Александр Денисов: На недавнем совещании в Центре стратегических разработок, где обсуждали цены на продукты, их регулирование, а также экспортные ограничения, один из участников рынка емко выразился: «Зачем, чтобы кого-то поддержать (ну то есть имеется в виду население), надо кого-то придушить (ну то есть сети, производителей)?» Взамен регулирования и экспортных ограничений агросектор предложил субсидировать население. А и вправду, им такие дотации выделяют, что цены вообще должны быть смешными, иначе так можно действительно субсидировать напрямую потребителей. Ольга Арсланова: Идея тоже найдет одобрение и в правительстве, Минпромторг уже несколько лет предлагает выделять ежемесячную адресную помощь населению для того, чтобы это население смогло купить социально значимые продукты питания, самое необходимое, ведь цены, как их ни регулируй и не придерживай, рано или поздно все-таки свое берут, отыгрывают, и конкретная сумма помощи бедным семьям все-таки надежнее. Давайте посмотрим на цены повнимательнее, за что мы платим, сколько. По данным Росстата, цены на продовольственные товары в России за январь выросли на 1% с небольшим, на плодоовощную продукцию почти на 5%. Сильнее всего выросли помидоры, морковь, картошка, бананы и лук. Подросли цены на курицу и на рыбу. Но специалисты объясняют это традиционным сезонным подорожанием овощей. При этом снизились цены на апельсины и лимоны, сахар и яйца. Впрочем, когда мы спрашиваем наших зрителей, не всегда совпадают с вот этими данными показания наших зрителей, которые говорят, что дорожает в магазинах буквально все. Позвоните, расскажите. Александр Денисов: Так что же лучше, субсидии, а не госрегулирование цен? На эту тему мы поговорим с Дмитрием Булатовым, президентом Национального союза экспортеров продовольствия. Дмитрий Сергеевич, добрый вечер. Ольга Арсланова: Добрый вечер. Дмитрий Булатов: Добрый вечер. Александр Денисов: Да, как раз вот вы эту фразу и произнесли в Центре стратегических разработок, задались вопросом, почему, чтобы кого-то поддержать, нужно обязательно кого-то придушить. Дмитрий Сергеевич, а как не душить? Вот ощущение у обывателя, вот у меня как у обывателя, что в агросектор такие деньги вбухивают, что их продукция вообще должна за копейки, чуть ли не даром нам выкладываться, а цены-то постоянно галопируют. Мало того, объясняют: ну понимаете, там выросло, за рубежом, значит, и здесь должно вырасти. Меня, честно говоря, эта логика убивает. Дмитрий Булатов: Нет, здесь опасность в другом. Дело в том, что цены мирового рынка намного превысили наши внутренние цены, и есть опасность оголения рынка, что вся необходимая продукция, прежде всего зерно, уйдет за рубеж и внутренний рынок останется без необходимой ему продукции. Это не связано напрямую с поддержкой населения. Мы речь вели о другом. Дело в том, что меры, которые сейчас предлагаются, ограничения экспорта больно ударит по производителю. Что делает производитель, если ему закрывают определенные рынки сбыта? Он сокращает производство или вообще уходит в другие сферы. Вот как избежать этого ущерба? Давайте попробуем обратиться к мировой практике. В мировой практике значительно более популярны стимулирующие меры экспорта, ограничительные меры используются крайне редко. Возьмем, к примеру, опыт европейского сообщества. Когда страны европейского сообщества наращивали свой экспортный потенциал, они активно использовали экспортные субсидии, да так активно, что, бывало, экспортная субсидия в 1,5 раза превосходила цену самого... Александр Денисов: Дмитрий Сергеевич, вот вы говорите про субсидии экспортные, да ведь самое интересное, что мы этим как раз и баловались последние годы, мы так активно стимулировали экспорт... У меня одноклассница говорит: «Да у меня такая поддержка», – она поставляет сельхозпродукцию, кур наших, в Китай. Ей оплачивают и выставки международные, участие, и в программах поддержки она участвует, и вот в период пандемии поддержка на зарплату сотрудников. То есть делают все, мы делали все до этого, чтобы разбаловать своих же производителей, чтобы