Оксана Галькевич: И снова здравствуйте! Мы открываем вторую, финальную часть вечернего блока «Отражения». Приветствуем всех, кто с нами с самого начала этого эфира, и тех, кто только что к нам присоединился. Ну а у нас состав прежний – Константин Чуриков… Константин Чуриков: …и Оксана Галькевич. Через полчаса будем говорить об обратной стороне нашей рыночной экономики. Продукты продолжают дорожать, но с бензином вроде как временно разобрались. Возможно ли таким же образом сдерживать рост цен на остальные социально значимые товары? Ну, тем более, что реальные доходы у людей падают. «Цены, стоп!» – наша тема в 20:00, в двадцать с копейками. Оксана Галькевич: Прежде чем мы перейдем к нашей рубрике «Личное мнение» и представим нашего гостя сегодняшнего… Константин Чуриков: Сейчас повесим паузу. Оксана Галькевич: …минуту вашего внимания, друзья! Напомним об опросе для проекта «Реальные цифры», вчера буквально запустили. Помогаем нашему Правительству составить социальный портрет бедности в России. Если вы себя относите к этой категории бедных людей, пожалуйста, участвуйте и напишите: ваш пол, возраст, образование, состав семьи, доходы и расходы, где живете, кем работаете. В итоге всю эту информацию обработаем и в пятницу подведем итоги. Константин Чуриков: Поможем Правительству чем сможем. Оксана Галькевич: Да! Константин Чуриков: Ну а сейчас – рубрика «Личное мнение». И к нам пришел доктор экономических наук, профессор Никита Кричевский. Никита Александрович, здравствуйте. Никита Кричевский: Добрый вечер. Константин Чуриков: Вы у нас давно не были, а много новостей, даже за последнее время, по вашу душу нападало. Никита Кричевский: Не зовете вы меня. Константин Чуриков: Зовем. Никита Кричевский: Не знаю – почему. Вышел из доверия, очевидно. Оксана Галькевич: Но-но-но, Никита Александрович! Никита Кричевский: Кстати говоря, предваряя вашу беседу по поводу цен на бензин, я должен сказать, что в последнее время с ценами (а у нас же это одна из тем сегодняшнего разговора) что-то непонятное происходит в стране, что-то не так. Почему? Потому что вчера Росстат опубликовал январские итоги, согласно которым цены на автомобильный бензин, отпускные оптовые цены снизились на 19,1%. Константин Чуриков: Хочется спросить: а где? Никита Кричевский: А за несколько дней до этого господин Козак сказал, что цены на бензин точно не упадут, ну, если только на копейку-две. Ну, если на 19% снизились отпускные цены, то 95-й бензин должен стоить всяко меньше 40 рублей. Я не могу сказать, что он должен уменьшиться до 36–37, но меньше 40 – это совершенно очевидно. Оксана Галькевич: Господин Козак сказал, что резко не упадут в силу рыночных механизмов. Каких таких рыночных механизмов? Никита Кричевский: Так рыночный механизм – это как раз отпускные цены, на основании которых вы формируете цены розничные. А у нас же цены-то заморожены, вы же понимаете. Но их замораживали при 80 долларах за баррель, а сегодня у нас несколько меньше долларов за баррель предлагают. И тем не менее, тем не менее, вот 45 рублей – в среднем по стране на заправках. Константин Чуриков: Мы забываем еще контекст, в котором как раз Козак это все говорил. Это было в кулуарах инвестиционного форума в Сочи. Я прямо процитирую: «Сейчас сложилась ситуация, когда внутренний рынок стал более премиальным, чем внешний». Премиальным. Никита Кричевский: Конечно. Константин Чуриков: «Экономическая ситуация привела к тому, что мы затоварили внутренний рынок нефтепродуктов». Затоварили. Никита Кричевский: Конечно. Константин Чуриков: «Но рыночные механизмы не предполагают, что цены сойдут с того пьедестала, на который они забрались». Никита Кричевский: Ну, во всем мире они сходят с того пьедестала, на который они забираются периодически, а в России – нет. Потому что у России свой собственный особый путь, я так считаю. Оксана Галькевич: А если прямо серьезно, честно как экономист, то как это объяснить? Никита Кричевский: Квазигосударственным ценообразованием, иначе никак. То есть мы не возвращаемся, конечно, к Советскому Союзу (там цены устанавливались директивно и централизованно из столицы нашей Родины, из Госкомцена), но что-то подобное сегодня происходит, когда опять же директивно Правительство замораживает цены без возможности их не то чтобы повышения, а наоборот – снижения. То есть что – люди бензина больше есть будут или они будут его выливать в сточные канавы? Они ухудшат экологию, они навредят имиджу региональных и местных властей. Я не понимаю, почему нельзя этого