Рубрика «Личное мнение». Разница между богатыми и бедными сократилась в 2,5 раза. Специалисты из РЭУ им Плеханова считают, что это так... Правда, если смотреть динамику за последние 19 лет. У экономиста Никиты Кричевского есть по этому поводу личное мнение. Ольга Арсланова: Ну а сейчас к другой теме. В России снова подсчитали разрыв между зарплатами богатых и бедных, и выяснилось, что за 19 лет эта разница сократилась более чем в 2 раза, по крайней мере так считают эксперты РЭУ имени Г. В. Плеханова. Петр Кузнецов: За последние 19 лет, вот такой период они решили взять, разрыв в доходах между самыми высокооплачиваемыми и низкооплачиваемыми работниками сократился с 34 до 13 раз, об этом сообщили в РЭУ имени Г. В. Плеханова. Кроме того, сейчас наблюдается исторически минимальный уровень безработицы, а в ближайшие годы мы будем наблюдать и рост конкуренции среди работодателей за высококвалифицированных специалистов, что в свою очередь может привести к еще большему выравниванию заработной платы. Ольга Арсланова: Давайте посмотрим на данные Росстата. Разрыв между минимальными и максимальными зарплатами в стране снижается, по этим данным, с 2012 года из-за повышения МРОТ, зарплат бюджетников, из-за развития ряда отраслей производства. Средняя минимальная зарплата сейчас составила, опять же по данным Росстата, 12 тысяч рублей, а максимальная 157 тысяч рублей. При этом 20% самых высокооплачиваемых сотрудников получают почти половину всего фонда оплаты труда. Много данных, много цифр, хочется их обсудить. И сейчас время «Личного мнения»: у нас в студии доктор экономических наук, профессор Никита Кричевский. Здравствуйте. Петр Кузнецов: Блогер, автор Telegram-канала «Антискрепа». Добрый вечер. Никита Кричевский: Вы правы. Ольга Арсланова: И любимый гость Общественного телевидения России. Никита Александрович, данные РЭУ имени Г. В. Плеханова на чем основываются? Никита Кричевский: Ну вы же привели цифры… Ольга Арсланова: На Росстате, правильно? Никита Кричевский: Цифры Росстата, конечно. Петр Кузнецов: То есть там как раз 13 раз и получается? Ольга Арсланова: То есть это официальные данные. Петр Кузнецов: Вопрос-то в другом – почему Плешка взглянула на показатели 2000 года зачем-то? То есть по сути зачем брать 1990-е гг.? Никита Кричевский: А как вы думаете, Петр? Ольга Арсланова: Чтобы увидеть снижение? Петр Кузнецов: Чтобы почувствовать вот этот вот резкий скачок с 34-х. Никита Кричевский: А почему 19 лет с 2000 года? Петр Кузнецов: Почему не гражданскую войну? Никита Кричевский: Нет, почему именно 19 лет? Ольга Арсланова: У нас президент 19 лет? Никита Кричевский: Вот, говорите громче, Ольга. Ольга Арсланова: Президент Владимир Путин. Никита Кричевский: Да! Показать, что за время руководства страной Владимиром Путиным разрыв в доходах сократился. Ольга Арсланова: Но это правда. Никита Кричевский: Что оказалось правдой. Петр Кузнецов: Тринадцать раз, вот сейчас мы фиксируем тринадцать раз – для сырьевой экономики это нормальная цифра? Никита Кричевский: Да нет, конечно. Причем смотрите, ведь берется не 1995-й, не 1996-й, не 1999-й годы, ну 20 лет или 25 лет… Ольга Арсланова: Округлить-то уж могли. Никита Кричевский: Нет, потому что пытались найти хоть какой-то позитивный аспект за время президентства Владимира Путина, и вот его нашли. А кто возглавляет Плешку? Видно, единоросс, человек, который состоял или состоит в «Единой России». Этим все и объясняется. Петр Кузнецов: Ну вот у нас за это же время реальный был в 2005 году скачок разницы, сразу с 34-х этот разрыв опустился до 25 раз сразу. Никита Кричевский: Могли бы с 2005 года взять, но это было бы не очень политически выверено, потому что с 2000 года оно интереснее, понимаете? А с 2005 года ни то ни се получается. Возник вопрос бы, а почему именно с 2005 года, ну и так далее. Что касается реальной бедности, то все мы ее видели в субботу на московских улицах. Так что я бы на месте Плешки нашел бы какие-то более интересные показатели, данные, которые положительно характеризуют время президентства Владимира Путина. А вот что касается социального расслоения, вот тут я бы поостерегся. Потому что, с одной стороны, ведь все же правильно, а с другой стороны, а пусть бы нам рассказали, например, про инфляцию за эти 19 лет, как изменилась методика ее подсчета за эти 19 лет, почему до сих пор не входит в определение инфляции статистика по услугам ЖКХ, по бензину, по основным продуктам питания. Вот все говорят: а почему у нас такая низкая инфляция? А потому что ее считают дистиллировано, дистиллировано, то есть исключают моменты, которые наиболее влиятельные при определении конечной цены продукции продовольственной или промышленной, ну вот, например, тот же бензин. Петр Кузнецов: Но в прошлом году бедных правда стало меньше, МРОТ же повысили. Никита Кричевский: Да. И? Я же не спорю. Петр Кузнецов: Хорошо. Но зачем, почему так важно транслировать именно вот сокращение пропасти