Александр Денисов: Владимир Путин сегодня открывает в Псковской области завод «Титан-Полимер». Запускают предприятие в этом году как раз в рамках программы Минпромторга по импортозамещению. В частности, на этой площадке обеспечивают замещение большого спектра продукции, в том числе медицинского и специального назначения. Это, так сказать, результаты налицо. Ситуацию в целом в промышленности сегодня рассматривают на заседании Правительства, где обсуждают в том числе автомобилестроение и металлургию, причем развитие отраслей выстраивают взаимосвязанное, а не по отдельности. Об этом настойчиво просил кабинет министров накануне президент на Совете по нацпроектам. В студии у нас Никита Иванович Масленников, экономист, ведущий эксперт Центра политических технологий. Добрый день. Никита Масленников: Добрый день, здравствуйте. Александр Денисов: Действительно, что касается импортозамещения, президент не раз говорил на встречах с кабинетом министров о необходимости нового Большого скачка. Если в советский период, в 30-е годы, понятно, он был промышленный, то каким он должен быть современным, в данный момент? Как вы себе представляете? Я помню, записывали интервью с министром связи Никифоровым, был у нас такой, из Татарстана, и он достал как-то из кармана и показал телефон двухсторонний, Yota. То есть это был такой образ скачка, который умещается в кармане. А сейчас каким он должен быть? Никита Масленников: Вы знаете, я думаю, что «импортозамещение» – немножко такой уже затасканный, к сожалению, и очень узко понимаемый термин. По сути дела, речь идет, если говорить о Большом скачке таком, о новой структуре экономики. Импортозамещение – это как бы один из синонимов. У нас санкционное давление, у нас в экономике сейчас кризисный спад, довольно непростая ситуация складывается пока по следующему году. Ну, мы же прекрасно понимаем, что вот точка отсчета – со старой экономикой, со старой структурой, с бесконечным экспортом нефти, газа и так далее и тому подобное – она уже пройдена. Все, это закончилось. Есть новая реальность. Мы адаптируемся и создаем ее. И импортозамещение – один из очень существенных элементов. Но если в целом отвечать на ваш вопрос по Большому скачку, то это новая структура экономики. А если чуть более конкретно, то это, конечно, на основе в том числе технологического суверенитета. Это микроэлектроника. Это новые материалы национального химического комплекса в переделах, до национальной фармацевтики, производства субстанций. И это много чего другого. Наконец, это машиностроение, высокотехнологическое и высокоточное, потому что сегодня у нас пока еще импортная зависимость во всем, что касается производства непродовольственного, она по отраслям достаточно высока. От комплектующих, сырья и оборудования отрасли по-разному зависят: где-то и на 40%, а где-то и на 80%. Даже в агропромышленном комплексе. Хотя в последние годы сделаны, конечно, огромные успехи. Мы стали экспертом продовольствия в мире. И если бы не санкционные издержки, то мы уже бы в этом году еще сильнее выступили по этим самым направлениям. Но! Вот судите сами. Мы закрываем потребность в семенах в целом, по широкому кругу, начиная от салата латук и заканчивая пшеницей первой категории твердых сортов, всего-навсего на 60%. Остальные 40% – это критически важно. За один год этого не получится. Импортозамещение по семенам – это уже задача как минимум среднесрочная. Это 5–7 лет нам нужно, чтобы все это решить. То же у нас и по племенному стаду, в животноводстве есть такие же проблемы. Поэтому когда мы говорим «импортозамещение»… Это очень важно! И слава богу, что сегодня мы увидим, услышим и увидим еще раз успешный запуск «Титан-Полимер». Александр Денисов: Это как раз химпром и есть. Никита Масленников: Да. Но надо же понимать, что импортозамещение – это не однажды, в ночь с понедельника на вторник, к всеобщему счастью, а это процесс долгий. Проводы импорта – долгие проводы. Поэтому здесь надо иметь в виду вот это. Так же, как и создание новой структуры экономики. Потому что импортозамещение во многом пересекается, но, конечно, у нас главная задача – более широкая. Что касается «Титан-Полимер» – это тоже очень важная и показательная вещь. Смотрите. Ну, завод, естественно, не за один год строился. Значит, это уже следствие того импортозамещения, которое начато активно после санкций 2014 года, понятно. Значит, мы