Николай Александров представляет книги, вошедшие в шорт-лист премии "Национальный бестселлер-2018"

Юрий Коваленко: Ну и сейчас наша постоянная рубрика, ведущий Николай Александров со своей темой. Ну, я думаю, сегодня у нас что-то очень знаменательное будет, про последние события.

Ольга Арсланова: Здравствуйте, Николай.

Николай Александров: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Мы узнали, что объявили наконец-то шорт-лист Российской литературной премии "Национальный бестселлер", известен уже и состав Малого жюри.

Николай Александров: Да.

Ольга Арсланова: Расскажите нам, пожалуйста, подробнее что-то, может, неожиданное для вас первую очередь.

Николай Александров: Давайте, во-первых… Ну, мы сегодня вообще хотим поговорить о национальном бестселлере, да? И вот у нас, благо, существует такая премия – о бестселлере в принципе и национальном в частности. Собственно что такое бестселлер? Ну понятно, что это не обязательно популярная книжка. Дословно же, в общем, это наиболее покупаемая. И это, наверное, то, что…

Ольга Арсланова: Хит.

Николай Александров: Да, хит такой. Причем он может меняться каждую неделю, каждый месяц, каждый год и так далее. И премия петербургско-московская, скажем так, но в большей степени петербургская, как раз и была учреждена с целью установить вот этот бестселлер, который мог бы захватить хотя бы на какое-то время всю страну. Поэтому любопытно узнать у наших телезрителей, а что они считают национальным бестселлером, ну, хотя бы последних двух-трех-пяти лет. Вот какая книга?

Ольга Арсланова: То есть мы говорим о современных книгах исключительно?

Николай Александров: Да. Какая книга может претендовать на это замечательное название?

Ольга Арсланова: Отлично! Значит, книги, которые были выпущены за последние пять лет.

Николай Александров: За последние пять лет, да.

Ольга Арсланова: Какую вы считаете бестселлером, настоящим литературным хитом? Позвоните или напишите в прямой эфир. Мы вам будем рассказывать.

Николай Александров: Ну а пока все-таки поговорим о премии "Национальный бестселлер" и, может быть, о премиях вообще, поскольку их достаточно много. Некоторые из них вручаются, что называется, решение принимается за закрытыми дверями – ну, например, государственная премия. Трудно даже сказать, каким образом решается вопрос о государственных премиях. И как правило, государственную премию получает человек за какие-то общие заслуги.

У нас довольно много литературных премий негосударственных, независимых, и они тоже самые разные. Некоторые связаны просто с каким-то именем, и поэтому понятно хотя бы, как происходит этот поиск.

Ну, например, премия Александра Исаевича Солженицына – она тоже вручается за заслуги определенные. В принципе, само имя Солженицына и все его творчество определяет, какая книга может быть. Хотя среди лауреатов премии Солженицына самые разные люди. Но главное, что там существует на протяжении долгого времени одно и то же жюри, одни и те же люди, вот такой комитет Солженицынской премии, который принимает решения.

Или, например, премия "Ясная Поляна", которая, понятно, освящена именем Льва Николаевича толстого. И хотя там в большей степени художественная литература, но тоже, в принципе, ясно, что вот этот авторитет, этот мощный пиетет Толстого так или иначе определяет выбор жюри. И там тоже жюри вполне определенное.

Существуют премии совершенно иные. Ну, например, "Русский Букер, – одна из первых независимых русских премий, где каждый год меняется жюри, и жюри формирует список книг с самого начала. Сначала прочитываются все книги, определяется длинный список, короткий список, ну и наконец – лауреат. И жюри таким образом несет ответственность, каждый год жюри совершенно разное, другое. И человек может попасть только один раз в жюри.

Существует премия "Большая книга". На будущей неделе, кстати говоря, станет известен длинный список "Большой книги". Там существует совет экспертов, с одной стороны, который выдвигает сначала длинный список, потом формирует список финалистов, и затем Академия "Большой книги" (а это 100 с лишним человек) тайным голосованием определяет, кто же именно писатель, точнее, три писателя, которые получат главные премии. И здесь, как вы понимаете, когда 100 человек, то ответственность между ними распределена. Ну, трудно сказать, кто ответственен за то или иное решение. Все, все 100 человек.