между бедными и богатыми именно здесь, в России? Никита Кричевский: Вы меня спрашиваете? Ольга Арсланова: Это же наша одна из самых больных тем. Никита Кричевский: Я же не проводил это исследование, не выдавал их в публичное поле, я не знаю. Ольга Арсланова: А давайте тогда разберемся, почему у нас вообще этот разрыв столь высок. Вот, например, опять же по официальным данным Росстата, в некоторых сферах он просто колоссальный. Вот, например, в рыбоводстве 29 раз, в научной деятельности 20 раз, в информационных технологиях 17,5. То есть специалисты вот в этих сферах могут получать 10, а могут, не знают, 300. Почему? Неужели этот труд не оценивается определенным образом? Никита Кричевский: Разрыв в доходах, Ольга. Вот в чем непрофессионализм и некомпетентность этих ребят из Плехановской академии? В том, что вообще если мерить разрыв, то его надо разделить на 3 составных части. Во-первых, это региональный разрыв в доходах: в одном регионе больше, в другом меньше. Например, в Москве, в Петропавловске-Камчатском, на Камчатке и, скажем, в Костромской области. Петр Кузнецов: Короче, центр не центр. Никита Кричевский: Да. Дальше отраслевой разрыв, то, о чем вы говорите: в финансовой сфере один, в рыбоводстве, в рыболовстве другой, а, скажем, в обрабатывающей промышленности третий. Это тоже очень интересно для исследования, и я бы на месте Плешки обратил внимание на эти составные части. Наконец, третье – сословный разрыв в доходах. Ольга Арсланова: А у нас сословия есть разве еще? Никита Кричевский: Вы меня спрашиваете? Вы считаете, что нет? Ольга Арсланова: Ну официально-то нет. Никита Кричевский: Вы считаете, что нет? Вы считаете, что у нас все равны перед законом, что у нас… Ольга Арсланова: Ну так написано. Никита Кричевский: …нет миллиардеров, нет чиновников высшего уровня, у которых есть яхты, самолеты… Петр Кузнецов: Ну вот, как раз понятно, что богатые получают свои доходы не от зарплат, не от заработков, а от собственности. То есть мы реального разрыва никогда на самом деле не узнаем. Никита Кричевский: Богатые получают доходы не от собственности. Они пытаются разместить свои доходы в собственности, но получают они их здесь, они их выводят из страны и вкладывают, например, в австрийскую недвижимость. И это не собственность, как правило, эти проекты убыточны. Обратите внимание, у нас практически нет публичных известных примеров удачных инвестиций за рубежом, они все, как правило, провальные, начиная с господина Чичваркина с его рестораном в Лондоне, который убыточен на протяжении многих лет… Петр Кузнецов: «Челси»? Никита Кричевский: «Челси» – это игрушка, с самого начала проект, который не преследовал получение прибыли. «Челси» – это попытка господина Абрамовича войти в британскую, в лондонскую элиту. У него это не получилось. В прошлом году он не получил британскую визу и взял гражданство Израиля, и опять провальная инвестиция. Другой вопрос, что он покупал «Челси» не на свои деньги, а на то, что было выведено из страны. Возьмите Монако, там точно такая же история, да куда ни плюнь, везде провалы. Возьмите госпожу Батурину… Ольга Арсланова: Не очень сочувствуют зрители этим провалам. Никита Кричевский: Естественно, они не сочувствуют. Я повторяю еще раз, что это признак не отраслевого неравенства и не регионального, а именно что сословного. То есть люди получили самыми разными путями, самыми разными способами, в первую очередь благодаря непотизму, коррупции, местничеству, родственным связям, получили фактически черные доходы от своей деятельности, вывели их из страны тогда, когда была возможность, вложили их там. И сегодня они рассматривают вложения в западные или восточные активы как один из вариантов, что называется, запасного аэродрома, спасения в случае непредвиденных обстоятельств. Петр Кузнецов: Давайте со стороны еще народа все-таки взглянем на этот самый коэффициент Джини, почему он так важен. Я правильно понимаю, что вот если в бедной стране живем, то да, он важен, а вот когда общий уровень благосостояния жизни хороший, то в принципе этот коэффициент Джини не нужен? Никита Кричевский: Понимаете, какая история? Еще один плевок в сторону Плешки: ведь они же не говорят… Вот вы сказали про коэффициент Джини, а какие децили они брали, 20%-е наиболее богатых, наименее богатых, 10%-е, 5%-е, непонятно. Там везде самые разные подходы. Петр Кузнецов: Я знаю, как Росстат делает, смотрите: 10% самых низкооплачиваемых и 10% самых высокооплачиваемых… Никита Кричевский: Росстат – это Росстат. Петр Кузнецов: …12 тысяч рублей в месяц и 157 тысяч, то есть миллионеры не входят. Никита Кричевский: Это мы могли бы с вами сделать сами. Петр Кузнецов: Ну да. Никита Кричевский: Если бы нам заплатили столько денег, сколько заплатили исследователям из Плешки, мы бы с вами взяли статистический ежегодник… Петр Кузнецов: В «Реальных цифрах» у нас еще нереальнее они получались. Никита Кричевский: Да, и сделали бы точно