Александр Денисов: «Новичок» для коронавируса: Леонид Игоревич Ринк, известный всему миру как создатель боевых отравляющих веществ группы «Новичок», ну так называемых... Ольга Арсланова: Очень популярных в последнее время. Александр Денисов: Да, создал настоящее оружие массового выздоровления, новый препарат от COVID. Ольга Арсланова: Совершенно парадоксальная история: в основе его – средство от проказы, синтезированное еще в 60-е гг. прошлого века. Лекарство уже протестировали на 700 пожилых добровольцах. Стало ли оно первым в мире средством с так называемой доказанной эффективностью, давайте узнаем прямо сейчас, потому что вот именно это становится краеугольным камнем в противовирусных препаратах. Александр Денисов: Да. На связи Леонид Игоревич Ринк. Леонид Игоревич, добрый вечер. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Леонид Ринк: Добрый вечер, добрый вечер. Александр Денисов: Леонид Игоревич, ну вот можно с полным правом сказать, что весь черный пиар, который устроили нам и вам лично клеветники России, оказался во благо: уж лучшей платформы для продвижения этого препарата не придумаешь, создатель «Новичка» придумал оружие массового спасения, Леонид Игоревич. Леонид Ринк: Ну, это было давно уже сделано, потому что мы, как только нас запретили как военных медиков, мы немедленно переключились на гражданскую продукцию, это было уже достаточно давно. Александр Денисов: А какая связь, Леонид Игоревич, между лепрой, лекарством 1960-х гг. и COVID? Ольга Арсланова: Казалось бы, разные возбудители, все разное. Леонид Ринк: Связь очень простая, очень простая: потому что в этом продукте, который, в общем-то, по счастливой случайности так давно был создан еще в СССР и утвержден в молодой России в 1990-е гг., кстати, в это время практически был ликвидирован, вылечен последний потенциал по проказе именно этим лекарством. Потом он выиграл, это лекарство выиграло международный конкурс антиспидовых препаратов. И все было бы очень здорово, если бы не один недостаток: у препарата была плохая растворимость в воде, плазме крови, и именно этот недостаток поручили нам тогда, как говорится, Минздрав, ликвидировать этот недостаток. И мы достаточно долго ковырялись с этим делом, но сделали. И я хочу сказать, что те, кто работали тогда в военной химии, очень успешно работают в химии лекарств, потому что яды и лекарства, как вы знаете или, может быть, не знаете, – это одно и то же, просто доза разная. Поэтому... Ольга Арсланова: Леонид Игоревич, вот речь идет о том, что это лекарство от коронавируса. Но для того, чтобы утверждать, что это действительно лекарство от коронавируса, должны пройти было клинические испытания. Вот что уже сделано в случае с вашим препаратом? Леонид Ринк: Да. На эту тему очень просто докладывать. Во-первых, это лекарство не от коронавируса, это лекарство, которое ликвидирует вирусы вообще, это антивирусное лекарство, которое обладает очень сильным из-за его структуры свойством восстанавливать разрушенные иммунитетом молекулы. То есть вот как бы вторая часть, цитокиновый шторм, который получается из-за того, что иммунитет очень сильно убивает, поэтому кровь наполняется обломками мертвых, как говорится, клеток, требуется очистка, разжижение крови, то есть антикоагулянтами, здесь в одной молекуле это все присутствует. Я хотел бы напомнить, что в 1990-е гг. было выпущено около 650 ссылок и диссертаций кандидатских и докторских, статей и так далее на тему успешного вылечивания этим продуктом всевозможных иммунных и прочих заболеваний. И даже в книге академика Чучалина была посвящена глава, где он вылечивает легочные страшные патологии этим продуктом. Поэтому этот продукт хорошо знали. Если бы его не ликвидировали в то время, когда в 1990-е гг. все хорошее в России, как говорится, нужно было ликвидировать, видимо, поэтому в те годы трудно было бороться с Минздравом, он работал не на нашу страну. Александр Денисов: Но