Премия "Национальный бестселлер" пошла по совершенно другому пути. Виктор Топоров – переводчик, поэт публицист, один из идеологов премии "Национальный бестселлер" – разработал наиболее, я бы сказал, хитрую, многоступенчатую церемонию, процедуру вручения. Сначала существуют номинаторы, которые выдвигают определенные книжки. И на этом их работа заканчивается. Они просто называют те книги, которые… Каждый может назвать, по-моему, одну или две книжки. Из этого формируется список. Потом наступает время работы Большого жюри, то, есть у нас существуют эксперты, которые ставят баллы. Они могут поставить 3 балла и 1 балл, выбрать две книги из этого предложенного списка. И на этом работа Большого жюри тоже завершается. Вот собственно вчера этот этап и наступил.

Ольга Арсланова: Скажите, пожалуйста, а это какие-то литературоведческие критерии? Или все-таки действительно смотрят, какие книги больше всего покупали за какой-то промежуток?

Николай Александров: Нет, здесь ситуация немножко иная. Здесь ситуация очень простая. Выдвигают, как правило, книги на "Национальный бестселлер" или критики, или издатели – то есть те люди, которые так или иначе связаны с книжным процессом. Большое жюри – это, как правило, тоже эксперты: критики, издатели, которые вот из предложенного списка выбирают короткий список. А теперь формируются еще отдельное жюри после Большого жюри, Малое жюри. Состав его стал известен вчера. И вот он совершенно удивительный! Вы спрашивали, кто туда вошел.

Ольга Арсланова: Кто?

Николай Александров: А туда вошли совершенно разные люди. Ну, например, профессор Сорбонны Элен Мела, которая очень много лет была в России, сначала во Французском посольстве, затем во Французском институте. Она славит и профессор Сорбонны, достаточно хорошо известный. Кстати говоря, очень много сделала просто для продвижения во Франции в частности русской литературы. Вот она один из членов жюри.

Рэпер Хаски. Неожиданно. Ну, по сравнению с профессором Сорбонны, совершенно другой взгляд, да?

Ольга Арсланова: Но при этом современные рэперы, мне кажется, большие знатоки словесности. Это новая словесность современная.

Николай Александров: Да, вне всяких сомнений. Но это все равно немножко другой угол зрения, так скажем. Алексей Венедиктов – главный редактор "Эха Москвы", который не очень любит современную российскую словесность. У него совершенно особый выбор. И, в принципе, я думаю, литературный вкус у Алексея Алексеевича формировался братьями Стругацкими, вот такого рода литературой.

Ольга Арсланова: По-моему, он даже заявил, что читает нон-фикшн, да?

Николай Александров: Да, нон-фикшн. Ну, разумеется, историк должен читать нон-фикшн.

Ольга Арсланова: И очень жаль, что…

Николай Александров: Исторические книги, вне всяких сомнений, читаются Алексеем Алексеевичем.

Анна Козлова. Анна Козлова – писатель и лауреат премии "Национальный бестселлер" прошлого года. За роман "F20" она получила премию "Национальный бестселлер". И, кстати говоря, это тот случай… Вторым уже изданием вышла эта книжка, поэтому… Вот у вас на экране одна обложка, а у меня в руках совершенно другая.

Ольга Арсланова: Ничего страшного. Главное, что люди те же.

Николай Александров: Да. Собственно, это показатель популярности книги, да? За последний год было уже несколько изданий этого романа. А роман довольно сложный, современный абсолютно, который связан, я бы сказал, вообще с ментальным состоянием общества, потому что душевные болезни в центре внимания автора и семейные проблемы, которые возникают из-за этого. Каким образом, если угодно, недосказанность, ложь, лицемерие не только способствуют лечению недугов душевных в частности, но и наоборот – играют прямо противоположную роль, усугубляют? Книга написана достаточно энергично.