сделать. Оксана Галькевич: Никита Александрович, но на самом деле у позиции сдерживания цен, у государственного вмешательства в цены довольно большая и серьезная электоральная поддержка. Как с людьми нужно разговаривать в таких ситуациях, объяснять, что это не всегда хорошо для экономики? Как их в этом убедить? Никита Кричевский: У нас извращенное представление об экономике и о предпринимательской деятельности. Некто Джон Мейнард Кейнс в свое время говорил о том, что потребление является конечной целью любой предпринимательской деятельности. Любой. Потребление, то есть конечное потребление, то есть мы с вами, вот мы с вами втроем в том числе. Константин Чуриков: В этой пищевой цепочке. Никита Кричевский: Ну, почему в пищевой обязательно? Просто конечное потребление. А конечное потребление – это человек. Вот это цель любой предпринимательской деятельности. А у нас все с ног на голову. У нас получается, что человек является и целью, и средством, и объектом, и субъектом для предпринимательской деятельности. Я не понимаю – почему. Потому что у нас не хватает налогов и акцизов в бюджете? Так наоборот, наоборот, их более чем достаточно. Бюджет профицитный. Добыча и экспорт нефти по итогам прошлого года выросли, если мне не изменяет память, на 20%. Так за чем же дело стало? Константин Чуриков: Мы еще вернемся к этой теме, тем более сегодня после 8 вечера будем подробно обсуждать, что у нас происходит с ценами и как с этим быть. Давайте обострим нашу беседу. Тут уже зрители спрашивают из Татарстана, как там поживает Билл Гейтс. Вот номер два в списках Forbes – Билл Гейтс тот самый – снова пожаловался не так давно на слишком маленькие налоги для себя и для остальных богачей и сказал, что его богатство и богатство других магнатов во многом незаслуженное, потому что в конечном счете все зависело от удачи. Никита Александрович, а почему мы ничего такого не слышим от наших замечательных крупных бизнесменов? И почему у нас так сопротивляются прогрессивной шкале налогов? Никита Кричевский: Я сегодня, видимо, какое-то время еще побуду настоящим профессором и вспомню высказывание Густава Шмоллера, выдающегося экономиста конца XIX века из Германии. Он говорил, что богатство любого человека, любого нувориша – это на 90% заслуга общества и лишь на 10% это гений, талант, успех, удача, это родители, это стечение обстоятельств, это все что угодно. Но это всего лишь 10%, а 90% – это общество. И он был абсолютно прав. И, собственно, именно с этой позиции и отталкивались в дальнейшем уже правительства западных стран, когда вводили прогрессивную шкалу налогообложения, подоходного налога, потому что действительно на 90%. А что такое 90% – заслуга общества? Это и образование, и здравоохранение, и инфраструктура, и защита от внешнего врага, и внутреннее социальное спокойствие, и качественные продукты питания. Это все, это все. Вот без этого мы бы оказались в ситуации близкой… не сказать, что к первобытнообщинному строю, ну, скажем, веков так на десять назад, в Руси накануне Владимирового крещения, то есть когда при лучине в лучшем случае, когда печка и что вырастили, то и полопали. Константин Чуриков: Ну, где-то сейчас в отдаленных селениях по-прежнему так. Никита Кричевский: Ну, вы не утрируйте, не утрируйте, потому что значительная часть населения страны действительно подкармливается с приусадебных участков, но у нас больше трех четвертей населения живет в городах. 24% живет на селе, но не будем забывать, что село… Вот 24% – это такие, скажем, сельские местности, как Рублевское шоссе, Новая Рига. Там же люди прописаны. Константин Чуриков: И свое приусадебное хозяйство ведется. Никита Кричевский: Конечно. Там люди прописаны, там люди зарегистрированы. Константин Чуриков: Домик для прислуги, флигелек. Никита Кричевский: Да, для холопов, для челяди. Миллиард рублей, а то и больше, оценочная стоимость всего этого добра. Кстати говоря, с этого года благодаря стараниям Госдумы при продаже элитной недвижимости нерезиденты – то есть те, которые убежали из страны, но остаются российскими гражданами – не платят положенные 30% подоходного налога. Константин Чуриков: Удобно. Никита Кричевский: Раньше они платили. Вот ты нерезидент, ты убежал, ты большую часть года живешь, например, в Англии, в Италии, в Чехии. А у тебя вот здесь квартира или то самое приусадебное хозяйство ценой в миллиард. И ты должен при продаже заплатить. Ну, надоело тебе иметь недвижимость в России, ты решил полностью переключиться на западный образ жизни. Ты приходишь и