Дарья Шулик: Ну а мы продолжаем. Пандемия ударила по региональным бюджетам, сильнее всего пострадали наиболее развитые субъекты федерации, которые в основном живут на собственные доходы. Можно ли преодолеть экономические трудности без дотаций? Узнаем в нашей рубрике «Личное мнение» у профессора географического факультета МГУ Натальи Зубаревич. Наталья Васильевна, здравствуйте. Наталья Зубаревич: Добрый вечер. Александр Денисов: Добрый вечер. Сейчас мы увидим вас, Наталья Васильевна. Дарья Шулик: Вот, и слышим, и видим. Наталья Васильевна, ну понятное дело, год сложный, всем тяжело, и регионам, конечно, тоже весьма-весьма несладко. Вот сейчас как можно оценить, скажем так, региональное состояние? В каком сейчас состоянии находятся региональные бюджеты? Наталья Зубаревич: Я бы его оценила как тяжелое несмотря на резко возросшую помощь федералов. Дарья Шулик: Даже вне зависимости от того, что эта помощь все-таки... ? Наталья Зубаревич: Несмотря на. Вот еще раз, помощь очень мощно возросла, если брать вот за 9 с небольшим, ну 9 месяцев, на 60% выросли трансферты, это гигантские цифры, такого не было никогда, но потери бюджетов очень сильные, это первая причина. Дарья Шулик: Ага. Наталья Зубаревич: И собственные доходы, что они сами зарабатывают, сократились на 7%, но это средняя температура по больнице, есть регионы с сокращением, как Ямал, на 27%, как Пермский край, Тюменская область, там на 10–15%, гораздо сильнее, и таких регионов очень-очень много, это первая причина, когда не хватает собственных доходов, они упали. У меня сейчас есть в расчетных данных только по август, но регионы потеряли больше 0,5 триллиона, это очень много. А вторая причина – они вынуждены очень много тратить. И тут две подпричины. Первая, понятно, это резко возросшие расходы на здравоохранение. Если брать Москву, это в 2,5 раза, если брать остальные субъекты без Москвы, это на 2/3, у них таких денег просто нет. И второе, они вынуждены выполнять все эти нацпроекты, которые никто не отменял, поэтому растут расходы на национальную экономику, это дороги, на благоустройство. Вот как-то так. Поэтому, когда у вас расходы по январю – сентябрю, началу октября выросли сейчас на 16%, а до этого было на 18%, на 19% чуть меньше месяца, а доходы на +3–4% со всеми федеральными трансфертами, спасибо, за это отдельное спасибо, то получается дефицит бюджета. И у нас уже в дефиците сидят больше 50 регионов, больше 50, и масштаб этого дефицита по концу года, это не мои слова, это прогнозирует Счетная палата, будет около 2 триллионов рублей. Вот так. Александр Денисов: Наталья Васильевна, знаете, такой вопрос. Можем сказать, что уже подходим к финишу, ну вот что там осталось, декабрь, – с каким результатом, все ли регионы одинаково потеряли вот в этом году, который захлопнул нас наедине со своими проблемами, с бедностью, с медициной, с образованием? Или нет, или все-таки ситуация разная? Все-таки помощь оказывали как ни крути, вы говорите, помощь серьезно возросла. Наталья Зубаревич: Помощь очень большая. Только давайте так: еще не конец года. Если вы не в курсе, я вынуждена вас уведомить, что основные расходы бюджетов приходятся на декабрь и ноябрь, когда закрываются госконтракты. И поэтому если уже сейчас больше 50 регионов в дефиците, то к концу года эта цифра взлетит, скорее всего, до 70. Второе. Регионы очень разные, потому что есть регионы, которые вообще ничего не теряли типа Чечни, а им насыпали еще вдобавку очень хорошо. Дагестан потерял немного, 2 триллиона, это я январь – август говорю, а ему двадцатку досыпали. Очень многим регионам перекрыли все их потери. Понятно, что не перекрывали Москве, она богата... Александр Денисов: Наталья Васильевна, а если