Иван Князев: Ну а сейчас у нас вот какая тема. Меньше чем через неделю российским спортсменам могут показать красную карточку, а нам с вами можно будет не включать телевизор и не смотреть международные соревнования, если вы, конечно, не болеете за атлетов других стран. Тамара Шорникова: Девятого декабря в Париже будут решать, отстранять наших спортсменов в том числе и от участия в Олимпиаде летней, зимней. Причина все та же – допинговый скандал, который тянется еще с 2015 года. Иван Князев: Вот смотрите, какие последние новости. На 41 тяжелоатлета уже завели дела, на двух тхэквондистов, борца и каноиста, а вообще в черных списках уже почти три сотни наших спортсменов. И вот что удивляет, в РУСАДА и в Минспорте как-то не очень кричат об этом на всех площадях. И что получается? Что ждет наш спорт уже в понедельник? Велик ли риск, что WADA выиграет и мы на 4 года останемся без международного спорта вообще? Тамара Шорникова: Спросим у нашего эксперта и у вас, конечно, дорогие телезрители, пишите, звоните, следите ли вы за спортивными новостями и конкретно за этим допинговым скандалом. В нашей студии Николай Яременко, спортивный обозреватель, главный редактор газеты «Советский спорт». Здравствуйте. Николай Яременко: Добрый вечер, коллеги. Тамара Шорникова: И все-таки Иван напугал, а мне все-таки хочется какой-то лучик надежды. Николай Яременко: Нет, это не ко мне тогда, за лучиком надежды не ко мне. Иван Князев: Тогда давайте к фактам, что есть. Я просто сегодня разговаривал со своими друзьями, так как я мужчина, спортом интересуюсь, сам болельщик, много за кого болею, за разные виды спорта. Что нас ждет в понедельник? Все, финиш? Николай Яременко: В понедельник катастрофы не случится, потому что это будет решение всего-навсего исполкома WADA. Исполком WADA давно пытается изображать из себя хвост, виляющий собакой, и давным-давно залезать на чужую территорию, в данном случае на территорию Международного олимпийского комитета. И хотя Томас Бах, глава Международного олимпийского комитета, памятуя о своих перевыборах скорых, вроде как должен искать компромисс со всеми, но все-таки здесь он понимает, что тема России – это просто инфоповод, ему не хочется, чтобы и от него сильно «откусывали» разные полномочия. Потому что WADA уже хочет сама определять, какая страна в целом «чистая», какая нет, какую страну допускать к Олимпиадам, какую не допускать, хотя это не в ее полномочиях; даже уже дает советы «не принимайте от России документы на Олимпиаду-2032», которую Россия летнюю хочет провести, а то и 2036. Боже мой, где эта Олимпиада-2036? Но очень скоро WADA будет рассказывать телевизионщикам, кто имеет права на телетрансляции, а кто нет. Поэтому из маленькой скромной лаборатории она превратилась в такого монстра. Это не очень нравится тем, кто этого монстра породил, и поэтому, естественно, тут еще будет серьезная борьба. Даже если исполком WADA проголосует, а я уверен, что он проголосует за дисквалификация РУСАДА, он только этот вопрос будет принимать 9-го числа, потом МОК еще будет создавать свои комиссии. Мы помним, когда в декабре 2017-го к Олимпиаде в Пхенчхане корейском нас не допускали, запускала процесс WADA, но решение принимал Международный олимпийский комитет на основе комиссии не Макларена, на которую мы всегда киваем, а Освальда – Шмидта, другие две комиссии, которые уже отвечали на вопросы МОК, и многие вопросы, многие претензии по отношению к России сняли, в частности, о наличии государственной системы поддержки допинга и так далее, и так далее. Поэтому здесь возникла вообще юридически такая двусмысленная ситуация, патовая: к РУСАДА претензий нет, РУСАДА работает идеально и с моей точки зрения как стороннего наблюдателя, и с точки зрения МОК, и с точки зрения WADA. Единственное, ситуация патова в чем? Наказать WADA может только РУСАДА, чтобы этот маховик запустить, и поэтому тех, кто не виноват, в итоге и накажут. Иван Князев: Ну вот смотрите, Ласицкене уже не пустили в Глазго на турнир, пропустила она. Николай Яременко: Да. Иван Князев: Вот опять же вроде как чего? Николай Яременко: Там другая юридическая загвоздка. Все, кто принимают участие в нейтральном статусе, получают вот этот нейтральный статус на год. Шабинков Максим 31 декабря бег с препятствиями, у него истечет нейтральный статус, Ласицкене. И зная проволочки, связанные с получением нейтрального статуса, это не в один день происходит, это есть своя процедура, все понимают, что просто физически она не успеет вписаться. Ну знаете как, если вам завтра лететь