говоришь: «Желаю продать». Продаешь. И 30% подоходного налога ты обязан выплатить в бюджет – ну, просто потому, что таков Налоговый кодекс. Так вот, с этого года они не должны нам ничего – просто потому, что Государственная Дума пошла навстречу этим «бедным и несчастным». Оксана Галькевич: Какой интересный закон! Явно не для нас, не для нас принимался. Константин Чуриков: Сегодня в интернете прочел шутку: «Обнаружен ген счастья – Шенген». Оксана Галькевич: Шенген. Никита Александрович, а вот по поводу все-таки общества, которое что-то дает человеку. Человек вырастает в большого предпринимателя, в успешного предпринимателя и считает нужным и необходимым эти долги возвращать. Так что вообще у нас-то не так? Почему, собственно, наши Биллы Гейтсы… Никита Кричевский: Это не долги. Оксана Галькевич: Ну, общество сформировало наших олигархов, американское общество сформировало Билла Гейтса. Но Билл Гейтс высказывается: «В общем, я мало плачу, я должен больше помогать своей стране, которая меня воспитала», – а мы от своих не слышим ничего подобного даже. Почему? Что не так в нашей консерватории, в нашем обществе? Никита Кричевский: Психология такова. Билл Гейтс, я уверен, задумывается об этом, когда видит на улицах американских городов (а это все более частое явление), извините, нищих. Потому что те, кто был, например, в Калифорнии, те подтвердят мои слова, что нищих очень много на улицах. Климат теплый, можно спать на улице, и все будет очень хорошо. Дороги очень плохие стали в Америке – ну, за исключением отдельных анклавов, типа Бостона, например. Водопровод с канализацией в том же Нью-Йорке не менялся уже порядка 150 лет. То есть там проблем очень много. И расслоение, которое приводит к социальным эксцессам, тоже очень большое. Следовательно… Оксана Галькевич: Так у нас проблем еще больше. Никита Кричевский: Следовательно, Билл Гейтс считает, что вот то разделение по налогам, которое вводил в свое время Рональд Рейган, себя изжило, потому что при Рейгане максимальная ставка на доходы снизилась с 70 до 28%. Ну, потому что он считал, что он пришел на волне поддержки богатых членов общества и он должен им отплатить, и отплатить сторицей, и поэтому сказал: «Была 70% – максимальная ставка подоходного налога, а будет 28%». Потом подняли до 35%. При Обаме это было даже 40%. Сейчас снизили опять до 39%. И все успокоилось. Билл Гейтс считает (и не только Билл Гейтс), что это недостаточно, что это мало, что этих денег не съешь, что эти деньги не потратишь, что эти деньги лишние, лишние. А у нас ситуация другая. Почему? Потому что изначально богатство тех людей, которые сегодня олицетворяют собой олигархический класс, пусть нам и говорят, что олигархов в России не осталось… Константин Чуриков: Это бизнесмены. Никита Кричевский: Да, причем социально ответственные бизнесмены. Говорим мы с улыбкой, да? Константин Чуриков: Они с повышенной социальной ответственностью. Никита Кричевский: С повышенной, исключительно с повышенной! Так вот, они же изначально получили свое богатство не вполне легитимным путем. А что такое легитимно? Это общественное признание, то есть общество признает. Вот Билла Гейтса признают как человека, который сам себя сделал, то есть легитимно. Мало того, что законно, а еще и легитимно. А у нас получилось так, что по закону все было вроде бы правильно, а вот в отношении общества все было неверно. И социальная ответственность этих людей проявляется, ну например, в содержании футбольных и хоккейных клубов местного разлива. Они считают, что хлеб есть у тех, кто работает на их предприятиях, им нужны зрелища. А сегодня ситуация несколько отличается от того, что было в Древнем Риме, когда об этом было сказано. Сегодня, помимо хлеба и зрелищ, нужно еще и чтобы социальное спокойствие было в обществе. И если говорить о подрыве социального самочувствия, спокойного социального самочувствия, то оно в очень большой степени как раз идет оттуда. Константин Чуриков: Это же нужно всем нам – и тем, кто на земле, и тем, кто между землей и высшими сферами, и там, наверху, тоже. Уважаемые зрители, редкая возможность у вас поговорить с доктором экономических наук, профессором Никитой Кричевским. 8-800-222-00-14 – любые вопросы, связанные с экономикой, пожалуйста, задавайте. И все-таки мы не раз проводили голосование у нас в эфире. 