на самом деле не кампанией занимаемся, а ведем такую четкую и явную стратегическую линию. Александр Денисов: Политику. Никита Масленников: Вот мы сейчас ее, е но, усилили. Ну, обстоятельства заставляют. У нас новая экономическая реальность, надо приспосабливаться. А как приспосабливаться? В том числе и через импортозамещение. Дальше. Что очень важно? Это же химпром. Это новый толчок к развитию других химических производств, других переделов, потому что это сырье для более высоких переделов в химической промышленности. Александр Денисов: Кстати, вы про нефть сказали, что прошли этап. Как раз химпром завязан с нефтедобычей и с газодобычей. Никита Масленников: Ну, естественно, естественно. Тут вопрос тоже очень простой, на который еще нет ответа, но есть многие выдающиеся специалисты, и все они говорят: а нам надо столько добывать нефти, чтобы гнать ее на экспорт? А может быть, немножко меньше, но получше? Начнем нефтепереработку развивать, где у нас еще много чего нужно сделать. А от этого, естественно, нефтехимия. А еще газохимия. Единую отрасль вообще надо создать – нефтегазохимию. И вот это уже сырье для химкомплекса. И химкомплекс дальше… И композитные материалы – это, между прочим, тоже химкомплекс. И национальная фармацевтика, субстанции и лекарства. Не говоря уже о косметике, парфюмерии и так далее и тому подобное. Поэтому здесь это очень важно, потому что это толчок для химкомплекса в целом. При помощи чего? Да потому, что в этой Псковской области завод будет запущен в рамках особой экономической зоны, и будет создаваться кластер промышленный, химпромовский. И это предприятие, которое будет открывать Владимир Путин, оно как раз встраивается, оно становится системообразующим для этого кластера. «Мы кучу промежуточного сырья вам произвели, а теперь давайте-ка вы из него делайте финальную, конечную продукцию». Это тоже. Мы говорим много о кластерах: кластеры важны, кластеры нужны. Вот он уже здесь, он уже начинает свою жизнь. И в следующем году, когда еще с 1 января начнут действовать дополнительные меры поддержки промышленных кластеров – и налоги, и участие в льготном кредитовании, и много чего, и определенные меры, такие достаточно мягкие, по контрольно-надзорной практике, – инвестору будет интересно работать на этих кластерных территориях. Поэтому здесь, я думаю, мы таким образом можем получить в достаточно близком времени – ну, в течение двух-трех лет – такой же еще один нефтехимический мощный кластер, как у нас в Поволжье есть, в Татарстане. Это серьезно. Сейчас у нас пока один мощный, а теперь будет два. Это уже хорошо. А потом еще. Вот это пример того, что как раз структурная политика. Импортозамещение – это всегда структурная политика. И потом еще очень важно иметь в виду, когда идет презентация этого самого завода… А я сегодня посмотрел внимательно перед тем, как сюда ехать. Там есть одна оговорка: импортозамещающее и экспортоориентированное производство. Понимаете? Александр Денисов: Есть такое, да. Никита Масленников: Потому что мы можем сколько угодно говорить: «Вот он душу греет! Мы свой компьютер – самый тяжелый в мире – произвели», – лэптоп, допустим. Ну хорошо. Во-первых, сколько он будет стоить? Как его масштабировать? И все такое прочее. А потом – как критерии качества его оценить? Не просто чтобы нам. «Покупаю – значит хорошо». Нет. Это должны быть мировые критерии качества. Тут логика очень простая: если покупают там, то этот экспортер уж точно потолкается локтями довольно успешно на внутреннем рынке. Поэтому импортозамещение не отделено от экспорта, но это немножко другой экспорт. Не только нефтью единой, нашим всем, и газом, но и высокоточным машиностроением, например. Не только продовольствием, но и другими финальными продуктами, которые востребованы на мировом рынке. Кстати, с этим «Титан-Полимер» четко сказано, что экспортные рынки: страны СНГ, Евразийский экономический союз, а также страны Восточной и Западной Европы. То есть – по всему азимуту. Потому что эта продукция востребованная. И вот, собственно говоря, когда мы говорим об импортозамещении, здесь два очень важных условия, которые еще не вполне выполнены, мы в процессе, мы «с колес» это все делаем. Во-первых, надо четко понимать, какая долгосрочная стратегия экономического развития, то есть что мы в первую очередь развиваем, на что мы делаем ставку. Тот же самый технологический