за границу, а у вас нет визы, какой смысл вам покупать на завтра билет, если вы еще на визу не подавали документы? Ясно, что это какое-то количество времени, 3 дня, 5 дней, 7 дней должно пройти, чтобы вам визу, штамп в паспорт поставили. Вот здесь та же история, это ненаказание Ласицкене и ненаказание Шабинкова, а в данном случае, к сожалению, «чистые» спортсмены тоже здесь попадают под раздачу. Тамара Шорникова: Если говорить о вариантах развития событий, что называется, позитивные, негативные, как будет на самом деле, что все-таки в действительности ждет наших спортсменов? Полное отстранение, варианты различные нейтрального участия? Николай Яременко: Я бы с удовольствием рассчитывал… Я понял, извините, я вас сразу перебиваю, потому что у меня непопулярное здесь будет мнение, меня сразу обвинят в непатриотизме, но, вы знаете, вот такая парадоксальная мысль. Общался буквально на днях с нашим двукратным олимпийским чемпионом по плаванию Денисом Панкратовым, он наш коллега, сейчас комментирует на разных каналах лыжи, плавание и многие другие виды спорта. И вот Денис сказал вещь, которая меня сначала зацепила своей такой уж старорежимностью, парадоксальностью, а потом я понял, что в этом есть такое сермяжное зерно правды. Он говорит: «Понимаешь, в отличие от всех стран, Советский Союз (правопреемником которого Россия является) с 1952 года в Олимпиадах участвует незаконно». Дело в том, что мы всегда выставляли спецназ против детей: всегда было понятие «спортсмен-любитель», а наша «красная машина» всегда проходилась катком по студентам. И я сейчас утрирую, там мысль достаточно глубокая и правильная. Мировое сообщество знало, просто оно очень хотело, чтобы Советский Союз участвовал в Олимпиадах, и несмотря на то, что 1952 год еще сталинское время, но тем не менее нас к этому подводили. Мы и в 1936-м должны были участвовать, но просто очень не хотелось, чтобы нацистское приветствие, как остальные спортсмены давали Гитлеру, мы из-за этого в 1936-м не поехали, хотя все уже было, так сказать, на мази, мы в 1936-м должны были участвовать. Так вот думали, что со временем рассосется наличие государства в профессиональном спорте, ведь во всем мире чиновники, во всем мире главы федераций – это общественные лица, общественные деятели, это общественные организации в прямом смысле слова, это союз, объединяющий спортсменов. В нашей стране любой глава федерации – это чиновник, часть системы Госкомспорта, как в советские времена это называлось, с финансированием и со всеми отсюда вытекающими вещами. Мы всегда врали в 1950–1960-е гг., всегда все наше участие в мировом спортивном движении было построено на вранье. Иван Князев: Врем и сейчас, да? Николай Яременко: Поэтому по большому счету нам сейчас мстят, уцепившись за историю с допингом, могли уцепиться за что-то другое, нам мстят за все предыдущие 50 лет. Здесь много составляющих. А то, что у нас неправильно устроена система детско-юношеских школ? А то, что у нас неправильный студенческий спорт как следствие существует не так, как он существует во всем мире? И прочее, прочее, прочее. Нам сейчас мстят, а мы по-прежнему изворачиваемся, мы по-прежнему думаем: «А, нас поймали? Тогда в следующий раз будем хитрее прятаться». Я, конечно, воспринимал бы ситуацию как то, что нам хотят помочь, нам каждый раз идут на компромиссы, нас каждый раз не банят до конца. Но вы знаете, если вы запускаете болезнь, то глупо к врачу, который потом вам наконец ставит страшный диагноз и говорит: «Дружочек, вы очень запустили болезнь, пора резать», – вдруг вы с врачом начинаете спустя годы договариваться: «Слушай, а может, подорожничек, может, кору дуба приложить? Может быть, какими-то традиционными методами?» Вот мы не понимаем, что нас надо резать. Это неприятно звучит, но… Поэтому думаю, что, конечно, правильным для судеб российского спорта был бы полный бан на 4 года всех спортсменов, только нейтральный статус, естественно, кто доказано, что «чист», может участвовать в нейтральном статусе. Но думаю, что будет, скорее всего, какое-то половинчатое решение принято а-ля… Иван Князев: И это плохо, наверное, да? Николай Яременко: Оно ни вашим ни нашим. Иван Князев: Я просто к чему? Если бан полный будет на 4 года, надо будет разгонять тогда всех чиновников из Минспорта. Николай Яременко: Ну, я думаю, тут не один Минспорта виноват, там хватает у нас помимо Минспорта и федераций, и разных структур околоспортивных. Иван Князев: Ну да. Всех придется потрясти. Николай Яременко: А я бы не то что разгонял, я бы вообще