97–98% (точно не помню), в общем, подавляющее большинство зрителей говорили – они за прогрессивную шкалу налогообложения. Почему не вводят у нас? Никита Кричевский: Вы знаете, это вопрос не ко мне, а это вопрос к Правительству. Я считаю, что президента, извините, обманывают, президенту врут, когда говорят, что… Сейчас, подождите! Когда говорят, что если повысить подоходный налог, то часть бизнеса и часть доходов уйдет в тень. Никуда она не уйдет! Вы попробуйте обналичить сейчас деньги. Вы что? Вы что, друзья мои?! Вас тут же накроют. Накроют! Вы попробуйте их выгнать за границу. Это исключено. Если только по каким-то устоявшимся схемам, если только вас поддержат отдельные коррумпированные чиновники, которых становится с каждым днем буквально все меньше и меньше, с каждым днем: постоянно идут задержания, постоянно идут аресты, постоянно идут судебные приговоры. Схема плоского подоходного налога изжила себя еще лет пять назад. По странному стечению обстоятельств где-то на стыке 2013 и 2014 годов по-прежнему брали 13%, и если раньше сборы росли от подоходного налога соразмерно с увеличением заработной платы, то в те годы пошел обратный процесс. То есть – зарплаты растут, а налогов, подоходного налога стали собирать меньше. Причины самые разные, но мы сейчас говорим об аргументе, согласно которому, если вы введете прогрессивную шкалу налогообложения, то люди будут уходить в тень и налогов будет собираться меньше. Уже! Уже собирается меньше. Уже! Больше того – и в предыдущие годы, скажем, без малого за 20 лет, сборы от подоходного налога росли, потому что рос фонд заработной платы. Тогда действительно это было важно, потому что у нас был хронически бюджетный дефицит, потому что хронически не хватало денег, потому что хронически мы испытывали потребность в финансировании тех или иных проектов. Но сегодня-то принципиально иная ситуация. Подоходный налог – это очень важная статья доходов региональных бюджетов, но когда у вас профицит бюджета федерального, когда у вас огромные поступления от продажи бензина автомобильного, который снизился по отпускным ценам… Константин Чуриков: В опте. Никита Кричевский: …на 19% в опте, а в рознице остался на прежнем уровне, – так пойдите навстречу общественному мнению. Не хотите? Проведите референдум. Я вам отвечаю, не меньше 70% будут «за». Ну, вот так вот приблизительно располагается эта шкала предпочтений – не менее 70%. Почему? Потому что большинство всегда за более справедливое перераспределение национального богатства. А национальное богатство – это в том числе и в первую очередь как раз подоходный налог. Оксана Галькевич: Никита Александрович, давайте глас народа… Слово Николаю из Мордовии. Николай, здравствуйте. Зритель: Да, здравствуйте. Я вот уважаю вас всех, ведущих. Вы молодцы, такую программу нам предоставляете. Но я и Никиту Кричевского уважаю, действительно умный человек. Никита, можно вам вопрос такой задать: зачем вы все говорите о каком-то прогрессивном налоге? Давайте, может быть, проще? Я не хочу сделать революцию, хотя сейчас, в принципе, предреволюционная вообще обстановка. Люди так нищенски живут! И я среди них, я их вижу. Так вот, давайте не прогрессивный налог пусть наш Владимир Владимирович сделает, а вот как он сделал педагогам, врачам – средняя по региону. Давайте среднюю по палате или среднюю по отрасли, среднюю зарплату сделаем олигархам, топ-менеджерам и иже причитающимся к ним. Пусть тоже он сделает такой указ, чтобы среднюю губернаторам, руководителям районов, школ, где директора школ получают приличные зарплаты, в отличие… Я был в свое время педагогом и знаю. В свое время я 200 рублей свои получал, а директор – ну, на 10 рублей больше. Это в старые добрые времена. Так почему сейчас вот эти «ножницы» раздвинули? Если мы уберем этот фонд зарплаты, распределим на этих нуждающихся педагогов, которые нищие, в общем-то, живут, у нас и будет справедливость. Я не говорю, что давайте педагогу и директору… Ну, хотя бы в 2–3 раза, коэффициент ввести. И не надо нам прогрессивный налог. И тогда, если он будет получать не 3 миллиона в день, условно, а, скажем, 70–80 тысяч, вот он и будет стремиться в своей отрасли к такой же зарплате, распределять фонд зарплаты. Оксана Галькевич: Социальная справедливость восторжествует. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо, Николай. Давайте следом просто Омску предоставим слово, тоже по этой теме. Константин Чуриков: А потом прокомментируете сразу два звонка. Оксана Галькевич: Абай у нас на связи. Здравствуйте. Слушаем вас. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Очень приятно, что дозвонился. Очень люблю вашу программу, она очень нравится. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо. Зритель: Алло. Оксана Галькевич: Говорите, пожалуйста. Зритель: И Никита Кричевский тоже нравится. Это единственный человек, я думаю… ну, не единственный, конечно, который искренний и честный. Большое спасибо. Вот вопрос хотел задать по поводу того, что… Нельзя ли разделить наше национальное богатство, каждому человеку по отдельности? Правильно же? Чтобы каждый…Вот как в Норвегии, как в других странах. Это было бы правильно. И обязательно ввести прогрессивный налог. Ну, это же само собой разумеющееся. Почему богатые страны так делают, а нам говорят «нет»? Это же, мне кажется, обман для народа. Константин Чуриков: Абай, а как вы думаете, на каком доходе, на какой зарплате заканчивается бедность и начинается богатство? Где вот эту черту провести? Зритель: Ну, я думаю, что бедность, наверное, начинается от 25–30. То бишь 25–30 тысяч – это бедный человек, считайте. Константин Чуриков: Так, а больший подоходный налог с кого брать и при какой зарплате? Зритель: Я считаю, что человек, который получает 60 и выше. Константин Чуриков: Спасибо за ваш звонок. Зритель: Вы же сами поймите… Потому что сейчас практически каждый второй, каждый третий закредитован, кредиты. Очень большие цены на ЖКХ. Посмотрите на бензин – сейчас же невозможно ездить, вы поймите. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Да, Абай, мы сегодня даже увидели с Оксаной новость, что сельских учителей в каком-то регионе будут обучать финансовой грамотности. Оксана Галькевич: Финансовой грамотности, да. Ну, вот так вот, Никита Александрович. Никита Кричевский: Ну, что Никита Александрович должен сказать? Поскольку я сегодня исполняю роль профессора, коим и являюсь, я ставлю вам на вид и делаю вам замечание, что нельзя у людей спрашивать, с какой суммы нужно брать более высокую ставку подоходного налога. Это определяют не люди, а специалисты. Каким образом? Они смотрят по социальным стратам, кто сколько получает. Потому что для кого-то 60 тысяч – это большие деньги, а для кого-то и 30 – большие деньги. И если вы сейчас проведете опрос, то это будет исключительно общественное мнение ни о чем. Потому что есть специалисты, которые определяют, что если, скажем, человек получает больше 100 тысяч, ему по силам платить не 13%, скажем, а 15% или 20%. Сейчас, видите, я… Заразили, заразили! Константин Чуриков: Так мы специально накидывали, чтобы вы прокомментировали. Оксана Галькевич: На вентилятор. Никита Кричевский: Вот смотрите – мы говорим каждый раз исключительно о деньгах, вот только о деньгах, как будто деньгами едиными. Константин Чуриков: Ну, давайте о чувствах поговорим. Никита Кричевский: А как же дети? А как же… Оксана Галькевич: А детей кормить надо. Константин Чуриков: Вот зарплата больше 100 тысяч и пятеро детей… Никита Кричевский: Не перебивать профессора! Не перебивать, еще раз говорю! А как же здравоохранение, лечение? А это куда? Это куда? С этим что делать? А как вот те самые нормальные дороги? У нас чиновники дошли до того, что предлагают включать цену строительства школ в новых микрорайонах в цену жилой недвижимости, которая там продается, хотя развитие образования, то есть эти школы – это прерогатива бюджета, это региональные, местные муниципальные власти делают за счет своих сил. Это может быть, скажем, какая-то федеральная программа, не принципиально. Но чиновники дошли до того, что предлагают это переложить на наши плечи. Что будет дальше? Что будет дальше? Константин Чуриков: Вот самое интересное. Никита Кричевский: Концессия, концессия. На той неделе читаю высказывание вице-премьера Акимова о том, что частные камеры на автодорогах будут устранены наконец-то. Я думаю: ну, слава тебе, Господи! Ну почему я, если я превысил скорость на 5–10 километров, почему я должен платить частнику? А потом я читаю: через 5–6 лет. И я не понимаю – почему. А потом – об уровне образованности этих людей. Он на следующий день на инвестиционном форуме в Сочи говорит: «Мобильность населения повысилась». И я под мобильностью… Я слишком умный, наверное, для вас. Я понимаю, что мобильность – это способность граждан передвигаться, например, в поисках или в нахождении нового места работы, переезд или еще что-то. Понимаете? Ну, грубо говоря, лучшая доля. То, что развито… Константин Чуриков: А он как понимает? Никита Кричевский: Мобильная связь. Константин Чуриков: А, мобильность – это в смысле мобильников стало много, да? Никита Кричевский: «У нас мобильность – 56%». Я думаю: о чем человек сейчас сказал? А потом – мобильные