они настроились на экспорт. Вот с этим растительным маслом колоссальный перебор, 30% только здесь продается, 70% там, вот до чего мы дожили. Естественно, они хотят здесь продавать по тем же ценам, что и за рубежом. Дмитрий Булатов: Ну, начнем с того, что производителя при экспорте мы не разбаловали. У нас поддержка намного меньше, чем в других странах, и форма этой поддержки... Ну давайте так, сейчас нормы и правила ВТО запрещают прямые экспортные субсидии, я вам просто привел пример из прошлого, хотел сопоставить с другим примером, с ограничительными мерами. Вот то же европейское сообщество в принципе может применять ограничительные меры, в единой сельскохозяйственной политике даже прописана такая мера, как введение экспортного налога. Но дело в том, что экспортный налог применялся только единожды, в середине 1970-х гг., и другие страны тоже такие ограничительные меры применяют очень аккуратно, очень редко и только в качестве чрезвычайной меры. А у нас на нашей памяти такие меры применялись уже не первый раз. Александр Денисов: Дмитрий Сергеевич, простите, что я вас прерываю, мне кажется, что мы с вами все-таки не понимаем. Может быть, у меня какая-то глупая логика, я еще раз повторю: сельское хозяйство субсидируется у нас в стране, субсидируется, с этой точки зрения наше государство имеет право потребовать от вас, так прямо и скажу, хороших цен на потребителя, нормальных цен, которые по карману. Дмитрий Булатов: Ну действительно, мы не совсем понимаем друг друга. Я не хотел бы отвечать на вопросы, которые касаются внутреннего рынка, поскольку я представляю Национальный союз экспортеров продовольствия, могу рассказать только об экспортной политике и привести примеры из мировой практики, какие меры употребляются, какие не применяются, какие популярны, какие нет и что нам делать в той ситуации, когда мы наблюдаем большой разрыв между мировыми и внутренними ценами. Александр Денисов: Ну, к сожалению, вы знаете, экспорт нас слабо интересует, мы живем-то здесь, а не в Англии или не в Китае, покупаем продукты здесь. Нас интересует, чтобы баланс был нормальный, чтобы нам экспортными ценами не тыкали под нос и не говорили, что вот мы должны жить так же, как платят они. Дмитрий Булатов: А не надо тыкать экспортными ценами, давайте просто разберем ситуацию. Значит, если мы ничего не будем предпринимать, зерно уйдет на внешний рынок, мы останемся без необходимой продукции. Что делать? Ограничивать экспорт – это болезненная мера для производителей, они сократят производство, и в следующем году у нас будет уже меньше зерна. Значит, может быть, применить стимулирующие меры? Что для этого можно сделать? Если наши перерабатывающие предприятия, скажем, мукомольные комбинаты, переработчики подсолнечника, сои, получат соответствующие субсидии от государства, я имею в виду не население, не сельхозпроизводителей, а именно переработчиков. Вот если они получат такие субсидии, они смогут предложить сельхозпроизводителю цену, близкую к цене мирового рынка, и тогда он будет направлять свою продукцию именно им. Проще и дешевле. Ольга Арсланова: То есть, Дмитрий Сергеевич, правильно ли мы вас понимаем, что производители субсидиями, в общем-то, довольны, населению денег давать не надо, надо вот этому звену перерабатывающему еще добавить денег, и тогда у нас в это тяжелое время, а время действительно сейчас, кризис и пандемия, ну мы понимаем, что люди не могут себе позволить покупать за такие цены, вот в это время, тогда проблема будет решена, правильно? Дмитрий Булатов: По крайней мере это будет хороший путь решения проблемы, безболезненный для населения, безболезненный для сельхозпроизводителя. Ольга Арсланова: То есть государство еще должно вложиться еще и в переработчиков? Дмитрий Булатов: У нас сейчас довольно много средств идет на поддержку экспорта, 2 миллиарда долларов в год, причем не рублей, а долларов. Множится инструментарий, появляются все новые механизмы поддержки экспорта. Почему бы нам не ввести новый механизм, механизм поддержания и сохранения экспортного