Виталий Млечин: Продолжаем программу «ОТРажение» в прямом эфире «Общественного телевидения России». По-прежнему здесь Марианна Ожерельева и Виталий Млечин. В ближайшие полчаса будем говорить тоже о важнейшей теме – о ценах на лекарства. Марианна Ожерельева: Действительно, тема важная. И вот прозвучало заявление, что жажда наживы привела к росту цен на эти самые препараты, об этом заявил генеральный прокурор России Игорь Краснов на заседании расширенной коллегии Генеральной прокуратуры. Игорь Краснов, генеральный прокурор РФ: Проведенные проверки показали, что на пути от изготовителя до конечного покупателя их стоимость в медучреждениях и аптеках многих регионов выросла в разы по причине порой необъяснимой жадности коммерсантов от медицины. Доведите надзорные мероприятия до логического завершения: тот, кто нарушил закон, должен за это ответить. Марианна Ожерельева: Подорожание препаратов объяснялось сбоями в логистике и как следствие удорожанием из-за возрастающих транспортных расходов. По словам чиновников, никто из зарубежных производителей не прекратил сейчас поставки лекарств в Россию, дефицита нет. Но вот так ли это? Виталий Млечин: Да, давайте разбираться, что происходит. Пожалуйста, свяжитесь с нами, расскажите, что происходит в вашем регионе: 8-800-222-00-14 – бесплатный телефон прямого эфира, 5445 – бесплатный номер для ваших SMS-сообщений. Сколько стоят лекарства в аптеках? Насколько они подорожали? И самое главное, есть ли сейчас в наличии те препараты, которые вы покупаете, которые вы используете. Марианна Ожерельева: Обязательно пишите нам, потому что не раз сталкивались с ситуацией, что несколько аптек, да, и буквально вот пройти 100 метров и совершенно другая цена, причем сейчас разница может быть в 1,5–2 раза. С такой ситуацией вы сталкивались или нет? Обязательно пишите нам конкретные препараты, какой была цена, например, в январе этого года, какая она сейчас, как она менялась в феврале. И о чем сказал Виталий, действительно, нам важно понять, дефицит есть или нет. Виталий Млечин: У нас уже есть звонок! Диана из Татарстана до нас дозвонилась. Марианна Ожерельева: Спасибо Диане. Здравствуйте, Диана. Виталий Млечин: Диана, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Будьте добры, у меня такой вопрос. Вот покупаю лекарства, и ценники очень сильно подорожали. Виталий Млечин: На что, расскажите. Марианна Ожерельева: «Сильно» – это на сколько? Зритель: Ну, грубо говоря, на 30%. Виталий Млечин: Ага. Марианна Ожерельева: Так. Зритель: Смотрите, и еще я являюсь федеральным льготником, частично лекарства как бы выписываю бесплатно. Но дело в том, что из того, что выписывают, половина где-то лекарств по рецепту не обеспечивается, и на них тоже ценники... Выписывают лекарства только самые дешевые, самые дешевые. Марианна Ожерельева: «Самые дешевые» – это сколько они стоят? Зритель: Они порядка 100 рублей, 125 рублей, до 300 рублей. Но и их нет. Вот если, допустим, мне выписали где-то восемь рецептов, из них пять рецептов обеспечены, а три рецепта не обеспечены, это в лучшем случае. Марианна Ожерельева: Ага. Вы в аптеку ходите, вы не заказываете по интернету, не пытаетесь как-то другим способом? Может быть, дети вам помогают? Зритель: Нет-нет-нет. Ну потому что мне выписывают ежемесячно лекарства, допустим, и попутно я еще закупаюсь за деньги. Марианна Ожерельева: Спасибо вам за звонок. Виталий Млечин: Понятно, спасибо, что рассказали. Давайте теперь разбираться в ситуации. У нас в гостях Нелли Игнатьева, исполнительный директор Российской ассоциации аптечных сетей. Здравствуйте. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Нелли Игнатьева: Здравствуйте. Марианна Ожерельева: Вот слышали сейчас, говорят, что каких-то препаратов нет. Виталий Млечин: Да, жалуются немножко зрители. Марианна Ожерельева: Есть жалобы, есть. Нелли Игнатьева: То, что касается тех жалоб, которые мы сейчас с вами услышали, первый момент скорее связан все-таки с льготным отпуском лекарственных препаратов. Льготный отпуск и закупки по этому направлению осуществляются государством. Закупаются те лекарственные препараты, заблаговременно заключаются контракты, все эти лекарства, которые должны отпускаться в этом году, контракты уже были осуществлены в конце прошлого года. И то, что касается этой категории, у нас предостаточное количество