Анна Козлова – вообще один из самых экспрессивных писателей. И вот с моей точки зрения, это как раз тот случай, когда книга, получившая премию, во многом, ну, по крайней мере, больше чем на 50% оправдала это вручением, потому что она известна, она разошлась, и не только в Москве, не только в Петербурге. Я уже не говорю просто об интересе интернет-аудитории к книге Анны Козловой. И, кстати говоря, за это время… я знаю, что уже будут переводы Анны Козловой, в частности и на французский язык.

Ольга Арсланова: Но это "Нацбест" 2017 года, да?

Николай Александров: Да, это "Нацбест" прошлого года.

Ольга Арсланова: В этом году не участвует.

Николай Александров: Анна Козлова получила эту премию. И поскольку она получила премию, стала лауреатом "Национального бестселлера, в этом году она вошла в Малое жюри премии "Национальный бестселлер", и теперь уже она будет принимать решение.

Юрий Коваленко: То есть лауреат этого года войдет в жюри следующего?

Николай Александров: Совершенно верно, да, на будущий год… То есть тот человек, который станет лауреатом в этом году, он войдет в жюри "Национального бестселлера" на будущий год. Это, кстати говоря, не только финалист, вернее, не только лауреат. Это своего рода продвижение книги.

Ольга Арсланова: Перехватывая ваше следующее движение, я хочу все-таки…

Николай Александров: Озвучить?

Ольга Арсланова: Да, послушайте наших зрителей.

Николай Александров: Да, давайте.

Ольга Арсланова: У нас Москва на связи, Елена. Давайте послушаем. Елена, здравствуйте.

Зритель: Ну, здравствуйте. По моему мнению, мне очень нравится Водолазкин – "Лавр" и "Авиатор". Чудесные! Я не знаю, бесстселлер ли, но беллетристика замечательная. И чудесный русский язык и сюжет.

Николай Александров: Вот видите – два, кстати говоря, совершенно разных романа. В одном случае у нас древнерусская история и своего рода притча, которая рассказывается Евгением Водолазкиным, все-таки специалистом по древнерусской литературе. А в другом случае – Петербург начала века и современный Петербург, и совершенно другая история, во многом фантастическая, потому что это замороженный человек, который из начала XX века переносятся в современность. И совершенно другое письмо. И может быть, как раз именно те страницы, которые связаны с Петербургом начала века и с этими реалиями – они наиболее любопытные.

И, кстати говоря, вот назвали Водолазкина, а он, между тем тоже отмечен литературными премиями. Иными словами, литературные премии… Ну, в случае Водолазкина – "Большая книга", конечно, в первую очередь. Литературные премии, оказывается, не только способствуют продвижению автора, но и популярности. Таким образом, Евгений Водолазкин сегодня входит в когорту наиболее известных писателей.

Издатели это учитывают. Вот эту книгу я взял в большей степени даже для примера. Ну, во-первых, потому, что это шорт-лист премии "Национальный бестселлер" – Эльдар Сатаров, который в большей степени, может быть, известен как переводчик. Это его роман, документальный роман "Чай, Вьетнам", который совершенно замечательно написан, с моей точки зрения. Это такое очень внимательное письмо. Это Вьетнам до американского вмешательства, то есть это японцы и французы. Это немного другое время и другая эпоха. Ну и понятно, что Эльдар Сатаров как франкофон обращается в первую очередь именно к этому времени. Но как мне кажется, роман совершенно замечательно написан.

Ну, давайте теперь все-таки обратимся к "Национальному бестселлеру" этого года. Как я уже сказал, петербургская все-таки премии. И этот петербургский акцент, вот этот "поребрик" – он чувствуется постоянно. Ну, хотя бы потому, что представлены в большей степени, нежели в других литературных премиях, петербургские издательства. Вот, например, одно из издательств – издательство "Флюид", которое до недавнего времени издавало замечательные, кстати говоря, переводные книжки, очень хорошие. Сейчас это издательство в большей степени специализируется на современной литературе. Ну, правда, мне показывают книжечку другого…

Ольга Арсланова: Мы можем попросить поменять.