потенциала? Александр Денисов: Хорошо, а можем мы с другой зайти стороны, Дмитрий Сергеевич? Вот я слышал статистику про США, ну ее приводили на том же совещании, на котором вы были. Там субсидии на покупку продовольствия, один вложенный доллар в население, ну чтобы у них были деньги на покупку продуктов, отыгрывается, то есть приносит мультипликационный эффект 1,8–1,9, то есть он доходит и до переработчиков, и до фермеров. Можем мы такую же логику, такое же правило жизни ввести у себя? Мы не будем давать деньги, ни в агросектор вкладывать, ни давать переработчикам, будем напрямую давать населению, чтобы у него были деньги, как предлагает Минпромторг. То есть семьям с детьми, самые незащищенные, матерям-одиночкам, пенсионерам, обитателям соцучреждений, будем им давать деньги, а уж до вас они дойдут. Такая логика сработает? И на один вложенный рубль будет эффект 2 рубля выходить. Дмитрий Булатов: Я думаю, что государство должно использовать все меры: и поддержку населения, и поддержку сельхозпроизводителей, и поддержку переработчиков. Вот такой комплекс мер, безусловно, сработает. Ольга Арсланова: Послушаем, что зрители наши думают. Петербург на связи, Татьяна, добрый вечер. Зритель: Алло, здравствуйте. Я могу говорить? Ольга Арсланова: Да, вы в эфире. Зритель: Ага. У меня такая как бы... Вот слышу постоянно, вчера, по-моему, у вас обсуждали проблему, значит, мужчина рассказывает, батон 11 рублей в одном, перешел через дорогу, 47 рублей тот же батон. Во-первых, это зависит, скорее всего, не от производителя, а от того, что цены накручивают огромные проценты. Тот же батон тут 11, тут 47... Ольга Арсланова: Так какие проблемы? Если он такой же, пусть покупает за 11, за 47 никто не купит, они закроются. Зритель: Нет, хорошо, но вот мы обсуждаем, почему цены высокие. Вот в Петербурге тоже, ну вот наш президент сказал, что, значит, заморозить цены, 45 рублей 99 копеек песок во всех магазинах. Ольга Арсланова: Ага. Зритель: Эта цена, я не думаю, что она такая дешевая цена. Масло подсолнечное и 110 рублей, и 120 рублей, и 130 рублей везде. И потом у меня как бы такой вопрос. Вот мне очень обидно, я тоже пенсионерка, пенсия 12 тысяч, вот говорят «вот вы должны минимальные продукты», вот минимальные продукты. У меня больше 30 лет стаж, я почему должна только минимальные продукты как бы питаться? Я больше 4 тысяч плачу за коммунальные услуги... Александр Денисов: Совершенно не обязаны, абсолютно. Ольга Арсланова: С другой стороны, это лучше, чем ничего, ну как-то тоже... Зритель: Ну я заработала, с меня каждый месяц высчитывали также деньги на всякие налоги, это во-первых. Теперь. У меня знакомая работает в «Ленте», и там, значит, каждый день в «Ленте» списывают очень много продуктов, на 200–300 тысяч они подписывают на уничтожение вот эти, значит, бумаги и везут, просто везут и сбрасывают в контейнеры хорошие, просто там даже несколько дней еще до окончания срока, а они уже их просто выбрасывают. Значит, ну моя знакомая спрашивает: «А почему? Срок там еще есть». – «А нам новые привозят». И мало того, что как вот в «Ленте» я не видела, я тоже хожу в «Ленту», я не видела, чтобы там уценяли. Вот в «Перекрестке», допустим, в «Дикси» подходит срок, 50%, там уценяют. Вот почему выбрасывать документы, когда вот цены такие высокие? И мясо хорошее, и куры, и рыбу, и все... Ольга Арсланова: Это старая история, да, о том, чтобы разрешить законодательно сетям эти продукты отдавать людям, но есть ограничения, насколько я понимаю. Александр Денисов: Да, они не имеют права этого делать. Ольга Арсланова: Не имеют права этого делать. Александр Денисов: Татьяна из Московской области еще у нас на связи. Ольга Арсланова: Добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. Я смотрю регулярно вашу передачу, очень уважаю передачу, правильная. Я, конечно, не знаю, правительство смотрит эту передачу или как-то, как говорится, что-то, это самое, ну то, что как бы свое мнение. Но то, что я жила за границей в Маврикии, знаете такую страну, ну просто страна в Индийском океане… Ольга Арсланова: Не похожа