слава богу, что вспомнили. Леонид Игоревич, как показал себя препарат? Его давали 700 пожилым именно пациентам, страдающим коронавирусом. Как проявил препарат себя? Леонид Ринк: Докладываю. Прежде всего это средство не против коронавируса, это средство против любых вирусов, и тем оно сильнее, как говорится, конкретных..., потому что его задача улучшать иммунитет, а не гоняться за конкретным коронавирус и не вирусом. То есть его задача восстановить свойства защиты самого организма, поэтому он сильнее, как говорится, других на этом поприще. Ольга Арсланова: То есть пациент быстрее выздоравливает, если он принимает этот препарат? Леонид Ринк: Прежде всего вы улучшаете его иммунитет, и улучшаете иммунитет не где-то, так сказать, где не нужно, может быть, а именно на слизистых оболочках, сначала закапывая его под язык и в нос, то есть вы вход как бы себе от чужой заразы охраняете, а второе, мы сделали капсулы, которые можно применять внутри организма именно в кишечнике, там, где строится иммунитет, это как раз генератор иммунитета главный в организме. Поэтому наша задача была повысить иммунитет тем, у кого из-за возраста или всяких вредных привычек этот иммунитет ослаблен, сделать так, чтобы они не умерли, потому что это относится к пожилым людям, многие из которых принимают решения в нашей стране. Александр Денисов: И успех был, Леонид Игоревич? То есть не умерли, иммунитет повысился? Леонид Ринк: Да, именно так. Ольга Арсланова: Леонид Игоревич, будет ли это лекарство продаваться? Официально оно зарегистрировано ли уже? Что с ним будет дальше? Леонид Ринк: Значит, это лекарство имеет полный набор клинических испытаний в Минздраве и по безопасности, и по прочим делам, поэтому сейчас задача перерегистрировать это лекарство, как говорится, на новых документах, потому что многие бумаги изменились, теперь не фармстатья, а фармстатья предприятия и иные, как говорится, аналитика немножко стала посильнее. Поэтому надо, сейчас мы делаем новую фармстатью, постараемся в Минздраве добиться положительного решения для выпуска. Поэтому препарат в принципе уже технологически готов к выпуску, договора, наработки в больших количествах мы заключили с нужными предприятиями, так что это дело зависит только от перерегистрации, не регистрации, повторяю, а повторной регистрации главного компонента этой структуры. Александр Денисов: Леонид Игоревич, с нетерпением ждем, чтобы препарат ваш приняли, внедрили, чтобы пациенты его принимали. Спасибо вам большое за рассказ. Ольга Арсланова: Спасибо. Александр Денисов: На связи был Леонид Ринк, доктор химических наук, биохимик, член Академии медико-технических наук. Ольга Арсланова: А сейчас с нами на связи руководитель лаборатории геномной инженерии МФТИ Павел Волчков. Павел Юрьевич, здравствуйте. Павел Волчков: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Павел Юрьевич, обычно возникают вопросы и у врачей, и у пациентов именно к противовирусным препаратам, потому что считается, что вирус вылечить нельзя, он должен сам сделать всю свою работу и можно исчезнуть. Или все-таки мы можем доверять каким-то противовирусным препаратам и они доказали свою эффективность? Есть ли такие? Павел Волчков: Ну, вы знаете, опыт использования противовирусных препаратов более-менее такой длительный и с подтвержденной активностью есть, например, против вируса иммунодефицита человек, это, собственно говоря, высокоэффективная антиретровирусная терапия. Другое дело, что вирус постоянно приобретает новые мутации и уходит, собственно говоря, от этих ингибиторов, и в случае вируса иммунодефицита человека это коктейль ингибиторов, причем это конкретно препараты против вируса иммунодефицита человека, а не против всех возможных вирусов. Есть группа препаратов, так называемые нуклеозидные, собственно говоря, нуклеотидные аналоги, нуклеозиды. Это такие те самые нуклеотиды, которые вирусы и, в общем-то, мы с вами используем для синтеза