суверенитет. Что впереди будет – микроэлектронная база или программное обеспечение? Пока идет как-то ровненько – и так, и так. Но иногда нужно будет делать на чем-то упор, в каком-то из годов. Вот это первое – совместимость с большой экономической стратегией (в широком смысле слова); и второе – это, конечно, с экспортом. Потому что никогда мы не избавимся полностью и целиком от импорта. В условиях, пока у нас есть проблемы с золотовалютными резервами и с блокировкой финансового счета платежного баланса, по сути дела, мы можем тратить только экспортные поступления. Значит, если что-то нам важное нужно покупать… А этого будет еще немало, потому что, опять-таки, за одну ночь 80% импортной зависимости, скажем, по оборудованию в текстильной промышленности мы не можем изменить ситуацию. И здесь надо понимать, как мы будем развивать и какой экспорт. Причем тот экспорт, который постоянно востребован, не слишком сильно волатилен по ценам и в то же время достаточно доходен. По сути дела, нам надо думать сегодня о том, а какой экспорт у нас может быть доходнее нефти и газа. Тем более что у нас нефть можно переориентировать на развитие, значительную часть. Допустим, мы недопоставим на рынок, на мировой рынок из-за этого потолка какое-то количество. Хорошо, мы его здесь внутри начнем перерабатывать. Это же сразу толчок для нефтепереработки, нефтехимии и так далее и тому подобное. И понеслось по цепочке отраслевой! Это важно. Каким должен быть экспорт завтрашнего дня? Получается, что мы говорим: импортозамещение. А дальше это экономическая стратегия, ориентированная на создание новой экономической структуры, и это новое позиционирование в мире. Ну конечно же, мы переходим, перепозиционируем экспортные и импортные потоки с недружественных стран на страны-партнеры. Но мы же импортировать будем в том числе и из Китая, и из Индии, и из Ирана. А это оплачивать чем в условиях новой реальности? Доходами от экспортных поступлений. Так надо понимать, какой должен быть экспорт. Александр Денисов: А мы, кстати, переориентируем? Что касается твердых ископаемых. Тот же титан, если отталкиваться от названия этого завода «Титан-Полимер», раньше экспортировали в США в больших количествах, там Boeing из него строили. Сейчас нам нужно самим самолеты строить. Мы переориентировали эти экспортные потоки? Про которые, кстати, недружественные молчат. Никита Масленников: Вы знаете, они в процессе. Поскольку титан – дело такое деликатное, то об этом пока как бы… Александр Денисов: Почему? Никита Масленников: Ну, потому что это оборонка. Александр Денисов: Потому что он им очень нужен? Никита Масленников: Им нужно. Это вообще металл для оборонных производств, для космической промышленности, авиационной и так далее и тому подобное. Александр Денисов: А мы не переориентировали пока? Никита Масленников: Ну, вы знаете, процесс идет, но детали пока малодоступные, скажем так. Александр Денисов: Никита Александрович, вот вы сказали, что как раз этот химический завод встроен в кластер в Псковской области… Никита Масленников: Ну, я бы сказал так… Александр Денисов: Вокруг него выстроено. Никита Масленников: Вокруг него будет выстраиваться кластер. Александр Денисов: Да, вот именно. Никита Масленников: Толчок уже дан. Александр Денисов: Если рассматривать в целом, строить такую картину, рисовать с взаимосвязями производственными, технологическими цепочками. На Совете по нацпроектам президент спросил Мантурова про автопром и металлургию. И попросил, он сказал: «Рассматривайте их развитие именно в связи друг с другом, не просто так по отдельности, а в связи». И еще со строительством. То есть чтобы мы четко понимали, куда и сколько нам металла нужно, какие цели и какие объемы. Никита Масленников: Ну, это естественно. Александр Денисов: Это уже первый шаг к такому серьезному госплану? Никита Масленников: Нет, это не госплан. Понимаете, это нормальное участие государства в восстановлении этих самых разорванных производственных и логистических цепей. На самом деле это просто… Ну, если государство начнет постоянно спрашивать металлургов, условно говоря: «Автомобилестроение и металлурги, в чем проблема?» – «Сплавы специальные». Государство говорит: «Ребята-автомобилисты, вы должны создавать для металлургов рынок внутренний этих самых специальных сплавов. Все, приехали! Мы на зарубеж, даже на дружественные страны рассчитывать больше не