телефоны, гаджеты и все остальное. Вот это уровень образованности и уровень компетенций нынешних людей. Я не в обиду господину Акимову, но ему вот так сказали, так рассказали. А теперь – что касается социальной справедливости. Это только часть – вот то, о чем мы начали говорить. Подоходный налог – это только часть. Потому что на первом месте идет создание равных условиях для всех, для получения общественных благ, а это в первую очередь то самое образование и здравоохранение, о котором мы с вами говорили. Равные условия, равные, равные, чтобы не было – со своими лекарствами, со своими простынями, со своей зеленкой приходить в больницу. Оксана Галькевич: Своя центральная больница, свой детский сад, школа… Никита Кричевский: Как это было, как это есть во всех странах, как это есть во всех странах практически загнивающего Запада. Вторая часть – это справедливое перераспределение национального дохода, это заработные платы и прибыль национального богатства. Что это значит? Это значит, что деньги направляются… Мало того, что богатые платят больше – ну, просто потому, что они более успешные, они более образованные, они более удачливые в плане того, что сумели воспользоваться тем, что дало им общество. Ведь нынешние олигархи где воспитывались, где получали образование? Оксана Галькевич: В Советском Союзе. Никита Кричевский: В каких пионерских лагерях они отдыхали? Ну что вы нам врете, что вы вот такие выросли прямо с золотой… не с серебряной, а с золотой ложкой во рту! Мамочка вас родила – и вы сразу такие: «Оп! Я через 20–30 лет стану олигархом!» Ну, так не бывает. Ведь вы же выросли, когда была нянечка Марья Ивановна, когда была воспитательница в детском саду. А вы давно спрашивали вашу первую учительницу, какая у нее пенсия? И жива ли она? И жива ли она, ребята?! Константин Чуриков: Умерла, умерла… Никита Кричевский: А если нет, то совсем старенькая. Сколько она получает? Пятнадцать тысяч? Семнадцать? Она же душу в тебя вложила, ты! В каждого из тех 20–30 человек, кто с тобой воспитывался… Константин Чуриков: Вы не на меня, а вы туда, в камеру, смотрите. Нас сейчас как раз смотрит олигархат. Никита Кричевский: Она же душу вкладывала в тебя. Она же выгорела на этой работе. И сейчас она получает 15–17 тысяч максимум. Ну отлично! И ты такой миллиардер, ездишь с охраной, вкладываешься в элитную недвижимость, у тебя «Суперджеты». Ну, ты молодец! Да мы гордимся тобой! Но вот как быть с тем трудовиком, который научил прибивать тебя гвоздик к доске? Вот с ним-то что делать? Константин Чуриков: Никита Александрович… Никита Кричевский: И наконец, третье… Оксана Галькевич: Цыц! Никита Кричевский: …это создание условий для горизонтальной социальной кооперации, социального взаимодействия между людьми. Вот здесь два вида социального взаимодействия. Это некоммерческое – то есть волонтерство, добровольчество. И с этим у нас, слава тебе, Господи… Спасибо, кстати говоря, Администрации президента за программу волонтерства, за Год волонтерства, который мы прожили, и за бурное развитие волонтерского движение. А второе – это создание условий для развития взаимодействия коммерческого. А это бизнес, это бизнес. И что бы нам ни рассказывали о том, что цены растут, потому что бизнесу надо развиваться… Понимаете, в чем дело? Да не будет он развиваться, этот бизнес, потому что… Да вы поднимайте цены, но мы просто покупать не будем. Константин Чуриков: Подождите, нам же надо есть. Никита Кричевский: Ну, мы будем питаться… Оксана Галькевич: Меньше, хуже. Никита Кричевский: …чем сможем сэкономить, чем сможем достать, будем хранить большее количество картошки, капусты и прочее-прочее. На соль я предлагаю повысить цены, на соль, потому что это ингредиент для засолки очень хороший. Понимаете? Вот в Средние века соляной бунт был при Алексее Михайловиче. Почему? Потому что налог на соль повысили. Константин Чуриков: А вы предлагаете его повысить? Никита Кричевский: А я предлагаю тоже повысить, ну, потому что соль используется при засолке. Правильно? А засолка – это значит, что меньше вы покупаете продуктов. А меньше продуктов – это значит, что вы не поддерживаете российский бизнес. Оксана Галькевич: А сахар? Тоже можно туда же. Константин Чуриков: Это брожение. Никита Кричевский: Ну а почему бы нет? Оксана Галькевич: Варенье, Константин! Никита Кричевский: Хорошая мысль. Что касается топ-менеджмента, то здесь ситуация тоже для меня, например, в последнее время совершенно непонятная. Меня черт дернул за язык покритиковать в одном радиоэфире