Не еда, а отрава

Гости
Александр Бражко
координатор федерального проекта «За честные продукты»
Александр Калинин
генеральный директор Национального фонда защиты потребителей, академик РАЕН

Иван Князев: Ну а сейчас вот о чем. Что мы с вами едим каждый день, уважаемые друзья? После старта программы импортозамещения многие чиновники уверенно рапортовали, что мы фактически полностью сами можем себя обеспечить, свое население, любыми продуктами. И дефицита, ну правда, действительно, как такового нет. Но вот вопрос: какого качества все это? Можно ли есть эти продукты без последствий для здоровья?

Дарья Шулик: Из последних новостей: шесть стран ЕС запретили продажу российского вафельного торта «Аленка». Вряд ли здесь дело только в торговой войне. Просто некоторые ингредиенты в Европе запрещены к употреблению.

Иван Князев: Ну да, вряд ли они просто на картинку, на саму Аленку обиделись. Дело-то, может быть, в другом. За некоторые продукты, которые у нас с вами есть на прилавках, в «загнивающей» Европе могут просто посадить в тюрьму. Ну а мы все это едим каждый день.

С экспертами сейчас поговорим, что у нас с качеством продуктов. Хотим и у вас, конечно же, спросить: все ли устраивает вас из того, что в магазинах лежит? Как сыр пахнет? Как колбаса – нормальная или нет? Хлеб, рыба, остальные продукты? Пишите и звоните нам прямо сейчас.

Дарья Шулик: Ну а мы пока подключаем нашего первого эксперта – Александра Бражко, координатора федерального проекта «За честные продукты». Александр Анатольевич, здравствуйте.

Александр Бражко: Коллеги, добрый день.

Иван Князев: Александр Анатольевич, на «Аленку» ведь обиделись, наверное, не за красивые или, наоборот, некрасивые глаза. Нашли же там все-таки что-то?

Александр Бражко: Ну, что-то нашли.

Иван Князев: Производители говорят, что ничего страшного.

Александр Бражко: У нас же знаете как? У нас же свободный рынок, поэтому, в принципе, каждый пытается его защитить так, как считает целесообразным и необходимым. Насколько я понимаю, речь идет о выявлении глицидиловых эфиров, превышения по ним. У нас разные нормативы с Евросоюзом: у них поменьше, у нас побольше. Поэтому это был формальный повод для того, чтобы именно схватить «Аленку» и отправить ее обратно в Россию.

Иван Князев: А глицидиловый эфир – это что у нас такое?

Александр Бражко: Ну, это история, связанная с тем, что существует так называемое сырье для производства биоэтанола. Ну, у нас в России путают его с пальмовым маслом. То есть это тропические жиры. Европа из него делает биоэтанол. Япония планирует строить тепловые электростанции. По внешнему виду эти жиры схожи именно с молочным жиром, поэтому иногда у нас в России их используют недобросовестные участники рынка для производства псевдомолочных продуктов питания.

Дарья Шулик: Александр Анатольевич, получается, что требования в нашей стране к продуктам питания, к качеству и к их составу, скажем так, гораздо менее жесткие, чем в Европе? Мы можем есть все, а европейцы – нет?

Александр Бражко: Вы знаете, просто как в Европе, так и в России нет требований к так называемому «пищевому бензину». Ну, предполагается, что гудрон люди в пищу употреблять не будут. Поэтому если бы наш потребитель видел именно на торговой полке, то есть на этикетке название «гудрон» или иное другое название, он бы никогда данную продукцию не купил.

Вопрос немножко в другом. В Евросоюзе из-за серьезной конкуренции между участниками рынка достаточно высокая социальная ответственность именно производителей за здоровье, именно здоровье потребителей. И производитель европейский со страхом поставит на торговую полку именно фальсифицированный продукт. Он знает, что по звонку придут люди в погонах, точно так же как и у нас. Но, в отличие от нашей практики, когда тебя просто пожурят, там не просто снимут с реализации всю продукцию, но и в принципе закроют предприятие. То есть никто не идет на соблазн, чтобы попытаться реанимировать производство недобросовестное. То есть просто физически закрывают.