запасов лекарственных препаратов. Но я осмелюсь предположить, что наша уважаемая телезрительница соединила два момента, то, что она и покупает плюс еще самостоятельно лекарственные препараты, не совсем мне было понятно, что такое «выписывают самые дешевые», потому что либо... Может быть, они не согласны с теми лекарствами, которые им бесплатно отпускают, и идут покупать лекарства. А вот по части «выписывают», уважаемые наши врачи просто обязаны выписывать лекарственный препарат по действующему веществу, а действующее вещество предполагает многообразие торговых наименований разных производителей в разных ценах. И вот уже пациент, тут он сам вправе выбирать исходя из своих предпочтений, исходя из своей платежеспособности. А действующее вещество, т. е. то вещество, которое будет непосредственно работать, оказывать терапевтический эффект, фармакотерапевтический эффект, – это как раз то, что должен выписывать врач. Поэтому врач, он не выписывает либо дешевое, либо дорогое, он выписывает действующее вещество. Марианна Ожерельева: Механизм опишите. Вы сказали, вот по льготным препаратам закупки случились в прошлом году, т. е. государство знает, какое количество в стране тех самых людей, болеющих конкретными болезнями, что им нужны такие-то препараты, государство их закупает. Когда они поступают в аптеку, аптека уже накручивает какой-то процент, т. е. это какая-то легализованная история? Вот с момента, когда государство закупило и этот товар пришел сюда, в Россию, появился в аптечных сетях, на сколько он может дорожать? Нелли Игнатьева: То, что касается льготного отпуска, во-первых, наших уважаемых пациентов это не беспокоит никак, на предмет чего, потому что они бесплатно получают эти лекарства. С точки зрения того момента, как вы сам механизм предопределили, как его следует рассказать, на конец года все врачи, поликлиники и стационары, все медицинские организации подсчитывают количество пациентов, и на это количество пациентов на следующий год осуществляются закупки. Закупки осуществляются государством, аптеки в этом не принимают никакого участия. Аптеки просто-напросто отпускают этот лекарственный препарат, который, предполагается, должен быть у определенного пациента, а этот определенный пациент закреплен и придет в определенную аптечную организацию, там, где он это лекарство должен получать. Единственный момент, что следует сказать нашим уважаемым телезрителям: если вдруг доктор говорит, что льготного лекарства пока еще нет, то вот в этой ситуации нашему пациенту все равно нужно попросить рецепт у врача и с официально выписанным рецептом подойти в аптечную организацию, предоставить им этот рецепт. И вот с этого момента, если такие ситуации возникают по отсутствию препаратов, этот рецепт поступает в категорию отсроченного обслуживания. Простыми словами, аптека дает сигнал тем дистрибьюторам, у которых этот препарат есть, а он есть, запасы у нас на весь этот год уже, в общем-то, в принципе подтверждены Минпромторгом и Минздравом, что поступление как идет, так идет, как должно было идти, так и идет, основные уже лекарственные препараты, они находятся на складах. Тут вопрос исключительно той логистической доставки, скажем так, условно адресно, т. е. на адрес той аптеки, поэтому аптека должна увидеть рецепт и по этому рецепту просто запросить. Аптека здесь участвует просто как, в общем-то, звено, которое просто выдает эти лекарственные препараты. Виталий Млечин: Уже очень много сообщений от наших зрителей, насколько все подорожало. Вот, пожалуйста: в феврале «Корега» 216 рублей, сейчас 402 – в 2 раза выросла. Марианна Ожерельева: «Аспирин зимой 21 рубль, сейчас 109 рублей. Лекарства подорожали на 200% и более», – пишут нам из Челябинской области. С чего мы и начали – это жажда наживы коммерсантов? Есть такое предположение. А вы как считаете, с чем связан такой колоссальный рост? Нелли Игнатьева: Я представляю то количество аптечных организаций, которые по обслуживанию, по обороту весь рынок Российской Федерации приближается к половине, я имею в виду не все аптечные организации. Но то, что я скажу, таких скачков цен в рамках одного торгового наименования, т. е. конкретного вещества и плюс еще производителя, у нас просто нет и быть не может. Если даже мы сравниваем аспирин, как вы называете, ацетилсалициловую кислоту, ну в