наших полимеров, РНК. Соответственно, их действительно можно было бы использовать, их, собственно говоря, протестировали против COVID в частности, но, к сожалению, целый ряд различных препаратов был протестирован, но все они показали высокие побочные эффекты и низкую именно специфичную активность по отношению к COVID-19. В общем-то, именно по соотношению этих критериев все из них без исключения были не признаны пригодными. Александр Денисов: А этот? Павел Волчков: А вот если мы говорим про этот конкретный, я на самом деле не располагаю информацией, но это вот целый другой спектр, скажем так, препаратов действия против всех возможных вирусов, в общем-то, который как-то повышает волшебным образом иммунитет. Но вообще, вы знаете, иммунологов всегда передергивает вот эта фраза «повышает иммунитет», если честно, они с небольшим раздражением каждый раз эту фразу выслушивают, вот. Но давайте, если о моих личных впечатлениях, то я бы, в общем-то, закончил в России, все-таки в XXI веке живем, эру препаратов с не показанным механизмом действия, вот таких как «Кагоцел» и аналоги. Все-таки нет механизма действия? – ребята, идите доказывайте. И вот относительно предыдущего препарата я бы сказал то же самое: покажите механизм действия, объясните, почему он действует, тогда мы готовы с вами дальше разговаривать; нет механизма действия? – до свидания. Ольга Арсланова: Правильно мы понимаем, что лекарство, о котором мы говорим, ему вы не доверяете? Скорее всего, вы считаете, что это «фуфломицин», или как это называется в научной среде? Павел Волчков: Я пока не знаю, собственно говоря, не ознакомился, в общем-то, с его данными, но вот по описаниям, которые я услышал, особенно широкое действие и так далее, и так далее, поднимает иммунитет, ну вот это те самые волшебные слова, которые обычно используют при описании таких препаратов, группу которых вы назвали. Ольга Арсланова: По поводу обещаний и красивых слов. Очень много хорошего было сказано о наших препаратах противовирусных, которые как раз появились во время пандемии, в частности «Арепливир», который также прославился тем, что стоит как минимальная зарплата месячная в России, 12 тысяч. За что, во-первых, такие деньги? А во-вторых, доказал ли вот этот препарат и схожие с ним (их же несколько) свою эффективность? Павел Волчков: Я про них, собственно говоря, уже и сказал, те самые нуклеозидные аналоги. Это не наши препараты, это, допустим, в нашем случае все-таки японская разработка, изначально она разрабатывалась для одного вируса, по-моему, для вируса гриппа или герпеса, я не помню, если честно, там в Википедии можно почитать, потом для другого, попробовали для ВИЧ, попробовали, нигде, в общем-то, этот препарат не нашел свое применение из-за высокой токсичности прежде всего и большого спектра ограничений. Его попробовали в России зарегистрировать, но опять же, я так понимаю, все-таки мое мнение персональное, я бы не рекомендовал лечиться этим конкретным препаратом, все-таки количество побочных эффектов... Он просто токсичен, просто это тот самый субстратный ингибитор, то есть фактически его использует и вирус, и наши там РНК-полимеразы, фактически окно воздействия на вирус слишком сильно перекрывается с, в общем-то, нашими же полимеразами, поэтому целая масса побочных эффектов. В общем-то, чтобы эффективно воздействовать на вирус, вы должны тогда в больших дозах его использовать, а в больших дозах это все-таки высокотоксичный препарат. Поэтому я бы не рекомендовал, в общем-то, его использовать в целом, а Минздраву Российской Федерации все-таки пересмотреть инструкции к применению. Александр Денисов: Павел, а вот если взглянуть на историю пошире, смотрите, вакцина, которую мы создали, не такая уж и новая, как про нее говорят, ей 25 лет. Сейчас выкопали (ну так условно я, конечно, не пренебрежительно) препарат, который еще в 1960-е гг. был разработан. Это что, запас прочности российской