по-другому вопрос ставил. Государство из сферы спорта высших достижений должно уйти оно осталось только в России, Белоруссии и Китае, в трех странах. Когда не будет государства в профессиональном спорте и государственных денег в профессиональном спорте, не будет тех извращений, как с «Зенитом» в футболе, когда есть правила для «Зенита» и правила для всех остальных 15 клубов. Не будет многих, многих, многих вещей, у нас… Иван Князев: Тогда и медалей не будет. Николай Яременко: А почему? Ведь надо понять одну простую вещь: допинг есть везде, допинг в большей или меньшей степени. И когда ловят на допинге какую-нибудь норвежскую спортсменку, лыжницу Терезу Йохауг, никто не говорит: «Боже мой, позор Минспорту Норвегии! Позор норвежским властям!» Это частное дело дамочки, которая помазала кремом, запрещенным препаратом губы на морозе, и ее врача, который этот крем дал, а не Минспорта, не федерации и так далее. На нашу страну тень сомнения будет меньше падать и на чиновников, когда государство из сферы профессионального спорта совсем уйдет. И это будет и государству, и всем спортсменам от этого намного лучше. Тамара Шорникова: Вы знаете, вы говорите, Минспорт распустить и так далее… Николай Яременко: Я не говорил этого. Иван Князев: Не распустить, никто этого не говорил. Тамара Шорникова: Чиновников, если, допустим, полный бан, то что тогда, распускать, что ли? Мне, честно говоря, не очень важно, что там с чиновниками… Нет, хорошо, чтобы ответственные люди несли вину… Николай Яременко: Они виноваты в этой проблеме. Тамара Шорникова: Но что со спортсменами-то при этом, если полный бан? Почему их судьба нас не волнует в первую очередь? Николай Яременко: Нас волнует их судьба, и я могу прогнозировать череду смены спортивных гражданств. Она уже сейчас происходит, но она не происходит массово, в разных видах спорта разные правила. Скажем, есть понятие карантина, сколько ты не можешь выступать за новую страну. Иван Князев: Сестра Шипулина уехала, по-моему, в Сербию, да? Николай Яременко: Да, и замечательно Кузьмина выступает и завоевывает для, по-моему, Словении или Словакии, точно не помню, награды. Иван Князев: В Словакии. Николай Яременко: В Словакии, да. Дальше вспомните, сколько наших биатлонисток то становятся кореянками, то теперь вдруг европейками, итальянками. В некоторых видах спорта карантин долгий, Юко Кавагути перестала быть японкой, став нашей с вами соотечественницей, 3 года не могла принимать участия в соревнованиях, 3 года из короткого спортивного века, но она пошла на это, она поняла, что здесь у нее есть возможности и здесь у нее есть перспективы. Но, к сожалению, там травма партнера постоянно, которая перед всякими Олимпийскими играми вдруг вылезала, не дала ей себя проявить, но в принципе риск в данном случае оправдал себя. А далее Домрычева, которая всю жизнь была россиянкой, а теперь раз за разом медали за Белоруссию завоевывает. С другой стороны, мы можем и обратные примеры, Виктор Ан. Иван Князев: Она там национальный герой, Домрычева, там, конечно, в Белоруссии, награждают на правительственном уровне. Николай Яременко: Конечно. Иван Князев: Ну а Виктор Ан, конечно, это пример, когда уже в нашу страну. Николай Яременко: В нашу страну. И поэтому говорить «боже мой, как это непатриотично» нельзя, потому что это их жизнь, они больше ничего не умеют, они с малолетства занимаются только подготовкой к будущим спортивным стартам. Поэтому, естественно, говорить «ах, вы хотите паспорт поменять»… К сожалению, тут еще хуже, еще катастрофичнее может быть вещь. Очень часто мамы-папы тех детей, которые вот сейчас на подходе к профессиональному спорту, кто по детско-юношескому уровню сейчас уже ставит рекорды и завоевывает все медали и понимает, что еще 4–5 лет, и надо будет уже на взрослом уровне выступать, для того чтобы вписаться, у родителей будет четкий ориентир: хочешь побед ребенку – меняй паспорт ему. Вот это печальная будет вещь. Тамара Шорникова: Телефонные звонки давайте послушаем. Иван Князев: Да, у нас очень много уже звонков. Тамара Шорникова: Юрий, Пермский край. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Иван Князев: Добрый вечер, Юрий. Тамара Шорникова: Ваше мнение? Зритель: Мое мнение такое, что в этом во всем виновата политика. Они не могут нас задушить никак, и вот они как бы перекинулись на спортсменов, которые беззащитны, ничего не могут сделать. Вот они решили отыграться на спортсменах. Знаете, я вам хочу привести одну историю. 