качестве примеров нам названы, ацетилсалициловая кислота в конце года и сегодня, такого скачка кратного, десятикратного... Марианна Ожерельева: Но люди же ходят в аптеки. Нелли Игнатьева: Ну, это может быть другой... Виталий Млечин: Другая фирма. Нелли Игнатьева: Я как раз поясню – это другой производитель. Мы же когда сравниваем аспирин, мы говорим про аспирин, а аспирин может быть другой дозировки, другого производителя. То, что касается цен, цены у нас на лекарственные препараты, вот теперь уже о коммерческом сегменте, они регулируются государством, регулируются по утвержденным методикам, поэтому говорить о кратности роста цен ну не приходится от слова «вообще». Марианна Ожерельева: Удивительно, потому что вот Белгородская область: «Фталазол» был 40 рублей, сегодня это 270 рублей. Дальше еще один препарат, значит, «Тералиджен», что-то тоже прямо кратно увеличение стоимости этого медицинского препарата. Нелли Игнатьева: То, что касается кратного, – это единичные случаи. Если они имеют место быть, то это не лекарственные препараты, которые входят в регулируемый перечень, т. е. это уже перечень не жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов. И тут важный момент, могло ли быть такое, сомнительно, в рамках опять-таки той же дозировки, потому что у лекарственного препарата есть еще и дозировка, и количество непосредственно самих лекарственных единиц, если речь там пойдет о таблетках, но номером 6 – это одна цена, а номером 20 – это другая цена, что есть логично. Вот такого сравнения в рамках как раз-таки сравнимых как по торговому наименованию, так и по количеству действующего вещества, то это таких скачков не было, нет и быть в принципе не может даже несмотря на то, что сегодня мы в принципе стремимся к выравниванию ситуации, у нас падает спрос в упаковках, но он падает и в цене. Кстати, в цене за предшествующую неделю он упал больше, чем упал в упаковках. Это говорит о том, что мы стараемся стабилизировать цены. Но опять-таки, мы импортозависимые, говорить о том, что цены не изменились, это неправильно, это действительно так. И то, что касается жалоб наших уважаемых телезрителей, они вполне ощутимы, они вполне обоснованны, потому что мы, аптеки, закупаем лекарства уже по другим ценам. Марианна Ожерельева: Давайте послушаем наших телезрителей. Вера из Дагестана была первой. Вера, здравствуйте, слушаем вас. Виталий Млечин: Здравствуйте, Вера. Зритель: Я диабетик. Марианна Ожерельева: Так. Нелли Игнатьева: Все бесплатно. Зритель: Тест-полоски врач мне выписывает, я иду получать, их нет. Пошла в аптеку. Вот я покупала 1 800 100 штук, сейчас пошла – 3,5 эти же тест-полоски. «Фитостерина» тоже нет, бесплатно не выписывают, потому что его, говорит, нет, а стоит он в одной аптеке 3 150, в другой аптеке 3 440, т. е. вот такие большие цены. А я без «Фитостерина» жить не могу, потому что у меня, я гемодиализ принимаю. Марианна Ожерельева: Спасибо вам. И еще один звоночек вдогонку, Валентина из Карелии. Валентина, здравствуйте. Какая у вас ситуация? Валентина? Зритель: Да-да, я вас слушаю. Марианна Ожерельева: Слушаем вас мы. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Виталий Млечин: Вы в эфире, говорите, пожалуйста. Зритель: Добрый день. Я хотела бы вот задать такой вопрос – почему в аптеках нет такого лекарства, как «Карбамазепин»? Уже 2 месяца. Это лекарство от эпилепсии. Скажите, пожалуйста, как жить людям, которые принимают его каждый день? Виталий Млечин: Так а в аптеке-то задавали этот вопрос? Зритель: Говорят, нет у поставщиков. Виталий Млечин: Ага, нет у поставщиков. Спасибо. Марианна Ожерельева: Спасибо. Нелли Валентиновна, вот два важных звонка и заболевания серьезные. Нелли Игнатьева: Да. Мне как провизору они всегда болезненны, я в течение дня слышу неоднократно. То, что касается противоэпилептических препаратов, первое, что в реальности, – да, те лекарственные препараты, которые есть у поставщиков, они все есть в аптеках. И тут вопрос следующий, что, скорее всего, даже не столько само их наличие, а сколько количественное наличие. Вот нам, мы тоже ежедневно покупаем лекарственный препарат у поставщиков, которые въехали на территорию Российской Федерации, которые произведены на территории Российской Федерации, но опять-таки мы слышим по звонкам, что этого еще недостаточно. Что делать пациентам? Пациентам