науки так проявляется, или за этим кроется некий маркетинговый ход? Потому что Леонид Игоревич Ринк – это такая персона, пожалуй, одна из самых знаменитых сейчас в мире. Если этот ученый представляет какой-то препарат, соответственно, ажиотаж нешуточный вокруг этого. Что видите, запас прочности или все-таки ловкий ход, маркетинг? Павел Волчков: Ну, скорее все-таки второе, да, это хайп, каждый пытается, наверное, извлечь какую-то пользу из этого хайпа вокруг COVID, вокруг этой темы. С тем самым «Новичком», в общем-то, почему бы не скрестить. Я бы не удивился бы, если бы у нас тут еще и Навальный в студии появился, чтобы мы вместе откомментировали данную тему. Но я все-таки разделял бы, вакцина все-таки действительно относительно прогрессивна, хоть и достаточно давно, в общем-то, ее решение было предложено. Но все-таки аденовирусные вакцины, если мы посмотрим, в общемировой практике, это даже не про Россию, они все-таки практически не использовались. И вот сейчас, конечно, такой, знаете, звездный час новых технологий для вакцин, фактически все вакцины, которые сейчас используются, это и аденовирусные от «Спутника V» и AstraZeneca, и, собственно говоря, вакцины на основе модифицированных РНК, это Pfizer и Moderna, и «Вектор» вышел с пептидной вакциной, – все-таки таких вакцин раньше не делали, это все-таки новое поколение. Да, там какие-то разработки более старые, какие-то более новые, но как бы трендом-то раньше были вакцины вообще, просто вот инактивированные, то есть живой вирус надо было как-то так обработать химически, термически, чтобы из него сделать вакцину, добавить… и вуаля, то, что, в общем-то, в норме и применялось. А все текущие вакцины – это все-таки новые технологии, одни более старые, другие более новые, но это на самом деле как бы для меня, в общем-то, такой был сюрприз. На самом деле, если бы меня спросили год назад, какая была бы первая вакцина, я бы сказал, что все-таки инактивированная. Но, как ни странно, у нас большая тройка, четверка или пятерка – это все вакцины как раз-таки не традиционные, не классические. Александр Денисов: Павел, одни сюрпризы сплошь, мы с ними встречаемся. Помните, неделю назад мы с вами общались, что не хватает вакцин, вы говорите, подождите еще неделю, посмотрим, какая ситуация, и оказались правы, не могу не отдать вам должное, в общем, ситуация меняется с каждой неделей, и вот можно записаться по всей России, можно сделать себе прививку. Напророчили, напророчили успех нам. Павел Волчков: Ну, это, в общем-то, ожидаемо, логистика опять же. Как у нас в России? – дураки и дороги. Ну вот дороги... Мне кажется, как раз-таки и то и другое все-таки лечится, все-таки за неделю можно было, оказывается, исправить. Александр Денисов: Оказалось, дороги есть, а дураков нет, вот видите, Павел. Павел Волчков: Ну... Ольга Арсланова: Хороший расклад. Павел Волчков: По поводу второго поспорю, да, но все-таки какое-то количество вакцин доехал до пункта назначения. Ольга Арсланова: Павел, еще интересует вопрос наших зрителей, многие из которых перенесли коронавирус и рассказывают, что их лечили практически сразу после выявления диагноза антибиотиками. Насколько это оправдано, интересуются они, учитывая, что коронавирус – это вирус, антибиотиками лечить его странно. Павел Волчков: Да, я проясню ситуацию. Дело в том, что вирус – это обычно такой вот авангард, что ли, наступательных патогенных войск, он пробивает нашу брешь, и не всегда, но часто вслед за ним идет бактериальная инфекция, вот. И здесь я бы все-таки не назначал сплошь и рядом антибиотики, а только в случае бактериальных осложнений, которые действительно должны детектироваться, вот. Профилактического назначения антибиотиков не должно быть в принципе и при коронавирусе в частности. Александр Денисов: Спасибо, Павел. Ольга Арсланова: Спасибо. Александр Денисов: На связи у нас был Павел Волчков, руководитель лаборатории геномной инженерии МФТИ.