такое же исследование, один в один. Я бы на месте Плешки обратил внимание на чудовищный, колоссальнейший разрыв в доходах 1% наиболее богатых россиян и 0,1% наиболее богатых, – там разница не в 13, а раз в 100. Но почему-то этого не делают. Ольга Арсланова: Ну вот этих самых богатых все-таки единицы, а людей высококвалифицированных, которые действительно честно зарабатывают свои 150 тысяч, их больше. И к ним, в общем, как бы и претензий особых нет. Претензии к минимальным зарплатам: почему человек условно с такой же квалификацией, с таким же образованием, иногда двумя, получает в своем регионе 15–20 тысяч? Петр Кузнецов: Самая популярная зарплата 25 по стране. Никита Кричевский: Двадцать три с половиной. Ольга Арсланова: Ну да. Никита Кричевский: И? Ольга Арсланова: А это так просто, риторический вопрос. Нам пишут: «Россия разделена на два государства: государство богатых, 10%, государство нищих, 90%. Богачи не заработали свои миллиарды, а их украли». В общем, это самое популярное мнение. Никита Кричевский: Это то, о чем я вам говорил. Вы можете не писать, дорогие наши телезрители… Ольга Арсланова: Пусть пишут. Никита Кричевский: …эти сообщения по поводу воровства, по поводу миллиардеров и так далее, мы все это уже проговорили. Ольга Арсланова: Станислава послушаем из Петербурга. Никита Кричевский: Я считаю, что надо спрашивать у людей, что, по их мнению, нужно сделать, чтобы изменить это положение. А вот констатация факта, мы ее за первые буквально 7 минут проговорили. Ольга Арсланова: Станислав, добрый вечер. Что нужно сделать, Станислав? Зритель: Я бы хотел вот что сказать. Не так уж, в общем-то, и трудно сделать так, чтобы народ жил богато и государство процветало. Для этого нужно что сделать? Нужно только сделать так, чтобы народ, то есть работники, были бы материально заинтересованы в своем труде. А сейчас работник по сути дела получает МРОТ, и даже если он будет 24 часа работать, ему работодатель все равно будет платить МРОТ, это общее явление. Поэтому можно сказать, что у нас зарплату ведь ни один человек в стране не получает, потому что зарплата – это адекватная реакция экономики государства на количество и качество труда работника, выраженная в денежной сумме. А взаимоотношения такие между работником и работодателем, что это по сути дела чистый феодализм. Если пойдет так дальше, мы вообще в крепостное право влезем. Вот сейчас банки жалуются, что им кредиты не возвращают, они выйдут в Госдуму с предложением пролонгировать долги на ближайших родственников, на детей и на родителей, запишут это в договор, а это не что иное, как крепостное право. А как сделать так, чтобы было все нормально, в цивилизованном порядке? Значит, надо заинтересовать работодателей материально, один из самых… Ольга Арсланова: Платить им, в общем, больше. Зритель: …радикальных методов – это вот метод, примененный еще Святославом Федоровым в своем глазном центре. Там он ввел шкалу от 1 до 10 в зарплате, но я бы сделал еще больше. Обязательно надо фонд зарплаты привязать в процентном отношении к прибыли, и если, допустим, прибыль увеличивается вдвое, то каждый работник получает вдвое бо́льшую зарплату автоматически. Ольга Арсланова: Понятно. А с бюджетниками что делать? Зритель: Что? Ольга Арсланова: С бюджетниками как? Зритель: А, с бюджетниками… Ну это… У них есть тоже определенный бюджет, они могут экономить. Вот посмотрите, например, учителя жалуются, вот экономят, а… распределяется на всех учителей. Но… директор забирает весь дополнительный доход себе, а учителям ничего не дает. Ольга Арсланова: Понятно. Спасибо. Петр Кузнецов: Ясно, спасибо. Это Станислав из Петербурга. Никита Александрович, ваш комментарий… Никита Кричевский: Слушайте, вы со мной испортились, потому что мы начинаете спрашивать у зрителя: ну вот там реальный сектор, бог бы с ним, а с бюджетниками что? Петр Кузнецов: Слушайте, ну правда… Никита Кричевский: И человек начинает плыть, он, понимаете, говорит: «А как? А там экономия, а там то, а там се». Ольга Арсланова: Количество пятерок у учеников, например, можно посчитать. Петр Кузнецов: Ученица ваша первая. Никита Кричевский: Там будут сплошные пятерки. Петр Кузнецов: Как бы вы ответили все-таки на свой же вопрос, что может сделать конкретный Станислав из Петербурга, чтобы изменить модель бедности? Вот он сидит: а что, вон, эти богатые сколько, конечно, там все по блату, а я бедный. Ну как, взять чемодан и переехать в другой регион? Никита Кричевский: Нет. Петр Кузнецов: Сесть в социальный лифт, подняться? Не будете отвечать? Вы сегодня как-то скромно… Никита Кричевский: А где, где социальный лифт? Ольга Арсланова: А мы тоже ищем. Никита Кричевский: Я, знаете, с одной стороны… Я в недоумении пребываю. Почему? Потому что, с одной стороны, для меня все понятно… Петр Кузнецов: Я понял, вы тоже нас боитесь, наших вопросов. Никита Кричевский: Нет, для меня все понятно, все очевидно. Петр Кузнецов: Боитесь поплыть. Никита