Петр Кузнецов: «Не давить бульдозером, а отдать бедным». В ОНФ предложили конфискованные таможней товары не уничтожать, а передавать благотворительным организациям, которые уже, в свою очередь, могли бы каким-то образом распределять все это среди нуждающихся. Ну, хорошие благотворительные организации умеют это делать и знают как. Ксения Сакурова: Они, конечно, да, знают, кому это нужно. Петр Кузнецов: Отдавать на откуп. Ксения Сакурова: И, в принципе, наверное, действительно, умеют это делать. По мнению общественников, передача на благотворительные нужды конфиската могла бы стать важным элементом социальной политики, но для этого нужны изменения на законодательном уровне. По нынешним правилам, изъятое таможней уничтожается, если расходы на хранение и транспортировку превышают себестоимость вещей. Почему так происходит, что у нас нередко дорогостоящие товары оказываются под гусеницами бульдозера? Мы будем обсуждать вместе с экспертами. С нами на связи Елена Мильто, начальник Управления проектных инициатив ОНФ. Елена, здравствуйте. Петр Кузнецов: Елена, здравствуйте. Елена Мильто: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Ну и подробнее хотелось бы как раз об этой инициативе. Да, действительно, в июле мы обратились в Росимущество с предложением передавать нуждающимся конфискованные таможней товары, которые подлежат уничтожению или невостребованные на торгах у коммерческих организаций. И таких товаров много. Нуждающихся тоже много. И здесь было бы здорово, если бы наша инициатива была услышана, рассмотрена и воспринята не просто как предложение, а как такой правильно построенный диалог, возможно, который приведет, действительно, к изменениям в социальной политике. Было бы здорово. Ксения Сакурова: Елена, а как так сейчас получается, что стоимость хранения некоторых товаров превышает их себестоимость, и они, действительно, оказываются под гусеницами бульдозеров? Почему уничтожают сейчас? Елена Мильто: Ну, вы знаете, этот вопрос, наверное, лучше задавать коллегам из профильных структур – таможни, Росимущества. Я, к сожалению, не могу ответить на этот вопрос: почему? Но я могу точно ответить на вопрос, что это обязательно нужно сделать. И самое главное, что механизм, в принципе, понятен, как это возможно сделать. И мы очень надеемся, что схема, предлагаемая нами, будет обсуждена и будет воплощена в жизнь. Ксения Сакурова: Елена, а у вас есть информация о том, какие товары чаще всего оказываются уничтожены? И вообще о каких объемах речь? Елена Мильто: На самом деле у Народного фронта есть несколько проектов, социальных, федеральных, которые направлены на разную целевую аудиторию, в том числе есть проект «Срочная социальная помощь – 128». И мы как раз смотрим на то, что в этот проект обращается просто круглосуточно большое количество людей, которым нужна помощь прямо здесь и сейчас, сегодня. И то, что они просят – это не какие-то космические корабли и непонятные вещи, а это очень обыденные товары, к которым мы все, в общем-то, привыкли, а люди в них нуждаются. Это еда. Это одежда и обувь. В том числе детские товары очень требуются всем гражданам, которые попали в сложную жизненную ситуацию. Знаете, как раз такие граждане – они из разных аудиторий. Это могут быть бабушки, которые, допустим, живут одиноко. Это могут быть многодетные, которые не справляются с такой социальной нагрузкой. Это могут быть одинокие мамы. И людей, которым нужна помощь, их действительно много. Петр Кузнецов: Елена, но конфискованными могут быть, например, дорогущие часы и все то прочее, что особо бедным сейчас не нужно, если мы говорим именно о предметах. Ваша инициатива подразумевает то, что эти товары будут каким-то образом реализованы? Деньгами раздавать в таком случае? Елена Мильто: Вы знаете, в первую очередь мы, конечно же, говорим о товарах и продуктах, которые невысокой стоимости и которые