в первую очередь, конечно же, к врачу и только к врачу в силу того, что в рамках противоэпилептических препаратов препаратов несколько, и врачу здесь следует просто откорректировать лечение, подобрать и подбирать пациенту, к сожалению или к счастью, возможно, но во всяком случае никак не оставаться без лечения, потому что да, такое заболевание. То, что касается первого нашего вопроса в рамках этих двух, уважаемая пациентка страдает сахарным диабетом, а это то заболевание, которое дает как раз-таки право абсолютно бесплатного получения всех лекарственных препаратов. Виталий Млечин: Право-то дает, а если говорят, что нет, что делать? Нелли Игнатьева: Да, и наша телезрительница как раз-таки не получает лекарства, но заметьте, что она озвучила тест-полоски, их просто нет. Потом второй препарат, который у нее был, ей не выписывают, потому что препарата нет. Я сейчас опять возвращусь к своему началу ответов: необходимо попросить выписку рецепта и с рецептом прийти в аптеку, которая обслуживает ее льготно, и только тогда, после того, как этот рецепт появится в аптеке, мы его возьмем на отсроченное обслуживание и у поставщика запросим этот препарат. А то, что касается в рамках этого заболевания, тут ни одной пенсии не хватит, действительно, для того чтобы приобретать... Тест-полоски не относятся к категории лекарственных препаратов, не относятся к жизненно необходимым и важнейшим лекарственным препаратам, но насколько они реально подорожали исходя из той ситуации, о которой мы с февраля месяца переживаем, переживали, переживаем... В каком плане? Изменились логистические механизмы ввоза, а это и дороже стало, и дольше. Да, мы получаем именно уже по другим ценам, и то, что у нас есть, – это совершенно, что называется, реальность сегодняшнего дня. А потом, момент, тот, который, я предполагаю, что вы мне зададите все-таки, почему и что сделать с ценами. Момент ведь следующий. То, что... Во-первых, у аптеки нет своих запасов, аптека, как я уже сегодня говорю, постоянно покупает сама, а покупает она сама за свои собственные средства. И действительно, те цены, которые изменились, а мы сегодня подчеркиваем, наши телезрители это тоже отметили, что цены-то меняются, они ровно меняются так же и для нас. То есть что мы покупали за 120, сегодня уже мы покупаем за 130, а то и за 140, вы понимаете, нам тоже нужны средства. А если у аптеки... Ну, тут вопрос, дилемма перед нами: покупать лекарственный препарат – а где взять деньги? Если мы пойдем за кредитом, то кредит сегодня очень дорогое удовольствие. И вот это очень дорогое удовольствие, оно, бесспорно, будет отражаться в ценах. И вот нам на сегодняшний момент для того, чтобы поддержать, сдержать рост цен, который, к сожалению, произошел, и он должен в принципе откатиться, с одной стороны, назад, мы говорим, потому что у нас стабилизация курса происходит валют. Но, с другой стороны, те лекарства, которые были закуплены на скачке, на пике, они уже закуплены, они будут по этим ценам быть. Марианна Ожерельева: Но почему-то они тоже подорожали, даже те, которые были закуплены еще до февраля. Нелли Игнатьева: Закуплено как раз в период скачка. Те, которые были... Ну, я представляю аптеки, мы-то покупаем их постоянно. То, что касается тех, которые были закуплены до февраля, они в первую неделю марта все ушли, у нас нет колоссальных запасов. А лекарственный препарат поступает в аптеку от производителя, он идет в дистрибьюторское звено, их там может быть несколько дистрибьюторов, «широка страна моя родная», для того чтобы обеспечить логистику. А потом аптека за собственные средства покупает у дистрибьюторов. А дистрибьюторы сегодня изменили условия: либо предоплата, тогда мы вынуждены брать кредиты, так работал у нас просто рынок на условиях отсрочек в большей своей массе, и тогда уже получается, если это не ЖНВЛП, то цена на лекарственный препарат может измениться. Тут вопрос, либо аптеке покупать препарат, либо его будет вообще отсутствие полное. Марианна Ожерельева: Ну хорошо. А получается, вот этот рынок препаратов, т. е. насколько он из зарубежных состоит медикаментов? Потому что все, что вы говорите, подорожала логистика, завезли, значит, дистрибьюторы потом все это по сетям развозят. То есть отечественные-то препараты вообще есть? Почему оно подорожало даже на какие-то самые распространенные