Ольга Арсланова: Итак, как выяснили западные специалисты, в России все больше жителей полностью зависят от бюджета, то есть эта цифра постоянно растет, это подсчитали на этот раз экономисты банка «ING». Виталий Млечин: А мы готовы вам об этом рассказать. Прямо сейчас вы видите всю информацию прямо перед собой. За последние 11 лет доля доходов наших граждан, полностью зависящих от выплат из бюджета, выросла с 22% до 34%, а доля расходов консолидированного бюджета, направляемых на поддержку домохозяйств, с 45% до 60%. Ольга Арсланова: Примерно о том же тренде говорят и отечественные специалисты, а также аналитики агентства «Moody's», которые оценили долю госсектора в российской экономике примерно в 40-50% с учетом частично приватизированных компаний. Это соответствует и оценкам Центра стратегических разработок, по данным которого государство занимает в российском ВВП 46%. Государственное регулирование, как отмечают эксперты, особенно заметно в таких отраслях, как коммунальное хозяйство, добыча полезных ископаемых, транспорт, финансы, производство электроники и оборудования. Причем западные эксперты регулярно говорят о том, что доминирование госсектора есть не очень хорошая вещь, это препятствует росту инвестиций и производительности труда и даже влияет на уровень коррупции в стране. Обо всем этом будем говорить прямо сейчас с нашим гостем: приветствуем в студии руководителя направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никиту Масленникова, – Никита Иванович, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте. Никита Масленников: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Давайте, во-первых, о цифрах. Никита Масленников: О цифрах. Ольга Арсланова: Может быть, они даже еще и занижены, потому что если взять всех бюджетников плюс пенсионеров, больше половины страны, наверное, получится? Сколько у нас действительно людей живут за счет государства? Никита Масленников: Ну вы знаете, то, что сейчас было показано, в принципе правдоподобно, порядок цифр где-то около того. Ну а, собственно, сколько людей живут, – давайте посмотрим на буквально одну оценку, которая не только с этим банком или с агентством «Moody's» связана, считали это и наши российские эксперты в Центре стратегических разработок, и многие другие, не только они. В среднем, вот такой консенсус, оценка доли госсектора в нашем валовом внутреннем продукте около 50%. 50% в ВВП создается в госсекторе, создается в том числе и бюджетниками. Вот, стало быть, сколько людей зависят от государства? – это примерно вот те же самые цифры, которые были приведены, плюс-минус. Но я-то о другом хотел сказать, что нас здесь должна волновать не столько вот эта как бы абсолютная оценка, сколько динамика и сама структура этого показателя. Потому что вот чем хороши или плохи, тут уже на усмотрение, кто как взглянет на эти цифры, но реально располагаемые доходы – это структурный показатель: это заработная плата, это пенсии, социальные пособия, это доходы от предпринимательской деятельности и это доходы от собственности граждан. Вот что мы имеем? Мы имеем более-менее стабильную цифру, стабильный процент около 2/3, это доля заработной платы. Около 19-20% – это все социальные пособия, трансферты, включая пенсии. Удельный вес 10% – это доходы от собственности: депозиты банковские, например, сдача квартир в наем и так далее, и тому подобное. И только 10% – это все доходы, связанные с предпринимательской деятельностью, это как бы такая грубая структура этого показателя. И тренды: более-менее стабильные социальные выплаты, пособия и трансферты, сокращается чуть-чуть в пользу вот этих самых социальных выплат, а это бюджет, это бюджетные деньги, то есть люди, которые зависят от бюджета, то есть 20% точно зависят от бюджета, это безотносительно того, работаете вы в бюджетном секторе или нет. Ольга Арсланова: Просто я подумала о том, что вы занизили, по-моему, уровень нашей зависимости от бюджета. Никита Масленников: Возможно, но я же ведь еще должен сказать, что те 60%, доля реальных заработных плат в структуре реальных доходов, ведь там тоже огромное количество бюджетных людей, которые работают на бюджете. Это просто реальная заработная плата, а где она получена? Она