Дарья Шулик: То есть получается, что вопрос в санкциях? Санкции должны быть более жесткие?

Иван Князев: Вопрос в наказании?

Александр Бражко: Наш закон достаточно суров. Например, за каждый грамм фальсифицированных продуктов следует уголовная ответственность. Но тут возникает совершенно справедливый вопрос, который задают: «Что, нам теперь пересажать половину производителей?»

Или второй пример. Очень много фальшивых и некачественных продуктов в социальной сфере: школы, больницы, детские дома. Например, детские сады города Астрахани закупают под этикеткой «сливочное масло» непонятно какой жир или эмульсию по цене 150–250 рублей за 1 килограмм. Коллеги, мы с вами знаем (то есть мы ходим в магазин), что минимальная розничная цена на сливочное масло – от 500 рублей. А здесь 250. Я общаюсь с заведующими садов. Они говорят: «Ну, Александр, никто же еще не умер. Так же все делают».

Иван Князев: Ну это понятно. Но здесь, конечно, странная логика получается. Александр Анатольевич, вот вы говорите: «Ну а что, пересажать у нас всех производителей?» Хороший, конечно, вопрос. Ну, либо пересажать, либо – ну что тогда? – питаться нам всем тем, что они нам скармливают.

Александр Бражко: Мы не скотина. И вот эти слова – так называемый «кормовой режим» для людей – это придумали как раз лица с пониженной социальной ответственностью. Для того чтобы исправить ситуацию, приняты необходимые решения и президентом, и председателем Правительства. Да, последние полтора-два года у нас идут учебные кейсы по линии Следственного комитета, Генеральной прокуратуры и Федеральной службы безопасности. Начинаем сажать. Начинаем сажать тех, кто именно полностью не понимает, в какой стране он живет. Да, действительно, есть понимание, что нужен какой-то срок для того, чтобы часть рынка, которая случайно оказалась в этом нелегальном поле, она легализовалась.

Поэтому я призываю потребителей не опускать руки, обязательно обращаться к губернатору по одной простой причине – руководители субъектов на сегодняшний день у нас отвечают перед президентом за качество продуктов питания. Обращаться в прокуратуру. Обращаться в Следственный комитет. Мы должны именно поставить сами заслон на пути данной некачественной, на самом деле опасной продукции.

Дарья Шулик: Александр Анатольевич, тут же…

Иван Князев: Давайте послушаем телезрителей.

Дарья Шулик: Быстро спрошу, один вопрос. Тут же есть еще такой момент. Вот эта некачественная еда – она дешевая. А качественная еда – она обычно дорогая, весьма дорогая. У нас далеко не все могут себе позволить качественную еду ввиду ее дороговизны. Может ли хорошая еда быть полезной и недорогой?

Александр Бражко: Это огромное заблуждение. Наценка на суррогаты составляет 300–500%. Например, сырье для производства биоэтанола, которое у нас иногда называют пальмовым маслом, упаковывается под видом сливочного масла. Да, в оптовом звене оно стоит 40–50 рублей, а в рознице оно продается за 250–350 рублей. Понимаете? То есть на самом деле, если бы торговля несла бы социальную ответственность, она бы, например, гудрон продавала по цене 70 рублей за 1 килограмм. Ну и тогда бы, в принципе, каждый принимал решение – будет он себя убивать или не будет.

Но когда псевдотворог продают по цене 150 рублей при его себестоимости в районе 70 рублей, то мы понимаем, что люди с ограниченными доходами переплачивают, и переплачивают в два, в три, в четыре раза.

Мы делали расчеты в регионах и предлагали… Вот есть бюджет: 150 рублей, например, на сливочное масло. Я предлагаю: купите 1 литр подсолнечного масла и 1 пачку сливочного. В результате вы получите 1 килограмм 200 грамм жиров качественных, то есть настоящих. И нет смысла вам гоняться именно за так называемыми акционными товарами.

Дарья Шулик: Александр Анатольевич, давайте послушаем наших телезрителей. Очень много желающих высказаться по этой теме. У нас есть звонок из Челябинска, Людмила к нам дозвонилась. Людмила, мы вас слушаем.

Иван Князев: Здравствуйте, Людмила.