Кричевский: С другой стороны, я не могу прервать ваших зрителей по той простой причине, что они скажут, что это неуважение, что у них наболело и так далее. Вопрос… Вот вы задаете вопрос, что делать Станиславу, но мы не знаем ситуацию Станислава. Петр Кузнецов: Условному Станиславу. Никита Кричевский: Мы не знаем, сколько ему лет, мы не знаем, какая у него профессия, какая у него квалификация. Мы не знаем, почему он получает недостаточно. Мы не знаем, какие у него запросы. Мы ничего о нем не знаем. Мы только знаем, что он размышляет о судьбах родины, тогда когда размышлять надо в первую очередь о собственном благосостоянии. И здесь я бы сказал не условному Станиславу, а вообще абстрактной Марии Ивановне, которая сегодня у нас обладает, предположим, квалификацией медсестры, врача или учителя, которая живет где-нибудь в регионе. Да, там действительно очень маленькие зарплаты в государственно-муниципальной службе, мы это знаем. Но что вам мешает параллельно развивать трудовую деятельность? Что я имею в виду? Если мы берем учителя, ну почему нельзя заниматься дополнительно за адекватную плату? Ну просто подрабатывать по своей прямой специальности. Петр Кузнецов: Они говорят, что времени не хватает, нагружают так, что… Никита Кричевский: Хватает времени. Петр Кузнецов: Приходишь спать и проверять тетрадки. Никита Кричевский: Есть суббота, есть воскресенье, есть вечерние часы. В конце концов, никто же не просит заниматься подготовкой учеников круглосуточно. Давайте возьмем медсестру, давайте возьмем врача. Опять же исходить из того, что сегодня востребовано на рынке. Сегодня востребована социальная сфера, востребованы социальные услуги. Что я имею в виду? Я имею в виду, например, услуги сиделки, личного врача, то есть человека, который приходит к тебе, скажем, раз в неделю за какую-то умеренную плату, просто тебя наблюдает, где-то чего-то тебе советует, ты чувствуешь себе несколько лучше и прочее. Конечно, не все это могут себе позволить, но ты ко всем и не пойдешь, ты пойдешь к тем, кто будет готов оплатить. Если… Петр Кузнецов: Чук-чук, там потом сайт какой-то создал еще свой, да? Никита Кричевский: Если сам пенсионер не может это сделать, у него дети есть. Ну то есть всегда можно найти какие-то варианты, для того чтобы подработать. Давайте брать конкретную историю конкретного человека. Что касается сайта, Петр, это слишком сложно по нынешним временам. У меня есть свой сайт, но я практически не захожу на него и практически ничего там не публикую, потому что есть сети. Петр Кузнецов: Ну Telegram-канал тот же, да, например, ничего не стоит. Никита Кричевский: Есть сети, есть Facebook, есть «ВКонтакте», есть «Одноклассники» – полно вариантов, для того чтобы разместить и распространить информацию о себе. Петр Кузнецов: Как раз соцсети для разных возрастных групп. Никита Кричевский: О себе. Петр Кузнецов: Это правда. Никита Кричевский: Я могу предложить вам то-то и то-то. Я же не говорю о том, что это сразу будут бешеные миллиарды, но это будут те несколько тысяч или, может быть, несколько десятков тысяч, которые помогут вам существовать относительно безбедно. Гораздо проще, не задумываясь об этом, звонить на ОТР и предлагать свои варианты спасения родины. Эти варианты существовали на Руси всегда, и они никогда не применялись. Петр Кузнецов: И вот еще один. Никита Кричевский: То есть мы ощущаем свою бесполезность. Петр Кузнецов: Из Калуги Александр. Никита Кричевский: Александр. Ольга Арсланова: Александр, не самый плохой регион по показателям экономическим. Здравствуйте. Никита Кричевский: Такой же депрессивный, как и все. Зритель: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Вот недавно я смотрел РБК, буквально 20 минут назад по РБК Росстат сообщил, что у нас стало на 0,5 миллиона бедных больше, то есть 21 миллион, а вы говорите, что меньше. Только вот 10 минут назад… Ольга Арсланова: Это не мы говорим, Росстат говорит, видите, противоречивые данные. Александр, а как сделать так, чтобы разрыв был меньше? В первую очередь мы заинтересованы, чтобы бедных стало меньше. Петр Кузнецов: Не смотреть РБК. Зритель: Чтобы не было бедных? Ольга Арсланова: И разрыв меньше, и бедных меньше. Зритель: Во-первых, надо национализировать 5 отраслей экономики… Никита Кричевский: Молодец! Ольга Арсланова: О. Зритель: Это связь, транспорт… Никита Кричевский: Молодец, молодец. Зритель: …нефть и электричество. Никита Кричевский: Супер. Ольга Арсланова: Так. Зритель: И от этих цен, именно от национализированных, задавать тон. Если вы хотите рубашки шить, шейте, пожалуйста, занимайтесь; если хотите ботинки шить, занимайтесь. Все это надо отдать мелкому бизнесу. Но главные отрасли экономики, вот эти именно 5 базовых, должны находиться у государства, и государство должно играть на этом и полностью занимать, обеспечивать. То есть если будет электроэнергия 2 рубля, то уже будет выгодно всем производить рубашки здесь и гнать их в