Наводнение в Иркутской области. В Иркутской области в зону наводнения попал уже шестой район. По последним данным экстренных служб региона, погибли 7 человек, судьба ещё девяти остаётся неизвестной. В области действует режим чрезвычайной ситуации. Всего от паводка пострадали почти 10 тысяч человек. Подтоплены более трёх тысяч зданий, повреждены автомобильные мосты, а также участок федеральной трассы Сибирь. Сейчас уровень воды постепенно снижается. К выходным синоптики вновь прогнозируют в Иркутской области сильные ливни. Эксперты в студии: Андрей В Бабушкин - член Совета по правам человека при Президенте РФ, Дмитрий Журавлев - генеральный директор Института региональных проблем. Тамара Шорникова: Мы продолжаем. Работаем в прямом эфире. Это программа «Отражение». В студии Иван Князев. Иван Князев: И Тамара Шорникова. Тамара Шорникова: Сейчас будем говорить об иркутском наводнении. Расскажем также и о том, как обстоят дела в Красноярском крае, в Хакасии, в Тыве. Там тоже льют дожди. Но сначала, конечно же, об Иркутске. Пострадавшим от паводка в Иркутской области начали выдавать денежную помощь. По словам губернатора региона, 3500 человек уже получили по 10 000 рублей. Сегодня такие же компенсации должны выдать еще 2000 жителей. Иван Князев: За неделю в Иркутской области оказались подтоплены почти 100 населенных пунктов. В залитых водой домах живут больше 30 000 человек. Сейчас продолжаются поиски пропавших без вести. Вот по последним данным МЧС их 13. Почти 200 человек остаются в больницах. Тамара Шорникова: В пострадавших районах устраняют последствия паводка. Но насколько это возможно сделать. Потому что, конечно, вода еще не ушла. Специалисты восстанавливают электроснабжение, расчищают дороги. И все это на фоне новостей от синоптиков, которые обещают новые ливни к концу недели. Иван Князев: А вообще можно ли было предотвратить масштабные разрушения, те, которые мы сейчас наблюдаем в Иркутской области и избежать такого количества жертв? Какую помощь также сегодня получают пострадавшие и стоит ли ждать новых погодных ударов? Все это будем обсуждать прямо сейчас. Целый час у нас есть в нашем распоряжении. Тамара Шорникова: Мы, конечно же, ждем ваших СМС, ваших звонков. Расскажите… Иван Князев: Особенно если вы из Иркутской области. Тамара Шорникова: Разумеется. Расскажите, позвоните, что у вас сейчас происходит, в каких условиях вы находитесь, что происходит с выплатами. В общем, всех подробностей ждем от вас. Сейчас представим гостей в нашей студии. Андрей Владимирович Бабушкин, член Совета по правам человека при президенте РФ. Андрей Бабушкин: Добрый день. Иван Князев: Здравствуйте, Андрей Владимирович. И Дмитрий Анатольевич Журавлев, генеральный директор Института глобальных проблем. Здравствуйте. Дмитрий Журавлев: Региональных проблем. Добрый день. Тамара Шорникова: Мне хотелось бы начать с того, что я не могу от этой мысли отделаться на протяжении уже, наверное, недели. У нас у многих есть смартфоны. Когда мы берем их, там говорят о том, что через полчаса в центре будет дождь, в течение часа он закончится. То есть такие вещи в нашем XXI веке предсказываются. Просто какая-то мелочь. И то мы о ней вроде бы знаем. А здесь люди говорят о том, что им приходили те самые СМС-ки, но при этом очень многие жители из разных пострадавших районов говорят о том, что власти говорили, успокаивали, что беды не будет, все будет нормально и так далее. Почему, несмотря на Крымск, на другие страшные уроки, мы продолжаем совершать те же ошибки? Дмитрий Журавлев: Потому что, как минимум (может быть, есть и другие причины) мы до конца не уверены в масштабе бедствия каждый раз. Вы СМС-ки вспомнили. Вот сегодня пришла СМС-ка, что утром будет град и ливень. Как-то не случилось. Иван Князев: МЧС последнее время такое часто делает. Дмитрий Журавлев: Это даже не вина МЧС. Просто мне еще Арктикой иногда приходится заниматься. Я вас уверяю: после тех потерь, которые мы там понесли, мы еще очень долго будем восстанавливать качество прогнозов. Потому что без знания арктической ситуации очень сложно прогнозировать погоду. Понимаете? И поэтому люди, с одной стороны, либо закладываются на большее, либо наоборот. Вот Иркутская область. Честно говоря, лишних денег там нет. Предполагали, что, авось, хватит сил. Это моя версия. Естественно, я не губернатор области. Что авось хватит сил, авось паводок не размоет дамбу. Он взял и размыл. Масштаб бедствий не был точно учтен. Иван Князев: Знаете, вот это «авось» и 14 погибших человек не очень состыкуются. Может, все-таки лучше иногда перестраховаться? Дмитрий Журавлев: Хорошо бы перестраховаться. Но представляете себе, что такое перестраховаться? Это значит увеличить дамбу. На это нужны средства, на это нужны люди. А такой строчки в бюджете области нет. Наверное, надо перестраховаться. Наверное, нужно в связи с тем, что это уже не первое и не пятое такое событие, вообще как-то по-другому отнестись к этим осенне-весенним событиям. Иван Князев: В том-то и дело, что каждый год горят одни и те же леса, каждый год затапливает практически одни и те же районы. Особенно там, где есть такие сооружения, как дамба. Почему федеральный центр не вмешивается в то, чтобы обезопасить людей? Почему регион не просит об этом? Дмитрий Журавлев: Я думаю, регион просит. Иван Князев: Местные МЧС там так же работают? Они же делают какие-то прогнозы и которую аналитику. Дмитрий Журавлев: Аналитика – это же не деньги. Там нужны экскаваторы, там нужна земля и так далее. Все это где-то надо брать. Еще раз повторяю: в Иркутской области региональный бюджет весьма невелик. Поэтому, как всегда у нас в России, мы пытаемся заткнуть дырку тем, что у нас есть. Это во-первых. Во-вторых, вы не заметили, что у нас зима каждый год внезапно приходит? Она вообще-то так приходит последние несколько тысяч лет. Это вопрос очень серьезный. Это вопрос вообще реакции бюрократической системы на внешний мир. Не потому что там кто-то плохой и что-то не учел. Система работает по определенному набору процедур. Вот нет у нас такой процедуры – наводнение. У нас есть процедура «проведение сельхозработ», еще что-то. Процедура чрезвычайного события не предусматривает. Иван Князев: Плоха такая процедура, как мне кажется. Тамара Шорникова: Андрей Владимирович, опять же, грянул гром. И, несмотря на это, многие телезрители, которые нам пишут, говорят, что масштабные работы действительно начались после того, как Владимир Путин приехал в Братск. Андрей Бабушкин: Если можно, я процитирую федеральный закон 68. Закон был принят более 20 лет тому