можем, давайте делать это сами». А металлургам нужен этот внутренний рынок. И дальше приходит одновременно понимание: эти же спецсплавы – это же вообще клондайк на мировом рынке! Ну, до этого руки не доходили, потому что как-то внутреннее производство было завязано на многие другие вещи. Поэтому это, конечно, во многом… Переживем. Два-три года – и будет, видимо, уже совершенно другое автомобилестроение. А сейчас пока, к сожалению, у нас бывают казусы. Что скрывать? Автомобили «Лада» без подушек безопасности мы производили летом этим. Александр Денисов: Никита Александрович, если как раз речь зашла… Никита Масленников: Иванович. Александр Денисов: Да. Никита Иванович, речь зашла об автомобилестроении. Как раз сегодня Правительство в эти минуты рассматривает и металлургию, и развитие автомобилестроения. Мантурова спрашивали недавно про завод «Москвич», мол: «Ну не совсем мы сами делаем». Он говорит: «В таких обстоятельствах это неплохой вариант – с кем-то налаживать отрасль и запускать». Посмотрим, какие уже результаты на заводе «Москвич». Новые «Москвичи» начнут продавать уже в январе, хотя в дилерские центры первые автомобили уже поступили. Стоимость бензинного кроссовера с механической коробкой передач – от 1 миллиона 970 тысяч рублей. С вариатором (ну, это разновидность коробки) – от 2 миллионов с небольшим. Серийное производство «Москвичей» началось в ноябре. И до конца года с конвейера сойдут 600 автомобилей. А в будущем году завод выпустит 500 машин… 50 тысяч машин, из них 20% – с электродвигателями. Никита Иванович… Никита Масленников: Я бы еще добавил. Тут совсем недавно я встретил такую информацию, что Московское правительство собирается переживать чиновников своих как раз на эти модели. Александр Денисов: Ну, может быть, они и неплохие. Вот что касается автомобилестроения. Ну, может быть, это действительно неплохой вариант, что мы с чьей-то помощью все-таки запускаемся? Ну, по крайней мере, быстро это делаем, не долгий разбег. Никита Масленников: Да это нормальный, абсолютно нормальный вариант, потому что… Многие мировые гранды остаются, и мы будем с ними продолжать сотрудничать. Опять-таки, мы наладим эти производственно-логистические цепочки. Кто-то ушел, да, но кто-то остается. Нам все равно нужно… Опять-таки, автомобилестроение и металлургия – да, у них сейчас налаживается сцепка. Но автомобиль-то должен быть конкурентоспособен на рынке. Поэтому когда мы все-таки прорвемся на мировой рынок, тогда мы можем сказать: да, автомобилестроение у нас состоялось. Мы не только «Ладу» продаем здесь у себя, но, допустим, куда-то мы уже начали продавать и «Москвич». Тем более что, в принципе, машина при определенной доводке вполне может на это претендовать. Да, это, может быть, не будут страны Западной Европы и Соединенные Штаты. Но почему не продавать в Большую Азию, в Африку, в те же страны Латинской Америки? Но надо четко понимать: это возможно или невозможно? А мы еще пока только начинаем осваивать очень многие простые вопросы. И, к сожалению, такое несколько бездумное употребление понятия «импортозамещение» может вызывать… да уже вызывает у многих такую негативную эмоцию, мол: сами начнем все производить, уйдем в изоляцию крутую и глухую, и все. Ну, это далеко не так. Просто понятие надо трактовать широко и правильно. Александр Денисов: Что касается обмена технологиями. Действительно, китайцы готовы с нами сотрудничать на таком глубоком уровне? Или как предъявляют претензии, в том числе к заводам: «Ну что? Это просто сборка. А серьезные технологии и прочее мы не получаем». Или… Никита Масленников: Вы знаете, здесь вопрос вы очень точно ставите. Пока в полном объеме наши намерения о технологическом сотрудничестве не реализованы. Так же и по инвестиционному сотрудничеству. Китайцы инвестируют только туда, где им выгодно. И покупают, кстати, нашу нефть с большим дисконтом по отношению к Brent. Александр Денисов: По 55 долларов. Никита Масленников: Даже дешевле, чем потолок. Правда, вывозят они на условиях FOB (Free on Board), то есть без учета в цене стоимости страховки перевозимого товара и его транспортировки. Ну, тем не менее. Поэтому политика политикой, но коммерция жестче. И в этом плане, конечно же, то, о чем вы говорите – это пока еще вопрос, прорабатываемый ежедневно. Ну, маленькими шагами движемся, но, конечно, далеко не выбираем тот потенциал в технологическом