Назад к крепостному праву!
https://otr-online.ru/programmy/segodnya-v-rossii/nazad-k-krepostnomu-pravu-39112.html Оксана Галькевич: Вы знаете, уважаемые телезрители, некоторые темы, как кажется, никогда не уходят из нашей жизни или возвращаются в нее спустя долгое время в неожиданном весьма виде. Буквально накануне мы говорили с вами о том, кому же на Руси жить хорошо. И вот подоспел ответ из Челябинска. Там инициативная группа челябинского отделения горно-металлургического профсоюза запустила сбор подписей под петицией (не поверите) за легализацию крепостного права в Российской Федерации.
Константин Чуриков: Т. е. зря старались декабристы, вся прогрессивная интеллигенция первой половины XIX века? Но вот предложено вернуться в эпоху до 1861 года. Кстати, эта оригинальная идея находит поддержку. Собрано уже – чуть меньше, но все-таки – почти тысячу подписей. Челябинцы даже сняли специальный ролик с хештегом #олигархунаподтяжки. Давайте посмотрим.
Оксана Галькевич: Как раз там и есть ответ на вопрос, кому же жить хорошо на Руси. Давайте посмотрим.
ОПРОС
Константин Чуриков: На самом деле у этого ролика есть продолжение. Дальше там один из сотрудников готов поделиться зарплатой, другая готова не ходить в отпуск. В общем, предусмотрены меры, чтобы барин был доволен.
Оксана Галькевич: Креатив просто бьет ключом. И вот сейчас у нас, друзья, на связи как раз один из представителей этой креативной творческой группы Владимир Ревенку, заведующий организационным отделом челябинской областной организации горно-металлургического профсоюза России. Владимир Евгеньевич, здравствуйте.
Константин Чуриков: Здравствуйте.
Оксана Галькевич: Владимир Евгеньевич, первый вопрос, естественно, который возникает: ну, вы же это несерьезно?
Константин Чуриков: Вы же пошутили?
Оксана Галькевич: Это же такой троллинг 80-го уровня, стеб, я не знаю, как еще сказать.
Владимир Ревенку: Да, конечно, это сатира, это шутка. Но на самом деле в каждой шутке есть доля шутки, как говорят.
Константин Чуриков: Какая правда в этой шутке, если серьезно?
Оксана Галькевич: Давайте в долях.
Владимир Ревенку: На самом деле это уже не в первый раз проводим подобные мероприятия, не в первый раз выходим на акции. В частности, 7 октября. Этот ролик готовился к 7 октября. Нас беспокоит та ситуация, которая сегодня есть в моногородах с низкой заработной платой, в условиях монопсонии. И этот ролик как раз о том. И многие сейчас гости у вас в эфире говорили о том, что низкая заработная плата. А тем не менее повышаются тарифы и т. д. Вот об этом ролик.
Оксана Галькевич: Владимир Евгеньевич, вот честно я вам скажу, вы только не принимайте близко к сердцу, не обижайтесь. Мы привыкли, что профсоюзы-то у нас, в современной Российской Федерации, карманные.
Константин Чуриков: Своя организация.
Оксана Галькевич: Да, да. И что вот, скажите, вы затеяли, эту кашу заварили? Пошли бы по-тихому, договорились с этими своими горно-металлургическими «баринами», #олигархаминаподтяжке, и как-то решили бы вопрос. А вы…
Владимир Ревенку: Если вы зайдете на канал YouTube нашей организации, вы увидите, что каждый год 7 октября либо 1 мая мы подобные акции уже проводим. Мы сдавали кровь на ипотеку, акция называлась «Накопи на ипотеку, как капля». Мы проводили «Детский лагерь «Асфальт», это такая монстрация того, что сегодня все меньше и меньше детишек у нас могут позволить себе отдыхать в детских лагерях. Поэтому ваше представление о профсоюзах… Мы как все общество: мы разные.
Оксана Галькевич: А результат-то есть хоть от этих ваших монстраций, от этих ваших акций бесконечных? Очень креативных, надо сказать. Социально важных, значимых.