может быть получена в коммерческом секторе, в корпоративном, может быть получена в бюджетном, и это достаточно большой уровень. А вот… Ольга Арсланова: Но о чем говорит рост? О том, что прибавка идет? Никита Масленников: Вот самая плохая тенденция в том, что рост… Сокращаются доходы от предпринимательской деятельности и от собственности. Ольга Арсланова: Но это же взаимосвязанные вещи, я так понимаю? Это сообщающиеся сосуды? Никита Масленников: Это взаимосвязано, да, но просто их доли уменьшаются. Виталий Млечин: Но это значит, что люди стали меньше получать от своего бизнеса, или что меньше людей стали заниматься бизнесом? Никита Масленников: Это, вы знаете, две половины одной медали: и меньше стали заниматься бизнесом… Ольга Арсланова: И как результат… Никита Масленников: …и, собственно, стали меньше получать. А доходы падают в связи с тем, что, во-первых, у вас сокращаются доходы от депозитов, потому что сначала они падали в номинальном выражении, потом они стали подрастать, но их начала съедать инфляция. Накоплений тоже как таковых уже становится все меньше и меньше, потому что, допустим, в прошлом году население наше разместило в сбережения наименьшую долю своих собственных расходов за последние 11 лет, 5.4% всего-навсего. Понимаете? И вот эти тенденции, которые все связаны с реальными располагаемыми доходами, вызывают, в общем, определенное напряжение у аналитиков и экспертов, потому что это явно негативные тренды. Это означает, что мотивации к развитию предпринимательства нет, доходы от собственности сокращаются, реальные зарплаты зависят от инфляции, а пенсии и социальные выплаты настолько очень часто безадресны, что это, в общем, в принципе такая величина душу греет, но кому она достается? К тому же еще должен заметить, что в прошлом году впервые с 2015 года, 3 года, у нас пенсии в реальном выражении сократились на 2.4%, это тоже очень показательно. Ну и итог: за прошлый год у нас 5-й год подряд снижение реальных доходов, январь месяц опять-таки, опять-таки если январь 2019-го смотреть с январем 2018-го, то у нас падение на 1.3%. И прогноз по этому году у меня и у моих коллег, в общем, негативный. Ольга Арсланова: Объясните, пожалуйста, нашим зрителям вот какую штуку. Ведь по большому счету никого, может быть, рядового зрителя не очень интересует, что там происходит с бизнесом, доли, вот эти проценты. Что важно? – стабильность, чтобы зарплату платили регулярно, чтобы она не снижалась, и если это государство, как думают многие, это как раз и есть гарантия. И новость о том, что доля госсектора увеличивается, многих может успокоить. Есть ли повод для вот этой успокоенности? Никита Масленников: Я думаю, что есть поводы для… Вы знаете, это как себя самого, любимого, уговаривать, понимаете. Ольга Арсланова: Нет, в чем опасность? Казалось бы, государство отвечает. Никита Масленников: Опасность состоит в том, что в этом году снижается заметно темп роста реальной заработной платы. Он снижается и благодаря тому, что все-таки у нас скачок инфляции достаточно серьезный, но он снижается еще и из-за замедления экономики, она не выходит на те необходимые темпы роста, которые достаточны для поддержания тех темпов роста реальной заработной платы, 6.8% по прошлому году, что неплохо, но уже в декабре было 2.9%, а в январе 0.2%. И вот дальше уже очень неприятная ситуация, потому что когда у вас не растут реальные заработные платы в принципе, потому что экономика не позволяет зарабатывать, ее скорость, ее проблемное состояние, тогда, собственно, возникает и сокращение реальных располагаемых доходов. А ведь они чем отличаются от реальной заработной платы? Реальный доход – это минус все обязательные платежи. Так вот в прошлом году у нас инфляция оказалась 4.3%, а обязательные платежи из нашего с вами кармана – налоги, мусорные сборы, туристический сбор введенный, всякие разные поправки к экологическим поборам и так далее, и тому подобное – выросли на 14.8%. И получается, что да, государство с одной стороны, одной рукой щедро раздает, а с другой стороны оно это забирает, потому что обязательные сборы растут. Ну и кроме того, конечно, надо иметь в виду очень серьезный риск для каждого – это то, что достаточно многие наши с вами