сотрудничестве, который есть у Китая. С другой стороны, есть и явные проблемы. Я помню, в прошлом месяце по агентствам нашим, российским (никакой Запад тут ничего не подкидывал, не вбрасывал), прошла такая информация: 40% микрочипов поставляемых из Китая – откровенный брак. Приходится здесь либо вообще выкидывать, либо переделывать, доводить, а это дополнительные издержки, извините. У них это тоже не по злой воле, а из-за того, что там начались технологические войны с Соединенными Штатами, плюс тайваньская проблема, плюс еще что-то – в общем, целый комплекс. Но факт на выходе, он налицо. Надеемся, а получаем… Поэтому здесь есть над чем подумать. И это не только технологическое сотрудничество с Китаем, а, допустим, и с Индией тоже. Есть отрасли, в которых они очень сильно продвигаются. Иран. У Ирана, кстати, вообще замечательный опыт, так сказать, каким образом они живут с санкциями, покупая через всякие третьи-четвертые фирмы то, что им необходимо, в том числе и технологический импорт, и обходя санкционный режим. И это нам тоже нужно осваивать. Потому что, пока мы разовьем свои собственные необходимые нам производства, нам еще нужно замещать критически важное что-то. Александр Денисов: Ну, тогда логичен вывод, что все-таки технологический суверенитет – это путь самурая, раз помощников тут нет, особо никто не разбегается нам помогать. Никита Масленников: Вы знаете, это просто необходимое и абсолютно обязательное условие для развития страны, потому что мы сейчас поставлены в такие обстоятельства, что нам надо просто предъявлять не только самим себе, но и всему миру какие-то новые идеи, новые прорывные технологические новинки. Поэтому… Я думаю, что когда президент говорит о технологическом суверенитете, то это очень существенно на самом деле. Технологический суверенитет и новая структура экономики – вот, собственно говоря, это тот «питательный бульон», в котором и будет «вариться» это импортозамещение. Александр Денисов: Что касается переделывания чипов, то тут логично предположить, что если бы мы в таком количестве могли переделывать чипы, то мы могли бы их и делать, Никита Иванович. Никита Масленников: Да-да-да. Да ну, это я так… Я не большой специалист, честно скажу. Я все-таки экономист, а не производственный технолог. Тем не менее, факт есть факт, брака было много. И что, может быть, еще важно добавить в связи с этим? Я говорю, обходить всякие разные санкционные ограничения при помощи иранского опыта и, в общем-то, использовать активно и временно, как абсолютно, так сказать, палочку, на которую можно опереться, параллельный импорт. Да, он не вечер, потому что, собственно говоря, запасы этой продукции у третьего экспортера, у которого мы это покупаем, рано или поздно будет исчерпан. Ну, в этом году мы уже на 20 миллиардов долларов все-таки купили вот этого самого импорта параллельного. Параллельный импорт товаров. И многие вещи закрыли, в том числе по автомобилестроению. Александр Денисов: Еще касаясь ограничений на экспорт. Вот наш предыдущий собеседник Михаил Лесков (про геологоразведку с ним говорили), он говорит: «Раз уж у нас такие трудности с продажей нефти и газа возникают, то, соответственно, больше нужно использовать самим на рынке». Тут спора абсолютно нет. Правда, он говорит: «И должны снижаться цены на внутреннем рынке, в том числе на бензин. Это будет импульсом для всей отрасли, инвестиции появятся и прочее». Я, честно говоря, с недоумением, даже с недоумением отнесся к такому предложению. Насколько логичен такой путь – снижать у себя внутри? Я не уверен, что они прямо держат высоко, потому что и на Западе продают, давайте и тут… Никита Масленников: Вы знаете, в последнее время, буквально только за последнюю неделю цены на бензин начали немножко, так сказать, отрастать, на 95-й, а до этого он несколько месяцев стоял достаточно стабильно. И здесь, собственно говоря, никаких таких революционных идей и быть не может, потому что цена определяется наличием предложения и спроса. Спрос всегда будет, потому что страна все-таки действительно широко автомобилизированная, ездят активно, особенно когда нет авиаперевозок, рухнули, сильно просели авиаперевозки и подорожали железнодорожные билеты. Конечно, автомобильный транспорт, а особенно летом, – это решение очень многих проблем для огромного количества семей. Поэтому ездить будут и в следующем году, и каждый год. Поэтому