Зритель: Вы знаете, вот колбасу купишь – ни кошки не едят, ни самим нельзя, на сковородке она прилипает, если ее поджарить. Яйца очень дорогие. У нас в Челябинске в разных магазинах по-разному. В одном магазине можно купить за 55, в другом за 67, в третьем – 92. Это что за наценки?

Дарья Шулик: Людмила, подскажите, пожалуйста, когда вы покупаете, вы на цену смотрите или на состав продукта, из чего сделан, в первую очередь?

Зритель: Ну, я уже старый человек, мне 69 лет. Масло сливочное не мажется. Его надо подержать немножко в тепле – тогда можно на кусок намазать.

Дарья Шулик: Что для вас первично при покупке того же сливочного масла – его цена или его состав?

Зритель: Ну, развесное я покупаю, там же состав нам не дают. Из чего оно состоит? Все состоит из пальмового масла. И сосиски, и сардельки, и все. Рыба вся замороженная, как в аквариуме стеклянном. Ее разморозишь… Ну как вам сказать?

Дарья Шулик: А там и рыбы нет.

Зритель: Да, там рыбы нет. Она как замурованная, как мамонт.

Дарья Шулик: Спасибо, спасибо, Людмила, за ваш звонок.

Иван Князев: Спасибо, Людмила.

Дарья Шулик: Есть звонок у нас еще из Санкт-Петербурга, к нам дозвонилась Надежда. Надежда, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Вы знаете, сейчас скажу свое мнение, но хотела сказать некоторый комментарий женщине из Челябинска, которая говорила по поводу сливочного масла. Мне кажется, ей крупно повезло, если она достает из холодильника масло сливочное, а оно у нее не размазывается. Это говорит о том, что там во всяком случае растительного масла достаточно маленькое количество. Это во-первых.

Во-вторых, я хотела сказать о рынке Санкт-Петербурга. Если посмотреть на батоны, то найти просто нормальный батон, в состав которого входит просто мука, допустим, соль, сахар, подсолнечное масло, – это буквально, не знаю, один-два производителя. Если вы посмотрите на упаковку полиэтиленовую, то треть этот упаковки занимает список состава этого батона. Это просто безумие! Мне кажется, это безумие. И это вообще какая-то ерунда.

Говорят, что стоит качественный продукт дороже. Батоны с нормальным составом стоят, наверное, даже дешевле, чем с этим списком. Наверное, покупают с этим списком, если их 80% на рынке. А разница только в том, что у натурального батона срок годности – три дня, а вот этот батон непонятно из чего, у него срок годности – пять дней.

Иван Князев: Он неделю лежит.

Зритель: И еще маленькое замечание. Почему-то в Санкт-Петербурге невозможно найти батон без нарезки стало в сетях, просто невозможно. Понимаете?

И еще хотела сказать насчет выпечки. Найти печенье, чтобы там… Я не буду говорить про остальные добавки. Просто скажу про растительные масла, которые везде там входят. Пишется: растительные масла. А что это такое? Расшифровка очень редко. Но если есть расшифровка, то всегда туда входит пальмовое масло и еще что-то такое, вообще непонятно что. Найти просто с растительным маслом – это очень редко. Ну, я могу буквально один-два вида печенья. Все, больше ничего нет. Но стоит оно на процентов тридцать дороже. Вот так вот. Ну, сыр сейчас появился нормальный, ничего не могу сказать. Конечно, стоит дорого, но хотя бы его можно купить.

Иван Князев: Да, спасибо, спасибо вам большое, Надежда.

Александр Анатольевич, вот такой вопрос: а как вообще эти все жиры появляются в наших продуктах? Вот это соя, из которой делают нашу колбасу. Вот это пальмовое масло в неограниченных количествах. Ну правы же наши телезрители, когда фактически натурпродукты уже не найти.

Александр Бражко: В Российскую Федерацию сырье для производства биоэтанола поступает с этикетками «корма для животных» и, условно говоря, «жиры для технических целей». Поступает, разгружается, а дальше пропадает. Система прослеживаемости, которая должна была бы заработать еще с апреля текущего года… Дело в том, что Правительству дано указание – объединить все информационные системы Роспотребнадзора, Россельхознадзора, иных надзорных органов. Пока еще это не заработало.