на Россию, да. Зритель: Три года жила, там не повышались цены ни на мясо, ни на молоко, ни на хлеб три года. На бензин, хотя это маленький островок в Индийском океане. Я смотрю передачи, постоянно повышаются, повышаются, повышаются... Потом просто там даже продукты, люди покупали, да, беднейшее население, я просто видела, они там заполняли какие-то бумажки, им потом правительство ликвидировало, дополняло ну как бы эти самые излишки, то, что они платили деньги. У нас просто, вы знаете что, такое унижение населения, особенно кто пенсионеры в советское время работали. У меня стаж 45 лет, у меня пенсия 13 тысяч, 45 лет стажа, пенсия 13 тысяч, ничего доказать нельзя, чтобы мне больше платили, ничего нельзя доказать. Александр Денисов: Татьяна, ну вы же сами сказали, вы жили на Маврикии, наверное, и стаж поэтому небольшой. Дмитрий Булатов: Ха-ха-ха. Зритель: Как? Там просто не было отчислений в Пенсионный фонд, там свои какие-то... Ольга Арсланова: Ну, это история о том, как на Маврикии цены 3 года не менялись... Спасибо. Александр Денисов: Спасибо, да. Ольга Арсланова: Дмитрий Сергеевич, вот Саша упомянул Соединенные Штаты Америки, их программу food stamps, когда людям действительно дают деньги на то, чтобы покупать определенные виды товаров, и при этом инфляция не растет, вот удивительно. У нас очень многие экономисты говорят, что, если людям выдавать карточки, если людям раздавать дополнительные пособия, у нас будет инфляция. Почему где-то она растет, а где-то не растет? Почему бы нам не попробовать сделать, как делают в США? Дмитрий Булатов: Вы знаете, идея с продовольственными карточками у нас уже обсуждается порядка 20 лет, и все никак мы к этой системе не придем. В чем причина, я не знаю, система, мне кажется, была бы очень хорошей, только вот не нужно называть это хорошее начинание карточками... Александр Денисов: Ну у нас отрицательная ассоциация с этим, да-да-да. Дмитрий Булатов: Давайте придумаем другое слово: бонусы, талоны. Карточная система у нас ассоциируется кое с чем другим, к чему не хотелось бы возвращаться. Ольга Арсланова: Талоны. Дмитрий Булатов: Что касается карточной системы... Ой, простите, я сам невольно употребил этот термин «карточная система», как-то вы меня заразили этим термином, давайте бонусы, талоны, что-то такое, то есть такая адресная поддержка населения. Мне кажется, на этот вопрос более детально ответят мои коллеги, экономисты-аграрники, которые хорошо владеют ситуацией на внутреннем рынке и которые участвовали в разработке этой инициативы. Александр Денисов: Да, спасибо, Дмитрий Сергеевич. Ольга Арсланова: Хорошо, спасибо. Дмитрий Булатов: Я просто не вправе вторгаться в эту тему, поскольку не являюсь специалистом. Ольга Арсланова: Поговорим обязательно. Александр Денисов: Совершенно справедливое замечание, да, об этом мы поговорим с представителем Торгово-промышленной палаты. А сейчас у нас опрос. Ольга Арсланова: Да. Мы спрашивали, наши корреспонденты, почему растут цены на продукты у россиян и что нужно делать, чтобы не росли эти цены. Давайте послушаем. ОПРОС Александр Денисов: Ну и, как обещали, у нас на связи Торгово-промышленная палата, Александр Фомин, зампредседателя Комитета по развитию агропромышленного комплекса Торгово-промышленной палаты. Александр Анатольевич, добрый вечер. Ольга Арсланова: Добрый вечер. Александр Фомин: Добрый вечер, здравствуйте. Александр Денисов: Александр Анатольевич, вы знаете, тут мою душу ранила статистика такая, и Росстат это приводит, и РАНХиГС: подсчитали, там разделили малоимущих по группам, первая группа – семьи с детьми, вторая – матери-одиночки. Так вот, по статистике, они тратят на продукты 50% своего дохода и при этом недоедают, то есть они покупают от нормы, так сказать, рекомендуемой примерно 60%. У меня сразу вопрос, Александр Анатольевич, есть ли смысл регулировать цены на это несчастное растительное масло и сахар? Ну сколько его, извиняюсь, по-русски можно сожрать? Большая ли там выгода? Ну вот, наверное, рублей 30–35 от этого регулирования. Может быть, вместо вот этих мер