назад. Называется «защита населения при чрезвычайных ситуациях». Граждане Российской Федерации имеют право быть информированы о риске, которому они могут подвергнуться в определенных местах пребывания на территории страны, и о мерах необходимой безопасности. То есть мы видим, что это положение закона было грубейшим образом нарушено. Одно дело – предупреждать людей о каких-то неприятностях, которые могут их ожидать. Другое дело – предупреждать людей об угрозе их жизни и здоровью. Масштабы бедствия адекватно людям сообщены не были. Люди не были готовы к тому, чтобы быстро, мобильно взять самые необходимые вещи и покинуть опасные места. Подразделения МЧС не были готовы к тому, чтобы в режиме онлайн прийти на место, где погибают люди, и эвакуировать их оттуда. То есть мы видим, что такое благодушие, к сожалению, царило и в МЧС, что свойственно, к сожалению, для этого ведомства, и в администрации области. Я должен сказать, что дамбы не только в Иркутской области. Дамбы есть и в Московской области. Москва окружена 35 водохранилищами. Пироговское водохранилище – это каскад водохранилищ севернее Москвы. Оно находится выше уровня Москвы примерно на 30 метров. Что-нибудь случится с этим водохранилищем – нам и жителям северо-востока Москвы, где мы находимся сейчас, мало не покажется. Я думаю, что 1930-1950-е годы – не самые благополучные годы для нашей страны, когда строились эти дамбы. У нас были экскаваторы, люди, деньги. Для того, чтоб все это делать… Скажут: «Да, был ГУЛАГ». В основном 90% этого труда выполняли заключенные. Тем не менее, мы понимаем, что за эти 60 лет техника, наука шагнули далеко вперед. Поэтому я думаю, что мы должны говорить о федеральной целевой программе реновации, реконструкции, обновления всех искусственных водных объектов. Этих объектов в стране у нас не так много – несколько тысяч штук. Я думаю, что если поставить перед собой задачу к 2025 году привести их в порядок, эта задача вполне может быть решена. Мы находим деньги на реновацию жилья, хотя люди нас об этом не просят, на ремонт дорог, хотя люди от этого плюются. Я думаю, что найти средства и ресурсы на то, чтобы починить те объекты, которые являются угрожающими для жизни рядом проживающего населения, мы просто обязаны. Тамара Шорникова: Подождите. Защитная дамба на реке Ия, которую построили в Тулуне в 2008 году… Это не… Андрей Бабушкин: Это новая дамба, да? Тамара Шорникова: Абсолютно. Иван Князев: Казалось бы, должна была выдержать. Дмитрий Журавлев: Это не то, что было построено в советское время. Тогда мы наводнений не рассчитывали вообще. Андрей Бабушкин: Тогда очень странно… Тамара Шорникова: Ее возвели также после сильного затопления. Андрей Бабушкин: Да. Очень странно, что эта дамба была построена без учета тех рисков, которые несет избыточная масса воды. Нам говорят, что впервые за 180 лет такое сильное наводнение, что произошла совершенно природная аномалия, что к двум циклонам прибавился еще тропический поток с Тихого океана, необычайно влажный. Но все эти вещи прогнозируемы. И я думаю, что совершенно правильно говорит коллега, что уничтожение нашей метеорологической службы, уничтожение пунктов по прогнозу погоды, которые были предприняты, как я понимаю, в конце 1990-х – начале 2000-х годов, если я правильно информирован, это стало сложнейшим ударом к тому, чтобы давать точный, правильный прогноз. Тамара Шорникова: У нас есть корреспондент в Иркутской области. Сейчас работает там Татьяна Григорьянц, как раз в Тулунском районе, который больше всего пострадал от наводнения. Прямо сейчас у нее узнаем последние события, последние новости. Татьяна, здравствуй. Иван Князев: Татьяна, здравствуйте. Татьяна Григорьянц: Коллеги, приветствую. Тамара Шорникова: Какова сейчас атмосфера? Что происходит на улице? Татьяна Григорьянц: Я хочу сказать, что мы третьи сутки находимся вообще на территории Иркутской области. В Нижнеудинске вода ушла еще в воскресенье. Тут, конечно, ситуация полегче, чем в Тулуне. В домах появилось электричество. В понедельник уже восстановили водопровод. Но сейчас в области снова ухудшается погода. В Нижнеудинске уже начался ливень. И жители готовятся не спать всю ночь, потому что неизвестно, что эта ночь принесет. А в городе Тулун (100 км от Нижнеудинска) пока дождя нет, но уже поднялся очень сильный ветер, и жители тоже, конечно, беспокоятся. По прогнозам в самые ближайшие часы будет сильная гроза. Затопило здесь почти треть города. Многие дома просто снесло с фундамента и отнесло водой на несколько километров. И еще вчера без лодок было не пробраться на другой берег. Но буквально за сутки вода ушла так же стремительно, как и прибывала. Я могу сказать – вчера мы стояли около моста, через который проходит трасса М53 из Владивостока в Москву. Мы с оператором и нашим звукоинженером стояли в воде по колено. Сегодня трасса вновь стала суше. Дорогу открыли. И все большегрузы, которые почти четверо суток стояли на подъезде к городу, они растянулись практически на 20 км и наконец продолжили свой путь. Люди, которые в городе имеют возможность перебраться на другой берег реки без лодки, кто-то до паводка даже успел закинуть часть вещей на крыши, пока шла эвакуация. И сейчас жители одалживают друг у друга лодки, чтобы эти вещи снять, просушить. Хотя надо честно сказать, что спасти что-то удалось единицам. В основном это одежда, посуда, какое-то постельное белье. На наших глазах один пожилой человек выкорчевывал остатки железного забора возле своего разрушенного дома. Очень плакал. Мимо него проходили прохожие и говорили о том, что он мародерствует. На что мужчина крепко ругался и продолжал выкорчевывать свой забор. Надо сказать, что мародеры захлестнули город так же сильно, как и вода из реки Ия. И те, у кого уцелело хоть что-то, сейчас отпрашиваются с работы, чтобы дежурить и сторожить свое жилье. Те, у кого ничего не уцелело, пока разместились в местной школе, там же ночуют, там дают горячую еду. По-прежнему очень остро стоит проблема с питьевой водой, потому что забор еще не починили. Кстати говоря, многие предприниматели города помогают и с водой, и с едой совершенно безвозмездно, приезжают и раздают прямо на улицах. Владелец одной из машиномоек даже организовал бесплатный душ у себя на машиномойке для пострадавших. Конечно, много волонтеров, которые спасают животных. Так часто бывает при подобных несчастьях, что кто-то не прочь навариться на чужой беде. Я скажу, что сразу после паводка в некоторых магазинах резко увеличили цены. Например, буханку хлеба можно было купить лишь за 100 рублей. Но