1980 год, Лейк-Плэсид, наша сборная проиграла американцам на Олимпиаде у них там дома. И вы знаете, что сейчас выясняется? Оказывается, американцы, перед тем как выходить на третий тайм, все приняли хороший допинг. Я помню этот матч хорошо, когда наши проиграли: наши уже все изможденные, а американцы, значит, такие все бодренькие вышли, веселые, как будто они не играли эти два тайма. Так что, знаете, как говорится, чья бы корова мычала, а их бы молчала. Николай Яременко: Да, но только два периода, про хоккей идет речь. Иван Князев: Про хоккей речь, да, я просто пытаюсь сопоставить. Николай Яременко: Вы знаете, здесь история-то очень простая, уж простите, что я так вклиниваюсь, перебиваю вас, уважаемый наш телезритель. Во-первых, правила едины для всех, и говорить о том, что «душат» только нас, неправильно, я только что вам пример приводил с норвежской лыжницей, я таких примеров могу привести еще огромнейшее количество. Хватит размазывать, как кашу по тарелке ребенок размазывает в детстве, когда не очень хочет кашу доедать, разговорами о том, что допинг принимают все, а ловят из политических соображений только нас. Правила едины для всех, не надо подставляться. Ситуация, когда в легкой атлетике, к примеру, всем абсолютно спортсменам, которые пропускают допинг-контроль, чуть ли не лично Дмитрием Шляхтиным, главой федерации, его подчиненными выписывались справки от несуществующих врачей, которые находятся в несуществующих медклиниках, расположенных по несуществующим адресам, о чем говорить? И мы говорим после этого, что нет господдержки системы допинга? Иван Князев: Ну да. Николай Яременко: Делайте это хотя бы красиво, а не вот так топорно, как это, к сожалению, у нас делают. Легче всего говорить: «А-а-а, ну вот посмотрите на этих американцев со стероидами, какая у нее мышечная масса! Ах эти братья Уильямс, наверняка все не просто так, у них наверняка сестрички на допинге». Понимаете, это очень недостойно, тем более проверяют всех одинаково. Тамара Шорникова: Еще один телефонный звонок, тоже одинаковые права для зрителей из разных регионов, Самарская область, Александр. Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте, здравствуйте, дорогие мои! Наконец-то я до вас дозвонился. Я почти абсолютно согласен с вашим экспертом. Скажу даже больше: какие там канадцы, американцы проиграли? Там студенты были, какой допинг? Николай Яременко: Правильно. Зритель: Наших ловят правильно, правильно не пускают. Я болельщик со стажем и патриот своей страны. Хватит изворачиваться! Мы сами во всем виноваты. Нам много лет прощали, увещевали: «Вы давайте, вы там это сделайте, то». И биатлонистов ловили, и пловцов ловили, да кого только… И наших ходоков, спортивная ходьба, ловили, кого только ни ловили! Николай Яременко: Правильное замечание. Я добавлю, если можно, про ходьбу. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Иван Князев: Спасибо. Николай Яременко: Дело в том, что есть один еще очень неприятный момент. Вот есть Виктор Чегин, пожизненно забаненный всеми международными спортивными структурами, Спортивным арбитражным судом в Лозанне и так далее, и так далее. Виктор Чегин – тренер, который десятки мордовских ходоков тренировал. Мордовия, как известно, не только столица лагерей, но и столица, так сказать, спортивной ходьбы, таковой считалась всегда, много десятилетий. И вот четко пойман, доказан, никаких уже контрдоводов нет, все наши юристы проиграли все суды. И тут выясняется, что Виктор Чегин продолжает тренировать. Но ладно, допустим, если он такой альтруист, что где-то там на скамеечке за пределами стадиона какому-то консультации оказывает, я не знаю, как с этим бороться, может спортсмен к нему подойти, наверное, имеет право, нельзя же черную метку, клеймо поставить, вообще отгонять, хотя, наверное, надо было бы. Но потом начинают копаться с документами, и выясняется, что Чегин теперь как якобы начальник ЧОПа, который охраняет, собственно, бывший спортивный центр имени Чегина, он теперь как начальник ЧОПа, фиктивно созданного, охраняет это же свое сооружение и опять то же самое государственное финансирование получает. И мы после этого рассказываем, что мы не врем и не изворачиваемся на каждом углу? Почему мы хотим требовать равных условий, если нигде больше в мире вот таких выкрутасов со спортом не делают? Иван Князев: Николай, а все-таки, я прошу прощения, хотелось бы разобраться в двух моментах. Во-первых, есть ли все-таки политический окрас, это раз, потому что как у обывателя у меня тоже есть такой вопрос, что все-таки нас прижимают по политической части в том числе и наших спортсменов. Второй