нужны каждому гражданину, попавшему в сложную ситуацию. Если мы говорим о каких-то дорогостоящих товарах, то, наверное, это следующая ступень переговоров. И это совершенно другой механизм, который должен быть. Петр Кузнецов: Совершенно верно, с изменениями в законодательстве, безусловно. Елена, а много вообще? Вот объемы, чтобы понять. Много ли конфисковывается тех самых товаров, которые нужны бедным? Вы оценивали? Елена Мильто: На самом деле это тоже сейчас вариант и возможность для переговоров с профильными органами. Мы очень ждем ответа от Росимущества, надеемся на его положительную окраску. И уже тогда мы сможем говорить о точных цифрах и о том, как этот механизм может работать. Петр Кузнецов: А мы правильно все-таки понимаем, резюмируя, что сейчас благотворительная передача, будь то продукт или товар, она просто приравнена к продаже? В этом сложность? Елена Мильто: Ну, есть ограничение, да, что оно должно уничтожаться. А мы предлагаем его пересмотреть. И если есть возможность, если все сертифицировано, все допущено по срокам годности и прочее, как раз эти товары передавать самым нуждающимся. Ксения Сакурова: Но тут, наверное, еще вопрос: как сделать так, чтобы это действительно доходило до нуждающихся, а не уходило в какие-то такие магазины таможенного конфиската, где это бы распродавалось и шло бы кому-то в карман? То есть тут механизм какой-то должен предусматривать это. Елена Мильто: Абсолютно вы правы. И мы как раз предлагаем вариант работы через понятные и проверенные временем благотворительные фонды, которые точно знают, кто в регионе, кто на земле нуждается в этих товарах. И таких фондов немало на самом деле. Но вот эту схему построить – я надеюсь, опять же при положительном ответе Росимущества – нам предстоит. Петр Кузнецов: Елена, оставайтесь с нами, у нас сейчас звонок телезрителя. Возможно, у вас будет комментарий какой-то по итогам выступления. Валентина из Свердловской области. Добрый день. Зритель: Здравствуйте. Ксения Сакурова: Здравствуйте. Зритель: Спасибо, что дозвонилась. Петр Кузнецов: Спасибо вам. Зритель: Я тоже не против, чтобы это все конфискованное отдавали людям, которые, как говорится, нуждаются в этом, а не отправляли куда-то в магазины, потом перепродавали. Некоторые люди же действительно нуждаются и в продуктах, и в одежде, у которых много людей. Их действительно жалко, прямо до глубины души, даже слезы на глазах! Жалко! Дети ходят, как говорится, в худом всем идут, потому что ну не на что купить, действительно. И родители хорошие, не пьющая семья, но они не могут справиться с этим. Я за то, чтобы действительно… Ну отдайте! Зачем вот это все тракторами перепахивать? Я не знаю… Петр Кузнецов: Вы поддерживаете, Валентина. Но здесь такой ключевой орган в этой истории – благотворительные организации. Есть ли у вас доверие к благотворительным организациям здесь и сейчас в нашей стране? Потому что это они будут распределять потоки. Зритель: Вы знаете, я не согласна с этим. Они могут даже не раздать это. Как-то надо по-другому это делать. Петр Кузнецов: Вопрос тогда: кто это должен делать, раз не они? Ну, вы за сам принцип, мы поняли вас. Зритель: Надо отдать людям. Петр Кузнецов: «Инициатива хорошая», – говорит Валентина из Свердловской области. Ксения Сакурова: Елена, а почему не социальные службы? Ведь у нас же существуют органы опеки, социальные органы. Почему не они? Почему именно благотворительные организации? Елена Мильто: Ну, на самом деле это тоже точка переговоров. Ну, это наше предложение, потому что мы работаем с благотворительными фондами, и мы точно знаем, что они трудятся действительно на благо людям. Это не говорит о том, что социальные службы работают как-то по-другому. Это говорит о том, что благотворительные фонды Народному фонду просто ближе. И поэтому я думаю, что мы это будем обсуждать, выбирать и решать. Петр Кузнецов: Спасибо. Ксения