сейчас (мы мониторили этот вопрос) товары продают по нормальной стоимости. Еще отмечу, что пока одни привозят вещи, еду, детские подгузники, лекарства, в общем все, что может понадобиться в качестве гуманитарной помощи со всей области, другие, не будучи пострадавшими от паводка, но будучи жителями города Тулун, приезжают и набирают это все себе – и провизию, и одежду – и увозят. Но в пунктах выдачи даже можно стать свидетелями неприятных скандалов по этому поводу. Однако в администрации нам говорят о том, что не имеют права отказать никому и философски относятся к ситуации, говорят: «Лучше пусть какие-то недобросовестные горожане, которых не так уж и много, унесут лишнее, чем те, кто действительно нуждается в помощи, останутся без нее». Тамара Шорникова: Тань, подожди, пожалуйста. Очень важно прокомментировать. Просто как раз пришло письмо от жительницы Нижнеудинска. Она пишет о выплатах, которые сейчас выдают на первое время. Говорит, что приходится отстоять битый час. Неужели нельзя организовать несколько точек? Духота, жара, с детьми. Комиссия должна оценить ущерб. «До прихода комиссии ничего не делайте». Так было сказано. Что ты об этом можешь рассказать? Как эта работа идет? Татьяна Григорьянц: Я хочу сказать, что действительно на базе МЧС или у администрации города в Нижнеудинске одна история, в Тулуне другая история, где нужно написать заявление на выдачу компенсации. Действительно, очень большие очереди. И многие даже устраивают такие очереди со своими домашними. То есть один сидит дома, сторожит вещи, второй стоит в очереди, чтобы подать заявление на получение компенсации. Это не получается сделать сразу у многих. Они возвращаются, приходят на следующий день. Но кто-то уже получил. В Тулуне мы сегодня общались с несколькими жителями, которые уже получили единовременную компенсацию 10 000 рублей на каждого человека, пострадавшего в семье. И уже могут хотя бы какие-то необходимые вещи, продукты для себя приобретать. Но то, что факт и проблема очередей существует, это так. Что касается комиссий, действительно, без прихода комиссии и оценки ущерба, конечно, людям большие выплаты не производятся. Больше того, я могу сказать, что сейчас, например, очень переживают. Те, кто остался не совсем без жилья, но по факту без крыши над головой. Например, дом затопило. Там был второй этаж. Частный дом затопило по второй этаж. И жить в нем фактически невозможно, потому что полы просели, все промокло, вещи больше не годны для употребления. И люди боятся, что им придется все это разгребать, как-то сушить и продолжать пользоваться, несмотря на опасность для своего здоровья, потому что есть такие слухи и опасения у жителей, что новые дома и новое жилье будут выдавать только тем, кто остался совсем без крыши над головой. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Иван Князев: Спасибо большое, Татьяна. Тамара Шорникова: С нами на связи была Татьяна Григорьянц из Иркутской области. Колесит наша съемочная группа по ней. Сейчас Татьяна вместе с коллегами работает в Нижнеудинске. Итак, что касается выплаты компенсаций, подробно еще обсудим. Но многие люди жалуются даже не на плохую организацию процесса, а на отсутствие какой-то эмпатии у людей, которые с ними работают. Потому что это агрессия. Понятно, у всех нервы на пределе, в том числе и тех, кто работает с людьми. Но что в этой ситуации можно поправить, как нормализовать этот процесс? Андрей Бабушкин: Смотрите, у меня есть хороший опыт работы в МФЦ в Москве, когда хорошо организован прием заявлений по 300 разным проблемам. Поэтому я думаю, что, видимо, было необходимо сформировать межрегиональную бригаду, собрать лучших сотрудников МФЦ, направить их туда, организовать электронную регистрацию и сделать так, чтоб наиболее опытные сотрудники, имеющие навыки работы с людьми, в том числе с людьми, находящимися в стрессовой ситуации, в состоянии агрессии, в состоянии очень сильных переживаний, чтобы они туда выехали и смогли организовать прием заявлений. Что такое принять заявление у 30 000 человек? Это, наверное, около 50 опытных сотрудников. Понятно, что их надо прикомандировать, их надо где-то разместить, их надо где-то расселить, их надо проинструктировать. Но я думаю, что за те дни, что прошли, эту работу вполне можно было выполнить. Дмитрий Журавлев: А кто их вообще будет прикомандировывать? Где они опытные? В Иркутске? Очень маловероятно. Система МФЦ у нас пока от Москвы далеко не отошла. И уж тема электронной записи – это все туда же. Иван Князев: Это тема для отдельного разговора. У нас телефон разрывается. Давайте вновь перенесемся в Иркутскую область. Нам звонит Ирина. Ирина, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Слушаем вас. Расскажите. Иван Князев: Где вы сейчас находитесь. Зритель: Я сейчас нахожусь в Нижнеудинске Иркутской области. У меня здесь в зоне потопления оказались мама и сестра. Организация на очень низком уровне. Комиссия, которая ходит обследовать дома по потоплению, людей не предупреждает. Они просто идут и идут. Люди вынуждены сидеть целыми днями около своих домов, потому что некоторые до сих пор в дома попасть не могут, и ждать комиссию. Ничего не предупреждается. Люди, которые в домах не прописаны, потому что очень много молодых семей. Да и молодых тоже, которые по разным обстоятельствам не могут жить в своих домах. Нет жилья. В выплатах отказывают. И как людям дальше жить, мы даже не представляем. Иван Князев: У вас документы сохранились? Вы уже обращались куда-то? Зритель: У нас документы сохранились. Но у нас получается то, что мама с сестрой проживали, в доме не прописаны. И поэтому нам сказали: «Вы, конечно, заявление напишите, но вам придет стопроцентный отказ». Иван Князев: О как. Тамара Шорникова: Расскажите еще про жилье. Много ли среди ваших знакомых тех, у кого жилье застраховано? Что по этому поводу вообще говорят? Какие компенсации обещают? Зритель: Про то, много ли у нас застрахованных домов, я не знаю, не слышала. Иван Князев: Скажите, пожалуйста, а сейчас деньги у вас есть? Вы где питаетесь? Где на ночь сегодня будете останавливаться? Зритель: Хорошо, что у нас в Нижнеудинске есть еще родственники. Ночуем у родственников. Иван Князев: «Скорая» работает у вас? Зритель: Мы не обращались, но говорят, что работает «Скорая». Тамара Шорникова: Спасибо большое. Это была Ирина. И сразу послушаем… Андрей Бабушкин: Можно прокомментировать? Я бы хотел Ирине порекомендовать. Понятно, что человек не был зарегистрирован по месту жительства. У него возникают проблемы с выплатой компенсации. Поэтому я бы