момент – это все-таки вот эти пресловутые терапевтические исключения. Ну вот, как вы сказали, братья Уильямс, это теннис, Симона Байлз – это гимнастика, и куча астматиков-норвежцев и кого еще в биатлоне. И та же Шарапова под этот замес попала, тоже тогда… Николай Яременко: Нет, у нее не терапевтический случай, другая история была. Иван Князев: Да-да, у нее мельдоний был. А та же Ласицкене говорит, что, ребята, вспомните, сколько вы липовых справок выдаете своим атлетам за непонятное… Николай Яременко: Абсолютно, она очень грамотно главе USADA ответила, у нее блестящий английский. Вот если ее блестящий английский на русский перевести эмоционально: «За базаром следи, чувак», – примерно такой у нее был ответ гендиректору USADA. Иван Князев: Да-да, вот так она сказала. Николай Яременко: Понимаете, тут не надо все в одну кучу мешать, и Ласицкене, и Шарапову. Что касается мельдония, это прямой провал всех российских спортивных функционеров, потому что ни одно… Вот я очень хорошо знаю эту историю, утомлять сейчас не буду чтением лекции, десять секунд буквально. Ни одно лекарство не может оказаться сразу в списке запрещенных, оно годы сначала находится в так называемом листе мониторинга. Наши функционеры каждый сентябрь-октябрь ездят на эти международные соревнования, уж не знаю, чего они там делают, что выпивают, куда ходят и так далее, но явно не готовятся и не понимают, за что голосуют. В 2013 году, в 2012-м они каждый раз поднимали руку, чтобы мельдоний внести в лист мониторинга, потому что в лист мониторинга любая страна может внести что угодно, не надо пяти стран, десяти, большинства голосов. Кто мешает? А американцы очень четко посмотрели, кто мельдоний принимает, лист мониторинга показал: принимают в СНГ, какой-то кениец, случайно через Прибалтику пробегавший, и одна скандинавская дамочка в Белоруссии, все. У американцев свои аналоги, точно такой же действующий препарат, только по-другому называется. Кто мешал нам точно так же американский аналог внести? Никто. Наши чиновники ездили решать свои личные вопросы за госсчет. Поэтому когда в 2015 году на очередном ежегодном собрании мельдоний переходит из листа мониторинга уже, мы опять голосуем, хотя если есть всего два голоса «против», это лекарство не становится запрещенным. Мальта я не знаю, из каких соображений, подала голос «против», хотя никогда мельдония не было, подними мы руку «против», все. Мы как голосовали? Мы воздержались. Почему? Я задаю вопрос всем, кто там был. «Не знаем, что-то не было команды, не знаем, уже не помним, почему так было». Вот это люди, которые посадили на пятую точку всех наших спортсменов. И потом, когда уже был 2016 год, когда мельдоний уже был официально запрещенным препаратом, на сайте госзакупок в январе-феврале еще фигурировали закупки мельдония для нужд тех или иных детско-юношеских спортивных центров. Это о чем идет речь? Иван Князев: Хорошо. Почему мы нашим спортсменам не даем терапевтические исключения? Николай Яременко: Потому что бардак в федерациях гигантский. Потому что как есть разные системы подготовки спортсменов, так есть и разное медицинское и биологическое сопровождение. Потому что есть разная терминология: то, что у норвежцев называется в медицине астмой, у нас называется першением в горле. Я отвечаю, потому что очень хорошо эту систему знаю, изучал и подробно много раз со специалистами на эту тему общался, брал интервью. Поэтому… Вы прекрасно знаете терминологию и прекрасно знаете правила: разрешено все, что не запрещено. Если это не запрещено, кто мешает нашим функционерам в биатлоне, в лыжах начиная с 12 лет до 13-летнего возраста на всякий случай наших детей, которые выходят на этот серьезный уровень, «обкладывать» такими же медицинскими справками? Кто мешает? Никто не мешает. Иван Князев: Вот я поэтому и спросил, да. Николай Яременко: Это опять недоработка функционеров. Мне тоже не нравятся рассказы про норвежских астматиков, но если вы пока не поменяли правила, а правила едины для всех, если вы не бьетесь на международных заседаниях международных федераций за изменение вот этой истории с терапевтическими исключениями, так, пожалуйста, тогда делайте то же самое. А это глупо каждый раз говорить, что неравные условия, – для всех равные. Тамара Шорникова: Что касается турниров, которые тоже запретят проводить на нашей территории. Вот сегодня высказывание президента Международной федерации хоккея, который заявил, что не допускает возможности переноса международный турниров, которые должны пройти в России, в связи