Николай Александров: Я прямо сразу две их и представлю. Это два петербургских издательства. С одной стороны, у нас издательство "Флюид". И еще одно известное петербургское издательство – это издательство "Лимбус Пресс". И роман Василия Аксенова "Была бы дочь Анастасия".

Ольга Арсланова: Вы напугали наших режиссеров. Они решили ничего не показывать. Давайте покажем книги.

Николай Александров: Вот книжки стоят, они обе здесь. Книжки очень разные. Вот как разнообразен состав жюри, где члены жюри ну совершенно не похожи друг на друга по вкусам, предпочтениям, да даже, в общем, профессии совершенно разные, так и эти два автора совершенно различны. Потому что Дмитрий Петровский, который долгое время живет в Германии, пишет такой почти триллер, я бы сказал, такой европейский триллер.

Другое дело, что триллеры не всегда удаются отечественным авторам, поэтому там немножко размытый финал. С сюжетом и интригой там не все получается. То есть интрига есть. В общем, в принципе, понятно, что происходит. Но с другой стороны, разрешения внятного этой ситуации все-таки нет. Но роман на самом деле связан не только с всякими страстями, хотя страстей много в этой книжке, потому как одна из главных проблем, которая затрагивается, – это проблема насилия, причем не просто того насилия, которое существует и которое явно в мире, а то, которое скрывается, скрывается как бы в этом андеграунде, в подсознании человека. И то, что всплывает наружу благодаря Интернету, благодаря каким-то странным событиям в жизни того или иного человека. Вот эта внутренняя агрессия и эти монстры, которые выбираются из подсознания, которые оказываются актуальными. Собственно об этом книга. И оказывается, что вот эта расстроенность свойственна для современного человека вообще. Это с одной стороны.

И понятно, что этот роман в большей степени претендует на такое европейское письмо, на построение сюжета, на динамичность действия. Иногда здесь даже появляются отдельные новеллы, которые как будто не имеют никакого отношения к главному сюжету, но в тоже время они имеют отношение к главной теме, которая затрагиваются. И поэтому вот такое лоскутное клиповое, я бы сказал, повествование, которое держит в эмоциональном напряжении в первую очередь читателя.

А с другой стороны, автор которого очень полюбили в Петербурге, ну, всяком случае, если верить Вадиму Левенталю, а он куратор премии "Национальный бестселлер, и, кстати говоря редактор, романа Василия Аксенова, как можно увидеть, если внимательно посмотреть эту книгу. Василий Аксенов. Понятно, что возникает некоторая путаница.

Ольга Арсланова: Кажется, что это тот самый Василий Аксенов.

Николай Александров: Другой Василий Аксенов, да. Как говорил Хлестаков: "Это другой Загоскин". Василий Аксенов, "Была бы дочь Анастасия". Совершенно другой роман, в совершенно иной манере написанный. Вадим Левенталь пишет, что это музыкальная неспешная проза. Ну, она действительно неспешная. И единственное, что потрясает в этом тексте – это смешение архаики с современной лексикой. То есть, с одной стороны, там существует довольно большое количество архаизмов, диалектизмов, а с другой стороны, вполне современный язык. Например, сидит черный кот, он сидит не где-нибудь, а на верейке – с одной стороны.

А с другой стороны, Василий Аксенов пишет, что он напоминает копилку для метеоритов. Ну, как бы совершенно другой пласт, совершенно другая область сравнения. И действительно роман, который в общем, в принципе, ориентирует читателя на само повествование уже с подзаголовка или с жанрового определения. "Была бы дочь Анастасия" – так называется эта книга. А роман называется "Моление". У меня, правда, большое подозрение, что автор путает моление и молитву. Ну, человеку, который знаком с древнерусской литературой, первое, что приходит в голову в связи со словом "моление" и с литературным памятником – это "Моление Даниила Заточника". Но моление Даниила Заточника – это не молитва, а скорее просьба, это обращение к тому, чтобы его освободили. Причем довольно ядовитая проза, один из самых таких сильных и саркастических текстов в древнерусской литературе.

А в данном случае это медитация, это взаимоотношения отца и сына. Это медленная, действительно неспешная (ну, насчет музыкальности не скажу) проза Василия Аксенов. Совершенно другой язык и совершенно вообще просто другие реалии.

