, из всех республик. Вот работает местный человек – вкладывайте в него, а не забирайте то, что… Допустим, у меня в городе золотая промышленность, город Алдан. У нас одно градообразующее предприятие когда-то было, «Алданзолото», сейчас москвичи забрали. Все деньги, все налоги уходят в Москву. Наталья Зубаревич: Правда. Зритель: Минимальную помощь их просишь оказать – они должны согласовать с Москвой. Наталья Зубаревич: Да, все так. Зритель: Сначала обещают, а потом отказываются. И в регионе они ничего не делают, только берут ископаемые, доходы, минералы и так далее. У нас одна артель, и почти 6 тонн золота для государства. И что мы имеем? Ольга Арсланова: Это похоже на отношение метрополии к колониям. Наталья Зубаревич: Колониальная экономика. Тут вы правы. Ольга Арсланова: Ничего не изменилось. Зритель: Правильно. Наталья Зубаревич: Это колониальная экономика. Я с вами согласна. Зритель: Все большие предприятия принадлежат Москве, и денег здесь не увидишь. «Не нравится? Иди и ищи работу». Наталья Зубаревич: Так, давайте уточним: не Москве, а крупному федеральному бизнесу. Ольга Арсланова: Ну, так совпало, что в Москве. Зритель: Нет, вы послушайте меня. Вы предложите законодательно… Допустим, я житель, я имею право работать и платить здесь налоги, а не в Москву везти и это все туда отдавать. Ольга Арсланова: Спасибо, Сергей. Наталья Зубаревич: Так, давайте разбираться. Весь Восток страны и Север страны – это фактически колониальные экономики. Вывоз прибыли, безусловно, есть. На территории, занижая налог на прибыль, платят налог на имущество юрлиц. Тут как-то металлурги и нефтянка лучше платят, потому что у них большое имущество. А золотодобыча – что там? Поэтому, да, в Якутии колоссальные проблемы! Там плохо платят налоги все, кто добывает нефть. Там такие кульбиты по годам! Я каждый год считаю. Вот сейчас опять у нее доходы сокращаются. Вы правы. Только давайте сообразим, что с этим можно делать. Пункт первый. Запретить федеральным людям владеть местными компаниями? Не разрешать им приобретать? Ольга Арсланова: Нет такого закона. Наталья Зубаревич: Диковато звучит. Согласны, да? Контролировать налогообложение трансфертное (то есть прибыль занижается на месте и выводится)? Надо. Пытались. При наших правилах игры не очень получается. Это больное место. Это трудно пока идет. Третье. Пытаться работать с собственниками, чтобы они больше внимания уделяли тем местам, откуда они деньги берут? Ну, по-хорошему, надо. Только собственник – он сталкивается с нормальным профсоюзом на месте, он имеет какие-то коммуникации с местной властью, если она вся под ним? Вот и все! Основные инструменты, которые позволяют решать иначе, в России не работают. А бизнес собирает активы. И чем крупнее бизнес, тем проще ему это все скупить. Все так. Ольга Арсланова: Предлагают регионам отделиться от Москвы, свою Каталонию тут повторить. Наталья Зубаревич: Ну ради бога. Попробуйте. Я с интересом посмотрю. Я не призываю к антиконституционным деяниям. Ольга Арсланова: А на что жить будут тогда? Наталья Зубаревич: Ну как вам сказать? Поскольку нефть, например, в Якутии добывают «Сургутнефтегаз» и «Роснефть», как-то им придется взаимодействовать с этими крупными компаниями. «Алмазы России – Саха»? Контрольного пакета у Якутии нет, у нее четверть пакета, контроль у федералов. Поэтому, даже поставив границу на замок, вы с экономикой-то что будете делать? Простых решений вообще нет, честно скажу. Бизнес российский ну кровожадненький. С этим я спорить не стану, есть такое. Те, кто работают на местах, конечно, они более внимательны к интересам территорий. Но во всех сырьевых регионах сидит «крупняк» со штаб-квартирами в Москве или в Питере, и отношение соответствующее. Налоги идут в регион, мягко говоря, не очень. Петр Кузнецов: А у нас как раз Питер на связи сейчас. Ольга Арсланова: Добрый вечер. Петр Кузнецов: Поприветствуем Андрея. Здравствуйте. Зритель: Да, добрый вечер, добрый вечер. Я как раз звоню по этому поводу – по налогам. То есть получается, что все деньги России идут в Москву. Москва уже «пухнет» от денег! У меня есть небольшой бизнес в Питере, и родственники в Москве… Петр Кузнецов: Даже в Петербург уже не идут? Наталья Зубаревич: Идут. «Газпром нефть», «Газпром». Петр Кузнецов: Андрей не ощущает. Зритель: Я ощущаю