Константин Чуриков: Неожиданные решения всегда найдутся в Москве. Новость дня: мэр столицы решил ввести, ну как бы это назвать, дифференцированное обучение. Ученики младших классов, а также 5-го класса с понедельника пойдут в школу после каникул, именно в школу, а те, кто постарше, с 6-го класса по 11-й, будут учиться дистанционно. Дело в том, что, наверное, не все школьники одинаково заразны. Оксана Галькевич: Ну, наверное, у Сергея Собянина есть свои аргументы, и один из них он привел: среди учеников с 1-го по 5-й классы коронавирусом заболевает только 36%, а вот среди учащихся старших классов, то есть с 6-го по 11-й, уже 64%. Константин Чуриков: Получается, что ученики первых пяти классов болеют реже, чем ученики оставшихся шести. Оксана Галькевич: Да, получается так, да. По поводу пятиклассников еще мэр Москвы отдельно подчеркнул, что у них сейчас сложный момент, они перешли в среднюю школу, новый классный руководитель у детей, и, конечно же, нужно адаптироваться к ситуации на месте, ну к новой учебе. А дети постарше лучше воспринимают дистанционку, к тому же это не навсегда, только до 1 ноября, то есть на ближайшие 2 недели, а потом уже все вернутся за парты. Хотелось бы на самом деле надеяться. Константин Чуриков: Ну, казалось бы, чисто московская история, но мы все это обсуждаем в федеральном эфире, потому что, ну так нередко бывает, что столичный опыт становится опытом повсеместным. Уважаемые зрители, как вам кажется, насколько все это логично? Вы, ваши дети за очное обучение или за дистант вот сейчас, когда все так тем более сложно у нас с этим коронавирусом. Оксана Галькевич: Не вообще, да, а именно в ситуации с коронавирусом. Выходите с нами на связь, делитесь своими мнениями, телефоны, повторю, у вас на экранах, это все бесплатно. Ну а первым мы подключаем к нашей беседе сопредседателя Межрегионального профсоюза работников образования «Учитель» Всеволода Луховицкого. Всеволод Владимирович, здравствуйте. Всеволод Луховицкий: Добрый вечер. Константин Чуриков: Здравствуйте. Всеволод Владимирович, как вы встретили вот эту новость? Где, вам кажется, здесь какая-то проблема, может быть, есть? Или вы целиком и полностью согласны с этими мерами? Оксана Галькевич: Нельзя, кстати, сказать, что она была неожиданной, эта новость, я думаю, что все чего-то примерно такого ждали в какой-то момент. Всеволод Луховицкий: Видите ли, во-первых, наше руководство уже в течение примерно 3 недель мечется. Каждый день они давали какие-то сигналы нам, то ли будет дистанционка, то ли не будет дистанционки. Ощущение, что решение было принято буквально вчера вечером или сегодня утром. Что касается отношения к этому во всяком случае достаточно значительного количества и родителей, и учителей, сама по себе дистанционка – это безусловное зло. Это зло для учителя, потому что это гораздо бо́льшая нагрузка и гораздо худшие результаты. Это зло для родителей, потому что как раз старшеклассники с удовольствием будут включать, делать, имитировать то, что они занимаются на удаленке, а на самом деле играть своими гаджетами или просто заниматься своими делами. К удаленке можно относиться только как к неизбежному злу и сводить ее максимально на нет. В этом отношении решение о том, что начальная школа остается в школе, это очень хорошо. Правда, я думаю, что причина не в заботе о детях, а причина в том, что без взрослых, родителей начальная школа остаться дома не может. Поскольку наша власть не собирается оплачивать находящимся с детьми взрослым их зарплату, то принято такое решение. Но оно плохо тем, что учителя, которые в основном средней школы ведут и у 5-го класса, и у 8-го, и у 10-го, вынуждены будут приходить в школу, ехать в метро, для того чтобы провести, может быть, один урок с пятиклассниками, потом несколько уроков уже на удаленке с другими классами, а потом опять вдруг прийти к пятиклассникам. Это проблема, которую пока непонятно, как решать, и это новая сложность. Оксана Галькевич: Всеволод Владимирович, да, это, конечно, все на самом деле действительно непросто, но согласитесь, это такие новые вызовы для всех, и здесь нужно правильно расставить приоритеты, наверное. Что на первом месте, временные издержки в образовании или все-таки здоровье детей и учителей, педагогического коллектива? Всеволод Луховицкий: Ну, вы знаете, вот относительно тех цифр, которые были приведены про старшие классы и начальную школу, – ну не поверю я в то, что если старшеклассников лишить социальных карт, то они обязательно будут сидеть дома и целый день заниматься. Погода еще не плохая, если просто так оставить всех старшеклассников с 6-го класса дома без родителей, то количество гуляющих по улице детей не уменьшится. Константин Чуриков: Всеволод Владимирович, гулять-то можно и дома в этот период, пока родители на работе. Как педагог скажите, вот