Китай. Если будет бензин стоить 10 копеек, допустим, нам выгодно будет и перевозить, и все. Но эти базовые отрасли экономики должны находиться у государства. Ольга Арсланова: Простите, я вот уточню: вам кажется, что если государство национализирует эти сферы, то цены станут ниже на бензин, на электроэнергию? Зритель: Конечно, ниже! Оно будет диктовать эти условия, государство. Вы поймите, как мы можем конкурировать с китайцами… Ольга Арсланова: То есть государство будет себе в ущерб продавать, да, подешевле? Зритель: … Никита Кричевский: Вы меня зачем позвали? Ольга Арсланова: Да, Александр, спасибо. Никита Кричевский: Вы меня зачем позвали? Чтобы я выслушивал эту бредятину? Петр Кузнецов: Отметьте еще один вопрос, поставивший в тупик уже на этот раз Александра из Калуги, Никита Александрович. Никита Кричевский: Какой? Ольга Арсланова: Да неважно. Петр Кузнецов: Давайте очень просто: что делать все-таки? Как на этот вопрос, с какой стороны заходить? Что делать с неравенством? – отбирать у богатых или все-таки поднимать бедных? То есть прогрессивный налог, налог на роскошь? Ольга Арсланова: Ограничения зарплат топ-менеджеров, например. Петр Кузнецов: Или если страна в целом не богатеет, то перечисленные хотя бы вот эти меры не помогут? Никита Кричевский: Если страна не богатеет, то меры не помогут. Мы о чем говорим? Ольга Арсланова: Давайте по пунктам. Никита Кричевский: Давайте. Ольга Арсланова: Вот давайте с диапазона. То есть мы возьмем просто и законодательно установим лимит разницы зарплат рядового сотрудника и руководителя – поможет разрыв сократить? Никита Кричевский: В бюджетной сфере да, в негосударственном секторе не поможет. Следующий вопрос. Ольга Арсланова: А почему не поможет? Они соблюдать не будут? Никита Кричевский: Да нет, ну как вы можете управлять и говорить частной компании, какая у нее должна быть зарплата. Тогда национализируйте все. Ольга Арсланова: Ну это очень популярное, кстати, мнение. Никита Кричевский: Что, национализация? Ольга Арсланова: Национализация. Никита Кричевский: Значит, друзья мои, государство у нас с вами не предприниматель и не представитель госкомпании, госкорпорации. Государство не занимается бизнесом. Вы предлагаете ввести систему, аналогичную госплановской, Госкомцен. К чему все это привело, мы с вами знаем, – это привело к дикому, жесточайшему дефициту, который в итоге вылился в массовые протесты, в талоны, в галопирующую инфляцию и в развал государства. Мир, цивилизация ничего лучшего не придумал, кроме как рыночные отношения с той или иной долей государственного присутствия в экономике. В Китае больше, в Америке меньше, но везде государство присутствует. Нигде государство не руководит бизнесом, как ему жить, государство создает ус-ло-ви-я, для того чтобы бизнес развивался или, наоборот, чах. Условия. Когда нам говорят: «Идите в суды», – приходят к вам охранители, приходят к вам государственники, приходят к вам черте кто, проходимцы всякие, сидят здесь и говорят: «Суд!» Суд – это последняя инстанция, которая по сути устраняет недоработки созданных государством правил. Петр Кузнецов: Должна устранять недоработки. Никита Кричевский: Это отдельный разговор. Чем больше судебных исков… Не надо звонить! Чем больше судебных исков, тем больше свидетельств того, что правила не ра-бо-та-ют. Вот почему нам говорят по поводу несчастных оппозиционных кандидатов в депутаты «идите в суд»? Так суд-то – это либо инстанция, которая устраняет недоработки правил, либо вольно или невольно наказывает тех, кто сознательно и неосознанно эти правила нарушил. Но первичны правила, а суд вторичен. Вот ровно та же история в экономике: сначала идет экономика в данном случае, а потом идет государство, которое создает условия, рамки, правила, в рамках которых существуют экономические агенты. И совершенно необязательно… Я не понимаю вашу логику, вы все время считаете, что надо обязательно производить что-то материальное. Я в корне не согласен с этой историей. Что значит «надо производить что-то материальное»? Это материальный фетишизм. Мы уже произвели трактора, комбайны, станки, оборудование; мы выполняли мировые рекорды по самым разным видам промышленной продукции, это было в Советском Союзе, – по чугуну, по стали, по тракторам, по всему. К чему это все привело? К тому, что жрать было нечего, жрать было нечего! Говорить надо о балансе материального и духовного. Вы нас сейчас слушаете, смотрите почему? Потому что вам нужна духовная пища, и мы в данном случае с Петром и с Ольгой вам эту пищу предоставляем. То есть духовные блага, не материальные блага, и неизвестно, что лучше в этой истории, когда вы приобретаете книгу и читаете книгу, получаете наслаждение, или тратите это время, для того чтобы еще дополнительно где-то подработать, где-то заработать свою копейку. Это две вещи, которые каждый для себя определяет сам, что для человека важнее, где этот баланс, где эта ценность, которую человек