госкомпанию «Транснефть» за то, что они переехали за какие-то безумные деньги в «Москву-Сити», в один из офисных центров. Вот кто я для госкомпании, одной из крупнейших в России? Так уже три заказных публикации я за последнюю неделю про себя видел. Три заказных, и все как на подбор: вот он такой-сякой, он пятое, он десятое. «Транснефть» переехала, по разным оценкам, за миллиард долларов, тут же пришла в Федеральную антимонопольную службу: «Увеличьте тарифы на прокачку нефтепродуктов на 21%». ФАС – то же самое, такую же сделала мимику и говорит: «Как на 21%? Увеличили на 3,9%». Они говорят: «Ну, нам надо на 21%». Можете себе представить такое? И это повсеместно. И это практически каждый день. Я не про «Транснефть», это хорошая компания. Дай-то бог, чтобы она развивалась. Я про то, что у нас в жизни что-то не так. И дай бог, завтра в послании президента нам об этом скажут. Константин Чуриков: Мы завтра весь эфир и днем, и вечером будем как раз говорить о послании президента. Вот то, что говорил Николай из Мордовии (может быть, он так очень выпукло это сформулировал) по поводу средних зарплат и зарплат руководителей – директора школы и так далее. Но, с другой стороны, может быть, человек будет мотивирован, если у него средняя зарплата – у директора школы, например? Он будет мотивирован на то, чтобы росла средняя зарплата, если он сам сидит на этой средней зарплате. Такой, знаете, KPI, как сейчас говорят. Никита Кричевский: Кто будет мотивирован, чтобы росла средняя зарплата? Константин Чуриков: Ну, например, директор школы, я не знаю, губернатор… Никита Кричевский: Директор школы, губернатор – это бюджетники, они получают из бюджета. Они не могут за счет, например, роста цен на свои услуги увеличивать заработную плату себе и учителям. Константин Чуриков: Смотря какие услуги они оказывают. Никита Кричевский: Это прерогатива и обязанность власти, причем не местной и региональной, а федеральной власти. Вот федеральная власть должна установить эти нормативы, не мы с вами и не губернатор, потому что в одной губернии будет так, а во всех остальных – эдак. То же самое относится к медицине, к поликлиникам, к больницам, к научно-исследовательским институтам. То же самое относится к науке. То же самое относится к науке, я вас уверяю, потому что простой научный работник получает в Москве порядка 15–25 тысяч рублей, а директор института – я даже не знаю, сколько он получает, потому что там разговор идет о сотнях тысячах рублей. И вот сейчас, слава богу, начали наводить порядок и в этой сфере, но до этого даже в аренду помещения сдавали без договоров, ну, просто под честное слово. Оксана Галькевич: Никита Александрович, вы так цыцнули на нас, я боюсь теперь… Константин Чуриков: Ты руку, руку тяни. Оксана Галькевич: Да, я аккуратно, из-под стола. Не знаю, чего тут Костя умничает. Можно я Сергею из Казани слово предоставлю? Никита Кричевский: Нужно! Оксана Галькевич: Сергей, здравствуйте. Никита Александрович вас слушает. Зритель: Здравствуйте, здравствуйте. Я… Константин Чуриков: Тоже разволновался зритель, Никита Александрович. Никита Кричевский: Не волнуйтесь, не волнуйтесь, не волнуйтесь! Оксана Галькевич: Вам можно, вам можно. Говорите. Зритель: Извиняюсь, извиняюсь. Вы мои самые любимые ведущие. Вот ваша пара, я считаю, самая такая искренняя и душевная. Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Говорите, говорите! Никита Кричевский: Ничего, что я спиной сижу к нашим ведущим? Оксана Галькевич: Ничего, ничего, ничего, Никита Александрович. Константин Чуриков: Слушаем вас. Никита Кричевский: У вас сегодня день рождения? Зритель: Кричевскому отдельный респект. Молодец, шутник… Никита Кричевский: Слушайте, если разговаривать серьезно о том, что в последнее время происходит у нас в стране, то это будет депрессия, которая в русских условиях лечится – вы знаете, каким образом. Зритель: Правильно, правильно, правильно. Вот так и надо. Никита Кричевский: А я против! А я против! Я за здоровый образ жизни. Константин Чуриков: Ваш вопрос, Сергей. Оксана Галькевич: Вы что хотите спросить, Сергей? Зритель: Мой вопрос такой. Скажите, почему мы не получаем дивиденды от наших недр, которые принадлежат народу? Никита Кричевский: Вот! Константин Чуриков: Спасибо. Оксана Галькевич: Природная рента. Давайте, Никита Александрович. Никита Кричевский: Что самое интересное – мы получаем эти дивиденды, мы получаем, но мы получаем не от всех. Мы получаем от «Роснефти», мы получаем от «Сургутнефтегаза», мы получаем от «Татнефти», от «Башнефти», потому что это государственные компании, они свои дивиденды перечисляют в бюджет. И по налогам, если взять, например… Сейчас по памяти скажу. Если взять «Роснефть», то это 28% всей расходной части бюджета 2014–2017 годов. 