ввести действительно адресную помощь, как предлагает Минпромторг, и не бодаться с этими сетями бесконечными, которые тебе доказывают, что это стрижено, это брито, с этими поставщиками, с этими производителями сельхозпродукции, потому что там куча отговорок. Проще дать денег, люди себе купят что им нужно, не только эти масло и сахар. Александр Фомин: Александр, вопрос ваш интересный, вас так из огня в полымя: то давайте перестанем субсидировать отечественного производителя, то давайте раздадим деньги. Это не по-экономически, скажу вам честно и откровенно. Александр Денисов: Не по-рыночному, конечно, но жить-то хочется всем, понимаете. Александр Фомин: Нет, подождите, Александр... Александр Денисов: Слово «рыночный»... Александр Фомин: Давайте... Несмотря на то, что вы молодой достаточно человек, но, я думаю, вы помните, что 20 лет назад творилось на полках. Вот многие люди, которых вы опрашивали, сказали, что мы сильно зависим от курса доллара, евро, поэтому растут цены. Слава богу, мы не зависим теперь так, потому что подавляющее большинство продуктов российские, а 20 лет назад было наоборот. Эти 20 лет были потрачены не впустую, и нельзя наших производителей критиковать, они провели огромную работу. На сегодня, если раньше у нас мясо птицы ассоциировалось с «ножками Буша», то теперь 90% мяса мы видим наше, российское. Ольга Арсланова: Но, Александр Анатольевич, справедливости ради, оно все равно дорогое. Александр Фомин: Ну, во-первых, давайте разбираться. Вот мы все говорим, что дорого, дорого: если бы наши пенсионеры получали, как пенсионеры в Евросоюзе, оно было бы дорогое для них? Вот мне очень жалко наших пенсионерок, я слушал их выступления и прекрасно понимаю, главный их вопрос, они получают 12–13 тысяч, 4 тысячи отдают ЖКХ. Вот наши уважаемые телезрители, мне очень понравился опрос, почти половина говорили объективные причины. Рост цен на продукты обусловлен в том числе ростом цен на горюче-смазочные материалы, в том числе на электроэнергию. Вот ваша предыдущая передача была про ЖКХ, это так же бьет и по производителям. Но теперь все-таки, Александр, конкретно на ваш вопрос. Вы знаете, когда мы говорим о поддержке, о продуктовой поддержке, мы в первую очередь давайте толкнем то, что нам нужно повышать уровень жизни населения. Что это значит? С одной стороны, это рост доходов, то есть мы должны сделать так, чтобы наши пенсионеры, бюджетники получали достойную зарплату, на которую они могут позволить себе купить продукты по ценам, которые существуют в развитых странах. Второй момент: безусловно, мы должны поддерживать малый бизнес, то есть у нас должны... Ну совпало, коронавирус, проблемы в мире, рост валюты. Но тем не менее у нас же в прошлом году помогали, когда начал рушиться малый бизнес. На сегодня вот посмотрите, что происходит в этом году: ужесточают налоги по отношению к частным предпринимателям... Ну ладно, сегодня не об этом. Возвращаюсь, Александр, к вашему вопросу, продуктовая поддержка. Я знаю проблему эту, это действительно, Дмитрий правильно сказал, я уже более 20 лет нахожусь во всяких круглых столах, рабочих группах. Проблема в чем в нашей стране? Давайте назовем ее правильно. То есть есть эксперты, которые подсчитали, что приблизительно 400 миллиардов, вот именно те группы, Александр, которые вы назвали. Ни в коей мере нельзя поддерживать, извините, я уж так грубо скажу, тех бездельников, которые не хотят работать. Ну понятно, сейчас такая ситуация, что не хватает работы, но знаете, как говорили, давайте с вертолета будем деньги разбрасывать для всех, – нет, деньги должны идти... Александр Денисов: Абсолютно нет, мы назвали самые уязвимые группы, семьи с детьми и матери-одиночки. Ольга Арсланова: И еще пенсионеры тоже. Александр Денисов: Безусловно. Александр Фомин: Да-да, я вас поддерживаю, Александр, в этом смысле абсолютно поддерживаю. Вот в чем проблема. Сумма, которую подсчитали эксперты, 400 миллиардов рублей, для страны, я не хочу сравнивать с бюджетом, который тратится у нас на Вооруженные силы, это святое, мы его не трогаем, но