должен для себя определить: либо он тратит время на книгу, на общение с детьми, со старшими родственниками, либо он идет подрабатывать. Петр Кузнецов: Кто-то умудряется совмещать и начитывать, например, аудиокниги… Никита Кричевский: Значит, у него баланс соблюдается на несколько ином уровне. Значит, он может себе позволить в автомобиле вставить аудиокнигу и по дороге домой в пробке ее прослушивать, молодец. Петр Кузнецов: Нет, я про тех, кто начитывает еще, он заодно и деньги за это получает. Никита Кричевский: Да, и мы даже с вами знаем таких людей. Петр Кузнецов: Да-да, тоже с Калугой связано. Михаил из Карелии в данном случае на связи. Здравствуйте. Это внутренний, не обращайте внимания. Ольга Арсланова: Здравствуйте, Михаил. Петр Кузнецов: Пасхалочкой это называется. Здравствуйте, Михаил. Зритель: Здравствуйте. Значит, я отвечаю на вопрос, как устроить разрыв… Никита Кричевский: Да! Зритель: Ко мнению общества, по-моему, нужно прислушиваться. Когда было 3 тысячи подписей на известном сайте за отмену пенсионной реформы, даже на референдум не хватило этих подписей, не то что не хватило, а все инициативы с референдумом были отклонены сверху просто. Никита Кричевский: Так. Зритель: Поэтому нужно, мне кажется, менять систему в общем. Лучше это делать эволюционно. То есть должно быть… Никита Кричевский: Так, тоже против. Зритель: Да, все время его замусолили, дифференцированное налогообложение и штрафы дифференцированные, как в Финляндии. Обычный человек, значит, нарушил правила, ему один штраф; миллионер нарушил правила, ему совершенно другой штраф. Пару лет назад было до 70 тысяч евро за то, что не пропустил на «зебре» пешехода. Никита Кричевский: Это байки, это байки. Зритель: Я читаю новости… Никита Кричевский: Ну вы читаете новости, вы читаете байки. Ольга Арсланова: Да, Михаил, спасибо. Никита Кричевский: У меня к вам вопрос: а как вы определите на дороге, где миллионер едет, а где едет пенсионер? Зритель: Так это не я должен определять… Никита Кричевский: А-а-а, ну понятно, ваше дело вбросить идею, а дело законодателей ее проводить в жизнь. обратитесь к своему депутату, пусть депутат это дело расхлебывает. Это без вариантов в нашей стране, в нашей стране это без вариантов. Вы постоянно меня спрашиваете: «Так что надо сделать, Никита Александрович, отец вы наш родной?» Ольга Арсланова: А вы нам не отвечаете. Никита Кричевский: А вы как будто не знаете, что я вам отвечу. Ольга Арсланова: Ну-у-у, нет. Никита Кричевский: Не делайте круглые глаза. Петр Кузнецов: Мы туда не пойдем. Никита Кричевский: Куда? Петр Кузнецов: М-м-м… Никита Кричевский: Вы знаете, я вам скажу: солидарность, самодостаточность, справедливость, где справедливость – это равный доступ к государственным услугам, неисключаемость и несоперничество, и это образование, это медицина, это социальные услуги, так? Ольга Арсланова: А солидарность кого с кем? Никита Кричевский: Солидарность, соборность – это то, что нам присуще, это самое простое. Самодостаточность – это то самое, говоря по-простому, импортозамещение, то есть по-умному автаркия, а именно обеспечение себя, своего социума максимальным количеством продукции, которая потребляется внутри страны, самодостаточность, за исключением бананов, бананы у нас не растут. Наконец, третье – справедливость, и вот здесь это целый спектр. Справедливость, я начал – это услуги, второе – это распределение доходов и богатств в пользу большинства, прогрессивное налогообложение, третье – коммерческая и некоммерческая кооперация людей. Коммерческая кооперация – это создание условий для развития бизнеса. Почему прогрессивная… Сложно, я понял, я вижу, вы заснули уже. Ольга Арсланова: Нет. Никита Кричевский: Почему прогрессивное налогообложение не вводится, Петр? Я вам отвечу… Петр Кузнецов: Нет… Никита Кричевский: Да, я вам отвечу – потому что считать не хотят. Потому что, объясняю… Петр Кузнецов: Поможет ли это… Никита Кричевский: Не перебивайте старика! Объясняю: 13% до определенной суммы, да? До определенной суммы. Петр Кузнецов: Ну? Никита Кричевский: Свыше этой суммы, предположим, 20%. Так вот кто будет считать, когда вы, работаю на двух или трех работах, на ОТР и на радио, превысите… Петр Кузнецов: Но-но-но. Никита Кричевский: …эту планку. Кто будет считать? Почему правительство и не хочет вводить прогрессивную систему – у него нет для этого ресурсов. Как решить эту задачку? Я вам скажу. Если вы хотите получить, например, налоговый вычет, потому что прогрессивная шкала налогообложения предполагает освобождение от подоходного налога тех, кто получает меньше всего, да, или каких-то возрастных групп. Если вы хотите получить, будьте любезны подать декларацию. И вот тут наш русский человек говорит: «Какую декларацию? Государство мне и так должно», – и все упирается в то, что человек не хочет пойти и сдать эту декларацию, хотя это несложно. Это непросто, но это и несложно. И тут мы упираемся в то, что вы