Владимир Ревенку: Конечно, есть. Они, может быть, не такие, какие мы хотели бы. Но они есть.
Константин Чуриков: Ну, например?
Владимир Ревенку: Мы когда проводили акцию «Детский лагерь «Асфальт», задача была такая: сделать меньше плату работника за отдых ребенка. Мы добились того, что на этом предприятии, куда мы делали акцию, сами родители стали платить меньше. Более того, раньше родитель не мог себе позволить двух детей отправить в этот лагерь, сейчас есть такая возможность. Есть и точечные победы, есть какие-то и большие победы. Поэтому и проводим подобные акции.
Константин Чуриков: Владимир Евгеньевич, а с вашей точки зрения какой путь лучше? Вот такой креативный (ролик, петиция) или взяли плакаты и вышли на улицу? Что действеннее, как вам кажется?
Владимир Ревенку: Все пути хороши. Но не надо отказываться от любого пути. И опыт наш показывает. Мы еще, может быть, лет 5 назад проводили иначе акции. Вот эта акция – честно говоря, для нас это откровение, что вот таким образом действительно Интернет, я не полукавлю, взорвался. Потому что к концу недели уже будет около миллиона, скорее всего, просмотров. С разных социальных точек. Поэтому все надо использовать. Мы, как профсоюзы, включаем в себя и молодежь, и более старших товарищей. Поэтому использовать надо все.
Константин Чуриков: А по поводу «барина». У вас вот профсоюз. Что ваши начальники, директора вам говорят?
Оксана Галькевич: Барин не обиделся?
Владимир Ревенку: Мне кажется, они еще не видели этот ролик. Это не их формат. Мне так кажется. Но надеюсь, что после этой передачи обязательно увидят. У нас сейчас идут переговоры, т. е. ежедневно, практически ежегодно, раз в 3 года у нас подписывается тарифное соглашение. Поэтому этот ролик тоже в том числе туда.
Константин Чуриков: В двух словах все-таки сформулируйте напоследок: в чем мы крепостные сегодня? Мы, большинство россиян.
Владимир Ревенку: Хорошо. Смотрите, какая ситуация. Получая 12-20 тысяч в моногороде в условиях монопсонии, я себе могу позволить только заплатить за ЖКХ, я могу себе позволить заплатить… это лукавство, что сегодня образование бесплатно… за медицину и т. д. Я не могу быть мобильным. Крепостное право есть суть привязки в данном случае, когда это было до 1861 года, крепостного к помещику. А сейчас это привязка либо к предприятию, либо к той локации, к тому месту, где я живу.
Оксана Галькевич: У меня такой вопрос к вам напоследок. Костя, извини.
Константин Чуриков: А напоследок я спрошу.
Оксана Галькевич: Владимир Евгеньевич, а вы не боитесь, что ваша в некотором смысле все-таки шутейная инициатива будет воспринята определенным образом всерьез. Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется. И вот какой-нибудь извращенный вид ваша история со сбором подписей примет.
Владимир Ревенку: Но если бы мы боялись, мы бы это не делали. На самом деле, мы устали уже бояться. Устали бояться.
Константин Чуриков: Спасибо, спасибо. Это был Владимир Ревенку, заведующий организационным отделом челябинской областной профсоюзной организации горно-металлургического профсоюза России.
Оксана Галькевич: И сейчас у нас на связи еще один собеседник. Давайте подключим акул капитала.
Константин Чуриков: Почему акул капитала? Неправда. Защитник трудовых прав.
Оксана Галькевич: А, нет. У нас предполагался, там другой. Социолог, да, защитник трудовых прав. Владимир Ефимович Гимпельсон с нами на связи, директор центра трудовых исследований Высшей школы экономики.
Константин Чуриков: Здравствуйте, Владимир Ефимович.
Оксана Галькевич: Здравствуйте.
Владимир Гимпельсон: Здравствуйте. Только вы меня неправильно назвали.
Оксана Галькевич: Неправильно, неправильно.
Владимир Гимпельсон: Я не защитник трудовых прав, а я их исследователь.