тем не менее это копейки для нашей страны. Проблема в чем? Ольга Арсланова: Слушайте, ну с 2017 года Минпромторг об этом говорит, и не только Минпромторг. Александр Фомин: С 2003 года, я могу вам сказать, что в 2003 году я первый раз участвовал... Ольга Арсланова: И каждый раз... Ну с 2017 года точно пытались какие-то деньги выбить, и все время отвечали, что нет денег на это. Александр Фомин: Нет, будем называть вещи своими именами, деньги есть. У нас где перераспределить деньги, но ни в коем случае не отбирать, Александр, ни в коем случае не отбирать у сельхозпроизводителей. Александр Денисов: Александр Анатольевич, а вот насчет «не отбирать». Безусловно, правда у каждого своя... Ольга Арсланова: Если так всех пугать, то... Александр Денисов: Вот интересно наблюдать, когда собираются участники рынка в одном месте, и тут начинается свара, вот я приводил пример с Центром стратегических разработок, где как раз речь шла и про регулирование цен, и про отмену экспортных ограничений для производителей, и про поддержку населения. И о чем там зашла речь? Производители-жировики (ну вот растительного масла) говорят: «У нас маржинальность 5%, она у нас невысокая». Потом там кто-то из молочной продукции, они говорят: «Да, вот нас душат», – по очереди все пожаловались. А потом появился, знаете, бизнесмена не обманешь, Зернин такой, Эдуард Зернин из Союза экспортеров зерна, цитата, он говорит: «Поверьте, вас удивят ценовые цепочки, они непрозрачные». Да, на каком-то этапе маржинальность маленькая, но он говорит: ребята, вы в сельском хозяйстве... Мы все помним заявление нашего экс-министра по сельскому хозяйству Ткачева за сельхозлобби, он говорит: «Вы нанимаете самых дорогих лоббистов, первое, вы расширяете производство – это что, за эти 5% маржинальности? Не нужно нам рассказывать сказки». Бизнесмена не обманешь, эти цепочки непрозрачные; если мы начнем их, как говорят электрики, прозванивать поочередно, вскроются любопытные вещи. А нам говорят, что цена справедливая и что нужно продолжать субсидировать. Мы субсидируем, а цены там втемную играются. Александр Фомин: Я в некотором смысле с вами соглашусь, что действительно цепочки непрозрачны, так же как и в жилищно-коммунальной сфере, у нас много что в стране не прозрачно. Но, с моей точки зрения, может быть, действительно начинать надо было с цепочек, а не с тем, чтобы пытаться регулировать цены на продукты в России? Никогда ни в одной стране это не приводило ни к чему хорошему. На сегодня мы понимаем прекрасно, что жесткий контроль – это все временно. Во-первых, это и решение правительства всего на 3 месяца. Мы понимаем, почему это появилось в этом году, потому что, наверное, выборы и беспокойство населения требует реакции власти. Но главных два ключевых риска, когда государство вмешивается в рынок (я не говорю про цепочки, Александр, обратите внимание, в рынок), – это возникновение дефицита продукции и снижение объемов производства. Так было уже, в 2008 году уже пытались регулировать цену на хлеб, регулировали-регулировали, потом выяснили, что цена зерна в хлебе – это максимум 20% всего, остальное – это горюче-смазочные, торговые сети, вот те цепочки, о которых вы говорите, Александр. Я согласен с вами, что этим Министерство промышленности, Министерство экономики должны заниматься. Но, с моей точки зрения, вы привели цифру, что, если вложить в продуктовую поддержку, это принесет почти 2 рубля на 1 рубль вложений, – это правда, это действительно правда... Александр Денисов: Это американская система, 1 доллар приносит 1,8. Александр Фомин: ...