хотите прогрессивную шкалу налогообложения? – тогда вы объясните мне механизм, как вы будете считать, вот Петр работает на телевидении или на радио. Петр Кузнецов: Да… Никита Кричевский: Подождите, я работаю на телевидении и на радио – как вы будете определять, когда мой доход превысит определенную величину? Мишустин это будет делать? Ольга Арсланова: Да. Никита Кричевский: Да господь с вами. Ольга Арсланова: По картам будет следить. Никита Кричевский: А-а-а, по картам будет следить? Это нереально. Ольга Арсланова: Так вопрос еще в том, что не заплатят, найдут способ уходить от налогов те, у кого 50% предлагают отсчитывать. Никита Кричевский: Вот если будет разработана система определения вот этих доходов, то по итогам года, так же как сегодня начисляется налог на имущество или на транспортное средство, вам могут доначислить подоходный налог. Это вариант. Почему не делают? Вопрос не ко мне, вопрос не ко мне. Вопрос к Плехановской академии, например. Виноват, перебил, Петр. Ольга Арсланова: Там еще один показатель как раз, раз уж вы упомянули этих экспертов, – безработица на самом низком уровне, я так полагаю, за те же 19 лет. Никита Кричевский: Ну слушайте… Ольга Арсланова: Работа есть, понимаете? Работать можно. Никита Кричевский: Вы ангажированных и политизированных экспертов со мной не обсуждайте. Ольга Арсланова: А каким нам показателям верить? Никита Кричевский: Позовите каких-нибудь умников, которые будут сидеть, ковыряясь в носу, рассказывать вам о том, что это так, а это эдак, это сяк. Я вам другое скажу: вот по соцопросам, по соцопросам, если взять все работоспособное население за 100%, то сегодня имеют работу 87%, а 13% работы не имеют. Закрытый соцопрос, 13% работы не имеют. Вот это настоящий уровень безработицы в стране, 13%. А те 4%, о которых нам говорят, – это методики расчета, понимаете? Это методики. Подкрутил методику, у тебя оказалось меньше; еще подкрутил, у тебя оказалось чуть больше. Это к вопросу об инфляции, почему она такая маленькая, – ну потому что она ничего не учитывает. Ну яхты, самолеты, ну да, мы понимаем, цены более-менее стабильны, ну и нет проблем, хотя цены растут на все, начиная с картошки с капустой и заканчивая гробами. Ольга Арсланова: Говорят, немного подешевел сахар, но там много не нагрызешь. Никита Кричевский: Еще один момент – потребительская корзина. Почему она такая маленькая? Потому что танцуем от нормативов здорового питания. В Советском Союзе это были одни нормативы, последние были определены в 1990 году, они приблизительно коррелируют с Всемирной организацией здравоохранения. А потом пришли умные ребята, которые сказали, что в целях экономии бюджетных средств молока вы должны потреблять вместе с молочными продуктами не 404 килограмма в год, а 325, хотя ВОЗ до сих пор рекомендует молока и молочных продуктов потреблять 404 килограмма. Точно так же с рыбой, точно так же с мясом. Из этих потребностей здорового питания формируется потребительская корзина, которая определяет физиологический минимум, необходимый для человеческого существования. На основании этого физиологического минимума определяется потребительская корзина, а потребительская корзина измеряется в деньгах, в деньгах, которые определяет в свою очередь Росстат. Поэтому так мало. Поэтому нам говорят: «А вот у нас средняя зарплата на уровне прожиточного минимума». Тогда давайте говорить, а кого вы считаете бедными, – тех, кто получает меньше 40% от средней зарплаты, или, как в Швеции, меньше 60%? Тоже ведь вопрос. Петр Кузнецов: Тут еще знаете на что обращают внимание в этом случае? На то, что не столько доля заработной платы сейчас, если мы сейчас говорим о бедных, сколько растет доля социальной помощи больше. Никита Кричевский: Так. Петр Кузнецов: И это не очень хороший диагноз экономический. Никита Кричевский: Да, это ужасно. А почему это не очень хороший? Ольга Арсланова: Все больше людей вынуждены за ней обращаться? Никита Кричевский: И что? Ольга Арсланова: Ну это же невыгодно. Петр Кузнецов: Значит, все больше бедных. Никита Кричевский: Ну? Ну а что в этом плохого? Ольга Арсланова: Ну так это же те же самые деньги, которые просто люди проедят, их возьмут из бюджета. Никита Кричевский: Ну? Ольга Арсланова: Ну пустят никуда на экономику, на развитие. Никита Кричевский: На какую экономику? Петр Кузнецов: Разве это хорошо? Никита Кричевский: На какую экономику? Ольга Арсланова: Это хорошо, что люди ждут этих подачек и все? Никита Кричевский: А на какую экономику? Почему подачек? Ольга Арсланова: Ну а что там, пособия тонким слоем размазаны. Никита Кричевский: Во Франции существует больше 40 пособий для детей. Ольга Арсланова: Вот. Никита Кричевский: Больше 40 пособий, вплоть до пособия на подготовку уроков с ребенком, получает мама или папа. На няню, на школьную форму, на одежду весной и осенью. Дети растут, Оль, представляете? Ольга Арсланова: Да. Никита Кричевский: Дети-то растут. Петр Кузнецов: И