медикаменты, но все равно тоже как бы это выросло в цене, хоть оно и здесь, может быть, производится? Нелли Игнатьева: Спасибо за вопрос. Те, что производятся здесь, а в упаковках мы потребляем уже на протяжении многого количества времени около 63% в упаковках препаратов, произведенных на локальном рынке, т. е. здесь, в России, это ровно как локализованные иностранные площадки, но, к сожалению, субстанции все ввозятся, на 90% это ввозимые субстанции. Потом, это очень, так сказать, удивительно и больно, я как гражданка своей страны, мы даже фольгу, блистеры, в которые запаковываем таблеточки, а у нас алюминия предостаточно в стране, но мы ее покупаем за валюту. Картон мы покупаем. Все, что связано, даже вот сам лекарственный препарат, который нужно упаковать, мы все приобретаем, покупаем и завозим. Поэтому мы, ну да, почти всецело, я говорю почти всецело, импортозависимы. Марианна Ожерельева: А так было всегда, что и фольгу, и картон закупали, или последние 10–15 лет закупаем? Нелли Игнатьева: Ну, с точки зрения «так было всегда» опять-таки вопрос. Если мы откатится на период Советского Союза, то там была вообще плановая экономика и совершенно все иначе производилось: были свои фармплощадки, действительно, ну и ассортимент лекарственных препаратов... Ну, насколько мне уже даже говорит история, это было порядка, около 1 тысячи препаратов, и то это считалось хорошо, а сегодня это 20 тысяч наименований, если мы округлим, если говорим о торговых наименованиях. Разумеется, в рамках действующего вещества это другое количество, гораздо меньшее. Да, мы импортозависимы с точки зрения, в каком плане? Не потому, что мы как-то отличаемся на уровне наших национальных российских интересов, – нет, весь мир так устроен. У нас есть во всем фармацевтическом, выделю так, мире два основных производителя субстанций – это Китай и Индия, и весь мир производит, какой бы препарат ни был, не буду сейчас делать рекламу какой-либо другой стране, но производится именно из тех субстанций абсолютно. Поэтому с точки зрения, когда мне говорят, что препараты разные, я тут не то что... Я имею основания на уровне профессиональных своих знаний подвергать улыбке в каком плане? Субстанция одна, действующее вещество одно, что касается технологий, уже тоже общие, да и производим мы на иностранном оборудовании, все, что производится, везде практически на одном и том же оборудовании. Поэтому с точки зрения импортозависимости мы скорее зависим от курса в той степени. Опять-таки взять, посмотрите, что касается затрат, аптека... Ну вот сейчас у нас нам дана по эквайрингу льгота на 3 месяца, у аптеки была 2% выплата по эквайрингу банкам (понимаем, да, что это такое? – то, что картами рассчитываются), а у продуктового магазина было от 6 до 0,8%. Вот сейчас нам дали пониженную на 3 месяца с учетом... Вот что касается... А все затраты, которые мы имеем, – это все в конечном итоге попадает в конечную стоимость лекарственного препарата, т. е. в розничную его цену. Виталий Млечин: Янина из Москвы нам звонит. Янина, здравствуйте. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Такой вопрос. Скажите, пожалуйста, вот мы с мамой страдаем глаукомой, и каждый месяц нам выписывают бесплатные лекарства. Лекарств не хватает, во флакончике, который выписывают, всего 100 капель, а нужно 124 капли на месяц. И пробить эту систему, при которой не хватает капель и не хотят выписывать врачи, они говорят, чтобы мы покупали это сами. Это касается 46-й поликлиники 2-го филиала. Вот что делать, если во флаконе только 100 капель, а на оба глаза надо 120–124 капли в месяц? Марианна Ожерельева: То есть врач вам напрямую говорит, что вот необходимое количество капель... Зритель: Да. Марианна Ожерельева: ...