прокомментировать ситуацию с той же Чечней, почему такие маленькие потери? Терять нечего было, вот интересно? Наталья Зубаревич: А у них... Они живут, у них сейчас уровень дотационности 84%, они живут на трансферты. НДФЛ особо не падает, он вообще в стране все-таки с января по сентябрь вырос на 4%, потому что в Чечне НДФЛ – это бюджетники прежде всего, а что с бюджетниками-то случится? А других доходов у них особо и нет, что терять? Поэтому потеряли те, у кого налог на прибыль, а это самые развитые регионы с экспортно ориентированной промышленностью и с автопромом, потому что автопром очень сильно просел. Потеряли те, у кого был более развитый малый бизнес, там -8% по доходам, это называется налогом на совокупный доход, там все эти вмененки, упрощенки и далее по списку. Потеряли от имущества, потому что льготы были по имуществу, и вот так по кругу. Самые главные потери – это налог на прибыль, и он, этот налог, не восстанавливается, вот что самое жесткое, как было где-то 20%, потом 18%, сейчас опять 19% минус, потому что российский крупный бизнес, а он основной плательщик этого налога, чувствует себя в ковидных ограничениях, мягко говоря, не очень хорошо. Нефтяники... Александр Денисов: Наталья Васильевна, можем сказать, что больше всего потеряли именно богатые, а не бедные, вот как... ? Наталья Зубаревич: Развитые, больше всего потеряли наиболее развитые регионы. Очень сильно потеряла Москва, очень сильно потерял Ямал, Тюменская область, сырьевые регионы типа Коми, Томской области, там очень серьезные потери, по налогу на прибыль они огромные. Дарья Шулик: Наталья Васильевна, давайте перед тем, как продолжим, мы зададим вопрос нашим телезрителям: пожалуйста, позвоните и расскажите нам, как вам живется в вашем регионе? За этот год что вы наблюдаете, стало ли действительно жить тяжелее? Расскажите, нам будет очень интересно. И у нас вот есть уже первый звонок, Дмитрий из Белгорода. Дмитрий, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Дарья Шулик: Слушаем вас. Зритель: Я хотел бы сказать следующее. Вот у нас проблема регионов касается еще... То есть почему возникают такие проблемы? Потому что многие предприятия, которые находятся на территории этих регионов, выплачивают почему-то налоги совершенно в других. Когда у нас..., который находится в Старом Осколе, поменял юрисдикцию и перешел в Липецк, налогоплательщиком стал, так как Алишер Усманов возглавляет... металлургические комбинаты, получается, он собственник, и почему-то он поменял юрисдикцию. Область сразу недосчиталась 9 миллиардов рублей. Может, с этого нужно начинать, что, если вы трудитесь в нашей области и люди угробляют свое здоровье здесь, пускай и налоги здесь остаются, и тогда мы не будем дотационными. Александр Денисов: Абсолютно, абсолютно логичный вопрос. Наталья Зубаревич: Первое: Липецк не дотационный. Второе: Усманов не переходил в Липецк, потому что «Новолипецкий металлургический комбинат»... Александр Денисов: ...Лисину, по-моему, принадлежит. Наталья Зубаревич: ...принадлежит другому собственнику, не буду называть фамилии, поэтому... Александр Денисов: Лисину принадлежит, по-моему, да? Наталья Зубаревич: Да. У вас ошибочная информация, просто-напросто ошибочная информация. В рамках консолидированной группы налогоплательщиков, да, часть налогов по Стойленскому ГОКу платится в рамках НЛМК, но извините, а Оскольский металлургический комбинат, то есть Усманов, и Лебединский ГОК платят налоги по Белгородской области. Давайте все-таки вот точнее немножко формулировать. А то, что вы в базе сказали, абсолютно правильно, только не про вас. Омские налоги ушли в Санкт-Петербург, по нефтегазу, по очень многим регионам налоги консолидируются на штаб-квартиры