Поэтому, по сути, речь идет о том, что розничная торговля на сегодняшний день, в первую очередь сетевая, на мой взгляд, вынуждает производителей делать подмену. Если бы наценка в магазине была 5, 10, 15% (это стандартный европейский вариант), мы бы с вами увидели огромный объем именно качественных продуктов. А на сегодняшний день заказ размещается с другим посылом: «Дайте, пожалуйста, какую-то массу, которая дала бы нам возможность, – именно рознице, – заработать 300%».

Поэтому что делает производитель? Он пытается выжить. Он убирает оттуда абсолютно все, что имеет какое-то отношение именно к натуральным продуктам, и заменяет имитациями. И живет в страхе. Почему? Потому что, согласно договору между розничной сетью и производителем, штраф за поставку подобной продукции составляет 30% от оборота за полгода. Понимаете?

То есть ни один производитель никогда по своей собственной инициативе не поставит ни килограмма фальшивых продуктов в сети. То есть это именно всегда взаимосвязь, взаимодействие между участниками рынками.

Иван Князев: Спасибо.

Дарья Шулик: Спасибо, Александр Анатольевич. Это был Александр Бражко, координатор федерального проекта «За честные продукты».

Иван Князев: А вот что пишут нам наши телезрители. Из Воронежской области: «Даже цена не гарантирует качества». Из Московской области: «Сахар стал хуже, уже не такой сладкий, как был весной». Интересно.

Дарья Шулик: Если даже сахар… На святое посягнули, можно сказать.

Иван Князев: Из Рязанской области: «Купила куриное яйцо с запахом какого-то лекарства», – город Рыбное. Из Астрахани: «Всевозможные добавки в составах продуктов – ГМО, усилители вкуса, эмульгаторы и так далее. Как здесь будешь здоровым?» Из Забайкальского края: «Пальмовое масло в сливочном масле, в сырах, в сметанах, в конфетах, во всех кондитерских изделиях».

Дарья Шулик: «Устраивает ли вас качество продуктов?» – спросили наши коллеги у жителей Ярославля, Хабаровска и Казани. И вот что они ответили.

ОПРОС

Дарья Шулик: «Чтобы меньше было Е». Вот мне интересно, сейчас вообще продукты без этой буквы существуют или нет?

У нас есть звонок, Светлана из Ульяновска к нам дозвонилась. Светлана, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Дарья Шулик: Слушаем вас.

Зритель: Вы слышите меня?

Дарья Шулик: Да-да, слушаем.

Зритель: Я хочу сказать о продуктах в Ульяновске. Я люблю сыр и стараюсь покупать самый дорогой сыр. Ну, у меня желудок не совсем здоровый. Даже на самый дорогой сыр у меня неприятные ощущения начинаются. Колбасные изделия я вообще не беру, это жуть. Еще хочу сказать о рыбных консервах и о рыбе. Я как-то пыталась в «Магните» и в «Гулливере», в общем, перебрала все банки консервов, искала консервы свежемороженой рыбы. Ни единой банки я не нашла! Все из замороженной рыбы. А ведь качество уже хуже. Ну и вообще с качеством продуктов, я бы сказала, в Ульяновске не лучшим образом дело. И рыба действительно свежемороженая, покрытая льдом. Разморозишь – и рыба тоже растекается вместе со льдом. В общем, рыбные изделия – качество очень плохое.

Иван Князев: Спасибо.

Дарья Шулик: Спасибо, Светлана, за ваш звонок.

Вот как раз у нашего следующего эксперта мы узнаем, что делать в такой ситуации, когда покупаешь замороженную рыбу, размораживаешь – а рыбы там никакой нет. Мы подключаем к нашей беседе Александра Калинина, генерального директора Национального фонда защиты потребителей, академика РАЕН. Александр Яковлевич, здравствуйте.

Александр Калинин: Добрый день.

Дарья Шулик: Вот что делать? Звонят нам зрители и говорят, что рыбу покупают замороженную, размораживают – рыбы нет. Масло покупают, а масло в упаковке-то и нет. Ну как защитить нашего потребителя, чтобы все-таки мы ели и вкусно, и полезно? Ну, из множества продуктов… Как мне сказали, идет критика даже из-за рубежа наших продуктов.