Сакурова: Спасибо, спасибо. Петр Кузнецов: Елена Мильто, начальник Управления проектных инициатив Общероссийского народного фронта. «А еще нужна помощь работающим, у которых зарплата – 25 и ниже», – предложение из Калужской области. Вот о помощи мы продолжим уже с Алексеем Зубцом – это директор Института социально-экономических исследований Финансового университета при Правительстве. Алексей Николаевич, добрый день. Ксения Сакурова: здравствуйте. Алексей Зубец: Добрый день, здравствуйте. Ксения Сакурова: Как вы оцениваете такую инициативу? Может ли это быть на самом деле хорошим элементом социальной политики, как считают в ОНФ? Алексей Зубец: Ну, у ОНФ осталось десять дней до выборов, поэтому они много чего считают, именно под выборы. То есть все-таки надо понимать, что эта инициатива больше относится к предвыборному пиару, чем к тем мерам, которые в реальности могут помочь бедным людям стать небедными. И я считаю, что эта инициатива мертворожденная, она не будет реализована. Более того, если она, не дай бог, будет реализована, она нанесет ущерб и стране, и в том числе бедным людям. Причина… Да, слушаю. Петр Кузнецов: Алексей Николаевич, просто я хотел сказать, что это не первая инициатива, и необязательно в этот период. Я помню, как предлагалось таким же образом раздавать еду, которая на грани просрочки. Вместо того чтобы на свалку ее отвозить, тоже бедным раздавать. Вопрос в том… Предположим, раздача еды, этих товаров конфискованных заработает на полную. Больше 20 миллионов за чертой бедности будут получать бесплатную еду, нужные товары. Это поднимет их уровень жизни? Цель какая? Алексей Зубец: Это поднимет их уровень жизни. Но надо понимать, что объем конфиската, который годен для раздачи бедным, на самом деле не очень велик. То есть если удастся раздать бедным в течение года товаров на два миллиарда рублей – это будет очень хорошо. А в реальности… Петр Кузнецов: Алексей Николаевич, мы сейчас давайте на телефонную связь перейдем. Нет, все? Ксения Сакурова: Все хорошо. Петр Кузнецов: Попробуем. Просто у нас звук на очень важном выступлении… Давайте еще раз попробуем, Алексей Николаевич. Алексей Зубец: Меня слышно? Ксения Сакурова: Да. Вот сейчас – отлично! Петр Кузнецов: Да, хорошо. Продолжайте, пожалуйста. Давайте снова начнем ваш ответ. Цель какая, если это все заработает на полную? Алексей Зубец: Цель – сделать число бедных менее впечатляющим, помочь бедным в действительности стать менее бедными. Но при этом надо понимать, что сумма, которая подлежит раздаче в рамках конфиската, – это сумма, которая не превышает двух миллиардов в год. И это по оптимистической оценке. А более или менее реалистическая оценка – порядка 500 миллионов рублей, не более чем. То есть это размер этой всей помощи бедным. Петр Кузнецов: Мы понимаем, что это очень мало. Ксения Сакурова: Алексей Николаевич, когда мы видим вот эти кадры, как давят гусеницами овощи и фрукты, которые в магазинах стоят сейчас очень дорого. Ну почему на самом деле их не раздать людям? Алексей Зубец: Смотрите. Если мы говорим опять же о конфискате, то надо его сортировать на тот, который годен к продаже, к реализации, и тот, который не годен. И вполне возможно, что то, что мы видим – это те санкционные товары, которые на самом деле… Ну смотрите. Если вы говорите о том, чтобы санкционные годные товары раздать бедным – значит, вы считаете, что эти товары получают легальный статус на территории страны. То есть санкции против западных стран, которые пытаются сюда пропихнуть свою продукцию, они ликвидируются, только в данном случае каналом поступления является раздача бедным. Еще раз, в любом случае это небольшие партии товары. И сегодня действует достаточно эффективная процедура обращения с конфискатом. Кто будет отбирать благотворительные фонды? ОНФ говорит, что они знают эти благотворительные фонды. Но в данном