Помимо названных мною авторов, вошли две книги, которые не взял с собой, поскольку о них говорил. Не говорил о романе Анны Старобинец, потому что практически все информационные агентства, как только говорили о "Национальном бестселлере", называли, во-первых, книжку – документальное повествование, автобиографическое, лирическое Анны Старобинец. И называли, разумеется, роман Алексея Сальникова "Петровы в гриппе и вокруг него" – книга, которая тоже уже была отмечена или во всяком случае участвовала во многих литературных премиях. И понятно, что… Ну, если судить по итогам голосования Большого жюри, то наибольшие шансы на лауреатство в этом году, конечно же, у Алексея Сальникова и у его романа "Петровы в гриппе…", потому что он в результате этого голосования Большого жюри набрал 12 баллов.

Ольга Арсланова: Больше всех?

Николай Александров: Больше, нежели кто-либо другой. Но выбирали-то… И понятно, что если мы соединим, представим себе этот шорт-лист, то он действительно очень лоскутный. Яне говорю о романе Татьяны Шауб. Который вообще представлен в рукописи, поэтому, в общем-то, нужно подождать, пока он выйдет отдельной книжкой, и тогда уже, наверное, говорить. Пока это… Просто по условиям "Национального бестселлера" могут представляться не только книги опубликованы, но и рукописи. И вот это как раз тот случай, когда рукопись участвует в конкурсе наряду с книгами, которые уже достаточно хорошо известны, прочитаны, мало того что изданы.

Юрий Коваленко: Получить премию бестселлера, даже не будучи напечатанным и изданным.

Николай Александров: Да, совершенно верно. Это любопытный парадокс премии "Национальный бестселлер", которая вообще строится на таких парадоксах, на откровенном столкновении совершенно разных манер письма, ну, просто потому, что, наверное, само понятие "бестселлер" – покупаемость, хит, популярность – предполагать все что угодно, действительно от какого-нибудь рэп-хита (поэтому, наверное, и Хаски входит в жюри) до книжки, которая связана в большей степени с нон-фикшн или с документалистикой, как роман Сатарова или, например, роман Анны Старобинец, который просто основан на реальных фактах ее жизни.

Но некоторые книги, которые уже, кстати говоря, претендуют, ну, если не на "Национальный бестселлер", то во всяком случае на популярность, которые так или иначе прошумели и привлекли к себе внимание, в этом году в шорт-лист не вошли. Вадим Левенталь даже высказал сожаление, что эти книги оказались в стороне от внимания Большого жюри.

И вот одна из них – книга, конечно, которая привлекает внимание уже хотя бы по одному названию – "Автобиографии Иисуса Христа" Олега Зоберна. Олег Зоберн – довольно любопытный автор, лауреат, кстати говоря, тоже премии "НОС" за сборник рассказов прошлого года. Он даже выдвигался и на "Национальный бестселлер" в прошлом году. Вот в этом году он выступил с романом. Роман, с одной стороны, основан на источниках, вне всяких сомнений. Довольно много разных исторических документов проштудировал Олег Зоберн, потому что несмотря на то, что исторических свидетельств совсем немного, тем не менее, помимо, например, канонических евангелий, которые существуют, существуют апокрифические Евангелия, существует самое разного рода другие свидетельства. То есть это дает возможность автору вот так пофантазировать, представить себе биографию Иисуса-человека.

И понятно, что эта книга, с одной стороны, провокативна, а с другой стороны, привлекает внимание. И, кстати говоря, с моей точки зрения, очень неплохо написана. И здесь, вот несмотря на этот такой, ну, если угодно, эпатаж своего рода, она написана достаточно честно, по-писательски честно, и привлекает внимание. Вот видите, иногда премии оставляют за порогом своего рассмотрения те книги, которые могут претендовать, в частности и на звание "Национальный бестселлер".

Юрий Коваленко: Дождемся, до объявления осталось не так много.

Ольга Арсланова: Спасибо Николаю Александрову. Рубрика "Порядок слов".

 

Рубрика "Порядок слов"