с рекомендацией WADA. В России в 2023 году запланировано проведение Чемпионата мира в Санкт-Петербурге, также Молодежного первенства мира в Омске и Новосибирске. Об этих и других турнирах – с ними что будет? Николай Яременко: Там смотрите, какая история. Там очень четко есть правила. Во-первых, те международные федерации, которые не подписали Всемирный антидопинговый кодекс, их это вообще не касается. Вот, например, тут сначала спекуляции пошли: боже мой, у нас теперь Евро-2020 отберут в Петербурге, либо сборную не пустят, либо у Питера отберут матчи. Этого быть не может, потому что УЕФА вообще нет в списке организаций, под чьей эгидой проводится. С FIFA сложнее, FIFA подписала Антидопинговый кодекс, поэтому, думаю, FIFA выждет время, какие-нибудь там полгодика, и вернется к этому вопросу, и посмотрим, допустят ли нас до Чемпионата мира в Катаре или к отборочному циклу. Иван Князев: Мне кажется, там столько денег, что ФИФА пошлет WADA далеко и надолго, потому что… Николай Яременко: Нет, нет, они работают вместе, они уже работают по программе… Они могут не обращаться к специалистам WADA, к офицерам WADA, чтобы они антидопинговую программу осуществляли, чтобы не они приезжали к спортсменам, чтобы не они брали выборочных два игрока из команды после матча для контроля, но это уже детали. В целом FIFA поддерживают принципы Всемирного антидопингового кодекса. И дальше второй есть нюанс еще. Речь идет только об Олимпиадах, Чемпионатах мира, таких турнирах системы major, то есть значимых. Чемпионаты Европы уже не подпадают под это, хотя мне тоже не очень понятно: ну как это, для Европы ты «чист», а для мира ты нарушитель, мне это кажется… Если уж ты «грязен», то ты «грязен» везде, это не очень правильно. И второй момент: там есть еще оговорка, что страна не может претендовать на проведение новых турниров, то есть подавать заявки на проведение новых турниров, или могут быть отобраны турниры, если к ним не начата еще подготовка. Это нелепость, потому что ясно, что как ни могли у нас Чемпионат мира – 2018 отобрать, он проходил в то время, когда РУСАДА была дисквалифицирована, ну как его отобрать? Он уже здесь, он проходит. Иван Князев: Построили стадионы. Николай Яременко: Точно так же не отберут у нас финал Лиги чемпионов – 2021, точно так же у нас не отберут Чемпионат мира – 2023, уже в Питере обсуждается, какая будет стройка, как всегда с нашей гигантоманией, самого гигантского ледового дворца в мире, там посчитали, что в Японии на 500 мест больше, теперь решили еще плюс 600, достроить верхний ярус, и так далее. Поэтому я думаю, вот на эту тему меньше всего нам надо убиваться. Иван Князев: Ну и еще один, наверное, самый главный вопрос: а мы без допинга что, совсем не можем выступать уже, или это такая мировая тенденция? Вот тут еще Брянская область спрашивает: «А допинг в детском спорте?» Николай Яременко: Ну, допинг в детском спорте – это ужасно. Я бы все-таки не смешивал разные понятия. Есть понятие «допинг», есть понятие «список запрещенных препаратов», это не одно и то же, потому что есть препараты, которые ты принимаешь по медицинским показателям, и они, так получилось, могут скрывать следы допинга, поэтому их тоже нельзя принимать. Есть спортивная фармакология, отдельная отрасль науки, которая существует, для того чтобы неизведанные возможности человеческого организма изведать и улучшить спортивный результат в том числе. Иван Князев: Потому что, вот смотрите, если взглянуть на Китай, как они там за последние два десятилетия начали штамповать своих чемпионов, как у них там государство к этому подошло… Тамара Шорникова: Не просто так, думаешь? Николай Яременко: Иллюзия, иллюзия. Коллега… Иван Князев: Я думаю, что там прямо целенаправленно на это шли. Николай Яременко: Смотрите, есть методы матанализа, математический анализ, можно всегда сравнить олимпиаду предыдущую, до домашней, результаты на домашней и результаты, так сказать, на следующих олимпиадах после домашних. И вот мы взяли все олимпиады последнего 20- или 30-летия, и вот везде на домашней олимпиаде есть плюс, к тебе чуть более лояльны судьи и так далее… Иван Князев: Ну да. Николай Яременко: Но везде рост был примерно в 2 раза, и потом такое отложенное падение, инерционность все-таки есть, со временем тоже обратно в 2 раза. Нигде не было подскоков в такое количество раз, как в России. Данными матанализа ни пробирки, то, что в них находится, ни количество медалей не подтверждается. Видно, что мы все-таки очень нечестны, и это надо признать. Тамара Шорникова: Давайте