рекомендовал Ирине в порядке статьи 264 гражданско-процессуального кодекса (это статья по установлению фактов, имеющих юридическое значение) обратиться в суд с заявлением. Это не исковое заявление. Это заявление об установлении фактов, имеющих юридическое значение. О том, что эти люди постоянно проживали по данному адресу. Иван Князев: А куда идти с этой статьей? Андрей Бабушкин: Речь идет о том, что когда встанет вопрос о выплате компенсаций, суд заработает, и это облегчит ей получение компенсации. Тамара Шорникова: Это в любом случае полезный совет. Спасибо вам за него. Иван Князев: Спасибо. Клавдия, Иркутская область. Здравствуйте. Слышите нас? Зритель: Да. Мы тоже живем в городе Нижнеудинске. У нас действительно в городе местные власти работают я бы не сказала, что организованно. Потому что сегодня, например, за той же выплатой мы пошли – в итоге мы ее не получили, потому что оказалось, что в доме прописана я одна. Хотя у меня муж, двое детей, мама. Мы все проживаем, мы все прописаны. И сказали: «Ну ладно, подождете». Иван Князев: В смысле? А как так получилось? Если они прописаны, у них в паспорте штамп есть, что они там проживают? Зритель: Они сейчас делают так. Они отправили нас в паспортный стол. То есть они создали работу паспортному столу. Теперь паспортный стол вынужден людям писать в справке подтверждение, что да, действительно, человек прописан в этом доме. То есть я не одна такая… Иван Князев: А паспорт нельзя просто показать тем людям, которые не верят в том, что вместе с вами там живет… Зритель: Это нужно спросить у местной администрации, у соцзащиты, которая выдает эту единовременную помощь в 10 000. То есть теперь говорят люди, которые им приносят справки, говорят: «Подождите. Мы сейчас составим новые». То есть элементарные вещи, составить списки, они не могут. Это один вопрос. Наши местные власти не могут организовать людям помощь в машинах, для того чтобы вывозить мусор, вывозить мокрые диваны, кровати, мебель – ничего не осталось вообще у людей. Иван Князев: Понятно. Спасибо, Клавдия. Зритель: Нет даже такой помощи. Возле моего дома вообще строят пешеходный мост, в 2 метрах от дома. Когда пошла вода, стало вымывать яму. Я выпросила со слезами на глазах: «Привезите мне хоть кучу гравия». Мне ее привезли. Теперь эти выкопанные возле опоры на стройке… Большущие ямы возле дома. И никто даже не пришел… строительство же идет на федеральном уровне… И никто не подъехал, не посмотрел: «Ребята, как у вас здесь? Можно отсыпать». Мы не можем даже проехать к дому, для того чтобы машину загнать элементарно в гараж. Мы ночуем в машине возле дома. Потому что в доме вообще у нас сыро все, запах, вонь и прочее. Иван Князев: Спасибо. Держитесь там. Андрей Бабушкин: По поводу необоснованных требований. Доказано то, что уже доказано паспортом. Я хочу обратиться к прокуратуре Иркутской области. Уважаемые товарищи, проведите срочно прокурорскую проверку. Только что люди нам сообщили о явных признаках уголовного преступления. Предусмотрено статьей 286 – «превышение служебных полномочий, повлекших ущерб для граждан». Иван Князев: Мы, конечно, будем надеяться, что когда-нибудь дело дойдет и до этого. Андрей Бабушкин: УВД должно возбудить уголовное дело. Чиновники, издевающиеся над гражданами, должны получить не только моральное осуждение, они должны оказаться на скамье подсудимых. Иван Князев: Дмитрий Анатольевич, я видел вашу реакцию на то, что говорила наша телезрительница. Дмитрий Журавлев: К сожалению, это именно то, о чем я говорил. Люди вместо того, чтобы делать дело, выполняют процедуры. Это у нас очень важное разделение. У нас процедуры и дело порой параллельны, а порой вообще не встречаются. То есть рядом не бывают. Вот они выполняют процедуры. По процедуре у них там в какой-то бумажке написано вот так. Я не говорю о паспорте. Это вообще запредельная вещь. Но даже все остальное. Иван Князев: Как я понимаю, даже в чрезвычайной ситуации они пытаются забюрократизировать элементарный процесс, когда нужно реагировать быстро. Дмитрий Журавлев: Что делать? Вот коллега говорил про советское время. В советское время при всей огромной бюрократии того времени была концентрация… Чем отличалось? Не только наличием ГУЛАГа. Власть сказала, чтобы построили – значит, построили. Не стоит вопрос о том, какая бумажка и какая процедура должна быть осуществлена. Должен быть предоставлен результат. Вот здесь за костюм в целом никто не отвечает. Все отвечают за пуговицы. Никого не интересует результат. Всем нужно выполнить свою функцию и доложить: «Выполнили. Все, товарищи, до свидания». Андрей Бабушкин: Я бы назвал это «дефицитом доброй воли». Дмитрий Журавлев: Здравого смысла. Андрей Бабушкин: И здравого смысла. Совершенно верно. Тамара Шорникова: Нет дефицита по звонкам в нашем эфире. Сейчас Анна на связи из Нижнеудинска. Здравствуйте, Анна. Иван Князев: Здравствуйте, Анна. Зритель: Здравствуйте. Звоню вам с Нижнеудинска. То есть у нас ситуация происходит такая, что нам выплат нет, мы ночуем в домах по 11 человек, дети голодные, власти ничего не делают. Иван Князев: А что это за дома такие – 11 человек? Зритель: Все знакомые. Иван Князев: Просто у знакомых? Тамара Шорникова: Есть какие-то специализированные центры, может быть, школы? Зритель: Я не знаю. У нас район Междуречье, который топить начало сразу. Мы находимся между двумя речками. Нам ничего не предлагали. Мы у знакомых. Мы познакомились с незнакомыми людьми, нас 11 человек, мы спим на полу. Ходим в администрацию… Так как мы являемся собственниками в жилье, но не прописаны в оплате, в помощи нам отказывают, так как мы не прописаны. Хотя являемся собственниками. У нас у детей есть доли в домах. Нас просто вежливо всех посылают. Когда я попросила просто – «дайте мне отказ на мою просьбу о помощи в письменном виде», нам не дают. Чтобы мы не обращались в прокуратуру. Мы здесь не живем. Мы выживаем. Помогите хотя бы вы нам. Иван Князев: Постараемся. Тамара Шорникова: Анна, подскажите. Была информация о том, что, как минимум, вас должны обеспечивать едой. Что на это отвечают в администрации? Зритель: Люди сами собирают, волонтеры, те, которых не затопили, или другие города. Но и этой еды не хватает. Иван Князев: Магазины не работают? Зритель: Магазины работают, но не у всех есть средства покупать. Иван Князев: Понятно. Тамара Шорникова: Понятно. Спасибо вам огромное. Иван Князев: Уважаемые гости, что посоветовать нашей телезрительнице, когда ей отказывают в справке? Она просит: «Дайте мне компенсацию». Говорят: «Нет, мы вам не дадим». Они говорит: «Да, официально напишите бумагу». Может, на телефон фотографировать? Андрей Бабушкин: Знаете, какой-то быстрый шаг сложно сказать. По-видимому, эту информацию необходимо разместить в интернете. Но вообще я понимаю по рассказам людей, что администрация области должна просто отстранить руководство города, ввести временную администрацию, направить туда вице-губернатора, который находился бы там постоянно до решения вопроса. Там должны быть первый вице-губернатор, первый заместитель прокурора. Они просто должны там создать временную администрацию, временный штаб и самостоятельно решать все эти вопросы. Местная администрация ничего делать не планирует, как мы можем понять из заявлений жителей. Дмитрий Журавлев: Как я понимаю, у женщины есть документ о собственности, который официальная бумага. Но даже она не помогает. Иван Князев: Да. Просят еще какую-то бумажку принести. Дмитрий Журавлев: 68-й закон четко говорит: «Если у людей пострадало имущество… Речь идет как об имуществе, которое находится в пользовании, то есть там, где они являются нанимателями муниципального жилья, и, соответственно, зарегистрированы там по месту жительства или месту пребывания, так и о том имуществе, что находится в собственности граждан». Почему федеральный закон не выполняется, сложно сказать. Наверное, если мы будем более глубоко копать, наверное, мы увидим, что, возможно, воля администрации парализована какими-то внутренними процессами. То есть я не удивлюсь, если узнаю, что эта же администрация пыталась что-то хорошее сделать для жителей, но ее били по рукам, ругали за нецелевое расходование средств, ругали за какие-то мелкие ошибки. И теперь они просто-напросто находятся в состоянии оцепенения и живут по принципу «как бы чего ни вышло». Вот то, что у нас в режиме чрезвычайной ситуации возможно безнаказанное мародерство, где расхищаются миллиарды и миллионы, но при этом органы власти парализованы и живут по принципу «как бы чего ни вышло, как бы нас за это ни наказали» - это, к сожалению, не только особенность законодательства, это особенность просто мировосприятия, мироощущения нашего чиновничества. Тамара Шорникова: Очень много вопросов по выплатам. Давайте попробуем сейчас на некоторые из них ответить. С нами на связи Александр Викторович Агапов, директор дирекции имущественного страхования страховой компании «МАКС». Александрович Викторович, здравствуйте. Иван Князев: Да, подключайтесь к нашему разговору. Слышали вы или не слышали, людям отказывают в выплате хоть каких-либо денег. Тамара Шорникова: Даже несмотря на штампы в паспорте с пропиской. Иван Князев: Да, оправдывают, что нет каких-то бумажек. Александр Агапов: Смотрите, если речь идет о помещениях, которые застрахованы, то страхователями могут выступать у нас кто в соответствии с законом? Собственники жилых помещений, наниматели, пользователи. То есть для того, чтобы определить лицо, получающее страховое возмещение, нужно установить статус этого лица. Насколько я понимаю, если у человека есть документ о собственности или он там постоянно зарегистрирован, то он может выполнять функции страхователя и, соответственно, получать страховое возмещение. Тамара Шорникова: Сейчас у многих документы утеряны в связи с ситуацией. Что в таком случае делать? Александр Агапов: Документ через какое-то время можно будет восстановить. В любом случае, нужно подать заявление. Если мы говорим о застрахованных жилых помещениях, жилых домах, нужно подать заявление в страховую компанию и в заявлении указать, что документы утеряны, и обязательно указать свой статус. В любом случае, если есть договор страхования, то при заключении договора страхования в заявлении на заключение договора страхования статус указывался. Поэтому в принципе страховой компании может быть достаточно полиса. Если полис утерян, то опять по закону страхователь может запросить дубликат у страховой компании. У страховой компании есть электронные базы, в которых вся информация хранится. Иван Князев: Мне интересно, а сейчас какие-нибудь страховые компании работают в тех районах? Александр Агапов: К сожалению, у нас нет филиала на той территории, но пока заявлений к нам не поступало. Иван Князев: Хорошо. Давайте представим такую ситуацию. Допустим, есть достаточно много людей, у которых жилье застраховано. Даже если они все-таки каким-то образом добрались до офиса страховой компании, насколько быстро они могут рассчитывать на получение денег. Александр Агапов: В соответствии с договором страхования и с правилами страхования, как правило, речь идет о сроке до 30 календарных дней в соответствии с правилами. Но в нашей практике, из практики компании «МАКС», когда у нас случаются такие чрезвычайные события, мы минимизируем срок выплаты страхового возмещения. Иван Князев: На сколько? Александр Агапов: Где-то 5-10 календарных дней. Рассматривалась ситуация, как быстро можно выплатить возмещение пострадавшим. У нас был такой не очень хороший опыт в плане трагической ситуации, когда в Москве произошел взрыв. И мы тогда пришли к решению, согласовали с властями города, о том, что мы будем выплачивать по упрощенной методике. Грубо говоря, достаточно один документ (заявление), и наш эксперт описывал повреждения в самом общем виде. И мы в течение буквально 3-4 рабочих дней мы выплачивали по упрощенной форме возмещение. То есть в принципе страховые компании, профессионально работающие на рынке, могут это сделать. А спустя уже месяц или два, когда ситуация становится более спокойной, мы доплачивали до полного размера ущерба. Вот такая практика тоже была. При ураганах такая практика была. Тамара Шорникова: На какую сумму может рассчитывать получатель? Хотя бы минимальный порог. Александр Агапов: Это зависит от страховой суммы в договоре. Договоры по сельским домам заключаются на суммы где-то тысяч 300-400. По новому закону установлен порог 500 000. Я думаю, что где-то процентов 20-30 этой суммы может быть выплачена очень оперативно. Тамара Шорникова: И вы, конечно же, по роду своей деятельности имеете дело с людьми, у которых есть такие договоры на руках. Если говорить о тех, кто жилье не страховал, куда им обращаться? Возможно, подскажете. На что они могут рассчитывать в данном случае? Александр Агапов: Опять мы возвращаемся в упомянутый закон защиты от чрезвычайных ситуаций (68), о защите населения и территории. В соответствии с этим законом предусмотрена компенсация. Другое дело, что если в страховании порядок понятен, он прозрачный и оперативный, то там, конечно, может потребоваться определенное время, для того чтобы администрация