компаний, это Москва и Питер, вот тут вы абсолютно правы, но не про Белгородскую область. Александр Денисов: Наталья Васильевна, если развивать мысль зрителя, если в базе он прав, ну что, как-то, не знаю, каким-то образом рассадить эти штаб-квартиры по местам, сказать «ну-ка брысь, давайте», метлой их вымести из двух столиц? Дарья Шулик: В регионы все. Наталья Зубаревич: Давайте либо про COVID, либо про рассадить. Если про COVID, то посыпались все, куда бы вы их ни сажали. Второе: если рассадить... Где решения принимаются по крупняку? – в Кремле и в Белом доме, и будут летать как подорванные лоббировать и принимать вместе эти решения. Вам нравится поддержать «Аэрофлот»? Я не против, но только это за счет денег, которые могли бы пойти в развитие. Поэтому от перестановки стульев кривая ситуация не меняется, а кривизна состоит в том, что очень большой российский бизнес концентрирует налоги на штаб-квартиры и решает свои проблемы там, где сидит федеральное правительство и Кремль. Вот до тех пор, пока так, куда ни сажайте, будет примерно то же. Александр Денисов: Наталья Васильевна, если подвести такую предварительную черту, вы говорите, что потеряли больше всего богатые регионы, а выиграли ли бедные? То есть выгодно ли быть... ? Наталья Зубаревич: Да, в целом да, потому что подкинули трансфертом, я обсчитала, ну прослезилась, всем высокодотационным еще и добавили неплохо, очень неплохо. Вот почему... У меня, извиняюсь, сразу говорю, у меня сейчас региональные данные только январь – август, сентябрь еще в открытом доступе отсутствует. Ну почему не компенсировали Коми, Архангельской, Вологодской, Мурманской? Почему не компенсировали Краснодарскому краю полностью, Астраханской? Они не гиганты, они не сверхбогаты. Не надо компенсировать Москве, еще раз, она справится, она займет на рынке; не нужно компенсировать Ямалу, он богатый; Тюменская как-нибудь выкрутится. Но те, что я вам назвала, та же Кемеровская область, как она выкрутится? Поэтому очень высокая непрозрачность помощи – вот это ключевая проблема этого ковидного года. Спасибо, что помогли, но почему одним полностью перекрыли все потери или добавили хорошо, хотя потерь не было вообще, а другим не самым богатым регионам не компенсировали? Вот ответа на этот вопрос у меня нет. Наверное, он в Минфине. Дарья Шулик: Наталья Васильевна, а вот если возвращаться к вопросу помощи, которую центр оказывал все-таки регионам, в принципе, да, во время пандемии регионам предоставили такую достаточно большую свободу в принятии всевозможных решений. Наталья Зубаревич: Нет. Дарья Шулик: Может быть, вот те деньги, которые выделили, управляли ими неправильно в регионах, не так их распределили? Наталья Зубаревич: Позвольте мне просветить и вас, как и человека из Белгородской области. Если взять все трансферты, да, больше всего об объеме трансфертов, дотаций, это свободные деньги, вы их сами можете тратить, дополнительно получен 1 триллион. Ну а дальше если вы сложите все остальные деньги окрашенные, целевые, субсидии строго на то, что указали федералы, и ни шагу в сторону, субвенции вообще федеральные полномочия, суммарно это больше 1 триллиона. А уж как даются иные межбюджетные... Дарья Шулик: То есть свободу дали, а свободы-то и нет, получается? Наталья Зубаревич: Свободы нет! В дотациях да, спасибо, что добавили, эти деньги можно тратить на затыкание дыр как-то, в основном они просто тупо тратятся на закрытие дыры в бюджете. Но бо́льшая часть денег це-ле-ва-я, и регион тупо исполняет то... Дарья Шулик: То есть и при желании направить на закрытие дыр возможности не будет? Наталья Зубаревич: Да, нельзя, нельзя. И таких денег больше, чем свободных дотаций. Доверия к регионам в финансовой