случае, когда мы говорим… То есть, по сути, там нельзя обойтись, так как это государственная собственность конфискованная, там нельзя обойтись без конкурса. Кто будет отбирать на этом конкурсе эти благотворительные фонды? Петр Кузнецов: Да, да. Алексей Зубец: Кто будет контролировать распределение? Кто будет отсекать мошенников? Петр Кузнецов: Алексей Николаевич, доверия нет на SMS-портале, одни за другими SMS. Приморский край: «К фондам доверия нет. Они поделят между собой», – это Приморье. «Благотворителей много, не доверяю. Все украдут, а я не получу», – это Краснодарский край. Давайте послушаем наших телезрителей. Новгородская область к нам присоединяется, поприветствуем Нину. Зритель: Алло. Здравствуйте. Петр Кузнецов: Приветствуем вас. Ксения Сакурова: Да, здравствуйте. Зритель: Вы знаете что? Вот я смотрю так немножко и думаю: а почему «Конфискованное – бедным?», вопросительный знак нужно ставить? Восклицательный знак, но никак не вопросительный знак. Конечно, бедным. Куда же еще? Петр Кузнецов: Потому что это инициатива, она только рассматривается. Зритель: Здесь не может быть никаких благотворительных фондов. Если благотворительные фонды, то это уже будет… В общем, я согласна с той женщиной, который до этого говорила. Петр Кузнецов: А кто тогда это должен делать, если не благотворительные фонды? Зритель: Просто у нас есть социальные службы, действительно, как было сказано. Областная социальная служба, в любом регионе такая служба существует. Вот это уже будет… Петр Кузнецов: Это уже другое дело? Как оператор. Алексей Николаевич, социальные службы предлагает наш телезритель. И Ксения тоже этот вопрос предыдущему спикеру задавала. Почему именно благотворители, а не социальные службы? Алексей Зубец: Ну смотрите. Есть те благотворительные фонды, которые пользуются высокой репутацией и которым действительно можно доверять. Но на эту халяву соберутся всякие мошенники, которые тоже скажут, что они благотворители. Потом они раздадут эти товары бедным, потом они их соберут. Или даже раздавать не будут, а просто отправят на коммерческий рынок. И кто за этим будет следить, кто их будет контролировать? Социальные службы здесь тоже не подходят, потому что это дополнительная функция. То есть социальная служба должна, я не знаю, у таможни на складе забирать какие-то ботинки, партию кроссовок мужских 45-го размера, кому-то ее распределять. Ну, их распределят. Потом эти кроссовки кому-то не подойдут. И что? Они все попадут на рынок. Поэтому я против того, чтобы на сегодня рассматривать вопрос об отмене действующей схемы. Продать на торгах можно практически любой конфискат. Раздать народу можно небольшую часть конфиската – только то, что относится к предметам потребительского спроса. А дальше эти деньги, которые получены от продажи конфиската, ну давайте их раздадим народу. Вот это будет оптимальный вариант. То есть государство принимает решение, что деньги от продажи конфиската идут в пользу бедным. Будет полтора, два или два с половиной миллиарда рублей. Надо понимать, что у нас дефицит дохода, который необходимо для того, чтобы всех бедных в стране сделать небедными, – это, по данным Росстата, насколько я помню, 730 миллиардов рублей в год. Вот там эти полтора или два миллиарда и будут определенным вкладом в борьбу с бедностью. Но строить возле государственных органов какой-то дополнительный механизм распределения конфиската – ну, во-первых, это коррупция, это схемы. А во-вторых, этот механизм распределения конфискованных ботинок будет стоить не меньше, чем тот доход, который можно раздать бедным. Это же государство, это же логистика. Эта функция стоит денег. Петр Кузнецов: Спасибо за ваш комментарий. Ксения Сакурова: Спасибо. Петр Кузнецов: Это Алексей Зубец, директор Института социально-экономических исследований Финансового университета при Правительстве. А мы о бедных продолжим далее.