сразу возникает вопрос: спрос есть, а вот что с предложением-то ребята? Поэтому в известном смысле логика есть. Если вы больше, так сказать, отправляете на нефтепереработку, то тогда у вас расширяется, так сказать, предложение по всему классу, по всему семейству этих самых бензинов, да? Ну и в данном случае новый баланс спроса и предложения может вывести цены на более низкий уровень. Логика есть. Вопрос во времени: сколько для этого потребуется? Опять-таки, это в том числе и проблемы с импортозамещением в нефтепереработке. А вообще в целом, если тему ТЭК затронули, то это очень важно для нас. Скажем, месторождения становятся все труднее, с точки зрения добычи. Технологии, естественно, должны развиваться. А у нас не всегда хватало, ну, своего оборудования, приходилось закупать постоянно, много для горизонтального бурения. Александр Денисов: Да даже для разведки оборудование закупали. Никита Масленников: Ну, естественно. А сейсморазведка и все прочее? Это действительно очень важная вещь, потому что для самих себя любимых все равно будем развивать месторождения, уже гораздо более труднодоступные, с залеганием той же самой нефти на больших глубинах и так далее и тому подобное. Александр Денисов: Она сейчас вся трудная – нефть. Никита Масленников: Да, вся трудная. Александр Денисов: Арктический шельф – какая там легкая может быть? Никита Масленников: Арктический шельф? Это вообще пока, на мой взгляд… Давайте аккуратно к этому относиться. Потому что когда себестоимость по 100 долларов за баррель, то это пока невыгодно. Александр Денисов: Но Индия не останавливает, они с нами готовы развивать. Никита Масленников: Да. Ну, тем не менее. Вот другой пример – это, скажем, СПГ, «Ямал СПГ». И вообще будущее газа за сжиженным природным. Это будет новый глобальный мировой рынок, который формируется уже. И у нас должны быть очень неплохие позиции. Мы научились, допустим, работать с малотоннажными партиями по сжижению, но крупнотоннажные пока нам еще не доступны как раз из-за дефицита, практически из-за отсутствия своего собственного оборудования. А это надо делать. Потому что если мы хотим, так сказать, иметь достойные позиции на мировом рынке СПГ, то мы должны его производить здесь на собственном оборудовании. Прогресс есть буквально за последние годы очень большой, но, тем не менее, здесь есть над чем еще поразмышлять. Александр Денисов: Никита Иванович, вот эти указы, вчерашний ответный указ президента на ограничение цен на нефть, на введение потолка… Никита Масленников: Ну да. И по газу. Александр Денисов: Да, и по газу тоже неделей ранее был подписан. Он поспособствует как раз именно реформе отрасли, как вы говорите, строительству, развитию новых технологий по сжижению СПГ, по переработке нефти? Никита Масленников: Я бы сказал так: конечно, поспособствует. Хотя он немножко, так сказать, о другом. Александр Денисов: О том, чтобы не продавать. Никита Масленников: Да. Александр Денисов: Ну а если и продавать, то – куда. Никита Масленников: Да, куда. Потому что, скажем… Понимаете, вот неслучайно с 1 февраля он вводится, а вступает в действие 1 июля, потому что надо посмотреть, как это все будет работать. Потому что продавать мы, может, им и не будем, но что это означает? Сокращение сразу нефтедобычи, как говорят? Александр Денисов: А оно будет. Новак сказал, что будет. Никита Масленников: Да, оно будет. А насколько? Новак сказал, что примерно на 5–7% мы можем, так сказать, просесть. Для промышленности это уже не здорово. Для показателей ВВП тоже не очень хорошо. Но вот сейчас здесь мы просели, а потом эту самую, грубо говоря, добычу восстанавливаем. Но тогда надо понимать, куда мы. И, конечно, в этом смысле сцепка-то будет, но просто она, может быть, сейчас не совсем видна. Это, в общем-то, сюжет середины следующего года и, собственно говоря, один, может быть, из таких шагов очевидных к тому, чтобы мы упали не так сильно, как даже в этом году. Александр Денисов: То есть сюжет все-таки главный будет, Никита Иванович: что с этим делать, если не продавать? Никита Масленников: Если не продавать за рубеж, то надо использовать у себя. А раз надо использовать у себя, то мы возвращаемся к началу нашего разговора – это структура экономики и все с ней связанное. Александр Денисов: Спасибо большое. В студии у нас был Никита Масленников, экономист, ведущий эксперт Центра политических технологий.