сфере особо нет, и быстрее всего помощи регионам выросли именно субсидии, в 2 раза, а субсидии – это строго целевые деньги: на дороги, на выплаты учителям, покупку двор – дальше рассказывать, или вы уже все поняли, с какой дробностью даются эти деньги? До тех пор, пока каждое ведомство в рамках своей программы выделяет вот эти вот строго, по копеечкам расписанные деньги, у регионов не будет свободы маневра. И второе и главное: до тех пор, пока регион должен отчитываться по выполнению нацпроектов, он будет тратить, тратить и тратить, потому что будущее губернатора зависит не только от ковид-статистики, но и от отчетности по исполнению нацпроектов, этого никто не отменял, и это меня поражает больше всего. Дарья Шулик: Наталья Васильевна, давайте послушаем еще телезрителей наших. К нам дозвонилась Вера из Челябинской области. Вера, здравствуйте, мы вас слушаем. Зритель: Здравствуйте. У меня такой, в общем-то, и вопрос, и предложение. Я считаю, что для улучшения жизни во всех сферах нужен обязательный контроль, контроль отсутствует. Вот посмотрите глазами активного гражданина, у нас в Челябинской области в городе Магнитогорске, городу выделены огромные средства на благоустройство дорог. Дело хорошее, но выкапывают бордюры, которые стояли и еще бы простояли несколько десятков лет. Зачем менять бордюры в условиях, когда люди нуждаются в лекарствах, в обеспечении масками, дешевыми причем? Зачем закапывать такие деньги? Разве сегодня это приоритетом является? Вы знаете, это просто страшно. Вот я смотрю, я готова вмешаться в это, потому что я активный человек. И второй момент – отсутствие контроля за сферой ЖКХ. Вот на личном примере: в прошлом году просчитала по прошлой зиме траты, и оказалось, что мы в прошлую зиму платили больше, чем в позапрошлую зиму, когда было очень холодно. Провела сравнительный анализ, мое образование мне позволяет это сделать, хотя я не специалист в области ЖКХ, но пришлось вникнуть. И вы знаете, предъявила управляющей компании, тресту, который занимается отоплением, о том, что превышены все пределы, никто не реагирует. В прокуратуру обращалась, в главную жилищную инспекцию, никакой реакции. Отсутствие контроля за расходом бюджетных средств. Александр Денисов: Вера, спасибо большое, отличный вопрос. Дарья Шулик: Спасибо. Александр Денисов: Можно подцеплюсь паровозом, Наталья Васильевна? По Киевскому шоссе выезжаю из столицы и въезжаю тоже, я поражен, там вот эти же бордюры... Я раньше с вами спорил, мне кажется, благоустройство и надо благоустраивать. Но вот сейчас-то Москва дефицитный регион тоже, вы назвали, сколько там нам не хватает... Наталья Зубаревич: Девять процентов. Александр Денисов: Да. Лежал гранитный бордюр вдоль разделительной полосы розовый, сейчас выкопали, значит, выдрали его этими ковшами, разломали, точно такой же, только белый. Я не понимаю, зачем. Это что? Наталья Зубаревич: Как я с вами согласна! Это называется «бордюринг». Дарья Шулик: Если бордюры появляются, значит, кому-то это нужно. Наталья Зубаревич: Это кому-то... Вот первая ваша правда. Первое – это кому-то нужно, потому что все эти подрядные организации получают госконтракты от Москвы, и эти подрядные организации очень часто косвенно или прямо связаны с теми людьми, которые выделяют эти госконтракты в рамках ЖКХ и благоустройства, это первое. Второе: наши московские власти соврамши. Они сказали, что они прекратят расходы на благоустройство, потому что Москва в тяжелом бюджетном дефиците, так на минуточку, по январю – августу уже было 160 миллиардов, а уровень дефицита был 9%. Так они сократили расходы на благоустройство, немыслимые по объему, только на 21%, только на 21%, и «бордюринг» продолжается, я абсолютно