огромную разницу между Питером и Москвой. Люди в Москве живут по сравнению с Питером в три-четыре раза лучше. Наталья Зубаревич: Нет. Зритель: Даже по бизнесу – у нас ребята из Питера стремятся уехать в Москву. Это уже смешно. Они открывают там свои представительства, лишь бы заработать. Потому что Питер по сравнению с Москвой – наверное, это район Москвы. Петр Кузнецов: В три-четыре раза? Это по ощущениям? Наталья Зубаревич: Неправда. В полтора. Петр Кузнецов: Или вы как-то по зарплатам? Три-четыре откуда вы взяли? Наталья Зубаревич: Средняя зарплата – в полтора раза. Зритель: По зарплатам, по зарплатам. Средняя зарплата в Питере, если ты хорошо устроился… Петр Кузнецов: Сильно сомневаюсь, что… Зритель: Максимально – это 40–50 тысяч, это очень хорошо устроился. А так в основном это 30 тысяч. В Москве от 100 тысяч. У меня все ребята получают в Москве от 100 тысяч. 120 тысяч – это минимум, что они имеют. Вот сравните 120 и 40. Ольга Арсланова: Ну, это… Наталья Зубаревич: Это называется «нерепрезентативная выборка». Вот и все, что я вам могу сказать. Ольга Арсланова: В Москве мало кто получает зарплату от 100 тысяч. Наталья Зубаревич: Ну, видимо, в вашем бизнесе, в вашей сфере что-то сложилось. Обычно это происходит в айтишников. В Москве у айтишников действительно очень высокий уровень зарплат. Но сказать, чтобы по экономике так было – нет. Питер, на минуточку, и подешевле Москвы будет, цены-то не такие высокие. Ольга Арсланова: Недвижимость как минимум. Петр Кузнецов: Даже по недвижимости. Наталья Зубаревич: Во многом. Поэтому все имеет лицевую и оборотную стороны. То, что Москва «пухнет»? Да согласна я с вами, согласна! Это плохая история для той же Москвы. Первое. Это связано с тем, что все менее рационально расходуются деньги. И я это повторю: менее рационально, не на то, что хотели бы москвичи. И второе. Москва все меньше (давайте так) понимает страну и влияет на страну. Потому что, когда вы где-то в космосе, вы оторваны от остальной страны. А надо, чтобы импульсы модернизации из Москвы распространялись по Российской Федерации. Петр Кузнецов: Почему мы говорим, что «пухнет», профицит, вечный профицит, для людей бордюры, а при этом протестные настроения в Москве самые сильные? Наталья Зубаревич: Так это же все понятно. Знаете что? Помните, у каждой медали есть аверс и реверс, лицо и оборот. Вот у вас в Москве уже много людей, которые прилично зарабатывают, такой средний класс, да? Петр Кузнецов: Да. Наталья Зубаревич: Эти люди, как правило, образованные. В Москве, по старой переписи 2010 года, 44% взрослого населения имело высшее образование, на минуточку. И вот когда люди зарабатывают и образованные, у них есть интересы. Вот у меня есть мои интересы… Ольга Арсланова: И есть что терять. Наталья Зубаревич: Ради бога. Я хочу, чтобы мои интересы учитывались властью. А мне – бордюры, опять бордюры, искусственную травку и елки в стиле «электрик», сделанные из каких-то лампочек. Петр Кузнецов: Несмотря на то, что я хорошо получаю? Наталья Зубаревич: А я хочу, чтобы больше тратили на образование ребят, которые придут ко мне в МГУ, чтобы здравоохранение не выглядело так, как оно выглядит. У нас ликвидировали все что можно. Но мой голос вообще не учитывается. И конечно, мое настроение вполне понятно. До тех пор, пока вы работаете с выживающими людьми, вы можете им немножко подкинуть к выборам – и как-то все будет хорошо. Когда вы начинаете взаимодействовать с людьми зарабатывающими, самостоятельными и имеющими свой интерес, то, вообще-то, как-то бы неплохо к ним прислушиваться, потому что у них есть ресурсы и мотивация влиять на политику. Вот и происходит. А тем более молодых же очень много. Эти-то ребята, в Москве выросшие, они же вообще выросли в другой системе координат. Семьи более благополучные, не будем скрывать. Образование чаще всего неплохое. Всю жизнь они выбирают, с малолетства – от игрушек до гаджетов. А тут им сказали: «А что это вы будете выбирать-то? Мы ликвидировали на стадии отбора. А с остальными будет так, как мы сказали». И молодняк смотрит и говорит: «А почему? А почему? Я привык выбирать в жизни – потребление, сервисы. А почему политический сервис выбрать нельзя?» Ольга Арсланова: Так получается, что и по политическим настроениям у нас две страны разные. Наталья Зубаревич: Вы