сограждане могут попасть в долговую ловушку. Потому что когда были низкие темпы инфляции, это означало, что низкие и снижающиеся ставки по потребительским кредитам, для того чтобы поддерживать свой жизненный уровень, решать свои проблемы, люди занимали. В прошлом году вот эта вот кредитная розница выросла больше чем на 22% за год. А сейчас приходится отдавать, и вот это тоже вычет из реальных доходов. А когда реальные зарплаты, то есть 60%, грубо говоря, с удельным весом в ваших реальных доходах, растут в разы меньше, чем в прошлом году, тогда возникает, в общем-то, риск: а ты сможешь управлять этими самыми взятыми кредитами, долговую нагрузку ты можешь себе обеспечивать? Вот это сложно. Поэтому, конечно, Центральный банк делает все возможное, чтобы как-то это все развести: и ипотечные каникулы, и достаточно жесткие уже меры к тому, чтобы банкиры не слишком зарывались и по ставкам, и по необеспеченным кредитам – видишь риск, а даешь; ты что же, понимаешь, что ты просто сажаешь его на иглу? – так вот нет, не нужно, мы тебе повышенный норматив… Виталий Млечин: Ну а человек сам-то не должен понимать, что он садится на иглу? Никита Масленников: Естественно. Вот у нас, понимаете, это одна из самых главных проблем. Потому что во многом вот эта вот такая ситуация с реальными доходами связана с тем, что, во-первых, и люди не вполне адекватно иногда оценивают свои собственные возможности, но еще больше, я думаю, на людей тут кивать не стоит. Ведь важны еще и коммуникации тех, кто обязан был по своей, так сказать, должности, по своей работе, по своей ответственности вот это все разъяснять, те же самые банкиры, те же самые предприниматели в том числе и в государственных компаниях, и в бюджетных организациях, о том, что мы не можем в этом году вам индексировать заработную плату, мы вам проиндексируем, может быть, где-то осенью, а до этого, ребята, затягивайте пояса. Ну так ведь, наверное, в 90% случаев никто никому об этом не сказал. А вот это очень сильно не то чтобы даже напрягает, а просто элементарно раздражает, потому что это на самом деле катастрофическое неуважение к людям. Объясните, что с ними будет завтра, почему надо обратить внимание, почему надо быть максимально сдержанным? Виталий Млечин: Так а мы знаем, что с нами будет завтра? И те, кто должен объяснить, сами-то понимают? Никита Масленников: Ну вы знаете, я думаю, что все-таки большая часть догадываются хотя бы. По крайней мере прогнозы по росту реальной заработной платы и по росту реальных доходов не секрет. Я не могу сказать в данном случае за правительство, оно постоянно его меняет и так, но, скажем, у экспертов, у моих коллег ощущение такое, что реальные доходы дай бог, если в этом году не упадут, а будут около нуля, это будет позитивный прогноз. А если такой вот рабочий, то весьма вероятно, что мы будем опять слегка снижаться 6-й год подряд. А по реальной заработной плате – ну очень хорошо, если она будет расти, вырастет в этом году на 1.5-2%, очень хорошо. Вот это такой нормальный прогноз, как говорят мои племянники, «по чесноку». Ольга Арсланова: Давайте послушаем зрителей, у нас Тамара на связи из Воронежской области. Добрый вечер. Виталий Млечин: Здравствуйте, Тамара. Слушаем вас. Зритель: Да вот я что хотела вам сказать. Мы пенсионеры оба с дедушкой, проработали всю жизнь в колхозе, я дояркой, он трактористом. Нас это очень устраивало, мы были довольные. А сейчас ну что слышим? Колхозы умирают, нет колхозов. В войну жгли села, а сейчас уничтожают, уничтожают, столько деревень пропало! Подачками экономику никогда они не поднимут. Ну хорошо он сказал, клуб, дорога – это хорошо. Но когда работы в деревне нет, это очень плохо, когда люди куда-то едут, на месте камень обрастает. Мы проработали, мы это прекрасно знаем, нам жилось нормально и хорошо, но мы на месте были. Я отработала, пришла домой, и муж мой пришел, и дети с нами, и все у нас в порядке было. А сейчас я не знаю, до чего мы довели людей. Виталий Млечин: Ну так а как вы считаете, кто должен дать эти рабочие места? Государство должно взять на себя ответственность? Зритель: А что я вам скажу, милые мои люди? В первую очередь что творится в стране, виноват и президент: такую ведут рыночную экономику, к