согласна. Только я попытаюсь объяснить вашей зрительнице из Челябинска, как эта машинка работает. Надо отчитываться по нацпроекту, пункт раз, любой «бордюринг» – самая простая форма отчетности по нацпроекту. Два: у каждого человека, на любом уровне отвечающего за благоустройство ЖКХ, есть свои прикормленные компании, которые получают этот заказ, и этот человек тоже себя очень неплохо чувствует. Вот из этого сочетания и рождается то, что мы с вами видим. Дарья Шулик: Наталья Васильевна, если возвращаться все-таки к бюджетам регионов, ну вот сейчас у них большие траты. А откуда деньги-то будут брать? Получается, будут урезать что-то. Как им теперь себя вести? Наталья Зубаревич: Пока нет, пока рост почти на все... Дарья Шулик: Так. Наталья Зубаревич: ...потому что хорошо подкинули. На следующий год запланировано сокращение расходов на здравоохранение, отчасти понимая, что койки развернуты, все эти аппараты ИВЛ куплены... Дарья Шулик: А подкинули, опять же целевое же будет направление, или сами регионы будут разбираться, куда им? Наталья Зубаревич: Конечно. Дарья Шулик: Ну вот правильно, ну целевое закрыли, а есть же другие вопросы в регионе. Наталья Зубаревич: Но самое главное, пока рост идет по всем расходам медленный на образование, гигантский на здрав, слишком высокий на нацэкономику, ну потому что, слушайте, на 22% в кризис, вы чего, у вас откуда деньги? В домашнем хозяйстве вы же не тратитесь на внешние какие-то траты, когда у вас проблемы с финансами и с доходами. Но наша страна живет своей жизнью. И меня потрясли расходы бюджета Москвы, дефицитного-дефицитного, когда я увидела январь – август, там знаете, какая прелесть? Если мы берем расходы на коммунальное хозяйство, в Москве они выросли на 61%. Вы на что тратили? Это к вопросу челябинской зрительницы. Вы расскажите, пожалуйста, на что? На что? Потому что вы пойдете занимать. Да, Москва богатая, она все отдаст, но вам придется проценты платить по этим займам коммерческим банкам. Александр Денисов: Наталья Васильевна, ну вот поняли с бюджетами регионов, видимо, машина неповоротливая государственная, пока до них допрет, что все-таки с бордюрами надо тормознуть... Да и не только бордюры, во Владивостоке какие-то гранитные скамейки поставили, там народ возмутился, говорит, на гробы похожи, но это ладно. Переформатирует ли этот год социальную политику в стране в целом? Может быть, сделает ее адреснее, проще, понятнее? Вот многие услуги... Наталья Зубаревич: Это долгая история. Александр Денисов: Да, но тем не менее. Наталья Зубаревич: Чтобы политика была адресная, вам нужно делать полную цифровизацию получателей с проверками, это вообще быстро не происходит, это год-два нужно точно, это первое. Второе: потом вам надо из этого безумного количества всяческих пособий сделать какой-то пакет понятный, не пять копеек за то и пять копеек за это, в сумме 10 рублей, а по-другому эту политику отрихтовать. Боюсь, что в ближайшие годы мы этого не увидим, инерция чудовищная. И еще одна фишка. Вот когда люди получают хоть эту маленькую денежку, попробуйте у них ее отнять. Если вы переходите на адресную помощь вместо категориальной, когда всем заслуженным давали, даже если у них доходы выше, а теперь бедным, это непростая история. Александр Денисов: Наталья Васильевна, еще вопрос вот насчет богатых регионов. Проще ли им выбраться, так сказать, вылезти опять на прямой рост, на... ? Наталья Зубаревич: Кому как, кому как. Москве да. Питер сильно не тратился, он даже держал профицит до сентября. Москва займет, не заморочится. По Ямалу очень сильно все зависит от состояния газовой и нефтяной промышленности, а там пока швах. По Ханты-Мансийскому округу будет ухудшение, потому что пока у них