телефонный звонок послушаем. Николай, Москва, здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Иван Князев: Добрый. Зритель: Я хотел бы к тезке обратиться по поводу того, что правила должны быть для всех одинаковыми. Мне непонятно, почему американцев-спринтеров, которых ловили на допинге дважды, их допускают до Олимпиады, Исинбаева ни разу нигде ничего, ее не допускают до Олимпиады, и таких моментов… Почему вы не говорите, что немцы, так же государство поддерживает, биатлонисты все выступают, и Нойнер в самом расцвете сил, в 25 лет бросила, потому что у нее голова на месте, она поняла, что будут новые разработки и всплывет то, что она принимала какие-то препараты. Их назвать пока допингом нельзя, но препараты применялись. Николай Яременко: Если препараты применялись и они не являются допингом, значит, это не допинг в любом случае. И мне очень нравится, когда мы… Я с уважением к любому мнению отношусь, но когда мы вот так начинаем рассказывать: «Нет, ну мы-то понимаем, почему она ушла, конечно, ее…» – почему вы за нее приняли решение? К 25 годам она завоевала все, что можно завоевать, у нее такие телевизионные и прочие рекламные контракты в ФРГ, у нее столько, по ФРГ едешь, везде рекламные щиты с ней, чего только ни рекламирует, у нее все хорошо. Поэтому говорить… Я вам точно так же могу про Владислава Третьяка рассказать: знаете, что Владислав Третьяк в 1984 году, понимая, что сейчас будет выборочная первый раз проверка на Кубке Канады, куда в 1984-м поехали, быстро после Чемпионата мира 1984 года принял решение в весьма небольшом (уж тем более для вратаря) возрасте завершить вообще карьеру в советской сборной. Давайте тоже скажем, Владислав Третьяк знал, что он попадется на допинге. Вот этого заднего числа, тем более наших придуманных объяснений не может существовать, только анализ и только данные, которые WADA найдет. Тамара Шорникова: И эта вторая провокативная часть вопроса напрочь затмила первую, которая действительно крик души, потому что действительно грустно было смотреть на плач Елены Исинбаевой и сколько таких еще «чистых» спортсменов попадет под общую гребенку. Николай Яременко: Абсолютно, безумно обидно. Но, понимаете, в этом принцип работы международного сообщества не только в спорте: ребят, сначала просьба – наведите порядок. Если порядок не наводится, начинаются стимулирующие действия, которые призывают этот порядок каким-то образом навести, в том числе создать трудности для тех или иных спортсменов. Да, в тот момент Исинбаева писала слезные в Instagram своем тексты, сейчас спортсмены спустя 4 года, заметьте, ведут себя куда умнее и куда лучше. Та же Мария Кучина, которая сейчас, вы правильно сказали, под фамилией нынешнего мужа Ласицкене выступает, она говорит, что она теперь никакие коллективные иски не будет по просьбе Минспорта подавать, она теперь ни в какие игры не будет играть, когда потом выясняется, что деньги платят, чтобы оправдать тех, кто пойман на допинге, а не ей как спортсменке «чистой» помогают отстаивать свое честное имя. Она теперь наймет своих юристов, она будет сама свое право выступать защищать. Как делала умничка Дарья Клишина, которая перед Олимпиадой в Рио-де-Жанейро 3 года не появлялась в России, а была только в Америке, и она была единственной из легкоатлеток России допущена, и она не американская, она наша легкоатлетка, она интересы России представляла, пусть не поднялась на пьедестал, но на свои 6,60 прыгнула в длину. И можно точно так же еще огромное количество приводить примеров, когда, к сожалению, сейчас сами спортсмены вынуждены заниматься решением своей судьбы. Но, наверное, других вариантов нет. Тамара Шорникова: Еще один телефонный звонок, Александр, Волгоградская область. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я с уважением отношусь к мнению эксперта, но мне уже 63 года, и я занимался спортом полупрофессионально, болею за спорт наш. Вот, слушая выступление Николая Яременко, мне как-то немножко обидно. Как сказать, не то что обидно, а получается так, что игра в одни ворота. Николай Яременко может спокойно сказать, что наши спортсмены в основной своей массе, я так понимаю, они противоправно поступают, они не могут этому ответить сейчас, вот именно в этой передаче, а это далеко не так. У нас спортсмены очень хорошо подготовлены, очень хорошо подготовлены. Николай Яременко: Ну это хорошо, если хорошо подготовлены, но только, вы знаете, площадок, на которых они имеют возможность ответить, отвечают, иногда отвечают так, что лучше бы они, честно