чему она нас ведет? Мы же видим, как наши дети… Они бы на месте работали, у нас все шло хорошо, дети были к труду приучены. Отучили детей наших от колхоза, от работы колхозной, но земля любит тружеников, а не так просто, чтобы приехал, жил. Столько земли гуляет, люди добрые! Огороды все пустуют. А бывало, все засеивали, ничего у нас не пропадало. Ну понятно, неустрой в этом… Ольга Арсланова: Спасибо. Зритель: Может, и тогда было, и все равно мы были довольны. Ольга Арсланова: Спасибо, Тамара, вам за этот звонок. Виталий Млечин: Спасибо большое. Ольга Арсланова: Это был звонок из Воронежской области. А работы нет не только в деревне, и в городах во многих ее нет, и земля действительно не работает, и ресурсы многие не используются. И очевидно, что государство то ли не хочет, то ли не может все это охватить. Почему бы не стимулировать бизнес? Потому что сейчас прозвучала фраза у нашей зрительницы о том, что у нас рыночная экономика, – а рыночная ли она при таком доминировании госсектора сейчас? Никита Масленников: Вы знаете, мне очень понравилась ее фраза, она, мне кажется, очень правильная из всего этого эмоционального накала… Ольга Арсланова: Вот она, жизнь российская. Никита Масленников: Совершенно понятно, человек так чувствует, ему обидно до глубины души. Но экономику подачками не поднимешь, понимаете? Вот это важно, это на самом деле народное самосознание. Ольга Арсланова: Дайте работу, мы готовы работать. Никита Масленников: Дайте работу. А что дать работу? Государство не безразмерно, у них 50% создают ВВП, но ведь рабочих мест не очень много, – значит, надо создавать где? В бизнесе. Поэтому… Вот, знаете, мы опять упираемся в эту вечную историю. Хорошо, вот кто на самом деле, где, как и когда в любой рыночной экономике… Хорошо, вот рыночная экономика – что там или кто там (это примерно одно и то же) является главной движущей силой роста? Это частные инвестиции, а частные инвестиции – это деловая среда, это бизнес, это правила игры, это устойчивость, это надежность, это доверие, потому что если я не верю, я не буду инвестировать. Как бизнесмену вообще жить на этом белом свете, простите, пожалуйста? Ему сначала говорят: «Мы будем вот, у нас системная проблема в экономике есть, будем создавать деловую среду, стимулирующую и так далее». А накануне мы все читаем, что один из ведущих зарубежных инвесторов, глава «Baring Vostok», который, кстати, на минуточку практически создал «Яндекс», он помогал им, а это конкурент «Google» у нас в стране, нормально, все хорошо, мы все довольны, но мы забываем, что они это создали. И вот бизнесмен видит: что такое происходит-то? Мы чего-то не понимаем. Коммерческий спор чистой воды. Президент несколько раз говорил о том, что давайте мы все-таки как-то через арбитражные суды, без арестов, давайте разбираться спокойно. А тут, понимаете, уголовное судопроизводство, какое-то мошенничество откуда-то возникло. Вот объясните, что это и как это, понимаете, в мозгах у бизнесмена, вот эти две параллельных реальности могут сойтись? И будет он после этого инвестировать? Очень большой вопрос. Вот, понимаете, это вопрос к государству на самом деле, кто за что отвечает. Одни создают деловую среду и готовы на многое, регулятивную гильотину придумали – все это правильно, может быть, даже запоздало, это по делу, это по-взрослому, это нужно, нужно. Но с другой стороны, кто-то где-то как-то у нас порою принимает такие решения. Ольга Арсланова: Складывается ощущение просто у очень многих наших зрителей, что власть не заинтересована в развитии частного бизнеса. Никита Масленников: Ну вы знаете, я думаю, что… Ольга Арсланова: Ну потому что этим… Никита Масленников: Такое впечатление может сложиться… Ольга Арсланова: Может такое быть? Никита Масленников: Нет, раз оно складывается, это обязанность реальность, у людей складывается такое впечатление. Но на самом деле это, в общем, безумие, потому что то, что мы слышим и без конца видим от правительства, его решения все-таки направлены, пусть несколько врастопырку, пусть еще пока не взаимосвязано, но все-таки на пользу бизнеса. Тем не менее пока все это еще требует очень таких серьезных правок, редактирования, корректирования, чего угодно, и главное не