зарплаты при этом хорошие. Никита Кричевский: Зарплаты зарплатой, это платит государство, государство. И что, вы хотите сказать, что там французы сидят и ждут подачек от государства? Нет. Просто государство заинтересовано в том, чтобы французы больше рожали, ну по крайней мере это было принято до того, как в Европе развился мультикультурализм, когда поперли туда… А у нас сколько пособия? Пятьдесят рублей? Петр Кузнецов: А у нас какие интересы, судя по тем социальным пособиям, которые есть? Никита Кричевский: А у вас интересов нет, Петр. Государство вам ничего не должно. Петр Кузнецов: У меня есть все-таки интерес, такой, можно сказать… А, еще и звонок у нас будет. Может, ближе к финалу вопрос, но все-таки с точки зрения экономической, с точки зрения прогресса, развития определенной страны неравенство же должно быть, чтобы это происходило? Никита Кричевский: Неравенство существует всегда и везде, вопрос в том, что проблема… Я в третий раз сегодня возвращаюсь к субботнему митингу… Петр Кузнецов: Ничего страшного, многие не понимают с первого раза. Ольга Арсланова: Многие о нем не знают. Никита Кричевский: Проблема не в недопуске оппозиционных кандидатов, а в том, что десятки тысяч молодых людей, а по стране это миллионы, уперлись в стеклянный потолок. Они не видят возможности выскочить, они не видят возможности зарабатывать больше своим трудом, не воруя. Они готовы ехать в село, они готовы лететь в космос, они готовы на все, они готовы поднимать деревни. Но они не могут прокладывать себе инфраструктуру, они не могут строить себе дома, они не могут возить детей за 50 или 100 километров в образовательные школы; они не могут заниматься медициной дистанционно; они ничего этого не могут. И они выходят и говорят: либо вы делаете так, что страна развивается, либо идите, вот и все. И те, кто нас смотрят, они точно так же думают. Они думают: ну хорошо, вот за 19 лет у нас с вами социальное расслоение снизилось – а чем еще мы можем гордиться за эти 19 лет? Петр Кузнецов: Смотрите, Брянская область не понимает вас: «Почему моя дочь, работая в провинции учителем, должна подрабатывать, а, к примеру, московский учитель нет?» Никита Кричевский: Дорогой наш город Брянск! В Москве учителя подрабатывают и подрабатывают, судя по вашему сообщению, больше, чем в Брянске, потому что в Москве уровень жизни несколько отличен от брянского. А то, что они подрабатывают и дают дополнительные уроки, берут учеников, поверьте по моему личному опыту. Я не учитель, но у меня учитель супруга, и она точно так же подрабатывает. А почему Брянск не может это делать? Брянск сидит и считает, что ему государство должно? Государство, дорогой Брянск, вам ничего не должно. Вы должны не государству, а детям и родителям, а потом уже думайте о государстве. Петр Кузнецов: Московская область на связи у нас, Борис, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Борис, здравствуйте, добрый вечер. Зритель: Да, здравствуйте. Петр Кузнецов: Реплика ваша? Зритель: Я к вопросу о справедливости. Петр Кузнецов: Ага. Зритель: Дело в том, что наша вся экономика разделена на две части: капиталистическая, то есть частная, и государственная, то есть это бюджетники и государственные корпорации. Ольга Арсланова: Так. Зритель: Насчет капиталистической экономики, там более-менее все ясно. Самая большая несправедливость у нас именно в государственном секторе, в бюджетном. Надо, чтобы было, как при большевиках, то есть при советской власти, в СССР. Никита Кричевский: Понятно… Зритель: Чтобы была фиксированная зарплата для каждого служащего, каждого работника. Ольга Арсланова: Сетка окладов, понятно. Зритель: То есть чтобы было штатное расписание. Никита Кричевский: Оно есть, вы отстали от жизни, оно есть. Ольга Арсланова: А толку нет. Зритель: И кончая президентом. Никита Кричевский: Да ну подождите вы. Президент, естественно, получает по штатному расписанию. Вы общаетесь с человеком, который много лет проработал в высшей школе, государственной высшей школе. Естественно, у нас была сетка, естественно, мы получали в соответствии с сеткой, естественно, у нас было 3 компонента, по которым нам начислялась наша заработная плата. Вопрос в другом, вопрос в том, что это копейки. А так все по штатному расписанию. А как иначе-то? Закон соблюден, закон в России всегда соблюдается, всегда. При Сталине, при Сталине закон был превыше всего, расстреливали на основании, строго на основании. Петр Кузнецов: Сейчас Владимир Соловьев в студию придет на этих словах. Спасибо большое. Чтобы этого не произошло, спасибо. Никита Кричевский, «Личное мнение»… Ольга Арсланова: А то мы слышим такие… Никита Кричевский: Владимир Соловьев пусть едет в Италию на Кумы и там зажигает, мы как-нибудь без них разберемся. Петр Кузнецов: …доктор экономических наук, профессор. Спасибо, всегда ждем. Никита Кричевский: Спасибо, пока. Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: Очень много сообщений. Пока.