говоря, помалкивали… Я, например, понимаю, что это выглядит так немножко цензурно, но когда на прошлой неделе утечка в «The New York Times» была опубликована поздним вечером понедельника, мы начали во вторник обзванивать часть спортсменов, которые могут, так сказать, оказаться пострадавшими в этой ситуации, и выясняется, что им всем запретили хоть что-то на эту тему говорить, понимаете? Наверное, вот эта такая тоталитарная дисциплина, которая существует внутри федерации, внутри нашего спорта, – наверное, это все-таки неправильно. Это опять частное мнение спортсмена: хочет он глупость сказать – окей, говори глупость. Я ведь иногда тоже некоторые вещи понимают. Я считаю, что Маша Шарапова, упоминавшаяся вами, сделала глупость, что призналась сама в мельдонии. Но у нее такие имиджмейкеры, у нее такие юристы, они сочли: «Маша, сыграй на опережение, сделай чуть иначе, и тогда ты быстрее… Раньше сядешь, раньше выйдешь». Иван Князев: При этом ее никто не упрекнул ведь, она и репутацию свою очень хорошо сохранила при всем при этом. Николай Яременко: Это с нашей точки зрения, смотрите, как ее освистывают очень часто на кортах во всем мире и сколько спортсменов, которые прежде были с ней рукопожатны, сейчас не хотят с ней переодеваться в одной раздевалке, у них же нет индивидуальных раздевалок в теннисе… Иван Князев: Ну да. Николай Яременко: И везде делают публичные заявления: «Как? Вы дали wild card вот этой, которая поймана на допинге? О чем вы думаете? Не приеду я на ваши соревнования». Иван Князев: Ну, я думаю, это такое не общее мнение все-таки. Николай Яременко: Это мнение, конечно, не главенствующее, но это мнение, которое заметно, огромное количество звезд выступает с ним. Иван Князев: Но смотрите, и Фуркад сейчас понемножку мнение меняет. Помните, как еще несколько месяцев назад в прошлом сезоне он костерил всех наших биатлонистов, сейчас он немножко помягче стал высказываться. Николай Яременко: Быть гибким – это тоже достоинство, это значит, что умнеет в конце концов. Тамара Шорникова: Ну и такая, знаете, SMS-испуг, потому что очень много сейчас, конечно, внимания приковано к нашим футболистам, очень хочется верить, что вот здесь наконец-то заиграли, смогли. Но закралось сомнение: что, и футболисты наши тоже с допингом играют? Николай Яременко: Ну подождите… Тамара Шорникова: Что же, все эти голы… Николай Яременко: Про нынешних не скажу, а давайте вспомним конкретные запреты у конкретных футболистов, пойманных на запрещенных, не хочу в эфире, не могу эти препараты называть, на некоторых благородных материалах цвета… Иван Князев: Да ладно, Марадона все тот же. Николай Яременко: Да-да-да, действительно, Марадона, конечно. Когда принимали то, что называется на сленге «балтийский чаек», водка с кокаином. Понимаете, огромное-огромное количество примеров. И опять-таки правила едины для всех, ловили не только наших. Очень часто мы объявляли травмированными футболистов, ну знают болельщики одного московского клуба, какого футболиста часто объявляют травмированным, потому что знают, что в ближайший месяц-два не все может показывать, следы чего у него в крови остались, понимаете? Поэтому все прекрасно знают, что происходит. А то, что мы… Хорошо я с ним приятельствую, мой хороший товарищ, Егор Титов в 2003 году был, игрок «Спартака», из сборной России тогдашней дисквалифицирован то ли на полгода, то ли на год, или на год и полгода условно… Ну понимаете, вот оно, наше отношение к допингу, тогда как раз было разительно, понятно неправильным. Мы его таскали везде на все ток-шоу, говорили: «Егорка, ты наш обманутый, оболганный, но ты наш русский, мы тебя любим, чмок-чмок-чмок», – и так далее, и так далее, и так далее, понимаете? Та же Америка, которую костерят многие телезрители и так далее, когда любимица нации признается, что она была на допинге, и признается в лживых показаниях по допинг-теме, вся страна от нее отворачивается, и никто даже никакого сострадания: «Да, ты подлая, но ты наша, мы все равно тебя любим, спасибо за те эмоции, что ты нам дарила», – нет, другая крайность, все ее костерят. Вот у нас, к сожалению, нет золотой середины, но мне симпатичнее, когда будут подлецов, которые нас обманывали и всех обманывали, костерить, чем будет говорить: «Подлец, но наш подлец». Иван Князев: Да, спасибо, спасибо вам большое. Николай Яременко был у нас в гостях, спортивный обозреватель, главный редактор газеты «Советский спорт». Спасибо большое. Николай Яременко: Спасибо. Всем любви и счастья! Тамара Шорникова: Спасибо. Иван Князев: Спасибо.