если суммировать, значит, одна неделя была дополнительных каникул в Москве, плюс сейчас 2 недели дистанта, будем считать это не очень все-таки эффективной формой обучения. То есть, например, школьники старше 6-го класса теряют как минимум 3 недели обучения в этом году, можно так сказать? Оксана Галькевич: Или все-таки придется как-то наверстывать? Вот меня интересует. Константин Чуриков: Секундочку. Да, вот наверстать это можно? Вот можно 3 недели, минус 3 недели, минус месяц обучения – нормально, наверстают? Всеволод Луховицкий: Наверстать это можно за год, если при этом в дальнейшем будет нормальная работа. Если эти 2 недели не обернутся 2 месяцами или, например, если, наоборот, нам не скажут: «Тогда работайте лишнее время, работайте весь июнь, наверстывайте», или, допустим: «Давайте лишим детей следующих каникул». Вот я не знаю, как будет с каникулами во многих школах, которые должны быть с 1 ноября, уйдут дети на эти каникулы или нет. После 2 недель дистанционной работы будут у них обычные каникулы или нет? Я подозреваю, что этого не знает даже московское руководство по образованию. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо большое. Оксана Галькевич: Всеволод Луховицкий, сопредседатель Межрегионального профсоюза работников образования «Учитель», был у нас на связи. Ну, будем надеяться на самом деле, что в ближайшее время у нас больше станет ясности по поводу и каникул у детей, будут они, не будут, как они будут наверстывать, когда вернутся за парты... Константин Чуриков: Ага, с коронавирусом разберемся быстро, да? Оксана Галькевич: Вы знаете, очень интересно, уважаемые зрители, узнать от вас, действительно ли это пока только московская история, или, может быть, у вас в регионе тоже где-то детей отправили вот на такое дистанционное обучение. Например, Ульяновская область нам пишет: «Наш губернатор копирует все решения Москвы». Так это или нет, означает ли, что ваши дети тоже последние 2 недели не учились? – позвоните и расскажите. А сейчас у нас звонок из Краснодара. Константин Чуриков: Еще SMS из Саратова, это не москвичи пишут, саратовцы: «Никакой логики, но если это поможет, то дай бог». Оксана Галькевич: Юлия из Краснодара, здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Я хотела бы сказать, вот как бы у меня сын обучается в музыкальном колледже Римского-Корсакова, он на факультете, ну барабанщик он. Дело в том, что в апреле-мае, когда он сидел, нам пришлось, мы живем в пятиэтажке, брать бэушную барабанную установку (вы представляете, что это было слышно на полквартала). Оксана Галькевич: Ага. Зритель: Но дело даже не в том. Он когда пытался снять видеосъемку, отправить учителю эти этюды, это был, знаете, искаженный звук, вообще непонятно, что было. И вообще я считаю, что вот через дистанционные методы по отношению к музыкантам просто уничтожается профессия, потому что музыканты не могут вообще обучаться дистанционно, понимаете? Преподаватели... Оксана Галькевич: Юлия, хорошо, допустим, вы обозначили проблему, невозможно обучаться музыке дистанционно. Но вы понимаете, какая ситуация, какие условия, проблема коронавируса. Что нужно делать? Предложения есть? Зритель: Да, я сейчас скажу. Просто надо задуматься, что, скорее всего, такими методами мы потеряем... Готов ли мир вообще перейти полностью на электронную музыку, перестать слушать как бы вот живую музыку... Константин Чуриков: Лично я не готов, мир-то, может, и да, живую музыку ничто не заменит вообще, совершенно точно. Зритель: Вот. Оксана Галькевич: Так что делать, как быть в такой ситуации, когда бушует чума новая, ну не чума, а коронавирус? Константин Чуриков: Не пугай. Зритель: Вы меня спросили, какие методы. Если стоят вот как бы, у нас меряют температуры в колледже, к нам приходили в колледж измеряли, брали тесты у преподавателей, пусть берут тесты у детей, проверяют, ну это как-то эффективно, я считаю, вот. Если кто-то заболел, предположим, переводить на дистанционное обучение, но... знаете, изолировать, например, класс или какую-то группу, но не так, как вот мы сидели апрель, май и июнь включительно, и ребенок просто потерял эту тему, то, что должен был изучать, время потерял. А сейчас они наверстывают семикратными шагами. Оксана Галькевич: Ага. Константин Чуриков: Да, спасибо вам, Юлия, привет вашему барабанщику запрещенному. Оксана Галькевич: Юлия, а можно... У меня вопрос. Скажите, я понимаю, конечно, что наставник – это очень важно, но тем не менее какой-то энергетики у вашего ребенка хватает, чтобы самостоятельно что-то изучать и заниматься? Или нет, только с наставником, а без ничего? Зритель: Ну понимаете, помимо то, что наставник... У нас там не было интернета, он пытался, ребенок, был заинтересован. Хорошо, что мы нашли вообще у знакомых эту барабанную установку. А мальчика, например, отчислили, потому что ребенок, который учился в группе с сыном моим, получается, что не смог... В общем, это очень такая сложная ситуация. Константин Чуриков: Понятно. Оксана Галькевич: А вот это уже безобразие, что отчислили ребенка за то, что он не смог... Константин Чуриков: Спасибо вам за звонок, Юлия. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Оксана, хочу сказать, что у любого барабанщика энергетики хватает, профессия такая. Оксана Галькевич: Нет, Костя, ты знаешь, это зависит все-таки от человека, хочет он учиться или нет. Константин Чуриков: Это смотря на каких барабанах и в каком ритме стучать. Оксана Галькевич: Павел Ткаченко у нас на связи, кандидат педагогических наук, эксперт в области психологии Судебно-экспертной палаты России. Павел Григорьевич, здравствуйте. Павел Ткаченко: Добрый вечер. Константин Чуриков: Здравствуйте. Павел Григорьевич, видите, самые разные мнения, но родители просто находятся уже на каком-то взводе, потому что они просто, во-первых, не ожидали, что будет так, я говорю про Москву, в остальных городах тоже видите, как все сложно. Как нам успокоиться? Успокойте нас, пожалуйста. Павел Ткаченко: Ну, вы знаете, вот эта вот ситуация, связанная с дистанционным образованием, и вовлеченность учеников в учебный процесс такой, конечно, доставляет массу сложностей, прежде всего вызванных психологическими проблемами. Конечно, я не вижу особой логики в таком раздельном обучении, которое сейчас вот в Москве вводится, 1–5-е классы, 6–11-е. Мне кажется, что вот эта статистика несколько не соответствует действительности, и сопротивляемость заболеванию, наверное, у всех детей все-таки одинакова. Вопрос социализации: безусловно, с 1-го по 5-й класс это активное вовлечение в учебную среду детей, и, конечно же, они требуют особого отношения со стороны учителей и должной социализации. А с 6-го по 11-й классы – это более зрелые дети, которые уже способны на некий такой самостоятельный процесс. Ведь что такое дистанционное обучение? Я, кстати, не разделяю пессимизма Всеволода Владимировича, предыдущего спикера, относительно того, что это абсолютное зло дистанционное обучение, – это скорее вызов. И очень важно понимать подготовленность самих педагогов к процессу, ведению самого процесса, самого дистанционного обучения, а также тех платформ, на которых реализуется это дистанционное обучение. Оксана Галькевич: Павел Григорьевич, вы знаете, сейчас очень много разговоров о том, что вот это поколение, которое попало, так скажем, в этой ситуации оказалось, – это вот потерянное поколение, и в зарплате уже тут посчитали, сколько они потеряют, потому что образование у них будет никчемным, и они там пропустили эти уроки и не наверстают должным образом. А может быть, если с другой стороны посмотреть, это как раз время выявит каких-то новых лидеров, детей, которые действительно сами способны мотивировать себя, ставить себе задачи, усидчиво заниматься и идти к своей цели? Ну вот у меня 6-й и 9-й классы, и я понимаю, что на самом деле это очень важные характеристики детей, не у всех они есть, к сожалению, у моих тоже не хватает. Павел Ткаченко: Безусловно. Ведь, понимаете, мы сейчас живем уже в новой формации, эта формация называется цифровым сообществом. И конечно же, мы видим наглядно людей, которые, собственно говоря, являются некими лидерами в формате цифрового образования. Может быть, это не столь заметно и не столь эффективно качество этого образования у нас в стране, но, скажем так, на Западе, в Соединенных Штатах Америки этот формат образования уже давным-давно, в общем-то, считается востребованным и вполне соотносимым с очным образованием. Константин Чуриков: И ничего, и нормально? Павел Ткаченко: И в общем-то нормально. Понимаете, конечно же, дистанционно обучать врачей или музыкантов, как мне кажется, не то что нецелесообразно, это неэффективно и это не поддается никакой критике. Но дистанционно образовывать людей в том же самом инженерном сегменте, я имею в виду программное обеспечение, информационные технологии, журналистика, почему бы нет, гуманитарные дисциплины различные вполне, вполне допустимо. Константин Чуриков: Павел Григорьевич, нас вообще можно заменить роботами, говорящими головами. Спасибо вам большое, спасибо. Оксана Галькевич: Тебя не заменишь ничем, Константин. Константин Чуриков: Да брось... Павел Ткаченко, кандидат педагогических наук, эксперт в области психологии Судебно-экспертной палаты России. Много тут всяких сообщений. Вот вопрос: «Как забирать детей 1–5 класса из школы, если родители на работе, а бабушки и дедушки 65+ должны сидеть дома и карты заблокированы?» – тоже, кстати, подумали бы об этом. Оксана Галькевич: Проблем много, да, но что делать, как-то надо искать решение. Константин Чуриков: Все не разрулим, да. Оксана Галькевич: Друзья, переходим к следующей теме.