вы должны докупать? Зритель: Да-да, напрямую необходимое количество капель, что во флаконе от глаукомы лекарство только 100 капель и на месяц... Марианна Ожерельева: А сколько стоит дополнительно? Зритель: А если дополнительно покупать, это минимум 1 200 и выше. Марианна Ожерельева: Спасибо. Виталий Млечин: Спасибо... Нелли Игнатьева: Ну вот да, что опять... Марианна Ожерельева: Подобная рекомендация вообще имеет место быть? Нелли Игнатьева: Опять и больно... Что касается рекомендаций, во-первых, все, что делает доктор, что он назначает, он, конечно, руководствуется стандартами лечения, с одной стороны... Марианна Ожерельева: Нет, не в этом случае, что он советует докупить. Нелли Игнатьева: А что делать нашему уважаемому пациенту... У пациента есть право на бесплатное обеспечение, но он его в полном объеме не получает. И в данной ситуации необходимо обращаться в Министерство здравоохранения Российской Федерации, я говорю глобально, а если говорить о каждом отдельном городе и регионе, на местном уровне, просто проинформировать, что вы такой-то пациент, вам выписали столько-то льготных лекарственных препаратов, этого недостаточно в силу того-то и того-то. Потому что, когда эти сигналы поступают, они обрабатываются, обрабатываются в должном направлении в пользу пациента, они хоть принимаются. Это тоже из серии того, что, если мы в аптеке не увидим рецепт льготный, мы не поймем, что этот пациент остался без льготного лекарства, потому что у нас нет ни этой информационной базы, аптека здесь только выступает исключительно только как бы пунктом выдачи этого льготного лекарства препарата. Поэтому да, уважаемые наши пациенты, нам всем тяжело, я хорошо вас понимаю, но, с другой стороны, тоже вас прошу эту информацию предоставлять на местном уровне, для того чтобы сигналы ваши принимались и обрабатывались. Потому что в принципе достаточное количество средств сегодня выделяется на лекарственное обеспечение наших граждан, ответ практически почти тот же, но каждый случай уникален. Виталий Млечин: Много сообщений вот с конкретными ценами, пожалуйста. «Алтацид», Ленинградская область, стоил 90 рублей, сейчас 320. Архангельская область, «Омепразол» стоил 46 рублей, сейчас 99. Дальше: «Конвулекс» исчез вообще в Чите. И вот много вопросов по поводу «Эутирокса», «L-Тироксина». Марианна Ожерельева: Да. Виталий Млечин: Из разных регионов, причем достаточно давно приходят, видимо, не выправляется ситуация. Нелли Игнатьева: Ну, вот то, что касается препарата щитовидной железы из группы, они у нас в числе первых оказались, так сказать, в зоне нашего пристального внимания. С одной стороны, мне понятно почему – потому что и в прошлом году были, так сказать, несущественные, но все-таки перебои, сдвиги в поставках, поэтому... А пациенты вынуждены постоянно принимать этот лекарственный препарат. В общем, пациенты, что касается пациентов, мне это все понятно. Что касается реальной ситуации, препараты поступают к нам в аптеки, но поступают опять-таки еще пока что в том небольшом количестве, в котором бы хотели видеть наши пациенты. Но плюс дополнительно ко всему за период уже с февраля месяца, не так давно Минздрав зарегистрировал наш «L-Тироксин», еще один лекарственный препарат, который уже будет производиться здесь с этими же целями и показаниями, который по сути должен будет эту вот нагрузку ну как бы снизить, обеспечить наличие препарата для наших пациентов. Виталий Млечин: А вот нам сейчас пишут, что в Пермском крае вообще бесплатно не выписывают лекарства при глаукоме, тратят по 5 тысяч рублей в месяц. То есть это получается... ? Марианна Ожерельева: Как такое может быть, действительно? Нелли Игнатьева: Ну, мне бы очень хотелось, конечно, отвечать и отвечать на эти вопросы, потому что лучше предоставлять информацию, но я здесь вынуждена буду повторяться. С одной стороны, потому что есть местные распоряжения минздравов и местные функции, которые возлагаются на местные органы власти. Может ли это быть такое? Ну да, я уже ответила практически на вопрос, что касается льготников. Пожалуйста, информируйте минздравы о том, что вы не получаете те или иные лекарства, обладая таким-то заболеванием. Я, к сожалению, в рамках своих компетенций, своей должности на этот момент повлиять не могу, но равнодушной тоже не остаюсь, при возможности на совещании озвучиваю, потому что эти звонки и до меня ежедневно доходят, постоянно Марианна Ожерельева: Хорошо, что звонят, что говорят. Нелли Игнатьева: Да-да, говорят. Ну и плюс ко всему один просто звонок, одна информация к нам в студию – это тоже хорошо, бесспорно, но когда еще это будет непосредственно отражено на горячих линиях минздравов, то это уже будет иметь некую другую окраску и другой темп решения. Марианна Ожерельева: Спасибо вам большое. Виталий Млечин: Спасибо. Марианна Ожерельева: Нелли Игнатьева, исполнительный директор Российской ассоциации аптечных сетей, была с нами в студии.