подставлять ножку самим себе. Ну зачем? С одной стороны, президент вполне убедительно и достаточно ответственно, то есть на самом деле ответственно говорит: вот национальные проекты, они требуют участия бизнеса. Бизнесу нужны среда, правила, гарантии, устойчивость и так далее. Ольга Арсланова: То есть бизнес заманивают… Никита Масленников: И тут… Ольга Арсланова: …потом этот бизнес приходит, и отказываются… Никита Масленников: А тут же у нас этот «Baring Vostok», понимаете? Ну и как вот? Что вот это? Сами себе подножку ставим? Если не сами себе, тогда кто? Ну разберитесь, ребята, потому что от этого, от того, как вы будете разбираться внутри себя, зависит доверие к вам ко всем. А доверие – это на самом деле движущая сила экономического развития, такая же, как инвестиции, потому что без доверия нет инвестиций. А когда, понимаете, у нас проводятся, допустим, исследования и предпринимателей спрашивают тоже, давайте вот честно скажите, вы доверяете правительству в своей отрасли? Ну и самые доверяющие отрасли, агросектор, там 43% оказалось, остальные либо не очень, либо совсем, либо воздерживаются. Виталий Млечин: Ну это выражается в чем? Они не доверяют, но все равно как-то работают же. Никита Масленников: А это выражается в том, что у вас вместо того чтобы был нормальный, естественный экономический рост 3% с лишним, который должен гарантировать обеспечение социальных прав людям – пенсий, реальные зарплаты в бюджеты и так далее – у нас экономика в прошлом году выросла за счет непонятно чего на 2.3% и это большая победа, а в принципе она больше чем на 1.5-2% расти не может. Вот это разница, а вот эта разница компенсируется только частным капиталом, потому что пределы государства в экономике уже достигнуты, весь ресурс исчерпан, больше государство не может дать, ни создать рабочих мест, ни раздать, понимаете, всем сестрам по серьгам, здесь тоже нужно смотреть, как раздавать, кому и сколько, отсюда адресность социальной помощи и так далее, и тому подобное. Вот, собственно, эта цена вопроса с деловой средой, вот 1% как минимум роста. Ольга Арсланова: У нас осталась минута. Скажите, пожалуйста, какая главная опасность вот этого разрастания госсектора и зависимости от бюджета? Потому что западные аналитики говорят, что это и рост коррупции, это и проблемы с законом, это отсутствие политической конкуренции в конечном итоге. Никита Масленников: Вы знаете, проблемы здесь две, два риска, они взаимосвязаны. Во-первых, это, на мой взгляд, сейчас наиболее существенно, порождение избыток, излишних надежд людей, что их не бросят, их спасут и так далее. Вот здесь все-таки нужно немножко потрезвее смотреть на окружающий мир и понимать, что многое на самом деле и от тебя зависит, государство не вечно с точки зрения вот этой поддержки, иногда может и иссякнуть, как в 2008-м было, хотя потом нашли на пенсии, допустим, но все равно было трудно. А второй вопрос – это то, что чем больше госсектор, тем меньше пространства для бизнеса и тем меньше пространства для конкуренции. А нет у вас конкуренции, у вас нет развития в экономике. Поэтому здесь вот сегодня уже вот эти размеры доли государства в ВВП околокритичные, больше уже очень сложно себе представить, что дальше будет. Надо бы сокращать, и сокращать тоже очень сложно, но тем не менее хотя бы вот здесь замерли и начали бы обустраивать другую половину вот этого ВВП, вот здесь вот пространство для развития дать людям. Потому что пока не блещем показателям ни по доле, скажем, малого и среднего бизнеса, она у нас так, хиленько очень развивается, причем каждый год темпы прироста сокращаются: начали бойко в 2015 году, допустим, с почти 0.9% за год приросла доля ВВП, а по прошлому году только 0.3%. Вот это что? Тоже свидетельство, что, в общем-то, как-то… И это на самом деле корреспондирует с тем, что доля предпринимательского дохода в структуре реальных доходов населения сокращается. Это вот очень важно. Поэтому риски госсектора вот эти главные: избыточные надежды и то, что, конечно же, это сокращение пространства конкуренции. Ольга Арсланова: Спасибо вам большое. У нас в гостях был Никита Масленников, руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития. Никита Масленников: Спасибо вам.