Константин Чуриков: Исследователь, наблюдатель. Человек над схваткой. Тем более. Владимир Ефимович, по-вашему, что честнее – действительно, узаконить крепостное право? Или все-таки есть шанс побороться за свои права и сделаться менее крепостными сегодня?
Владимир Гимпельсон: Вопрос, конечно, хороший. Отчасти философский, отчасти практический. Проблема возникает тогда, когда у людей нет выбора. А выбора нет тогда, когда нет работы, с одной стороны, когда у нас нет достаточного человеческого капитала, чтобы все поменять. Уйти, самому стать предпринимателем, переехать в другой город, что-то такое сделать, что позволит вам быть независимым от этих ненавистных работодателей. И когда нет сбережений, нет доходов. Потому что если нет сбережений, то вы не можете обойтись без работы, вы не можете переехать в другой город и т. д. В итоге, получается, выбора нет. Выбора нет – значит, вы привязаны, значит, вы зависимы.
Константин Чуриков: Еще один философский вопрос. Мы начали сегодня разговаривать об охранниках, о тех людях, которые приходят в эту профессию. Вот кто кого закрепостил? Это среда человека так закрепостила или человек сам виноват, что у него нет никакого выбора? Как вы считаете? В нашей стране какие пропорции?
Владимир Гимпельсон: Я думаю, то и другое. Потому что для того, чтобы был выбор, в данном случае на рынке труда, должны быть вакансии, должна быть экономика, которая генерирует спрос на наш труд, которой мы нужны как работники. Тогда мы можем диктовать свои условия. С другой стороны, для того, чтобы диктовать свои условия и для того, чтобы иметь этот выбор, эту свободу, мы должны быть очень хорошими специалистами. Мы должны обладать какими-то особыми навыками, нужными профессиями. Мы готовы тогда сказать: раз мы вам тут не нужны, вы нам платите три копейки, я ухожу, я пойду к вашему конкуренту. Т. е. в этом случае должны быть и конкуренты. А экономика не создает конкурентов. Она во многом монополистическая, и показатели создания рабочих мест очень низкие. С одной стороны. А с другой стороны, мы не очень-то сами инвестируем в свой человеческий капитал.
Оксана Галькевич: Вот. Владимир Ефимович, я вас хочу спросить. Вы говорите о том, что экономика у нас так устроена. Во-первых, почему эта самая экономика, платя три копейки работнику, себе-то не забывает платить 10, 20, 30 копеек и не инвестирует в человеческий капитал своих сотрудников? И почему эта самая экономика не борется, не конкурирует за работника? Чтобы уходить от одного к другому, на рынке должен быть какой-то разброс, выбор этих самых зарплат. А их нет.
Владимир Гимпельсон: Конечно, конечно. Вы ставите прямо политические вопросы. Если мы сейчас начнем…
Оксана Галькевич: Нет-нет, я просто так в прямом эфире спросила.
Константин Чуриков: Держи себя в руках.
Владимир Гимпельсон: …мы уйдем далеко от экономики. Ну, причин очень много. И одна из причин – этот тот бизнес-климат, который есть. Если он плохой, если риски, которые непрогнозируемы, которые никаким образом не могут быть захеджированы, то люди не инвестируют. Они не инвестируют в компании, они не инвестируют в технологии, они в конечном счете не инвестируют в работников. И мы не инвестируем в себя тоже. Это глобальная проблема.
Константин Чуриков: Спасибо, Владимир Ефимович. Владимир Гимпельсон, директор центра трудовых исследований Высшей школы экономики, был у нас в прямом эфире. Мы сейчас буквально на 15-20 минут прервемся, у нас выпуск новостей будет.
Оксана Галькевич: А потом мы продолжим разбираться в этом вопросе, почему не инвестируют в нас наши начальники, почему мы не инвестируем в себя. Вообще, как нам живется при капитализме, друзья. Почему наша жизнь складывается таким образом, как она складывается. Капитализм с человеческим или нечеловеческим лицом сложился за последние 30 лет в нашей стране? Подключайтесь к разговору.