28% одна «Роснефть» от всех расходов! А что такое расходы федерального бюджета и региональных бюджетов? Это те деньги, которые в том числе у нас в кармане. Вот говорить о дивидендах как о деньгах, которые должны капать каждому на счет? Так я вам скажу, что вы говорите о гарантированном доходе, который все больше распространяется в странах Запада. Но сейчас я перейду на запретные темы и скажу, что, например, если бы оставили пенсии на прежнем возрастном рубеже, то это была бы разновидность того самого гарантированного дохода. Потому что относительно молодые люди могли бы получать какую-то фиксированную часть денежных средств из бюджета, в данном случае Пенсионного фонда, и могли бы тратить их – не в офшорах и не на Западе, а в тех самых магазинах, где повышаются цены для того, чтобы предпринимательство в стране жило лучше. Оксана Галькевич: Вы имеете в виду – могли бы, собственно, жить на эту пенсию и работать еще по состоянию здоровья, да? 55 и 60, да? Константин Чуриков: На прежней возрастной планке. Никита Кричевский: Если позволяет здоровье, то безусловно да. Но сейчас пошли разговоры о том, что учителей собираются депремировать, скажем, ранним выходом на пенсию. Хотя, опять же повторюсь, учитель выгорает, ну, в лучшем случае к 50 годам. А что такое – выгорает? Это значит, что он становится невосприимчив к детям, к своему предмету, к своему признанию. Оксана Галькевич: Никита Александрович, я думаю, что Сергей из Казани, может быть, не совсем об этом даже говорил. Не дожидаясь 55 и 60 лет, получать какой-то гарантированный доход, некую ренту с наших природных ресурсов. Никита Кричевский: Так я сразу сказал, что мы ее получаем и так – на примере «Роснефти». Оксана Галькевич: Но мы ее не чувствуем. Нет, ну молодцы, конечно, «Роснефть», мы это поняли из вашей продолжительной тирады, но мы не чувствуем. Никита Кричевский: На примере «Сургутнефтегаза» я могу сказать то же самое. На примере «Сбера» я могу сказать то же самое. Константин Чуриков: Мы уже поняли, кроме какой нефтяной компании. Да, мы уже поняли. Ну, той самой, которая переехала… Никита Кричевский: Нет, «Транснефть» точно так же платит деньги в бюджет. Правда, если «Роснефть» заплатила 4 триллиона рублей за последние годы, то «Транснефть» заплатила 690 миллиардов. Но она и по объему меньше. Ну, тем не менее платит. В том числе за счет перечислений «Транснефти» мы точно так же живем, и точно так же у нас есть деньги, скажем, на какие-то проекты, на какие-то выплаты, на какие-то доплаты, на новые виды вооружений. Хотя нам могут возразить, что новое оружие не нужно, мы его кушать не будем. Новые виды вооружений – это гарантия нашей безопасности. Вот у вас будет все что только можно, как было в 90-м году в Ираке и в Кувейте. Кувейт – богатейшая страна! Пришел Ирак и просто захватил, поработил эту богатейшую страну. Это я к чему? Это я к тому, что если у нас не будет надежного щита, то не будет России. Об этом тоже надо думать. Оксана Галькевич: Никита Александрович, а вы отвлекаетесь иногда от ведения вашего Telegram-канала с подозрительным названием «Антискрепа»? Константин Чуриков: Как? Еще раз. Никита Кричевский: А почему же оно подозрительное? Оксана Галькевич: «Антискрепа». А почему «Антискрепа»? Вы что, против скреп, «скрепности»? Коротенечко, секунд на двадцать. Никита Кричевский: Потому что «Антискрепа» – это моя предыдущая книга, последняя книга. Нынешняя – «Истоки государственного лицемерия». Константин Чуриков: Читайте не только Telegram-каналы. Никита Кричевский: «Антискрепа» – это книга. И я считаю, что менталитет нации – это как раз та самая антискрепа, которая нас не объединяет, а разъединяет. И если уж плясать в реформах, будь то в экономике или в социальной сфере, то отталкиваясь от русского национального характера. Оксана Галькевич: Это будет тема нашей следующей лекции в прямом эфире с Никитой Кричевским, доктором экономических наук, профессором. Константин Чуриков: Это может быть тема докторской диссертации еще одной. Оксана Галькевич: Спасибо. Всего доброго, Никита Александрович. Никита Кричевский: Спасибо и вам. Константин Чуриков: Спасибо. Через пару минут – о том, как у нас растут цены и что с этим делать. И можно ли вообще с этим что-то делать в условиях рыночной экономики? Не переключайтесь.