Я должен сказать, что за последние буквально 15 лет очень многое сделано для обеспечения качества пищевых продуктов. И у нас очень много качественных мясомолочных продуктов. Посмотрите, какой выборы и какие возможности у потребителя. У нас очень много сделано для качества хлебобулочных изделий, круп.

А есть вещи, которые, конечно, непростительны, и до сих пор мы не можем их освоить. Ну посмотрите. Я сейчас слышал фрагмент, очень справедливо выступала потребитель, покупатель – по качеству консервов рыбных. Ну посмотрите, что происходит. Если берешь банку с Сахалина или Камчатки, она маркированная, то и вкус, и все остальное более или менее, так сказать, соответствует качество. Но если берешь и покупаешь в магазине рыбные консервы, произведенные в Московской области, то что это такое? Я объясню.

Это непроданная замороженная рыба, которая валялась месяцами в магазинах. Ее наши знаменитые бизнесмены собирают, везут на завод, при температуре 200 градусов Цельсия обрабатывают, запихиваются в банки – и вы ешьте, пожалуйста, консервы прямо натуральные, из Московской области, например, или из каких-то других регионов близлежащих.

Иван Князев: Ну неужели какая-нибудь проверка не может все это выявить, чтобы так не происходило? Неужели проверка не покажет, что так делают?

Александр Калинин: Постоянные проверки бывают. Более того, даже бывает так, что написано «горбуша», а ее нет в банке.

Иван Князев: Ну да. Это когда уже такой откровенный фальсификат. Александр Яковлевич, знаете, что я хочу спросить? Вы говорите, что много сделано для качества наших продуктов.

Александр Калинин: Очень много.

Иван Князев: У нас каждая вторая SMS: «Молоко пить невозможно». Майонез на самом деле не пахнет майонезом – так, как он должен пахнуть, потому что там одни растительные жиры. Тут мне знакомые привозили из Европы майонез – он пахнет яйцами и горчицей. У нас точно этого нет. В принципе, тут даже говорить-то много не нужно. Любой продукт возьми…

Дарья Шулик: Да и хлеб. Вот все очень ругают хлеб на самом деле.

Иван Князев: Хлеб, да. Из Петербурга нам звонили.

Александр Калинин: Вы абсолютно справедливо говорите по отношению к майонезу. Мы не так давно делали тотальную проверку качества и безопасности этого продукта. Почему? Потому что мы входим в тройку самых «майонезоедов». Индия, США и Россия едят больше всех в мире майонеза. Поэтому мы проверили, взяли все крупнейшие компании, сделали закупки (более 60 наименований) и проверили в трех лабораториях, чтобы не было разговоров, что это подтасовано. Я должен что сказать? Майонезы, которые выпускаются в Российской Федерации, майонезами не являются.

Иван Князев: В принципе, так о многих продуктах можно сказать. Александр Яковлевич, я прошу прощения…

Александр Калинин: Мы даже учредили специальную награду, кому вручить за высокое качество. И когда я собрал в кабинете всех руководителей и совладельцев, спрашиваю: «Кому будем вручать?» – все поникли головой.

Дарья Шулик: Некому вручать.

Иван Князев: Александр Яковлевич, может, просто ГОСТы нужно ужесточить, сделать нормальные и человеческие? Как считаете?

Александр Калинин: Абсолютно верно. У нас ГОСТы сегодня на майонез требуют переработки. Ведь что такое майонез? Это вообще многокомпонентный натуральный, кстати сказать, продукт. Посмотрите, что там должно быть. Там должен быть яичный желток…

Иван Князев: Александр Яковлевич, мы поняли про ГОСТы, про то, каким должен быть майонез.

Дарья Шулик: Спасибо, спасибо, Александр Яковлевич.

Иван Князев: Тогда уже поговорим в следующей нашей программе.

Дарья Шулик: Это был Александр Калинин, генеральный директор Национального фонда защиты потребителей.

Глицидиловые эфиры в хлебе, соевый шрот вместо мяса, курятина из цыплят-мутантов… Что мы едим?