потому что часть денег дойдет до фермеров... Да, совершенно верно, Александр. И самое главное, больше всего пострадают, вы извините, не те торговые крупные компании, которые торгуют зерном, а фермер, рядовой фермер пострадает, потому что он-то уже посеял, ему не гарантируют цену, и вот он сейчас думает, как ему собирать урожай. И возникает очень простая проблема: мы должны обеспечить стабильность развития сельского хозяйства. Это, извините, не завод, который закрыли, потом вывезли оборудование, другое завезли и заработали, это земля, за которой надо 3–5 лет ухаживать. Это не корова, которую зарезал, а потом только через 3 года получил нормальное молоко. Поэтому я бы очень аккуратно обращался с сельским хозяйством Российской Федерации, мы так долго его все восстанавливали, так долго боролись в том числе с «ножками Буша», с французским зерном... Вы, наверное, не помните уже, но мы-то помним, как нам зерно завозили из Франции, из Канады, на сегодня мы крупнейшие зернопроизводители. Я не хочу сейчас замылить тему поддержки малоимущего населения, я полностью «за», но проблема, я закончу мысль, которую Александр вопрос задал, проблема в чем? Не просто 400 миллиардов. Сейчас, когда начали появляться цифры, я уже слышу цифры, что надо 1 триллион. Я задаю вопрос, ну не могу называть чиновника, а откуда. Он говорит: «Административные расходы на обслуживание этой продуктовой помощи». То есть сельхозпроизводителям дойдет 400 миллиардов, даже меньше, а еще 600 миллиардов уйдет на то, чтобы... Ольга Арсланова: Ну что ж так получается, что мы должны очень внимательно и бережно относиться к сельхозпроизводителям, к тем, кто администрирует помощь населению, а население останется в итоге вот в этой цепочке бережного отношения где-то с самого края. Александр Фомин: Нет, я с вами категорически не согласен. На сегодня, я говорю, первой задачей государства, государства в первую очередь, является повышение уровня жизни населения, повышение доходов. Потом во вторую очередь это социальная ответственность бизнеса, особенно крупного бизнеса. Если крупный бизнес будет выплачивать солидную, хорошую зарплату, на эту зарплату можно помогать и в том числе своим родителям, детям и так далее, и так далее. Но пытаться решить все проблемы за счет сельхозпроизводителей... Вы понимаете, вот приводили цифру, насколько у нас коммуникационный такой эффект, знаете, такое своеобразное взаимопоглощение происходит, что у нас рубль, вложенный в сельское хозяйство, просто в сельское хозяйство, именно в производство, приносит 7 рублей в других отраслях. И неслучайно основную стали проблему поднимать о том, что у нас начинают сейчас сокращать экспорт зерна, подняли производители сельхозтехники. Они говорят, что, как только начинаются квоты, как только возникают проблемы и у них скапливается много зерна, никому хорошо... То есть перестали покупать комбайны, то есть это не только касается сельхозпроизводителей, которые на самом деле, еще раз говорю, в цепочке, о которой Александр говорил, конкретные последние, крайние сельхозпроизводитель и потребитель. А то, что между ними, ну извините, в конце концов, вот где государство, вот где налоговая должна... Александр Денисов: Александр Анатольевич, убедили, все, что между ними, как раз... Надо возродить ОБХСС, я давно говорил, чтобы прозванивали всю эту цепочку... Александр Фомин: Ну, вы знаете, у нас желающих много контролировать, главное, чтобы они были эффективны. Я о последнем фразу скажу. Вы знаете, вот когда... Что значит, когда государство начинает руководить? Я сам не занимаюсь бизнесом в настоящий момент, хотя раньше занимался. Вот один, даже не один, а уже несколько предпринимателей прислали мне копию письма из налоговой, они говорят: «Правительство возложило на нас обязанность контролировать образование цен», – и теперь вместо того чтобы помогать, они будут контролировать, требовать отчеты дополнительные, которые никоим образом не регистрируются нигде законодательно. Я сказал: «Наймите нормального юриста и ни в коем случае не отправляйте эти вещи», – вот я взял на себя такую ответственность. Потому что я считаю, что им надо заниматься честным бизнесом, социально ответственным бизнесом, чтобы у них люди нормально зарабатывали и нормально формировали цену. Александр Денисов: Спасибо большое, Александр Анатольевич, за честный разговор интересный. Ольга Арсланова: Поддерживаю, да. Спасибо. Александр Денисов: Александр Фомин, зампредседателя Комитета по развитию агропромышленного комплекса Торгово-промышленной палаты России, был у нас на связи.