правы. Ох, как вы правы! То, что в Москве уже происходит, в остальной России только намечается точечками. И мы их знаем. Екатеринбург со сквером, да? Новосибирск. Я обожаю его «Монстрации», всегда смотрю лозунги. Ребята стебаются, но это тоже форма. Мы же понимаем, что они так показывают: «Мы устали от этого патриархального верноподданичества». Но в Москве это просто уже другая стадия. Поэтому, да, богатство Москвы ну просто режет глаза россиянам. Но еще раз: именно благодаря тому, что в этом городе образованное и небедное население, меняются его политические предпочтения, и оно требует от власти себя слышать. Это очень важно. И это будет развиваться. Петр Кузнецов: Предположим (мы уже об этом сказали – о вечном профиците), Москва будет в дефиците… Ольга Арсланова: В параллельной реальности какой-то. Петр Кузнецов: Может ли это (в хорошем смысле) вернуть на землю Москву, послужить в этом смысле хорошим драйвером? Наталья Зубаревич: Ну смотрите. Первое. Московский бюджет еще со времен Юрия Михайловича (и, насколько я знаю, эту традицию продолжили) принимается так, чтобы по первому принятию оказаться в дефиците. Все знают, что будут дополнительные доходы, но их можно тратить уже не так жестко, следуя бюджетным правилам. Поэтому игры разума есть. Второе. Московский бюджет элементарно решает проблемы, если доходы падают. Это все происходило в кризис. Когда у вас в бюджете треть расходов на нацэкономику, вы просто меньше копаете, строите – и за счет этого снижаете дефицит. Такое уже было, до 26% сократились расходы на нацэкономику. Это же не зарплату рубить. Доля зарплаты в расходах московского бюджета – ну, 47%. Имеется в виду социалка. Вся социалка – 48%. В среднем по регионам России – 60%, а медиана – 66%. То есть половина имеет еще и больше, чем 65%. Поэтому у Москвы гибкость бюджетных расходов фантастическая! Можно заморозить еще на несколько лет московскую надбавку к пенсии, как было сделано: потолок поставили и три или четыре года не трогали. А пенсии-то федеральные растут, которые из Пенсионного фонда. И чем она ближе к этому потолку, тем меньшую дельту надо было доплачивать пенсионерам. Все гибко, все гибко. Ольга Арсланова: Понятно, что Москва и москвичи от всего этого не откажутся. А как регионы могут себе помочь? Наталья Зубаревич: Ну, честно говоря, надо как-то решать, конечно, проблемы с налогообложением крупного бизнеса и с выводом хотя бы из сырьевых и первого передела регионов, потому что там беда. Но опять же сравните ресурсы тех, кто в этом бизнесе, их связанность с властью. Это вообще непросто сделать технологически. Но, как правило, нет и желания особого это делать. Второе. Всегда дает налоги на место, где живут люди, все-таки экономика сервисная, ну, за исключением «Сбербанка» и «ВТБ» – тут все на штаб-квартиры. И если вы не мешаете развиваться сервисам – значит, у вас налоговая база хотя бы в крупных городах, прежде всего в региональных центрах, будет подрастать. Но еще раз: все правила игры в России работают на то, что вы эту картинку видите. Москва «пухнет». Регионы не хиреют, там потихоньку тоже доходы… Ну, все-таки на 13%. Без Москвы будет 12%. Но – разрыв растет. И это плохая история. Могу в утешение сказать москвичам (правда, им мои утешения и даром не нужны), что Москву не любили никогда. С тех пор как она стала… Петр Кузнецов: Ну, скажем так – столицу. Наталья Зубаревич: Нет, Москву. Она имеет имя собственное с буквами. В 20–30-х еще такого не было. А уж когда пошли советские дефициты… Я в вашей же студии говорила: финские сапоги, масло без талонов, колбаса по два двадцать. Это советская нелюбовь, потому что вокруг ничего не было. Сейчас это жирнючие деньги по сравнению… Немыслимая застройка! Слушайте, за первые семь месяцев этого года ввод жилья в Москве вырос в 2,2 раза. Нравится? А в среднем по стране – на 7%. А на Дальнем Востоке – минус 8%. Вот что это такое? Этот пылесос продолжает стягивать людей, инвестиции в недвижимость. А на Мособласть за первое полугодие 2019 года пришлось 20% всех инвестиций в России. Дважды два – четыре. Детский сад. Где инвестиционные деньги – там и развитие. Ольга Арсланова: Спасибо. Это было «Личное мнение» профессора Географического факультета МГУ Натальи Зубаревич. Петр Кузнецов: Мы вернемся через две минуты, впереди большая тема.