было неплохо, но там особые причины. Тюменская область не настолько богата, чтобы гулять, но жирок у нее есть, просто будет тратить меньше, слишком много тратила на национальную экономику. А вот те, кто дальше, ниже, пермяки, Коми, Оренбург, ох, там проблемы, там проблемы, там без федеральной помощи... У них доходы на душу очень небольшие, у них изъята вся нефтяная рента, и вот этот спад в топливных отраслях по ним бьет мама ты моя как. Александр Денисов: Ну да, они еще привязаны к мировым ценам, тут уж, конечно, с этим ничего не сделаешь... Наталья Зубаревич: Да. И не забывайте сделку ОПЕК+, по которой мы обязаны сократить объем добычи, и цены, и объем. Александр Денисов: Наталья Васильевна, не могу вас не спросить, раз вы сказали, что подводить итоги рано, еще не финишная прямая, да, действительно, нужно дожить, с каждым днем ситуация меняется. В западной прессе встретил такую оценку, что Россия – это новая Швеция, потому что весь Запад позахлопывал все двери, люки задраил, на все болты закрутили, а у нас худо-бедно, да мы живем, у нас кафе открыты, рестораны открыты. Ну да, в ночных клубах нельзя гудеть до 6 утра, ничего, погудим до скольких, до нуля. Дарья Шулик: Но в целом жизнь кипит. Александр Денисов: Да. Тем не менее все-таки это нам даст возможность ну как-то выбраться, что ли, еще подобрать газу, как говорится? Наталья Зубаревич: Первое: это совсем другая история. Она обусловлена двумя факторами. Первый тупой-тупой: второго локдауна наша экономика не выдержит, и это надо четко понимать, потому что мы не даем людям и бизнесам такого объема помощи, как эти западные страны. Второе: народ озвереет и уже сам в локдаун не сядет, это уже политический фактор. Третье, которое надо очень четко понимать: мы не шведы, и так держать социальную дистанцию, и так строго соблюдать все правила игры мы не можем, ну так вот страна, народ так устроен, поэтому у нас будет хуже, чем в Швеции. Ну вот эта совокупность и предопределит перспективы. Вы их уже видите в ежедневных ковидных сводках, понятно же все. Александр Денисов: Наталья Васильевна, ну раз все-таки, хочу вас вывести на «плюс», раз понимаем всю опасность второго локдауна (слово-то такое, не избежишь его), то и... Знаешь, где опасность, можем соломки подстелить? Я опять же говорю, выберемся под конец года? Наталья Зубаревич: Да, первую соломку, помощь бюджетам субъектов, подстелили. Вторую соломку, помощь населению, дали, когда аккуратненько по 10 тысяч 2 раза на детей, если вы помните. И спасибо большое, резко увеличили вход в зарегистрированную безработицу, это пособия и тоже помощь на детей, спасибо, дай бог, чтобы это дольше держали, а не начали опять экономить. Третье: малому бизнесу помогли более чем скромно, более чем скромно. Вот с этими вводными мы вошли во вторую волну, и я вам хочу сказать, это не оптимизм. Вы что-нибудь слышали о втором пакете помощи во вторую ковидную волну от правительства? Только пролонгация, что не платим еще дальше какие-то там налоги, все. Вот когда я услышу про второй пакет помощи, я с радостью буду его обсуждать. Пока я ничего не слышу. Александр Денисов: Да. Но справедливости ради надо отметить, что все эти меры закончились где-то в районе осени, конец лета, конец сентября и все, действительно, и дальше ни гу-гу. Наталья Зубаревич: А ковидные болячки сейчас покруче будут, чем были, как вы помните, в апреле – мае. Поэтому ждем-с. Дорогое государство, пора просыпаться и понимать, что людям и бизнесам надо помогать. Спасибо, что поняли это про регионы, отдельное спасибо. Хотелось бы попрозрачнее, вот это мое большое пожелание. Дарья Шулик: Спасибо, Наталья Васильевна. Это была Наталья Зубаревич, профессор географического факультета МГУ.