выплатила положенные компенсации. Тамара Шорникова: Да, спасибо большое. С нами на связи был Александр Викторович Агапов, директор дирекции имущественного страхования страховой компании «МАКС». Иван Князев: Уважаемые гости, смотрите, я читаю сейчас СМС-портал. Здесь не подписался человек. Тоже из Иркутской области. Пишет, что в Нижнеудинске после обычного дождя все улицы затоплены, никаких мер не предпринимается. Не то, что после наводнения. Это нормальная вообще такая история для наших городов, которые около дамб? Дмитрий Журавлев: Для районных – конечно. Откуда у них деньги? Что такое районный бюджет? Это слезы несчастного мэра, который наплакал себе кружку – и вот он бюджет. У нас все районные бюджеты вместе составляют 10% консолидированного бюджета страны. А на них все школы, на них все поликлиники. На этих бюджетах. Не на федеральном и не на региональном. Может быть, отчасти эти заторы с выплатами связаны с тем, что платить особо нечем, пока не пришли деньги из регионального и федерального фондов. Андрей Бабушкин: Практика показывает, чем беднее район, тем более сострадательны власти этого района гражданам. Потому что для них быть людьми – это не просто почетная обязанность. Это способ вести диалог с гражданами. Потому что у них нет финансовых ресурсов, которые позволили бы этим гражданам что-то заплатить. Я думаю, что на самом деле чуть поменьше у нас органы местного самоуправления. По нашим данным 6.5% от общего бюджета. То есть мы видим, что без региональных и федеральных субсидий они совершенно беспомощны. Но при этом людям объясняют, что, дорогие наши, подождите, такая у нас сейчас перспектива, мы подали заявку утром. Вечером у нас будет ответ. Завтра мы вам сообщим, когда будут выплачиваться компенсации. Вот контакты комиссии, вот график посещения комиссии пострадавших улиц. Улицу мы тогда будем посещать. Эту улицу тогда. Я думаю, что такого рода информирование граждан вполне посильно органам местного самоуправления. Дмитрий Журавлев: Если бы это пришло им в голову. Тамара Шорникова: Да, есть еще один телефонный звонок. У нас на связи Анна Геннадьевна Александрова из города Нижнеудинска. Анна Геннадьевна, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Расскажите о вашей ситуации. Зритель: Наша семья состоит из 7 человек. Кроме этого, 5 из них детей. И до наводнения мы проживали в городе Нижнеудинске по улице Баррикадная, 63. И на данный момент наш дом совсем разрушен. То есть мы не можем зайти в него. Тамара Шорникова: Где вы сейчас находитесь? Зритель: Мы находимся у родственников. Они нас приютили. В данный момент невозможно и страшно подойти к этому дому, потому что он был затоплен 1.5 метра водой. В доме было 1.5 метра воды. И у нас была уничтожена вся мебель полностью, вся бытовая техника. Детские, взрослые вещи – все было затоплено. Мы закупали стройматериалы на строительство, мы уже все подготовили. И все у нас унесло течением. Тамара Шорникова: Анна, скажите, по информированию много было нареканий действительно. За какой период, за какое время до того, как все случилось, вы узнали? Кто вам сообщил о том, что нужно эвакуироваться? Как вы поняли и как начали действовать? Иван Князев: Расскажите, как у вас вообще проходила эвакуация. Зритель: Нас по нашей улице никто не предупреждал. То есть не было ничего совсем. Мы просто увидели, что вода прибывает. И мы сразу начали собираться. И буквально в эту же ночь у нас пришла вода. То есть мы с мужем уже ездили на речку, все это караулили. Потому что течение было сумасшедшее. Иван Князев: Что успели спасти? Зритель: Ничего. Единственное – мы успели забрать документы. Тамара Шорникова: Что сейчас говорят местные власти? У вас все-таки большая семья. Обещают ли предоставить какое-то временное жилье, какие-то деньги на первые необходимые нужды? Зритель: Нет. Ничего не говорят. И временного жилья нам предоставить не могут, потому что у них этого нету сейчас. Иван Князев: Обращались уже куда-нибудь? Зритель: Мы писали заявление в администрацию по Ленина, 40. Нам сказали, что комиссия будет только со следующей недели. Андрей Бабушкин: Скажите, пожалуйста, а психологи МЧС работают с пострадавшими? Второй вопрос – появились ли МЧС-овские палатки для тех, у кого нет сердобольных родственников, чтобы хотя бы временно люди могли ночевать. Зритель: Нет. Ничего нету совсем. Ничего. Андрей Бабушкин: Меня поразило, когда у нас была трагедия, недалеко отсюда погибло 14 девочек-киргизок, они работали в типографии. Они задохнулись от дыма. Уже 2 часа работало МЧС. И пока я не сказал «ребята, где ваши психологи?», они нашли этих психологов, за руку их подвели к пострадавшим, и только тогда психологи начали с ними контактировать. До этого психологи и пострадавшие были совершенно в разных частях пространства. Тамара Шорникова: Анна с нами? Вы слышите? Еще такой вопрос. Все пишут сейчас о том, что высок риск заражения, боятся эпидемии. Проводится вакцинация. Что об этом можете рассказать? Зритель: Вакцинация у нас есть. Вода заражена очень сильно. Тамара Шорникова: Хорошо. Спасибо большое. Это была Анна Александрова из Нижнеудинска. Иван Князев: Андрей Владимирович, вы сказали, что человек имеет конституционное право на предупреждение. Андрей Бабушкин: Оно не конституционное. Оно право, закрепленное законом. Конституционное право – это право на безопасную окружающую среду. То есть это более глобальное право. А право на получение своевременной информации об угрозе жизни, здоровью, имуществу – это частный способ, частный порядок реализации конституционного права на безопасную окружающую среду. Иван Князев: Я правильно понимаю, что все те, кто сейчас пострадал и, как нам сейчас говорил наш телезритель, не были оповещены, они фактически могут подать в суд на государство? Или куда? Андрей Бабушкин: Да, они могут… Здесь в чем сложность? Иван Князев: На кого подавать? Андрей Бабушкин: Я думаю, что на МЧС. Когда у нас появился кодекс административного судопроизводства, то большинство жалоб граждан на бездействие или неправильное действие властей рассматриваются по кодексу административного судопроизводства. Но этот кодекс не имел до недавнего времени статью о возмещении причиненного вреда, понимаете? То есть материальный вред можно возместить. А моральный вред (мы понимаем, что моральная составляющая очень большая) возместить было нельзя. Сейчас, правда, законодатель меняет это законодательство. Но, конечно, людям придется приложить усилия. Я думаю, что грамотные адвокаты и сильные правозащитники здесь, конечно, очень потребуются. Дмитрий Журавлев: Боюсь, что только правозащитники. Грамотные адвокаты стоят дорого. Денег у них пока и на кровати нет. Поэтому здесь будет непросто. Андрей Бабушкин: Дмитрий Анатольевич, есть такое выражение «pro bono», когда адвокат берется бесплатно за какое-то общественно значимое дело, просто для того чтобы показать свое профессиональное мастерство. Я хочу обратиться к адвокатуре Иркутской области, чтобы сильные иркутские адвокаты приехали туда не за деньгами, а именно с целью помочь людям защитить свои интересы. Тамара Шорникова: Давайте от далеких судебных перспектив к конкретной ситуации, в которой сейчас оказались люди. Многие из тех, что сейчас нам звонят, говорят о том, что они живут у родственников, у знакомых, по 11 человек, в машинах ночуют. Потому что нет сейчас временного жилья у местных администраций. Почему-то никто не говорит о палатках МЧС и так далее. При этом мы понимаем, что это регион с суровым климатом. Там в августе уже начнется осень, в сентябре начнется зима. Успеют ли? Что делать сейчас конкретно? Как помочь этим людям? Потому что действительно решать проблему нужно очень быстро. Дмитрий Журавлев: Можно ли успеть? Можно. Успеют ли? Неизвестно. Потому что сколько уже дней длится эта история? Если в таком же темпе продолжать, то не успеют. Просто у меня почему-то появляется ощущение, что через некоторое время так окажется президент. Еще немного, и вопрос встанет уже на уровне того, чтобы этот вопрос решала федеральная власть. Это, кстати, очень плохо. То, что мы должны включать самые высшие силы, для того чтобы разрешить, в общем-то, серьезную, но не смертельную проблему – это плохой признак. Признак того, что местные региональные власти работают очень некачественно. Да? Понятно, что после появления президента появится все: и палатки, и дома, и экскаваторы. Тамара Шорникова: Видимо, повторный визит нужен. Дмитрий Журавлев: Уже туда, в сам Нижнеудинск. Иван Князев: Дмитрий Анатольевич, а есть вообще такая практика, когда, может быть, и финансами, и техникой, и людьми помогают соседние регионы? Понятно, что рядышком… Дмитрий Журавлев: Карта у вас была за спиной. И посмотрите на соседние регионы. А кто? Тамара Шорникова: Уже сегодня опубликовал обращение Алтайский край о том, что готовы принять соседей. Дмитрий Журавлев: Очень небогатый Алтайский край. Тамара Шорникова: Очень небогатый, но, тем не менее, предлагающий свою помощь. Дмитрий Журавлев: Хорошо, что они это делают. Но у них тоже возможности очень ограничены. Все равно федерации включаться придется. Иван Князев: Насколько я помню, в Советском Союзе такая практика была очень сильно развита. Если где-то что-то случается, со всего Союза волонтеров направляли. Первые, кто приходит на помощь – это соседи. Дмитрий Журавлев: Но в Советском Союзе это все организовывалось с федерального уровня. Потому что первый человек, который занимался чрезвычайной ситуацией, был глава правительства. Иван Князев: А губернатор соседнего региона может сказать: «Все, я направляю помощь в соседний…» Дмитрий Журавлев: Конечно. Она у него должна быть. Я немножко знаю Алтайский край. Я понимаю, что не так легко им было найти эту помощь, чтобы ее направить в соседний регион. Это не богатейшая Якутия. Это довольно скромный регион по возможностям. То, что они это смогли, им, что называется, уважение и глубокий поклон, но, понимаете, на это можно надеяться, но нельзя рассчитывать. Нельзя рассчитывать только на эту горизонтальную помощь. Потому что всем тяжело. Андрей Бабушкин: Вы знаете, после сегодняшнего разговора я позвоню председателю Российского Красного креста Раисе Тимофеевне Лукутцовой, переговорю с ней по поводу того… Я знаю, что Красный крест уже работает там. К своему стыду, не могу сейчас точно сказать, что именно сделано Красным крестом, но я переговорю с ней о том, чтобы максимально была оказана помощь иркутскому Красному кресту, для того чтобы они на месте эти проблемы решали. Смотрите, мы с вами видим, что есть вещи финансово емкие, а есть вещи, которые никаких финансов не требуют. Это организованность, это информированность, это доброе нормальное отношение к людям. И мне, конечно, очень странно, что такая беспомощность МЧС снова здесь проявляется. Просто у МЧС, конечно, мощнейшие склады. Как мне рассказывали, в палатках МЧС можно поселить несколько процентов населения всей нашей страны. Почему эти палатки до сих пор не добрались до Нижнеудинска, остается только гадать. Но я созвонюсь обязательно сегодня с представителями… С МЧС не могу созвониться, но созвонюсь с общественным советом МЧС. Там очень сильный общественный совет. Я надеюсь, что они своих партнеров по чрезвычайным ситуациям активизируют в этом плане. Иван Князев: Еще один звонок у нас есть. И вновь Анна, да? Тамара Шорникова: Да. И вновь Нижнеудинск на связи. Давайте послушаем. Анна, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Наша семья тоже попала в зону затопления. У нас затоплен дом, земельный участок. И у нас проблема с выплатами. То же самое, что и у остальных. Отказывают в выплате, потому что была зарегистрирована я одна в доме. Но мы жили, проживали всей семьей. Двое детей у нас. И обследование дома… сказали, что еще приедет комиссия, и сегодня по графику должна была приехать комиссия, но ее не было. Тамара Шорникова: Понятно. К кому-то уже комиссия приехала? Может быть, из ваших соседей. Оценили? Что говорят? Какие суммы обещают? Зритель: Нет. У наших соседей не было комиссии. Андрей Бабушкин: А есть какая-то горячая линия, куда можно позвонить и узнать, когда эта комиссия приедет, куда она делась, куда она исчезла? Есть такая горячая линия? Нет такой горячей линии, да? Зритель: Телефон в администрации. Но люди звонили, говорят, что там никаких объяснений не дают уже. Андрей Бабушкин: Это не горячая линия. Это обычный телефон дежурного по администрации, да? Зритель: Да. Тамара Шорникова: Спасибо большое, Анна. Анна рассказала о затопленных личных участках. Но уже сейчас, естественно, местное министерство сельского хозяйство говорит о больших затопленных посевных территориях. Как это отразится на регионе? Дмитрий Журавлев: Я думаю, что на огромные доходы от сельского хозяйства этой области никто и не рассчитывал. Но восстанавливать все равно придется. Потому что в общей потере (а там огромные суммы)… Я, правда, могу ориентироваться только на то, что официально объявлено. Там идет речь о сотнях миллиардов рублей. Но это восстановить можно. Это восстановить гораздо проще. Мы все-таки крупнейший экспортер по тому же зерну. Завезти зерно из федеральных запасов… У нас стратегический запас, по-моему, есть всего. Иван Князев: Еще один момент, который беспокоит – это все-таки экология. Говорят, что там уже прививки делают, и так далее. Я знаю, там, по-моему, даже есть скотомогильники, если я не ошибаюсь. Тамара Шорникова: Да. Во-первых, экология. Во-вторых, это действительно безопасность людей, потому что затоплены скотомогильники, затоплены другие опасные объекты. Дмитрий Журавлев: Нет. Этим, конечно, нужно заниматься. Но этим, я думаю, в первую очередь должны заниматься специалисты. Я говорю о Минздраве и о том же МЧС, потому что МЧС рассчитано и на решение этой задачи. Не просто там погасить пожар и вывезти людей из наводнения. Они должны заниматься и этим вопросом. У них есть и специалисты, и достаточно серьезные ресурсы. Андрей Бабушкин: И Роспотребнадзор. Иван Князев: Я просто к тому, что эпидемия там не вспыхнет никакая? Если люди сейчас говорят, что им пить нечего. Волонтеры работают, но ни шатко ни валко. Дмитрий Журавлев: Волонтеров тоже винить нельзя. Они заложники ситуации. Потому что эту воду надо же где-то взять, чтоб привезти. Иван Князев: Сейчас лето. Скоро начнется жара. Питьевая вода. Дмитрий Журавлев: Опасность, на мой взгляд, есть. Я не медик, но опасность есть. Что мы обсуждаем сегодня? Мы обсуждаем утерянные возможности. Все, что мы обсуждаем, как правильно сказал коллега, там не всегда нужны ресурсы. Там нужна организация. Если бы эта организация присутствовала с первого дня, то, наверное, той же проблемы эпидемии бы просто не было. Правда, организация – это не так просто. Это еще вопрос компетенции аппарата управления. А вот с этим у нас, к сожалению, на местном уровне есть проблемы. Тамара Шорникова: И, конечно же, давайте сейчас… Это важно тоже проговорить. Потому что огромное количество людей переживает из-за погоды. Потому что синоптики говорят о том, что ливни могут вернуться… Иван Князев: Да сейчас уже дожди. Нам звонили, говорили, что… Дмитрий Журавлев: Да. Что где-то уже снова. Тамара Шорникова: Что будет? Чего действительно ждать? Спросим об этом у руководителя Гидрометцентра России Романа Вильфанда. Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Роман. Роман Вильфанд: Здравствуйте. Иван Князев: Каков прогноз у вас? Что дальше ждет жителей Иркутской области? Роман Вильфанд: Ситуация такова. Сейчас происходит спад уровня воды. Это безусловно. Кстати говоря, на реках Иркутской области происходит спад, но на Енисее на самом деле повышение уровня. Поскольку ангарская волна сейчас дошла до Енисея, но на реке Канск потоплены дачные участки и так далее. Но на юго-западе Иркутской области все-таки происходит постепенный спад уровня воды. Но подъем уровня был настолько велик, что даже сейчас у города Тулун утром высота уровня превышала на 2 м 70 см пороговое значение опасной отметки. Опасная отметка говорит о том, что наступает опасное время, то есть затапливаются дороги, дома и так далее. И медленный, медленный спад сейчас будет проходить. Вопрос – возможно ли повторение? Надо сказать, что сейчас очень интенсивные дожди прогнозируются и в районе Хакасии, и Тывы, юга Красноярского края. И постепенно эта циклоническая деятельность, которая обусловливает эти дожди, будет постепенно смещаться к Востоку. Но все-таки повторения таких интенсивных сильных ливней, которые привели сначала к горному паводку, а затем уже подтоплению рек в устьях, все-таки не стоит ожидать. Потому что эти осадки, которые мы прогнозируем в конце рабочей недели (в пятницу, субботу) замедлят спад, они могут приостановить его. А это на самом деле очень неприятная ситуация. Кстати говоря, осадки абсолютно точно такими большими не будут. Но все-таки почва на водосборе промокшая, она не впитывает больше влагу. Поэтому все осадки, которые на водосборе наблюдаются, они, как по асфальту, скатываются в русло реки и приводят к повышению, но к небольшому повышению. Конечно, более детальный прогноз мы выпустим в четверг. Либо об опасных отметках, либо этого не произойдет. Скорее всего, ситуация будет улучшаться. Вопрос в том, может ли в принципе повториться подобная ситуация. Все климатологи утверждают, что это возможно. Дело в том, что в условиях потепления климата возрастает повторяемость экстремальных событий. Я напомню, что разлив Амура, который наблюдался в 2013 году, был непросто невероятным, фантастическим. Повторяемость таких событий отмечается как 1 раз в 250-300 лет. В прошлом году были подтоплены в результате паводка очень многие населенные пункты Забайкалья. Этого раньше не наблюдалось. И вот события, которые отмечают на юго-западе Иркутской области, на юго-востоке Красноярского края, на самом деле их повторяемость тоже очень редкая – один раз в 20-25 лет, даже 30 лет. Это говорит о том, что то, что раньше казалось невероятным, на самом деле повторяется все чаще. И задача метеорологов – разрабатывать системы раннего предупреждения. Но эти ранние предупреждения возможны за 4-5 дней, в отдельных случаях – за 2 суток такие интенсивные дожди можно прогнозировать. В принципе повторяемость таких событий будет увеличиваться. Тамара Шорникова: Спасибо большое. Это был прогноз от руководителя Гидрометцентра России Романа Вильфанда. У нас буквально минута до конца эфира. Мы так и останемся беззащитными перед природой, или все-таки этот опыт, возможно, научит нас реагировать по-другому на такие ситуации? Дмитрий Журавлев: Мы должны перебдеть и создать систему защиты от того, что может произойти не раз в 250 лет, а может произойти раз в 3 года. Андрей Бабушкин: Мы должны перестроить систему реагирования на чрезвычайные ситуации, включая создание мобильных сил как гуманитарного, так и спасательного характера, а, может быть, даже ставить вопрос перед международным сообществом о создании объединенной всепланетной службы, которая имела бы в различных точках Земного шара свои опорные пункты, с тем чтобы когда в какой-то стране Земного шара произошла катастрофа, немедленно автоматом самые лучшие спасатели мира туда прибывали, спасали людей, спасали имущество, оказывали им помощь на местах. Иван Князев: Спасибо большое, друзья, что сегодня пришли к нам в студию. Мне остается только напомнить, что к этой теме наши коллеги еще сегодня вернутся в 18:30. Тамара Шорникова: Да. И нам остается представить наших гостей, с которыми мы обсуждали эту тему. Андрей Владимирович Бабушкин, член Совета по правам человека при президенте Российской Федерации. Дмитрий Анатольевич Журавлев, генеральный директор Института региональных проблем. Спасибо, до свидания. Андрей Бабушкин: Спасибо.